— Хорошо. В каком направлении нам стоит начать?

— В направлении счетов сэра Денцеля.

— Ах, да! Меня же предупреждали о вашем неизбежном визите.

С усилием, но Каткар все-таки сдержал удивление.

— Кто дал вам такую информацию?

Президент Вамбольдт уклонился от ответа.

— Давайте пройдем туда, где можно поговорить со всеми удобствами. — Он приблизился к стене и нажал серебряную кнопку — малахит бесшумно заскользил вбок. — Вот сюда, если позволите.

Все прошли через образовавшийся проем в обыкновенный офис, уставленный обыкновенной канцелярской мебелью. Только сейчас Глауен понял предназначение шикарных апартаментов, где они только что были — это было преддверие, где посетителей оставляли на некоторое время, чтобы они, во-первых, могли прочувствовать все величие, а во-вторых, испытали определенную неловкость — сидеть было не на чем.

Вамбольдт указал на кресла, а сам сел за стол и заговорил, тщательно подбирая слова:

— Правильно ли я понимаю, что вы явились сюда, дабы освежить счета сэра Денцеля?

Каткар удивился.

— Откуда вам это известно?

Вамбольдт вежливо улыбнулся.

— До нас доходит немало слухов. А это выглядит вполне правдоподобно, учитывая недавнюю бешеную активность ваших компаньонов.

Каткар совсем разволновался.

— Нет, скажите мне, что все-таки происходит? — закричал он. — Сообщите мне все! Все!

— Разумеется, — успокоил президент. — Скажите мне только, вы действительно принесли новые суммы, чтобы положить их на счет сэра Денцеля?

— Да вы что? Наоборот!

— Интересные новости, — заметил Вамбольдт, но как показалось Глауену, скорее успокоился, чем удивился.

Каткар же, напротив, впал уже в совершенную ярость от непонятного спокойствия президента банка.

— Еще раз настоятельно прошу объяснить мне, что происходит! Я уже устал от вашего туманного лепета и намеков неизвестно на что!

— Дело в том, что обстоятельства сами по себе не ясны, — со всей возможной вежливостью ответил Вамбольдт. — Но я сделаю все, что в моих силах, несмотря на трудности.

— Ах, не говорите про трудности, лучше изложите мне факты, только факты!

— Счет находится в несколько любопытном положении. Физически он доступен, но баланс наличности несколько снизился — вынужден вам это сказать — и составляет теперь двадцать девять тысяч солов.

— Что вы имеете в виду! ? — заорал Каткар. — Вы сами не понимаете, что говорите!

— Примите во внимание обстоятельства, — осторожно прервал Вамбольдт. — И какие!

Каткар схватился за голову.

— Хорошо, хорошо, пусть так. У сэра Денцеля были причины не верить словам и честности сподвижников и именно поэтому он пожелал поместить свой счет под прямой контроль. По крайней мере, то, что от счета осталось. — Каткар вытащил из-за пазухи бумагу и торжественно водрузил ее на стол. — Вот официальное уведомление!

Вамбольдт поднес бумагу к глазам, брезгливо держа ее кончиками холеных пальцев, и долго изучал.

— Ага… хм… да… Весьма интересно, — Какое-то время он сидел неподвижно, погруженный в размышления, которые, как казалось, удивляли его самого. — Я рад получить непосредственные и точные инструкции от самого сэра Денцеля. Они прибыли в нужное время. Я как раз должен был выплатить сумму в шестьдесят пять тысяч солов в специальный фонд.

Глауен удивился.

— Снять со счета в двадцать девять тысяч сумму в шестьдесят пять тысяч? Да это же какое-то финансовое чудо!

Однако на Чилка это не произвело никакого впечатления, и он пояснил:

— Это особый способ перемещения запятых, отделяющих целое от дроби. У нас так некоторые тоже пытаются делать, но поскольку ничего в этой системе не понимают, то попадаются и идут под суд.

