Глава 10

Женщина улыбнулась еще шире.

— О да! — ответила она, и Билл ощутил в своей ладони ее безвольную вялую руку.

Мисс Кэннок отошла к окну и села на маленький жесткий стул спиной к свету. Билл, дивясь собственной сентиментальности, почувствовал облегчение: как хорошо, что она не уселась на один из голубых стульев, с которыми были связаны его воспоминания о Мэг.

— Пожалуйста, садитесь, — предложила мисс Кэннок.

Билл повиновался, прежде чем сообразил, что это не предвещает ничего хорошего. Но когда сообразил, это придало ему еще больше решительности.

— Я надеюсь повидать мистера Постлетуэйта, — твердо сказал он. — Не знаю, упоминал ли он обо мне, но я его старый друг. Ему известно, что я здесь?

Мисс Кэннок теребила кончик своего стародевического шарфа. Она выглядела как типичная старая дева, хотя была еще совсем не старой.

— Как раз об этом я и собиралась с вами поговорить, мистер Кавердейл. — Мисс Кэннок криво улыбнулась, что также не понравилось Биллу. Ему показалось, что улыбка подчеркивает легкую кривизну ее рта. Возможно, этот дефект ему только почудился, но он бы предпочел, чтобы она больше не улыбалась.

— Мне необходимо с ним повидаться, мисс Кэннок, — настойчиво произнес Билл.

Женщина продолжала улыбаться. Теперь, когда она сидела спиной к свету, ее глаза полностью скрылись за дымчатыми стеклами.

— Я уверена, мистер Кавердейл, что это доставило бы ему огромное удовольствие, но если вы старый друг, то должны знать, как трудно оторвать его от работы, и я, право, не уверена…

— Он знает, что я здесь? — бесцеремонно прервал ее Билл.

Мисс Кэннок продолжала теребить шарф.

— Вполне естественно, мистер Кавердейл, что вы хотите видеть профессора. Но сейчас он абсолютно поглощен своей книгой и едва замечает, что творится вокруг.

Понимаете, это его ответ профессору Хоппенглокеру, и он рассчитывает таким образом раз и навсегда опровергнуть теорию Отторини, которую всегда рассматривал как ошибочную и… э-э… принципиально антинаучную.

Биллу было абсолютно наплевать на теорию Отторини, о которой слышал впервые.

— Да, знаю, — отозвался он, — но мистер Постлетуэйт не может работать весь день и всю ночь, а я задержу его совсем ненадолго. Ему сообщили о моем прибытии?

— Ну, понимаете ли, мистер Кавердейл…

— Значит, не сообщили? — Билл поднялся. — Не будете ли вы так любезны это сделать, мисс Кэннок? Боюсь, что я должен увидеть его во что бы то ни стало.

Мисс Кэннок тоже поднялась. Шарф соскользнул с ее плеч, и она подобрала его неловким движением.

— Это так сложно, мистер Кавердейл… правила так строги… Я попробую, но, повторяю, он погружен в работу…

Билл подошел к двери и распахнул ее.

— Передайте ему, что я хочу поговорить с ним о его племяннице — миссис О'Хара.

Мисс Кэннок вцепилась в шарф.

— О, конечно, мистер Кавердейл. Обещаю: сделаю все, что в моих силах. Но ученые все одинаковы — они живут в собственном мире, куда никого не желают допускать и, боюсь, немного рассеяны и забывчивы, я говорю о семейных связях. Мне приходится буквально настаивать, чтобы профессор отвечал на письма миссис О'Хара, и часто безуспешно, но я сделаю все, от меня зависящее…

Женщина вышла, криво улыбаясь. Как будто машинально, она повернулась, чтобы закрыть дверь, но, скорее из духа противоречия, чем по какой-либо конкретной причине, Билл придержал дверь, наблюдая, как мисс Кэннок пересекла холл и скрылась в коридоре, только ближний конец которого был ему виден. Он решил оставить дверь открытой на случай, если в холле кто-нибудь появится. Мисс Кэннок категорически ему не нравилась, и он с сожалением вспоминал о добродушной толстухе мисс Уоллес.

