Кирк знал, что Боунс Мак-Кой был одинок. То, что он пошел служить после серьезной личной трагедии, Кирк подозревал. Чего он не понимал, так это болезненной гордости Мак-Коя, которая накладывала табу молчания практически на все случаи, когда речь шла о внутренних неурядицах. Тем более Кирк был удивлен его бурной реакцией на нарушение сестрой Чапел границ того, что Мак-Кой называл ее "профессиональной властью".
      Войдя в лазарет, Кирк нашел ее готовой расплакаться.
      – Звать капитана – не ваше дело! – бушевал Мак-Кой. – Вы можете идти! Идите в свою каюту.
      Она высморкалась.
      – Я, во-первых, сестра, доктор, и член команды "Энтерпрайза", во-вторых, – сказала она, упрямо выкатив подбородок и опустив покрасневшие глаза.
      – Я сказал, вы можете идти, сестра!
      Кристин сглотнула. В ее лице читалась откровенная боль. Она снова высморкалась, глядя на Кирка, и Мак-Кой резко сказал:
      – Кристин, прошу тебя. Ради Бога, перестань плакать. Я представлю капитану полный отчет, я обещаю.
      Она выбежала, и Кирк сказал:
      – Да, это была драматическая сценка.
      Мак-Кой распрямил плечи.
      – Я закончил стандартное обследование всего экипажа.
      – Хорошо, – сказал Кирк.
      – Команда в порядке. Я не обнаружил ничего необычного – за одним исключением.
      – Серьезный случай?
      – Смертельный.
      Пораженный Кирк спросил:
      – Ты уверен?
      – Абсолютно. Редкая болезнь крови. Поражает одного из 50000 астронавтов.
      – А что это?
      – Ксенополицитемия. Лечение невозможно.
      – Кто?
      – У него один год – в лучшем случае. Он должен быть немедленно списан с корабля.
      Кирк спокойно спросил:
      – Кто это, Боунс?
      – Старший офицер медицинской службы.
      После паузы Кирк сказал:
      – Ты имеешь в виду себя?
      Мак-Кой взял со стола кассету с записью.
      Стоя по стойке "смирно", он подал ее Кирку.
      – Это полный рапорт, сэр. Вам нужно быстро передать его в командование флота, чтобы оформить мою замену.
      Не в силах вымолвить ни слова, Кирк смотрел на него. Потом он положил кассету обратно на стол, как будто она жгла ему руку. Мак-Кой сказал:
      – Я буду максимально полезен в то время, которое мне осталось, если вы будете держать это при себе.
      Кирк покачал головой.
      – Должно же быть что-то, что можно сделать!
      – Нет, – голос Мак-Коя был груб. – Я провел все возможные исследования. Я сказал вам.
      Выражение лица Кирка подкосило его. Он опустился в кресло у стола.
      – Это смертельно, Джим. Смертельно.
 
      Несмотря на тревогу, объявленную по "Энтерпрайэу", Кирк был в своей каюте. "Замена" Боунсу! Военный язык – забавная вещь. Как может кто-то "заменить" опыт человеческого существа – доверие, дружбу, испытанную сотней опасностей? "Один год жизни – в лучшем случае". Когда ты доходишь до основания человеческой судьбы, хочется, чтобы речь никогда не изобретали. Но она существует. Как и тревога. Она тоже была изобретательна. Чтобы напомнить тебе, что ты нс только старый товарищ обреченного человека, но и капитан звездного корабля.
      Когда он шагнул из лифта на мостик, Спок молча уступил ему капитанское кресло.
      – Что это такое на экране, мистер Спок? Какие-то движущиеся булавки. Ракетный залп?
      – Да, капитан. Ракеты очень старого типа. Досветовой космос.
      – Да, и с химическим зарядом, сэр, – добавил Скотти.
      – Что-нибудь в эфире, лейтенант Ухура?
      – Ничего, сэр. Пусто на всех частотах.
      – Курс ракет, мистер Спок?
      – Похоже, что их цель – "Энтерпрайз".
      – Приготовить бортовые фазеры. Оба. – Отдал приказ Кирк. – Проверьте, мистер Чехов, точку запуска ракет.
      – Данные введены, сэр.
      – Искривление три, мистер Зулу.
      Спок позвал с компьютерного поста:
      – Это были очень старые ракеты, капитан. Данные сенсора определяют более 10000 лет.
      – Странно, – проговорил Кирк. – Как они могут функционировать?
      – Очевидно, у них были автономные системы самонаведения, и не было необходимости во внешних пунктах управления.
      – И боеголовки, капитан, – сказал Скотти. – По моим данным, термоядерные заряды.
      Спок снова заговорил:
      – Подходим к точке с координатами неприятельского корабля, капитан.
      – Дайте его изображение на экран, мистер Зулу.
      Термин "корабль" мало подходил к тому, что они увидели. На экране появился огромный шарообразный астероид. Его поверхность была изъязвлена и изрыта следами тысячелетних столкновений с метеоритами.
      – Мистер Спок, это максимальное увеличение. Объект на экране – действительно то, чем он кажется? Это астероид?
