Четвертым испытанием была развилка.

Из круглой пещеры выходило три одинаковых коридора. Перед ними нить растраивалась. Ее концы терялись где-то в темноте.

Рон остановился, не доходя до точки растроения. Вот и первая настоящая загадка.

Трех нитей быть не может. Они должны обрываться. Значит, решение стоило принять, не сходя с места. Если просто пойти и проверить, наверняка случится какая-нибудь неприятность.

Вряд ли все три нити магические, иначе задача была бы некорректной. Значит, две ложные имеют другую природу. Зеркала? Рон внимательно оглядел потолок и стены пещеры. Может быть… Но если и так, то качество отличное. Поверхность зеркала неразличима. Вдобавок, немало помогает темнота. На свету у них бы ничего не вышло.

Рон поднял с пола камешек и бросил его в направлении средней нити. Его реакция была мгновенной, но все же без потерь не обошлось. Пол перед ним взорвался облаком мельчайших осколков, и все они, летя по неестественной траектории, метили в Рона.

Рон нащупал на лице пять ранок.

Бросая второй камешек, он отвернулся, но ничего не произошло. Юноша поколебался с минуту и пошел вправо, не проверяя левый отсек. Это было верным решением. Ловушка была устроена так, что при ненужной проверке из соответствующей галереи вырывалась струя пламени, попав в которую, человек уменьшал свои шансы во-время дойти до конца раз в десять (если вообще оставался жив). Но сейчас Рон мог убедиться в правильности своего выбора только видя перед собой нигде не обрывающуюся нить. Ложные нити не могли быть слишком длинными. Все было в порядке — никаких неприятных сюрпризов. Еще одна загадка разгадана.

Рон чувствовал, что осталось уже немного. Но тут нить оборвалась. Не совсем. Через три ярда она начинала светить снова. Но между оборванными концами лежала яма. Глубокая яма с острыми шипами на дне, наполовину заполненная кислотой.

Рону вовсе не обязательно было прыгать. Он терпеть не мог высоты, а в детстве всегда инстинктивно тормозил перед учебным барьером. Он мог просто посидеть и дождаться полуночи.

А еще больше ему хотелось завыть от досады.

Но не первый, не второй вариант не подходил.

Рон разбежался и оттолкнулся от края. Он не затормозил, но в момент толчка его ноги ослабели, и он почти горизонтально полетел в яму. Его пальцы коснулись противоположного края, но было ясно, что они не смогут там закрепиться. На Рона нахлынули горькое сожаление и досада, и еще какая-то безумная надежда, что содержимое ямы окажется иллюзией. Но в то же мгновение, когда он расплостался над ямой, к нему пришло решение, простое и очевидное, и маг поспешил принять все мере, чтобы его исполнение не запоздало. Этот рывок отнял у него почти все оставшиеся силы, но оказался успешным — маг полетел. Он поднялся над краем ямы и закинул туда правую ногу. Со стороны это выглядело так, как будто юноша подтянулся. На этом силы его оставили, магия иссякла, и он, кое-как выбравшись наверх с помощью трех конечностей, рухнул на спину у края ямы и пролежал так минуты три.

Потом он вспомнил, что это еще не конец, и уже через две минуты заставил себя подняться. Руки только перестали дрожать.

Оставалось менее получаса. Путь стал неудобен — то расселины, то ямы; коридор то и дело сужался.

Наконец, ему показалось, что из следующего коридора падает естественный свет (или просто пахнуло свежим воздухом). Рон на мгновение остановился, и тут из противоположных стен, как две змеи, к его ногам метнулись тяжелые цепи, и кандалы защелкнулись на его лодыжках. Рон ошарашенно присел. Только этого не хватало! Оставалось всего пятнадцать минут, и неизвестно, действительно ли так близок выход!

Он растерянно попытался найти замок. Кольца на ногах были гладкие, словно никогда и не размыкались. Можно было, конечно, расплавить одно из звеньев, но Рон чувствовал, что на ближайшие часа три магия ему заказана. Но ведь здесь проходили люди, и они не были магами! Не может быть! Из любого положения всегда есть выход!

Потратив пять минут на решение этой задачи, Рон ничего не добился и со злостью грохнул цепью о землю. Одно звено лопнуло. Его правая нога была свободна, не считая волочившейся за ней цепи!

Юноша присмотрелся к разрыву. Звено было глиняное и раскрашено под бронзу. Ясно! Теперь надо так же освободить левую ногу.

