Сыроежкин вспомнил, что так когда-то в поединке с громоздкой машиной обучался и Электроник. Профессор Громов сидел за пультом и давал ученику разные задачи; если Электроник ошибался, делал неправильный ход, профессор нажимал кнопку: стоп, ошибка! Электроник мгновенно запоминал ошибку и никогда не повторял ее... И вот теперь за пультом не Громов, а его бывший ученик. И профессор невозмутимо наблюдает не только Электроника, но и его новое изобретение. - Отличный результат, - произнес Громов, - хотя дветри петли в действиях Рэсси были лишними. Я полагаю, Рэсси запомнит их и в следующий раз будет умнее. Сергей сидел на корточках и гладил победителя. "Интересно, - думал Сыроежкин, - а в настоящей погоне сумеет он удрать от преследователя? Или я видел лишь математическую шутку?" - Учись, Рэсси! - наставительно обратился Электроник к своему ученику. Еще несколько уроков, и ты удивишь всех ловкостью и скоростью. - Рэсси завоюет мир! - вспыхнул от внезапной догадки Сыроежкин. - Мир очень сложен, - уточнил Электроник. - Но наш Рэсси - гибкая система, он умеет ориентироваться в меняющейся обстановке. - Ты говоришь скучно. Рэсси рожден для подвигов. Иначе зачем его было изобретать? - Проверка новых схем - разве этого мало? Я вот сам... - Ты другое дело... Они перешли из машинного зала в комнату лаборатории, потому что время их истекло и место у пульта заняли работники института. Громов не вмешивался в спор наших друзей, ходил из угла в угол, повторяя любимые шекспировские строки: "Есть многое на свете, друг Горацио, о чем не снилось даже мудрецам..." Потом они смотрели телевизор, и это тоже был урок для Рэсси. Зарубежное телевидение транслировало открытие зоопарка в далеком западноевропейском городе Теймере. Телекамеры, установленные на вертолетах, показывали зеркало прудов с журавлями, утками, фламинго, застывших на скале горных козлов, участок африканской степи с бегущими антилопами, мирное стадо слонов, дремлющих в зеленой роще. Диктор объявил, что выступает хозяин самого большого в Европе зоопарка "Мир животных" доктор Манфред фон Круг. Доктор стоял в группе парадно одетых гостей и именитых горожан, негромким голосом говорил в микрофон: - За последние сто лет на Земле исчезло более ста видов ценных животных. Люди уже никогда не увидят быстрого индийского гепарда, с которым выходили на охоту магараджи. Не коснутся доверчивого ленивца, не услышат пения морских сирен, пленивших спутников Одиссея. Сегодня на планете осталось четыреста тигров, семьсот леопардов, двести кашмирских оленей, сто двенадцать африканских носорогов и шестьдесят два индийских. Они тоже под угрозой вымирания - в последних уголках сохраненной природы, в заповедниках, в зоосадах, и наши потомки, возможно, будут знать тигра только по фотографиям. - Мрачную картину нарисовал фон Круг, - заметил негромко Гель Иванович. Можно подумать, что он и в самом деле заботится о будущем... - А вы знаете его? - спросил Сережа. - Встречались на заседаниях Международного Совета охраны животных... - В наше время, - продолжал фон Круг, заняв своими темными очками почти весь экран, - в наши дни, когда весна приходит в город без пения птиц, без первых подснежников под деревьями, дети города неосознанно тоскуют по природе. Они хотят видеть зверей, слышать птиц! В этом "Мире животных", доктор взмахом руки указал на живописные ворота зоопарка, - среди обычных носорогов, гамадрилов, цапель есть особенные животные. По своему поведению и внешнему виду они не отличаются от живых собратьев. Наука сумела продлить их жизнь на долгое время, заменив некоторые органы и ткани надежными механизмами и материалами. И спустя десятилетия наши внуки будут приходить в "Мир животных", кататься на