Глава 27

Из Чантриза Джим прямиком направился в Лондон, к мисс Силвер.

— Никто ничего о ней не знает. Она просто испарилась, — сообщил он.

Мисс Силвер подобрала вязанье и довольно долго молчала. Затем взглянула на Джима, стоящего перед ней на каминном коврике.

— Вам лучше присесть, мистер Фэнкорт.

— Не думаю, что в состоянии сейчас сидеть.

— И тем не менее так будет лучше… Благодарю вас.

И что же, по вашему мнению, произошло?

— Не знаю. Я пока ехал в поезде, все пытался это понять. Но в любом случае, есть два варианта: либо ушла сама, либо ее куда-то увели силой.

— Резонно.

— Если она ушла по собственной воле, то почему оставила деньги?

— Возможно, просто забыла их. В спешке.

— А какова причина спешки?

— Этого мы не знаем. Но вы сказали, что вчера в Чантризе что-то произошло.

— Да. Какой-то тип нашел Энн в саду. Он угрожал ей. Но она никогда в жизни не видела этого человека, и все его слова остались для нее загадкой.

— И что же он сказал ей?

— Что им нужно поговорить, но разговор этот личный… Испугал Энн чуть ли не до обморока. Заявил, будто ей известно, что именно он может рассказать окружающим. Но она ничего не понимала. Она сказала мне: «Наверное, именно это больше всего и напугало меня. Не лишись я памяти, мне не было бы так страшно. Самое ужасное — неведение. Как будто проснулся посреди ночи и не можешь понять, где находишься». — Джим повторял ее слова, ему казалось, что Энн снова тут, рядом. Из кабинета мисс Силвер он снова перенесся на склон холма. Рука его обвивала талию Энн, он чувствовал дрожь ее тела.

Мисс Силвер тем временем преспокойно вязала, прекрасно понимая, где витает ее гость. Она не хотела ему мешать.

Вскоре Джим очнулся и снова заговорил:

— Энн передала мне слова того незнакомца. Не знаю, принял ли он ее за кого-то другого, но он принялся угрожать ей. Велел не забывать, что «им» известно ее местонахождение и у него имеются для нее какие-то приказания.

Запретил рассказывать об их встрече, а приказы велел выполнить беспрекословно. Бросив напоследок: «Советую вам быть послушной девочкой», этот человек ушел.

Мисс Силвер подняла глаза.

— И он был ей совершенно незнаком?

— Абсолютно.

— Понятно… — она замолчала, погрузившись в размышления.

— Я в полной растерянности, — вновь раздался голос Джима. — Вы знаете, как это бывает, — кто-то становится тебе очень близок. Ты веришь ему, ты точно знаешь, что он говорит правду. Не гадаешь, не раздумываешь, а просто знаешь. Вот так случилось у меня с Энн. — Он откинулся в кресле.

— Понимаю, — отозвалась мисс Силвер.

— И вдруг — разрыв, — продолжал Джим. — Внезапная, нежданная разлука, и нет никакой возможности отыскать дорогого тебе человека. Это настоящая мука. Что же произошло? Что же могло случиться?

Мисс Силвер с минуту вязала в полном молчании.

Потом заговорила снова:

— Полагаю, возможны два варианта. Во-первых, к Энн могла вернуться память. А ведь мы ничего не знаем о ее прошлом.

— Вы думаете, так и было?

— Не знаю. В любом случае, убежать ее заставило какое-то экстраординарное событие. Не могли бы вы рассказать мне, о чем вы с ней говорили?

Получив ответ на свой вопрос, мисс Силвер продолжала:

— Второй вариант — нечто необычное произошло уже после вашего отъезда. Она могла неожиданно что-то выяснить, услышать.

— Она ушла крайне поспешно, — сказал Джим и поведал мисс Силвер о забытой сумочке.

— Значит, у нее с собой нет денег?

— Ни пенни — насколько мне известно.

Снова воцарилось молчание.

— А что за человек ваша тетушка? — наконец спросила мисс Силвер.

— Лилиан?

— Это ее имя?

— Вообще-то, теток у меня двое, Лилиан и Харриет.

Харриет — младшая. Занимается благотворительностью в местных масштабах.

