Кэт даже представить себе не могла, что собирается делать с ней индеец, но надежда, что ее желание исполнится и она попадет к отцу, не оставляла ее. Всадник обхватил ее левой рукой: в правой он держал готовое к бою ружье. Поводом, который, видимо, предназначался только для остановки, он не пользовался: управлял конем шенкелями. Коричневая шкура мустанга отливала зеленью травы. Гриву его трепал ветер. Длинный густой хвост был по индейскому обычаю высоко завязан. Животное бежало легко, несмотря на двойной груз. Кэт попыталась опереться о шею коня. Но мустанг с яростью отозвался на прикосновение чужой руки. Он стал подниматься на дыбы, щелкать зубами. Кэт в испуге отдернула руку. Индеец успокоил животное. Но он и не подумал поучать девушку. Она сама была достаточно научена и полагалась теперь лишь на руку всадника.
      Около полудня, когда далекие горы исчезли в дымке, однообразная скачка прервалась. Раздался крик коршуна, еще раз, еще. Дакота ответил таким же криком. Вскоре показались два молодых индейца, из тех, что были посланы вождем. Их лошади, с мокрыми от пота боками, спотыкались, и пена падала у них изо рта. Остановившись, юноши опустили глаза. У одного спина была вся в крови, другой выглядел очень усталым и, видимо, тоже был ранен. Вождь сжал губы. Он сердито смотрел на вернувшихся. Один из них выкрикнул несколько фраз. Кэт разобрала только имя Томас.
      Разведчики колонны Томас и Тэо были посланы вперед и, по-видимому, избежали ночной схватки. Молодые дакоты, вероятно, должны были перехватить их. Но очевидно, Томас и Тэо приняли воинов должным образом и отправили восвояси.
      Вождь ссадил Кэт с коня и оставил ее. Сам со своими воинами он поскакал вперед и исчез среди поросших травой холмов.
      Некоторое время Кэт еще слышала топот. Потом стало тихо.
      Девушка огляделась. Да, вокруг нее ничего не происходило, ни выстрелы, ни топот копыт больше ее не тревожили. Она принялась выбирать из кармана крошки сухарей и есть. Очень хотелось пить. Пришлось взять кусок подтаявшего снега, который еще сохранился на северном склоне холма.
      Немного подкрепившись, она побежала по ложбине, надеясь добраться до Найобрэры, выйти к форту, которым командовал отец. Как далек этот путь?! Не заблудится ли она? Если заблудится, то умрет с голоду или станет добычей волков...
      Длинное платье очень стесняло движение. Скоро она вынуждена была перейти на шаг. Холмы вокруг нее были похожи друг на друга. Прерия казалась девушке бесконечным враждебным лабиринтом. Наконец она решила подняться на вершину холма, осмотреться и звать оттуда на помощь:
      - Оте-ец!.. Помогите!
      Вокруг было тихо, пустынно, сумрачно. Кэт ужаснулась. Сколько же ей блуждать? Снова и снова посылала она в безмолвную прерию призывы о помощи.
      Пока Кэт блуждала по прерии и, отчаявшись, взывала о помощи, вождь с двумя молодыми воинами скакал на северо-восток, по ложбине между двух далеко протянувшихся гряд. Если противник и мог услышать шум скачки, то не так-то легко было увидеть и взять на мушку этих всадников. От воинов, которые, как это можно было заключить по вороньим перьям в их волосах, были сыновьями старого Ворона - братьями Воронами, вождь узнал, что лейтенант Роуч, убежавший в самом начале ночной схватки, - единственный, кто живым добрался до форта; близнецы Томас и Тэо разъезжают по прерии, а из форта до сих пор еще никто не выехал вдогонку дакотам.
      Вождь направился к холму, который был известен ему и его воинам, как особенно удобный наблюдательный пункт. В ложбине он и его спутники спешились. Младший из братьев Воронов остался охранять мустангов, старший пополз с вождем на вершину холма. Они различили оттуда на юге реку и форт, на северо-востоке они разглядели своими зоркими глазами соплеменников, которые спешили с захваченным оружием. Вождь и старший Ворон обнаружили скоро и девушку Кэт, которая кому-то махала с холма. И наконец, на расстоянии немного более мили они заметили две двигающиеся точки. Это могли быть только Томас и Тэо.
