Молча выслушали братья Вороны это известие.
      Вместе с Черным Соколом они поехали к лощине, где разыгралась схватка. Сыновья подняли убитого, потому что мертвый уже не должен был более касаться земли. Они собрали оружие отца, вместе с ним завернули в одеяло и привязали на его лошадь. Покорные своей судьбе, безмолвно сидели полукругом женщины и дети черноногих.
      Черный Сокол и Шеф Де Люп внимательно оглядели прерию. Ничего подозрительного заметно не было.
      - Гром Гор вернется сюда, - заявил Четанзапа товарищам. - У нас его женщины и дети.
      - Не огорчайся из-за этого черноногого, - сказал Бобер. - Обе руки у него бездействуют. Ни родичей, ни братьев поблизости нет. Стервятники сожрут его.
      Четанзапа не ответил. Он прилег на склоне лощины. Все тоже молчали: наступающая темнота навевала мрачное настроение.
      Черный Сокол ждал молодого вождя сиксика. Он был убежден, что черноногий вернется и попытается хотя бы поговорить со своими и дать им какие-нибудь указания. Дакота заметил, что девушка Ситопанаки перебралась среди своих подальше от дакотов. Она тоже ждала, что Гром Гор вернется.
      В полночь Бобер сменил обоих Воронов, несших охрану. Молодые Вороны пришли и сели у лошади, на которой был их мертвый отец. Собаки черноногих свернулись в клубки и больше не лаяли. Плотно прижавшись друг к другу, сидели женщины и дети черноногих, которые из плена Длинных Ножей попали в плен к дакотам. Они не решались отпевать своих убитых. Но тихо звучала траурная песня братьев Воронов.
      В лунном свете Четанзапа заметил человека, который приближался к стоянке. На гребне высоты он стал отчетливо виден. Потом исчез в следующей ложбине. Наблюдатель уже знал, что это индеец. Он подтянул к себе ружье. Человек в лунном свете был на расстоянии выстрела.
      Четанзапа узнал его. Это пришел Гром Гор. Он не пытался таиться, и поэтому Четанзапа не препятствовал его приходу.
      Собаки проснулись. Они почуяли хозяина. Через группу тесно сидящих женщин и девушек словно прокатилась волна.
      Черный Сокол не шевелился. Он спокойно лежал в траве, а Гром Гор уже вступил на край лощины и остановился.
      Мужчины проснулись и смотрели на сиксика. Беспокоились лошади. Наверху, на вершине холма, Четанзапа заметил ружейный ствол, который Бобер направил на пришельца.
      Долго стоял черноногий. Когда он убедился, что враг не удостаивает его сопротивлением, он двинулся дальше. Он обошел вокруг своих женщин и детей, не поднимая на них взгляда, подошел к связанным воинам. Скрученные лассо, лежали они между костром и местом Четанзапы. Дакота едва шевелил головой, но взгляд его не упускал ни единого движения Грома Гор.
      Сиксик остановился. Правым плечом - рука была вывихнута - он подал своим какой-то знак.
      Один из мальчиков черноногих встал и подошел к своему вождю. Вождь пошевелил губами; мальчик глянул ему в лицо и что-то ответил. Черный Сокол и сам не знал, почему он ничего не предпринимает. Все его тело было напряжено в каком-то неопределенном ожидании.
      Мальчик черноногих, кажется, получил приказ. Он подполз под покрывало, где еще тлели угли, и взял уголек. Раздул его так, что он запылал жаром. Тем временем Гром Гор сел. Он сел спиной к обоим пленникам, лицом к Четанзапе. Правую руку он положил на левую и ждал. Подошел мальчик, положил пылающий уголь ему на плечо и ушел обратно к женщинам.
      Сиксик сидел будто бы не у него горели кожа и мясо. Этим он хотел сказать мужчинам, не знающим его языка, что отдает себя в плен и хочет умереть смертью воина, что пытки не страшны ему.
      - Хи-йе-хи-йе... хай-йе... - запел он.
      Право умереть достойной смертью было у него единственным, за что он еще мог бороться.
