Гибель или спасение? — Вызов Айртона. — Важное совещание. — Это не «Дункан». — Подозрительный корабль. — Пушечный выстрел. — Бриг становится на якорь. — Наступление ночи.

      За два с половиной года, истёкших со времени крушения аэростата, это был первый корабль, который появился в виду острова на вечно пустынном море. Но пристанет ли он к берегу или пройдёт мимо? Только через несколько часов можно было получить ответ на этот вопрос, Сайрус Смит и Герберт позвали Гедеона Спилета, Наба и Пенкрофа и сообщили им новость. Пенкроф схватил подзорную трубу и стал пристально всматриваться в чуть видневшуюся вдали точку.
      — Тысяча чертей! — воскликнул он. — Да это настоящий корабль!
      Как это ни странно, но голос его не выражал радости.
      — Приближается ли он к острову? — спросил Гедеон Спилет.
      — Пока ничего нельзя сказать, — ответил моряк. — Над горизонтом виднеются только его мачты, но не корпус.
      — Что нам делать? — спросил Герберт.
      — Ждать! — просто ответил Сайрус Смит.
      В течение довольно долгого времени колонисты, погружённые в свои мысли, хранили молчание. Можно себе представить, какое волнение, сколько тревог и надежд разбудило в них это неожиданное событие — самое серьёзное из всех, когда-либо приключавшихся на острове Линкольна.
      Положение колонистов никак нельзя было сравнить с положением тех несчастных, потерпевших крушение на бесплодном острове, которые ценой величайших усилий вырывают у мачехи-природы жалкие крохи для поддержания своей жизни. Естественно, эти горемыки всем существом рвутся обратно в обитаемые земли. Напротив, Пенкроф и Наб, чувствовавшие себя богатыми и счастливыми на острове Линкольна, не без сожаления покинули бы его. Они привыкли к этому острову, в который они вложили столько труда, и в конце концов полюбили его.
      Но и для них появление корабля было желанным событием — это был словно плавучий кусок родины, везущий им новости, везущий новых людей. Сердца колонистов учащённо бились. Время от времени Пенкроф брал подзорную трубу и всматривался в горизонт. Корабль находился сейчас примерно в двадцати милях к востоку от острова. Колонисты, следовательно, никак не могли подать ему сигнал: флаг не был бы замечен, выстрел не был бы слышен, огонь не был бы виден.
      Вне всякого сомнения, остров, увенчанный высоким конусом горы Франклина, был замечен с корабля. Но решится ли корабль причалить к острову? Может быть, он случайно очутился в этой части Тихого океана, где на карты нанесён только островок Табор? Тем более, что и этот островок находится далеко в стороне от обычных путей кораблей, поддерживающих сообщение между Полинезийскими архипелагами, Новой Зеландией и Южной Америкой. Ответ на вопрос, который каждый ставил себе, неожиданно дал Герберт.
      — Может быть, это «Дункан»? — сказал юноша.
      «Дунканом», как известно, называлась яхта Гленарвана, высадившего Айртона на остров Табор и обещавшего когда-нибудь вернуться за ним. Островок Табор расположен вблизи от острова Линкольна, корабль, держащий курс на него, конечно, мог пройти мимо острова Линкольна.
      — Надо немедленно вызвать Айртона, — сказал Сайрус Смит. — Только он может сказать нам, «Дункан» ли это.
      Все согласились с мнением инженера, и Гедеон Спилет, подойдя к телеграфному аппарату, быстро отстучал: «Айртон, приходите немедленно».
      Через несколько секунд пришёл ответ: «Есть, иду».
      В ожидании прихода Айртона колонисты продолжали смотреть в подзорную трубу на корабль.
      — Если это «Дункан», — сказал Герберт, — Айртон без труда узнает его: он ведь плавал на этой яхте.
      — Воображаю, как он будет взволнован, когда узнает «Дункан», — заметил Пенкроф.
      — Да, но теперь Айртон может с высоко поднятой головой вступить на борт «Дункана», — сказал инженер. — Было бы хорошо, если бы корабль оказался именно яхтой лорда Гленарвана. Всякое другое судно покажется мне подозрительным — в этих водах всегда укрывались пираты.
      — Тогда мы будем защищаться! — воскликнул Герберт.
      — Конечно, дитя моё, — улыбнулся инженер, — но лучше было бы, если бы нам не приходилось защищаться.