      Ворон молчал. Он ждал, какое вождь примет решение. Но тот, по своему обыкновению, потребовал, чтобы сначала высказался воин.
      - Как ты думаешь, что тут происходит? И что делать нам?
      - Сын Антилопы сделал ошибку. Ему надо было убить Роуча, этого койота с поджатым хвостом. А он его не убил. Мы братья Вороны, тоже сделали большую ошибку. Мы должны были перехватить Томаса и Тэо. А мы их не перехватили, они собираются помочь девушке на холме. Нам нетрудно Томаса, Тэо и девушку снять выстрелами. Но Роучу удалось достичь форта, и он, должно быть, сообщил Длинным Ножам Смита, что произошло. Я не могу понять, почему Смит и его люди не шевелятся, я не могу понять, почему разведчик Тобиас остался в форту. Он заехал в ворота и больше не появлялся.
      - Сообщение Роуча, должно быть, очень путаное, ведь никто не должен узнать, что он струсил, - рассудил вождь. - Вероятно, Смит не догадывается, что у нас только двадцать четыре воина; из слов лейтенанта он заключил, что нас две или три сотни. Поэтому он пока не выходит. Но он все-таки должен решиться на вылазку, чтобы отбить у нас добычу. Что ты предлагаешь, Ворон?
      - Поезжай ты, вождь, к нашим людям. Мы, братья Вороны, сделали ошибки и должны сами ошибки исправить. Мы убьем Томаса и Тэо и будем досаждать Смиту и его людям нашими стрелами, чтобы задержать их.
      - Я думаю по-другому. Ты и твой брат, вы оба ранены тяжелее, чем я. Вы поедете назад, к нашим воинам, пока совсем не иссякли наши силы. Смита и форт я возьму на себя.
      - В форте от пятидесяти до шестидесяти Длинных Ножей, и у всех у них ружья и винтовки!
      - Но я - дакота!
      Когда вождь произнес эти слова, он вспомнил о своем отце, который однажды дал подобный же, полный достоинства ответ.
      - Ты даешь нам приказ так действовать?
      - Да, я приказываю.
      Ворон не стал больше возражать. И хотя ему тяжело было оставлять своего вождя в одиночестве, он бесшумно скользнул по склону холма вниз и сообщил обо всем младшему брату. Братья Вороны прыгнули на мустангов. Буланого жеребца они оставили на свободе: все знали, что он не убежит от своего хозяина.
      А Кэт все еще стояла на холме. Колени у нее дрожали, в горле пересохло от тщетных призывов. Она устала махать рукой. Ее отчаяние было столь велико, что она даже не могла плакать. Она уставилась в голую прерию в направлении Найобрэры. Где-то там должен быть форт... отец...
      Чу! Какой-то шум! Не человеческий ли голос? Или ей это уже кажется в лихорадочном бреду? Нет! Не показалось!
      Из-за холма появились два вольных всадника. Увидев девушку, они устремились к ней. Оба ехали на пегих конях, были одинаково одеты, очень похожи друг на друга, и даже носы у обоих были одинаковые - удивительные, необыкновенные носы.
      - Томас! Тэо! - Закричала Кэт совершенно охрипшим голосом.
      - Мисс Кэт! Мисс Кэт! Что же вы тут делаете одна? - Близнецы остановили лошадей перед девушкой.
      Кэт глубоко вздохнула и принялась рассказывать о своих злоключениях.
      - Так, так, - произнес Тэо, когда Кэт закончила рассказ. - Значит, этот чертов вождь тащил вас с собой на мустанге! Он, конечно, собирался потребовать у вашего отца выкуп и подольше задержать его переговорами. А затем...
      - Давай, давай к форту! - заторопил Томас. - За палисад надо поскорей с этой девушкой, вот что! Бог знает или черт знает... в общем на форту спокойнее.
      Томас поднял Кэт к себе, на потную усталую лошадь. Куртка у него была в запекшейся крови, но Кэт не решилась расспрашивать, а сами близнецы не были расположены рассказывать о себе.
