Михаил Строгов

— Как, вы это знали? — воскликнул задетый за живое Блэнт.

— Да, — отвечал Жоливе, — и я поспешил сообщить эту новость моей кузине.

— Как видно, вы не теряли времени в Казани.

— Конечно, нет, — засмеялся француз, — пока наш пароход запасался топливом, я запасался новостями.

На эти препирательства журналистов Строгов не обращал внимания, так его поразили слова француза, что Огарев был наряжен цыганом; он тотчас припомнил свою встречу со старым бродягой в Нижнем, свое путешествие по Волге и высадку табора в Казани. Вдруг невдалеке раздался выстрел. Все трое бросились к тому месту, откуда он донесся. Загоревшаяся от молнии сосна ярко освещала углубление в скалах, где Надя осталась дожидаться своего названого брата, но не успели Строгов и оба корреспондента подойти поближе, как раздался вторичный выстрел. Строгов бросился вперед и увидел прямо перед собою огромного медведя. Очевидно, непогода заставила животное укрыться именно там, где был спрятан тарантас. Обе пристяжные вырвались из рук ямщика, который бросился за ними, а экипаж остался без присмотра. Надя при виде опасности не потеряла голову; она подбежала к тарантасу, схватила один из заряженных револьверов Строгова и выстрелила в медведя в упор. Животное, слегка раненное в плечо, направилось прямо к девушке; еще минута — и она погибла бы; но даже в это мгновение мужество ей не изменило, и она выстрелила в медведя вторично. В ту же минуту подоспел Строгов; он выхватил охотничий нож и одним ловким ударом уложил медведя на месте.

— Сестра, ты не ранена? — был первый вопрос, с которым фельдъегерь обратился к молодой девушке.

Она поспешила его успокоить. В это время оба журналиста, бывшие свидетелями ловкого удара Строгова, подошли и почтительно поклонились Наде.

— Однако, господин Корпанов, — заметил Жоливе, — для простого купца вы очень недурно владеете оружием!

— Такова уж сибирская жизнь, господа, — отвечал фельдъегерь, — здесь всему научишься!

Разговор был прерван появлением ямщика, которому удалось поймать и привести обеих пристяжных. Пока он запрягал, француз шепнул своему коллеге:

— Сестра, как видно, под пару братцу, оба они не из робкого десятка.

ГЛАВА XII. ВЫЗОВ

Екатеринбург представляет весьма значительный промышленный центр, где сосредоточено управление заводами всего Уральского края. Население его довольно многолюдно, а в то время, о котором мы повествуем, оно еще увеличилось, так как город был переполнен беглецами из Туркестана и киргизских степей. Отсюда дорога шла на Тюмень и Ишим; сначала приходилось проезжать гористую местность, по которой проходят отроги Уральского хребта, далее тянутся на сто семьдесят верст, до самого Красноярска, бесконечные степи. Строгов предупредил своих спутников, что не будет нигде останавливаться, так как они с сестрой спешат в Омск, где находится их мать. Корреспонденты ответили, что также не желают мешкать. Жоливе скоро подыскал для себя и своего товарища хороший тарантас, и ровно в полдень оба экипажа выехали из Екатеринбурга.

Надя осматривалась по сторонам с любопытством и сильным волнением: наконец-то она в Сибири, в той стране, где отец ее осужден жить вдали от родных мест! Несмотря на поглощавшую ее мысль о свидании с отцом, Надя зачастую думала о своем спутнике. Она припоминала все подробности своей встречи со Строговым — этой встречи, которая оказалась для нее такой счастливой. Она благодарила Бога за то, что Он послал ей спутника, к которому она сразу почувствовала такое доверие, как если бы он действительно был ее братом. Молодая девушка чувствовала, что с ним ей не страшны никакие препятствия, и твердо верила, что теперь ей удастся достигнуть заветной цели. Строгов, в свою очередь, размышлял о своем неожиданном приключении. Он тоже был благодарен Провидению, которое дало ему возможность встретить Надю: взяв ее под свое покровительство, он мог сам избегнуть подозрений и в то же время сделать доброе дело. Мысль о том, что теперь он достиг Сибири, сильно озабочивала молодого фельдъегеря: здесь он подвергался гораздо большим опасностям, чем в Европейской России, особенно если слух о том, что Огарев перебрался через границу, оказывался верным. Откройся только, что он царский курьер, — и успех возложенного на него поручения погиб, а вместе с тем и он сам.

Если Строгов и Надя были погружены каждый в свои мысли, то и в другом тарантасе разговор нельзя было назвать оживленным. Каждый из корреспондентов делал краткие заметки о своем путешествии, которое было весьма однообразно.

Местность, по которой проезжали наши путники, была пустынна: многие селения были покинуты жителями, спешившими перебраться со своими стадами и прочим имуществом в более безопасные места. Некоторые киргизские племена, которые не принимали участия в восстании, тоже перенесли свои кибитки за Иртыш и за Обь. Во всех городах, через которые Строгову и его спутникам приходилось проезжать, почтовое и телеграфное сообщение производилось еще без помехи; это обстоятельство было очень по душе обоим журналистам, которые спешили передавать куда нужно полученные ими сведения.

Строгов был очень доволен, что путешествие его совершается без препятствий; он надеялся, что при таких благоприятных условиях ему удастся скоро доехать до Иркутска. 22 июля к ночи наши герои прибыли в Тюмень. Этот город, известный своими литейным и колокольным заводами, представлял тогда необычайное оживление, и тут вновь прибывшие узнали много интересных новостей: говорили, между прочим, что войска Феофар-Хана подошли к Ишиму и что к нему скоро примкнет, если не примкнул уже, Иван Огарев. Войска были вызваны из Европейской России, но за дальностью расстояния не успели прибыть, только казацкие полки Тобольской губернии рассчитывали дойти до Тюмени и пересечь Тобол на пароме.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.