      — Может быть, дело обстоит не так плохо, Сайрус, — сказал журналист. — Остров Линкольна ведь не нанесён на карты. Уже одно это может побудить проходящий мимо корабль свернуть с пути, чтобы осмотреть неизвестную землю.
      — Конечно, — согласился с ним Пенкроф.
      — И я так думаю, — ответил инженер. — Насколько мне известно, это даже входит в обязанность капитанов судов — осматривать замеченные ими неизвестные земли.
      — В таком случае, как мы поступим, если этот корабль станет на якорь в нескольких кабельтовых от острова? — спросил Пенкроф.
      Вопрос моряка сначала остался без ответа. Но, поразмыслив, Сайрус Смит ответил своим обычным спокойным тоном:
      — Вот что мы сделаем в этом случае, друзья мои: мы вступим в переговоры с капитаном корабля и попросим его принять нас на борт, предварительно объявив остров Линкольна собственностью Североамериканских Соединённых Штатов. Затем, вернувшись на родину, мы предложим всем желающим переселиться на этот остров и превратим его в настоящую колонию.
      — Ура! — воскликнул Пенкроф. — Мы сделали щедрый подарок Штатам! Ведь мы уже цивилизовали этот дикий остров: назвали все его части, отыскали естественный порт, проложили дороги, провели телеграф, построили верфь, фабрики, мельницу, мосты! Правительству останется только занести его на карту!
      — А что, если во время нашего отсутствия остров будет занят кем-нибудь? — спросил Гедеон Спилет.
      — Тысяча чертей! — вскричал моряк. — Я предпочитаю в таком случае никуда не уезжать с острова и остаться охранять его! Ручаюсь, что его не украдут у меня, как часы из кармана зеваки!
      В течение следующего часа нельзя было решить, идёт ли корабль по направлению к острову или проходит мимо него, хотя он заметно приблизился. Море было спокойно, и корабль мог подойти к острову, не боясь разбиться о скалы у неизвестных берегов.
      Около четырёх часов пополудни пришёл Айртон.
      Сайрус Смит пожал ему руку и, подводя его к окну, сказал:
      — Мы пригласили вас по важному делу, Айртон! В виду острова появился корабль.
      Айртон побледнел и вздрогнул.
      Выглянув в окно, он вперил взор в горизонт, но ничего не увидел.
      — Возьмите подзорную трубу, — сказал Гедеон Спилет, — и посмотрите на корабль: возможно, что это «Дункан», явившийся, чтобы отвезти вас на родину.
      — «Дункан»? — прошептал Айртон. — Так скоро?
      Эти слова словно против воли вырвались из его груди. Он опустил голову.
      Неужели двенадцать лет одиночества на необитаемом острове не казались ему достаточным искуплением вины? Неужели он не прощал себе своих преступлений и считал, что они не прощены ему другими?
      — Нет, — сказал он, не поднимая головы, — это не может быть «Дункан»…
      — Посмотрите, Айртон, — сказал инженер, — нам нужно знать заранее, «Дункан» ли это, чтобы принять соответствующие меры.
      Айртон взял подзорную трубу и посмотрел в указанном направлении. В продолжение нескольких минут он молча вглядывался в горизонт.
      — Нет, — сказал он после нескольких минут молчания, — мне кажется, что это не «Дункан».
      — Почему вы так думаете? — спросил Гедеон Спилет.
      — «Дункан» — паровая яхта, а здесь я не вижу ни малейшего признака дыма ни над кораблём, ни позади его.
      — А может быть, он идёт сейчас под одними парусами? — возразил Пенкроф. — Ветер как будто попутный, и вполне возможно, что он бережёт уголь, находясь на таком далёком расстоянии от обитаемой земли.
      — Возможно, что вы правы, Пенкроф, — ответил Айртон, — и что яхта идёт с погашенными огнями в топках. Подождём, пока корабль не приблизится к берегу, тогда мы окончательно выясним этот вопрос.
      С этими словами Айртон отошёл в глубь комнаты и уселся на табуретку, скрестив руки на груди.
      Колонисты продолжали обмениваться мнениями о корабле, но Айртон не принимал больше участия в споре. Все были так взволнованы, что, конечно, о продолжении текущих работ никто и не думал. Гедеон Спилет и Пенкроф были особенно возбуждены. Они нервно шагали по комнате. Герберт был более сдержан, но и его грызло любопытство. Наб один сохранил полное спокойствие — он верил, что хозяин устроит всё к лучшему. Что касается инженера, то тот сидел, погружённый в раздумье.
      В глубине души он скорее опасался, чем желал приближения судна.