— На письме, лежавшем в сумочке Энн, было указано имя «Лилиан». Расскажите мне о ней.

Джим недоуменно воззрился на нее.

— Но я крайне мало общался с ними обеими. Лишь время от времени наносил визиты вежливости. Лилиан не слишком умна. Так, деревенская кумушка.

В памяти мисс Силвер всплыло определение, данное Лилиан одной из ее приятельниц в Хэйликотте: «Типичная мелкая собственница, уж если ей что-то принадлежит, ни за что не выпустит из рук».

— Позвольте спросить, кто является владельцем дома в Хэйликотте?

— Дед завещал его мне, — медленно произнес Джим, — но… не выгонять же мне собственных теток. Они прожили там всю свою жизнь. Они — вторая моя семья. Этот дом столько же их, даже больше их, чем мой. Я просто не имею морального права их выгнать.

— А им известно, что дом ваш?

— Полагаю, они знают, что написано в завещании деда. Но послушайте, мисс Силвер, вы же не думаете…

Мисс Силвер устремила на него пристальный взгляд.

— Я думаю, мы должны исследовать все тропинки.

Джим резко поднялся, словно хотел прекратить разговор.

— Нет, это какая-то дикость! Даже если бы Лилиан затаила злобу, что она могла бы сделать? К тому же она не такая. Она всего лишь суетливая, глупая женщина. Да, она вызывает у меня некоторое раздражение. Но как она могла бы реально навредить мне?

— Мистер Фэнкорт, тот человек из сада виделся с ней?

— С Лилиан? Да. Но я не уверен, что он хотел встретиться именно с ней. Томасина не расслышала точно, кого он спрашивал: мисс Фэнкорт или миссис Фэнкорт.

— А долго ли они пробыли вместе?

— Томасина не знает. Она вернулась в буфетную, оставив их вдвоем.

Вот такой, практически бесплодной, оказалась их беседа.

Глава 28

Поезд прибыл на конечную станцию. Энн вышла на платформу, абсолютно не представляя, куда ей теперь идти и что делать. Опустившись на скамейку в зале ожидания, она попыталась что-то придумать, но безуспешно. Ничего стоящего не приходило в голову. Но она заставила себя сосредоточиться.

Все обдумав, девушка поднялась и вышла из здания вокзала. Итак, ей надо купить чемодан и найти комнату.

Чемодан она присмотрела очень быстро, присовокупив к нему дешевую ночную рубашку, расческу, зубную щетку, кусок мыла и полотенце. Ей пришлось потратить па все это уйму денег, но без багажа ее никто и на порог не пустит.

Энн вдруг охватило странное чувство: ей показалось, будто прежде она никогда не покупала таких вещей. Делая покупки, она тщательно высчитывала их общую стоимость, твердо помня, что должна экономить. Однако ее не оставляло ощущение, что все это — хождение по магазинам, подсчеты — в прежней жизни ее не касалось.

В первой лавке, покупая ночную рубашку, девушка начала было диктовать продавщице свое имя, чтобы сумму записали на ее счет, но произнеся «мисс Энн», прикусила губу.

— Нет, я заплачу наличными.

Продавщица стрельнула в нее любопытным взглядом.

Когда самое необходимое было куплено, Энн стала думать о жилье. На перекрестке неподалеку от магазина возвышалась фигура полисмена-регулировщика. Дождавшись, пока иссякнет поток машин, Энн подошла к нему.

— Вы не могли бы дать мне совет? Где я могу снять Комнату?

Добродушный полицейский обернулся. Десять лет жизни в Лондоне не избавили его от легкого деревенского акцента.

— Какая комната вам нужна, мисс? — спросил он.

— Самая дешевая.

Полицейский направил ее в пансион под названием «Приют юных христианок». Звучало это весьма респектабельно и надежно. Энн зашагала по указанному адресу, довольная своей сообразительностью. Главное — действовать осмотрительно, и тогда все будет хорошо.

Л в «Приюте юных христианок» ей уж точно ничего не может грозить. Она придет туда, оставит там свой багаж…

Насколько увереннее чувствуешь себя, когда в руке у тебя — чемодан, а в нем — твои вещи! В пансионе же она узнает, где можно найти работу. Уж они-то должны знать! Сознание того, что ей будет с кем посоветоваться, ярким лучом пронизало непроглядный мрак ее одиночества.