Но то ли у Рона не было прежней ярости, то ли броски были неудачными, но все попытки ни к чему не привели.

Значит, надо простукивать звено за звеном. Но в цепи их было не меньше ста, а у юноши было только пять минут.

Не знаешь, откуда начинать — начни оттуда, где положительный результат будет тебе приятней. Рон последовал этому совету и начал от кандалов, еле удерживаясь от того, чтобы не смотреть ежесекундно на часы. Одиннадцатое звено поддалось.

Рон вскочил на ноги и побежал. Впрочем, «побежал» — сильно сказано. Он еле переставлял ноги, за которыми впридачу волочились тяжелые обрывки цепей.

«Еще одно препятствие — и все насмарку.» — мимоходом мрачно подумал он.

Но препятствий больше не было. Следуя за нитью, юноша свернул направо, и в конце коридора на него глянула луна.

Из последних сил добежал он до выхода, и, едва переступив его, рухнул на землю. Человека тут же окатили водой. Захлебываясь, он попытался подняться — на всякий случай, а то еще не засчитают попытку.

— Это по обычаю. — сказал один из эльфов, кивнув на ведро. — Ты еле успел, но «еле» не считается. — улыбнулся он. — Пошли.

С Рона сняли цепи, переодели и дали выпить кружку сидра. Уже можно было не торопиться, так как обряд мог быть совершен до трех часов утра. До начала действа Рону полагался час отдыха.

Взглянув на предложенную одежду, ротен удивился.

Ему дали теплые меховые штаны и куртку, с подола которой свешивались, закрывая колени, шкурки куницы, сапоги в меховой оторочкой и шерстяную повязку на уши.

Рядом на скамье сидел молодой эльф и натягивал немногим менее теплую, но куда более роскошную одежду.

— В горах холодно. — пояснил он, перехватив удивленный взгляд Рона.

— А-аа. — протянул Рон. Горы? Х-мм.

— Элкснис. — назвался эльф. — Твой переводчик.

Они поздоровались.

— А ты мне не подскажешь, кто нас потом доставит обратно? — спросил Рон.

— Сами драконы. — не задумываясь, ответил эльф. — Во всяком случае, меня. И тебя, наверное, если ты с ними договоришься. Куда ты сам захочешь. Мы так предполагаем.

— Что значит «предполагаете»? Разве вы не посылали туда людей до меня?

— Да, но к нам они не возвращались. Ни с помощью драконов, ни пешком. Наверное, разочаровывались в этом предприятии. Драконы редко оправдывают ожидания людей. Так что, убедиться своими глазами, как видишь, мы не могли.

— Ты смелый парень. — спустя какое-то время сказал эльф. — Я бы на твоем месте не решился.

— Пройти испытания? — усмехнулся Рон.

— Какое там испытания! Общаться с драконом!

— А что, это так страшно?

— Но ведь ты не знаешь, что они с тобой сделают! Если что-нибудь не то скажешь, могут и шкуру подпалить.

Рон с минуту обдумывал услышанное. Это совсем не улучшило его настроение.

— А я-то думал, что самое страшное позади… Для них что же, законов не существует?

— Они сами — закон для таких как ты или я. Они же — Великие.

— Ах, да! А ты не боишься, что они тебя сожгут?

— А меня-то за что? Я же не собираюсь говорить от себя! Впрочем… — Элкснису эта мысль пришла в голову явно впервые. Потом он не очень решительно помотал головой. — Нет. Еще не было случая, чтобы переводчик не вернулся.

— Ну раз так… — согласился Рон.

Тут их позвали в обрядовую пещеру.

В пещере столпилось много народу. Им указали на круглый постамент, сложенный в один ряд из крупных серых камней. От него, как лучи, тянулись выступы, выложенные камнями поменьше. В промежутках между лучами горели костры.

Рон с Элкснисом встали в середину, и представление началось.

В обряде непосредственно было занято не больше дюжины эльфов. Пятеро мужчин, одетые в однотонные (у каждого своего цвета) облегающие бриджи и шерстяные шапочки с помпонами совершали беспорядочные прыжки вокруг постамента. На ногах у них были полосатые гольфы и деревянные башмаки, а тела выше пояса были охвачены кожаными ремнями, к которым крепились изображения солнца, лун и звезд. В руках танцоры держали бубны с серебряными колокольчиками, в которые время от времени ритмично ударяли.