Время шло. Часы пробили три. Это были старинные настенные часы, которые в холле Уэйз-Энда висели напротив барометра. Они похрипывали между ударами и если не изменили свои привычки за последний год, то на самом деле сейчас была уже половина четвертого. Стрелки показывали правильное время, но, по какой-то никому не ведомой причине, бой всегда опаздывал на полчаса. Должно быть, прошло уже двадцать минут после ухода мисс Кэннок. Не вернется ли она вскоре со своей кривой улыбочкой и с сообщением, что профессор слишком погружен в работу и не может его принять?

Подойдя к левому окну, Билл стал смотреть на озеро Вода, отражавшая низкие облака, была серо-свинцовой Начал накрапывать мелкий дождь, и у берега сгустился туман. Билл был готов держать пари, что зимой туман здесь бывает почти каждый день. Он целиком видел мост, ведущий к острову, за исключением участка у самого дома, скрытого выступом гостиной. Остров с его высокими стенами и двумя трубами, торчащими, словно уши, на покатой крыше находящегося на нем строения, походил на нелепую игрушку. Билл помнил, что мост снабжен с обеих сторон дверями, и подумал, не заперся ли профессор в своем логове, не желая отвечать на стук мисс Кэннок, которая наверняка не стала бы стучать слишком громко и настойчиво.

Повернувшись, Билл подошел к камину. Огонь не разводили уже давно — это было очевидно. Всюду пахло сыростью — и это после самого сухого лета за многие годы!

Можно представить, что же тут творится зимой! Ну и глупец их милейший Генри Постлетуэйт!

Билл уставился на мраморный камин — удручающее сооружение цвета свиного холодца. Эмалированные голубые с позолотой часики, принадлежавшие бабушке Мэг, негромко тикали между голубыми подсвечниками, которые Мэг так любила. Часы и подсвечники перекочевали сюда из Уэйз-Энда, но жуткая семейка деревянных медведей, шкатулка из оливкового дерева и красная плюшевая рамка для фотографии, украшенная серебром, явно появились стараниями мисс Кэннок, сразу же вызвав у Билла живейший протест. В рамке серела скверная фотография профессора, увеличенная в несколько раз. По получившемуся в результате увеличения пятну на подбородке и груди Билл понял, что Генри Постлетуэйт отрастил бороду.

Билл нахмурился. Неужели мисс Кэннок сфотографировала профессора, увеличила снимок и вставила его в рамку? Похоже, за стариком не мешает присмотреть. Правда, он умудрился прожить холостяком до своих семидесяти, но при его чудовищной рассеянности какая-нибудь предприимчивая особа могла бы женить его на себе, а он просто не понял бы, что происходит. Пожалуй, Мэг следует быть начеку. Биллу отнюдь не улыбалась перспектива заполучить мисс Кэннок в качестве тетушки.

Он снова бросил взгляд на темный и пустой холл. В приличном доме не должно быть так темно, даже в сумерки.

Билл вышел в холл и огляделся. Дверь напротив, очевидно, вела в гостиную. Справа от парадного входа лестница вела на галерею, тянувшуюся вдоль трех стен холла.

Коридор, в котором скрылась мисс Кэннок, разделял переднюю и заднюю части дома. Подойдя к нему, Билл убедился, что коридор еще темнее холла. Окон в нем не было, и при закрытых с обеих сторон дверях он напоминал мрачные коридоры в старомодном сельском отеле. Билл решил проверить, нет ли на переходе в коридор каких-нибудь коварных ступенек.

Он мрачно подумал, что еще никогда не бывал в столь неприятном доме, и в этот момент дверь в дальнем конце коридора открылась и в тусклом свете возникла фигура Генри Постлетуэйта.

Ободренный мыслью, что сейчас хоть что-то произойдет, Билл зашагал по коридору. Едва не споткнувшись на ступеньке вниз, он услышал позади голос слуги:

— Пожалуйста, сюда, сэр.

