– А я отказываюсь! Я собираюсь остаться прямо здесь – на этом корабле. Натира попросила меня остаться. Так что я останусь.
      – В качестве ее мужа?
      – Да. Я люблю ее. – В его глазах стояли слезы. – Разве я слишком многого прошу, Джим, – разрешить мне любить.
      – Нет. – Кирк расправил плечи. – Но она знает… сколько вы будете вместе?
      – Да. Я сказал ей.
      – Боунс, если курс этого корабля не изменится, мы будем вынуждены взорвать его.
      – Я найду способ – или… вы не уничтожите Йонаду и этих людей.
      Кирк покачал головой.
      – Это непохоже на тебя – неожиданно сбегать, сдаваться, не драться больше. Ты болен – и ты прячешься за женской юбкой.
      Мак-Кой выбросил кулак, и от удара в подбородок Кирк закачался. Спок поддержал его. Мак-Кой кричал:
      – Болен? Не дерусь больше? Давай, капитан, попробуй-ка снова!
      Очень мрачно Спок заметил:
      – Такое поведение очень нехарактерно для вас, доктор.
      Кирк включил коммуникатор.
      – Кирк вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, "Энтерпрайз".
      – Скотти слушает, капитан.
      – Засеки наши сигналы. Немедленно поднимай меня и мистера Спока на борт.
      – А как же доктор Мак-Кой?
      Да, в самом деле, как же доктор Мак-Кой? Он посмотрел на своего друга.
      – Он остается, мистер Скотти. Отбой.
      Спок подошел к Кирку, открывая свой коммуникатор. Мак-Кой отступил. Они вспыхнули искрами – и исчезли. Мак-Кой яростно потер рукавом затуманенные слезами глаза.
 
      Обычай требовал, чтобы он стоял перед Оракулом один.
      Оракул говорил.
      – Чтобы ты стал одним из людей Йонады, частью твоей плоти должен стать инструмент послушания. Ты даешь свое согласие?
      Натира выступила вперед. Она потянулась через алтарь и открыла маленький ящичек.
      – Я даю свое согласие, – сказал Мак-Кой. Когда она достала из ящичка миниатюрный прибор, ее темные глаза встретились с его глазами, и в ее взгляде была чистая любовь.
      – Скажи сейчас, Мак-Кой, – сказала она. – Потому что раз это сделано, то сделано.
      – Пусть это будет сделано.
      Она подошла к нему. Прижав устройство к его виску, она включила его. Послышалось шипение. В его голове раздалось гудение. Инстинктивно его рука поднялась к месту, где был прибор.
      – Теперь ты един с моим Народом, – сказала она. – Преклони колена со мной.
      Он взял ее за руку. Она произнесла:
      – Здесь я отдаю тебе любовь, которую ты хотел, и обещаю украсить твою жизнь.
      – Теперь мы один ум, – сказал он.
      – Одно сердце.
      – Одна жизнь.
      – Мы вместе построим новый мир обетованный, о самый мудрый и совершенный. – Они поднялись. Она потянулась к нему, и он поцеловал ее.
      Оракул произнес:
      – Научи его тому, что он должен знать как один из Народа.
      Натира поклонилась, послушно подвела Мак-Кол к монолиту и коснулась кнопки. Резкое изображение солнца и планет сдвинулось в сторону и открыло нишу, где лежала толстая книга.
      – Это – книга Людей. Она должна быть открыта и прочитана, когда мы достигнем мира Обетования. Она была дана Создателем.
      – Знают ли люди содержание этой книги?
      – Только то, что в ней говорится о нашем мире и о том, почему нужно будет его покинуть ради нового.
      – Был ли открыт смысл этого Народу?
      – Нет! Не был.
      Значит, они были правы, понял Мак-Кой. Обитатели Йонады не знали, что они живут в космическом корабле.
      – Было ли это открыто тебе, Натира? Как Жрице Народа?
      Она покачала головой.
      – Я только знаю о новом мире, обещанном нам – он гораздо больше, чем этот, он свежий и щедрый, но в нем нет живых существ. Он ждет нас.
      – Хочешь ли ты знать секреты Книги?
      – Мне достаточно знать, что мы поймем все, когда прибудем в наш дом.
      Она коснулась кнопки, и панель встала на место.
      – Что говорит закон касательно этой Книги?
      – Коснуться ее или показать ее неверующему – богохульство, наказуемое смертью.