— Мы не работаем с чудом, и не занимаемся подобного рода махинациями, — возразил Вамбольдт. — Правда иногда, как в нынешнем случае, ловкое пользование временем позволяет создавать эффекты воистину замечательные.

— Объясните подробней, будьте любезны, — настаивал Глауен.

— Нет, давайте поначалу все-таки убедимся, что счет в безопасности, и ваши клерки не черпают из последних запасов сэра Денцеля обеими руками! — закричал Каткар.

— Что ж, это легко сделать, — президент нажал на столе несколько кнопок и бесстрастный голос произнес:

— Счет сэра Денцеля Аттабуса — изолирован.

— Вот видите — счет в полной безопасности, — подтвердил Вамбольдт.

— А теперь поясните, что это за чепуха в шестьдесят пять тысяч — откуда, для чего и кому собирались вы их выплатить?

Вамбольдт несколько смутился.

— Эти перемещения крайне конфиденциальны. Я не могу обсуждать их в частном разговоре.

— Это не частный разговор! — снова вскипел Каткар. — Как агент сэра Денцеля я имею право быть посвященным во все, что касается его интересов! Если же вы передадите — или передавали — эту информацию посторонним лицам, то и вы лично, и банк как финансовая организация предстанете перед судом! И я делаю вам это предупреждение сейчас и совершено открыто!

Президент Вамбольдт улыбнулся ледяной улыбкой.

— Ваши замечания справедливы и правильны, и как представитель сэра Денцеля вы имеете полное право на любые вопросы, но эти два господина? Вы можете гарантировать их порядочность и молчание?

— Абсолютно! Во всех отношениях! Они выполняют миссию ИПКЦ — а это уже немало говорит об их свойствах! Но сейчас в целях конспирации они выступают в роли полицейских Кадвола.

Вамбольдт кивнул, но без малейшего интереса.

— За эти годы мне удалось узнать немало о моральных принципах сэра Денцеля, и насколько я знаю, они сильно отличаются от принципов Роби Мавила или Джулиана Бохоста. Вы требуете информации и правильно делаете, особенно учитывая ту странную деятельность, что развил Бохост.

— Что? Где? Факты! Факты!

Вамбольдт откинулся в кресле и долго смотрел на полки по стенам кабинета, а когда заговорил, голос его был спокоен и почти ласков:

— Это сложная история и в определенном смысле поразительная, если так можно выразиться. — Президент вытащил из ящика лист желтой бумаги и несколько секунд изучал напечатанный на нем текст. — Два месяца назад счет сэра Денцеля составлял сто тридцать тысяч солов. Потом Космический Двор Т.Д. Вейдлера запросил чек на сумму в сто одну тысячу в оплату двух военных крейсеров типа стрейдер-ферокс. Требование было подписано Роби Мавилом и не вызвало особых опасений. Тем не менее, зная отношение сэра Денцеля ко всему, что связано с насилием и убийством, я несколько удивился такому требованию. Я поднял документы и обнаружил, что право на получение денег имеют три человека — Мавил, Бохост и Каткар. Итак, счет ныне, как я уже сказал, двадцать девять тысяч.

— Минутку! — рванулся вперед Глауен. — Вы сказали, что Мавил использовал эти деньги на покупку двух военных крейсеров?

— Совершенно верно.

— Вы это знали? — обернулся Глауен к Руфо.

Плечи Каткара упали.

— Все не так просто, как кажется. Я обнаружил эти крейсера в секретном ангаре и немедленно уведомил об этом сэра Денцеля, который был просто в шоке.

— Но вы не поставили в известность Бюро Б!

— Ситуация весьма щекотливая. У меня три обязанности — перед Бюро Б, перед сэром Денцелем и перед собой. И я решил сообщить о крейсерах Бюро Б сразу же, как только закончу дело в банке — и таким образом исполню все три обязанности наилучшим образом. — Глауен молчал. Каткар посчитал, что наступившая тишина слишком нервозна и обратился к Вамбольдту. — Продолжайте, прошу вас.

