Прямо под ней располагался круглый ресторан. Подсвеченный огнями соседних строений, он медленно поворачивался вокруг своей оси, позволяя посетителям любоваться панорамой города. Именно в этом ресторане ученый поведал миллиардеру о своих планах. Он объяснил, что двигатели, основанные на использовании углеводородов, позволяют перемещаться в космосе только на сравнительно небольшие расстояния. Единственным неистощимым источником энергии во Вселенной является свет. Да, это довольно слабая энергия, но зато она присутствует в космосе повсеместно. Следовательно, есть возможность совершать длительные путешествия и не заботиться при этом о запасах горючего. Богач-промышленник спросил, зачем строить космический корабль для сверхпродолжительных полетов.
— Чтобы покинуть нашу Солнечную систему. Габриэль Макнамарра знаком выразил свое удивление и тут почувствовал, что смех щекочет его изнутри. Богач вдруг расхохотался с трубным звуком. Его собеседник вздрогнул от неожиданности и изумления: Ив Крамер никогда раньше не слышал столь оглушительного хохота. В какой-то момент конструктору показалось, что рядом с ним запустилась и стала набирать обороты турбина электростанции. Промышленник сначала довольно долго смеялся, а затем кашлял. Наконец, придя в себя, он позволил ученому довести рассказ до конца. Тогда Ив Крамер изложил суть проекта по созданию солнечного парусника. Он описал гигантский космический корабль, который будет двигаться благодаря еще более огромным парусам. Это судно сможет достичь ближайшей звезды за пределами Солнечной системы. Есть надежда обнаружить там планету, пригодную для обитания.
На этот раз Макнамарра не засмеялся. Он ограничился новым вопросом:
— Планета, пригодная для обитания человека, в районе ближайшей к нам звезды? Ммм… А каково расстояние до такой ближайшей звезды?
Ив Крамер знал эту цифру наизусть.
— Ближайшая звезда, на орбите которой могут найтись подходящие планеты, удалена от нас примерно… на два световых года.
— Сколько это километров? Простите, но я воспринимаю расстояние только в километрах.
— Световой год… хм… Свет движется со скоростью 300 000 километров в секунду. Следовательно, если пересчитать год в секунды и умножить это число на скорость, это даст… хм… (инженер вытащил калькулятор)… получится 9640 миллиардов километров.
— Так какое же расстояние нужно преодолеть, чтобы достичь нужной вам другой солнечной системы? — спросил промышленник с заметным нетерпением в голосе.
— Ну, имеющийся результат надо умножить на два, и мы получим расстояние до этой ближайшей звезды. Речь идет приблизительно о 20 000 миллиардов километров.
Промышленник раздраженно махнул рукой.
— Пусть так. Заметьте, я с этим не связан, поэтому мало что понимаю. С какой скоростью может лететь ваш корабль, ваш солнечный суперпарусник?
— На Земле она будет соответствовать примерно двум миллионам километров в час.
Богач недоверчиво поднял брови.
— Но это же огромная цифра. Вы уверены, что космическое судно сумеет развить столь потрясающую скорость?
— Абсолютно уверен. Прежде всего, тело, запущенное в космосе, не замедляется, а продолжает движение со скоростью, приданной ему стартовым импульсом. Торможения не происходит, потому что кораблю не приходится преодолевать сопротивление воздуха или силы притяжения. Ведь именно воздух и собственный вес в земных условиях останавливают катящийся шарик. Но в пустоте космоса шарик будет двигаться постоянно с одной и той же начальной скоростью, пока кто-нибудь не решит его остановить.
— Ммм… Может быть, именно поэтому астероиды так быстро пересекают Вселенную, хотя у них нет двигателя?