      Четанзапа смотрел на него. Еще мальчиком восьми лет, сидя у очага, он, укладывая себе на ладонь горящие щепочки, научился переносить боль. Он знал, что испытывает Гром Гор. Но ни один мускул не дрогнул в лице этого человека, чья гордость была попрана до основания.
      Четанзапа поднялся и прошел мимо пленных к лошадям.
      - Мы едем. Едем к Токей Ито, - сказал он своим товарищам. - Что нам тут еще оставаться? Тот, кого мы ждали, пришел. Черноногих мы погоним с собой. Он прикрикнул на женщин и детей, и те послушно поднялись.
      Гром Гор приготовился к выступлению. Он ждал, свяжут его дакоты или убьют. Однако Четанзапа сел на коня, а когда проезжал мимо своего противника, побежденного, но не покоренного, он кивнул, чтобы тот отправлялся с ними, и вражеский вождь двинулся позади женщин и детей.
      Черный Сокол ехал шагом позади всех. Спутники его держались справа и слева, чтобы наблюдать за пленниками и охранять их. Старший из Воронов вел под уздцы коня, который вез своего убитого хозяина. Ситопанаки не захотела расставаться с телом мальчика и, согнувшись от тяжести, несла его на спине.
      Скоро они достигли следа колонны рода Большой Медведицы, хорошо различимого в лунном свете. Он вел вверх по течению реки. Даже прошедший дождь не смог полностью уничтожить этот след. Четанзапа повел по нему друзей и пленников. То, что Токей Ито повернул на запад, было плохим признаком. Видимо, он счел невозможным пробиваться прямо на север.
      Они шли всю ночь. К восходу солнца достигли места отдыха колонны рода Медведицы. Четанзапа приказал сделать остановку, и они провели тут несколько часов. В утомляющем тепле вешнего дня люди и животные снова потащились вверх по течению бурлящей реки. На южных склонах холмов появилась первая зелень, после дождя под солнцем распустились цветы.
      Делавар подал девушке, несущей мертвого ребенка, солдатское одеяло, которое он прихватил в лагере у высоких тополей. Тельце завернули в него, и молодая вдова, которая помогала Бобру, сменила Ситопанаки. Лицо у этой женщины было приветливое и озорное. Даже теперь, когда она была печальна и измучена, на нем не изгладилось до конца смешливое выражение. За нее цеплялся маленький мальчик, должно быть сын. Чапа все чаще и чаще поглядывал на эту женщину.
      Черный Сокол и его друзья с момента выступления едва ли обменялись парой слов. Наконец Бобер, кажется, уже не мог больше сдержаться:
      - Зачем тебе столько женщин? - поинтересовался он и, поскольку Черный Сокол ничего не ответил, добавил: - Не думай, что я больше одной возьму в свою палатку. Остальных можешь взять себе. Почему ты не оставил их там, где они были?
      - Что же, им умирать с голоду? У них нет ни воинов, ни оружия.
      - Ну... если ты так считаешь, - Бобер был удивлен, он посмотрел на своего друга другими глазами.
      Наступал вечер, когда они приблизились к лагерю Токей Ито. Разведчики, должно быть, уже сообщили о приближении воинов. Внезапно появились коричневокожие мальчишки, а впереди всех оба Мальчика Медведицы. Они ехали на захваченных лошадях. Несколько волкодавов прыгали среди юных всадников. Мальчики окружили возвращавшихся, то и дело поднимая коней на дыбы. В их сопровождении воины продолжали путь вверх по течению к одной из укромных низин, где их взорам открылись палатки.
      В лучах вечернего солнца яркими красками сияли на кожаных стенках магические охранные знаки. День был теплый, жены и дочери отвязали полотнища от колышков, подняли их. Возвращающиеся воины видели внутри одеяла и шкуры, миски, горшки. Черный Сокол остановил коня у палатки жреца с изображенными на ней змеей и Птицей Гром. Вышел Хавандшита. Черный Сокол и его товарищи спрыгнули с коней, подошли к убеленному сединами жрецу. Они рассказали ему о том, что произошло, показали убитого Ворона и пленных.
