Глава 20

Маргот без возражений приняла это имя. Моргнула густыми черными ресницами, выпрямилась и встала. Она не сводила с Чарлза глаз.

Зеленый джемпер Маргарет придавал ее голубым глазам, затененным черными длинными ресницами, бирюзовый оттенок. У нее была удивительно чистая и нежная кожа, прелестнейшие в мире розы цвели на щеках.

— Откуда вы узнали мое имя? — удивленно спросила она.

— Догадался.

— Не представляю себе, как можно было догадаться!

— Маргарет тоже догадалась.

— Неужели?! Маргарет, как ты догадалась?

— Если вы хотели держать свое имя в секрете, не надо было упоминать кузена Эгберта, — сказал Чарлз.

— А также папину коллекцию, Лели и Тернера, — жестко добавила Маргарет.

Маргот обратилась к Чарлзу:

— Вы заставите меня вернуться домой?

— Скажите, почему вы не хотите возвращаться?

Маргот рассказала ему все, что говорила Маргарет и что Маргарет передала ему. Чарлз попытался соединить то, что девушка услышала от Эгберта, с тем, что он уже знал. Многое совпало! Но оставались пустоты, которые он намеревался заполнить.

— Вы ведь не отправите меня обратно? Дом такой большой, а от того, что они говорили про «убрать», у меня мурашки до безобразия. Честное слово.

У Чарлза тоже забегали мурашки.

— Нет, мы не отправим вас обратно. Но, мне кажется, вам следует сообщить своему нотариусу, где вы находитесь.

Маргот побледнела.

— Мистеру Хейлу?!

— Его так зовут?

— Мистер Джеймс Хейл. Его отец был другом бедного папы. Он говорил, что папа все рассказал его отцу.

— Так вот, я думаю, нужно сообщить ему, что вы здесь, — настаивал Чарлз.

— О нет, не хочу!

— Господи, почему же?

Она подалась вперед и жарким шепотом сказала:

— Я подумала, может, он как раз тот человек, который отдает приказы насчет «убрать». — Она задрожала. — Если это так, а я ему скажу, это будет ужасно до безобразия.

Чарлз согласился — что-то они говорили о «нотариусе». Когда все так неопределенно, лучше не делать никаких шагов, чем сделать ложный.

— Хорошо. Вы останетесь здесь, день-другой мы об этом никому не скажем. Я постараюсь выяснить насчет мистера Хейла. У вас есть родственники?

Маргот хихикнула:

— Все меня об этом спрашивают. У меня нет других родственников, кроме Эгберта.

— Как? Совсем никого?

— Смешно, правда? У папы был только один брат, а у него только Эгберт. Папа терпеть не мог Эгберта. Если бы и другие мои родственники были похожи на него… Но я рада до безобразия, что у меня их нет.

— Что вы можете сказать о матери?

Маргот приняла важный вид.

— Я даже не знаю, как ее звали. То есть я не уверена. Мне кажется, что Эстер Брандон.

Маргарет стремительно вмешалась в их разговор:

— Не говори так!

Маргот удивленно уставилась на нее.

— Но я так думаю. Потому и взяла себе это имя. Я решила, что пусть меня зовут Эстер Брандон, так лучше, потому что, если я буду Маргот Стандинг, эти люди меня найдут.

Маргарет отвернулась и сказала:

— Не говори чепухи! Тебе нельзя называться Эстер Брандон.

Она отошла к книжному шкафу, вытащила наугад книгу — это был Вальтер Скотт — и стала листать.

— Почему нельзя? Почему чепуха? — Маргот обращалась к Чарлзу, а не к Маргарет.

— Знаешь, есть серьезная причина.

— Но мне же нельзя называться Маргот Стандинг!

— Нельзя. Давай придумаем что-нибудь другое. Например, мисс Смит.

Ее даже передернуло.

— Нет, только не Смит! Как этого ужасного Перси Смита!

— Тогда Браун, Вильсон — если только ты не знаешь какого-нибудь злого Брауна или вредного Вильсона.

Маргот хихикнула.