      – Да, сэр. Около двухсот миль в диаметре.
      – Может ли неприятельский корабль скрываться за ним?
      – Невозможно, капитан. Я держу этот район под постоянным наблюдением.
      – То есть ракеты были выпущены с астероида?
      – Так точно, сэр.
      Кирк встал и прошел к посту Спока.
      – Полная сенсорная проба, мистер Спок.
      Через мгновение Спок оторвал глаза от монитора.
      – По составу это типичный астероид, но он не движется по орбите, капитан. Он следует независимым курсом, пересекая эту звездную систему.
      – Как это у него получается? – поинтересовался Кирк. – Если у него только нет двигателя…
      Спок приподнял бровь, что у него означало удивление. Потом медленно произнес:
      – У него есть двигатель, и он корректирует все гравитационные флюктуации. – Он опять улыбнулся в монитор.
      – Источник энергии? – спросил Кирк.
      – Атомный, совершенно архаического типа. Оставляет за собой след из отходов жесткой радиации.
      Кирк на мгновение нахмурился.
      – Займитесь курсом астероида, мистер Чехов.
      Спок опять оторвался от монитора.
      – Этот астероид – полая скорлупа. Она окружает внутреннее ядро с атмосферой, пригодной для дыхания. Сенсоры не засекают никаких форм жизни.
      – Вероятно, контроль осуществляется автоматически, – решил Скотти.
      Спок кивнул.
      – А его строители – или пассажиры – мертвы.
      Чехов доложил:
      – Курс астероида – то есть этого корабля – 241 плюс 17.
      Спок быстро нагнулся к своему пульту, ткнул несколько кнопок. Потом поднял взгляд.
      – Сэр, данные, которые сообщил лейтенант Чехов, – это курс, который приведет астероид в столкновение с планетой Даран-5!
      – Даран-5! – Кирк уставился на него. – Насколько я понимаю, это обитаемая планета, мистер Спок!
      – Да, сэр. Население примерно три миллиарда семьсот двадцать четыре миллиона, – он помолчал, сверяясь с компьютером. – Расчетное время столкновения – три месяца шесть дней.
      – Ладно, – сказал Кирк. – Довольно большое население, – он повернулся к Зулу. – Мистер Зулу, уравняйте ход "Энтерпрайза" со скоростью астероида. Мистер Спок и я будем высаживаться на него. Мистер Скотти, передаю командование вам.
 
      Они вошли в отсек телепортации и увидели Кристин Чапел, которая подавала Мак-Кою его трикодер.
      – Многое может случиться за год, – как раз говорила она. – Пользуйся каждой минутой.
      – Спасибо, – Мак-Кой закинул трикодер на плечо. Не глядя на Кирка и Спока, он шагнул на платформу, заняв место в одном из ее кругов.
      Кирк подошел к нему.
      – Боунс, – сказал он, – Спок и я справимся.
      – Без меня? – вскинул брови Мак-Кой. – Да без меня вы не вернетесь.
      – Я чувствую, что разумнее было бы…
      – Я в порядке, благодарю, капитан, – отстранил его Мак-Кой. – Я хочу идти.
      Так хотел играть Боунс. Он не был фатально болен. Слово "смертельно" могло и не быть произнесено.
      – Хорошо, Боунс. Возможно, ты и прав. Когда будем возвращаться оттуда, ты нам понадобишься рядом.
      Они оказались внутри астероида, на ровной поверхности, на земле, покрытой незнакомой растительностью, черными кольцами стлавшейся по темным бороздам, куда уходили длинные корни. На горизонте поднимались высокие горы. Кроме голых рябых камней, поблизости больше ничего не было видно.
      Мак-Кой сказал:
      – Можно поклясться, что находишься на какой-нибудь обычной планете.
      Спок отбросил камень, который внимательно разглядывал секунду назад.
      – Вопрос в том, зачем делать корабль похожим на планету.
      – Если не знать, и не догадаешься, что ты на космическом корабле, – Кирк снял с пояса переговорное устройство. – Кирк вызывает "Энтерпрайз".
      – Скотти слушает, капитан.
      – Высадка без происшествий. Отбой. – Он вернул коммуникатор на пояс и двинулся было вперед, когда краем глаза заметил блеск металла далеко слева от себя. – Там, – сказал он. – Смотрите…
      Это был ряд металлических цилиндров. Все они были высотой футов 8 в ширину, почти такие же, как и в высоту, и аккуратно расставлены футах в пяти один от другого. Мужчины подошли к ближайшему и внимательно осмотрели его, не дотрагиваясь.
      – Никакой заметной крышки или щели, – заключил Кирк.
      – Спок, ты не обнаружил разумной жизни, – сказал Мак-Кой, – но совершенно определенно это свидетельствует…
      – Этому кораблю-астероиду 10000 лет, доктор. Это может быть свидетельством того, что здесь была жизнь. – Он проверил трикодер. – Точно, никаких следов жизни.
