Глава 39

Мисс Силвер попила чаю у мисс Дэйнсворт. Ричарда дома не было. Он уехал в Лондон, и мисс Силвер приятно провела время с мисс Дэйнсворт и Дженни. После чая она поинтересовалась, как пройти к дому миссис Прэтт, и Дженни тотчас вызвалась пойти вместе с ней. Подумав немного, мисс Силвер согласилась.

В тот день Дики поразительно не везло. Обычно днем он редко бывал дома. Но именно сегодня он оказался на месте — ждал Стаффи Крэддока, который должен был зайти за ним после чая. Стаффи никогда не пропускал чаепития.

Миссис Крэддок ни за что бы этого не потерпела. Дики еще раз убедился, насколько сам он счастливее, так как маме никогда не было дела до того, дома Дики или нет, какой уж тут чай… Он вдруг почувствовал себя очень одиноким, и чтобы было не так грустно, принялся громко насвистывать.

Миссис Прэтт дома не было. Она должна была прийти не раньше чем через час. Нельзя сказать, чтобы она слыла хорошей работницей, но ей немного удавалось подработать, чтобы сводить концы с концами. Люди жалели ее, к тому же она, если за ней строго присматривать, с работой справлялась.

Когда мисс Силвер и Дженни подошли к дверям, они услышали свист Дики.

— Он здесь, — сказала Дженни. — Я боялась, что его нет. У них никакого распорядка, они едят, когда придется, Мисс Силвер была поражена, уже в который раз за сегодняшний день…

— Вы думаете, — спросила она, — этому Дики можно верить?

— Нет. Я так не думаю, — откровенно сказала Дженни. — Он будет изо всех сил выкручиваться и врать. Поэтому я и решила пойти вместе с вами.

Они постучали в дверь, и свист немедленно прекратился.

Через минуту послышались шаги — кто-то спускался по лестнице. Затем все стихло, и дверь открылась. На пороге стоял неухоженный и неопрятно одетый мальчик. Через миг чудесная улыбка осветила его лицо, а ярко-синие глаза засверкали.

— Матери нет дома. Может, что передать?

Он сделал вид, что не знает Дженни, хотя сразу же ее узнал.

— Привет, Дики! — прямо сказала Дженни. — Нам нужен ты, а не мама. Можно войти? Это мисс Силвер.

— Ну здравствуй, Дики, — поздоровалась с ним мисс Силвер.

Дики ответил на ее приветствие, а сам тем временем обдумывал ситуацию, и соображать нужно было очень быстро. Он знал, кто такая мисс Силвер, и догадывался, почему она к нему пришла. Рассказать ей о том, что ему известно, или нет? Дики терзали сомнения. Взвешивая все «за» и «против», Дики провел посетительниц в дом, но не в грязную тесную кухню, а в переднюю комнату, которой никогда не пользовались и которая, по мнению Дики, была ужасно чистая. В комнате были четыре стула, прислоненных спинками к стене, и жесткий неудобный диван — спинкой к окну.

Занавески нельзя было назвать ни чистыми, ни грязными.

Их никто не трогал с тех пор, как много лет назад мертвого Джеймса Прэтта принесли домой.

Сам Дики считал, что комната очень красивая, и видно было, что он ею невероятно гордится. Спертый воздух и толстый слой пыли на всем подчеркивали, что комната была особым местом, отделенным от прочего жилого пространства.

Ведя мисс Силвер и Дженни в комнату, Дики закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Улыбка его несколько потускнела от слишком напряженных раздумий. "Им что-то от меня нужно, иначе не пришли бы. Чего они хотят?

Ладно, щас узнаем!"

Дики взглянул на мисс Силвер. Это был его фирменный взгляд, способный растопить сердце любой старой леди. И это он знал твердо. Но когда его взгляд встретился со взглядом этой старой леди, таким устрашающе проницательным, ему оставалось рассчитывать только на свою простодушную улыбку. Дики хотел было попятиться, но вспомнил, что сзади — дверь. Мысленно Дики продолжал повторять: «Чего вам от меня надо? Я ничего такого не делал. Ничего! Чего вам надо, чего вы пришли?» Но вслух он ничего не сказал.