Ив Крамер кивнул в знак согласия, удивленный этим замечанием, которое свидетельствовало о том, что его собеседник интересовался данной проблемой. Инженер увлеченно продолжил:
— Совершенно точно. Но пойдем дальше. Световая энергия в космосе будет накапливаться. Дело в том, что энергия всех фотонов, уловленных парусами, будет собираться и суммироваться, а значит, корабль начнет двигаться все быстрее и быстрее. В действительности наше судно будет без конца наращивать скорость.
— Это сработает возле Солнца, но ведь в процессе удаления от звезды ее лучи должны становиться все слабее, разве нет?
Инженер не стал ждать, пока промышленник полностью сформулирует этот аспект проблемы.
— Мы сможем пользоваться лучами нашего Солнца до середины пути, ведущего нас к ближней звезде. Этой энергии хватит, чтобы как следует разогнаться. Дальше мы стабилизируем скорость на том уровне, какого удастся достичь, а переориентировав паруса, даже сможем воспользоваться еще и светом других звезд-соседей. Я уже сказал вам: это энергия, которая накапливается и никогда не заканчивается. Таким образом, предполагаемая скорость судна будет равна в среднем примерно двум миллионам километров в час.
Промышленник посмотрел в лицо своему собеседнику и пожал плечами.
— Прекрасно. Я люблю круглые цифры.
Он вытащил записную книжку, массивную золотую ручку и принялся выписывать цифры.
— Я тоже умею делать расчеты. Итак, скорость судна — 2 миллиона километров в час. Сутки состоят из 24 часов, умножаем и получаем 48 миллионов километров в день, не так ли?
— Да, это так.
— То есть это будет около 20 миллиардов километров в год.
Усердный официант подал вино пурпурного цвета с сильным ароматом. Ученый машинально хлебнул из бокала. Промышленник же вдохнул, посмаковал вино, отпивая его маленькими глотками, а потом продолжил разговор.
— Итак, дистанция до точки назначения составляет 20 000 миллиардов километров, ваш парусник движется со скоростью 20 миллиардов километров в год. Что ж, посчитать несложно. Получается… хм, 1000 лет пути.
Ив Крамер не понимал, что промышленник хочет этим сказать. Макнамарра показал ученому записную книжку с вычислениями, и инженер согласно кивнул.
— Таким образом, одно тысячелетие. Однако человек, обладающий отличным здоровьем, как мне кажется, может прожить самое большее сто лет. Ну же, дорогой господин Крамер, как вы собираетесь решать эту проблему? Быть может, искусственное охлаждение, анабиоз?
— Нет. Анабиоз не поможет. Холод непоправимо разрушает ядра клеток. По моему мнению, проблему надо решить „естественным“ путем.
— Я вас слушаю.
— Многие поколения людей должны сменить друг друга на борту космического корабля, — сформулировал ученый свою позицию. — Женщины рожают, их дети вырастают, совокупляются и рождают новых детей.
Промышленник раскурил сигару.
— А вы не боитесь получить в итоге маленьких дегенератов? Любовь между братьями и сестрами — это все-таки ужасно с точки зрения генетики. Будет жаль, если начало истории нового человечества на пригодной для жизни планете положит группа умственно отсталых людей. Поверьте, я знаю, что говорю: у меня у самого был брат с лишней хромосомой. Сейчас его уже нет в живых, но, признаюсь, перенести все это было очень непросто.
— Кто вам сказал, что речь идет лишь об одной паре людей? Я думал о гораздо большем их числе.
— О каком же? Две пары? Три?
— Тысяче.
На этот раз Макнамарра не сумел скрыть удивления.
— Тысяча космонавтов всего? Или тысяча мужчин и тысяча женщин?
— Тысяча мужчин и тысяча женщин. Миллиардер выпустил облако едкого голубого дыма.
— Да, получается весьма внушительная толпа. Как же все они поместятся в ракету?
— Мой проект предусматривает создание столь же огромного корабля.
