Глава одиннадцатая. ГРАБИТЕЛИ ВЫБРОШЕННЫХ МОРЕМ ОСТАТКОВ КОРАБЛЕКРУШЕНИЙ

Их было человек двенадцать, с Конгром и Каркантом во главе. Хищный инстинкт привел их на розыски добычи.

Накануне, незадолго до захода солнца, Каркант заметил с высоты маяка идущее с востока трехмачтовое судно. Контр предполагал, что оно идет с попутным ветром в пролив Лемера или ищет прикрытия за западным берегом острова. Пока было светло, он следил за движением корабля, а когда стемнело, различал его огни. Он заметил, что судно потеряло почти все свои мачты и, вероятно, скоро должно было разбиться окончательно. Если бы Конгр зажег огонь на маяке, всякая опасность для судна исчезла бы. Он этого, конечно, не сделал, и когда фонари «Столетия» погасли, он решил, что судно погибло с грузом и экипажем между мысами Сан-Хуан и Севераль.

На следующий день буря продолжала неистовствовать. Нечего было и думать о выходе шхуны в море: опять предстояла задержка, на этот раз небезопасная, потому что тем временем могла прибыть вторая смена. Как ни досадно было Конгру, а приходилось ждать. Впрочем, было еще только 19 февраля. До конца месяца оставалось еще достаточно времени, и буря могла к тому времени уняться. При первом же затишье Каркант должен был сняться с якоря и выйти в море.

Так как буря прибила к берегу судно, надо было воспользоваться случаем и поискать, нет ли среди обломков чего-нибудь ценного, и увеличить, если можно, груз шхуны. По крайней мере, не даром шхуна будет стоять в бухте! Никто не оспаривал его предложения. Вся эта стая хищных птиц встрепенулась и полетела как по приказу.

Приготовили шлюпку. В ней поместились двенадцать человек и атаман. Грести пришлось против ветра и против течения. До последних береговых утесов шли полтора часа. Идти обратно должно было быть легче, потому что можно было идти под парусами.

Шлюпка причалила к северному берегу бухты, как раз против пещеры. Все вышли из лодки и побежали на место кораблекрушения.

Это и был тот момент, когда разговор Джона Дэвиса и Васкеца был нарушен каким-то шумом.

Васкец подполз к отверстию грота, стараясь спрятаться так, чтобы его не могли видеть.

Скоро к нему подкрался и Джон Дэвис.

— Вы-то зачем здесь! — сказал ему Васкец. — Оставьте меня одного и ступайте отдыхать.

— Ничего, — отвечал Джон Дэвис, — мне теперь лучше. Я тоже хочу видеть бандитов.

Старший офицер «Столетия» был, очевидно, не менее энергичен, чем Васкец. Это был американец с железным темпераментом. Даже при кораблекрушении «не вышибло дух из его крепко сколоченного тела», как говорят в просторечье.

Дэвис был опытный моряк. Прежде чем поступить на коммерческое судно, он служил во флоте Соединенных Штатов. По возвращении «Столетия» в Мобил Гарри Стюарт должен был выйти в отставку, и судохозяева хотели поручить командование судном Дэвису.

Последнее обстоятельство еще больше возбуждало в нем гнев и ненависть. От корабля, которым он должен был командовать, остались одни обломки, да и теми собирается завладеть шайка грабителей.

По энергии и храбрости Дэвис был достойный товарищ Васкеца.

Но что значила их храбрость, когда им приходилось иметь дело с целой шайкой пиратов!

Притаившись за скалами, Васкец и Джон Дэвис осторожно осмотрели побережье до самого мыса Сан-Хуан.

Конгр, Каркант и остальные разбойники стояли у кучи обломков, образовавшейся от разбитой ветром об угол утеса части «Столетия».

Бандиты были всего в двухстах шагах от грота, откуда ясно можно было различить их лица. На них были клеенчатые, туго подвязанные у пояса дождевики с капюшонами. Им, видимо, трудно было бороться с ветром. Подчас им приходилось опираться о скалу или часть остова корабля, чтобы не упасть.