спине верблюда, смеяться над проделками шимпанзе, рисовать тигра с натуры. - Ура! - закричал Сыроежкин. - Да здравствуют вечные тигры! И смолк, увидев, что Громов качает головой, а Электроник сидит неподвижно. - Мы указали возможный путь сохранения редких животных, и дело тех, кто охраняет и ценит природу, принимать его или отвергнуть. Двери моих лабораторий открыты. Как и ворота в "Мир животных". - Возмутительно! - громко сказал Громов. - Он загубил на свои опыты десятки редких животных. - Загубил? - пробормотал Сыроежкин, ничего не понимая. А Электроник педантично повторил: - Десятки ценных животных... Профессор включил видеофон, набрал номер. - Слушаю вас, Гель Иванович, - произнес человек с резкими морщинами на лице. Сыроежкин узнал академика Немнонова, который выступал перед школьниками. - Вы видели, Николай Николаевич, новое открытие фон Круга? - Наблюдал. Наш с вами старый противник, - усмехнулся Немнонов. - То, что он сделал, - горячо продолжал Гель Иванович, - противоречит элементарной этике ученого. Он даже не спросил мнения Международного Совета... - Признаюсь, я тоже не ожидал, что фон Круг так скоро пойдет в атаку. Ваши предложения? - Протест в Совет охраны животных... Далее, я срочно пишу и публикую статью о вреде подобной теории. Наконец, нам надо встретиться, подробно все обсудить. - Согласен, Гель Иванович. Сегодня же вечером. Экран погас, но профессор не мог успокоиться. Он ходил по комнате, забыв про ребят, обращался сам к себе: - Я тоже хорош: не сумел вовремя закончить статью. Теперь и ребенку ясно: то, что обещает фон Круг, похоже больше на машину, чем на живое существо... - Гель Иванович, - громко сказал Сергей, - а как же... - И Сыроежкин выразительно посмотрел на Рэсси. Громов остановился, усмехнулся, поняв неоконченный вопрос. - Рэсси - это Рэсси, а тигр есть тигр, - загадочно ответил он. - Ты никогда не встречался с тигром? - Не-ет. - Вот то-то. У него усы одни чего стоят!.. - Глаза Громова были серьезны, даже чересчур серьезны. - И еще вопрос, дорогой Сыроежкин: можно или нельзя сохранить на планете тигров... Друзья выбежали в институтский двор. - Рэсси, вперед! - командует Электроник. И черный пес перепрыгивает высокий куст, мгновенно пробегает двор, скрывается в воротах. - Рэсси, назад! - спокойно говорит Сергей, зная, что пес отлично слышит его в транзистор. Будь он за сто километров и позови Рэсси, тот примчится. Рэсси возвращается к ребятам, садится у ног, смотрит в лицо. Что еще? Он ничуть не устал, бока не вздымаются, язык за зубами. - Рэсси, отнеси записку профессору. - Электроник протягивает сложенный лист бумаги. - Я забыл с ним попрощаться. - Рэсси, ко мне! Я тоже забыл... Громов машет им в окно, шутливо произносит: "Ах вы, дети, ах вы, звери..." Доктор Громов за свою жизнь создал немало механизмов, но всегда старался превращать неживое в живое, а не наоборот. Над ним подчас посмеивались, что он увлекается изобретением игрушек, - он не обижался, зная, что эти модели не менее ценны, чем большие машины. Его мотылек летел всегда на свет; рыжий лис с самыми правдивыми в мире глазами старался доказать, что он быстрее всех движется; болтливый попугай говорил на сорока языках... Громов вспоминал всех "своих детей", и ему было жаль их: они слишком старательно выполняли свою задачу, доказывая его, Громова, новые идеи. Верный мотылек, ежедневно прилетавший на свет ночной лампы, однажды был привлечен пламенем большого пожара и не вернулся... Почти все модели сломались и забыты, но схемы их вошли в книги по кибернетике - игрушки сослужили свою службу для науки. Остался Электроник да еще вот Рэсси. Сложнейшие механизмы. Что подскажут они ему, Громову, другим ученым? Трудно предвидеть...