Билл двинулся дальше. Дверь в конце коридора оставалась открытой, и он увидел, что профессор идет ему навстречу. Споткнувшись об очередную ступеньку, на сей раз вверх, Билл обменялся с ним рукопожатием.

— Рад видеть вас снова, профессор.

— Да-да… — рассеянно произнес Генри Постлетуэйт.

Силуэт его сутулой фигуры с львиной гривой всклокоченных волос темнел на фоне дверного проема. Недавно отросшая борода выделялась серым пятном на темном костюме.

Билл сразу же ринулся в атаку.

— Я знаю, что вы крайне заняты, сэр, и не стал бы отнимать у вас время, но мне необходимо поговорить с вами о Мэг.

— Ах да, Мэг… Как она поживает? Давненько ее не видел.

— Здесь где-нибудь можно побеседовать наедине?

Профессор похлопал его по плечу.

— Да-да, конечно. Так ты в Лондоне? Надолго?

— Навсегда, сэр. Фирма предоставила мне место моего дяди в совете. Но я хочу поговорить с вами о Мэг.

Подпирать стену, не реагируя на самые усердные попытки сдвинуть его с места — это было абсолютно в духе профессора. Ну что ж, Билл мог поговорить и в коридоре, тем более что мисс Кэннок ретировалась. Он не собирался уходить, не достигнув цели.

— Если ты сейчас в Лондоне, — продолжал Генри Постлетуэйт, — будь любезен зайди в лавку Мэлвери на Стрэнде и спроси, удалось ли им отыскать раннюю брошюру Хоппенглокера, она очень мне нужна. Если бы я мог продемонстрировать его подпись под…

Билл с трудом сдержал стон.

— Хорошо, — сказал он. — Но я хотел узнать, профессор, получили ли вы письма Мэг. Она в очень стесненном положении, практически голодает. Не знаю, что ей оставил О'Хара, но она не может это получить до тех пор, пока его смерть не будет доказана. Я уговаривал ее обратиться к адвокату — ей давно следовало это сделать, но…

Профессор положил руку ему на плечо.

— Да-да, мой мальчик… но сейчас у меня нет ни минуты. Конечно, если Мэг нужны деньги, она должна была написать мне. Говоришь, она писала? В деревне почта работает кое-как, поэтому я был бы тебе признателен, если бы ты справился у Мэлвери о брошюре. Ранние работы Хоппенглокера попадаются крайне редко, и прежде чем я с ним покончу, он сделает все, чтобы они попадались еще реже, так как, если мне не изменяет память, на четвертой странице содержится заявление, которое поможет мне стереть его в порошок. Возможно, Хоппенглокер забыл, что писал в девятьсот третьем году, но я хорошо это помню. — Завершив монолог на торжествующей ноте, профессор напомнил Биллу о магазине па Стрэндс, повернулся и двинулся по коридору.

Билл ринулся вдогонку.

— Но, сэр, одну минуту… — В отчаянии он добавил:

— Я не знаю названия нужной вам брошюры.

Генри Постлетуэйт обернулся и бросил через плечо:

— Номер три в первой серии «Wesengleichhcit derWissenschaft»[1]. Первые две у меня есть. По крайней мере… — он потянул себя за волосы, — должны быть. Нужно спросить у мисс Кэннок — она поистине бесценная помощница.

— Вряд ли я смогу запомнить название, профессор. Вам придется написать его. Если бы мы нашли место, где побольше света…

— Да-да, — прервал Генри Постлетуэйт. — Третья брошюра в первой серии. Я уверен, что нужный мне фрагмент находится на четвертой странице ближе к верху. — Он достал записную книжку, вырвал листок и передал его Биллу. — Записывай — сейчас дам тебе карандаш… Пиши внимательно, чтобы не было ошибок. — И он произнес название по буквам.

Билл спрятал листок в карман.

— Профессор, я должен с вами поговорить.

Генри Постлетуэйт снова зашагал по коридору.

— В другой раз, мой мальчик.

— Но Мэг… ее дела не могут ждать. Я бы не беспокоил вас, если бы не крайние обстоятельства. Она не хочет брать деньги у меня, и…

Профессор остановился у полуоткрытой двери.