Васкец назвал Джону Дэвису тех пиратов, которых видел, когда они в первый раз приходили в пещеру.

— Вот тот высокий, что стоит у форштевня, — говорил он, — это Конгр.

— Атаман?

— Да, атаман.

— А с кем это он разговаривает?

— Со старшим офицером Каркантом. Это один из убийц моих товарищей. Я хорошо видел с галереи маяка, как он наносил удар.

— Вы, я думаю, охотно проломили бы ему череп? — сказал Дэвис.

— Я убил бы их обоих, его и атамана, как бешеных собак! — отвечал Васкец.

Разбойники целый час осматривали остатки корпуса корабля. Они обшарили все уголки. Никель, которым был нагружен корабль, им не был нужен, и они оставили его на берегу, но три ящика и три тюка с мелкими товарами перенесли в шлюпку, надеясь найти в них что-нибудь полезное.

— Если эти негодяи ищут золота, серебра и драгоценностей или пиастров, напрасно они трудятся, — заметил Джон Дэвис.

— О, конечно, это им было бы приятнее всего, — ответил Васкец. — В пещере было много драгоценностей; должно быть, все это было добыто с потерпевших крушение кораблей. На шхуне пиратов немало ценного груза, Дэвис.

— И я отлично понимаю, что им хочется отвезти его в безопасное место! — воскликнул Дэвис. — Надеюсь, однако, что это им не удастся.

— Для этого надо было бы, чтобы буря продолжалась две недели, — с сомнением сказал Васкец.

— Или же мы должны что-нибудь придумать… Джон Дэвис не досказал своей мысли до конца.

В самом деле, как могут они задержать шхуну, если буря утихнет и море успокоится?

Между тем пираты, оставив эту часть корабля, перешли к другой, на самое место крушения, у мыса.

Васкец и Джон Дэвис могли еще видеть их, хотя и на большом расстоянии.

Был отлив, и подводные рифы обнажились, так что дойти до остова трехмачтового судна было довольно легко.

Конгр и с ним человека три пиратов вошли внутрь. Джон Дэвис сказал Васкецу, что в кормовой части корабля, под ютом находится баталер-камера.

Вероятно, волны порядком опустошили ее, но все же в ней могли уцелеть кое-какие припасы.

Действительно, скоро разбойники вышли оттуда, таща к шлюпке ящики с консервами и бочонки. Из развалин юта вытащили целые узлы платья и перенесли их туда же.

Поиски продолжались часа два. После этого Каркант и два товарища его, вооруженные топорами, принялись разрушать гакаборт note 70.

— К чему это? — удивился Васкец. — Разве корабль еще недостаточно разрушен?

— Догадываюсь, что им нужно, — отвечал Джон Дэвис, — они не хотят, чтобы кто-нибудь мог узнать имя и место постоянной стоянки судна, погибшего в этой области Америки!

Дэвис не ошибся. Скоро Конгр вышел из юта с американским флагом, который нашел в каюте капитана, и разорвал его на клочки.

Когда шлюпка была наполнена награбленным добром, Конгр и Каркант спустились к подножию береговых утесов. Раза три прошли они мимо ущелья, где находился грот Васкеца и Дэвиса, которые могли хорошо слышать их разговор.

— Опять не удастся уйти завтра.

— Да, боюсь даже, чтобы непогода не затянулась на несколько дней.

— Ничего. Оставшись здесь, мы не прогадали.

— Конечно. Впрочем, я ожидал, что американское судно такой вместимости нагружено чем-нибудь более ценным. В последнем корабле, который мы заманили на рифы, оказалось пятьдесят тысяч долларов.

— Раз на раз не приходится, — рассудил Каркант. — Сегодня мы имеем дело с нищенским кораблем.

В гневе Джон Дэвис схватил револьвер и, не помня себя, собирался уже размозжить выстрелом голову атаману, но Васкец удержал его.

— Вы правы, — пробормотал Джон Дэвис. — Но я никак не могу примириться с мыслью, что эти злодеи не будут наказаны. А между тем иди ищи, преследуй их, если шхуна выйдет в море.