 
      На "Энтерпрайзе" Кирк первым делом отправил рапорт командованию Звездного флота. Его нужно было известить не только о болезни Мак-Коя, но и о неудачной попытке изменить курс корабля-астероида. Глава Оперативной службы, адмирал Вестервлит лично появился на экране в каюте Кирка, чтобы ответить на рапорт.
      – Медицинский штаб отправил вам список космических врачей и их биографии, капитан. Среди них вы найдете замену доктору Мак-Кою.
      Кирк обратился к лицу на экране.
      – Да, адмирал. Однако приказ Флота продолжить нашу миссию создает некоторые трудности.
      – Трудности? Возможно, я недостаточно ясно выразился, капитан. Вы освобождены от всякой ответственности за изменение курса корабля-астероида Йонады. Командование Флота берет ситуацию под контроль.
      – Это и есть проблема, адмирал, – сказал Кирк.
      – Проблема? Для кого?
      – Для моей команды, сэр. О болезни доктора Мак-Коя стало известно всем. Его состояние вынудило нас оставить его на Йонаде. Уход из этого района до того, как будет гарантирована безопасность Йонады, может создать моральную проблему для экипажа. Она, конечно, чисто человеческого характера.
      Вестервлит имел привычку атаковать свои усы, когда речь заходила о человеческих проблемах. Сейчас они выдерживали мощный натиск.
      – Да, – сказал он. – Ну, капитан Кирк, я определенно симпатизирую вашему желанию оставаться поблизости от доктора Мак-Коя. Но основная миссия "Энтерпрайза" – галактическое исследование. Вы продолжите его.
      – Да, адмирал, – ответил Кирк. – Однако, одна просьба. Если будет найдено средство от болезни доктора Мак-Коя, вы известите "Энтерпрайз"?
      – Это не просьба, капитан. Между нами, это приказ, так ведь?
      – Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
      Кирк, выключив экран, продолжал сидеть в кресле. Мак-Кой сделал свой выбор. Ничто не смогло изменить его. И кто мог сказать, что этот выбор неверен? Год жизни с любовью женщины против года без нее. Ему будет не хватать его. Интерком зажужжал. Кирк привстал, чтобы стукнуть по кнопке.
      – Кирк слушает.
      – Капитан, вас просит доктор Мак-Кой, – доложила Ухура. – У него срочное сообщение.
      – Давай его!
      – Джим?
      – Да, Боунс.
      – Мы можем вернуть этих людей на верный курс!
      Пульс Кирка участился.
      – Ты обнаружил управление?
      – Нет, но я видел кнопку блока, который содержит знание строителей Йонады. Если вы сможете до нее добраться, Спок сумеет выудить информацию.
      – Где она?
      Крик агонии вырвался из интеркома.
      – Боунс! Что происходит? Боунс!
      Молчание. Кирк лихорадочно попытался еще раз.
      – Мак-Кой! Что это? Что с тобой сделали? Боунс, отвечай!
      Но он и сам не знал, что произошло. Пытка, смерть…
      Оракул взял жизнь Боунса в обмен на свое запретное откровение.
      Желваки на скулах Кирка налились.
      – Отсек телепортации, – вызвал Кирк по интеркому.
 
      Они со Споком материализовались в комнате Натиры. Она держала голову Мак-Коя в своих руках. Но его лицо было искажено болью. Кирк увидел, как она старается приподнять ему голову. Она упала обратно на колени Натиры.
      Она посмотрела на них. Без выражения, бесцветным голосом она сказала:
      – Вы убили своего друга. Я отдам вас на смерть.
      – Позволь мне помочь тебе, – попросил Кирк.
      – Пока ты жив, он будет думать о тебе и не подчиняться. Пока ты жив, мой возлюбленный не может забыть тебя. Поэтому я увижу твою смерть.
      Она сделала движение, чтобы встать, и Кирк схватил ее, прижав ладонь к ее рту.
      – Спок, помоги Мак-Кою, – сказал он.
      – Да, капитан. – Спок снял с плеча трикодер и вынул из него миниатюрный электронный прибор. Склонившись над Мак-Коем, он прижал прибор к тому месту, куда был введен "инструмент послушания". Вскоре инструмент был начисто извлечен. Спок протянул его Натире. Она смотрела на него, не веря своим глазам. Из ее горла вырвался стон, и, когда Кирк отпустил ее, она тихо опустилась на пол. Через несколько секунд она приподнялась и на четвереньках подползла к Мак-Кою. Она коснулась его виска.
      – Мой любимый опять чужак. Мы больше нс одна жизнь. – Ее сотрясли бурные рыдания. – Зачем вы сделали с нами это? Зачем?