— Естественно, Мэг не должна этого делать… Ей лучше приехать сюда самой. Скажи ей, чтобы она написала мисс Кэннок. Я очень занят. Не забудь сходить к Мэлвери, мой мальчик, это чрезвычайно важно. А теперь прошу прощения… — Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.

Пожав плечами, Билл поплелся назад к темному холлу.

В поле зрения никого не было, так что ожидать было нечего.

Найдя свою шляпу, Билл вышел из дома и зашагал вокруг озера. Над водой клубился туман. В воздухе ощущался запах гниющих листьев. Он посмотрел на дом, надеясь, что Мэг никогда не придет в голову здесь поселиться.

На повороте Билл остановился и бросил последний взгляд на остров. Очевидно, профессор уже вернулся туда. Плохо, что он может там запереться. Мэг должна постараться извлечь его оттуда. У старухи, которая построила на острове дом и окружила его высокой стеной, наверняка было плохо с головой. Виден был лишь самый верх фронтона, и там — маленькое окно. Билл уже собирался повернуться, когда маленький стеклянный квадрат внезапно разбился. В стекло с силой ткнули каким-то предметом, край которого появился на момент и сразу же исчез, как будто его быстро убрали.

Билл напряг зрение, но увидел лишь звездчатую дыру в стекле, за которой ничто не двигалось. Оттуда не доносилось ни звука. Впрочем, па таком расстоянии можно было услышать лишь очень громкий звук.

Билл двинулся дальше. Странно, что кто-то разбил окно, но его это не касалось.

Глава 11

— Я не хочу, чтобы ты туда ехала, — сказал Билл.

— Нищим выбирать не приходится, — вздохнула Мэг.

Они сидели в гостиной Мэг. Было около одиннадцати утра, и Билл только что рассказал о вчерашнем визите в Ледстоу, с крайней неохотой передав приглашение Генри Постлетуэйта. Возможно, Мэг испытывала бы такие же чувства, если бы видела Ледстоу-Плейс раньше или если бы не была так голодна. В мире все относительно: черствый хлеб и чай без молока на завтрак, ленч и ужин в Лондоне или трехразовое, а то и четырехразовое нормальное питание в самой унылой сельской глуши — выбор пришлось делать в пользу глуши. К тому же и чай уже заканчивался, а через несколько дней должны были закончиться и деньги, так что не приходилось рассчитывать даже на хлеб.

Поэтому Мэг произнесла фразу о нищих, умудрившись при этом улыбнуться.

— Давай сходим куда-нибудь на ленч, — предложил Билл.

Лицо Мэг прояснилось.

— Сейчас рановато для ленча, — заметила она.

— Ну тогда просто перекусим, — нашелся Билл. — На ленч можем пойти позже.

Мэг заколебалась. Сказать Биллу о том, что кто-то побывал в квартире в ту ночь, когда он проводил ее домой?

Если это был не Робин, тогда можно и сказать, а если…

— Даже не пробуй что-то скрывать от меня, какой смысл… — спокойно заговорил Билл. — Лучше расскажи, что случилось.

Смысла и в самом деле не было. Мэг не могла справиться с наваждением в одиночку. Когда не с кем поделиться, перестаешь объективно оценивать происходящее.

Любая мелочь начинает расти до угрожающих размеров, и возникает ощущение, что она вот-вот взорвется.

Мэг рассказала Биллу о неприятностях со светом и о том, как, проснувшись ночью, услышала, что в гостиной кто-то есть.

— Жаль, что ты не видела, кто это был, — сказал Билл, когда она умолкла.

Мэг поежилась, представив, как она чиркает спичкой и видит пристально смотрящего на нее Робина… Он смотрел на нее по-разному — весело, холодно, насмешливо, злобно и даже с выражением, которое она принимала за любовь. Сейчас об этом мучительно вспоминать. Внутренняя дрожь усилилась, угрожая стать слишком явной.

Кто бы ни был той ночью в гостиной, он прошел так близко, что мог ее коснуться. Если бы это произошло, она бы точно знала, был ли это Робин О'Хара…

Голос Билла ворвался в ее мысли:

— Почему не горел свет?