В этот момент Габриэль Макнамарра спросил себя, не является ли этот конструктор просто обыкновенным сумасшедшим. Отправить в космос две тысячи человек и тем самым гарантировать, что кто-нибудь из их потомков сумеет преодолеть расстояние в 20 000 миллиардов километров. Богач долго смаковал дым сигары. „Раз уж принимать яд, то хотя бы с максимальным удовольствием для себя“, — подумал он.
После столь внушительной дозы никотина миллиардер почувствовал слабую дрожь в спине и прилив нездорового нервного оживления. Быть может, по причине сужения сосудов он стал думать быстрее. Мысли сводились к следующему: „Я теряю время. Его коллеги — эксперты из аэрокосмического агентства — отвергли проект, потому что реализовать его на практике невозможно. Надо бросить это дело…“
Промышленник собрался было встать, но что-то в облике этого конструктора удержало его на месте. Одержимые обычно оказываются мстительными людьми. Богач, казалось, заколебался. А для Макнамарры сомнение всегда служило подтверждением относительности нашего мира. Здесь нет ничего неизменного. Всякое разумное создание должно испытывать сомнения. Кроме того, суеверный промышленник не любил поступать наперекор тому, что считал знаками судьбы.
— 2000 мужчин и женщин, которые станут рожать детей внутри космического корабля, чтобы преодолеть 20 000 миллиардов километров. И так будет продолжаться целое тысячелетие. Признаюсь, это… как бы выразиться? Звучит немного необычно. Но, учитывая современный уровень развития наших технологий, я не вижу другого решения.
— Нужно либо ускорить движение корабля, либо увеличить продолжительность жизни космонавтов, — предложил Макнамарра.
Миллиардер сделал заказ и предложил Крамеру выбрать самые изысканные, а значит, самые дорогие блюда. Вращающийся ресторан позволял посетителям любоваться пробками на городских улицах — длинными цепочками красных и белых огней.
— Открытий в любой из этих сфер, вероятно, придется дожидаться долго.
— Вы правы. Нужно действовать с учетом технологий, которыми мы располагаем на сегодняшний день. И кроме того, я не люблю ждать. В действительности я не могу… ждать.
Промышленник еще раз взглянул на расчеты в записной книжке.
— 20 000 миллиардов километров. Новое поколение рождается на свет в среднем через каждые 20 лет. Это означает, что на вашем корабле должно смениться 50 поколений пассажиров.
Макнамарра нахмурился, отчего лицо его как будто сморщилось.
— Ммм… Все эти огромные цифры производят впечатление. Можно сказать, от них слегка кружится голова.
— Боюсь, что так. Полагаю, вам известно, что эксперты аэрокосмического агентства отклонили мой проект.
— Я слышал об этом в теленовостях. Но мои решения не основываются на мнениях экспертов. Я всегда думал собственной головой, не ожидая одобрения так называемых специалистов, и именно поэтому смог создать и расширить свою империю. Я поступаю так, как велит мне сердце. И раз уж зашла речь об „астрономических“ цифрах, скажите, сколько, по вашему мнению, будет стоить это маленькое предприятие.
Принесли заказанные блюда под серебряными куполообразными крышками.
— Еще не знаю. Но если хотите, могу сказать вам это завтра.
Официант одновременно снял обе крышки и продемонстрировал содержимое подносов. Зал тут же наполнился пряным запахом.
— Вы это серьезно?.. Вас действительно заинтересовал мой проект СП? — спросил молодой конструктор.
Габриэль Макнамарра попробовал маленькую птичку, зажаренную на вертеле. Казалось, она до последнего момента трепыхалась в оранжевом пюре. Ив Крамер же увидел перед собой серебристую рыбину, обложенную зелеными и желтыми овощами.
— Почему бы и нет… Назовем это, например, причудой миллиардера. Обожаю дурацкие пари. Я займусь вашим проектом. Составьте для меня смету.
Ив Крамер поперхнулся.
— Вы шутите?!