Но в «Приюте юных христианок» не было мест. Там Энн дали еще пару адресов, где, возможно, ее смогут принять на следующей неделе. Так начался тяжкий путь, который ей предстояло пройти в поисках пристанища. В конце концов, впав от усталости в полную апатию, Энн вернулась в квартиру довольно неприятной особы с грязными волосами и льстивой улыбкой, от услуг которой сперва решила отказаться. Энн не представляла, на какой срок ей понадобится комната, но пока оставила вещи и вышла, чтобы где-то перекусить. Она совершенно обессилела и пала духом. Ее вновь охватило чувство острого одиночества. Энн казалось, она никому не нужна в этом огромном и пустом мире, никому и нигде. «Так давайте начнем пировать, ибо завтра настигнет нас смерть»…

«Пировать» ей пришлось в маленькой грязной закусочной. Потом Энн вернулась в свою комнату и переоделась в новую ночную рубашку. День для нее сегодня начался рано.

Собственно говоря, она и ночью почти не спала. Энн подошла к кровати, гадая, сможет ли уснуть на этом весьма сомнительном ложе. Эта мысль, однако, оказалась на сегодня последней. Проснулась Энн только наутро, освеженная крепким и долгим сном.

Состояние безысходности прошло. В голове снова зароились планы. Итак, ей нужно найти работу. А еще написать Джиму и мисс Силвер — все-таки нехорошо оставлять их в неведении! Ей удалось сбежать, и дурные подозрения улетучились. Теперь, получив возможность самостоятельно распоряжаться собственной жизнью, она может увидеться с ними снова. Эта мысль согрела и ободрила ее. Энн надела пальто и шляпку, размышляя, можно ли ей попросить Джима привезти из Чантриза ее сумочку с деньгами, и пустилась в путь. Сначала нужно было подкрепиться булочкой с маслом и горячим чаем. А потом заняться поисками работы.

Глава 29

Днем позже, усевшись завтракать, мисс Силвер обнаружила в пачке корреспонденции письмо от Энн. Лежало оно вторым, распечатано было первым. Послание гласило:

Дорогая мисс Силвер!

Хочу сообщить Вам, что мне пришлось уехать из Чантриза. Иного выхода у мен не было. Подробности расскажу при встрече, однако не знаю, когда она станет возможной.

Прежде всего я должна устроиться на работу. Я решила написать Вам из-за Джима. Я и ему хотела написать, но не решилась. Он ведь очень рассердится на меня за мое бегство, а я не знаю, стоит ли сообщать ему причину. Мне необходимо сначала все как следует обдумать. Но если Вы с ним увидитесь, если он к Вам придет, — пожалуйста, попросите его не волноваться. Он был так добр ко мне, совсем как Вы.

Мне бы не хотелось за все отплатить ему неприятностями.

Я вышлю Вам адрес, как только им обзаведусь. Теперешнее мое пристанище временное. Дорогая мисс Силвер, как же Вы мне помогли! Пока я не могу ничего объяснить, но, пожалуйста, поверьте, что я не хотела быть неблагодарной. И что у меня все в порядке.

Энн.

Мисс Силвер прочла письмо дважды, затем, оставив завтрак, вышла в гостиную и набрала номер Джима Фэнкорта.

— Мистер Фэнкорт…

— Да! Кто это?

— Это мисс Силвер. Я получила письмо от Энн.

Пока она читала письмо, на другом конце провода царило молчание.

— Мистер Фэнкорт, вы слушаете? — спросила мисс Силвер, обеспокоенная этим молчанием.

В трубке раздался сердитый смешок.

— О да, я слушаю! И что толку? Значит, она пишет из Лондона?

— Да.

— А почему она мне не написала?

Мисс Силвер еще раз взглянула на письмо.

— Мне кажется, к бегству Энн каким-то образом причастна ваша тетушка.

— А почему вы так решили?

— Это всего лишь ощущение, чистая интуиция.

— Но оно не могло возникнуть у вас просто так!