      Отгремели оркестры у всех двенадцати въездов в зоопарк. Воздушные шары в виде смешных зверушек уплыли в спокойное небо. Пестрые фирменные автофургоны с приглушенными моторами разъехались по дорогам. Взрослые и дети с любопытством смотрели в окна, ожидая, когда мелькнет в траве гибкое тело дикой кошки, пересечет дорогу задумчивый слон или промчится, хрустя ветками, носорог. В "Мире животных" звери бродили на свободе. В "клетках" на колесах путешествовали зрители, и это было необычно, забавно, слегка заставляло нервничать, хотя ни одно животное, как объяснили экскурсоводы, не нападало на машины. Иные зрители осматривали парк с бесшумных вертолетов, наслаждаясь соседством саванны и тайги, гор и пустынь, изучали в бинокли, азартно фотографировали ничего не подозревавших вольных жителей. Здесь можно было увидеть обитателей разных континентов Земли. Гиганты тропических стран - слоны, буйволы, гиппопотамы - протаптывают в зарослях дороги к водопоям и солончакам; под гигантскими надувными куполами "Арктики" и "Антарктики" блаженствуют на льдинах белые медведи, моржи, тюлени, пингвины; на лесистых островах живут обезьяны; а вот пустая еще чаша океанариума, где вскоре разместятся киты и дельфины. От серых гранитных слонов, подпиравших спинами арку парадного входа, от причудливо изогнутых бронзовых деревьев, окружавших могилу естествоиспытателя прошлого века, чье имя, открывая церемонию, вспоминал профессор фон Круг, отъехал кортеж почетных посетителей. Хозяева торжествовали: их маленький скромный город Теймер, упомянутый в справочниках одной лишь строкой как родина великого зоолога, и сегодня привлекает внимание мира. Там, где несколько лет назад были пустыри, создан "рай животных всех континентов". Смешные воздушные шары хвостатые, рогатые, глазастые - унес ветер, и, быть может, в каком-нибудь большом городе мальчишка поймает за длинную ногу цаплю, прочтет: "Мир животных". И навсегда запомнит название зоопарка и имя таинственного далекого Теймера - такова сила рекламы... Приземистый "шел" профессора замыкал кортеж машин. Фон Круг был в мрачном настроении. Он не собирался осматривать "Мир животных", но пришлось сопровождать гостей. Что поделаешь, у известного человека всегда много обязанностей, и даже если они неприятны, приходится их выполнять. Профессор в своей речи, которую транслировало телевидение на многие страны, обращался к детям, дарил им вечных животных. Фон Круга раздражали шум и непоседливость детей. Но он знал, что все великие изобретения должны быть обращены к потомкам. Детство самого фон Круга было суровым, он не любил его вспоминать. Приятны были лишь часы, проведенные в семейной библиотеке. Там, возле полок со старыми книгами, в немом разговоре с завоевателями прошлого, мальчик мечтал о славе, о могуществе, об управлении миром из полутемной комнаты старинного особняка.... Сидя неподвижно в машине, фон Круг видел, как неторопливым шагом, оглядываясь на автомобили, уходит от дороги группа львов, как наслаждаются в грязи бегемоты и носороги с белыми цаплями на спинах. Доктор различал среди животных свои "вечные модели", и ему казалось, что его жирафа чересчур заученно объедает ветки дерева, что его зебра скачет как-то деревянно, что его слон, посыпая спину песком, не выражает своим видом никакого удовольствия. Другие животные, не механические, а живые, привезенные из заповедников и зоопарков, не выделяли их из стада, относились как к равным, но доктор Круг отлично знал, что в сложной лестнице подчинения стада - от грозного вожака до последнего рядового - его животные занимали самую нижнюю ступень. Они не умели постоять за себя, не ведали чувства страха, не ощущали боли, не играли от избытка сил. Их не волновал запах крови. Они не испытывали вообще никаких чувств! Возле птичьих озер фон Круг внезапно приказал Мику Урри свернуть, и профессорский "шел", отделившись от кортежа, направился к обезьяннику. Они проехали мимо острова с прыгающими в ветвях макаками, мимо лесного озера, посреди которого две группы шимпанзе устроили свой обычный "карнавал" с дикими криками, беспорядочной беготней, и выехали к вольеру горилл. Автомобиль мягко затормозил. Фон Круг пошел дальше пешком. Туннель из прочнейшего стекла предназначался для посетителей, желавших встретиться лицом к лицу с грозными предками. Двухметровая горилла показалась из леса и раскачивающейся походкой, опираясь одной рукой о землю, направилась к человеку. Спокойно и меланхолично подошла горилла к стеклу, выпрямилась во весь гигантский рост, остановилась, чуть заметно покачиваясь из стороны в сторону. Фон Круг снял очки, приблизил лицо к стеклу, сквозь которое отчетливо видна была волосатая, с вывернутыми ноздрями и глубоко запавшими глазницами безобразная морда. С минуту они смотрели друг другу в глаза... Потом зверь отвернулся и все так же меланхолично заковылял прочь. Фон Круг сжал кулаки. Проклятье! Истинная горилла, если ей посмотреть прямо в глаза, примет взгляд как вызов, вступит в бой. Одним взмахом гигант способен оторвать голову человеку, не отделяй его, конечно, толстое стекло от противника. Это был лабораторный зверь. Безразличная механическая горилла. - Домой! - велел фон Круг шоферу. Урри, оглянувшись, впервые увидел глаза хозяина: бледно-голубые, сощуренные, они казались не столь грозными, как за стеклами очков. - Вот что, Урри, - сказал по дороге барон фон Круг. - Есть только одна машина, которая наделена человеческими эмоциями. На первый взгляд игрушка; возможно, и в самом деле игрушка. Но не это важно. Модель профессора Громова обладает чувствами, недоступными пока никакой другой машине. Мне она необходима. Понятно, Урри?