— Две недели назад я получил другое требование. На этот раз на сумму в десять тысяч солов в оплату того же Космического двора, но подписано оно было уже Бохостом, — с холодным спокойствием продолжил Вамбольдт. — Сумма объяснялась частичной проплатой за восстановление пассажирского транспорта «Фратценгейль», а далее указывалось, что остальная сумма в шестьдесят пять тысяч должна быть выплачена в течение месяца. Требование было в полном порядке, но я не разрешил его к оплате. Вместо этого, я позвонил Доркасу Фаллинчу, коммерческому директору Космического Двора, с которым, к счастью, состою в хороших отношениях — в свое время мы оба были синдиками в Институте Мармелайна. Он и сказал мне то, чего я наполовину уже ждал: «Фратценгейль» — просто куча хлама, не подлежащего никакому ремонту, и за два года Бохост был первым, кто им заинтересовался. Тридцатидневный же срок и вообще был бессмысленным, поскольку никому не пришло бы в голову уводить у Бохоста из-под носа эту развалину.

Я заметил, что семьдесят пять тысяч солов — слишком завышенная цена для такого судна, и Фалинч со мной согласился. Он продал бы эту развалину и за сумму в десять раз меньшую. Фаллинч сказал, что обратится за советом к Ипполиту Бруни, менеджеру по продажам и перезвонит мне. На том и остановились, и, разумеется, я не перевел и десяти тысяч.

Через два дня Доркас позвонил мне и сказал, что, оказывается цену на «Фратценгейль» Бруни и Бохост выработали вместе, и что Джулиан покупает два судна — «Фратценгейль» по бросовой цене и яхту «Фортунатас», весьма современную и комфортабельную. Это была сделка, где оба негодяя нагревали руки: Бохост получал яхту в личное пользование за чужой счет, а Бруни получал неучтенный доход. Действительно заманчиво, но никто не подумал подстраховаться.

Я нашел все это весьма странным и опасным, поскольку в обязанности банка всегда входит — в ограниченных, разумеется, пределах — защита клиентов от неправильного использования их вкладов. Фаллинч хотел уже рассчитать Бруни и передать дело в суд, но я отговорил его, желая посмотреть, как они дальше будут разворачивать свою схему.

Еще через два дня мне позвонил сам Бохост, и я впервые встретился с ним лично. Передо мной оказался высокий стильный молодой человек, блондин, прекрасно выглядящий, хотя и несколько манерный, словно одновременно хотел казаться и душкой, и аристократом. Он пожелал узнать, почему я до сих пор не перевел десять тысяч солов на депозит Двора за «Фратценгейль». Я ответил, что еще не имел времени проверить обстоятельства. Такой ответ взбесил его, и он стал уверять, что все формальности соблюдены, что все проверено лично им, что судно, несмотря на возраст и необходимость некоторых косметических доработок, очень надежное и, хотя не блещет изысканностью, представляет собой именно то, что ему сейчас нужно.

Я согласился и спросил лишь, как он собирается за него платить? Ответ поверг меня в шок. «Это самая легкая из проблем, — сообщил он мне, — поскольку счет сэра Денцеля составляет сто если не сто пятьдесят тысяч соло».

Каткар ядовито рассмеялся.

— Отлично, отлично! Клайти отпихнула Денцеля, села на его деньги и настаивает, чтобы они использовались по ее прихотям — а Денцель, уже не зная, как от нее отделаться, согласен на все. Но это произошло до того, как я показал ему крейсера, разумеется. Клайти была не в курсе и отправила Джулина в полной уверенности, что денег полно.

— Это вполне объясняет его заблуждения, — подтвердил Вамбольдт. — Тем временем, Двор не получил десяти тысяч, и Джулиана предупредили, что если в месячный срок денег не будет, то сделка сорвется. Он признался мне, что хочет совершить и еще одну сделку почти такой же важности. Я поинтересовался этим, но он сказал, что еще ничего не решил окончательно, хотя дело и соблазнительное. Я спросил, как он все-таки собирается расплачиваться, если таких денег на счету сэра Денцеля нет. Джулиан решил, что самым простым выходом будет краткосрочный банковский кредит.