— Буря бушует по-прежнему, — возразил Васкец. — Даже если утихнет ветер, море успокоится не сразу. Им не выйти из бухты, поверьте мне!

— Правда, Васкец; но рассыльное судно придет не раньше начала следующего месяца.

— А может быть, и раньше, Дэвис!

— Хорошо бы!..

Во всяком случае, шторм продолжал неистовствовать, а под этой широтой даже в летнее время такие бури продолжаются иногда по две недели. Если ветер подует с юга, он пригонит сюда холодные испарения Антарктического моря, где скоро начнется зима. Китобойные суда уже подумывают, должно быть, о том, чтобы уйти из полярных областей, так как с марта там уже начинают образовываться новые льды.

Можно было, впрочем, опасаться, что дней через пять наступит затишье, которым шхуна воспользуется и выйдет в море.

В четыре часа Конгр и его товарищи сели в шлюпку, подняли парус и через несколько минут исчезли в северной части бухты.

К вечеру ветер стал еще сильнее, порывистее. С юго-востока надвинулись тучи и полил холодный, обильный дождь.

Васкец и Джон Дэвис не могли выйти из грота. Стало довольно холодно, и, чтобы согреться, они разложили в глубине узкого ущелья огонь. На берегу не было ни души. Смеркалось. Опасаться было нечего.

Ночь была ужасная. Море билось у подножия береговых утесов, словно речное течение столкнулось с морским приливом или внезапно поднявшийся морской прилив затопил восточный берег острова. Могучая зыбь неминуемо грозила проникнуть в бухту, и Контру стоило немалого труда удержать шхуну «Каркант» на якоре.

— Ах, если бы шхуну разбило, а щепки разметало приливом! — говорил Джон Дэвис.

Что касается корпуса «Столетия», от него скоро должны были остаться лишь занесенные между скал или разбросанные на берегу обломки.

На следующее утро Васкец и его товарищ поспешили удостовериться, достиг ли шторм наибольшей силы.

Трудно себе представить что-либо подобное воцарившемуся на берегу хаосу. Казалось, море смешалось с облаками. Так продолжалось целый день и всю следующую ночь. Ни один корабль не показывался в виду острова за эти двое суток. Суда всячески старались держаться подальше от опасных Магеллановых островов, близ которых бушевала буря. От такого шквала не укрыться ни в Магеллановом проливе, ни в проливе Лемера. Спасение было в бегстве, и суда искали простора, открытого моря.

Как предвидели Джон Дэвис и Васкец, корпус «Столетия» был окончательно разрушен, и берег до самого подножия утесов покрылся бесчисленными обломками.

К счастью, Васкецу и его товарищу не надо было заботиться о пище. Найденных на «Столетии» консервов им могло хватить на месяц и даже больше. А между тем дней через двенадцать должна была прийти «Санта-Фе». Буря к тому времени успокоится, и рассыльное судно не побоится подойти к мысу Сан-Хуан.

Чаще всего разговор касался прибытия этого желанного корабля.

— Пусть буря продолжается подольше, чтобы шхуна не могла выйти в море, и утихнет только к прибытию «Санта-Фе»! — наивно восклицал Васкец.

— Ах! — отвечал Джон Дэвис, — если бы мы могли повелевать ветрами!

21-го и 22-го положение почти не изменилось. Ветер как будто перешел на северо-восток, но, поколебавшись с час, стал дуть по-прежнему страшными порывами.

Ни Конгр, ни кто-либо из банды не появлялись больше на берегу, — у них было немало хлопот со шхуной, которую надо было уберечь от повреждений в переполненной до краев бухточке.

Утром 23-го погода как будто стала немного лучше. Ветер подул с норд-норд-оста. На юге небо мало-помалу расчистилось.

Дождь перестал, и все еще сильный ветер начал рассеивать тучи. Море продолжало бушевать, и волны с яростью разбивались о берег. Выход из бухты был не безопасен, и шхуна не могла бы выйти ни в этот, ни в следующий день.

Контр и Каркант, воспользовавшись временным затишьем, могли прийти посмотреть на море с мыса Сан-Хуан. Надо было поэтому соблюдать осторожность.