      - Убитый, да будет отомщен! - рассудил старый жрец, достал свой нож и вонзил его в сердце одного из связанных черноногих; убитый повалился в траву. - Он принадлежит братьям Воронам, - бесстрастно произнес Хавандшита, - он, его скальп и его оружие. Скальп и оружие должны сопровождать Старого Ворона в места вечной охоты. Вы дадите ему их с собой.
      Жрец исполнил древний обычай кровной мести, который поддерживал нескончаемую вражду между индейскими племенами.
      Четанзапа молча протянул братьям Воронам оружие, которое принадлежало пленнику. Те взяли его и отнесли своего мертвого отца, убитого Хавандшитой сиксика и оружие к своей палатке.
      Раздались печальные звуки прощального пения по павшему Ворону, который был отомщен, но не мог быть воскрешен.
      - Мустангов и мулов Роуча и Шонки совет распределит по палаткам, - вынес Хавандшита решение о добыче как старейшина. - Живые черноногие принадлежат тебе, Четанзапа, со всем, что у них есть, и ты можешь делать с ними, что хочешь.
      - Я покажу пленных Токей Ито, - ответил Черный Сокол и взглянул при этом на палатку вождя; палатка была открыта и пуста, потому что вождь еще не вернулся из разведки. - Как только Токей Ито вернется, - закончил Четанзапа.
      Он велел неспособного сопротивляться Грома Гор и обоих еще живых связанных воинов доставить в его собственную типи, распределил женщин и детей черноногих по палаткам, в которых не хватало рабочих рук. Чапа взял себе в палатку приветливую молодую женщину. Он узнал ее имя - Насмешливая Синица. Он ни слова не возразил и против присутствия ее пятилетнего малыша. Грозовая Тучка испытующе посмотрела на новую мать, показала ей все в палатке, а для испуганного мальчугана она решила позвать гостей - своих двух товарищей Хапеду и Часке - и направилась в другой конец лагеря в типи Четанзапы.
      Там только что собрались воины победители. Черный Сокол пригласил их на ужин. Грозовая Тучка помогла Монгшонше, расстелила сплетенные из коры циновки и поставила на них миски. Монгшонша разложила мясо. Ее плечи распрямились от радости, что возвратился муж.
      Хапеда и Часке давно возвратились с пастбища, где после успешного похода Четанзапы снова паслось много лошадей и мулов. С подобающих им мест у входа в палатку мальчики наблюдали за пленными черноногими. Оба спутанные лассо мужчины и Гром Гор находились в типи. Но девушка, что несла убитого мальчика, все еще молча стояла с ним перед входом. Монгшонша вышла, чтобы помочь ей. Она дала ей широко разветвленный сук, на котором можно было укрепить одеяло, с завернутым в него телом мальчика. Таким образом он был подвешен и не касался земли. Девушка удивилась, что и чужие придерживаются знакомых ей обычаев и приглашают войти в палатку. Монгшонша знаком велела Ситопанаки сесть подальше от ее брата - Грома Гор.
      Охитика, пес соседа, вошел в палатку. Ко всеобщему удивлению он, однако, пренебрег костью, которую ему протянул. Шеф Де Люп, и, осторожно ступая, подошел к Грому Гор. Вождь не сел в палатке врага. Выпрямившись, он стоял около стенки. Охитика обнюхал его и полный ожидания залаял.
      Мужчины наблюдали за поведением животного.
      - Как будто бы он его знает! - удивился Чапа - Курчавый.
      Охитика навострил уши и отвернулся от пленника. Он вдруг стремглав выскочил из палатки и, вытянув голову, понесся прочь. Почти в тот же миг мужчины услышали издалека крик ворона, которым приветствовали возвращающихся воинов.
      Не было сомнений, что это возвращался со своим отрядом Токей Ито. Он приближался к лагерю с запада, хотя врагов искал на севере. Для этого могла быть своя причина: так же и возвращающаяся птица окольным путем летит к своему гнезду.
      Четанзапа и его друзья встретили вождя на берегу реки. Ни единого воина не было потеряно, ни у кого ни крови, ни ран.
      Медленно шел Токей Ито со своими друзьями между палатками. По дороге мужчины обменивались новостями.
      - Может быть, Четанзапа пройдет ко мне в типи и обо всем расскажет? спросил вождь.
      - Как только ты поешь.
