Поэтому, как ни прискорбно применять такую меру, но коммодор Симкоо вынужден отдать приказ об ограничении потребления. В тот же вечер по телефону и телеавтографу повсюду передается эта печальная новость.

В Миллиард-Сити и в обоих портах она вызвала всеобщий ужас и предчувствие еще худших бедствий. Может быть, в скором времени на горизонте появится призрак голода — если позволено прибегнуть к столь затасканному, но впечатляющему образу, — ведь пополнить запасы продуктов неоткуда… Действительно, у коммодора Симкоо нет ни одного корабля, который можно было бы послать на американский материк… По воле рока последний из них вышел в море три недели тому назад, увозя останки Сайреса Бикерстафа и других защитников Миллиард-Сити, павших в битве с дикарями Эроманга, Никому тогда и в голову не могло прийти, что из-за борьбы самолюбий Стандарт-Айленд окажется в еще худшем положении, чем в момент, когда его захватили банды новогебридцев!

И правда, для чего обладать миллиардами, быть богатым, как Ротшильд, Маккей, Астор, Вандербилт, Гульд, если богатство не может спасти от голода! Правда, большая часть состояния набобов лежит в полной сохранности в банках Нового и Старого Света! Но, как знать, может быть близок день, когда даже за миллион долларов им не купить на плавучем острове фунта мяса или фунта хлеба.

В конце концов всему виною их нелепые раздоры, глупейшее соперничество, стремление захватить власть! Они во всем виноваты, они — Танкердоны и Коверли — причина всех бед! Так пусть же они остерегаются возмездия, страшатся гнева служащих, рабочих, офицеров, торговцев, всего населения, которое они подвергли смертельной опасности! Кто знает, до каких крайностей люди способны дойти, когда их начнут терзать муки голода!

Оговоримся все же, что упреки эти не относятся к Уолтеру Танкердону и мисс Ди Коверли, которых не может коснуться осуждение, заслуженное их семьями! Нет, молодой человек и его невеста ни в чем не повинны. Они были той связью, которая должна была упрочить будущее благополучие обеих частей города, и не они разорвали эту связь!

Состояние неба таково, что уже двое суток не производилось измерений, и местоположение Стандарт-Айленда нельзя определить даже с приблизительной точностью.

Тридцать первого марта небосвод расчистился и туман в море рассеялся. Можно надеяться, что теперь удастся определить широту и долготу.

Результатов наблюдений ожидают с лихорадочным нетерпением. Несколько сот жителей собралось у батареи Волнореза. К ним присоединился Уолтер Танкердон. Но ни его отец, ни Нэт Коверли, ни один из тех именитых, которых можно с полным правом обвинять в создавшемся положении вещей, не вышли из своих особняков, где они сидят, словно замурованные негодованием народа.

В полдень наблюдатели готовятся уловить момент кульминации солнечного диска. Два секстанта — один в руках короля Малекарлии, другой в руках коммодора Симкоо — наведены на горизонт.

Определив высоту солнца, приступают к вычислениям со всеми надлежащими поправками, и вот результат: 29o17' южной широты.

Около двух часов второе наблюдение, проведенное в столь же благоприятных условиях, заканчивается следующим выводом: 179o32' восточной долготы.

Итак, с тех пор как Стандарт-Айленд начал свое безумное вращение, его отнесло течением приблизительно на тысячу миль к юго-востоку.

Отметив на карте местоположение Стандарт-Айленда, можно установить следующее.

Ближайшие острова — на расстоянии по меньшей мере ста миль, — это архипелаг Кермадек, на его бесплодных, почти необитаемых скалах не найти ничего; и к тому же — как до них добраться? В трехстах милях к югу находится Новая Зеландия, но как туда попасть, если течение уносит миллиардцев в просторы океана? В тысяче пятистах милях к западу — Австралия. В нескольких тысячах миль на восток — Южная Америка на широте Чили. Южнее Новой Зеландии — полярный океан с антарктической пустыней. Неужели Стандарт-Айленду суждено разбиться о земли Южного полюса?.. Неужели мореплаватели найдут там когда-нибудь останки множества людей, погибших от голода и холода?..

Что касается течений в этих морях, то коммодор Симкоо изучит их с величайшей тщательностью. А если они не изменятся, если Стандарт-Айленд не встретит обратных течений, если разразится одна из тех бурь, которые так часто свирепствуют в этих приполярных областях?..