      Они еще раз осмотрели первый загадочный цилиндр, прежде чем перейти ко второму. Это была копия первого. Когда они подошли к третьему, два цилиндра у них за спиной открылись, выпустив две группы мужчин, одетых в грубую дерюгу. Держа в руках кинжалы и широкие мечи, они молча двинулись к трио с "Энтерпрайза". За ними шла стройная красивая женщина. Она остановилась, когда мужчины бросились в атаку.
      Схватка была короткой и жестокой. Окруженный Спок упал, получив несколько ударов рукояткой меча. Мак-Кой, нагнув голову, с разбегу свалил одного из мужчин, отбросив его на женщину. Ее глаза расширились от удивления, но в них не было страха. Мак-Кой, пораженный ее красотой, забыл обо всем, кроме ее блестящих волос, уложенных на голове причудливыми волнами, ее обтягивающей тело блестящей черной одежды. Потом его оглушил удар по голове. Кирк, уклонившись от очередной атаки, увидел клинок, занесенный над головой Мак-Коя и закричал: "Боунс!"
      Женщина подняла правую руку.
      Клинок замер в воздухе. Мак-Коя вздернули на ноги. Он потряс головой, пытаясь оправиться от удара. Постепенно он осознал, что по его поясу шарят чьи-то руки. Затем ему заломили руки за спину. Лишенных фазеров и коммуникаторов, его, Кирка и Спока подвели к женщине.
      – Это ваше оружие? – спросила она, держа их пояса в правой руке.
      – Да, – ответил Кирк. – Что-то вроде. Оружие и средства связи. Дайте мне помочь моему другу! – Он попытался освободиться. Женщина сделала повелительный жест. Освобожденный, он поспешил ко все еще пошатывающемуся Мак-Кою.
      – Боунс, ты в порядке?
      – Я… думаю, да, Джим.
      Черные глаза женщины рассматривали Мак-Коя.
      – Меня зовут Натира, – сообщила она им. – Я – Верховная Жрица людей. Добро пожаловать в мир Йонады.
      – У нас более заманчивые приглашения на сегодня, – сказал Кирк.
      Она не обратила на него внимания.
      – Взять их! – приказала она своим гвардейцам.
      И во главе отряда направилась к открытому цилиндру. Они оказались в коридоре, по-видимому, бесконечном, освещенном, по стенам которого стояли люди в домотканой одежде. Когда Натира проходила мимо, они низко кланялись. Она подходила к какому-то арочному порталу, по сторонам которого стояли две украшенные колонны с глубоким узором, похожим на письменность. Натира, склонившись, коснулась какого-то спрятанного механизма, который открыл массивную дверь. Острый глаз Спока отметил его местонахождение. Заметил он и письменность.
      Большая комната, куда они вошли, была темна, единственный источник света находился под центральным возвышением, украшенным так же замысловато, как и портал.
      – Вы встанете на колени, – сказала Натира.
      "Не стоит, – подумал Кирк, – заострять на этом внимание." Он кивнул Споку и Мак-Кою. Они встали на колени. Натира, поднявшись на возвышение, повернулась к тому, что явно было алтарем. В камне был вырезан узор, похожий на изображение Солнечной системы. Когда Натира упала перед алтарем на колени, свет вспыхнул ярче.
      Мак-Кой, понизив голос, сказал:
      – Она называет это "мир". Эти люди не знают, что они на корабле.
      Кирк кивнул.
      – Возможно, корабль в полете уже долгое время.
      – Эти письмена, – сказал Спок, – напоминают лексикографию Фабрины.
      Натира говорила, подняв руки:
      – О, Оракул людей, о Самый мудрый и совершенный, чужаки пришли в наш мир. У них инструменты, которых мы нс понимаем.
      Свет брызнул с алтаря. Как будто ободренная вспышкой, она встала на ноги, повернулась и сказала:
      – Кто вы?
      – Я капитан космического корабля "Энтерпрайз". Это доктор Мак-Кой, наш медик. Мистер Спок, мой первый помощник.
      – Зачем вы пришли в наш мир?
      Опять это слово "мир". Кирк и Мак-Кой переглянулись.
      – Мы пришли с миром, – сказал Кирк.
      Раскат грома донесся с алтаря. Как эхо этого грома, раздался голос Оракула.
      – Узнайте, что значит быть нашими врагами. Узнайте это прежде, чем узнать, что значит быть нашими друзьями.
      Сверкнула молния. Трое с "Энтерпрайза" были сбиты с ног почти смертельным разрядом электричества.
 
      Мак-Кой слишком долго приходил в сознание. Он продолжал лежать в алькове роскошно убранной комнаты для гостей. Очень бледный. Спок, пытавшийся движениями снять мышечный спазм, сковавший его плечи, присоединился к Кирку у кушетки Мак-Коя.
      – Вероятно, удар был слишком силен для него, – сказал он.
      – Нет, не думаю.
      Кирк пощупал пульс Мак-Коя. Спок, заметив глубокую озабоченность в лице Кирка, был удивлен.
      – Ничто другое не могло вызвать шок, сэр. – Он сделал паузу. – То есть… ничто из того, что произошло здесь.
      Кирк взглянул на Спока. Он понял, что вулканит почувствовал, что для беспокойства Кирка есть серьезные причины.
      – Шок был необычно силен из-за ослабленного состояния Мак-Коя, – сказал Кирк.