      Мужчины на время расстались. Шеф Де Люп и Бобер остались с Черным Соколом в его жилище. Скоро опять в палатке образовался круг воинов - появились мужчины из группы Токей Ито, из союза Красных Оленей, они пришли выкурить трубку у своего предводителя - Четанзапы.
      - И что же вы делали, пока мы отбивали коней у Роуча и Шонки? - начал Четанзапа расспрашивать Чотанку. - Непохоже по вам, чтобы сражались!
      - Нет, не пришлось. Это что-то загадочное, мы так и не можем до сих пор ничего понять. Длинные Ножи из северных фортов появились, а потом вдруг снова ушли.
      Бобер насторожился.
      - Куда же они делись?
      - Они уехали на северо-восток и как будто бы направились к устью реки Желтых Камней. Мы прятались среди холмов, хотели напасть на них, но раз они пошли сами, мы дали им уйти.
      - Какая же молния ударила в голову этим койотам?
      Чотанка рассмеялся:
      - У этой молнии длинные ноги, и бегает она как антилопа.
      - Татокано! Татокано! - захлопал ладонями по коленям Бобер.
      - Татокано? Откуда это ты знаешь?
      - Это он сообщил Длинным Ножам, что мы хотим напасть на северные форты! Чапа даже подпрыгнул и рассказал всю историю с "бегством" Татокано, чем вызвал общее веселье.
      - Не зря тебя зовут Хитрым Бобром! - заключили мужчины. - Мы обошлись без кровопролитной борьбы. Мы были между двумя огнями, но Четанзапа и Чапа оба погасили. Длинные Ножи Роуча сидят с Шонкой у озера по ту сторону вскрывшейся реки, а другие уехали туда, где нами и не пахнет. Но Длинные Ножи с северных фортов, обманутые Хитрым Бобром, конечно, скоро возвратятся. Их же ведет... и говоривший споткнулся посреди фразы.
      - Кто же их ведет? - пожелал узнать Черный Сокол.
      - Он всем известен. У него рыжие волосы и желтые зубы.
      Мужчины какое-то время помолчали.
      - И вы не могли убить его?
      - Да, не могли.
      Воины дымили своими трубками.
      - Если это тот, то нам предстоит еще немало трудностей, прежде чем мы перейдем через Мини Сосе, - сказал Четанзапа.
      Бобер пошевелил пальцами ног.
      - Как далеко еще до Илистой Воды?
      - Три или четыре перехода, - ответил Четанзапа. - Так нам сказал Токей Ито. Сначала среди холмов, потом по равнине.
      - И потом через Илистую Воду, где сейчас идет лед, - продолжал Бобер. Вот посмотрите на реку Желтых Камней, не лучше это выглядит и на Мини Сосе. Может быть, лед и пройдет, пока мы туда подойдем, но вода зальет берега.
      - Ну ты-то прикажешь грести своей Насмешливой Синице, - заметил Четанзапа.
      - Да, да, так и сделай и тогда увидишь, есть от нее хоть какой-нибудь прок, - посоветовал Шеф Де Люп.
      - О, она очень полезная женщина!
      - Я рад за тебя, ты получил хорошую женщину! Но что нам делать с этими черноногими связанными воинами?
      Четанзапе было, очевидно, неприятно, что затронута эта тема. Он поднялся.
      - Я пойду к вождю, сообщу ему обо всем и выслушаю его решение, - сказал он своим гостям и вышел.
      Небо было еще светлое, пылающий диск солнца только-только исчез за поросшими травой холмами, и вечерние сумерки опускались на лощину, окутывали палатки. Из типи Хавандшиты доносились глухие тревожные звуки. Старик говорил с духами. Типи Токей Ито стояла в нескольких шагах от него. Стены были полностью опущены и не позволяли видеть, что делается внутри. Перед входом сидел Охитика и вылизывал шерсть.
      Четанзапа вошел в палатку и оказался в темноте. Он опустил за собой полог и остался стоять, пока тьма пред его глазами не рассеялась, и он отчетливо увидел вождя Токей Ито.