— Нет. В детстве я тратил все свои карманные деньги на покупку самых красивых игрушек. Допустим, теперь я хочу приобрести вашу блестящую идею. Помимо прочего, это может спасти человечество, не так ли? Какие уж тут шутки!
С этими словами миллиардер разразился характерным для него невообразимым, громоподобным хохотом. Ив Крамер же едва мог поверить в то, что проект в самом деле только что начал обретать плоть. Промышленник взглянул на конструктора с определенной долей иронии и предложил тому приступить к еде, пока содержимое тарелки не остыло окончательно.
— Всего одна маленькая поправка. Ваш проект носит название СП от „Солнечный парусник“, верно?
— Да, я исходил из самого простого варианта.
— Мне бы хотелось, чтобы вы назвали его по-другому: ПН.
— Что означает…?
— „Последняя надежда“. Ведь, по моему мнению, этот проект — нечто гораздо большее, чем просто прогулка к звездам. Он может стать нашей последней надеждой. Вы слышали недавний выпуск новостей? (Взгляд миллиардера изменился.) У меня сложилось стойкое ощущение, что все летит в тартарары. Эта планета была нашей колыбелью, но мы совершенно ее разорили. Нам уже никогда не удастся привести дела в порядок и уж тем более сделать все так, как было раньше. А когда ваш дом рушится, надо искать себе новое жилище. Следует начать всё с нуля, по-другому и в ином месте. Я действительно верю в то, что „Последняя надежда“ — это… бегство.
Эти слова были произнесены непринужденным тоном, как будто речь шла всего лишь о скверном прогнозе погоды.
— Что вы на это скажете, господин Крамер?
— Ну, мне нечего возразить. Полностью с вами согласен. Вы передали суть дела, причем практически моими же словами.
— В таком случае давайте перестанем сотрясать воздух и примемся за работу.
Ив Крамер сглотнул. Он до сих пор не мог поверить собственным ушам.
— Согласен, пусть проект носит название ПН, — произнес конструктор. — Однако у меня тоже есть небольшое встречное предложение. Речь идет о моем личном долге перед одним человеком. Я надеюсь на то, что в ходе реализации проекта смогу вернуть этот долг.
— Я вас слушаю.
— Наш космический корабль — пусть солнечный, но все равно парусник. На нем нужно будет ставить паруса, менять галсы, лавировать, как и на обычной яхте. Поэтому… я бы хотел назначить капитаном одну очень опытную яхтсменку. У меня на примете есть определенный человек: это чемпионка, лучшая из лучших.
11. ПЕРВЫЙ ИНСТРУМЕНТ: ТИГЕЛЬ
Газета была смята, скомкана в плотный бумажный шар и брошена в мусорное ведро. В статье описывалось тяжелое положение чемпионки по парусному спорту, стремительно прошедшей путь от гордого альбатроса, реявшего у самых гребней волн, до жалкого растения в кадушке на колесиках.
Ив Крамер знал, что не может сам обратиться к Элизабет Малори с просьбой о сотрудничестве. Вот почему, прежде чем приступить к решению этой проблемы, он создал научно-исследовательский центр „Последняя надежда“ в подземных этажах Макнамарра-Тауэр. Первое время оба компаньона желали сохранить свое предприятие в тайне, чтобы избежать насмешек или подражаний. Миллиардер доверительно прикоснулся к плечу Ива и заметил:
— Всякий человек, начинающий новое дело, непременно столкнется с тремя видами врагов. Первые думают, что вам следует заняться чем-нибудь прямо противоположным. Вторые сами хотят устроить что-то в том же роде и считают вас вором, укравшим их идею. Они ждут не дождутся вашего падения, чтобы постараться повторить ваши действия. И, наконец, третьи — это огромная масса людей, которые сами не делают ничего, а потому враждебно относятся ко всякому нововведению и к любой оригинальной идее. Враги из третьей группы — самые многочисленные и часто сильнее всех прочих упорствуют в своем стремлении помешать вам добиться успешной реализации проекта.