      – Он по-прежнему твой, – мягко сказал Кирк.
      Слезы душили ее.
      – Это… запрещено. Он не принадлежит нам… теперь. Вы освободили его… от клятвы послушания.
      – Мы освободили его от жестокости вашем Оракула, – возразил Кирк.
      Она закрыла глаза, ничего не слыша.
      Тело ее сотрясали рыдания. Из-за ее виска Кирк увидел, как открылись глаза Мак-Коя. Он тут же оказался рядом, склонился над доктором.
      – Ты говорил о какой-то кнопке, – напомнил он, – где это, Боунс?
      Натира с воплем вскочила на ноги.
      – Вы не должны! Вы не должны знать этого!
      Мак-Кой смотрел вверх, в глаза Кирка:
      – Комната Оракула, – прошептал он.
      – Вам никогда не увидеть Книгу! – закричала Натира. – Это богохульство! – Она побежала к двери с криком: "Охрана"!
      Кирк схватил ее и снова закрыл ей рот ладонью.
      – Слушай меня, Натира!
      Она вырвалась было, но Кирк снова схватил ее.
      – Слушай меня! Если ты не поймешь, что я тебе скажу, можешь позвать охрану. И мы примем любое наказание, которое предписано. Но сейчас выслушай меня!
      Она медленно подняла влажные ресницы.
      – Что ты хочешь сказать?
      – Я скажу тебе правду, Натира, правду о вашем мире Йонады, и ты поверишь в то, что это правда, как верит ребенок. Много лет назад, 10000 лет назад, умерло одно Солнце, и миры этого Солнца начали умирать вместе с ним. Они были теми самыми восемью, которые ты видела высеченными на камне в комнате Оракула.
      – Йонада – один из этих миров, – сказала она.
      – Нет. Им был мир твоих предков – твоих Создателей. – Он остановился, чтобы дать ей время воспринять. Потом мягко кивнул:
      – Его больше нет, Натира.
      – Ты безумец, – прошептала она. – Безумец.
      – Слушай меня, Натира! Твои предки знали, что их мир погибает. Они хотели, чтобы их раса выжила. Поэтому они построили огромный корабль. На него они посадили лучших людей и послали их в космос.
      – Ты хочешь, чтобы я поверила, что Йонада – корабль?
      – Да, – сказал Кирк.
      – Но у нас есть солнце! Оно не умерло. И по ночам я вижу звезды.
      – Нет. Ты никогда не видела солнца. Ты никогда не видела звезд. Вы живете внутри полого шара. Ваши праотцы построили его, чтобы защитить вас – чтобы отправить вас в великое путешествие к новому безопасному миру Обетования.
      Он видел по ее лицу, как в ней растут новые мысли, прежние догадки дополняют друг друга и сливаются в новую картину. Но это был болезненный процесс. И все же это произошло. Она медленно спросила:
      – Это правда – зачем вы принесли ее на Йонаду?
      – Мы должны были. Ваш корабль хорошо служил, но его механизмы устали. Их нужно отрегулировать. Если этого не сделать, Йонада разобьет и погубит другой большой мир, о котором не знает ничего.
      Доверие вливалось в нее. Но она оттолкнула его, объятая страхом несказанного предательства.
      – Нет! Ты солгал! Я верю Оракулу! Я должна верить!
      Кирк сказал:
      – Дай нам извлечь твой инструмент послушания. Дай нам сделать это ради истины.
      Она исчезла в дверях. Кирк повернулся к Споку.
      – Как ты думаешь, она поняла?
      Но Спок был уже около открытой двери. Кирк увидел, как он вежливо кивнул проходившему мимо охраннику и спокойно закрыл дверь.
      – Она не послала охранников за нами, капитан. Думаю, что она поняла многое.
      Позади них Мак-Кой с трудом поднялся на ноги. И оттолкнул их.
      – Натира! Я должен идти к ней, в комнату Оракула.
      Она стояла на коленях у алтаря, с глазами, закрытыми в преданной сосредоточенности.
      Громовой голос говорил:
      – Ты слушала речи неверных.
      – Я слушала.
      – Ты чувствовала боль предупреждения.
      – Я чувствовала боль предупреждения.
      – Почему ты продолжала слушать?
      – Они говорили, что говорят правду.
      – Их правда – не твоя правда.
      Она открыла глаза.
      – Разве правда – не всегда правда?
      – Для тебя есть только одна правда. Отбрось непослушание.
      – Я должна знать истину о мире!