Слева от Рона девушки-феи в белых платьях без украшений играли на духовых и струнных инструментах. Две из них сидели и совместно извлекали мелодию из инструмента, похожего на комбинацию двух арф.

Нельзя сказать, что все это вместе звучало безупречно слаженно, но впечатление производило неплохое, а Руджена, чтобы критиковать оркестр, рядом не было.

Остальные жители холма, присутствовавшие в зале, стояли поодаль и хлопали в ладоши в ритм музыке.

Перед группой девушек, почти рядом с постаментом, стояла на коленях фея, лицо которой закрывала светло-голубая вуаль. Сначала Рону показалось, что это — Меарран, но потом он понял, что ошибся.

Ее черные, как смоль, волосы венчала золотая корона; темно-синий, украшенный звездами плащ, застегнутый у горла, покрывал ее с головы до пят.

Танцоры держались от нее в отдалении, и юноша все время мог видеть ее без помех.

Фея подняла обе руки перед собой. Видимо, именно она осуществляла настоящее волшебство.

Рону все вокруг было очень интересно, кроме того, он еще не успел как следует отдохнуть после беготни в тоннелях, и ему не хотелось сейчас ни во что вникать, но его всегда растраивали упущенные возможности.

Маг заметил, что волшебница смотрит куда-то вверх, и проследил за ее взглядом. Над их головами, под самым потолком, висел камень. Он не походил на кристалл, был ассиметричным, но, безусловно, не являлся обычным булыжником. Один его бок отливал синим, другой — алым, а поверхность напоминала эмаль. Рон попробовал «протестировать» его на заклятье, но, как он и предполагал, ничего не вышло. Это было лишь художественное приспособление, наподобие кубка.

В эту секунду музыка стихла. Фея слегка двинула ладони вверх и…

На этот раз перемещение было почти мгновенным. Рон увидел перед глазами вспышку, и тут же ощутил себя стоящем на снегу. Было действительно холодно. Рядом с ним по-прежнему был Элкснис.

Человек и эльф стояли на обширном полукруглом покрытом льдом уступе, около сорока ярдов в ширину и шестидесяти в длину. С одной стороны была его пропасть, с другой — скала. В скале зиял огромный темный провал — пещера. В той стороне, где была пропасть, только-только начинало розоветь небо. Было еще темно.

— Их еще нет. — прошептал Элкснис. — Но нам надо было прибыть раньше, а то могли опоздать.

— И долго нам ждать?

— Не знаю. Но до того, как взойдет солнце, они должны появиться.

— Как они выглядят? — поинтересовался Рон.

— Большие. Четыре ноги, короткий хвост, длинная шея, как у лебедя. Самки — оранжево-желтые. На гребнях кожа золотистая, как и у взрослых самцов. Самки почти с рождения умеют летать, крылья у них отливают синим.

Самцы вылупляются зелеными с черными недоразвитыми крыльями. Впоследствии они начинают летать, становятся взрослыми, но еще не совсем равноправными. Незадолго до наступления половой зрелости их крылья синеют, затем они сбрасывают кожу и становятся алыми.

Очень красивые создания. Особенно, глаза. Изумрудные и переливаются, как драгоценные камни. Сам скоро увидишь.

Не прошло и пяти минут, как что-то зашуршало, и из пещеры выступила самка. Рон ахнул от восторга. Стройное золотистое тело было словно окутано сиянием. Огромные, сегментированные, как у летучей мыши, крылья, синие, с золотыми прожилками, дополняли сказочный образ.

Самка сложила крылья и замерла в изящной позе. Через мгновение над скалой пронесся ветер, и алый дракон приземлился рядом со своей подругой. Он казался мощнее самки и более неуклюжим, но сочетание золота гребня с алой кожей и зелеными искристыми глазами казалось еще пленительней.

Поднявшиеся при появлении самки Рон с Элкнисом ждали, пока он поудобней устроится на скале.

Рон ощутил приветствие, исходящее от двух разумов.

Это было совершенно иначе, чем общаться с людьми через кубок: маг не различал даже намека на слова, а сила духа драконов во много раз превышала самые мощные приборы каватсов.

Рон почувствовал неизмеримое превосходство над собой, и понял, что эти существа каким-то непостижимым способом, но могут ему помочь. Осталось «всего лишь» убедить их в необходимости этой помощи.

Молодой человек почтительно поклонился. В его мозгу опять раздался шум. На этот раз ротен почти что понял, что хотели спросить у него драконы.