      А корабль между тем понемногу приближался к острову. В подзорную трубу уже можно было рассмотреть, что это бриг европейской или американской постройки, а не малайский «прао», на каких обычно плавают малайские пираты. Таким образом, можно было надеяться, что опасения инженера окажутся неосновательными и появление корабля вблизи острова Линкольна ничем не угрожает колонистам. Айртон, по просьбе инженера, ещё раз посмотрел в подзорную трубу и подтвердил, что это действительно бриг.
      Теперь явственно было видно, что бриг шёл на юго-запад. Он должен был вскоре скрыться за мысом Когтя, и, чтобы следить за ним, пришлось бы взобраться на скалы в бухте Вашингтона, невдалеке от порта Шара. Это было тем более досадно, что было уже около пяти часов пополудни и скоро должны были наступить сумерки, а в темните наблюдение станет невозможным.
      — Что мы сделаем, когда наступит ночь? — спросил Гедеон Спилет. — Зажжём ли мы костёр, чтобы подать сигнал о себе?
      Журналист задал им самый важный вопрос, от решения которого зависела вся дальнейшая судьба колонистов. Несмотря на свои тяжёлые предчувствия, даже Сайрус Смит высказался за костёр. Ночью корабль мог пройти мимо острова, а придёт ли когда-либо другой корабль, это никто не мог сказать…
      — Да, — сказал журналист, — придётся дать знать экипажу корабля, что на острове живут люди. Не использовать этой возможности вернуться на родину — значит потом всю жизнь раскаиваться.
      Решено было, что Наб и Пенкроф отправятся в порт Шара и там с наступлением ночи разожгут большой костёр, чтобы привлечь внимание экипажа брига.
      Но в ту минуту, когда Наб и моряк собирались покинуть Гранитный дворец, корабль неожиданно переменил курс и направился прямо к бухте Союза. Бриг, очевидно, был быстроходным, судя по той скорости, с какой он приближался к берегу.
      Поездка в порт Шара была отменена, и Айртона попросили снова взять подзорную трубу, чтобы окончательно установить, «Дункан» это или нет. Дело в том, что яхта лорда Гленарвана также была оснащена, как бриг. Айртон старался разглядеть, есть ли труба между двумя мачтами корабля, находившегося теперь в десяти милях от них.
      Лучи заходящего солнца ещё озаряли горизонт, и судно было отчётливо видно. Айртон опустил подзорную трубу и уверенно сказал:
      — Это не «Дункан». — И вполголоса добавил: — Это и не мог быть «Дункан»!
      Пенкроф снова направил подзорную трубу на корабль. Теперь отчётливо было видно, что это бриг в триста-четыреста тонн водоизмещением со смелыми и изящными линиями, отлично оснащённый и, должно быть, чрезвычайно быстроходный. Но определить, к какой национальности принадлежит судно, моряк не мог.
      — На его флагштоке развевается флаг, но я не могу ещё различить цветов, — сказал он.
      — Меньше чем через полчаса мы будем это знать совершенно точно, — ответил журналист. — Впрочем, теперь ведь ясно, что капитан судна намеревается пристать к нашему острову. Следовательно, если не сегодня, то самое позднее завтра мы познакомимся с ним.
      — А всё-таки, — возразил Пенкроф, — лучше заранее знать, с кем имеешь дело! Я не прочь был бы уже сейчас распознать цвета флага этого молодчика! — И моряк снова взялся за подзорную трубу.
      День склонялся к закату. С наступлением сумерек ветер упал.
      Флаг брига бессильно повис складками, и теперь было совсем трудно разглядеть его цвета.
      — Это не американский флаг, — рассуждал вслух Пенкроф, — и не английский — красные полоски на нём выделялись бы… И не французский… Может быть, испанский? Нет… Кажется, он одноцветный… Какие флаги легче всего встретить в этих морях? Чилийский? Но он трёхцветный… Бразильский? Он зелёный… Японский? Он чёрный с жёлтым, а этот…
      Моряк положил подзорную трубу. Айртон, в свою очередь, поднёс её к глазам. В это время порыв ветра развернул загадочный флаг.
      — Флаг чёрный, — глухо сказал Айртон.
      Действительно, неизвестное судно шло под чёрным флагом. Предчувствие не обмануло Сайруса Смита…
      Был ли это пиратский корабль, конкурирующий с малайскими «прао»? Чего искали пираты у берегов острова Линкольна? Не думали ли они использовать эту никому не известную землю для хранения награбленного?