      Кирк вломился в комнату Оракула на звук ее крика. Он поднял Натиру с возвышения, но Мак-Кой, дотянувшись, взял ее в свои руки, крепко прижав к себе. Ее тело одеревенело в спазме боли. Когда один приступ прошел, она подняла руку, чтобы погладить его по щеке.
      – Твои друзья сказали мне… многое.
      – Они говорили правду, – сказал Мак-Кой.
      – Я верю тебе. Я верю…
      Агония снова скрутила ее. Она храбро подавила ее.
      – Я верю тебе, мух мой. Нас держали в темноте.
      Мак-Кой протянул руку к Споку. Маленький прибор произвел еще одну операцию. Мак-Кой поднес к ее глазам то, что было ее "инструментом послушания". Горечь огромной потери легла тенью на ее темные глаза, и она потеряла сознание.
      – С ней все в порядке? – спросил Кирк.
      – С ней будет все в порядке. Я останусь с ней.
      Кирк позвал:
      – Мистер Спок, – фабринианский тайник.
      Они подошли к монолиту, и тут раздался гневный голос Оракула.
      – Вы осквернили храм!
      Кирк повернулся на звук голоса:
      – Мы сделали это ради спасения народа Йонады.
      – Вам запрещается смотреть в Книгу!
      – Мы должны посоветоваться с ней, чтобы спасти людей.
      – Наказание – смерть.
      Кирк посмотрел на Мак-Коя:
      – Боунс?
      – Нажмите боковую секцию.
      Их обдало жаром. Стены вокруг них вдруг раскалились докрасна. Когда Кирк нажимал панель, его легкие обжигал горячий воздух. Но панель сдвинулась. Он взял Книгу и передал Споку.
      – В ней должен содержаться план. Есть оглавление?
      – Да, капитан. Вот эта страница.
      Рисунок на пожелтевшей странице изображал то же стилизованное Солнце, те же восемь планет, что и орнамент на алтаре. Стрелки указывали на три планеты из восьми. Спок перевел фабринианскую надпись вверху страницы:
      – "Нажать одновременно на обозначенные планеты".
      Стены раскалялись все сильнее и сильнее. Спок отложил книгу, и они подбежали к пластике на алтаре. Когда Кирк нажал, что следовало, алтарь сдвинулся в сторону. Спок нырнул в открывшееся отверстие. Перед тем как последовать за ним, Кирк повернулся к Мак-Кою и Натире.
      – Пошли из этого пекла.
      Спок нашел короткий проход. Когда он подошв к его глухому концу, стена поднялась. Сразу же послышался шум электрических генераторов. Свет сиял на усыпанном кнопками пульте. Спок секунду рассматривал его. Потом нажал одну из кнопок. Свет погас.
      – Я отключил нагревательные элементы! – крикнул он через плечо остальным.
      Жар в комнате Оракула постепенно уменьшался. Кирк и Мак-Кой усадили Натиру у алтаря.
      – С тобой все будет хорошо, – приговаривал Маковой. – Оракул больше не сможет наказывать.
      Она положила свою голову ему на плечо. Глядя на него снизу вверх, она сказала:
      – Твои друзья положили конец наказанию?
      Он кивнул.
      – А они… направят этот корабль к месту Обетования?
      – Да, – ответил он. – Они обещали. Сейчас я должен помочь им. Пойдем со мной.
      – Нет, – сказала она.
      – Уже нечего бояться, Натира. Пойдем, нам нужно спешить, чтобы присоединиться к ним.
      – Нет. Я не могу пойти с тобой, – она помолчала. – Меня держит не страх. Теперь я поняла великую цель наших предков. Я должна уважать ее, Мак-Кой.
      Он с недоверием смотрел на нее:
      – Ты хочешь… остаться здесь, на Йонаде?
      – Я должна завершить наше великое путешествие вместе с моим Народом.
      – Натира, верь мне! Оракул нам не повредит!
      – Я остаюсь, потому что должна остаться.
      – Я не покину тебя, – сказал Мак-Кой.
      – Мак-Кой останется здесь, чтобы умереть?
      Вопрос потряс его и погрузил в молчание. Он стал рядом с ней на колени.
      – Натира, ты дала мне желание жизни. Но одного желания недостаточно. Я должен обыскать всю Вселенную, чтобы вылечить себя – и всех таких же, как я. Я хочу, чтобы ты была со мной… со мной…
      – Это мой мир, – сказал она. – Ты пришел сюда, чтобы спасти нас. А я должна отказаться от них?
      – Я люблю тебя, – сказал Мак-Кой.
      Она поцеловала его.