— Дики… — заговорила мисс Силвер.

Ее дружелюбный тон несколько успокоил и подбодрил его. Он улыбнулся, ловко изображая смущение.

— Дики, — повторила мисс Силвер, — я слышала, что ты очень умный мальчик. Но достаточно ли ты умен, чтобы понять одну важную вещь. Всегда лучше держаться законов.

Дики проглотил слюну и сказал:

— Правда?

Мисс Силвер улыбнулась.

— Ты сам скоро в этом убедишься. Очень легко сделать что-нибудь нехорошее, и если все сошло с рук — берегись!

Тут-то и попадаешь на дурной путь.

— Правда? — снова спросил Дики еще более простодушным тоном.

— Да, — тверда произнесла мисс Силвер. — Сейчас ты, Дики, на развилке двух дорог. Скажешь правду — честь тебе и хвала, ну а солжешь — это обязательно станет явным и уничтожит твое доброе имя.

— Я буду говорить только правду, — поторопился заявить Дики.

Мисс Силвер одобрительно кивнула.

— Я сразу же пойму, когда ты начнешь лгать, — предупредила она.

И Дики вдруг всем своим нутром почуял, что она действительно узнает. Это было очень неприятное чувство.

Ничего подобного он раньше не испытывал, оно ему очень не понравилось. Не окажись Дики в четырех стенах, он немедленно бы сбежал. И он мог бы держаться подальше от этой старухи, пока та не уйдет. Мог бы… Нет, он ничего не мог сделать… в самом деле ничего! Какой же он дурак, прислонился к этой дурацкой двери! А теперь, если он повернется, чтобы ее открыть, старуха его зацапает, а девушка поможет его держать.

Все время, пока он это обдумывал, улыбка оставалась простодушно невинной. Она угасла лишь на мгновение.

— А теперь, Дики, расскажи-ка про записку, которая у тебя есть.

— Про записку? — он изобразил крайнее изумление.

— Да. Про записку, адресованную мисс Дженни Хилл.

— О! Ах про эту…

Дики старался выиграть время, но мисс Силвер этого ему не позволила.

— Да, — сказала она. — Я хочу знать, что ты с ней сделал? Кто тебе ее дал и велел отнести мисс Хилл? Ты ведь знал, кто такая мисс Дженни Хилл?

Дики медлил. Если он сейчас сделает неверный шаг, потом уже не выпутаешься. Он мог бы кучу всего напридумывать, но чувствовал, что в данном случае безопаснее всего была чистая правда. Поняв это, Дики тут же ощутил сильный прилив добродетели.

— А то нет! — ответил он насмешливым тоном. — Все в деревне знают, что у мисс Дженни Форбс два имени, что раньше ее звали мисс Дженни Хилл. Все это рассказала миссис Уоррингтон. Она страшная болтунья! Про все, что делается у миссис Мерридью, рассказывает. И все, что знает миссис Уоррингтон, знает вся деревня!

— Значит, ты собирался отдать записку мисс Дженни?

— Да, собирался. Только… — Дики ощутил желание выложить все как на духу. — Только я встретил Роджера Бартона и Стаффи Крэддока. Они придумали отличную штуку, и… и я пошел с ними. А про записку забыл. Вспомнил он ней только после… ну после убийства.

— Ну а вдруг в записке было что-то важное? Об этом ты не подумал?

Говорить правду оказалось очень легко и даже приятно.

Не нужно было обдумывать, что сказать дальше. Выкладывай просто все, как было, ничего не добавляя. Дики так и делал.

— Нет. Сначала не подумал.

— А почему?

Дики заерзал.

— Не знаю. Просто не подумал, пока не вспомнил про номер машины, что он был закрыт тряпкой.