      Быстрой рысью устремились они с Кэт по ложбине на запад. Удивляясь, что за время пути их никто не тревожит, они приписывали это исключительно своему успеху в схватке с дакотами.
      И вот последняя вершина в стороне. Перед глазами беглецов широкая лента Найобрэры, разлившейся от талых вод за последние дни еще больше. На противоположном берегу - форт. Река плескалась теперь под самым частоколом, окружающим строение. Только фронтоны крыш и сторожевая башня торчали над палисадом. Послышался пронзительный свист: подъехавшие были замечены.
      Показался всадник, выехавший из форта им навстречу к броду. Он был молод и белокур. Ветер трепал его волосы. Он помахал прибывшим, а Томас и Тэо, громко крича и жестикулируя, погнали коней в воду. Вода доставала всадникам до ступеней, и Кэт осторожно подобрала свое длинное платье.
      Все трое переправились, и всадник из форта помог девушке слезть с коня. В его глазах было удивление и не слишком много почтения, когда он увидел перед собой девушку в длинном платье. Нервы Кэт не выдержали. Она заплакала, хотя и стыдно ей было своих слез. Точно сквозь сон, доносились до нее радостные возгласы, которыми обменивались с всадником Томас и Тэо.
      - Адам! Адам! Адамсон!
      - Томас! Тэо! - отвечал белокурый Адамс, обрадованный, но одновременно и озадаченный. - Как вас занесло сюда? Ну ладно, об этом потом. Вы, кажется, тоже поцапались с краснокожими?
      - Поцапались? - воскликнул Томас. - Да мы с этой юной дамой, кажется, единственные оставшиеся в живых от нашей колонны с оружием! Поцапались - это совсем не то слово! Разве еще хоть кто-нибудь добрался до вас?
      Тем временем из форта высыпали вольные всадники и солдаты, они обступили прибывших с расспросами. Казалось, гарнизон форта готовился выступить в поход.
      - Лейтенант Роуч здесь, - ответил Адамс близнецам, сопровождая Кэт к воротам форта. - По-моему, легкомысленный парень. Наговорил тут какой-то чепухи, Ну, откуда же вы, например, привезли эту девушку?
      - Это дочь вашего майора!
      - Ну и радость для майора! - съязвил Адамс.
      Кэт слышала все это краем уха и, к счастью, не поняла последней фразы. Ей помогли протиснуться через собравшуюся толпу, и наконец она перешагнула порог домика при дозорной башне. Она очутилась в простом помещении с бревенчатыми стенами и увидела перед собой отца.
      Майор стоял у рабочего стола, уже готовый к выходу. На нем была форменная шляпа с полями. Вне себя от такого сюрприза он смотрел на дочь в каком-то оцепенении. Кэт конечно, скорей всего бросилась бы отцу на шею, но майор выглядел сердито, недовольство было у него в лице и нетерпение. И он сказал то, что в этот момент девушке казалось совершенно неважным.
      - Кэт! Ты! Каким же образом ты сюда добралась?
      Кэт проглотила слезы и ответила, тоже без проявления чувств:
      - Отец! Ведь на фортах есть дамы - жены, дочери офицеров! Ты же мне как-то писал, что и я бы могла к тебе приехать.
      - Но не в такой момент! Ах, Кэт, какую ты сделала глупость! И ты ехала с этой колонной?
      - Да.
      - Кэт, Кэт! Что же теперь будет! Пошли! - Смит взял дочь за руку, увлек ее в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь.
      Девушка села на раскладную кровать, единственное, на что можно было сесть в маленьком помещении. Майор расхаживал перед дочерью взад и вперед.
      - Кэт! И как только тебе это пришло в голову! Как могла допустить тетушка Бетти! Неужели же на Рэндоле не имеют представления... - майор вдруг резко остановился. - А ведь твой жених, Энтони Роуч, здесь. Он мне ни словом не обмолвился, что ты ехала с колонной. Он же должен был знать...
      Кэт и так была бледна, теперь же она стала бледнее мела.
      - Он сам уговорил меня поехать. Неужели он ничего не сказал?