Новости вызывают всеобщий ужас. Люди все больше негодуют против виновников бедствия, зловредных набобов Миллиард-Сити, которые в ответе за создавшееся положение. Требуется все влияние короля Малекарлии, энергия коммодора Симкоо и полковника Стьюарта, вся преданность их офицеров, весь авторитет, которым они пользуются у солдат и моряков, чтобы предотвратить восстание.

День прошел безо всяких изменений. Каждый вынужден был согласиться на урезанное снабжение пищевыми продуктами и ограничиться только насущно необходимым — и самый богатый и тот, кто победнее.

Тем временем службе наблюдения уделяется величайшее внимание, горизонт обследуется непрерывно и строжайшим образом. Только бы появился какой-нибудь корабль; ему тотчас же сигнализируют, и, может быть, с его помощью удастся восстановить прерванную связь с внешним миром. Но, к несчастью, плавучий остров отнесло к областям, лежащим в стороне от обычных морских путей, к областям, расположенным в близком соседстве с антарктическим морем и мало посещаемым судами. И воображению обезумевших от страха людей рисуется — там, далеко на юге, — призрак полюса, озаренный вулканическим пламенем Эребуса и Террора note 39.

Однако в ночь с 3 на 4 апреля произошла перемена к лучшему. Ветер, в течение нескольких дней изо всех сил дувший с севера, внезапно стих. Наступил полный штиль, а затем начал дуть легкий юго-восточный ветер: подобные атмосферные причуды часто наблюдаются в период равноденствия.

К коммодору Симкоо возвращается некоторая надежда. Если Стандарт-Айленд будет отброшен на несколько сот миль к западу, то этого окажется достаточным, чтобы противное течение подхватило его и приблизило к Австралии или к Новой Зеландии. Во всяком случае, его дрейф к полюсу, по-видимому, прекратился, и возможно, что на подступах к австралийским землям он повстречает какие-нибудь корабли.

С восходом солнца юго-восточный ветер сильно свежеет. Стандарт-Айленд заметно ощущает его воздействие. Высокие здания острова, обсерватория, мэрия, храм, собор до известной степени перенимают ветер. Они выполняют роль парусов на огромном судне водоизмещением в четыреста тридцать два миллиона тонн.

Хотя по небу быстро бегут облака, солнечный диск от времени до времени появляется между ними, и наверное это позволит хорошо провести наблюдения.

Действительно, дважды удалось уловить солнце, вынырнувшее из облаков.

Вычисления показывают, что со вчерашнего дня Стандарт-Айленд переместился на два градуса к северо-западу.

Однако трудно допустить, чтобы плавучий остров подчинялся в данном случае одной лишь силе ветра. Приходится поэтому прийти к заключению, что он уже попал в одно из тех противотечений, которые отделяют великие течения Тихого океана одно от другого. Выпади ему счастье попасть в то, которое идет в северо-западном направлении, и шансы на спасение станут вполне реальными. Но только бы это случилось поскорей, так как выдачу пищи снова пришлось урезать, запасы уменьшаются с угрожающей быстротой, а ведь надо прокормить десять тысяч человек!

Когда последние астрономические данные были сообщены населению обоих портов и города, в умах наступило некоторое успокоение. Известно, как быстро переходит толпа от одного чувства к другому, от отчаяния к надежде. Так случилось и сейчас. Понятно, что население Стандарт-Айленда, столь не похожее на несчастные людские массы, скученные в больших городах материка, менее подвержено панике, более рассудительно, более терпеливо. Но чего только не приходится опасаться, когда возникает угроза голода?

В течение первой половины дня ветер продолжает крепчать. Барометр медленно понижается. Море набухает длинными и мощными волнами — следовательно где-то на юго-востоке поднимается буря. Раньше для Стандарт-Айленда все это было нипочем. Однако сейчас ему уже не легко переносить такую сильную качку. Некоторые дома страшно сотрясаются сверху донизу, вещи сдвигаются с места, как при землетрясении. Для миллиардцев такие ощущения внове и вызывают у них большую тревогу.

Коммодор Симкоо и весь его персонал не покидают обсерватории, где теперь сосредоточены все отрасли управления. Здание время от времени дрожит, и это очень беспокоит собравшихся, которые вынуждены признать, что дело — очень серьезно.

— Очевидно, — говорит коммодор, — поврежден самый кузов Стандарт-Айленда… Скрепления между отсеками ослабли… Остов уже не имеет той прочности, которая делала его устойчивым. Только бы не встретиться ему с сильной бурей: теперь уже не удастся противостоять ей так, как раньше.