— Я буду Вильсон — Вильсон лучше, чем Браун.

— Отчего же? Браун — доброе старое шотландское имя, — с упреком сказал Чарлз.

— Нет, буду Вильсон. Значит, я — Маргот Вильсон?

Чарлз подумал и покачал головой.

— Нет, не думаю. Маргот — слишком необычное имя. Придумаем другое, только не Маргарет. Я полагаю, ты не Маргарет?

Другая Маргарет стояла к ним спиной и машинально листала книгу. За ее спиной Чарлз и Маргот сидели рядышком на диване, говорили тихо и доверительно, играли в дурацкую игру с именами. Это была ее квартира, и она знала Чарлза четырнадцать лет, но сейчас она чувствовала себя здесь непрошеной гостьей — она, а не Маргот. Та чувствует себя совсем как дома! Хихикает, протестует: «Не хочу быть Дейзи!»

Чарлз предложил «Рита», в ответ раздался визг: «О нет!»

— Почему нет? Хорошее имя.

— Нет. Безобразное.

— Тогда Мэдж.

— Это еще хуже.

— Мэдж — прекрасное имя.

— Не хочу!

— А Марджи?

— Безобразное! Похоже на маргарин.

— Ну все, больше имен не осталось.

— Есть Мэг, — сказала Маргот. — Я бы не прочь называться Мэг.

Маргарет показалось, что ей вонзили нож в спину. Когда-то раз-другой Чарлз называл ее Мэг. Она не слышала, что он ответил девушке, перевернула страницу и прочла вслух:

— «Щечки Греты свежи и прекрасны». Ты можешь быть Гретой.

Маргот подскочила к ней.

— Ты нашла это в книге? Где? Покажи! Мне нравится. Где это? А, вот. «Щечки Греты свежи и прекрасны».

— Очень подходящее имя, — сказал Чарлз.

Раздался звонок. Маргарет поставила на полку Вальтера Скотта и пошла открывать. За дверью стоял Арчи Миллар и смотрел на нее с улыбкой и одновременно с осуждением.

— Ну как, можно войти? Здесь чай дают?

Он был встречен так тепло и радушно, что даже удивился. Когда-то они с Маргарет были друзьями. На мгновенье его охватило легкое щемящее чувство.

Маргарет вошла в гостиную — щеки ее порозовели. Арчи, поймав взгляд Чарлза, помахал ему, но тут, увидев Маргот Стандинг, застыл в изумлении. Положение спас Чарлз:

— Познакомьтесь, это Арчи Миллар. К нему нужно привыкнуть. Арчи, отвесь глубокий поклон мисс Грете Вильсон. Она живет вместе с Маргарет.

Прелестнейшие в мире розы стали на два тона ярче. Мисс Грета Вильсон хихикнула и посмотрела из-под длинных ресниц. Она отметила, что Арчи — очень приятный молодой человек. Через полминуты они оживленно болтали, а еще через три минуты Арчи знал, что она только что приехала из школы, что никого в Лондоне не знает, что любит ревю, обожает конфеты и считает вальс «Лунный свет и ты» величайшим произведением всех времен и народов.

Маргарет готовила чай. Она ходила из мини-кухни в гостиную и обратно, но Чарлз и не подумал предложить ей помощь. Он стоял у окна и рассеянно смотрел на сгущающиеся за окном сумерки. Опадали листья, но те, что еще держались на липах, желтели как спелая рожь. Что же им делать с этой девушкой? Она слишком красива, чтобы остаться незамеченной, слишком наивна и неопытна, чтобы пуститься в самостоятельное плаванье по бурным водам, полным неожиданных течений и водоворотов. Золотой лист, кружась, пролетел перед окном и упал на землю. Его раздумья прервал голос Арчи:

— Эй, Чарлз, очнись! Как ты смотришь на то, чтобы устроить кутеж? Хорошенькую гулянку?

Чарлз покачал головой, надеясь в душе, что не очень похож на гробовщика.

— Она говорит, что никогда не видела ничего подобного. Вы говорили, что не видели? — обратился Арчи к Маргот.

Мисс Грета Вильсон подтвердила.