      Мик Урри отбросил ногой контрабас-футляр и, держа в опущенной руке стальной прут, двинулся к дивану. Только теперь, увидев презрительно блеснувшие глаза мальчишки, Урри понял непоправимость случившегося: он привез не машину, а очень похожего на Электроника мальчишку, возможно, двойника. Урри всегда жил по принципу "да или нет" - победа или поражение, не допуская никаких случайностей. Случайности выводили уравновешенного Урри из себя. Он пролетел тысячу с лишним километров, благополучно миновал со своим "научным грузом" таможню, можно сказать, почти выполнил задание хозяина. И вот... Урри не успел замахнуться на собаку: раздался сухой треск - зубы пса перекусили сталь. Нападавший со всей проворностью, на какую был способен, отскочил за квадратную машину. "К дьяволу этого пса! - решил он, оценивая взглядом бешеного терьера. - Лучше перенести скандал, чем ходить без руки". Он нажал в машине кнопку высокого напряжения. Железный ящик, медленно подталкиваемый человеком, двинулся на собаку. Мальчик, забившись в угол дивана, следил за страшным механизмом. Терьер замер на месте и, казалось, пытался понять, что за чудовище хочет на него напасть. За жесткими прядями шерсти отчетливо горели зеленые глаза. - Не надо! - испуганно закричал мальчик. Его голос слился с треском сильного разряда. Человек упал. Когда Урри открыл глаза, он увидел перед собой оскаленную пасть. Урри вскочил. Он не понимал, что случилось. На полу дымилась проводка от развалившейся машины...
      Мик Урри сунул руку в карман. Он успел сделать только один бесшумный выстрел. В ту же секунду черная тень выбила пистолет. Рука Урри словно отнялась. - Уходите скорее! - кричал мальчишка. - Уходите, а не то он вас... - И мальчишка прижал ладонь ко рту, вдруг вспомнив, что его предостережение может обернуться приказом. Мик Урри толкнул плечом дверь, исчез в темноте профессорского кабинета... - Пистолет против ребенка и собаки, - презрительно сказал фон Круг, наливая Урри воду. - Не кажется ли тебе, Мик Урри, что все это недостойно администратора? - Это не собака! - Администратор осушил стакан, вылил остатки в ладонь, размазал по бритой голове. - Какая-то дьявольская штука! Про оружие Урри ничего не сказал. Профессор, разумеется, знал, что пистолет стреляет сонными зарядами, мгновенно усыпляющими жертву. А если бы и пулями?.. У Урри сложилось странное впечатление, что собака старалась обезоружить его и не нападала всерьез. - Отличная модель, - согласился фон Круг. - Узнаю руку профессора Громова. При всей его рассеянности и неповоротливости машина ему удалась. "Дьявольская штука"! Наконец-то, Урри, ты научился отличать модель от оригинала. Я доволен, что эта "штука" появилась в моем доме. Посмотрим, что она собирается предпринять... Он усилил звук. - Пойдем отсюда, Рэсси! - раздался просящий голос. На экране мальчишка подбежал к двери и оглянулся. Пес сидел на полу. - Ко мне, Рэсси! Пес не шевельнулся. - Что с тобой, Рэсси? - Мальчик вернулся к собаке. - Ты слышишь: я говорю - бежим!.. - Пес не сдвинулся с места. Мальчик потер рукой лоб. - Кажется, я догадываюсь... У тебя другой приказ... - Он оглянулся на дверь: не сказал ли что-нибудь лишнее? - Хорошо, Рэсси... покажи мне, и я все пойму. Пес прыгнул на диван. Мальчик сел рядом. Пес вытянул лапы, положил на них голову. И мальчик лег, вытянувшись во весь рост. - Ты будешь меня охранять... - сонным