— Видите ли, Энн пишет, что ей пришлось уехать, что у нее не было иного выхода. А потом это: «Джим рассердится на меня за мое бегство, а я не знаю, могу ли сообщить ему причину. Мне необходимо сначала все как следует обдумать». — Она дочитала до конца, а потом вернулась к фразе «Мне бы не хотелось за все отплатить ему неприятностями». — Похоже, это и есть главная причина: Энн страшится причинить вам неприятности.

— Вот ведь дурочка! Проклятая девчонка!

Мисс Силвер сделала вид, что не расслышала. Одобрить подобную манеру выражаться она не могла, однако могла разок ее проигнорировать.

— Я вышлю вам копию этого письма. Вам, полагаю, будет приятно иметь ее. А если я получу еще какие-нибудь новости от Энн, немедленно с вами свяжусь.

Получив обещанную копию, Джим перечел ее столько раз, что, вероятно, уже мог бы повторить письмо слово в слово. «Я и ему хотела написать, но не решилась»… Что бы это могло означать? Ведь ему она может рассказать что угодно! Почему мисс Силвер она может довериться, а ему — нет? Джим снова перечитал знакомые строки: «Он ведь очень рассердится на меня за мое бегство, а я не знаю, стоит ли сообщать ему причину. Мне необходимо сначала все как следует обдумать». А это о чем? Что ей необходимо обдумать? «Пожалуйста, попросите его не волноваться». Не волноваться… «Он был так добр ко мне, совсем как Вы. Мне бы не хотелось за все отплатить ему неприятностями». Что же за всем этим кроется? И сумочку с деньгами оставила…

Просто какая-то мистика! Куда можно доехать без денег? А она смогла добраться до Лондона. Как, как удалось ей уехать? Ответы, услужливо подсказанные воображением, заставили Джима задрожать от ярости. И где она теперь?

В Лондоне? Может быть, да. А может, и нет.

Он набрал номер мисс Силвер.

— Это Джим Фэнкорт. Вы больше не получали вестей от Энн?

— Нет, мистер Фэнкорт. Я немедленно сообщу вам, если что.

" — Думаете, она вам еще напишет?

— Непременно.

Ее спокойный, уверенный тон приободрил его.

— Я не знаю, где искать ее… не знаю, что делать, — произнес Джим.

— Сейчас вам остается только ждать;

— Это чертовски трудно!

— Я позвоню вам, как только появятся новости.

Глава 30

На третий день поисков работы Энн уже почти отчаялась и готова была оставить эту затею. Работодатели хотели знать, чем ты занималась прежде, а что Энн могла им ответить, если и сама этого не знала? Она даже вознамерилась сочинить собственное прошлое. Но не тут то было. Слишком многое пришлось бы сочинять. Одной фамилии мало. Если бы хоть кто-то мог дать ей рекомендацию… Энн сразу подумала о мисс Силвер. Поначалу она отогнала эту мысль — это слишком неловко! Однако дни шли, и эта дикая идея казалась все менее дерзкой. «Но она почти ничего обо мне не знает!» — мысленно восклицала она и тут же сама себя опровергала: «А разве кто-нибудь больше знает?» От этих мыслей у Энн опять закружилась голова. На мгновение она снова ощутила всю горечь одиночества — ни единая душа не знает, где она и кто она. И никто не может ей помочь. Ей стало совсем нехорошо, пришлось даже подойти к стене дома — на глазах у уличной толпы. Энн увидела перила и ухватилась за поручень, ожидая, пока утихнет дурнота. Больше нельзя допускать таких мыслей! В один прекрасный день она все вспомнит, обязательно. А пока… надо идти дальше…

— Вам плохо? — раздался вдруг рядом чей-то голос.

Энн подняла голову и увидела девушку примерно ее же возраста. Та глядела на нее с сочувствием.

— Нет-нет, все уже хорошо.

— Что-то не похоже, — в глубоком, звонком голосе звучало сомнение. — Пойдемте выпьем чаю. Здесь рядом, в кафе.

Энн ощутила странное облегчение: наконец-то нашелся человек, которого можно слушаться, а не решать все самой. Рука в ветхой коричневой перчатке подхватила ее под локоть, и, повинуясь ей, Энн зашагала по тротуару.