— Какой ужас! Мы не можем позволить, чтобы так продолжалось! Давайте вчетвером сходим пообедать, а потом на самое лучшее шоу, если удастся попасть на него в последний момент!

Чарлз опять покачал головой. Его смущала перспектива выводить Грету в люди: «Она слишком красива. Бог знает кого мы можем встретить».

— А как же мы с тобой? Мне нужно взбодриться после страшного удара судьбы, который я получил. Я в полном унынии… даже зонтик не мог раскрыть… — Арчи адресовал свои слова мисс Вильсон, а она спросила, идет ли дождь.

Арчи осуждающе посмотрел на нее и продолжил:

— Я получил удар, который разрушил мои самые гордые мечты.

— Что там у тебя случилось, Арчи? — спросила Маргарет. — Чай готов.

— Эти маленькие зануды разыгрались, не сознавая воли рока.

— Какие еще зануды? Чарлз, пожалуйста, еще два стула.

— Мои самые трепетные надежды разбиты вдребезги, — сказал Арчи. Он вытащил мятую газету и помахал ею в воздухе. — Дайте мне море чая! Этот удар пробудил во мне жажду.

— Ты скажешь наконец, что случилось? Чарлз, ты не порежешь хлеб? Нож совсем тупой.

— Вот что такое женское сострадание! — воскликнул Арчи. — Я раскрываю перед ней свое разбитое сердце, а она говорит о тупых ножах! Я потерял свою наследницу. Боль и страдание сжимают мне грудь. И нет у меня милосердного ангела, разве что Грета. Грета, вы будете моим милосердным ангелом?

Маргот Стандинг смутилась, покраснела и сказала:

— Романтично до безобразия. Мне ужасно нравится!

— Держи чай, Арчи. Я не знала, что ты подцепил наследницу. Чарлз, вот твой чай, там четыре куска сахару.

— Никто не знал, кроме меня. «Так погибают замыслы с размахом, в начале обещавшие успех!» Шекспир. А я «сидел, как самоё Терпение, и скорбно улыбался» — это опять Шекспир, там же или, как пишут в книгах, ibid [2].

— И кто же она?

— Оказалось, что она не наследница, — траурным голосом сообщил Арчи. — Не было никакого смысла устремлять свои юные мечты к девушке с несколькими миллионами, если в газетах вдруг разорвалась бомба: эти миллионы ей не достанутся! Увы, они достанутся другому. Они никогда не станут моими — это уже не Шекспир. Они достанутся Эгберту.

Грета вздрогнула и расплескала чай, облив зеленый джемпер Маргарет. Она повторила: «Эгберт!», хихикнула, повторила еще раз.

— Эгберт Стандинг, — уточнил Арчи. — Омерзительное имя! Дневная пресса, которая никогда не лжет, сообщает, что Эгберт огребет весь куш, а Маргот его даже не понюхает. Мне нужно выпить.

Он взял чашку.

Мисс Грета Вильсон даже не сделала попытки стряхнуть чай с джемпера. Она устремила на Арчи свои голубые глаза и смотрела на него не мигая, как котенок.

— Вы ее знали? — спросила она.

Арчи покачал головой.

— Наверное, она страшна до безобразия, — высказала предположение Грета.

— Наверное, препротивная, потому что иначе в газетах был бы миллион фотографий, — сказал Арчи.

Грета покраснела.

— А вы бы женились на девушке, если бы она была противная, но имела кучу денег?

— Ах, я бы женился, если бы это позволило спасти попугая моей тети Элизабет от исправительного дома. Я вам как-нибудь все расскажу. Герой приносит возвышенную жертву. Награда опекуну попугая. Преданный Племянник Спасает Бедного Пернатого Друга. Несравненный шедевр в семнадцати сериях, жизнеописание Арчибальда Миллара. А что, это идея! Пойдемте в кино. Я чувствую, это может меня утешить. Буду сидеть в темноте и держать за руку Маргарет. — Последние слова были адресованы Маргарет, но при этом смотрел он на Грету.

Грета вспыхнула.