Да, и население больше не доверяет этой искусственной почве… Все чувствуют, что точка опоры может ускользнуть из-под ног… Во сто крат лучше было бы разбиться о скалы антарктического материка!.. Ежесекундный страх, что Стандарт-Айленд может расколоться надвое и затонуть в безднах Тихого океана, которых не измерил еще ни один зонд, заставляет сжиматься даже самые смелые сердца.

К тому же не приходится уже сомневаться, что в некоторых отсеках произошли новые повреждения. Кое-где не выдержали переборки, появились щели и повыскакивали заклепки, скрепляющие стальные листы. В парке, вдоль берегов Серпентайн-ривер, на дальних улицах города от разрывов в металлической подпочве причудливо вспучивается поверхность земли. Многие здания уже наклоняются и, обваливаясь, могут пробить основание, на котором держится город. Имеются течи, но и думать нечего их заделывать. В то же время совершенно ясно, что в некоторые отсеки подпочвы уже проникла вода, потому что изменилась ватерлиния. Почти по всей окружности острова, в обоих портах, у батарей Волнореза и Кормы она понизилась на один фут, и если понижение будет продолжаться, волны начнут захлестывать побережье. Если же Стандарт-Айленд потеряет остойчивость, он затонет через несколько часов.

Коммодор Симкоо хотел бы скрыть эти обстоятельства, чтобы не вызвать паники, а то и еще чего-нибудь похуже. На какую только расправу с виновниками всех этих бедствий не окажутся способны жители острова! Ведь они не могут искать спасения в бегстве, как пассажиры гибнущего корабля, не могут броситься в шлюпки, построить плот, на котором спасается экипаж в надежде, что его подберет какой-нибудь корабль… Нет, сейчас сам Стандарт-Айленд стал таким плотом, которому уже грозит гибель!..

Ежечасно в течение дня по распоряжению коммодора Симкоо отмечается положение ватерлинии. Она продолжает понижаться. Следовательно, вода продолжает просачиваться в отсеки, медленно, но непрерывно и неодолимо.

Вместе с тем портится и погода. Небо принимает оттенок свинцовый, медный, красноватый. Барометр падает все быстрее. В атмосфере все предвещает близкую бурю. Воздух так насыщен парами, что дальше побережья Стандарт-Айленда ничего не видно.

К вечеру поднимается ужасный ветер. Под ударами волн, бьющими по основанию острова, отсеки распадаются, болты лопаются, стальные листы разрываются. Улицы города, лужайки парка вот-вот провалятся… Поэтому с приближением ночи все покидают Миллиард-Сити и уходят за город, где безопаснее, так как там меньше тяжелых сооружений. Все население разбрелось по полям между обоими портами и батареями Волнореза и Кормы.

Около девяти часов Стандарт-Айленд вдруг сотрясается до самого основания. Энергетическая установка Штирборт-Харбора, дававшая электрический свет, поглощена морской пучиной. Воцаряется полнейший мрак, не видно ни неба, ни моря.

Вскоре новые сотрясения почвы указывают на то, что здания начинают валиться, словно карточные домики. Не пройдет и нескольких часов, и на Стандарт-Айленде не останется ни одной постройки!

— Господа, — говорит коммодор Симкоо, — нам больше нельзя оставаться в обсерватории: она может обрушиться… Идем в поле и переждем там бурю…

— Это циклон, — добавляет король Малекарлии, указывая на барометр, упавший до 713 миллиметров.

Действительно, плавучий остров попал в один из тех циклонов, которые действуют, как мощные конденсаторы. Круговое движение урагана поднимает массы воды, бушующей вокруг почти вертикальной оси, и распространяется с запада на восток, отклоняясь в Южном полушарии к югу. Циклон — атмосферное явление огромной разрушительной силы, и чтобы выбраться из него, надо достичь его относительно спокойного центра или хотя бы правой части траектории, «полукруга, в котором возможно управление», где волны не так свирепствуют… Но за неимением двигателей Стандарт-Айленд не в состоянии маневрировать. На этот раз его увлекает к гибели не людская глупость, не дурацкое упрямство обоих владельцев, а ужасное явление природы, которое и довершит уничтожение острова.

Коммодор Симкоо, полковник Стьюарт, Себастьен Цорн и его товарищи, астрономы и офицеры покидают обсерваторию, где становится небезопасно. Как раз вовремя! Не успели они пройти и двухсот шагов, как огромная башня с ужасным грохотом рухнула, пробила почву сквера и исчезла в пучине. Через мгновение от всего здания осталась лишь груда обломков.