Через дюжину шагов она и ее спутница свернули еще раз и прошли еще немного. Затем на несколько секунд Энн вообще перестала понимать, что происходит. Очнулась же она уже на скамейке, перед маленьким столиком с мраморной крышкой. Ее склоненная голова почти касалась рук.

Рядом звучал голос спутницы:

— Вам лучше? Голову нужно еще немного подержать внизу. Какао можете выпить? Я заказала какао. По-моему, вам это не помешает. Если вы согласны, можете не отвечать.

Напряжение, отчаянье — все отступило прочь. Странная апатия внезапно охватила Энн. Сама того не понимая, она оказалась на грани истощения — нервного и физического. Пусть девушка сама распоряжается… У нее же больше ни на что нет сил.

Принесли какао. Энн начала пить его маленькими глотками, постепенно приходя в себя. Девушка глядела на нее с откровенным любопытством.

— Боже мой, как же вы себя до такого довели? Что с вами случилось?

— Не знаю, — произнесла Энн.

— Вы это серьезно?

— Да. Я не знаю, кто я такая.

Девушка присвистнула, сложив губки бантиком.

— Вот это да! Неужели это правда?

— К сожалению, да.

— Но как же это вас угораздило?

Энн вскоре сообразила, что рассказывает девушке свою историю. Не целиком, умолчав о мертвом теле в подвале.

Начала она с поездки в автобусе и со встречи с мисс Силвер. Дойдя до прибытия в Чантриз, Энн снова замялась.

О Джиме она говорить не стала: воспоминания о нем причиняли боль. Такую сильную, что Энн не знала, как справиться с нею. Она замолчала и подняла взгляд на свою собеседницу, не представляя, какого горя и страха полны ее глаза.

— То, о чем не хотите рассказывать, просто пропустите, — быстро проговорила девушка.

Отчаяние на лице Энн сменилось выражением благодарности.

— Это так тяжело… — выдохнула она.

— Не стоит говорить о том, что вас расстраивает, — снова поспешно сказала ее собеседница.

— Мне… мне пришлось уйти, прямо ночью. Я… меня вынудили обстоятельства.

— И как же вам удалось скрыться?

— Одна девушка приютила меня до утра. А потом я уехала в Лондон.

Круглые глаза незнакомки испытующе глядели на нее.

— А вам было, куда пойти?

Энн покачала головой.

— А теперь вы должны что-нибудь съесть, — сказала девушка. — Вот, берите булочки… И что же вы делали дальше? — продолжила она, когда Энн последовала ее совету.

— Я сняла комнату. Почти целый день ушел на поиски.

Девушка нахмурилась.

— Что-то тон у вас не слишком довольный.

Энн улыбнулась ей той быстрой улыбкой, которая в мгновение ока сменяется слезами. Но почувствовав, что сейчас расплачется, прикусила губу.

— Такая комната едва ли может кому-то поправиться.

Она такая… грязная. Совсем как ее хозяйка.

Девушка помрачнела еще больше.

— У вас совсем нет здесь знакомых?

— Мисс Силвер.

Девушка от изумления хлопнула в ладоши:

— Та самая мисс Силвер? Но ведь она самый надежный помощник на свете!

— Монтэгю Меншинс, пятнадцать… — проговорила Энн, и девушка снова хлопнула в ладоши и рассмеялась.

— Да, это она. Единственная и неповторимая! Я встречалась с ней лишь однажды, но она замечательно помогла моей кузине, Эвелин Бэринг. Так что мы с ней знакомы. Да, кстати, меня зовут Дженет Уэлс. А вы Энн… а дальше?

Лицо Энн порозовело.

— Все эти дни считалось, что меня зовут Энн Фэнкорт. Я думаю, что мое имя действительно Энн. Ну а фамилия… не правильная. Но должна же у меня быть какая-то фамилия.

Дженет снова нахмурилась.

— Послушайте, вам нельзя оставаться в той ужасной грязной комнате. Сейчас мы вместе заберем оттуда ваши вещи, а потом… если хотите, можете поселиться в доме, где мы живем. На прошлой неделе одна девушка съехала, и сегодня утром комната была еще свободна. Так что если хотите…

Энн протянула ей руку и тут же нерешительно отдернула ее, даже не подозревая, какой признательностью засветились ее глаза.