На этот вопрос, по крайней мере, было легко ответить.

— Потому что лампочки были вывернуты.

— Но в холле свет горел, когда ты вошла?

— Да. Этот человек специально оставил там лампочку, так как если бы свет в холле не зажегся, ты бы зашел посмотреть, в чем дело. Я только после твоего ухода обнаружила, что в спальне нет света, а свечей, конечно, у меня не оказалось, поэтому я оставила свет в холле и не стала закрывать дверь. Но пока я спала, дверь в спальню закрыли, а лампочку в холле вывернули тоже.

— И где были лампочки?

— Одна на каминной полке в гостиной — я нашла ее и вкрутила, — а другие на кухонном столе.

— Что же он искал? — спросил Билл.

— Думаешь, он искал что-то?

— Наверняка, иначе все эти фокусы не имеют смысла.

Мэг покачала головой. Она была очень бледной и старалась не встречаться глазами с Биллом.

— Может быть, он хотел… напугать меня.

— Кому могло понадобиться тебя пугать?

Молчание Мэг было вполне красноречивым. Будь у нее на уме другое имя, она бы его назвала.

— Это просто нелепо! — воскликнул Билл.

Мэг кивнула, думая о прочих нелепостях, на которые Робин О'Хара был горазд.

— Будь более рассудительной! — продолжал Билл. — Никто не стал бы рисковать просто так. Да, это было рискованно — я мог войти вместе с тобой и застать его в квартире.

Она снова покачала головой.

— Нет. Тогда его там не было.

— Откуда ты знаешь? — сердито осведомился Билл.

— Мне сложно объяснить откуда, но знаю. Когда я вошла в квартиру, там никого не было.

— Это что же? Он пришел, вывернул лампочки и ушел.

А потом вернулся, когда ты спала.

— Да, — кивнула Мэг.

Билл нахмурился.

— Ты тщательно проверила этот ящик? Что-нибудь пропало?

— Не знаю. Вещи в этом ящике были не мои — по крайней мере, большинство. Это был ящик Робина, и я практически никогда в него не заглядывала. Конечно мне следовало это сделать, но… — Она не договорила.

— Значит, ты не можешь определить, взяли ли что-нибудь оттуда?

— Возможно, карточка была из этого ящика, — неуверенно отозвалась Мэг.

— Какая карточка?

Поднявшись, Мэг подошла к письменному столу и через секунду положила на протянутую ладонь Билла маленькую белую карточку, после чего торопливо села, так как у нее дрожали коленки.

Билл посмотрел на карточку Робина О'Хара.

— Где она была?

Мэг указала на маленький ореховый столик, снова заваленный книгами и бумагами.

— Столик был выдвинут в середину комнаты, а книги и бумаги лежали на диване. На столике не было ничего, кроме этой карточки.

Билл уставился на отпечатанное имя — «М-р Робин О'Хара», — повертел карточку в руке и выпрямился.

— Почему ты думаешь, что ее взяли из того ящика?

— Потому что там лежит полпачки карточек Робина.

— Я бы хотел на них взглянуть.

Мэг принесла узкую желтую коробку, открыла крышку и высыпала карточки на широкий подлокотник кресла.

Одного взгляда было достаточно.

— Ту карточку достали не из коробки — во всяком случае, не в этом году, Мэг.

— Что ты имеешь в виду?

Билл поднял карточку, которую Мэг дала ему в первую очередь.

— Смотри! Это не новая карточка из коробки — она побывала в чьем-то кармане. Бумага пожелтела, а уголки истрепались.

Мэг это видела и сама, и потрепанная карточка лишь еще больше подтверждала, что тут был Робин. Очевидно, она была у него все эти месяцы, и он не раз пользовался ею. Мэг знала, что Робин хранил ее в записной книжке.

При мысли об этом ее охватил ужас… ведь книжку Робина обнаружили в реке год назад.

Зазвонил телефон. Мэг поднесла к уху трубку и сказала «алло», но жуткий призрачный звон продолжал звучать у нее в голове. Потом он внезапно прекратился, и в трубке послышался мужской голос:

— Это миссис О'Хара?