Впрочем, так рано они едва ли могли прийти, и Джон Дэвис с Васкецом решились выйти из грота, в котором безвыходно просидели двое суток.

— А ведь ветер, пожалуй, установится, — сказал Васкец.

— Боюсь, что да, — отвечал Джон Дэвис, которого никогда не обманывало его чутье моряка. — Надо было бы, чтобы буря продолжалась еще дней десять! А этому не бывать.

Скрестив на груди руки, он посматривал то на небо, то на море.

Васкец отошел на несколько шагов. Дэвис последовал за ним вдоль стены прибрежных утесов.

Вдруг ему под ноги попал какой-то наполовину зарывшийся в песок твердый металлический предмет. Он наклонился и увидел жестяной ящик с порохом, который держали на «Столетии» для четырех сигнальных каронад, note 71 а также для ружей экипажа.

— Нам этот порох ни к чему, — сказал он. — Ах, если бы можно было поджечь его в трюме шхуны бандитов и взорвать ее!

— Об этом нечего и думать, — отвечал, тряхнув головой, Васкец. — На обратном пути я все-таки захвачу на всякий случай этот ящик с порохом, и спрячу его в гроте.

Они пошли дальше к мысу, но не могли дойти до стрелки его: слишком яростно там бились волны. Когда они поравнялись с рифами, Васкец увидел в углублении скалы одно из артиллерийских орудий, откатившееся сюда вместе с лафетом при кораблекрушении «Столетия».

— Вот и оружие с вашего судна, — сказал он Джону Дэвису, — и даже несколько ядер.

— Они нам не нужны, — повторил опять Джон Дэвис.

— Кто знает! — возразил Васкец. — Раз есть чем зарядить каронаду, может быть, мы и воспользуемся ею когда-нибудь.

— Сомневаюсь, — отвечал его товарищ.

— Отчего бы и нет, Дэвис? Так как на маяке нет огня по ночам, мы можем подать сигнал пушечным выстрелом в случае, если какое-либо судно приблизится к острову, как это было со «Столетием».

Джон Дэвис вдруг пристально взглянул на товарища. Казалось, ему пришла совсем иная мысль, но он ограничился тем, что сказал:

— Вы думаете, Васкец?

— Да, Дэвис, и мне кажется, что моя мысль недурная. Правда, в бухте услышат выстрел и узнают о нашем присутствии на острове. Бандиты станут искать и, может быть, найдут нас. Это будет стоить нам жизни, но зато скольких людей мы спасем от гибели. И исполним в то же время свой долг!

— Есть еще способ исполнить наш долг! — прошептал Джон Дэвис, но не захотел объяснять свою мысль подробнее.

Он не стал спорить с Васкецом, и они вместе перетащили каронаду в грот. Туда же они перенесли лафет, ядра и ящик с порохом. Эта работа была довольно трудная и потребовала много времени. Солнце стояло довольно высоко, было, вероятно, уже около десяти часов, и Васкец с Джоном Дэвисом пошли завтракать.

Едва успели они уйти, как из-за угла береговых утесов показались Контр, Каркант и плотник Варгас. Идти против ветра и течения на шлюпке было слишком трудно, и они пришли пешком. На этот раз они явились не за добычей.

Пираты после перемены погоды, как предчувствовал Васкец, пришли посмотреть на небо и море. Конечно, они должны были видеть, что шхуна «Каркант» не может сейчас выйти в море и бороться с такими сильными волнами. Она рисковала удариться о мыс Сан-Хуан раньше, чем успеет войти в пролив или повернуть на запад.

Так думали Контр и Каркант. Они стояли на месте крушения «Столетия», где валялись лишь небольшие обломки кормы, и оживленно разговаривали, жестикулируя, указывая на горизонт и порою отскакивая, когда увенчанная белым гребнем волна с шумом разбивалась о мыс.

Бандиты пробыли на берегу с полчаса, и ни Васкец, ни его товарищ не спускали с них глаз. Наконец они пошли и, оглянувшись несколько раз, скрылись за утесом, по направлению к маяку.