— Но каким образом он собирался поддержать кредит?

— Он ужасно взволновался, но стал уверять меня, что у него имеется доступ к другим источникам финансирования, если уж такая необходимость появится. Я просил его назвать эти источники, но он сослался на конфиденциальность и мгновенно испарился.

Я обдумал все услышанное и провел надлежащее расследование банковских документов, в результате которого обнаружил нечто, имеющее отношение к настоящему делу. Я обнаружил счет ЖМС почти двадцатилетней давности, который образовался многолетними процентами и составляет теперь девяносто шесть тысяч солов. Нашел я и личный счет Клайти Вердженс на сумму в тридцать одну тысячу солов и счет самого Бохоста на одиннадцать тысяч. Джулиан имеет право брать деньги с любого из трех этих счетов. И я поначалу составил план, от которого все же пришлось отказаться в силу его полной неэтичности.

Через три дня Бохост появился снова, причем вел себя сдержанно и доверительно. Сначала он говорил о ЖМС, о движении, в котором они с сэром Денцелем играли важную роль, потом о трудностях, которые испытывает его тетка Клайти Вердженс с упрямыми консерваторами на Станции Араминта и так далее. Но я был уверен, что он пришел не за этим, и действительно, на уме у него было совсем иное. Он признался, что помимо «Фратценгейля» ЖМС нуждается и в небольшом курьерском судне, а у Вейдлера он случайно обнаружил корабль, идеально подходящий для этих целей, причем по очень низкой цене. Это космическая яхта «Фортунатас-9», оцененная в сорок три тысячи солов, так что вместе оба судна будут стоить всего сто восемнадцать тысяч. Это феноменально дешевая сделка, и он не может упустить такой возможности!

Он просто задыхался от восторга: «Фортунатас» — прелесть! Драгоценность! Как новенький! И по низкой цене!

Я согласился с его излияниями, но опять спросил, где он намеревается взять денег для оплаты? На счету сэра Денцеля останется всего девятнадцать, если, конечно, я переведу предоплату за «Фратценгейль». Он же продолжал твердить, что все это временно, и что об этом ему сообщила Клайти Вердженс собственной персоной!

Но я сказал, что мало верю в подобную материализацию слов в деньги.

Джулиан отмахнулся от моих слов и настаивал на получении краткосрочного кредита, который даст ему возможность купить оба судна.

Я сказал, что да, банк может дать такой кредит, но что в целях защиты банковских интересов проценты будут весьма немалыми и гарантии потребуются значительные.

Джулиан сказал, что все эти подробности утомительны и мелочны и попытался проскочить их, упомянув только, что гарантией будут сами суда. Я же указал, что Сфера Гаеан широка, длинна и глубока, и поэтому космические суда не могут быть гарантией банковского кредита, — Президент Вамбольдт снова холодно улыбнулся. — Джулиан занервничал, стал выспрашивать у меня, неужели я считаю его авантюристом, пронырой и тому подобное, на что я ответил, что будучи банковским служащим просто обязан подозревать в этих грехах каждого.

Он ушел, но назавтра опять вернулся, и в большом волнении. По моему предложению, Доркас Фаллинч сказал ему, что «Фортунатасом» заинтересовались еще покупатели, и потому он торопил меня, призывая не дожидаться, когда на счет Денцеля придут свежие деньги.

Я ответил, что это его право, но гарантии? Он пообещал в качестве гарантий другие счета в моем банке.