      – Могу я точно узнать, что с доктором?
      – Да, мистер Спок. Сам бы он никогда не сказал. Но сейчас я думаю, он бы хотел, чтобы вы знали. У него ксенополицитемия.
      Спок замер. После непродолжительного молчания он тихо сказал.
      – Я знаю эту болезнь, капитан.
      – Тогда вы знаете, что с этим ничего нельзя сделать… – пока он говорил это, Мак-Кой зашевелился и открыл глаза.
      Кирк склонился над ним.
      – Как ты, Боунс?
      – В порядке. – Он сел, быстро приходя в себя. – Как вы, Спок?
      – Отлично, спасибо. Мы с капитаном, видимо, получили меньший заряд.
      С напускным гневом Мак-Кой сказал:
      – Этот оракул действительно достал меня! Наверно, я особенно чувствителен к его чарам.
      – Спок знает, – сказал Кирк. – Я сказал ему, Боунс.
      На лице Мак-Коя отразилось облегчение. Он встал.
      – Не лучше ли нам найти кабину управления корабля и увести этих людей с курса на столкновение?
      – Ты не в той форме, чтобы справиться, – сказал Кирк.
      – Ерунда! – возмутился Мак-Кой. – Я в форме!
      Кирк заметил колебание одной из занавесей алькова. Он подошел и отдернул ее. Какой-то замызганный пожилой человек с испуганным лицом жался к стене. Он посмотрел Кирку в лицо. То, что он в нем увидел, вероятно, ободрило его. Он отодвинулся от стены, помешкал и достал немного какого-то порошка из небольшого мешочка, висевшего у него на плече.
      – Для силы, – сказал он. Потом протянул мешочек им. – Многие из нас испытали силу нашего Оракула. Этот порошок поможет. Вы не из Йонады.
      – Нет, – мягко сказал Кирк. – Мы пришли извне вашего мира.
      Сморщенная рука протянулась, чтобы коснуться руки Кирка.
      – Вы такие же, как мы?
      – В точности, – ответил Кирк.
      – Вы первые, кто пришел сюда. Я не ученый, расскажите мне о том, что вовне.
      – Что ты хочешь знать?
      – Где это – снаружи?
      Кирк показал вверх.
      – Это там, наверху.
      Мутные глаза посмотрели в потолок. Как ребенок, обиженный ложью взрослого, человек посмотрел из Кирка со смесью недоверия и разочарования. Кирк улыбнулся ему.
      – Это вверху и везде вокруг.
      – Это и они говорят тоже, – с досадой сказал старик. – Давно еще я забрался в горы, хотя это и запрещено.
      – Почему запрещено?
      – Я точно не знаю. Но все не так, как они учат нас. Потому что мир пуст, и я коснулся небес.
      Голос понизился до испуганного шепота. Выговорив последние слова, старик вскрикнул в неожиданной агонии, сжимая виски. И рухнул на пол бесформенной грудой. С ужасом Кирк увидел на одном из висков пульсирующее пятнышко света. Затем сияние погасло.
      Мак-Кой осмотрел это место на виске.
      – Что-то под кожей. – Он откинул дерюгу, чтобы прощупать сердце. – Джим, он мертв.
      Кирк посмотрел на тело.
      – "Потому что мир пуст, и я коснулся небес." Что за эпитафия человеческой жизни!
      Спок сказал:
      – Он говорил, что запрещено ходить в горы.
      – Конечно, запрещено, – кивнул Кирк. – Если ты идешь в горы, ты можешь обнаружить, что живешь на астероиде, а вовсе не в "мире". Могу поспорить, именно это – запретное знание. – Что случилось?
      Это была Натира. Она вошла в комнату вместе с двумя женщинами, которые несли блюда с фруктами и вино. Увидев скрюченное тело, они сами съежились от страха. Но Натира встала на колени рядом с ним.
      – Мы не знаем, что произошло, – сказал, адресуясь к ней, Кирк. – Он неожиданно закричал от боли – и умер.
      Она склонила голову в молитве.
      – Прости его, о Оракул, самый мудрый и совершенный. Он был старый человек – а старые люди часто бывают глупы. – Она поднялась на ноги. – Но записано, что те из народа, кто грешит или говорит злое, будут наказаны.
      Жестокость в ее лице перешла в досаду. Она коснулась кнопки на стене. Вошедшим охранникам она бросила:
      – Уберите его – аккуратно. Он служил хорошо и долго. – Затем обратилась к женщинам. – Поставьте пищу на стол и идите.
      Когда дверь за ними закрылась, она подошла к Мак-Кою.
      – Ты выглядишь нездоровым. Это беспокоит меня.
      – Нет, – ответил он. – Со мной все в порядке.
      – Желание Оракула – обращаться с вами как с почетными гостями. Я сама буду прислуживать вам.
      Первый поднос, на котором она расположила фрукты и вино, был поднесен Мак-Кою. Когда она отошла, чтобы приготовить оставшиеся подносы, Кирк сказал:
      – Тебя отличают, Боунс.
      – В самом деле, доктор, – поддержал его Спок. – Эта леди проявляет к вам слабость с самого начала.