— Ушли, — сказал Васкец. — Пусть бы они походили сюда еще несколько дней любоваться морем!

Джон Дэвис покачал головой. Он видел, что через двое суток шторм окончится. К тому времени зыбь успокоится если не совсем, то хоть настолько, что шхуна будет в состоянии обогнуть мыс Сан-Хуан.

Васкец и Джон Дэвис провели весь день на берегу. Погода все прояснялась. Дул постоянный норд-норд-ост. Судно могло бы отдать рифы1 фока и марселя и выйти в пролив Лемера.

Вечером Васкец и Дэвис возвратились в грот, утолили голод сухарями и солониной, а жажду — водой с водкой. Васкец уже собирался завернуться в одеяло и лечь, как вдруг товарищ сказал ему:

— Раньше чем заснуть, выслушайте, что я хочу сказать, Васкец.

— Говорите, Дэвис.

— Вы спасли мне жизнь, Васкец, и я ничего не хочу предпринять без вашего согласия. Мне пришла в голову одна мысль, прошу вас выслушать и сказать ваше мнение.

— Я слушаю вас, Дэвис.

— Погода переменилась. Буря успокоилась. Через двое суток шхуна может сняться с якоря.

— Все это, к сожалению, так, — отвечал Васкец ш сделал рукой жест, как бы означавший: «Мы тут ни при чем!»

— Да, через два дня она выйдет из бухты, — продолжал Дэвис, — обогнет мыс, исчезнет на западе, пройдет проливом, и только мы ее и видели. Мне не удастся отомстить за смерть капитана и моих товарищей со «Столетия»!

Васкец опустил голову. Потом поднял ее и взглянул на Джона Дэвиса, на лицо которого падал свет догорающего костра.

— Есть, однако, способ помешать отплытию шхуны или, по крайней мере, задержать ее до возвращения «Санта-Фе», — продолжал Дэвис. — Авария могла бы заставить шхуну вернуться в бухту. У нас есть пушка, порох, снаряды. Поставим пушку на лафет у углового утеса, зарядим ее и выстрелим в корму шхуны, когда она будет проходить мимо нас. Пусть даже судно не затонет, все же пираты не решатся пуститься в такое плавание на шхуне с пробоиной. Негодяи вынуждены будут вернуться и снова чинить шхуну. Опять придется разгружать ее, на это потребуется целая неделя, а тем временем прибудет и «Санта-Фе»…

Джон Дэвис замолчал; он схватил руку товарища и пожал ее.

Васкец не колебался ни минуты. Он ответил ему одним только словом:

— Делайте!

Глава двенадцатая. ВЫХОД ИЗ БУХТЫ

25 февраля горизонт, как часто бывает после бури, был застлан туманом. Ветер стих, и все признаки перемены погоды к лучшему были налицо.

Контр решил, что шхуна выйдет в море, и отдал приказ, чтобы к полудню все было приготовлено к отплытию. К тому времени солнце могло рассеять туман. Шхуна должна была отплыть в шесть часов вечера, воспользовавшись отливом. Часов около семи она будет у мыса Сан-Хуан и обогнет его до наступления ночи.

Если бы не туман, она вышла бы еще с утренним отливом. На судне все было готово, — груз и съестные припасы, как снятые со «Столетия», так и те, которые были в складах маяка. Не желая перегружать и без того полный трюм, Конгр оставил мебель и утварь в жилище сторожей. Хотя разбойники и выбросили часть балласта, шхуна сидела в воде на несколько сантиметров глубже своей ватерлинии; нагружать ее больше было бы рискованно.

В полдень Каркант и Конгр прогуливались у подножия маяка.

— Туман рассеивается, — сказал Каркант, — скоро мы увидим море. Такие туманы обыкновенно предвещают затишье.

— Надеюсь, на этот раз ничто не помешает нам убраться отсюда. До пролива мы дойдем беспрепятственно…

— Почему бы и не дальше, Конгр. Вот только ночь будет темная. Месяц только еще в первой своей четверти и спрячется почти одновременно с солнцем…

— Ничего, Каркант. Чтобы обогнуть остров, мне не нужно ни звезд, ни месяца! Северное побережье я знаю как свои пять пальцев. Я далеко обойду острова Нью-Ир и мыс Кольнет, чтобы не натолкнуться на рифы!..