«Тогда почему бы вам и не купить на них ваши суда?» — ответил я. Он, оказывается, уже сам об этом думал, но предпочитает, видите ли, иметь дело со счетом сэра Денцеля, на что у него есть немало причин. Но я-то знал, что причина всего одна — это единственный способ использовать для покупки яхты чужие деньги. Однако сказал, что использование других счетов в качестве гарантии возможно, но это процесс долгий, занимает порой несколько недель и что все это устроено для того, чтобы обезопасить банк от всевозможных махинаций, жуликов и строителей всевозможных финансовых пирамид. Джулиан сник и заявил, что это уже перебор и перебор глупейший, ибо он может сам перевести деньги с тех счетов на счет Денцеля за пару минут. Я ответил опять-таки, что это его право, нужно только написать заявление, но лучше все-таки недельку подумать. На это он ответил, что время дорого и он намерен действовать немедленно. Итак, он переведет деньги с других счетов на счет Денцеля, а потом, по получению новых вложений, вернет их обратно. «Как хотите», — согласился я и пообещал подготовить документы сию же минуту.

Джулиан колебался и спросил, сколько на это понадобится денег. Я просчитал и заявил, что к семидесяти пяти тысячам солов за «Фратценгейль» надо добавить сорок три за «Фортунатас», итого сто восемнадцать тысяч, а поскольку гарантии для кредита всегда немного выше, то с него потребуется всего сто двадцать тысяч.

Джулиан нахмурился, но промолчал и перевел девяносто тысяч со счета ЖМС, двадцать со счета Клайти и десять со своего.

Я объявил, что немедленно перевожу деньги на имя Вейдлера, и что назавтра все будет окончательно готово.

Он ушел, а я позвонил Доркасу и спросил обычную цену за «Фортунатас» — он назвал цифру приблизительно в шестьдесят пять тысяч. А на «Фратценгейль»? Он бы продал оба за семьдесят тысяч. От лица сэра Денцеля я совершил сделку и мы провели ее незамедлительно.

Через полчаса уже прибыл курьер с документами, ключами и сейфами, и сегодня утром вы застали меня как раз в процессе перевода семидесяти тысяч на счет Вейдлера. И сделка, которая совершенно непредусмотрена последними инструкциями сэра Денцеля, таким образом совершена. Иными словами, теперь в распоряжении Сэра Денцеля имеются два космических судна, еще двадцать девять тысяч солов и еще пятьдесят, изъятых из сумм, переведенных Джулианом Бохостом.

— И эти суммы теперь заморожены на счету Денцеля? — уточнил Глауен.

Президент кивнул и слегка улыбнулся.

— Должен сказать, хотя и в качестве сугубо личного замечания, что будучи сам синдиком Института Мармелайна, я разделяю взгляды сэра Денцеля, который является Аватаром девятой ступени Благородного Пути. Этой сделкой я преуменьшил свой грех продажи двух военных кораблей Роби Мавилу, без разрешения сэра Денцеля, которое я непременно должен был испросить. Эта ошибка лежала на мне тяжким грузом, и только теперь я чувствую себя немного легче.

— Где-то я читал или слышал, что самыми безжалостными людьми на земле являются пацифисты, — глубокомысленно заметил Чилк.

— А теперь счет Денцеля контролирует Каткар? — спросил Глауен.

Президент глянул в бумаги, принесенные Каткаром.

— Язык сэра Денцеля отличается особой ясностью: да, Руфо Каткар пользуется полной свободой действий относительно этого счета.

— Который содержит теперь и деньги ЖМС?

— Совершено верно.

— Ага! — вдруг не выдержал Чилк. — Неужели такое счастье может стать реальностью?! Неужели денежки Джулиана уплыли?!

Улыбка Вамбольдта стала слегка ядовитой.

— Теперь в объяснениях с Джулианом мне придется проявить немало такта.

— Будет вполне достаточно и простого изложения фактов, — перебил Каткар. — Пусть Джулиан учится принимать удары судьбы с грацией философского спокойствия.

— Это хороший совет, и я непременно передам его по адресу.

Каткар задумчиво кивнул.

— Мне теперь тоже придется нести груз новой ответственности. Однако я делаю все, что смогу и не стану жаловаться.

Глауен рассмеялся.

— Вы так заботитесь о себе, но интересы Консервации все-таки стоят на первом месте.