Дженни стояла у окна. Ей было страшно. Что-то ужасное надвигалось на нее… на них всех. И она ничего не могла сделать. Как будто стоишь на рельсах и приближается поезд. Слышишь свистки, видишь дым… по сдвинуться с места ты не в состоянии. Дженни не могла оторвать взгляд от лица Дики. Не могла ни двигаться, ни говорить — ничего не могла. То ужасное, что должно было случиться, постепенно приближалось… Неотвратимо.

— Как-как, был закрыт помер машины? — переспросила мисс Силвер.

— Что-то было запихано в багажник, оно свисало вниз и закрывало номер машины.

— Значит, номера ты не видел?

Дики замешкался, но только на секунду. Говорить правду оказалось очень даже интересно. И совсем не опасно! Не нужно останавливаться, чтобы все обмозговать и придумать что-нибудь новое. Говори себе и говори. И он говорил.

— У меня в кармане были спички. Я зажег одну и посмотрел на номер.

Дженни не могла сдвинуться с места. Она ждала неотвратимого. Руки были сжаты так сильно, что ногти врезались в кожу ладоней. Все в ней было натянуто как струна в предчувствии неизбежного.

Опрос продолжался.

— Ты запомнил его? — спросила мисс Силвер.

— А то нет! Пятьсот пять, — отчеканил Дики и еще назвал буквы графства.

— Ты вполне уверен?

— Конечно уверен! Я бы такое не стал придумывать.

Дженни глубоко, до боли под ложечкой, вздохнула.

Подоконник был у нее за спиной. Она кое-как добралась до него, села и закрыла лицо руками. Время перестало для нее существовать. Значит, это был Мэк… И Мириам была убита вместо нее, Дженни… не оставалось ни малейшего сомнения. Если бы Дики не встретил своих друзей и отдал ей записку… Что бы она сделала? Пошла бы на встречу с Мэком? Точного ответа не находилось. То ей казалось, что обязательно пошла бы, то она содрогнувшись говорила себе «нет, конечно нет». Дженни не знала, как бы она поступила. И никогда не узнает.

Сквозь путаницу мелькавших в голове страшных мыслей, она услышала голос мисс Силвер.

— Выпейте это, дорогая! Давайте-давайте. Это всего лишь вода.

Дженни с трудом сделала глоток… Потом еще и еще…

В голове немного прояснилось.

— Со мной все хорошо, — взгляд у нее был жалкий.

— Да, дорогая, у вас все будет хорошо. Полежите немного не двигаясь.

Дженни осмотрелась. Оказывается, она соскользнула с подоконника и лежала на полу. Окно над ее головой было широко распахнуто. Впервые после многих-многих лет.

Дики был возмущен. Очень. Мать никогда не открывала этого окна. Однако духовный подъем, который он испытал сказав «правду, только правду и ничего кроме правды», был сильнее возмущения. Да, Дики прекрасно помнил слова клятвы, которую давал в суде, и теперь повторил их про себя с величайшим удовольствием. И с удовольствием перебирал в уме все преимущества правдивых показаний. Не надо следить за тем, чтобы не спутаться, чтобы точно помнить, что наплел. Говори все как есть, и никто тебе ничего не сделает. Ди и за что, если действительно все так и случилось?

Дики побежал наверх, чтобы взять записку Мэка. Когда он вернулся, Дженни уже снова сидела на подоконнике. Только была вся какая-то белая.

Дики протянул записку мисс Силвер. Записка была в плачевном состоянии: мятая, обильно покрытая пятнами, но текст был в целости и сохранности. Мисс Силвер развернула листок и прочла то, что Мэк написал Дженни почти две недели назад.

Дженни, никому ничего не говорите, но, как только стемнеет, я буду ждать вас на вересковой пустоши.

Мэк.

Записку принесите с собой.

И в верхнем левом углу стояло число… День убийства.

Глава 40

— Что вы собираетесь предпринять? — спросила Дженни.