— С этим северо-восточным ветром мы завтра далеко уйдем, Конгр.

— Завтра исчезнет из виду мыс Сан-Бартелеми, а к вечеру Остров Штатов останется у нас в двадцати милях за кормой.

— Давно пора! Довольно мы тут посидели.

— Тебе не жалко расставаться с островом, Каркант?

— Нет. Теперь мы разбогатели, имеем в своем распоряжении хороший корабль, на котором увезем свои богатства! Чего же нам еще? А я уже думал, что все пропало, когда мы открыли течь в шхуне! Если бы нам не удалось починить пробоину, кто знает, сколько времени нам пришлось бы пробыть еще на острове. А с прибытием рассыльного судна мы должны были бы опять скрыться на мысе Сан-Бартелеми… Ох и надоел же мне этот мыс!

— Да, — отвечал Конгр, нахмурившись. — Тогда дело было бы плохо! Не найдя на маяке сторожей, командир «Санта-Фе» принял бы меры. Он обыскал бы весь остров и, может быть, нашел нас. Возможно, что уцелел и третий сторож, который спасся от нас!

— Ну, этого нечего бояться, Конгр. Мы ни разу не напали на его след. Да и как бы он мог прожить столько времени без всяких средств пропитания? Ведь шхуна уже стоит два месяца в Эльгорской бухте. Все это время сторож мог питаться только сырой рыбой да корнями.

— Мы уходим, однако, до возвращения рассыльного судна, и это очень хорошо, — сказал Конгр.

— Судя по записям в книге маяка, оно должно прийти через неделю.

— А через неделю мы будем уже за мысом Горн, на пути к Соломоновым островам.

— Конечно, Конгр! Поднимусь-ка я еще раз на галерею, посмотрю на море, не видно ли где-нибудь корабля…

— Э, не все ли нам равно! — отвечал, пожимая плечами, Конгр. — Атлантический и Тихий океан не являются ничьей собственностью. У шхуны «Каркант» все бумаги в порядке. Я сделал все, что было нужно, можешь на меня положиться. Если даже «Санта-Фе» повстречается с нами у входа в пролив, он ответит салютом на наш салют: вежливость прежде всего!

Как видно, Конгр не сомневался в успешном выполнении своих планов. Казалось, счастье улыбалось ему.

Капитан пошел к бухточке, а Каркант поднялся по лестнице на галерею и простоял там целый час.

Небо было совершенно ясное, кругом видно было на двенадцать миль в окружности. Море продолжало еще слегка волноваться, но на волнах уже не было гребней, и зыбь не мешала плаванию шхуны. Стоило, впрочем, войти в пролив, как под прикрытием острова и при попутном ветре плавание оказалось бы спокойным, как по реке.

В открытом море виднелось только трехмачтовое судно, показавшееся около двух часов дня на востоке, на таком далеком расстоянии, что Каркант и не увидел бы его без зрительной трубы. Оно шло на север, следовательно, не в Тихий океан, и скоро исчезло.

Час спустя на норд-норд-осте показался дымок парохода, направлявшегося к острову Штатов или к Огненной Земле. Это обеспокоило Карканта, и он решил переговорить по этому поводу с Конгром.

«Уж не рассыльное ли это судно!» — подумал он.

Было 25 февраля, а «Санта-Фе» должен был прибыть в начале марта. Уж не вышел ли он из порта раньше! Если это он, то через два часа он ляжет в дрейф у мыса Сан-Хуан… Тогда все пропало… Неужели же накануне освобождения придется отказаться от мечты о свободе и снова возвратиться на мыс Сан-Бартелеми?

А внизу, у подножия маяка, грациозно покачивалась на волнах, как бы поддразнивая Карканта, готовая сняться с якоря шхуна. Но прилив и противный ветер не позволили ей выйти раньше, как через два с половиной часа, когда уровень воды понизится.