Ив Крамер уволился из аэрокосмического агентства и принялся переманивать к себе самых талантливых сотрудников из числа бывших коллег. В научно-исследовательском центре ПН появились первые чертежи и схемы. Сначала здесь работало всего пять человек, но скоро их стало уже двадцать — тех, кто пытался представить себе идеальный солнечный парусник. Поскольку название ПН и тем более „Последняя надежда“ звучало достаточно пессимистично, компаньоны решили сохранить аббревиатуру для обозначения проекта в целом, но сам космический корабль окрестить, по предложению Ива Крамера, „Звездной бабочкой“. Тогда же был создан и символ предприятия — серебристо-голубая бабочка посреди черного космоса на фоне трех точек-звезд.
Чем дальше продвигался проект, тем больше конструкторы убеждались в изначальной недооценке истинных размеров корабля и числа его пассажиров. Ив признался спонсору, что все цифры следует пересмотреть в сторону увеличения. Корабль должен быть больше, значительно больше — не для 2000 космонавтов, а для 10 000. Что же касается парусов из майлара, их площадь нужно увеличить до нескольких сотен квадратных метров. Прочие сотрудники научно-исследовательского центра едва ли заметили какие-либо неудобства, так как располагали достаточными средствами для того, чтобы не колеблясь позволить себе подобного рода изменения. Название „Звездная бабочка“ как нельзя лучше подходило кораблю, который на всех планах отныне приобрел вид гигантского насекомого. Он был оснащен двумя огромными треугольными парусами, концы которых сходились на обширной грудной клетке-корпусе. В головной части находился пост управления с двумя сферическими прозрачными глазами — кабинами пилотов. Позади, на брюшке, располагались удлиненные реактивные двигатели, предназначенные для придания кораблю начального импульса. Когда проект вроде бы стал обретать плоть и кровь, Ив Крамер решился побеспокоить Элизабет Малори. Он сделал это с помощью своей ассистентки — Сатин Вандербильд. Инженер знал: единственный способ привлечь искалеченную девушку к участию в предприятии — это заставить ее поверить в мечту. Он надеялся, что его помощница сумеет найти нужные слова. Ив очень на это рассчитывал. Она должна стать наконечником его копья.
12. ЖЕЛЕЗНОЕ УТРО
Когда Сатин Вандербильд встретилась с Элизабет Малори, у той только что закончился очередной приступ депрессии. Ее бирюзовые глаза поблекли и приобрели тусклый серый оттенок. Зрачки бывшей спортсменки казались ненормально расширенными из-за постоянного употребления транквилизаторов и алкоголя. В гостиной над заброшенными тренажерами царил большой телевизор, включенный на круглосуточном информационном канале. Диктор рассказывал о появлении смертельно опасного вируса гриппа, переносимого перелетными птицами. По последним данным, от него умерло уже около пятидесяти человек. Ведущий выпуска новостей уточнил: первые исследования говорят о том, что указанный вирус гриппа мутировал в результате все более интенсивных изменений условий выращивания домашней птицы. Ускоренное чередование периодов сна и бодрствования, применение гормонов для более быстрого наращивания массы тела птицы привели к появлению этого заболевания. На данный момент гриппом заразилось всего несколько людей, живших бок о бок с домашней птицей, но ученые предсказывают дальнейшую мутацию вируса, в результате чего он сможет передаваться не от птицы к человеку, а от человека к человеку. До сих пор не найдено никакой вакцины, никакого лекарства. Вполне вероятно возникновение эпидемии, которая унесет несколько сотен миллионов жизней.
Элизабет все время чувствовала себя обессилевшей. На самом деле ей хотелось заснуть и никогда больше не просыпаться. Она налила себе полный стакан виски, положила в рот несколько таблеток, с гримасой на лице запила их алкоголем и нервно раскурила сигарету. Затем экс-чемпионка взглянула на незнакомую блондинку, которая вежливо прервала беседу и молча сидела в кресле, ожидая возможности продолжить разговор.