      Вождь стоял по другую сторону чуть теплящегося очага. Его состояние поразило Четанзапу. Не то он только что поднялся, не то собирался сесть, или он ходил взад и вперед по палатке и остановился. У него была поза человека, который с кем-то разговаривал и вдруг оборвал свою речь. У стенки палатки молча сидели Уинона и Унчида. Бурый медвежонок лежал рядом с девушкой.
      Черный Сокол почувствовал на себе какой-то странный взгляд вождя. Только один-единственный раз он видел такой блеск в его глазах. Это было тогда, когда убийца Матотаупы вошел к нему в палатку. Теперь тоже вспыхнул этот жуткий огонь, но тотчас угас, и Токей Ито встретил вошедшего с обычной, не допускающей мысли о какой-либо неприязни, вежливостью.
      Он пригласил его сесть, но воин попросил разрешения сначала коротко сообщить обо всем. Также не садясь, выслушал его вождь. Когда Четанзапа окончил, наступила пауза.
      Ни слова не сказал Токей Ито ни о большом успехе Четанзапы, ни о допущенной им ошибке. Ни слова о смерти Старого Ворона. Ни слова о Громе Гор. Молчание Токей Ито угнетало воина.
      - Когда мы выступаем? - спросил он сдавленным голосом.
      - Сегодня ночью. Нам нельзя терять время.
      - Ты хочешь посмотреть на этих трех пленных черноногих?
      - Мой брат взял этих воинов в плен. Он может поступать с ними, как ему угодно. Так распорядился Хавандшита.
      Четанзапа не смел напомнить вождю о кровном братстве с Громом Гор. Воин скривил губы и сказал совсем не то, что бы ему хотелось сказать:
      - Пленники нам в тягость. Я их тотчас убью, если ты считаешь это нужным, Токей Ито. Скальпы сиксиков мы можем взять с собой, и наши родичи ассинибойны с радостью примут нас, если мы принесем им скальп Грома Гор и расскажем о его песне смерти. Он был храбрый воин, и победа над ним - большая честь! заключил Четанзапа наперекор собственной совести.
      - Да, - выдавил из себя одно-единственное слово вождь.
      Четанзапа избегал поднять взгляд на вождя. Ему было стыдно, и он начал расхаживать взад и вперед по палатке.
      - Это было ночью... - говорил он при этом как бы самому себе. - Я ждал Грома Гор, и разные мысли роились у меня в голове. Я видел Длинных Ножей, которые напали на этих черноногих и которые преследуют также и нас... Я не связывал его, сына Горящей Воды, а женщин и детей его племени взял с собой. Но если ты прикажешь их убить, я это сделаю.
      - Только если я тебе прикажу?
      - Только если прикажешь.
      - А если я не хочу убивать Грома Гор, - медленно заговорил Токей Ито, словно сваливая с себя тяжелый груз. - Если я тебе, Четанзапа, не дам приказа убивать пленников, то готов ли ты мужчине, с которым сражался, подать руку как брату?
      - Я готов на это. Он не хуже меня. Но не придется ли нам тогда, живя с черноногими, убивать наших братьев ассинибойнов по ту сторону Мини Сосе?
      - Нет, этого мы делать не будем. Мы будем жить с ними в мире. Рука Токей Ито убивает только изменников, которые за десять долларов в месяц служат нашим врагам.
      Четанзапа поднял взгляд и посмотрел Токей Ито в глаза.
      - И давно ли к тебе пришли такие мысли, мой брат и вождь?
      - Да. Еще мальчиком я пришел к этим мыслям. Став воином, я высказал их у сиксиков, и их жрец хотел меня за это убить. Ты первый, кто думает так же, как я... и ты понимаешь меня. - Токей Ито положил руку на плечо Четанзапе.
      Вместе друзья покинули палатку и в лунном свете начавшейся ночи направились в типи Черного Сокола. Стенки ее были все еще подняты, и лунный свет лился между жердями внутрь, на пол палатки. Гости поднялись при входе вождя; они, казалось, и не разговаривали друг с другом. Токей Ито поприветствовал их и подошел к Грому Гор. Тот по-прежнему неподвижно стоял у задней стенки типи. Лицо Грома Гор было в тени, от его ран дурно пахло. Было неясно, воспринимал ли он происходящее.