Глава 21

Они пошли в кино. Чарлз почти не смотрел на экран. Что им делать с девушкой? Маргарет целый день на работе. Будет ли Грета, как примерная девочка, сидеть дома и бить баклуши? «Не думаю», — сказал себе Чарлз. Он мрачно смотрел, как героиня с радостным видом обнимает сильного молчаливого героя. Объятие длилось немыслимо долго.

Они вышли под мелкий дождичек. Кто-то тронул Чарлза за руку. Он оглянулся и увидел старую даму в черном плаще и старомодном капоре. Она держала зонтик, но приподняла его так, чтобы Чарлз увидел лицо. Из-под скромно убранных волос на него глянули невзрачные глазки мисс Силвер.

Они шли бок о бок. Из-под зонта до него доносился тихий старческий голос:

— Прямо перед нами идет Джафрей — вон тот, за большим мужчиной в плаще. Я хотела бы, чтобы вы за ним проследили. Он собирается с кем-то встретиться.

Чарлз сказал: «Хорошо» — и оглянулся на свою компанию. Арчи ловил такси, Маргарет и Грета стояли у кромки тротуара.

Он подошел к Маргарет, торопливо попрощался и устремился за глухим. Следовать за ним незаметно не составляло труда, пока вокруг было много народу: Чарлз влился в поток и двигался вместе с ним. Но когда поток иссяк, Чарлзу пришлось поотстать. Джафрей сел в автобус, идущий на Хаммерсмит, и, поскольку он был в салоне, Чарлз решил, что поедет на открытой площадке.

На Хаммерсмит Джафрей вышел и дальше отправился пешком. Чарлз шел по другой стороне улицы. Моросило. У Джафрея не было зонта, у Чарлза тоже. Он понимал, что зонт был бы для него наилучшей маскировкой, но… увы!

Джафрей все шел и шел. Сначала Чарлз думал, что тот идет домой, но он прошел мимо переулка, ведущего к Глэдис-Виллас, и направился дальше все тем же размеренным шагом. Вот он свернул на Грейт-Вест-роуд. Чарлз начал гадать: уж не пойдет ли он в Слоу или Бат [3]. Через четверть мили Джафрей остановился, вынул часы, посмотрел на них и начал медленно прохаживаться взад-вперед вдоль обочины.

Чарлз оказался в затруднительном положении. На Грейт-Вест-роуд негде было укрыться. Редкие пешеходы сразу привлекали к себе внимание, каждый дюйм дороги и все закоулки то и дело освещались фарами проезжающих машин. Место было открытое, как пустой бальный зал, и почти так же ярко освещено.

Джафрей все ходил. Чарлз затаился как можно дальше от света фар. Прошло минут десять. Чарлз решил, что он не создан для роли сыщика, — это уныло, скучно, утомительно и однообразно.

Если бы было не так сыро, он бы сел — и, конечно же, заснул и закончил ночь в полицейском участке, как пьяница. Он подбадривал себя такими размышлениями, и тут кое-что случилось.

Мимо него со стороны Лондона медленно проехал большой «даймлер». Джафрей махнул большущим белым платком, и «даймлер» остановился.

Чарлз вразвалку направился к машине. На ней был лондонский номер. Он запомнил его, и тут Джафрей сел в машину, и она уехала.

За «даймлером» не побегаешь. Чарлз побрел домой в самом угрюмом расположении духа.

В понедельник он с утра пришел к мисс Силвер. Серые носки она уже закончила и теперь вязала что-то маленькое, пушистое, белое — похоже, детский башмачок. Она кивнула Чарлзу, продолжая вязать.

— Садитесь, мистер Морей. Вы проследили за Джафреем?

— Да.

— И что там было?

Чарлз рассказал. Она кивнула.

— Да, я знала, что он пойдет на Грейт-Вест-роуд, и понимала, что моя маскировка для этого не подходит. Вы видели, кто сидел в машине?

— Один мужчина.

— Лицо разглядели? — Спицы замерли в ее руках.

— На нем были темные очки, — сообщил Чарлз.

Мисс Силвер опять заработала спицами.