      Майор ссутулился.
      - Поговорим об этом потом, Кэт. А сейчас ложись. Меня ждет служба. - И майор вышел в свой кабинет.
      Кэт осталась одна. Поведение Роуча ее глубоко огорчило. Она попыталась прислушаться к происходящему в соседней комнате. Майор, видимо, потребовал точного и правдивого отчета о ночных событиях у Томаса и Тэо. Речь вел Томас, и майору никак не удавалось добиться от ковбоя сжатого изложения. Томас рассказывал обо всем так длинно и пространно, как будто бы сидел у лагерного костра или находился где-нибудь на фактории. Силы Кэт иссякли раньше, чем Томас закончил свой доклад. Она опустилась на постель и впала в какое-то забытье.
      Очнувшись, Кэт не сразу поняла, где находится. Она поднялась, отворила дверь в кабинет. Пусто. Девушка зашла, уселась за большой дубовый стол, посмотрела в окно. На дворе царило оживление.
      Кэт подошла к окну. Она увидела драгуна, который держал наготове рыжую кобылу отца, увидела молодого блондина, который говорил с вольными всадниками, уже готовыми к выступлению.
      Заметила она и лейтенанта Роуча.
      Волосы у него снова были прилизаны, и форма на нем сидела по всем правилам. Картавя, он отдавал приказ. Видимо, он должен был возглавить строй драгун. Девушка поняла, что отец, как и намеревался еще до ее прибытия, хочет выступить со всеми имеющимися в его распоряжении силами и перехватить индейцев, захвативших оружие.
      Стук в дверь отвлек девушку от ее размышлений.
      - Войдите, - сказала она.
      Появился Тэо. С приветливой смущенной улыбкой он поставил на стол тарелку с дымящимся гороховым супом и подошел к Кэт.
      - Вам надо поесть, маленькая мисс, чтобы набраться сил.
      - Спасибо. Большое спасибо. Суп еще слишком горяч. Скажи... мой отец выступает с отрядом, чтобы покарать индейцев?
      - Да, конечно! Теперь с ними расправятся. Охранять форт и вас остается только двенадцать человек.
      - Да, да... - рассеянно сказала она: слишком много на нее сегодня обрушилось. - Индеец! - вдруг испуганно вскрикнула она.
      - Совершенно безвредный, с христианским именем Тобиас, к тому же привязанный. Его не надо бояться. У вас стынет суп.
      Кэт послушно села за стол и помешала суп, чтобы остудить его.
      - Зачем вы привязали индейца? - полюбопытствовала она.
      - Ха, это разведчик форта. Он вернулся из разведки и не обнаружил дакотов. От него вообще никаких сведений не добьешься. Он и майору ничего не говорит. Вот он и получит палок.
      Кэт еще раз взглянула в окно. Индеец, высокий и худой, стоял согнувшись. Его руки были привязаны к небольшому столбу. Черные волосы схвачены зеленой налобной повязкой; он был в бархатных штанах, хлопчатобумажной рубашке и вышитом жилете.
      - Одежду нужно бы с него снять, - заметил Тэо, - тогда бы он лучше почувствовал удары. Но наш Адамс, которому предстоит произвести экзекуцию, не находит никакого удовольствия в исполнении роли палача.
      - Кто это - Адамс? - пожелала узнать девушка.
      - Блондин, который встретил нас у ворот. Извините, мисс, Кэт! Мне нужно идти на пост.
      Тэо удалился. Кэт отставила гороховый суп и продолжала следить за событиями во дворе.
      Как раз появился отец. Он, видимо, вел наблюдение, потому что вышел из двери дозорной башни. Быстрыми шагами он подошел к своей рыжей кобыле и сел в седло. Это послужило сигналом к выступлению. Караульный у ворот распахнул большие створки.
      И в этот момент с башни донесся свист. Кэт посмотрела на Адамса, который был на коне; он, видимо, оставался с гарнизоном из двенадцати человек. Блондин крикнул наверх на башню:
      - Эй! Джим! Что случилось?
      - К форту скачет краснокожий! - ответил тот.
      - Скачет сюда... Как ни в чем не бывало?