— Думаю, вы и сами знаете, дорогая, — сочувственно глядя на нее, ответила мисс Силвер, когда они возвращались из коттеджа миссис Прэтт.

Дженни чувствовала страшную слабость и усталость. Сегодняшнее утро и торопливые сборы Ричарда, боявшегося опоздать на поезд в Лондон, все это казалось ей таким далеким…

— Да. Конечно. Вы сообщите в полицию.

— Я обязана это сделать.

Дженни молчала.

— Ужасно, — через некоторое время сказала она. — Ужасно даже подумать об этом! Мэк… Он всегда был таким… таким… — Дженни подыскивала нужное слово. — Таким особенным, недоступным. И мне казалось… долгое время я считала, что нравлюсь ему. Когда я узнала, что это не так… то почувствовала, будто я совсем одна. Вам знакомо такое чувство? Как будто все на свете исчезли и никого, кроме вас, не осталось. Это страшно… как кошмар.

— Очень удачное слово, — заметила мисс Силвер. — Кошмар — это что-то нереальное, когда вы просыпаетесь, он больше не имеет над вами власть. Вы избавились от кошмара, когда покинули Элингтон-хаус. Кошмар растаял, как и полагается дурному сну, вы совершенно от него освободились. С вами теперь мисс Дэйнсворт, которая о вас заботится. И Ричард. Он и поддержит, и защитит.

Вам больше нечего бояться.

Через боковую улочку они прошли в деревню. Дженни действительно вдруг словно очнулась от дурного сна.

До сих пор она переживала за Мэка, думая о том, что с ним случится. Теперь она поняла, что в ее жизни есть и другие: Ричард и мисс Дэйнсворт. Теперь они — семья.

Она больше не одинока и не беззащитна. Дженни стала успокаиваться. Но вспомнив о девочках, об Алене и даже о миссис Форбс, она снова разволновалась, чувствуя себя виноватой.

— Что вы будете делать сейчас? — спросила она.

— Я должна связаться со старшим инспектором Эбботтом. Он захочет услышать полный отчет. Что, если я вас покину, дорогая? С вами все в порядке, доберетесь?

— Да-да, все нормально, — заверила ее Дженни.

Ей хотелось остаться одной, ей надо было все обдумать.

А когда кто-то рядом, сосредоточиться невозможно. Сейчас ей было важно побыть одной.

А мисс Силвер было некогда предаваться размышлениям, нужно было спешить на лондонский поезд. День был крайне утомительным, но об отдыхе она пока не помышляла. Сейчас ее заботила только предстоящая встреча с Фрэнком Эбботтом. Мисс Силвер послала ему со станции телеграмму и надеялась, что он еще не ушел из офиса. Она никак не ожидала, что он приедет ее встречать, и, разумеется, очень обрадовалась.

— Дорогой Фрэнк, право же тебе не следовало так беспокоиться!

Он улыбнулся.

— Что вы замышляете, мэм?

— Сейчас все расскажу, давай только выберемся отсюда.

Фрэнк усадил ее в такси и, бросив шоферу: «Монтэгю Меншинс», обернулся.

— Итак, мэм, чем порадуете?

— Я знаю, кто убийца, — мрачно ответила она. — Позволь мне все рассказать по порядку.

Со свойственной ей скрупулезной точностью мисс Силвер изложила все события и факты. В заключение она вынула из сумочки записку, сочиненную Мэком две недели назад. При виде записки, снабженной даже точной датой, Фрэнк даже присвистнул.

— Где же вы раздобыли это сокровище? Я смотрю с этим посланием не особо церемонились.

— Твоя правда. Она лежала в кармане у одного парнишки. Его зовут Дики Прэтт, живет в Хэйзлдоне. Отца у него нет и, как я понимаю, с матерью он не считается.