      Эти мысли молнией мелькнули в уме у колонистов. У них не было, впрочем, никаких сомнений в том, что на корабле развевался флаг морских разбойников. Тот самый чёрный флаг, который поднял бы «Дункан», если бы беглым каторжникам удалось захватить яхту.
      Колонисты не стали терять времени на рассуждения.
      — Друзья мои, — сказал Сайрус Смит, — возможно, что этот корабль хочет только осмотреть берега острова и не собирается высаживать экипаж. Мы вправе надеяться на это. Поэтому нужно сделать всё, чтобы скрыть наше присутствие здесь. Наб и Айртон! Пойдите на мельницу, снимите с неё крылья — они слишком заметны. А мы пока что замаскируем ветвями окна Гранитного дворца. Огней зажигать не будем. Пираты не должны знать, что на острове есть люди!
      — А как быть с нашим «Благополучным»? — спросил Герберт.
      — О, за него нечего беспокоиться! — ответил Пенкроф. — Он хорошо скрыт в порту Шара, и пираты не так-то легко найдут его.
      Приказания инженера были немедленно исполнены. Айртон и Наб взобрались на плоскогорье Дальнего вида и разобрали крылья ветряной мельницы. Тем временем остальные колонисты сбегали на опушку леса Якамары и набрали там каждый по охапке веток и лиан. На расстоянии эта зелень должна была производить впечатление естественной растительности в трещине скалы и совершенно скрывать окна Гранитного дворца. Одновременно колонисты привели в порядок оружие и расположили огнестрельные припасы так, чтобы можно было без потери времени перезаряжать ружья.
      Когда все эти приготовления были закончены, Сайрус Смит сказал голосом, выдававшим его волнение:
      — Друзья мои! Ведь правда, вы готовы защищать остров Линкольна, если пираты попытаются завладеть им?
      — Да, Сайрус, — ответил журналист за всех. — Мы готовы драться до последней капли крови!
      Инженер протянул обе руки своим товарищам, которые взволнованно пожали их. Один Айртон оставался в стороне. Быть может, он, как бывший пират, считал себя недостойным присоединиться к колонистам?
      Сайрус Смит понял, что происходит в душе Айртона, и, подойдя к нему, сказал:
      — А вы, Айртон, как собираетесь поступить?
      — Я исполню свой долг, — ответил тот.
      Он подошёл к окну и взглянул в просветы между листвой.
      Было около половины восьмого вечера. Солнце зашло за горизонт уже около двадцати минут назад. Смеркалось. Однако бриг продолжал приближаться к бухте Союза. Он находился теперь едва в восьми милях от берега.
      Собирается ли бриг войти в бухту Союза? Таков был первый вопрос. Если он войдёт в бухту, то станет ли он на якорь? Это был второй вопрос. Быть может, он намеревался только осмотреть берег и отправиться дальше, не высаживая экипажа? На все эти вопросы ответ должен был последовать не позже как через час. Оставалось только запастись терпением.
      Сайрус Смит понимал, что появление пиратов представляло очень серьёзную угрозу существованию колонии. Поэтому его больше всего занимал теперь вопрос о количестве пиратов и качестве их вооружения, так как он почти не сомневался, что колонистам придётся с оружием в руках защищать свой остров.
      Ночь наступила. Серп молодого месяца скрылся вместе с последними лучами вечерней зари. Глубокая тьма покрыла море и остров. Тяжёлые тучи, низко нависшие над горизонтом, не пропускали ни одного луча света. Ветер совершенно упал. Ни один листик не колыхался на деревьях. Корабль теперь не был виден — он шёл с погашенными огнями.
      — Кто знает, — сказал Пенкроф, — может быть, завтра утром от этого проклятого корабля не останется и следа?..
      Как бы в ответ на слова моряка, в море вспыхнул яркий огонёк, и тотчас же до Гранитного дворца донёсся пушечный выстрел. Значит, корабль приближается, и он вооружён пушками!
      Между вспышкой света и выстрелом прошло шесть секунд. Следовательно, корабль находился на расстоянии одной с четвертью мили от берега.
      Тут послышался лязг разматываемой цепи и звук падения тяжёлого предмета в воду.
      Бриг стал на якорь против Гранитного дворца!

Военный совет. — Предчувствия. — Предложение Айртона. — Айртон и Пенкроф на островке Спасения. — Норфолкские каторжники. — Их планы. — Подвиг Айртона. — Шесть против пятидесяти.