      - Как ни в чем не бывало. Словно в мирное время.
      - Ты уверен, что один?
      - Уверен, что один.
      Кэт увидела, что Адамс поспешил к ее отцу. Майор, сидя верхом, выслушал Адамса с видимым неудовольствием.
      ВОЛЬНЫЙ ВСАДНИК АДАМС
      - Разрешите выехать навстречу, прежде чем он подъедет к форту, - сказал Адамс коменданту.
      - Хорошо, поезжай. Это, пожалуй, избавит нас от задержки, да и молодчик не увидит, сколько нас и что мы затеваем. Ну, а если удастся что-нибудь вытянуть из него, постарайся там же на месте и прикончить. Эти проклятые дакоты чертовски хитры.
      Адамс нахмурился, услышав такой приказ, но возражать не стал, взял своего гнедого и выехал в открытые ворота. Он перешел брод и рысью поехал по долине, которая за эти два года стала ему хорошо знакома. Скоро он увидел индейца, приближавшегося легким галопом. Но вот тот пустил коня шагом. Адамс остановился и стал ждать. Он внимательно разглядывал всадника. Индеец ехал на буланом коне с темной гривой и темным хвостом. Несмотря на весенний холод, он был наполовину обнажен. За поясом у него торчал револьвер и нож. Ружье было в пестровышитом кожаном чехле, словно он выехал на прогулку. Черные волосы его были расчесаны на пробор и заплетены в косы. За налобную повязку из кожи змеи заткнуты сзади три орлиных пера. Индеец, как и все его сородичи, был худ и ростом высок. Враждебностью веяло от него, и чувство превосходства над белым человеком было написано на его лице.
      Адамс вздрогнул от неожиданности. Он узнал своего противника. Перед ним был опаснейший враг. Он боролся за свою землю, за свой народ, он мстил за убийство отца. Адамс не сомневался, что дакота и его считает соучастником Рэда Фокса.
      Индеец слез с коня. Адамс последовал его примеру. Дакота достал трубку, высек огонь и затянулся. Адамс закурил сигарету. Правда, майор был против всех задержек, но ведь майор даже и подумать не мог, что этот индеец не кто иной, как вождь пресловутой медвежьей банды. Чтобы достичь какого-нибудь успеха, тут уж нужны спокойствие и выдержка. Адамс молчал. Приехал индеец, ему и принадлежит первое слово.
      - Я приветствую белого человека! - начал вождь. - Я приехал, чтобы спросить, почему белые люди селятся здесь, на земле дакотов, и везут сюда оружие убивать нас.
      - Вот проклятый вопрос! Что же тебе сказать? - Адамс провел рукой по своей шевелюре. - Да, мы селимся тут. На родине не нашлось места для нас, горемык. Мы бедствовали и голодали. И вот мы сели на большой корабль и приехали в свободную страну - Америку. Мы думали, что найдем здесь лучшую долю.
      Дакота курил. Выражение лицо его оставалось безразличным.
      - Вы не давали нам земли, почему же хотите завладеть нашей?
      - Потому что вы не умеете пользоваться своей землей, - тут Адамс, сын фермера, оказался в своей стихии. - Что делаете вы с вашими прериями и лесами? Ничего. Вы охотитесь и, может быть, выращиваете немного маиса, там, где он может расти, или собираете рис, где вам его вырастил господь бог. А все остальное у вас, как и встарь, в дикости и запустении. Но так не может продолжаться. Человек должен взяться за плуг и вспахать землю.
      Вождь опустил глаза:
      - Ты это делаешь?
      Молодой человек покраснел.
      - Я расстался с землей, - сказал он.
      - Кто же тебя прогнал?
      - Земельная компания... это вроде Меховой, которая тебе известна. Они только обманывают маленького человека.
      - Откуда берутся эти компании? Это тоже бедняки, которым дома было нечего есть?
      - Нет. И ты это отлично знаешь. Ведь ты же прожил среди нас много лет. Компании состоят из богатых людей, которые складывают вместе свои деньги и принимаются пожирать нас, как акулы мелкую рыбешку.
      - И это справедливо?