— Жаль, что вам не удалось разглядеть лицо, но это все равно не принесло бы пользы.

— Я запомнил номер машины.

— Я его знаю, — сказала мисс Силвер. — Джафрей купил ее в пятницу.

— Джафрей купил машину?!

— У «Годстона и Корнхила». Расплатился наличными, в субботу забрал и поставил в гараж на Фулхэм-роуд.

— Кто ее вызвал?

— Джафрей. Позвонил им в субботу в одиннадцать вечера.

Чарлз нахмурился.

— Звонил Джафрей, но машину вел другой — он подобрал Джафрея на Грейт-Вест-роуд в одиннадцать часов.

— Я точно не знаю, но, видимо, Джафрей где-то припарковал машину, а владелец ее забрал, — предположила мисс Силвер.

— Кто владелец?

— Жаль, что вы его не разглядели.

— Вы не знаете?

— Нет. У меня есть номер, я попытаюсь его выследить. — Выдержав паузу, мисс Силвер спросила: — Вы ничего не хотите мне сказать, мистер Морей?

— Нет, — ответил Чарлз и добавил: — Я хочу кое-что спросить. Хочу побольше узнать о слугах в доме Стандингов.

— О ком именно?

— Обо всех слугах-мужчинах, в особенности о лакее по имени Вильям.

Мисс Силвер отложила вязанье и взяла коричневую тетрадь.

— Тут у меня кое-что есть о слугах. — Она перевернула несколько страниц. — Вот. Пуллен. Фамилия дворецкого — Пуллен.

— Давно он у них служит?

— Всего несколько недель. Я собиралась вам объяснить: все слуги наняты недавно, за исключением экономки миссис Лонг и ее дочери — она старшая горничная. Все лето дом простоял взаперти. Мисс Стандинг провела летние каникулы за границей со своей наставницей миссис Бьюшамп. Мистера Стандинга в городе не было. Миссис Лонг с дочерью сторожила дом и наняла слуг, когда мистер Стандинг пожелал открыть дом. Он приезжал на две недели в сентябре. Ожидалось, что позже он приедет сюда на несколько месяцев. Все слуги были набраны в сентябре. Вам все ясно?

— Вполне.

— Так… Пуллен. Дворецкий. У меня на него досье, как говорят французы. Последнее место работы — у леди Перинхам в ее имении Доваджер, Далесшир. — Мисс Силвер оторвалась от тетради и вздохнула. — Леди Перинхам очень повезло: в прошлом году она не пострадала от эпидемии ограблений, имевшей место по соседству.

— Какие ограбления, где? — удивился Чарлз.

— Возможно, вы читали о них в газетах. Пострадали почти все большие соседние дома. Было украдено историческое серебро в Дайл-Лестон, его так и не нашли. Украдены жемчуга в Кингморе. Леди Перинхам хранила судьба. Пуллен проработал у нее шесть месяцев. До этого он служил у мистера Маккея в Шотландии. Вы помните ограбление мистера Андрада?

Чарлз отрицательно мотнул головой.

— Я был в диких местах.

— Мистер Андрад — бразильский миллионер. Точнее, он сделал свои деньги в Бразилии. У его жены было ожерелье, о котором говорили, что прекраснее его нет во всем мире. Его украли, когда мистер Андрад был в охотничьем домике в пяти милях от имения Маккея. Вора ждал сюрприз — изумруды испарились вместе с ним.

— Понятно. Продолжайте, — сказал Чарлз.

— В доме два лакея. Фредерик Смит. Не думаю, что в отношении Фредерика Смита найдется что-то интересное: сын извозчика, очень респектабельный, последняя характеристика за три года службы удовлетворительная. Второй лакей — Вильям Коул. Три месяца он проработал у миссис Джеймс Барнард, ушел в конце сезона с хорошей характеристикой. Есть одна любопытная вещь: я не смогла выяснить, откуда он взялся и где работал до миссис Джеймс Барнард.

— Не случилось ли каких-то неприятностей за то время, что он у нее служил, — с ней или ее друзьями? — поинтересовался Чарлз.