голосом сказал мальчик. - Я согласен... С тобой ничего не страшно... Я так устал... И пес радостно залаял. - Кто у кого в гостях? - Фон Круг выключил звук. Этого еще только не хватало! Нахальный мальчишка, укусивший его за палец, по-хозяйски улегся на диван. А помощник, который рукой может свалить быка, побежден машиной и выглядит беспомощным. Впрочем, Урри - слишком механическая конструкция, новые изобретения вне его понимания... Профессор иронически взглянул на администратора: - Теперь, Урри, чтобы выйти отсюда, тебе придется пройти мимо дивана. Так, Урри? Урри молчал. - Или, может быть, вызвать полицию? - Доктор нервно рассмеялся, и Урри удивленно взглянул на него. - На сегодня, я полагаю, достаточно приключений, - сухо заключил фон Круг и решительно направился к двери. Оставайся в качестве заложника. У тебя будет время подумать о своей ошибке. Его вернул телефонный звонок. - Господин доктор, к вам прибыл гость. Это русский профессор Громов, доложила секретарь с первого этажа. - Господин Громов просит принять его немедленно... - Я готов принять господина профессора... - Фон Круг чуть помедлил. - И пожалуйста, не провожайте господина профессора. Объясните, как пройти.
      Сыроежкин не помнил точно, как его схватили, хотя это случилось сегодня утром, всего несколько часов назад. Был знакомый двор - и вдруг чужой дом, чужие лица. Кажется, на пустынной улице к нему подошел грузный человек и как-то странно, по слогам спросил: "Э-лектро-ник?.." - "Да", - кивнул Сергей: иногда в шутку он выдавал себя за знаменитого друга. И тут наступила темнота... Мальчик успел лишь крикнуть: "На помощь, Рэсси!" И Рэсси черной молнией выскочил из здания школы, услышав призыв. Огромными прыжками, удивляя прохожих и водителей, мчался он вдоль шоссе, слыша шепот мальчика и одновременно подавая сигналы тревоги Электронику, пока не прибежал на аэродром. Чемоданконтрабас уже погрузили в самолет, и Рэсси, пристроившись к чьей-то ноге, взбежал по трапу, на брюхе пополз под креслами. Он нашел то место, где под полом, в темноте багажника, в духоте чемодана, билось живое сердце, усиленное зашитым в карман транзистором, и стал царапать металл. Рэсси получил приказ не отставать от Сыроежкина. Конечно, Рэсси не мог назвать Электронику ни аэродрома, ни номера рейса, но он точно указал направление, в котором бежал, время, когда он взлетел вместе с огромной машиной, и скорость полета. В пути он забрался в чью-то сумку и затих... Профессор Громов и Электроник на аэродроме узнали по времени вылета пункт назначения - город Теймер. И тут впервые смутная догадка поразила профессора: "Неужели фон Круг?.." Город был знаменит зоопарком "Мир животных" и круговскими лабораториями. Они приземлились в Теймере через час после Мика Урри, и Громов назвал шоферу такси адрес: "Особняк фон Круга". Сомнений больше не было: Электроник точно знал, что произошло в особняке. - Без тебя как без головы, - сказал профессор Электронику, с любопытством разглядывая улицы незнакомого города. - Ну, как бы я догадался, где сейчас Рэсси, куда пропал Сергей и что вообще в наши дни может быть такое злодеяние?! Одного не могу понять: зачем фон Кругу потребовался твой приятель? Или он... - И Гель Иванович, взглянув на Электроника, загадочно прищурился... Такси въехало в ворота, доставило гостей к подъезду особняка. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.