      - Нет. Но что ты с ним поделаешь? Вот я и хочу найти золото, чтобы заплатить за землю. - Эти слова вылетели у Адамса непроизвольно, он тотчас раскаялся в них, но поздно.
      Лицо дакоты исказила ненависть.
      - Золотоискатели и грабители!
      Он потушил трубку, выколотил ее, спрятал и сел на коня.
      Без лишних слов сел на коня и Адамс: он понимал, что ни объяснения, ни извинения уже не помогут.
      - Я хочу говорить с майором Смитом, - холодно и гордо произнес дакота. - Я сообщу ему кое-что о его колонне.
      - Ты, вождь, хочешь вступить со Смитом в переговоры?
      - Я хочу говорить с майором Смитом.
      - Даешь слово, что будешь один и не используешь переговоры для нападения?
      - Можете быть уверены.
      - Тогда едем.
      - Ты обещаешь, что я свободно приду и уйду?
      - Да.
      Адамс знал, что слову свободного индейца можно верить, но и самому нужно держать обещание. Он повернул коня и поехал впереди индейца к форту. Они перешли брод. Ворота были распахнуты. Когда оба въехали, караульный не мог решить, оставить их открытыми или закрыть. Прикинув и так, и этак, он прикрыл ворота наполовину.
      Адамс спрыгнул с коня и поспешил к коменданту с докладом. Майор стоял у своей рыжей кобылы. Едва молодой человек раскрыл рот, он перебил его:
      - Адамс, почему ты так долго провозился с этим краснокожим? Ты никак не можешь понять, что такое приказ! Деревенщина ты, а не солдат! И притащил сюда, в расположение, дакоту, не завязав ему глаз! Чтобы он все у нас тут высмотрел?!
      Адамса это не смутило.
      - Но, майор, ему уже два года, как здесь все известно, поэтому незачем завязывать глаза. Вы будете с ним говорить или проводить его обратно?
      В разговор вмешался лейтенант Роуч.
      - Кто этот краснокожий бандит? - спросил он вполголоса. - А конь у него великолепный! Мне кажется, будто я его где-то видел! Адамс, ты должен все-таки знать, кого к нам притащил.
      Пока шел разговор, индеец сидел на коне словно изваяние. Обступившие его любопытные солдаты держались на почтительном расстоянии.
      Адамс испытывал глубокую неприязнь к лейтенанту Роучу, хотя впервые встретился с ним.
      - Разумеется, мне известно, кого я доставил на форт, - резко и недружелюбно ответил он.
      - Ну, кого же?..
      - Вождя рода Медведицы.
      Смит и Роуч невольно вздрогнули, как и окружавшие их солдаты: среди них был вражеский предводитель!
      - Адамс! - вскрикнул Смит. - Этот краснокожий бандит убил уже немало наших людей, а сегодня ночью напал на нашу колонну!
      - Совершенно верно, майор. Он хочет говорить с вами. Я думаю, он хочет вступить в переговоры.
      - Не ждал я от тебя, Адамс, такой непростительной глупости! Что значит переговоры?.. Этот негодяй не только убивал из-за угла, он еще и захватил наше оружие, уничтожил охрану... - Смит повернулся к индейцу. - Дакота! Ты напал на нашу колонну, ты поубивал наших офицеров и солдат. Для нас ты - разбойник и убийца. По нашим законам таких вешают!
      Адамс исподлобья смотрел на майора. Что же это? Майору следовало бы получше знать характер индейцев, их взгляды. Для дакоты слово мужчины есть слово мужчины! Повешение для индейца страшный позор, и говорить такое военному вождю - значит нанести ему глубокую обиду, привести его в ярость.
      Глаза дакоты сверкнули.
      - Майор Смит! Я приехал открыто. Ваш воин проводил меня сюда. И я покину форт так же свободно, как и пришел, или ты обманщик, а не мужчина!
      Смит покраснел от гнева.
      - Краснокожая собака! Ты не достоин того, чтобы на тебя распространялось понятие офицерской чести! Не перед тобой, а перед своей совестью я буду держать ответ. Если Адамс обещал тебе неприкосновенность... Адамс, ты сделал это?