— Нет, — ответила мисс Силвер. — Вернее, не совсем, мистер Морей. Был скандал с племянником миссис Барнард.

— Что за скандал?

— Скандал замяли. Говорили, что он подделал подпись Дяди. Как я поняла, он покинул страну.

Все это были обрывки ниточек, которые никуда не вели.

Поколебавшись, Чарлз сказал:

— По-моему, между Вильямом Коулом и Эгбертом Стандингом есть связь. Я думаю, Эгберт — это номер Тридцать Два в обойме Серой Маски. Вильям, возможно, Двадцать Седьмой, но я не уверен, это может быть и Пуллен. Насчет Пуллена не знаю, хотя он кажется скользким типом, но Вильям Коул увяз в этом деле по самую шейку, я уверен. Скорее всего, он Двадцать Седьмой.

Мисс Силвер перевернула страничку в коричневой тетради.

— Двадцать Седьмой приходил на доклад. Вы его видели. Как он выглядел?

— Я видел его со спины… Высокий, худой, в плаще и котелке. Такие толпами ходят по Лондону.

— Это мог быть Вильям, — сказала мисс Силвер. — Пуллен с виду типичный дворецкий: степенный, тучный.

— Да, это был не Пуллен.

Мисс Силвер пристально посмотрела на Чарлза.

— Почему вы считаете, что это был Вильям?

— Боюсь, этого я вам не смогу объяснить.

— Вы не очень-то откровенны, мистер Морей.

— Не очень, — с обезоруживающей улыбкой сказал Чарлз.

Мисс Силвер вздохнула. Потом стала перечислять скучные досье на горничных, мальчиков на побегушках и т.д.

— Какие новости про мисс Стандинг? — спросил Чарлз.

Мисс Силвер безмятежно созерцала Чарлза.

— Вы хотите, чтобы я рассказала вам о мисс Стандинг?..

Чарлзу уже сто лет не приходилось краснеть — не покраснел он и на этот раз, только изобразил восхищенную улыбку.

— А также о мисс Лангтон? — закончила мисс Силвер.

После этого вопроса краска густо залила его лицо. Она это заметила и, легко кивнув, переключилась на белый башмачок.

Чарлз ушел. Он был в восторге от мисс Силвер, но чувствовал, что начинает ее побаиваться.

Глава 22

Пока мисс Силвер расспрашивала Чарлза, мисс Грета Вильсон писала письмо Стефании Полсен.

«О Стефания, у меня было потрясающее приключение, и оно продолжается! Волнующе до безобразия, и ты будешь на меня злиться до безобразия, потому что про все я рассказать не могу, только крохи, потому что обещала Чарлзу и Маргарет, что остальные крохи никому не расскажу, пока мне не скажут, что уже можно. И поэтому ты будешь злиться до безобразия. Я живу у Маргарет, но не могу сказать тебе ее фамилию и адрес, потому что это те крохи, которые я обещала не выдавать. Маргарет — душечка, Чарлз тоже. С Маргарет он знаком годы и годы, но я вижу, что нравлюсь ему больше, чем она, потому что вчера, в воскресенье, он целый день везде ходил со мной, а ее не пригласил, хотя у нее выходной. Маргарет работает в шляпном магазине и домой приходит в полседьмого. Мне было бы очень скучно, но Чарлз сказал, что будет приходить меня развлекать. И Арчи, если сможет. Арчи тоже друг Маргарет. Он и с Чарлзом дружит тоже. Приятно до безобразия, когда вокруг друзья, после того как я убийственно скучала. Арчи не может со мной гулять, как Чарлз, потому что должен ходить в офис. Он говорит, что это у него случайный заработок. Он говорит, его взяли только потому, что у него там дядя. Он говорит, что он там только зря околачивается. Но я думаю, что он ужасно умный: он знает много цитат из Шекспира и других таких же людей. Не знаю, кто мне больше нравится, Арчи или Чарлз. Чарлз — путешественник, но сейчас он не путешествует. Он самый красивый. У него серые глаза, он так романтично хмурится, но он не такой высокий, как Арчи. У Арчи рост пять футов одиннадцать и три четверти дюйма [4], а он говорит, что его в детстве недоучили говорить правду, и он поэтому говорит, что его рост — шесть футов! У него голубые глаза, ресницы не длинные, а самые обыкновенные. А у Чарлза густые черные ресницы и брови черные до безобразия. Когда он сердится, они изгибаются. Не хотела бы я, чтобы они все время на меня изгибались!