Элкснис повернулся к нему.

— Они хотят узнать сначала сущность твоей просьбы, и от кого ты пришел.

— Передай им, что я молю о помощи от лица народов Западного материка.

«Поведай нам о западном материке. Кто его населяет?» — разобрал Рон. Он уже почти «настроился» на волну драконов. (Сначала его мозг был ошеломлен силой передачи.) Не дожидаясь перевода, он начал мысленно рассказывать.

Эльф уже было открыл рот, чтобы перевести, но потом «прислушался» и изумленно сказал:

— Они говорят, что я не нужен…

— Да, — подтвердил Рон. — Я понимаю их.

— Удивительно! — слегка заикаясь, проговорил Элкснис. — Ты первый из людей… — он не договорил. — Они отправляют меня домой! — воскликнул он, словно не веря своему мозгу.

— Всего доброго. — кивнул Рон. Мысли его были заняты другим. Не прошло и мгновения, как Элкснис растаял в воздухе.

Человек остался один на один с драконами.

«Продолжай, младший брат.»

Рон не стал продолжать.

— Смотрите! — воскликнул он, и распахнул перед драконами свой мозг. Пусть эти лучшие создания Творца, по праву называющиеся Великими, увидят все. И если не захотят после этого помогать, значит люди не достойны, и жребий склонился не в пользу Рона.

Он ощутил у себя в мозгу двух незнакомцев. Или их было больше?

Они очень мягко и осторожно прошли через всю его жизнь, оставив у Рона чувство жгучего стыда за все идиотские поступки его и его знакомых, которые он сейчас отчетливо вспомнил.

Воцарилось молчание — обычное и ментальное. Драконы совещались между собой, но Рону не было хода в этот совет. Он молча ждал приговора. И наконец, примерно через столетие, до него дошел ответ:

«Мы — друзья, обещанные тебе. Мы поможем.»

И тут же перед его глазами возник план, который предлагали драконы. От человека требовалось совсем немного.

Эх, хорошо бы предупредить всех, все обговорить среди магов и предводителей, ведь наверняка не избежать путаницы. Но какой мелочной кажется сейчас, с этой скалы, вся эта возня!

А драконы — вот они.

Нет, нельзя медлить, заставлять их ждать. Ему и так слишком повезло!

Но перед началом Рон все же осмелился задать давно интересовавший его вопрос:

«Скажите, а это правда, что эльфы, драконы и остальные хитростью проникли сюда вместе с людьми из иного мира?»

Тут он спохватился. А вдруг дракон решит, что человек слишком нагл? Но тут в его голове раздался громоподобный хохот.

«Надо же, подумать только, люди забыли, кто они такие, и откуда пришли на Запад, но все еще упрямо рассказывают друг другу эту тщеславную байку! Спасибо, юноша. Я и забыл, как забавны бывают меньшие!»

На площадке и вокруг нее собралось около пятидесяти драконов. Преобладали зеленые, желавшие повеселиться. (Старшие, несмотря на предсказание Творца, считали ниже своего достоинства улаживать людские проблемы.) Но был и десяток алых, и даже три самки.

Рон стоял рядом с самцом, который встретил их на скале.

Через несколько минут все они перенесутся на Западный материк, чтобы вдребезги разбить ментальные изыски каватсов.

Но одни драконы не смогут сделать этого — разве что, с помощью крыльев. Им нужны были образы, хранящиеся в памяти Рона. Так, человек, ни разу не видевший местность, сможет наблюдать ее через кубок, после долгих тренировок с очевидцем.

Кроме того, многие из Великих, включая некоторых алых, не дали себе труда досконально разобраться в ситуации, и человек мог им понадобиться и как координатор.

Поэтому вожак, возглавивший стаю, велел Рону забраться ему на спину, между гребнями, чтобы сопровождать крылатое войско.

Почерпнув из головы Рона характеристики места, куда они направлялись, вожак передал их другим драконам, и они неторопливо поднялись в воздух.

У Рона захватило дух.

«Не бойся! Ты ведь тоже умеешь летать!» — шутливо проворчал дракон. Но одно дело — летать самому, другое — чувствовать под собой сорокофутовую громадину, исполненную мощи, ощущать взмахи крыльев, плавное покачивание и неумолимую центробежную силу во время разворотов.

Миг — и они очутились в Ротонне, рядом с Вильне.