Итак, выйти в открытое море до прихода парохода было немыслимо. А что если это рассыльное судно!..

У Карканта вырвалось проклятие. Конгра, занятого последними приготовлениями, он решил не беспокоить раньше, чем убедится в справедливости своего предположения, поэтому он остался один на своем наблюдательном посту.

Благодаря попутному ветру и течению судно быстро приближалось. Оно шло на всех парах; из трубы валили густые клубы дыма. Паруса были поставлены, и корабль сильно накренился на правый борт. При таком быстром ходе он должен был скоро лечь в дрейф у мыса Сан-Хуан.

Каркант не отрывался от зрительной трубы. Волнение его росло по мере того, как уменьшалось отделявшее его от парохода расстояние.

Вот судно всего уже в нескольких милях. Каркант мог уже различить его корпус.

Страх Карканта достиг неимоверных размеров, но вдруг внезапно рассеялся.

Пароход неожиданно придержал к ветру: это было признаком того, что он собирается войти в пролив. При этом маневре Каркант увидел весь его такелаж.

Это было паровое судно в тысячу двести — тысячу пятьсот тонн, не имевшее ничего общего с «Санта-Фе».

Каркант, Конгр и другие пираты смогли хорошо ознакомиться с рассыльным судном за время его продолжительной стоянки в Эльгорской бухте. Они знали, что у «Санта-Фе» оснастка как у шхуны, а приближавшийся пароход был трехмачтовым судном.

У Карканта отлегло от сердца. Он был рад, что не напугал понапрасну всю банду. Он простоял на галерее еще с час, видел, как пароход прошел в трех или четырех милях на север от острова, то есть слишком далеко, чтобы сигнализировать; впрочем, сигналы его все равно остались бы без ответа.

Через сорок минут пароход этот, делавший узлов двенадцать в час, исчез в открытом море за мысом Кольнет.

Убедившись, что на горизонте не видно другого корабля, Каркант спустился с вышки.

Наконец наступил момент отплытия шхуны. Все было готово. Оставалось только поставить паруса. Стоило лишь натянуть шкот у парусов, последние наполнились бы дующим с ост-зюйд-оста ветром, и корабль пошел полным ходом.

В шесть часов Контр и вся команда были в сборе. Шлюпка доставила пиратов, которые оставались на берегу, и затем ее подняли на борт.

Медленно начинался отлив. Вот уже обнажилось место, на котором лежала шхуна во время починки. По ту сторону бухточки показались острые вершины скал.

Настал час отплытия. Конгр отдал команду ходить в шпиле. Вот натянулась, заскрипела в клюзе цепь, а когда якорь показался, его подняли на кранбалк и взяли на фиш note 72 ввиду предстоящего дальнего плавания.

Паруса поставили по ветру, и шхуна под фоком, марселем, брамселем и кливером с правой стороны быстро направилась в открытое море.

При дувшем с ост-зюйд-оста ветре «Карканту» легко было обогнуть мыс Сан-Хуан. Путь вдоль крутого берега не представлял никакой опасности.

Конгр это знал. Бухта была ему хорошо знакома, и он уверенно управлял рулем, стараясь увеличить скорость хода.

«Каркант» шел очень неравномерно, то замедляя, то ускоряя ход, в зависимости от силы ветра.

В половине седьмого шхуна была всего на расстоянии мили от стрелки мыса. Далеко на горизонте расстилалось море. Скоро солнце закатилось, и на потемневшем небе загорелись звезды.

— Ну, вот мы, наконец, выйдем из бухты, — сказал Каркант, подходя к Контру.

— Да, через двадцать минут, — отвечал Конгр, — я велю ослабить паруса и обогну мыс Сан-Хуан…

— Разве придется поворачивать на другой галс, когда войдем в пролив?

— Не думаю, — отвечал Конгр, — обогнув мыс Сан-Хуан, мы повернем на левый галс, но потом так и дойдем до мыса Горн. Настанет зима, и, кажется, можно рассчитывать, что восточные ветры будут постоянными, так что нам не придется лавировать.