В первый же день, когда я была у Маргарет, это была суббота, пришли на чай Арчи и Чарлз, потом мы пошли в кино и смотрели драму, потрясающую до безобразия, только я не буду тебе ее рассказывать. Арчи пошел вместе с нами домой, а Чарлз ни с того ни с сего убежал, как только мы вышли из кино. В воскресенье он рано утром приехал на машине и спросил, не хочу ли я съездить в Богнор, и я сказала, что хочу, и мы поехали. А Маргарет он не пригласил.

Вечером они с Арчи пришли ужинать. Ужин принесли с собой, потому что Маргарет сказала, что у нее ничего нет. Арчи принес сардины и бананы, а Чарлз — кучу всяких вкусностей, так что мы с Маргарет объедались, все было ужасно вкусно. Он принес конфеты! совершенно потрясающие! По-моему, Чарлз мне нравится больше, чем Арчи. Но Арчи тоже нравится. После ужина пришел мистер Пельхам, отчим Маргарет. Я не уверена, можно ли было мне называть его имя, так что ты никому не говори и порви это письмо, потому что я вроде как обещала, что не буду называть никаких имен. Но я думаю, она немного суетлива, правда? Но не так, как Эгберт, если бы ты его видела! Отчим у Маргарет ужасно милый. Все зовут его просто Фредди. Он сказал, что я тоже могу его так называть, но я никогда не звала по имени таких старых, как он, и сначала этого не делала, а он расстроился и сказал, что, наверное, он мне не нравится. Я, конечно, сказала, что нравится, и стала называть его Фредди, но при этом краснела до безобразия, и все смеялись, а Фредди сказал, что ему это лестно до безобразия, и что он с удовольствием пригласит меня на дневной спектакль, и что бы я хотела посмотреть, и не пойду ли я в среду. А я сказала, нельзя ли в субботу, чтобы Маргарет тоже могла пойти, и он сказал: «Ладно» — и спросил Чарлза, не пойдет ли он с нами, и Чарлз сказал, что пойдет. Не знаю почему, но и ему, и Маргарет не понравилось, что он меня пригласил. Арчи пойти не сможет, потому что будет играть в футбол. Чарлз говорит, что он очень хорошо играет.

Больше писать не могу, потому что извела всю бумагу Маргарет, а у меня только шиллинг, и я не могу купить. Когда у тебя есть один шиллинг, так много всего хочется купить!

Маргот».

Глава 23

На следующий день Чарлз опять отправился к мисс Силвер.

— Что вам известно про Амброза Кимберлея? — спросил он.

Мисс Силвер упустила петлю, подцепила ее и только тогда ответила:

— Это имя мне известно, — и, прежде чем Чарлз заговорил, торопливо добавила: — Я хотела вам кое-что сказать, мистер Морей. Я бы позвонила, если б вы сами не пришли.

— Слушаю, — сказал Чарлз.

Она взяла коричневую тетрадь.

— Начнем с Джафрея. Он вернулся домой в воскресенье. Я до сих пор не могу найти машину.

— А владельца?

— И владельца. — Она похлопала спицей по странице. — О Джафрее все. Я хотела с вами встретиться из-за Вильяма Коула. Я выяснила, кто он такой.

— И кто же он такой?

— Леонард Моррисон!

Чарлз остался невозмутим.

— Боюсь, это мне ни о чем не говорит.

— Чушь! — сказала мисс Силвер. — Шесть лет назад, дело Тейла — Моррисона. Вы должны его помнить!

Чарлз начал что-то припоминать.

— Вы хотите сказать, что этот Вильям…

— Тот самый Моррисон! Ему дали бы пожизненное заключение, если б не возраст. Тогда ему не было восемнадцати лет, и суд принял это во внимание.