— Я все проанализирую соответствующим образом и…

— На счету сэра Денцеля теперь семьдесят девять тысяч солов, «Фортунатас-9» и «Фратценгейль» — верно?

— Абсолютно, — подтвердил президент Вамбольдт.

— Во первых, «Фортунатас» — обернулся к Каткару Глауен. — Вы можете передать право представлять интересы Денцеля в Бюро Б на Араминте или мне лично. В первом случае, можете быть уверены, что Бодвин Вук будет крайне вам благодарен и будет пользоваться кораблем как можно чаще.

— Этому не бывать!

— Тогда перепишите документы на мое имя.

— Что! ? — взвился Каткар — Никогда! Чушь собачья! не забывайте, я тоже разделяю идеалы сэра Денцеля, хотя и не продвинулся по Благородному Пути так далеко! Зато теперь я найду скромное убежище, продолжу свои штудии, и возможно, тоже достигну высот. Я намерен использовать все суммы на благородные цели, на усовершенствование человечества!

— Не надо ни бороться, ни спорить, — спокойно произнес Глауен. — Это пустая трата времени. Сэр Денцель может быть, и идеалист, но он использовал свои деньги в криминальных целях, потому на его имущество все равно будет наложен арест. А ваша позиция — пустые амбиции, если уж говорить откровенно. И если Вук узнает о вашем отношении к военным крейсерам, то, уверяю вас, примет это очень близко к сердцу.

— Я был вынужден, меня заставили! Вы же знаете! — кричал Каткар. — Я всю жизнь боролся за Истину, но всегда мои благие намерения оборачивались против меня!

— Только не сейчас! В данный момент ваши добрые намерения свободны, как птички! Так что отложите ваши золотые фантазии и давайте подписывать бумаги.

— Когда я впервые увидел вас на судне, то сразу подумал, что вы принесете мне дурные новости, — мрачно сказал Каткар.

— Давайте поговорим об этом после. А сначала займемся «Фортунатасом», который мы с Чилком находим весьма удобным для нашей работы.

Каткар воздел руки к небу и обратился за помощью к Вамбольдту.

— Передайте «Фортунатас» и «Фратценгейль» Глауену Клаттуку, Станция Араминта, Кадвол. Я вынужден подчинится его дикому требованию.

Вамбольдт пожал плечами.

— Как скажете.

— И выплатите Каткару двадцать тысяч солов, которые он, впрочем, не заслужил, — добавил Глауен.

— Двадцать тысяч? — взвизгнул Каткар, как ужаленный. — Но я ожидал получить значительно больше!

— Но ведь именно о двадцати тысячах вы торговались с Бодвином Вуком.

— Но это было еще до того как мне пришлось рисковать жизнью!

— Хорошо, учтем — двадцать пять тысяч.

Вамбольдт сделал у себя какую-то отметку.

— А баланс?

— Положите то, что осталось, на счет Флоресте-Клаттук здесь же, в банке Соумджианы.

Вамбольдт посмотрел на Каткара.

— Это действительно ваши требования?

— Да, — проворчал Каткар. — Как всегда мои надежды и планы рухнули.

— Что ж, хорошо, — президент поднялся. — Если вы захотите что-либо изменить, поставьте меня в известность в ближайшие три дня…

Глауен удивился.

— Три дня? Вы хотите сказать, что все будет сделано только через три дня! ? Но наши дела требуют немедленного исполнения.

Президент немного склонил голову.

— В банке Соумджианы мы работаем не торопясь, поскольку не можем позволить себе рисковать, совершать ошибки — нас никто не извинит потом. Ваши предложения были весьма неожиданны, и хотя для вас, они, может быть, выглядят естественно, ответственность за их исполнение несете не вы. Поэтому я должен выполнять свои обязанности со всеми предосторожностями. Я должен собрать документы, изучить и оценить вашу репутацию.

— Но мои требования законны?

— Разумеется — в противном случае я даже не стал бы их рассматривать.