      - Помнит ли еще Гром Гор Рогатого Камня, сына Матотаупы? - спросил дакота на языке черноногих.
      Пленник вышел из состояния оцепенения.
      - Да, ты сын Матотаупы, Харка - Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Попавший Стрелой В Бизона, Охотник На Медведя, получивший у нас как воин имя Рогатый Камень - Инеа Хе Юкан.
      - Да, это я. Мой брат должен дать перевязать его раны. Мы будем с тобой говорить.
      Пленник помедлил.
      - Нет, - затем произнес он. - Пусть мои раны кровоточат, пока мои воины лежат связанные.
      Токей Ито молча наклонился к лежащим пленникам и развязал ремни. Он кивнул женщинам. Монгшонша и Ситопанаки подошли к раненым сиксикам, чтобы позаботиться о них и дать им попить.
      Вождь дакота тем временем подошел к Четанзапе и его гостям, которые удивленно смотрели на происходящее. Так как они не понимали языка сиксиков, Токей Ито коротко пояснил им, что было сказано. Когда он заметил, что женщины справились со своей задачей, он снова повернулся и пошел к Грому Гор.
      - Я прошу сына Горящей Воды пойти в мою палатку.
      Токей Ито вместе с Громом Гор оставил палатку и попросил пойти с ними Четанзапу и делавара.
      Когда воины вошли в палатку вождя, хозяин распорядился, чтобы Уинона и Унчида подняли стенки палатки. Ведь огонь тут не горел и было бы совершенно темно. Теперь же светила луна и четверо мужчин, усевшись друг против друга, могли по крайней мере различить друг друга. Токей Ито ждал. Он видел, как Четанзапа и Гром Гор пристально смотрят друг на друга. Голова Четанзапы, иссеченная рубцами, казалась в ночном свете еще длиннее и уже. Осунувшееся лицо черноногого не было ни правильным, ни красивым, но каким-то необыкновенным, а высокий открытый лоб свидетельствовал об его уме.
      - Гром Гор может спрашивать, - начал разговор вождь дакотов. - Я отвечу ему.
      Сиксик обратил свой взгляд на Токей Ито.
      - Я рад снова видеть тебя, мой брат, - сказал он. - Языки наших воинов не устают сообщать о твоих делах и шептать о тайнах твоей жизни. Но я вижу также, что Рогатый Камень, сын Матотаупы, вернулся в палатки дакотов?
      Гром Гор говорил совершенно спокойно. Токей Ито почувствовал недоумение и упрек в последних словах. Черноногий четыре лета назад знал только одно, что Матотаупа с сыном изгнаны из своего племени. Он, может быть, теперь думал, что Токей Ито, возвратившись к дакотам, изменил делу своего отца.
      Пока Токей Ито собирался с ответом, явился Охитика и преспокойно улегся между обоими вождями на землю. Гром Гор негромко свистнул, пес навострил уши и посмотрел на него.
      - Ты его еще помнишь? - спросил Токей Ито.
      - Да. - И Гром Гор провел рукой по черной шерсти собаки. - Когда я тебе его дал, он был так мал, что вряд ли еще съел свой первый кусок мяса.
      - Да, это верно. Теперь он стал сильным и не раз вступался за меня. И когда я вижу его, я вспоминаю Грома Гор.
      - Я тоже часто вспоминал тебя.
      - Произошло многое, о чем ты ничего не знаешь, мой брат. Матотаупа мертв.
      - Что ты сказал? Он погиб от вражеской руки?
      - Его убил тот, кого зовут Рэдом Фоксом.
      Гром Гор отнял руку со спины пса.
      - Рэд Фокс? Матотаупа называл его своим братом.
      - Да, он самый.
      Гром Гор не смел больше спрашивать. Он смотрел на Токей Ито.
      - Я сын изменника, - медленно заговорил вождь. - Матотаупа был виновен.
      Черноногий немного помолчал.
      - Об этом твой отец, видно, и сам не знал, - сказал он потом. - Он был отважен и честен. Это, должно быть, колдовство.
      - Да, колдовство, которое в кружке с колдовской водой; ею-то Рэд Фокс и околдовал моего отца. И вот явились белые люди. Они обманывали, убивали, прогоняли мужчин, женщин и детей дакотов и, наконец, загнали на бесплодные земли. Я убежал оттуда с воинами рода Медведицы, и Длинные Ножи преследуют нас.