      Намерения пиратов были совершенно ясны. Корабль бросил якорь на таком близком расстоянии от берега, что не оставалось никаких сомнений в том, что наутро его экипаж высадится на берег.
      Колонисты были готовы к борьбе, но не забывали и об осторожности. Они могли рассчитывать, что пираты не откроют их присутствия, если ограничатся исследованием берегов и не станут забираться в глубь острова. Действительно, можно было предположить, что пираты остановились вблизи острова, чтобы пополнить запасы пресной воды, и, найдя её в устье реки Благодарности, не станут подыматься вверх по её течению и не заметят моста, скрытого за извилиной реки.
      Но зачем они подняли чёрный флаг? Зачем палили из пушки? Было ли это только озорством или частью церемониала, знаменующего вступление во владение островом?
      Колонисты знали теперь, что пираты имеют на борту орудия. Что могли они противопоставить пушкам брига? Только ружья…
      — Как бы там ни было, — сказал Сайрус Смит, — в Гранитном дворце мы совершенно недосягаемы для пиратов. Они не могут знать об отверстии старого водостока, а не зная о существовании этого отверстия, невозможно найти его под густой порослью.
      — Хорошо, Гранитный дворец в безопасности, — воскликнул Пенкроф, — но наши посевы, птичник, кораль?! Ведь они могут всё разрушить в несколько часов!
      — Всё, — подтвердил спокойно инженер, — и мы ничем не можем помешать им…
      — Весь вопрос в том, сколько на корабле пиратов? — заметил Гедеон Спилет. — Если не больше дюжины, мы как-нибудь справимся с ними, но если сорок-пятьдесят человек или того больше…
      — Мистер Смит, — сказал Айртон, подходя к инженеру, — у меня к вам просьба.
      — Какая, мой друг?
      — Позвольте мне подплыть к бригу и разведать численность его команды.
      — Но ведь это значит рисковать жизнью, Айртон, — нерешительно ответил инженер.
      — Ну и что же, мистер Смит?
      — Это много больше, чем просто выполнить свой долг.
      — Я и хочу сделать больше, чем должен!..
      — Вы хотите подплыть к бригу в пироге? — спросил Гедеон Спилет.
      — Нет, мистер Спилет, я проберусь вплавь. Пирога не пройдёт так незаметно и бесшумно, как пловец.
      — Знаете ли вы, что бриг стоит на якоре в миле с четвертью от берега? — спросил Герберт.
      — Я хорошо плаваю, — ответил Айртон.
      — Повторяю вам, это значит рисковать жизнью! — воскликнул инженер.
      — Это неважно, — ответил Айртон. — Мистер Смит, я прошу вашего разрешения как милости! Это, может быть, вернёт мне уважение к себе!
      — Я согласен, Айртон, — ответил инженер, чувствуя, что отказ поверг бы в отчаяние бывшего каторжника, ставшего снова честным человеком.
      — Я провожу вас, — сказал Пенкроф.
      — Вы не доверяете мне? — живо спросил Айртон. И более тихим голосом добавил: — Увы, я заслужил это!..
      — Нет, нет, Айртон! — вскричал Сайрус Смит. — Вы плохо истолковали слова Пенкрофа! Он верит вам, так же как и все мы!
      — Я хотел проводить вас только до островка Спасения, Айртон. Ведь может случиться, что кто-нибудь из этих негодяев высадился там, и в таком случае четыре руки лучше двух. Затем я подожду вас на островке, а на бриг вы отправитесь один.
      Айртон успокоился, получив это объяснение, и стал готовиться к экспедиции. Его план был смелым, но осуществимым, так как ночь была очень тёмной. Доплыв до корабля, он должен был потихоньку взобраться на борт, а там уже нетрудно будет выяснить состав и численность экипажа, а может быть, и узнать намерения бандитов.
      Все колонисты проводили Айртона и Пенкрофа до берега. Там Айртон разделся и обмазался жиром, чтобы меньше страдать от холода — температура воды всё ещё оставалась низкой, а он предвидел возможность пребывания в море в течение многих часов.
      Пенкроф и Наб тем временем отправились за пирогой, стоявшей на привязи в нескольких сотнях шагов вверх по течению реки Благодарности. Когда они вернулись, Айртон уже был готов. Герберт накинул ему на плечи шкуру ягуара, и он сел в пирогу вместе с Пенкрофом.
      Вскоре крохотное судёнышко исчезло в темноте. Было десять с половиной часов вечера.
      Колонисты решили подождать возвращения Айртона в Камине.