Эту записку ему дали в тот же день, когда она была написана, примерно около семи вечера. Человек, вручивший записку, велел передать ее Дженни Хилл. Все в деревне и, разумеется, сам Дики уже знали, что это прежнее имя Дженни Форбс. Это стало известно потому, что у миссис Мерридью — соседки мисс Дэйнсворт — есть кузина, которая живет в Элингтоне, то есть там, где родилась и выросла Дженни.

— Дорогая мисс Силвер!

— Не перебивай меня, Фрэнк! Да, я знаю, что ты разговаривал с Дженни, но не уверена, что тебе досконально известна ее история.

Фрэнк покорно умолк, и мисс Силвер продолжила свой рассказ.

— Записку написал старший сын миссис Форбс. Ему приблизительно двадцать четыре года, он лет с шести считал себя наследником, которому рано или поздно достанется Элингтон. Когда Дженни услышала, что он собирается жениться на ней исключительно ради выгоды, она убежала. Бедная девочка! Вся эта история была для нее ужасным потрясением. Она той же ночью сбежала из дома и на дороге случайно увидела машину дальнего родственника Ричарда Форбса. Представляешь, какое совпадение?!

А он привез ее к своей тете, мисс Дэйнсворт. История просто фантастическая, но чего в жизни только не бывает… Записка, которую я тебе только что вручила, полностью изобличает Мэка Форбса. Абсолютно очевидно, что он приехал в Хэйзлдон с определенной целью: избавиться от своей кузины. Девушка, которая в результате и стала его жертвой, отправилась поздним вечером на пустошь, но не из своего дома, а из соседнего, где живет Дженни.

За свою назойливость и самоуверенность ей пришлось очень дорого заплатить. Мэк Форбс принял ее за Дженни, и она, видимо, не спешила вывести его из этого заблуждения. Он убил ее, полагая, что перед ним Дженни. И в этом был абсолютно уверен, как и в своей безнаказанности. Однако он не знал, что тот мальчик, которому он дал записку, успел незаметно подсмотреть номер его машины.

Но, дорогой Фрэнк, номер этот был закрыт тряпкой, свисавшей из багажника! Явное доказательство того, что все было обдумано заранее. У мальчика оказались спички. В общем, номер машины — пятьсот пять и опознавательные буквы родного графства Мэка Форбса.

Фрэнк спрятал испачканную и мятую записку в записную книжку.

— А где можно найти этого молодого человека? Вы и это знаете?

— У меня есть его адрес, — коротко ответила мисс Силвер.

Фрэнк записал.

Дженни шла домой. Она чувствовала себя невероятно усталой, мысли в голове путались. Она не знала, что ей теперь делать, но с каждой минутой осознавала, что уже сделала. У Мэка больше не было будущего. И это она его уничтожила. Дженни остановилась. Ей казалось, что она вся окутана густым туманом… Да, она не знала, что делать, и это было невыносимо.

Ей пришло в голову, что она должна была умереть, и тогда не было бы всех этих несчастий. Но Дженни была выносливой и здоровой… даже никогда серьезно не болела… И если бы она умерла тогда на пустоши, это было бы самым настоящим убийством. И убийцей был Мэк.

Вся ответственность за этот ужас и за то, что произошло, была не на ней, а на нем. Дженни вспомнила бледное лицо Джимми Моттингли в зале суда… Разве могла она допустить, чтобы Джимми напрасно пострадал? Нет!

Не могла. Окутывавший ее туман растаял, и она продолжила путь.

Дома никого не было. Ричард еще не вернулся, и Дженни вспомнила, что мисс Дэйнсворт собралась проведать миссис Мерридью… «Совсем не хочется туда идти, — сказала она, — но я должна. Если я там не понадоблюсь, то сразу уйду».

Дженни прошла в гостиную. Нужно было обдумать мучивший ее вопрос. Она села, и телефон оказался прямо перед ней. Дженни пересела на другое место. Теперь он не был виден, но она все равно знала, что он рядом. Она может узнать номер и позвонить. И сказать, что сделала.