      – Никто не может упрекнуть ее за это, – важно ответствовал Мак-Кой.
      – Я лично, – заметил Кирк, – нахожу ее вкусы спорными.
      Мак-Кой, прихлебывая вино, сказал:
      – Мой шарм всегда был убийственным.
      Однако Кирк заметил, что его глаза неотступно следили за женщиной, грациозно изогнувшейся у стола.
      – Если он такой убийственный, – сказал он, – почему бы тебе не устроить небольшой вечер наедине с леди? Тогда Спок и я могли бы попробовать найти контрольный пункт.
      Натира вернулась с двумя бокалами вина.
      – Время для дорогих гостей подкрепиться.
      Кирк поднял свой бокал.
      – За наших добрых друзей из Йонады.
      – Мы очень заинтересованы вашим миром, – произнес Спок.
      – Приятно слышать это.
      – Тогда, может быть, вы не будете возражать, если мы немного осмотримся, – попытал счастья Кирк.
      – Вы будете в безопасности, – сказала она. – Народ теперь знает о вас.
      Мак-Кой неловко закашлялся. Она быстро подошла к нему.
      – Я думаю, ты еще недостаточно силен, чтобы пойти со своими друзьями.
      – Да, наверно, – улыбнулся он.
      – Тогда почему бы не остаться здесь? Отдохни, и мы поговорим.
      Она была действительно красива.
      – Охотно, – сказал Мак-Кой.
      Она повернулась к Кирку.
      – Но вы – ты и мистер Спок – вы можете ходить свободно и встречаться с нашим Народом.
      – Спасибо, – сказал он. – Мы благодарны вам за заботу о докторе Мак-Кое.
      – Не стоит, – она наклонила голову. – Мы приведем его к порядок. – Она проводила их до двери и поспешила обратно к Мак-Кою. Когда она села на кушетку рядом с ним, он спросил:
      – Я любопытен. Как Оракул наказал того старика?
      Темные ресницы опустились.
      – Я… не могу рассказать тебе.
      – Есть какой-то способ, который Оракул узнает, что ты говоришь, да?
      – Что мы говорим… что мы думаем. Оракул знает умы и сердца всего Народа.
      Лоб Мак-Коя прорезала морщина озабоченности. Тоже встревожившись, Натира протянула белую руку, пыталась разгладить ее.
      – Я не думала, что тебе будет так плохо.
      – Вероятно, мы должны были познакомиться с мощью Оракула.
      – Мак-Кой, я должна кое-что сказать. С той секунды, что я увидела тебя… – она сделала глубокий вдох. – Не в привычках моего Народа скрывать свои чувства.
      Мак-Кой сказал самому себе: "Осторожнее, парень". Вслух же он произнес:
      – Честность – это, как правило, мудро.
      – У тебя есть женщина? – спросила она.
      Он почувствовал запах блестящих черных волос у своего плеча. Эта женщина была искренна и красива. Поэтому он сказал ей правду. "Нет", – сказал он.
      Ресницы дрогнули – и он ощутил всю силу ее открытой женственности. Она взяла его лицо в свои ладони, глубоко заглянув ему в глаза.
      – Я надеюсь, что вы, люди из космоса, из других миров, так же дорожите правдой, как и мы.
      Быть осторожным становилось трудно.
      – Это так, – сказал он.
      – Я дорожу ею, – сказала она. – Так вот – я хочу, чтобы ты остался здесь, на Йонаде. Я хочу, чтобы ты был моим другом.
      Мак-Кой взял одну из ее рук и поцеловал. Скаут из отряда "Орлов" в нем шепнул: "Брат, пора заливать этот костер". Но в нем был и человек, обреченный на смерть, человек, у которого остался один год жизни – один, но с новым, бурным стремлением, которое могло сделать этот год стоящим. Он повернул руку, чтобы поцеловать ладонь.
      – Но мы не знаем друг друга, – сказал он.
      – Разве это нс в природе мужчин и женщин… что наслаждение в том, чтобы узнавать друг друга?
      – Да.
      – Тогда оставим эту мысль в наших сердцах. Мак-Кой, пока я расскажу тебе об Обете. Во исполнение времен Народ достигнет нового мира, богатого, зеленого, такого прекрасного для глаз, что наполнит их слезами радости. Ты можешь разделить эту радость со мной. Ты будешь его господином, потому что ты будешь моим господином.
      – Когда вы достигнете этого нового мира?
      – Скоро. Оракул говорит только: скоро.
      Какая-то невинность в ней открыла его сердце. Невозможно, он слышал самого себя, и он рыдал.
      – Натира, Натира, если б ты только знала, как я нуждался в будущем!
      – Ты был одинок, – сказала она, подняла бокал и поднесла к его губам. – Оно позади, твое одиночество. Ты больше не будешь одинок.
      Он допил и отставил бокал.
      – Натира… я кос-что должен сказать тебе…
      – Шшшш… не нужно ничего говорить.
      – Нет, я должен.
      Она убрала руку, которую положила на его губы.
      – Тогда скажи, если в этом такая уж сильная необходимость.