— Спасибо и на этом. А что касается моей репутации, то обратитесь к Альвари Ирлингу из банка Мирсеи.

— Простите, тогда мне нужно сделать частный звонок из соседнего кабинета, — президент вышел.

Глауен повернулся к Каткару и Чилку.

— Очень хорошо, что мы выгребем весь счет до тех пор, пока придут известия о смерти Денцеля — иначе у Джулиана появилась бы возможность хорошо пополнить собственный счетец. Не будем сбавлять темпа.

Президент вернулся, снова сел за стол, но теперь выглядел задумчивым и мрачным.

— Альвари Ирлинг аттестовал вас в самых лучших выражениях и высказал предположение, что сотрудничество с вами может иметь только благоприятные последствия. Таким образом, я буду с вами работать. Двадцать пять тысяч Руфо Каткару, «Фортунатас» и «Фратценгейль» — вам, и остатки приблизительно в пятьдесят четыре тысячи солов — на счет Флоресте-Клаттук.

— Все верно.

— Сейчас сюда принесут документы и все будет сделано в несколько минут.

Раздался зуммер — президента вызывал абонент. На засветившемся экране Глауен увидел лицо Джулиана Бохоста.

— Я здесь, в банке, — раздался его голос. — Могу я вас увидеть? Надеюсь, с моими делами все в порядке?

Глауен знаком привлек к себе внимание Вамбольдта и шепнул:

— Скажите, чтобы пришел часика через два, после ланча.

Вамбольдт кивнул.

— Все мои документы готовы? — настаивал Бохост.

— Простите, господин Бохост, — самым бесцветным голосом ответил президент. — Я был крайне занят последний день и в настоящее время еще не могу представить вам все документы.

— Что! Время убегает, я в подвешенном состоянии, все может сорваться…

— Простите еще раз, но неотложные обязанности вынудили меня всего лишь отложить ваши дела на несколько часов. Я жду вас после ланча.

— Это возмутительно! — закричал Джулиан. — Неслыханно!

— Господин Бохост, если вы действительно хотите меня видеть, то жду вас через два часа, когда смогу уже более определенно сообщить вам новости.

— Что вы хотите этим сказать? Все это становится просто невыносимо, в конце концов!

— Через два часа, — повторил Вамбольдт и выключил экран, после чего покачал головой с явным отвращением на красивом лице. — Я не люблю попадать в ложное положение, господа.

— Да не жалейте вы этого прохвоста, который обманул сэра Денцеля, нарушает почем зря законы Консервации и совершает поступки, ведущие к кровопролитию. Его поведение аморально не только с точки зрения девятой ступени.

— Возможно, — сухо согласился Вамбольдт, вдруг потерявший всякий интересе к разговору.

Принесли три конверта. Один из них Вамбольдт подал Каткару.

— Прошу, ваши двадцать пять тысяч.

Другой конверт президент передал Глауену.

— Документы, ключи и коды сейфов на «Фортунатас» и «Фратценгейль».

Из третьего конверта он вынул лист бумаги.

— Распишитесь вот здесь, — сказал он Глауену. — Это распоряжение о переводе денег на ваш счет.

— Надеюсь, все конфиденциально?

— Абсолютно. На этом наше дело с вами закончено, поскольку счет сэра Денцеля совершенно пуст.

— И последний вопрос. Знакомы ли вы с человеком по имени Левин Бардуз?

Президент нахмурился.

— Кажется это какой-то промышленный магнат? Его интерес — строительство, если не ошибаюсь.

— Есть ли у него конторы здесь, в Соумджиане?

Президент позвонил кому-то, и голос ответил:

— Представителем концерна Л-Б Констракшн является на Соумджиане контора Кантолин Констракшн.

— Свяжитесь с ними и узнайте, где сейчас находится Левин Бардуз, — потребовал Глауен.

Вамбольдт позвонил и услышал, что Левина Бардуза в данный момент нет, и его местопребывание неизвестно. Однако Вамбольдту посоветовали обратиться в офис в Цастере на Яфете неподалеку от Зеленой Звезды Джилберта, где местонахождение Бардуза обычно всегда известно.