— Проект по созданию космического парусника? С какой целью? Гонки? Космическая регата?
— Нет, не совсем так. Скорее, речь идет об исследовании.
Блондинка говорила очень спокойно. Элизабет понравились внешний вид гостьи, ее кофточка из кусков разноцветной ткани и украшения в виде фигурок животных. В ушах женщины красовались две длинные сережки с бабочками на концах.
— Вы пришли не к тому человеку. Я не космонавт, я рулевой гоночной яхты.
— Что ж, нам как раз и нужен рулевой для звездного парусника.
Элизабет хрипло рассмеялась.
— Вы что, ослепли? Я же калека. Ноги не повинуются мне. Полагаю, вас неправильно информировали.
С этими словами хозяйка дома дала понять, что желает остаться одна, указав гостье на входную дверь. Сатин Вандербильд сделала вид, что не поняла этого приказа.
— Нас интересуют не ваши физические возможности, а ваши навыки в искусстве управления парусными судами. Звездный парусник будет перемещаться в пространстве так же, как и обычный морской корабль, с той лишь разницей, что его будет двигать вперед не ветер, а поток света.
Сатин не желала возвращаться к начальнику с пустыми руками. Она понимала, что Элизабет утратила вкус к жизни и что способность спортсменки восхищаться чем-либо снизилась почти до нуля. Теперь та могла упиваться только собственным падением. Сатин пришла к выводу, что у нее осталось последнее средство — электрошок. Тогда она поставила на карту все и назвала имя руководителя проекта — Ива Крамера. Это произвело впечатляющий эффект. Лицо мореплавательницы исказила жуткая гримаса.
? Да как он осмелился? — зарычала она, прибавив неприличное ругательство.
? Это был несчастный случай. Ив не нарочно сделал это. Гнев ослепляет вас. Ведь Крамер пытался извиниться, он хочет все исправить. Проект „Последняя надежда“ преследует гораздо более амбициозную цель, чем обыкновенный космический полет. Речь идет о спасении человечества.
— Убирайтесь вон немедленно!
Сатин Вандербильд встала, вырвала пульт дистанционного управления из рук Элизабет и увеличила звук до такой степени, что он стал оглушительным. Диктор рассказывал о террористическом акте, совершенном в школе религиозным фанатиком-самоубийцей. На телеэкране мелькали десятки окровавленных детских тел, уложенных на носилки или в черные пластиковые мешки.
— Неужели ваш гнев на Ива важнее вашей ненависти ко всему этому?
— Что вы себе позволяете? Убавьте громкость! Мне же больно!
Элизабет Малори попыталась вновь завладеть пультом, однако ее гостья отступила на достаточное расстояние. Теперь журналист сообщал о всеобщем ликовании, воцарившемся в столицах нескольких соседних стран при известии о теракте. Население шумно приветствовало благородное самопожертвование смертника. Можно было видеть толпы вооруженных автоматами людей. Они стреляли в воздух и потрясали портретом террориста, взорвавшего себя в помещении школы. Они в восторге выкрикивали его имя. Диктор добавил, что в ходе Праздничных шествий» в столицах указанных государств погибли двадцать три манифестанта: одни были убиты шальными выстрелами своих же соратников, другие — затоптаны в давке.
— Убавьте звук! Вы не имеете права! Я сейчас вызову полицию!