      – Я болен, – сказал он. – У меня болезнь, которую невозможно излечить. У меня только один год жизни, Натира.
      Темные глаза не дрогнули.
      – Год может стать целой жизнью, Мак-Кой.
      – Это вся моя жизнь.
      – Пока я не увидела тебя, в моем сердце была пустота. Оно просто поддерживало мою жизнь – и все. Сейчас оно поет. Я благодарна тебе за чувство, которое ты заставил его пережить, хотя бы оно продлилось один день – один месяц – один год – какое бы время ни отвел нам Создатель.
      Он обнял ее.
 
      Кирк и Спок ловили на себе любопытные взгляды, проходя по коридору корабля-астероида. Чем больше людей они встречали, тем яснее становилось, что те не имеют представления об истиной природе своего мира. Спок сказал:
      – Кто бы ни построил этот корабль, он дал им религию, которая ограничила их любопытство.
      – Судя по примеру того старика, любопытство здесь подавляется довольно прямолинейно, – заметил Кирк. Они достигли портала комнаты Оракула. Изображая небрежный интерес к резным колоннам, Спок внимательно осматривал их. – Да, – сказал он, – это письменность фабриниан. Я могу ее прочесть.
      – Фабрина? – переспросил Кирк. – Это солнце Фабрины стало Сверхновой и разрушило свои планеты?
      – Да, капитан. Ближе к концу они жили под землей, как эти люди.
      – Возможно, некоторых из них посадили в этот корабль и отправили на другую планету.
      Кирк посмотрел в оба конца коридора. Он был почти пуст.
      – А это их потомки.
      Теперь они были одни в пустом коридоре. Кирк безуспешно попробовал открыть двери в комнату Оракула. Спок нажал секретный механизм в одной из колонн. Внутри они распластались по стене. Дверь за ними закрылась. Ничего не произошло. Кирк тихим голосом сказал:
      – Кажется, Оракул не знает, что мы здесь. Что предупредило его в первый раз?
      Спок сделал несколько шагов к центральному возвышению.
      – Капитан, этот невоспитанный Оракул ожил, когда Натира преклонила колени на этой платформе.
      Кирк взошел на платформу и осторожно обошел ее кругом. Опять ничего не произошло.
      – Мистер Спок, продолжайте искать. Ключ к контролирующему центру должен быть где-то здесь.
      Но внимание Спока привлекла настенная резьба.
      – Еще письмена, – сообщил он. – В них ничего, что могло бы навести на мысль, что это не планета. И также несомненно, что строители корабля должны считаться богами.
      Кирк обнаружил каменный монолит, вставленный в нишу. В нем был вырезан узор солнца и планет. Спок присоединился к нему.
      – Восемь планет, капитан. Восемь. Это было число солнечной системы Фабрины.
      – Значит, нет сомнений, что этот Народ – потомки фабриниан?
      – Абсолютно, сэр. И нет сомнений, что они были в полете на этом астероиде в течение 10000 лет.
      В этот момент послышался звук открывающейся двери. Они быстро скользнули за монолит. Кирк осторожно выглянул из-за него и увидел Натиру, одну, идущую через комнату к платформе. Она преклонила колени. Как и до того, с алтаря разлился свет.
      – Говори, – сказал Оракул.
      – Это я, Натира.
      – Говори.
      – Написано, что только Высшая Жрица Народа может выбирать себе друга.
      – Так написано.
      – Для остального Народа выбор пары и рождение детей дозволены лишь по воле Создателя.
      – По необходимости. Наш мир мал.
      – Среди нас трое чужаков… среди них один зовется Мак-Кой. Я хочу, чтобы он остался с Народом – как мой друг.
      Кирк беззвучно присвистнул. Боунс точно не терял времени даром. Спок приподнял бровь, взглянув на Кирка.
      – Этот чужак согласен на это? – спросил Оракул.
      – Я спросила его. Он еще не дал мне ответа.
      – Он должен стать одним из Народа. Он должен поклоняться Создателю и согласиться на установку инструмента послушания.
      – Ему будет сказано, что должно сделать.
      – Если он согласится на все, это дозволено. Научи его нашим законам, чтобы он не совершил ни святотатства, ни оскорбления Народа или Создателя.
      – Будет, как ты говоришь, о мудрейший.
      Натира поднялась, дважды поклонилась, отступила от алтаря и пошла к двери. Кирк, глядя на нее, забылся и рукавом провел по узору монолита. Комната заполнилась высоким дребезжащим воем. Натира круто развернулась у дверей. Вой сменился ослепительным белым светом. Он сфокусировался на Кирке и Споке. Они окаменели, не в силах пошевелиться.
      Натира поспешила к алтарю.
      – Кто те, кто проник сюда? – потребовал раскатистый голос.
      – Двое чужаков.
      – Мак-Кой один из них?
      – Нет.
      – Эти двое совершили святотатство. Ты знаешь, что должна делать.
      – Я знаю.
      В комнату вбежали охранники. Свет, сковывавший Кирка и Спока, погас, оставив после себя дрожь в теле. Натира указала на них.
      – Взять их.
      Когда их скрутили, она подошла к ним.