      - Разумеется, да, - решительно ответил тот.
      - Тогда, краснокожий, иди. Я не выношу лжи и обмана. Иди... Но едва нога твоя ступит за ворота, слово теряет силу.
      Вождь огляделся, как бы что-то прикидывая.
      - Хорошо, - сказал он. - Пусть будет так. Я свободно покину ваш форт. Едва нога моя ступит за ворота, делайте что хотите, Можете попытаться убить меня. Я сказал, хау!
      Окружающие одобрили решение, принятое комендантом. По их мнению, это был смертельный приговор для индейца, только вместо веревки он выбрал пулю. Адамс повернулся к коменданту.
      - Майор, - сказал он, - по-вашему, я совершил ошибку, но то, что должно произойти здесь, это - убийство.
      - Молчать! Краснокожий не мальчик, он сам знает, чего хочет. Он выбрал! Баста!
      Адамс взглянул на индейца. На лице вождя промелькнула едва заметная усмешка. Взгляды дакоты и белокурого парня на мгновение встретились, и индеец почти незаметно шевельнул веком, как бы говоря: "Предоставь это дело мне". Адамс отошел в сторону. В этот момент раздалось два выстрела. Адамс оглянулся. Он увидел в руке майора еще дымящийся револьвер. В нескольких метрах от него стоял Роуч. Рука лейтенанта была в крови, револьвер валялся на земле.
      - Я предотвратил нарушение слова, - сказал седовласый майор. - Лейтенант Роуч, вы же знали, что индейцу гарантирована неприкосновенность до порога!
      Послышались нелестные для лейтенанта возгласы. Теперь Адамсу стало ясно, что случилось. Вероломный Роуч хотел выстрелить в индейца. Майор выстрелом выбил из его руки револьвер. Адамса это порадовало. Майор оказался человеком слова.
      Смит приказал открыть ворота. Караульный медленно распахнул обе створки. Солдаты и вольные всадники расположились по обе стороны ворот. Некоторые вскочили на коней и выехали за ворота, чтобы отрезать путь индейцу. Несколько человек разместились у бойниц палисада, причем сделали это с неохотой, только по особому приказу майора: они не надеялись, что, находясь там, смогут принять участие в предстоящей пальбе.
      Вождь тоже готовился, правда, никто ничего не мог понять в этих приготовлениях. Ружье в кожаном чехле он пытался привязать к волосяной петле, накинутой на шею животного. Жеребец, казалось, не соглашался со своим хозяином. Он дергал головой, танцевал на месте, бил неподкованным копытом и даже пытался укусить ружье. Повод рванул его морду назад. Буланый взвился на дыбы, дал свечку... Словом, всадник и животное представляли собой зрелище, которое заставило забиться сильнее сердце каждого наездника. Конь прижал уши и скосил глаза так, что засверкали белки. Все это не сулило ничего хорошего.
      Криками "хо", "хе", "черт возьми" сопровождали мужчины это волнующее представление. Все они были хорошими наездниками, многие из них были ковбоями. Они знали толк в объездке диких коней. Спортивный интерес и естественное чувство товарищества пробудилось в них, когда они увидели искусство вождя. Без стремян, держась одними шенкелями, сидел он на коне, который вставал на дыбы, лягался и, как лютый тигр, щелкал зубами. Наконец Буланый свалился и принялся кататься по земле у самых ворот. Вождь вовремя спрыгнул. Весь напружинившись, он ждал момента, когда жеребец, которому мешало привязанное на шее ружье, снова встанет на ноги. И вот упрямый дьявол поднялся. В тот же миг всадник снова был на его спине.
      Солдаты и вольные всадники подумали, что вот теперь-то индеец и попытается проскочить в ворота, и приготовились. Но мустанг бросился назад, внутрь двора. Там выхода не было. Он принялся скакать вокруг башни и блокгаузов. Казалось, всадник утратил над ним власть. Буланый рвался наружу, и никто не сомневался, что он попытается выскочить через открытые ворота. Вольные всадники, что были верхами за воротами, сомкнулись в плотную цепь. У Адамса, как и у всех, возникла мысль, что весь этот спектакль с непокорным конем и борющимся всадником только уловка, которая должна способствовать индейцу на полном галопе проскочить за ворота.