Если, как надеялся Конгр, можно будет обойтись без лавирования, шхуна выиграет много времени. Можно будет спустить все паруса, кроме бригантины и фока.

— Вперед смотреть!.. — закричал вдруг стоявший у кранбалка матрос.

— Что такое? — спросил Конгр.

Каркант подбежал к борту и наклонился над абордажной сеткой.

— Сюда! — позвал он Конгра.

Шхуна легла в это время в дрейф к пещере, в которой так долго жили пираты.

В этой части залива плыла по течению часть киля «Столетия». Отлив уносил ее в море. Столкновение с нею могло иметь неприятные последствия, а избежать встречи было уже поздно.

Конгр направил шхуну левее, и она прошла почти рядом с килем, слегка задев его подводной частью.

Вследствие этого поворота «Каркант» приблизился немного к северному берегу, но Конгр тотчас же придал ему прежнее направление. До угла береговых утесов оставалось всего метров пятьдесят, а там можно было взять курс на север и не управлять больше рулем.

Вдруг раздался выстрел. В воздухе что-то просвистело. Корпус шхуны содрогнулся.

В то же время на берегу показался белый дымок, тотчас же рассеянный ветром.

— Что это? — воскликнул Конгр.

— В нас выстрелили! — отвечал Каркант.

— К рулю! — скомандовал Конгр.

Сам он бросился к левому борту, перегнулся через абордажную сетку и увидел в корпусе корабля, на полметра выше ватерлинии, пробоину.

Весь экипаж вмиг сбежался на переднюю часть шхуны.

С берега кто-то стрелял!.. В тот момент, когда «Каркант» собирался выйти из бухты, в него попало ядро. Если бы оно попало немного ниже, шхуна пошла ко дну. Неожиданное нападение испугало и удивило пиратов. Конгр и его товарищи не знали что делать. Спустить шлюпку, сесть в нее, высадиться на берег в том месте, где был виден дымок, схватить и убить тех, кто выпустил снаряд? Однако неприятель мог быть более многочисленным, чем пираты. Не лучше ли поэтому отойти подальше от берега и внимательно осмотреть пробоину?

Последнее, действительно, было самым разумным, так как каронада выстрелила еще раз. Дым заклубился в том же месте. Шхуна снова вздрогнула. Второе ядро ударилось немного позади первой пробоины. Конгр начал спешно давать приказания и побежал на корму, где Каркант уже исполнял команду.

Шхуна, послушная рулю, придержалась к ветру и накренилась на левый борт. Через пять минут она отдалилась от берега и ушла из-под обстрела направленного на нее орудия.

Выстрелов больше не было. Берег до самой стрелки мыса был пустынен. Можно было думать, что нападения больше не будет.

Надо было поторопиться осмотреть корпус шхуны. Изнутри это сделать было невозможно, потому что пришлось бы перемещать груз. Одно было несомненно: два ядра пробили обшивку и проникли в трюм.

Спустили шлюпку. «Каркант» лег в дрейф и покачивался на волнах отлива.

Конгр и плотник спустились в шлюпку и осмотрели корпус, чтобы узнать, можно ли исправить аварию на месте.

Они увидели, что два четырехдюймовых ядра попали в шхуну и пробили обшивку. Обе пробоины находились у самой ватерлинии, у основания обшивки. Будь они несколькими сантиметрами ниже, образовалась бы течь, которую не удалось заделать. Трюм наполнился бы водой, и «Каркант» пошел ко дну у самого входа в бухту.

Конечно, Контр и его товарищи могли добраться до берега в шлюпке, но шхуна погибла бы.

Хотя повреждение и не было особенно значительным, все же оно мешало «Карканту» выйти в открытое море. При самом незначительном крене на левый борт вода могла проникнуть внутрь. Поэтому раньше, чем пуститься в путь, надо было заделать пробоины.

— Какой мерзавец сделал это? — то и дело повторял Каркант.

— Может быть, тот из трех сторожей, который спасся! — отвечал Варгас. — А, может быть, этот сторож спас кого-нибудь из пассажиров «Столетия»? Однако ведь ядра-то пушечные! Не с луны же они свалились! На берегу должна быть пушка.