      – Это было очень глупо. Вы злоупотребили нашим гостеприимством. И вы совершили более серьезный грех – грех, для которого существует только одно наказание – смерть!
 
      Натира спокойно вытерпела взрыв ярости Мак-Коя. Когда он перестал ходить кругами по ее комнате, она сказала – уже в третий раз:
      – Они вошли в комнату Оракула.
      – Но почему наказание за это – смерть? – воскликнул он. – Они поступили так по незнанию.
      – Они сказали, что пришли с дружбой. Они предали наше доверие. Другого решения я принять не могу.
      Он повернулся, чтобы видеть ее лицо.
      – Натира, ты должна позволить им вернуться на корабль!
      – Я не могу.
      – Ради меня, – сказал он и притянул ее с кушетки в свои объятия. – Я принял решение. Я остаюсь с тобой, здесь, на Йонаде.
      Она прижалась к нему с радостью облегчения. Мак-Кой прошептал в ее ухо, оказавшееся рядом со своей щекой:
      – То, что они сделали, они сделали потому, что считали это нужным. Ты не пожалеешь о том, что отпустила их. Я счастлив впервые в жизни. Как я могу быть счастливым, зная, что ты обрекла на смерть моих друзей.
      Она подняла лицо для поцелуя.
      – Пусть будет так. Я подарю тебе их жизни, чтобы показать, как я люблю тебя.
      – Мое сердце поет, – сказал Мак-Кой. – Позволь мкс сказать им. Им нужны их приборы связи, чтобы вернуться.
      – Хорошо, Мак-Кой. Все будет, как ты скажешь.
      Он оставил ее и вышел в коридор, где под охраной ждали Кирк и Спок. Он кивнул охранникам. Когда те исчезли в глубине коридора, он отдал Кирку коммуникаторы. Кирк передал один Споку.
      – А где твой? – спросил он. – Ты ведь едешь с нами?
      – Нет, – ответил Мак-Кой.
      – Но это не планета, Боунс! Это корабль, который идет курсом на столкновение с Дараном-5.
      – Джим, я вроде бы сам иду курсом на столкновение.
      – Я приказываю вам вернуться на корабль, доктор Мак-Кой!
      – А я отказываюсь! Я собираюсь остаться прямо здесь – на этом корабле. Натира попросила меня остаться. Так что я останусь.
      – В качестве ее мужа?
      – Да. Я люблю ее. – В его глазах стояли слезы. – Разве я слишком многого прошу, Джим, – разрешить мне любить.
      – Нет. – Кирк расправил плечи. – Но она знает… сколько вы будете вместе?
      – Да. Я сказал ей.
      – Боунс, если курс этого корабля не изменится, мы будем вынуждены взорвать его.
      – Я найду способ – или… вы не уничтожите Йонаду и этих людей.
      Кирк покачал головой.
      – Это непохоже на тебя – неожиданно сбегать, сдаваться, не драться больше. Ты болен – и ты прячешься за женской юбкой.
      Мак-Кой выбросил кулак, и от удара в подбородок Кирк закачался. Спок поддержал его. Мак-Кой кричал:
      – Болен? Не дерусь больше? Давай, капитан, попробуй-ка снова!
      Очень мрачно Спок заметил:
      – Такое поведение очень нехарактерно для вас, доктор.
      Кирк включил коммуникатор.
      – Кирк вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, "Энтерпрайз".
      – Скотти слушает, капитан.
      – Засеки наши сигналы. Немедленно поднимай меня и мистера Спока на борт.
      – А как же доктор Мак-Кой?
      Да, в самом деле, как же доктор Мак-Кой? Он посмотрел на своего друга.
      – Он остается, мистер Скотти. Отбой.
      Спок подошел к Кирку, открывая свой коммуникатор. Мак-Кой отступил. Они вспыхнули искрами – и исчезли. Мак-Кой яростно потер рукавом затуманенные слезами глаза.
 
      Обычай требовал, чтобы он стоял перед Оракулом один.
      Оракул говорил.
      – Чтобы ты стал одним из людей Йонады, частью твоей плоти должен стать инструмент послушания. Ты даешь свое согласие?
      Натира выступила вперед. Она потянулась через алтарь и открыла маленький ящичек.
      – Я даю свое согласие, – сказал Мак-Кой. Когда она достала из ящичка миниатюрный прибор, ее темные глаза встретились с его глазами, и в ее взгляде была чистая любовь.
      – Скажи сейчас, Мак-Кой, – сказала она. – Потому что раз это сделано, то сделано.
      – Пусть это будет сделано.
      Она подошла к нему. Прижав устройство к его виску, она включила его. Послышалось шипение. В его голове раздалось гудение. Инстинктивно его рука поднялась к месту, где был прибор.
      – Теперь ты един с моим Народом, – сказала она. – Преклони колена со мной.
      Он взял ее за руку. Она произнесла:
      – Здесь я отдаю тебе любовь, которую ты хотел, и обещаю украсить твою жизнь.
      – Теперь мы один ум, – сказал он.
      – Одно сердце.
      – Одна жизнь.