Теперь на огромном настенном экране красовалось лоснящееся от грима лицо диктора, который с улыбкой продолжал читать текст информационного сообщения:
«…призвал верующих ко всеобщей войне. Он заклинал матерей пожертвовать своими детьми, обвешать их взрывчаткой и отправить на смерть ради священной цели. И вот на улице показалась процессия женщин, они скандировали лозунги религиозного характера и обещали родить много детей, которые станут будущими героями-мучениками…»
Элизабет с трудом вылезла из скопления диванных подушек и взгромоздилась на инвалидное кресло-каталку, собираясь преследовать похитительницу пульта. Ей удалось приблизиться к Сатин, но каждый раз, когда хозяйка дома протягивала руку за желанным предметом, ее гостья отступала еще на несколько шагов назад.
— Что вам от меня надо?!
— Помогите нам, примите участие в проекте «Последняя надежда».
— Но в конце концов вы можете справиться с этим проектом и без моей помощи! — завопила Элизабет Малори. — В мире существуют сотни яхтсменов! Отправляйтесь к ним! У них все в порядке с ногами, в отличие от меня!
Сатин Вандербильд все же согласилась убавить громкость телевизора.
— Я делаю это не ради вас, а ради Крамера. Ив придумал этот проект, он взвалил на свои плечи основную нагрузку по его воплощению в жизнь. Все зависит от этого человека, его изобретательности, его гения. Нужно, чтобы на душе у Крамера было спокойно. А так никогда не будет до тех пор, пока он живет с чувством вины за несчастный случай, происшедший с вами.
— Я никогда его не прощу! Он разрушил мою жизнь!
Сатин вновь включила телевизор на максимальную громкость.
— Стойте! Я сейчас вызову полицию! Не помня себя от ярости, Элизабет направила кресло-каталку к телефонному аппарату. Но в тот самый момент, когда она готова была схватить трубку, гостья оторвала провод, соединявший аппарат с розеткой. Экс-чемпионка по парусному спорту бросилась в погоню. Когда Элизабет сочла, что приблизилась к Сатин на подходящее расстояние, она внезапно бросилась на нее, выпрыгнув из кресла. Но Вандербильд успела отступить, и ее преследовательница рухнула на палас, где могла лишь медленно ползти вперед, как какое-нибудь беспозвоночное животное. Гостиную вновь заполнил рев новостной программы, сопровождаемой шокирующей видеокартинкой. Теперь зрители могли полюбоваться на лесной пожар. Полыхали гектары соснового бора, и вся комната оказалась залита оранжевым светом и заполнена треском горящей коры. На экране появился пожарный, который заявил, что обнаружены доказательства преднамеренного поджога и что подозрение падает на строительные компании. Таким образом они, вероятно, хотели получить новую территорию для возведения загородных вилл. Затем камера показала огромное черное облако, висящее в небе над горящим лесом и заполняющее воздух вокруг темно-серым пеплом. Телевизор был по-прежнему включен на максимальную громкость, и от издаваемого им шума сотрясались стены. Соседи сверху стучали по полу древком швабры, требуя убавить звук. Элизабет устала ползать по полу и, наконец, знаком призвала противницу к перемирию. Сатин уменьшила громкость телевизора.
— Что же вы от меня все-таки хотите? Мало того, что Крамер переломал мне ноги, теперь он еще и присылает ко мне домой свою подручную, чтобы преследовать меня?
— Проект носит название «Последняя надежда», — повторила Сатин вместо ответа.
— Я никогда к нему не присоединюсь.
— Корабль называется «Звездная бабочка».
Сатин протянула экс-яхтсменке карточку, на которой можно было увидеть два больших треугольных паруса. Они сходились к корпусу судна, напоминающего длинную ракету. Элизабет схватила карточку и, дрожа от ярости, порвала ее на мелкие кусочки.
— Знаете, кто вы такая? — спокойно произнесла помощница Крамера. — Вы — эгоистка, думающая только о себе. Вы были эгоисткой уже тогда, когда совершали одиночные плавания. И когда вы подцепляли знаменитых людей, это тоже делалось только ради вашего собственного удовольствия. Ни в одном из ваших поступков никогда не было и нет ни грамма любви или великодушия.