Но под ними была черная, сожженная пустыня. Фронт передвинулся из этих мест. Драконы медленно развернулись и полетели на север.

Вот и битва. Немного северней Кампиола.

Снова по полю мечутся фаланги зомби, снова дымится лес. Словно и не было этих семи ладоней. Но с этого часа все в корне изменится.

Драконы снизились и без предупреждения нанесли удар. Они безошибочно находили и одним лишь ментальным посылом уничтожали хленгов и офицеров Каватлона и разрушали волшебную силу преемников.

Внизу воцарился хаос. Толпы ошалевших зомби, переставших ими быть, разбегались в разные стороны. Рекруты с воплями бросали оружие и падали на землю, закрывая головы руками.

Ротени были зачарованы. Они выглядели как дети, получившие нежданнонегаданно необычайно притягательную волшебную игрушку.

Твен, наоборот, запаниковали. Они, правда, все же не бросились в бегство, так как были профессионалами, и не потеряли контроль над собой, но явно не разделяли восторга своих союзников. Один из арбалетчиков прицелился в зеленого дракона и выстрелил. Болт вонзился в правую переднюю лапу зверя. Он взревел. Один миг — и твен скрылся в столбе пламени.

Рон немедленно связался с командованием, черпая энергию от своего дракона, и попросил как можно скорее передать всем воинам Мэгиены приказ не мешать атаке. После нескольких несчастных случаев, твен и сами разобрались, в чем дело, и старались не попадаться на глаза драконов. Зато они с удовольствием вылавливали деморализованную пехоту противника и разрушали его технику. В следующих на очереди фортах все были оповещены заранее, и эксцессов больше не повторялось.

Облетев границу Ротонны и побывав в крупных полисах с гарнизонами каватсов, драконы направились в Кэрол Тивендаль, где по-прежнему шла вялая позиционная война.

После того, как Великие сожгли флот противника, Рон направил их в Каватлон — в царский дворец, единственное важное место Империи, где побывал разведчик. Звери уже начали уставать.

Разрушив центр столицы до основания, они, не теряя слаженности, поднялись в небо и перенеслись домой.

Они сделали свое дело и не были намерены больше возращаться. Остальное — забота людей.

На Южном материке драконы приземлились уже в разных местах — в своих гнездах на скалах.

Но небольшая группа собралась вокруг своего алого сородича. Рядом с ним высадили и Рона.

Молодой дракон был смертельно обожжен огнеметом каватсов.

Древняя магия (а, может быть, этика) не позволяли драконам лечить своих соплеменников. Они могли лишь утолить боль и прибавить жизненных сил для выздоровления. Но сейчас это было бесполезно.

Дракон поднял голову. Правого глаза не было, из левого вытекала слеза. Он посмотрел на заходящее солнце и, не взлетая, исчез.

— Куда он направился? — тихо спросил Рон у своего напарника.

— Чувствуя приближение смерти, мы переносимся к солнцу, чтобы сгореть в его огне. И потому нигде на земле ты не найдешь мертвого дракона. Солнце же — это единственное место на свете, дорогу куда мы знаем, ни разу там не побывав, с мига рождения.

— Сожалею… — склонил голову Рон.

Драконы запели прощальную песню. Они славили солнце.

Дракон доставил Рона прямо к хижине.

Юноша постоял несколько минут у калитки, вдыхая свежий вечерний воздух и прислушиваясь к шуншанию деревьев, потом пошел по дорожке к дому, манившему в ночном мраке светом своего единственного окошка.

Он вошел, не стучась.

Тлогги сидел за столом, нарезая табак своим здоровенным ножом; Росене вышивала что-то, сидя в уголке; Руджен устроился в качалке, ногами к камину. Льорки в комнате не было.

Когда скрипнула дверь, все обернулись к нему.

Тлогги поднял брови, Руджен вскочил, чуть не опрокинув качалку. Росене привстала и, не отрываясь, с надеждой смотрела на Рона.

Он оглядел их всех и улыбнулся.

— Все в порядке. Война закончена. — сказал он.

И его друзья улыбнулись ему.

Его взгляд опять пробежал по их лицам, окинул бревенчатые стены, задержался на пламени камина и кресле-качалке.

Пронзительное ощущение дома охватило его.

И тут Рон осознал, что впервые в жизни ему некуда спешить, впервые он никуда не опаздывает.

И, похоже, он, наконец, найдет свое счастье. Здесь — У камина, на краю Земли.