Тем временем членам квартета пришла в голову мысль добежать вдоль Первой авеню до казино, где находятся их инструменты, которые они все-таки хотели бы спасти. Казино пока что стоит на месте, они добираются до него, поднимаются в свои комнаты, хватают обе скрипки, альт и виолончель и бегут с ними в парк, ища спасения.

Там уже собралось несколько тысяч человек из обеих частей города. В их числе — семьи Танкердона и Коверли, и, вероятно, хорошо, что в такой темноте им нельзя ни увидеть, ни узнать друг друга.

Уолтеру удалось все же пробраться к мисс Ди Косерли. Он попытается спасти ее, когда наступит окончательная катастрофа… Он постарается уцепиться смеете с нею за какой-нибудь обломок…

Девушка угадала, что молодой человек подле нее, и у нее вырывается крик:

— Ах, Уолтер!..

— Ди, дорогая Ди… я здесь!.. Я вас больше не оставлю…

Наши парижане тоже не хотят разлучаться… Они держатся вместе. Фрасколен не утратил привычного хладнокровия. Ивернес нервничает. Пэншина полон иронической покорности. А Себастьен Цорн повторяет Атаназу Доремюсу, который наконец-то отважился присоединиться к своим соотечественникам:

— Я все время говорил, что это плохо кончится!.. Я это предсказывал!

— Прекрати свои тремоло в миноре, старый Нсайя, — кричит «Его высочество», — довольно с нас твоих нудных покаянных псалмов!

Около полуночи сила циклона удваивается. Ветры, сходясь в одной точке, поднимают чудовищные валы и бросают их на Стандарт-Айленд. Куда увлечет его борьба стихий?.. Разобьется ли он о подводные скалы? Распадется ли на части в открытом море?

Теперь его корпус пробит во многих местах. Со всех сторон раздается треск ломающихся болтов и заклепок. Здания, церковь, храм, мэрия — все провалилось в разверзшиеся щели, и через них бурно врываются морские волны. Ни следа не осталось от великолепных сооружений. Сколько богатств, сколько сокровищ, картин, статуй, произведений искусства исчезло навеки! На рассвете миллиардцы не увидят своего роскошного Миллиард-Сити, если рассвет для них наступит, если они не погибнут в пучине вод вместе со Стандарт-Айлендом.

И действительно, вода начинает проникать в парк, на поля, где подпочва все еще держалась. Ватерлиния еще больше опустилась. Уровень плавучего острова сравнялся с уровнем моря, и циклон обрушивает на него волны океана.

Нигде не найти ни прибежища, ни укрытия. Батарея Волнореза, находящаяся на самом ветру, не может защитить ни от морских волн, ни от порывов ветра, которые бьют, словно картечь. Отсеки разверзаются, и вдоль и поперек всего острова с грохотом, который заглушил бы самые сильные громовые раскаты, возникают трещины… Гибель близка…

Около трех часов утра парк вдоль течения Серпентайн-ривер прорезает трещина длиной в два километра, вода выступает из нее широкой волной. Надо скорее бежать, и все население рассеивается по полям. Одни бегут к портам, другие к батареям. Семьи разлучаются, матери напрасно ищут детей, а неистовствующие волны гигантским приливом захлестывают поверхность Стандарт-Айленда.

Уолтер Танкердон не покидает мисс Ди Коверли и пытается увлечь ее в сторону Штирборт-Харбора. У нее нет сил идти за ним. Он поднимает ее, почти бездыханную, несет на руках в ужасающем мраке, среди воплей обезумевшей от ужаса толпы…

В пять утра в восточном направлении снова раздается треск разрывающегося металла.

Обломок, величиною около половины квадратной мили, отделяется от Стандарт-Айленда.

Это Штирборт-Харбор, со своими заводами, машинами, складами, уносится куда-то по воле ветра…

Циклон достигает наивысшей силы, и под его непрестанными ударами Стандарт-Айленд несется по волнам, как обломок разбитого судна… Его остов разваливается окончательно. Отсеки отделяются друг от друга, иные исчезают в морской пучине.

— После краха Компании — крах плавучего острова! — восклицает Пэншина.

И эта шутка верно определяет положение.

Теперь от чудесного Стандарт-Айленда остались только разметанные в разные стороны обломки, подобные случайным осколкам раздробленной кометы, плавающие, правда, не в воздушном пространстве, а на поверхности безбрежного Тихого океана.