      Мужчины уже вскинули ружья, их пальцы легли на спусковые крючки, как вдруг сверху, с башни, раздался непонятный вопль. Удивление? Испуг? Ликование? Или предостережение? Должно быть, что-то случилось на заднем дворе. Топот смолк.
      Дозорные у палисада, которым была видна задняя часть двора, громко вскрикнули, и одновременно снова послышался бешеный топот. Показался Буланый, но... без всадника.
      Жеребец как вихрь пронесся в ворота, пробив цепь всадников. Те тотчас повернули коней и бросились за ним в погоню, раскручивая на скаку лассо. Но никакое лассо уже не могло настичь коня. Мустанг играл со своими преследователями, дразнил их, то останавливаясь, то снова пускаясь вскачь.
      - Ослы! - прокаркал кто-то. Адамс обернулся и увидел позади себя близнецов Томаса и Тэо.
      С башни снова раздался крик. За ним - выстрел и опять крик. Джим высунулся со своей площадки, точно хотел броситься вниз.
      - Смотрите! Смотрите! - кричал он. - Индеец в воде! Удрал через палисад!
      Солдаты и вольные всадники, которые еще оставались во дворе, взревели. Караульные у палисада уже сыпали по реке залп за залпом. Адамс бросился по лестнице на вышку к Джиму.
      - Эй! - крикнул он - Что же тут произошло? Как краснокожему удалось перемахнуть через палисад?
      Джим, продолжая стрелять по реке, отрывисто отвечал:
      - Краснокожая бестия! Ну можно ли было подумать! На заднем дворе свалился со своего коня... Ну, думаю, свернул себе шею, и кричу, чтобы ловили коня... Краснокожий лежал словно мертвый... И вдруг вскочил... разбегается и прыгает на палисад... как пума... Хватается руками за острия... взлетает над ними... Я еще не могу стрелять, не могу из-за майора, с его дурацкой идеей... А краснокожий с палисада - в воду... Повезло ему, что вода подошла сейчас под самый палисад... Я выстрелил...
      - Не попал?!
      - Как же я мог попасть, дружище, если этот хитрюга за палисадом? Отсюда не попадешь. Кривого ружья еще не изобрели!
      Адамс посмотрел на реку. Вода в ней в это время года была безумно холодна. Даже дакота недолго выдержит в ней: сердце откажет. Ему придется выйти на берег, и это будет решающий момент. Далеко ли он успел уплыть? Этого никто не знает. Индейцы прекрасно плавают и ныряют. Адамс видел, что небольшой участок берега оцеплен, надо бы установить наблюдение и ниже по течению и выше. Но у Адамса не было желания давать майору советы по этой части.
      Ну и хорошо, что краснокожий бежал! Адамс считал это справедливым. Да, Адамсу самому нужно было опасаться дакоту, но он привел его на форт и чувствовал бы себя виноватым, если бы индеец за доверие к слову белого человека заплатил жизнью.
      - Краснокожий нас неплохо одурачил и поделом! - высказал Адамс Джиму свое заключение и пошел вниз.
      Лестница сторожевой башни вела не только во двор, здесь была еще дверь в кабинет коменданта. Когда Адамс отворил ее, он увидел у окна дочь майора. "Хорошая девушка, - подумал он. - Если бы она только знала, как смешна в этом длинном платье здесь, в прерии!" Он не собирался задерживаться, но Кэт заговорила с ним.
      - Краснокожий удрал от нас и его лошадь - тоже, - коротко объяснил Адамс.
      - Это просто непостижимо! Неужели краснокожие способны на большее, чем мы?
      - Да, бывает и так.
      - Мне недавно случилось говорить с генералом Бентином, - продолжала девушка, и Адамсу показалось, что ей хочется произвести на него впечатление таким знакомством. - Он назвал сиу лучшими воинами на свете.
      - Вполне вероятно. И генералу, возможно, еще представится случай испытать это на себе. Я слышал, что он будет участвовать в операциях против сиу-дакотов.
      - Да, он должен командовать отрядом.