Чарлз начал вспоминать это дело — страшное дело.

— Да-да, — кивнула мисс Силвер, будто отвечая на невысказанный вопрос. — Хладнокровный, опаснейший человек, к тому же замечательный актер. На суде он разыгрывал из себя тупого, неотесанного недоросля, и суд ему поверил! Они не разглядели подлинное лицо Леонарда Моррисона.

Мисс Силвер твердо посмотрела в глаза Чарлзу.

— Мистер Морей, я хочу спросить вас со всей серьезностью: что вы собираетесь делать?

— Не знаю, — ответил Чарлз.

— Сколько вы еще намерены тянуть, прежде чем обратитесь в полицию?

— Я не собираюсь обращаться в полицию.

Мисс Силвер едва заметно вздохнула.

— Вам придется в конце концов. Насколько далеко вы дадите делу зайти, прежде чем сделаете то, что нужно было сделать с самого начала?

Чарлз потер подбородок.

— Думаете, если бы я к ним пришел, мне бы кто-нибудь поверил?

— Не знаю.

— А я знаю. Мне бы сказали, что я пьян, и в вежливой форме посоветовали идти домой и проспаться. Вы-то сами, мисс Силвер, — вы поверили в мой рассказ?

Мисс Силвер захлопнула тетрадь и выпрямилась.

— Раз уж вы спросили, мистер Морей, я отвечу — нет. Я склонялась к тому, что вы плотно пообедали. Вы не производили впечатление человека, подверженного галлюцинациям. Да, должна признаться, я решила, что вы, простите, отпраздновали свое возвращение.

— Вы и сейчас так думаете?

— Нет, — сказала мисс Силвер.

— А что вы думаете?

— Я верю, что вы столкнулись с опасной группой людей, состоящих в преступном заговоре. Я верю, что мисс Стандинг угрожает серьезная опасность, и я еще раз вас спрашиваю: как далеко вы дадите делу зайти? — Она тихонько вздохнула и добавила: — Вы не сможете бесконечно прикрывать мисс Лангтон.

Чарлза почувствовал, как страх пронзает его точно острая игла. Он с трудом овладел собой и холодно спросил:

— Что вы имеете в виду?

Мисс Силвер покачала головой.

— Мистер Морей, какой смысл притворяться дальше? Я выложу карты на стол и очень советую вам сделать то же самое. Мне доподлинно известно, что мисс Стандинг живет у мисс Лангтон с ночи пятницы. Она ушла из дому около шести вечера в пятницу, мисс Лангтон привезла ее к себе на такси без четверти одиннадцать. Что происходило в интервале, я не знаю. Вы, естественно, знаете.

— Разве?

— О да, я так считаю. Вы помогали мисс Лангтон тащить наверх мисс Стандинг, совершенно измученную и в истерике.

— Она была напугана, только и всего, — сказал Чарлз.

— Рада это слышать. Я не спрашиваю вас, почему вы не были искренни со мной по поводу мисс Стандинг. Не спрашиваю, потому что знаю.

— Что же вы знаете? — спросил Чарлз, стараясь быть при этом как можно ласковее. — Вернее, что, как вам кажется, вы знаете?

Мисс Силвер подняла с колен вязанье, чтоб довязать носок белого башмачка.

— Я скажу вам, что знаю. Вы наткнулись на заговорщиков. Вы увидели несколько человек и не разглядели их. Это были мужчины. Однако, мистер Морей, я думаю, что вы также увидели человека, которого узнали. Думаю, это была женщина… Думаю, это была мисс Лангтон.

— У вас богатое воображение, мисс Силвер! — отметил Чарлз.

Мисс Силвер считала петли: три, четыре, пять, шесть, семь; только после этого она заговорила:

— Я так думаю, потому что иначе не удается объяснить, почему вы подвергаете риску мисс Стандинг. Ей следует быть под защитой полиции. Думаю, вы это понимаете.

— Она под защитой мисс Лангтон и моей.

Мисс Силвер грустно посмотрела на него.