— Да, — ответила Мэг. — Думаю что могла бы… Да, в двенадцать часов меня устраивает. — Она положила трубку и повернулась к Биллу. — Звонил управляющий банком Робина. Он хочет меня видеть, но не сказал почему… — В ее голосе звучала тревога.

Билл усмехнулся.

— Наверное, ты превысила кредит.

Она покачала головой.

— Мне нечего было превышать. Это не мой банк, а Робина. У меня никогда не было там счета.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться.

— Не знаю, — медленно произнесла Мэг. — Ты пойдешь со мной, Билл? Я боюсь идти одна. Меня могли вызвать только из-за того пакета, о котором я тебе говорила.

В случае смерти Робина мне следует вскрыть его в присутствии управляющего.

Билл покачал головой.

— Не уверен, что из-за пакета. Управляющий должен получить официальное доказательство смерти, прежде чем дать разрешение вскрыть пакет. Но конечно я пойду с тобой.

Билл заставил Мэг выпить чашку кофе и что-нибудь съесть на дорогу. Этой меры оказалось достаточно, чтобы она стала выглядеть значительно лучше, но к облегчению, испытанному Биллом, примешивалась тревога. Если бы Мэг не голодала, чашка кофе и булочка не вернули бы румянец на ее щеки. Он мысленно проклинал дурацкие условности, которые позволяли ему водить Мэг в ресторан, но запрещали давать ей деньги, чтобы она могла питаться дома. А главное, подобные условности были крайне важны для самой Мэг.

Их проводили в кабинет управляющего. Им навстречу поднялся низенький брюнет, пожал руки и предложил сесть.

Мэг представила Билла, как старого друга, который помогает ей в делах, на что управляющий прореагировал весьма неодобрительным взглядом. Не слишком дружелюбный субъект, подумал Билл, но дело свое, видимо, знает хорошо. Склонившись вперед, управляющий побарабанил пальцами по блокнотику с промокательной бумагой, словно учитель, призывающий класс к порядку.

— Я пригласил вас сюда, миссис О'Хара, — начал он, — так как хотел узнать, можете ли вы сообщить мне какую-нибудь информацию о вашем муже.

Мэг заморгала под его пристальным взглядом.

— Но, мистер Лейн… — Она умолкла и посмотрела на Билла.

— По совету друзей, — заговорил Билл, — миссис О'Хара намерена обратиться с просьбой официально признать факт смерти мужа. Мы уверены, что ответ будет положительный, благодаря доказательствам, которые недавно стали доступными.

Мистер Лейн перевел взгляд на Билла.

— Доказательства смерти мистера О'Хара?

— Да.

— И какого рода эти доказательства?

— Я не уполномочен это сообщать, но просьба, несомненно, будет удовлетворена.

Мистер Лейн уставился на стопку промокательной бумаги. У него был такой вид, словно он узнал нечто неожиданное и не хочет выдать свое удивление.

Управляющий снова посмотрел на Мэг.

— Значит, вы в последнее время не видели вашего мужа?

— Конечно не видела! — ответил за нее Билл.

— Нет, — неуверенно подтвердила Мэг.

— И не слышали о нем? — невозмутимо допытывался мистер Лейн.

— Робин О'Хара исчез больше года назад, — сказал Билл. — Ставшие доступными доказательства свидетельствуют, что он погиб в результате несчастного случая во время своего исчезновения или немного позже. Могу я спросить, куда вы клоните?

— Разумеется. — Мистер Лейн откинулся на спинку стула и обратился к обоим:

— За неделю до исчезновения мистер О'Хара положил пакет в сейф нашего банка. Мне он сказал, что в пакете содержатся важные документы, которые он хочет поместить на хранение при гарантии строгого соблюдения определенных условий. Он изложил эти условия письменно и настоял, чтобы мы оба подписались под текстом.