— Но вы же ничего не знаете обо мне, — дрожащим голосом возразила она. — И мисс Силвер тоже… только то, что произошло после нашего знакомства.

Дженет на секунду крепко сжала ее руку, легонько погладила и отпустила.

— Думаю, вы на моем месте поступили бы так же, — небрежным голосом обронила она.

Глава 31

Порою гораздо легче защищать чужие интересы, чем собственные. Миссис Пинк, особа весьма решительная, уступать не собиралась, а Энн была настолько измотана, что ей проще было уступить и заплатить требуемую сумму.

Но Дженет Уэлс, гораздо менее сговорчивая, заняла твердую позицию. Одержав в конце концов победу, девушки гордо удалились.

Когда они обе вместе с чемоданом погрузились в такси, Дженет повернулась к Энн:

— Какая отвратительная тетка! Зря вы вообще к ней пришли.

— Знаю. Но я полночи провела на ногах, а нигде не было свободных мест. Должно быть, я кажусь вам на редкость бестолковой. Но… я не всегда такая, правда…

— Ну конечно! Да не волнуйтесь вы. И ни о чем не беспокойтесь.

Ощущать, что о тебе заботятся, было очень приятно.

Откинувшись на спинку сиденья, Энн закрыла глаза, возможно даже задремала, — Энн и сама не поняла. Автомобиль резко затормозил. Девушка, вздрогнув, очнулась и почувствовала руку Дженет на своем колене.

— Энн… мы приехали.

Все еще скованная дремой, Энн заплатила шоферу и вслед за Дженет зашагала к парадной лестнице большого дома. На латунных табличках рядом с дверью пестрели имена. Холл и внутренняя лестница были застланы линолеумом.

— Идем наверх, — взявшись за ручку чемодана, позвала Дженет. — Мы живем на третьем этаже. Ваша будущая комната — этажом выше, но вы, если хотите, можете пользоваться нашей гостиной. Эй, в чем дело? Вам опять плохо?

Энн стояла, прислонившись к перилам. Сумочка выскользнула из ее пальцев. Дженет поставила чемодан и крепкой, сильной рукой обхватила Энн за талию.

— Сядьте. Опустите голову вниз. Я помогу вам встать, когда станет легче. Спешить нам некуда.

— Мне так стыдно… — едва слышно произнесла Энн.

Где-то раздался топот бегущих ног. Это был последний звук, который она услышала, прежде чем лишиться чувств.

Придя в себя, она увидела, что лежит на диване в какой-то комнате, должно быть, главной гостиной этого дома, видимо, в передней ее части. Неподалеку раздавались голоса.

— По-моему, ты чокнутая! — говорил один.

— Ладно, пусть я чокнутая, — отвечал ему голос Дженет. — Ну что ж теперь поделаешь!

Энн перевернулась на бок и увидела у окна двух девушек. Заметив ее движение, Дженет двинулась к дивану.

— Вам лучше? Не надо разговаривать, пока не съедите чего-нибудь. Вы себя чуть голодом не уморили. Сейчас получите суп и сладкий пудинг, а еще есть замечательный сыр… О, это моя кузина Лизбет.

— Мне так стыдно… — начала Энн. — Вы, должно быть, решили… — голос ее сорвался.

Лизбет, до сих пор стоявшая спиной к ней, резко обернулась.

— Я вот что хочу сказать…

Но Дженет перебила ее:

— Ты ничего не хочешь сказать!

Энн поняла, что стала причиной серьезной размолвки.

— О! — произнесла она, с трудом приподнявшись на локте, и взглянула на Лизбет. Та в свою очередь посмотрела на нее.

Энн конечно же не знала, что вид у нее сейчас не самый лучший. Будь у нее время задуматься об этом, она, вероятно, и сама назвала бы себя чумазой растрепой. Но Дженет подумалось совсем другое. «Такая беззащитная и такая простодушная». А Энн продолжала робко смотреть на Лизбет. «За что… за что?» — подумалось ей. А потом вдруг: «Какая она хорошенькая».

— Что вы на меня так смотрите? — проговорила Лизбет.