Сообщить, что мисс Силвер все знает, что его записка у нее в руках, и что Дики Прэтт все рассказал, и что на записке указано число. Дженни могла бы все это сказать Мэку… Что он сделает, когда она ему расскажет? Неизвестно. Дженни содрогнулась.

Через несколько минут она встала, подошла к телефону и спросила лондонский номер Мэка.

Мэк одевался. Сегодня они с приятелями собирались на новый американский мюзикл «Смелей, Дейзи!». Причесываясь, он весело напевал, все страхи наконец рассеялись. Что бы ни случилось с запиской, теперь она уже не обнаружится через столько времени. В конечном счете он, похоже, выпутался. Что же касается того юного болвана, которого арестовали, вряд ли с ним что случится. Ну а если случится… Что ж, нехорошо, конечно.

Зазвонил телефон. Мэк пошел в соседнюю комнату и снял трубку.

— Кто говорит?

— Это Дженни. Я должна вам кое-что сказать.

— О, неужели? — тон Мэка был почти грубым. Чего нужно этой девице?

— Мэк, — сказала она, — кое-что произошло.

— В чем дело? Я очень тороплюсь.

— Послушайте, Мэк! Мальчик, которому вы дали записку…

Страх подполз к сердцу Мэка и коснулся его своим ледяным пальцем.

— О чем вы говорите?

— Я говорю о вас. — Голос Дженни был напряженным и говорила она торопливо. — Этот мальчик… Дики Прэтт… У него в кармане было ваше письмо.

— О! Это старое письмо! Ну и что с того?

— Там указано число, — голос Дженни звучал так, будто она плакала. — Вы поставили дату, как делаете это всегда. Эту вашу записку Дики отдал мисс Силвер, которая хлопочет о Джимми Моттингли, и она отправилась с этой запиской в Лондон. И еще Дики сказал, что видел номер машины. Он подкрался сзади и поднял тряпку, закрывавшую номер. Из чисто мальчишеского любопытства, но… — голос Дженни почти замер. — Я подумала, вы должны знать все это…

Послышался щелчок. Она повесила трубку. Разговор был окончен.

Мэк, забыв положить трубку, стоял неподвижно, но мысли вихрем метались в его голове. Надо бежать, еще есть время. Они придут за ним, но его не будет. Он уйдет. Куда? И как? Сразу же с отчаянной ясностью Мэк понял, что куда бы он ни пошел, куда бы ни поехал, как бы ни изворачивался, его будут искать. За его голову будет назначена награда.

Неожиданность нанесенного удара совершенно его ошеломила. О подобных вещах он не подумал. Но они существовали, эти неоспоримые факты. Хотя ничего такого предусмотрено не было. Однако свершились и были звеньями единой цепи, все эти причины и следствия, которые неотвратимо вели к предначертанному концу. И конец был только один. Мэк это знал.

Он заметил, что все еще держит трубку. Послышался голос телефонистки:

— Вы закончили?

— Да.

Мэк повесил трубку. Потом открыл второй ящик письменного стола и вынул револьвер.

Мисс Силвер была рада, что наконец добралась домой.

Что и говорить, день выдался крайне утомительный. И так приятно снова оказаться в своей уютной гостиной, где ее окружало заботливое внимание Эммы.

Телефонный звонок раздался, когда мисс Силвер отдыхала у камина. Она поднялась, подошла к аппарату и взяла трубку. По голосу Фрэнка она сразу поняла, что произошло.

— Это вы, мисс Силвер?

— Да, Фрэнк.

— Мы опоздали. Он застрелился. Вероятно, девушка предупредила его.

— Бедная Дженни! — только и сказала мисс Силвер.

Глава 41

Миссис Форбс неподвижно сидела у своего письменного стола. Так она просидела всю ночь, не двигаясь… лишь мысли неустанно скользили от одной картины к другой, а подойдя к концу, ужасающему, безжалостному концу, возвращались вспять, к самому началу.