Условия таковы: пакет мог быть передан только ему лично, причем он должен был расписаться в получении в моем присутствии. В случае его смерти пакет следовало вручить жене, которая также должна была расписаться в моем присутствии, а затем вскрыть пакет и посоветоваться со мной о том, как распорядиться его содержимым. Мне неизвестно, что находится в пакете, но мистер О'Хара как-то говорил мне, что выполняет конфиденциальные правительственные поручения. Из чего я заключил, что документы в пакете как-то связаны с этой работой. Когда миссис О'Хара сообщила мне, что ее муж исчез и что есть основания опасаться его смерти, я сказал ей то, что повторил сейчас. И добавил, что будучи связан условиями, на которых принял пакет, могу передать ей его, только когда смерть ее мужа будет подтверждена официально. — Мистер Лейн снова постучал по блокноту с промокательной бумагой, подчеркивая, что приближается к важному пункту. — Теперь о причине, которая вынудила меня вызвать вас, миссис О'Хара. Сегодня в десять, как только банк открылся, я получил письмо с просьбой вручить его подателю пакет, оставленный мистером О'Хара.

— Что?! — воскликнул Билл и посмотрел на Мэг. Она смертельно побледнела, на ее лице отразился ужас. Видя, что Мэг пытается что-то сказать, но не может, он сам задал этот вопрос:

— Кто написал это письмо?

Управляющий открыл левый ящик стола, достал лист бумаги и положил его на промокательную бумагу.

— Его подписал мистер О'Хара, — сухо отозвался он, снова устремив на собеседников пристальный взгляд.

— Робин… — снова заговорила Мэг, голос ее дрожал.

— Робин О'Хара. — Мистер Лейн поднял бумагу и протянул ее через стол.

Билл взял листок, на котором были вчерашняя дата и краткий текст, отпечатанный на машинке:

Дорогой сэр!

Пожалуйста, вручите подателю сего пакет, который я оставил Вам на хранение год тому назад.

Искренне Ваш

Робин О'Хара.

Текст завершала витиеватая подпись. Мэг протянула руку, и Билл передал ей листок. Их руки соприкоснулись, и Билл подумал, что пальцы Мэг так холодны и неподвижны, что даже уже не дрожат.

Она прочитала записку и положила ее на стол. Мистер Лейн взял ее. Никто не произнес ни слова.

Наконец Билл нарушил молчание:

— И что же вы сделали?

Мистер Лейн постучал по блокноту.

— Я мог сделать только одно.

— Вы отказали?

— Я написал ответ мистеру О'Хара, — очень сдержанно отозвался управляющий, — напомнив ему об условиях, на которых настоял он сам, и попросил явиться за пакетом лично.

— А почему вы хотели видеть меня? — спросила Мэг тихим, но спокойным голосом.

— Откровенно говоря, миссис О'Хара, — ответил мистер Лейн, — я хотел узнать, есть ли у вас сведения о местопребывании вашего мужа, и спросить ваше мнение об этой подписи.

Глаза Мэг чуть расширились. Она взяла письмо, внимательно посмотрела на него и передала Биллу.

— Это подпись Робина, — сказала Мэг.

Взглянув на невозмутимое лицо управляющего, Билл перевернул письмо и стал изучать подпись вверх ногами.

Мистер Лейн предложил ему лупу.

— Вижу, вы знаете, как обычно подделывают подпись. — Он повернулся к Мэг. — Не переворачивают вверх ногами и копируют штрих за штрихом, словно рисуя. Лупа позволяет рассмотреть, в каком месте ручку отрывали от бумаги. Но если это подделка, то ее осуществили каким-то иным способом.

Посмотрев на подпись через увеличительное стекло, Билл положил его на стол.

— Подпись сделана единым росчерком.

— Совершенно верно, — кивнул мистер Лейн. — Естественно, я сам тщательно ее изучил. Могу я спросить, знакомы ли вы с подписью мистера О'Хара?

— Да. Мы учились вместе в школе и в колледже.

— И вы бы сказали…

— Я бы сказал, что это его подпись, если бы не знал, что это невозможно.

— Почему невозможно?

— Потому что я уверен, что О'Хара мертв. Я вам это уже говорил.