Щеки Энн чуть порозовели.

— Простите. Просто вы очень красивая.

Лизбет вспыхнула.

— Этого у нее не отнимешь! — вмешалась Дженет. — Идем, Лизбет, поможешь мне с ленчем.

Лизбет последовала за ней.

Энн приподнялась па диване и стала осматриваться. Она чувствовала себя слабой и уязвимой. Дженет казалась ей настоящим оплотом силы и надежности. А кто Лизбет? Неужели ее враг? Но эта мысль появилась лишь на секунду.

Откуда у нее тут могут взяться враги?

Энн осмотрелась. Комната была просторной и прекрасно спланированной. Энн задержалась взглядом на чайном сервизе, стоящем на каминной полке. Чудесная работа, ярко-синий цвет, «Споуд»[2]. Энн вдруг с изумлением осознала, что помнит сорта фарфора, хотя не в силах вспомнить при этом собственное имя. Но название сервиза твердо сидело в ее памяти. Означало ли это, что в ее собственном доме был такой же сервиз, прекрасно ей известный?

Энн продолжала изучать гостиную. Пол был застлан небольшими восточными ковриками, очень красивыми, между ними сверкал натертый паркет. Еще здесь были книги — великое множество книг — и маленький рабочий столик из ценного орехового дерева. А над камином, отражая синий сервиз, висело зеркало в красивой ореховой рамке.

Когда взгляд Энн, описав круг, возвратился к каминной полке, дверь отворилась и на пороге показалась Дженет с тарелкой густого супа. За нею шествовала Лизбет, неся хлеб и масло. На лице ее было написано крайнее недоверие. Она пронзила Энн быстрым взглядом и отвела глаза.

Увидев еду, Энн поняла, что ужасно проголодалась.

Одна чашка чая и булочка утром, еще чашечка какао — вот и все… Вдруг вспомнился невыносимо грязный дом той женщины и запах прокисшего молока. А от этого супа по комнате разносился восхитительный аромат. Это был мясной суп с крохотными горошинками жира. Энн проглотила всю тарелку. Дженет тем временем сидела рядом с ней на диване, изредка что-то говоря, ровно столько, чтобы Энн почувствовала себя как дома. Лизбет вышла, но вскоре вернулась с пудингом и куском сыра. Переступая порог, она окинула Энн все тем же назойливым взглядом.

Энн подумала, что Лизбет похожа на избалованного ребенка, не привыкшего, чтобы ему перечили. Но она совсем не хотела сердить Лизбет. Все, чего ей хотелось, — лишь найти жилье и работу. А являться сюда и осложнять жизнь Дженет она не собиралась… Просто ее позвали.

Ставя перед ней тарелку с пудингом, Лизбет внезапно проговорила по-детски обиженным тоном:

— Дженет сказала, я вела себя грубо. Я больше не буду.

Эта совсем детская фраза растрогала Энн. Протянув Лизбет руку, она ответила:

— Не волнуйтесь! Я не собираюсь здесь оставаться. Ваша кузина была очень добра ко мне, но я действительно здесь не останусь.

Дженет сидела сзади, и Энн не видела ее лица, но эти слова, очевидно, расстроили ее, потому что Лизбет начала нервно ломать пальцы.

— Вы не должны уходить только из-за меня. Дженет тогда рассердится!

Опять этот тон маленькой девочки. «Интересно, сколько ей лет?» — подумалось Энн.

Дженет встала, и Лизбет выбежала вон из комнаты.

— Не обращайте на нее внимания, — проговорила Дженет. — Лизбет — моя кузина, она жила у моего дедушки.

Он страшно ее баловал, потакал всем ее капризам. После его смерти мне пришлось взять ее к себе. Я умею с ней управляться, но и остальные тоже не должны ей уступать. Вам лучше? Хотите взглянуть на свою комнату? Это этажом выше, вторая передняя комната. Спальня Лизбет — там же.

— Но… — Энн остановилась, зардевшись. — Кому принадлежит этот дом? Может быть, хозяева будут против?

— Дом принадлежит мне. А раньше принадлежал моим родителям. После их смерти все очень подорожало, и я поняла, что надо что-то делать.