      - Так иди в наши палатки; мой отец с радостью тебя примет. Да-да! - Гром Гор заговорил быстрее, и его голос выдавал сильное чувство, которое руководило им. - Возьми с собой наших женщин и детей. Мой отец будет тебе благодарен за это, и ты станешь его сыном. И это тебе хорошо, потому что я... - тут сиксик запнулся, - потому что я уже не могу возвратиться.
      - Что же произошло?
      Черноногий не отвечал, черты лица его снова стали жесткими, и он смотрел на Четанзапу.
      Тут Токей Ито повернулся к своему воину:
      - Не хочешь ли ты вернуть оружие Грому Гор?
      Черный Сокол поднялся и пошел, чтобы принести свою добычу. Вернувшись, он положил перед сиксиком на землю оружие.
      - Четанзапа, сын Солнечного Дождя, просил меня сказать тебе, что он хочет стать твоим братом, - объявил Токей Ито черноногому. - Наши враги недалеко, продолжал Токей Ито, - и ведет их убийца Матотаупы. Будем мы братьями?
      - Да. - И сиксик не сразу, но с решительным жестом сказал: - Ты был прав, мой брат, в том, что когда-то сказал нашему жрецу, хотя это тебе тогда чуть не стоило жизни.
      - Пусть так, - заключил Токей Ито. - Томагавк зарыт, и весть о мире пойдет из уст в уста. Черный Сокол победил трижды: хитростью он победил Длинных Ножей Роуча, воинам черноногим он доказал, что воин-дакота умеет владеть своим оружием, и он пришел к новым мыслям, сделав Грома Гор нашим братом. И этот его последний подвиг - самый большой подвиг, потому что он служит примером, как нашим сыновьям начинать строить новую жизнь. И люди дакота будут всегда имя Четанзапы произносить с гордостью. А дух Старого Ворона эти будет умиротворен. Его кровь и кровь принесенного в жертву из мести воина сиксика должна быть последней пролитой кровью между индейцами рода Медведицы и их братьями, живущими в прериях. Хау.
      Воина молча одобрили слова своего вождя.
      Уинона достала священную трубку. Токей Ито раскурил ее, и в полном молчании она пошла из рук в руки. Четверо воинов, которые курили ее, принадлежали к трем различным, могущественным во времена свободы их огромного континента племенам: делаварам с берега восходящего солнца, дакотам из прерий вечного солнца и сиксикам с земель северных бурь.
      Уинона спрятала трубку, и Гром Гор заговорил.
      - Вы изгнаны из ваших мест охоты, - сказал он, - мы изгнаны из своих. Сиксикам тоже выделены резервации.
      - И ваши вожди согласились? - спросил Токей Ито.
      - Наши вожди, жрецы и старейшины советуют сохранить мир. Совет не прислушивается к нам, молодым. Поэтому-то я и отправился на поиски новых мест охоты. Прерии дакотов, казалось, опустели. Мы ехали, охотились на антилоп и лосей, и вот на нас напали. Что произошло потом, вам известно...
      Новости поразили Четанзапу неожиданностью и сходством. Он не мог больше сдержаться и резко усмехнулся:
      - Мы бежали к вам, а вы бежали к нам. Мы стали людьми без разума и мужества! Это я сказал тебе еще в Черных Горах, Токей Ито.
      - Хау, ты это говорил. - Вождь долго молчал, собираясь с мыслями, прежде чем повел дальше речи: - Твой совет был плох тогда, плох он и сегодня.
      - Ты знаешь, что делать?
      - Да. Мы купим себе землю. Помнишь ли ты, Четанзапа, как мы совещались в моей палатке в ту ночь, когда Монито и Рэд Фокс хотели выманить у нас золото? Теперь наступило время за золото выменять землю.
      - Столько земли, чтобы мы могли охотиться?
      - Нет. Но достаточно для того, чтобы разводить пятнистых бизонов и выращивать урожай.
      - Как женщины и уайтчичуны?
      - Как наши предки, которые на плодородных землях выращивали маис и табак.