— Я не разрешала вам оценивать меня и мою жизнь. Суд вынес приговор вашему нанимателю. Это он преступник. А вы, вы пришли преследовать его жертву. Он дорого заплатит и за это. Как только вы уберетесь вон, я позвоню своему адвокату. Вы ещё обо мне услышите. Вам тоже придется ответить за это вторжение.
Сатин вновь увеличила звук телевизора.
«…процесс по обвинению в педофилии. Подозреваемый держал похищенных им детей в подвале своего дома и продавал их богатым бездельникам, чтобы те могли удовлетворить самые низкие свои инстинкты…»
— Стойте! Остановитесь!
«…После ареста подозреваемого его жена, которая часто оставалась одна на вилле с запертыми в подвале детьми, призналась, что слышала их крики, но не хотела ни во что вмешиваться. Она предпочла дать им умереть с голоду в тесных камерах…»
— Прекратите! Я больше не могу. Сатин убавила громкость.
— Я ненавижу вас. Вы мне за это заплатите.
— Даже ваш гнев кажется мне всего лишь выражением вашего чрезмерно большого эго. Интересно, способны ли вы хоть раз подумать о других? Спасение человечества — славный проект, не так ли?
— Мне плевать на человечество! Пропади оно пропадом!
Элизабет схватила стакан и нашла в себе силы швырнуть его в сторону блондинки. Та наклонилась, и стакан вдребезги разбился об стену.
— Проект финансируется Габриэлем Макнамаррой, и этот человек, несмотря на все свои миллиарды, не стал эгоистом. Он думает о других, тогда как вы в вашем крайне невыгодном положении инвалида по-прежнему считаете себя пупом земли.
Мореплавательница остановилась и вновь принялась ругаться.
— Зачем вы явились, издеваться надо мной?
У Сатин Вандербильд осталась лишь одна идея, как выйти из создавшейся ситуации… Ну что же, пан или пропал.
— Чтобы спасти вас, — произнесла она тихо. Элизабет недоверчиво уставилась на блондинку, которая по-прежнему сжимала в руке пульт дистанционного управления, как будто он был неким оружием.
— Нельзя убедить людей с помощью насилия и угроз. По крайней мере, не меня.
Экс-спортсменка отказалась от мысли добраться до телефона, повернулась к бутылке и, прежде чем наполнить стакан коричневой жидкостью, неожиданно высыпала на ладонь пригоршню таблеток. Однако Сатин выхватила бутылку из рук хозяйки дома и швырнула спиртное в сторону телевизора.
— Спящая должна пробудиться.
Элизабет на мгновение остановилась в нерешительности, не зная, продолжать ли противостояние, затем выражение ее лица изменилось и она принялась смеяться. Это был истеричный, нервный смех, который постепенно превратился в рыдания…
— Слишком поздно…
— Никогда не бывает слишком поздно.
— Вы не понимаете, со мной все кончено. Ваш наниматель убил меня. А теперь он прислал вас довершить его дело, не так ли?
— Я не желаю вам зла. Наоборот. Я могла бы вернуться и сказать, что потерпела неудачу, а вы бы продолжили пить, и все осталось бы, как раньше. Но я предпочитаю настаивать на своем. Даже рискуя попасть под судебное преследование за незаконное вторжение на чужую собственность. Иногда можно принести людям пользу вопреки их собственному желанию. Приходите в центр ПН. Ведь для вас это тоже последняя надежда. Вы так же нужны нам, как и мы вам. Ваши советы помогут нам научиться управлять солнечными парусами «Звездной бабочки». И если вам становится так плохо при одном виде Ива Крамера, что ж, тогда вы его не увидите. Для него важно знать, что вы тем или иным образом участвуете в проекте. Если завтра вы не появитесь в нашем центре, я сочту, что вы упустили свой шанс и так и остались… размазней. С этими словами Сатин Вандербильд вышла из квартиры, хлопнув дверью.