Троица поднялась, чтобы попрощаться, и Вамбольдт поклонился с самым изысканным видом.

Выйдя из банка через центральный вход, все трое оказались на площади, запруженной соумианцами, идущими по своим делам все с той же ленивой грацией, высоко поднятыми головами и развернутыми как на параде, плечами. Глауен, Чилк и даже Каткар долго смотрели на них с удивлением.

Каткар, невыносимо страдавший от потерянных возможностей, позабыл о страхе, терзавшем его совсем недавно. Он совершенно спокойно пошел с Глауеном и Чилком в ближайшее открытое кафе и сел с ними за столик.

Пышногрудая официантка принесла поднос жареных сосисок, хлеб и неизменное здесь пиво.

— Пришла пора нам расстаться, дружище, — обратился к Каткару Глауен. — Надеюсь, вы уже определились с дальнейшими планами?

Каткар рассеянно пожал плечами.

— Что теперь говорить о планах, когда вы сыграли свою игру, а я выброшен за борт…

— Вы хотели денег — вы их получили, более того, ловко наказали Джулиана. Чего же вам еще? — усмехнулся Чилк.

— И все же я неудовлетворен. Я надеялся, что отправлюсь в Фуше на Канопус-9 и создам прекрасную птицеферму. А теперь все это выглядит ненужно и незаманчиво.

— Не гневите судьбу, — сухо напомнил Глауен. — Не то Бодвин Вук пошлет вас в каменоломни на Мыс Джурнал.

— Ваш Бодвин Вук — это шанкр на самом чувствительном месте прогресса, — проворчал Каткар. — Честно говоря, я предпочел бы жить на Кадволе, всеми силами помогая новому порядку, но боюсь, что там я не буду в безопасности. — Каткар неожиданно вспомнил про свой страх и нервно завертел головой в разные стороны, оглядывая площадь, залитую бледно-желтым светом Мазды. Повсюду взад-вперед шли жители Соумджианы, мужчины в просторных брюках и широких куртках поверх белых рубашек с открытым воротом; женщины в блузках с длинными рукавами и длинных юбках. Как и мужчины они несли себя с непередаваемой важностью.

— Смотрите! — воскликнул вдруг Каткар и ткнул пальцем в черную железную статую Корнелиуса Памейджера, одного из ранних исследователей Соума, стоявшую посередине площади. Рядом с пьедесталом лемуриец продавал сосиски-гриль, а рядом с продавцом хмуро жевал свой хот-дог Джулиан Бохост.

Глауен, Чилк и Каткар покинули площадь и отправились вдоль Променада Сильных Женщин на остановку кэбов.

— Там мы с вами и расстанемся, — напомнил Каткару Глауен.

— Как? — гордо вздернул тот голову. — Так скоро? Но мы еще не определили планов на будущее!

— Мы не определили. Но у вас-то они есть?

Каткар сделал жест, говоривший, что это тема безнадежная.

— Ничего еще не решено. Я, конечно, избежал пока врагов, но вы бросаете меня в незнакомом пустом мире, где я весьма уязвим.

— Больше храбрости, Каткар! — улыбнулся Глауен. — Вам не грозит больше никакая опасность.

— Неужели? — проскрежетал Каткар. — А почему это вы так говорите?

— Джулиана мы оставили поедающим сосиски. У него, скорее всего, сейчас плохое настроение, но он столь же явно один и не собирается убивать вас, он даже не знает, что вы рядом.

— Но он может найти меня в любую минуту.

— В таком случае, чем раньше вы уедете, тем лучше, и чем дальше, тем безопасней для вас.

— Возьмите немедленно кэб до космопорта, купите билет до Созвездия Диогена на Кларенсе в самом основании Хлыста. И как только вы пройдете контроль и смешаетесь с пассажирами, вы навеки будете потеряны для врагов.

Каткар оскалился.

— Безрадостная перспектива.