      - Мой отец Солнечный Дождь был охотник на бизонов и воин, каким стал и я. А Хавандшита уже знает о твоих намерениях?
      - Нет.
      - Тогда берегись. Хавандшита не друг тебе.
      - Но ты, Четанзапа, мой друг. И ты им останешься.
      Этим было сказано все, и разговор был окончен.
      - В полночь мы выступаем, - предупредил вождь воинов.
      Оба гостя ушли.
      Токей Ито и Гром Гор улеглись на одеяла и шкуры. Оба молча вспоминали о том, как они вместе мальчиками спали в одной палатке. Вошел Охитика и лизнул Грому Гор руку.
      Стенки палатки оставались поднятыми. Снаружи ветер шуршал травой. Поток шумел в лунной ночи. Лошади от берега снова подошли к палаткам. Появились человеческие фигурки, молчаливые, с опущенными головами. Это были сыновья Старого Ворона, которые хоронили своего отца. Ситопанаки и Насмешливая Синица сидели перед палаткой, около убитого мальчика, который был подвешен в одеяле. Женщины исполняли песнь смерти еле слышно, едва шевеля губами, так, чтобы не услышали враги. Уинона положила руку на плечо Ситопанаки. Обе девушки были знакомы с того самого большого праздника, на котором Токей Ито и Гром Гор проходили танец Солнца. Они переживали теперь тяжелые дни, и им не нужно было слов, чтобы понять, что чувства их одинаковы.
      Когда луна и звезды в своем ночном странствии миновали половину пути, палатки исчезли. Но далеко на северо-западе в длинной колонне шагали вьючные животные. Женщины и дети сидели на лошадях и мулах, между скрещенными жердями палаток, на волочащихся концах которых было уложено в корзины или завернуто в одеяла их имущество. Впереди по бокам колонны рассыпались воины на мустангах, позади колонны трусила стая собак. Лошадей было снова довольно, и поклажа была нетяжела; быстро преодолевали они поросшую травой долину. С холмов доносились голоса разведчиков: крик совы или лай. Путь пока был свободен.
      "ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ!"
      Всю ночь дул южный ветер. С гор он нес детям прерий прохладу тающих снегов, с затопленных лугов - сырость туманов. Небо затянули было облака, но взошел месяц, и разбежались их темные клочья. Замерцал в вышине Млечный Путь.
      Когда месяц побледнел и занялся рассвет, ветер стих. Колонна беглецов остановилась, и Хавандшита, жрец, на глазах у всех вознес ввысь священную трубку. Это были те самые слова, которые дакоты всегда произносили при восходе солнца:
      - Мы благодарим тебя, Великий и Таинственный, за то, что ты ведешь нас, и мы просим тебя, дай нам пищу и мир...
      Мужчины и женщины слезли с коней. Лошади, у которых и сквозь зимнюю шерсть проступали ребра, принялись щипать траву. Пошли по рукам кожаные мешки с водой. Женщины и дети, положив в рот по крошечному кусочку мяса, медленно и долго жевали. Запасы были на исходе, и до вечера еды больше не предвиделось.
      Колонна казалась огромной змеей, греющейся на утреннем солнце. И вот снова пришла в движение. Воины во главе с вождем поехали справа от вьючных лошадей. Лошади ступали друг за другом, не отклоняясь ни вправо, ни влево. Начался спуск с холмов, и никто не знал, откуда и когда может напасть враг.
      С расположенной спереди высоты донесся сигнал разведчика: путь свободен. Вождь Токей Ито обогнул последний холм, и перед ним открылась ровная бескрайняя прерия.
      Воины щурили глаза: им приходилось смотреть против слепящего солнца. Враг, скорее всего, мог появиться с востока. Разведчики побежали вперед и исчезли. Их вел Шеф Де Люп - Шунктокеча. Все дальше и дальше двигались дакоты по безмолвной земле.
      Токей Ито беспрестанно прислушивался и всматривался вдаль. Около полудня он заметил, что кто-то пробирается к ним по траве. Это оказался Шунктокеча. Хапеда тотчас подъехал и отдал ему своего пегого коня. Делавар сел на него и поехал рядом с вождем.