      – Если будет дозволено, может, однажды и ты увидишь землю нашего Обетования…
      Это было прощание. И он знал это. Он слепо потянулся к ней в тумане слез, застилавшем глаза.
 
      В пункте управления корабля-астероида Спок обнаружил повреждение в одном из аппаратов главной панели управления.
      – Этого достаточно, чтобы увести с правильного курса?
      – Да, капитан. Нужно взглянуть на двигатель.
      Кирк, осматривая контрольные панели, вспомнил о таких же на "Энтерпрайзе".
      – Очень простая неисправность, – крикнул Спок из холодного отсека. – Ее будет сравнительно легко устранить.
      Он вернулся, держа одну руку на отлете.
      – Думаю, сейчас мы можем попробовать скорректировать курс, сэр.
      – Что было не в порядке?
      – Создавая замкнутую природную среду для людей на этом корабле, его создатели не забыли и о насекомых. Контрольный разрядник был блокирован осиным гнездом.
      – Вы шутите, мистер Спок?
      Спок показал указательный палец, красный и раздувшийся вдвое.
      – Я разрушил гнездо – и был укушен.
      Он сел, снова вглядываясь в контрольную панель.
      – Система навигации отключена, сэр. Думаю, мы сможем включить автоштурман.
      – Корабль идет стабильным курсом, – сказал Кирк.
      Они отключили ручное управление и направились назад в комнату Оракула, когда взгляд Спока остановился на консоли с экранами сложной конфигурации.
      – Информационные файлы, – определил он. – Они заполнены всем знанием Фабрики. Думаю, их заготовили для этих людей, когда они достигнут своей цели.
      Он дал Кирку возможность рассмотреть консоль поближе.
      – Знание строителей этого корабля может быть весьма ценным, хотя ему и 10000 лет.
      Мак-Кой заговорил у них за спиной.
      – Джентльмены, мы готовы к возвращению на "Энтерпрайз"?
      Кирк посмотрел на него. Лучше ничего не спрашивать. Он открыл свой коммуникатор.
      – Кирк вызывает "Энтерпрайз". Группа высадки готова к возвращению на борт.
 
      На экране в лазарете были группы химических формул на языке фабриниан. Кирк и Спок, глядя, как Кристин Чапел готовит инъекцию, видели, как трясутся ее руки. Она это тоже заметила. Чтобы умерить свое волнение, она посмотрела на индикаторы в головах койки Мак-Коя. Ровное мигание огоньков успокоило ее. Она набрала в инъектор зеленую жидкость.
      – Что, опять? – поморщился Мак-Кой, когда она подошла к нему. Он скривился, когда она поднесла инъектор к его предплечью. А на панели индикаторов появились заметные изменения.
      – Превосходно, доктор, – сказала Кристин. – Вы действительно можете позаботиться о себе. Количество белых телец приходит в норму!
      Она помогла ему приподняться, чтобы взглянуть на приборы. Он все еще выглядел слабым.
      – Скажите, доктор, – поинтересовался Кирк. – Почему лекарства зачастую более неприятны, чем сама болезнь?
      – Джим, это больное место любого медика.
      – Доктор Мак-Кой, – сказал Спок с наигранным сожалением, – кажется, фабринианское средство для грануляции гемоглобина серьезно повредило вашей способности находить остроумные ответы.
      Сестра Чапел снова наполнила инъектор.
      – Это последний, доктор.
      Спок, глядя на контрольную панель, сиял от радости.
      – Ваш гемоглобин пришел в норму, доктор. Так что поток кислорода, текущего к вашим клеткам, снова на нужном энергетическом уровне.
      Мак-Кой заговорил:
      – Спок, этим я обязан вам. Если бы вы не прихватили это фабринианское знание…
      – Мои способности переводчика – из самых незначительных, скромно отозвался Спок. – Если бы вы оценили мои основные достоинства…
      – Интересно, существует ли фабринианское средство от заносчивости? – вслух прикинул Мак-Кой.
      Кирк вмешался.
      – Боунс, фабринианские строители корабля запланировали его прибытие на землю обетованную точно через 14 месяцев и 7 дней.
      Ухмылка сошла с лица Мак-Коя. Он посмотрел на Кирка.
      – Да, – сказал Кирк, – думаю, ты захочешь лично поблагодарить потомков фабриниан. Так что я устроил наше пребывание вблизи их новой планеты в момент их прибытия. Ты захочешь оказаться там, чтобы сказать "Добро пожаловать", правда?
      – Спасибо, Джим, – сказал Мак-Кой. – Большое спасибо.