      – Мы вместе построим новый мир обетованный, о самый мудрый и совершенный. – Они поднялись. Она потянулась к нему, и он поцеловал ее.
      Оракул произнес:
      – Научи его тому, что он должен знать как один из Народа.
      Натира поклонилась, послушно подвела Мак-Кол к монолиту и коснулась кнопки. Резкое изображение солнца и планет сдвинулось в сторону и открыло нишу, где лежала толстая книга.
      – Это – книга Людей. Она должна быть открыта и прочитана, когда мы достигнем мира Обетования. Она была дана Создателем.
      – Знают ли люди содержание этой книги?
      – Только то, что в ней говорится о нашем мире и о том, почему нужно будет его покинуть ради нового.
      – Был ли открыт смысл этого Народу?
      – Нет! Не был.
      Значит, они были правы, понял Мак-Кой. Обитатели Йонады не знали, что они живут в космическом корабле.
      – Было ли это открыто тебе, Натира? Как Жрице Народа?
      Она покачала головой.
      – Я только знаю о новом мире, обещанном нам – он гораздо больше, чем этот, он свежий и щедрый, но в нем нет живых существ. Он ждет нас.
      – Хочешь ли ты знать секреты Книги?
      – Мне достаточно знать, что мы поймем все, когда прибудем в наш дом.
      Она коснулась кнопки, и панель встала на место.
      – Что говорит закон касательно этой Книги?
      – Коснуться ее или показать ее неверующему – богохульство, наказуемое смертью.
 
      На "Энтерпрайзе" Кирк первым делом отправил рапорт командованию Звездного флота. Его нужно было известить не только о болезни Мак-Коя, но и о неудачной попытке изменить курс корабля-астероида. Глава Оперативной службы, адмирал Вестервлит лично появился на экране в каюте Кирка, чтобы ответить на рапорт.
      – Медицинский штаб отправил вам список космических врачей и их биографии, капитан. Среди них вы найдете замену доктору Мак-Кою.
      Кирк обратился к лицу на экране.
      – Да, адмирал. Однако приказ Флота продолжить нашу миссию создает некоторые трудности.
      – Трудности? Возможно, я недостаточно ясно выразился, капитан. Вы освобождены от всякой ответственности за изменение курса корабля-астероида Йонады. Командование Флота берет ситуацию под контроль.
      – Это и есть проблема, адмирал, – сказал Кирк.
      – Проблема? Для кого?
      – Для моей команды, сэр. О болезни доктора Мак-Коя стало известно всем. Его состояние вынудило нас оставить его на Йонаде. Уход из этого района до того, как будет гарантирована безопасность Йонады, может создать моральную проблему для экипажа. Она, конечно, чисто человеческого характера.
      Вестервлит имел привычку атаковать свои усы, когда речь заходила о человеческих проблемах. Сейчас они выдерживали мощный натиск.
      – Да, – сказал он. – Ну, капитан Кирк, я определенно симпатизирую вашему желанию оставаться поблизости от доктора Мак-Коя. Но основная миссия "Энтерпрайза" – галактическое исследование. Вы продолжите его.
      – Да, адмирал, – ответил Кирк. – Однако, одна просьба. Если будет найдено средство от болезни доктора Мак-Коя, вы известите "Энтерпрайз"?
      – Это не просьба, капитан. Между нами, это приказ, так ведь?
      – Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
      Кирк, выключив экран, продолжал сидеть в кресле. Мак-Кой сделал свой выбор. Ничто не смогло изменить его. И кто мог сказать, что этот выбор неверен? Год жизни с любовью женщины против года без нее. Ему будет не хватать его. Интерком зажужжал. Кирк привстал, чтобы стукнуть по кнопке.
      – Кирк слушает.
      – Капитан, вас просит доктор Мак-Кой, – доложила Ухура. – У него срочное сообщение.
      – Давай его!
      – Джим?
      – Да, Боунс.
      – Мы можем вернуть этих людей на верный курс!
      Пульс Кирка участился.
      – Ты обнаружил управление?
      – Нет, но я видел кнопку блока, который содержит знание строителей Йонады. Если вы сможете до нее добраться, Спок сумеет выудить информацию.
      – Где она?
      Крик агонии вырвался из интеркома.
      – Боунс! Что происходит? Боунс!
      Молчание. Кирк лихорадочно попытался еще раз.
      – Мак-Кой! Что это? Что с тобой сделали? Боунс, отвечай!
      Но он и сам не знал, что произошло. Пытка, смерть…
      Оракул взял жизнь Боунса в обмен на свое запретное откровение.
      Желваки на скулах Кирка налились.
      – Отсек телепортации, – вызвал Кирк по интеркому.
 
      Они со Споком материализовались в комнате Натиры. Она держала голову Мак-Коя в своих руках. Но его лицо было искажено болью. Кирк увидел, как она старается приподнять ему голову. Она упала обратно на колени Натиры.
      Она посмотрела на них. Без выражения, бесцветным голосом она сказала:
      – Вы убили своего друга. Я отдам вас на смерть.
      – Позволь мне помочь тебе, – попросил Кирк.
      – Пока ты жив, он будет думать о тебе и не подчиняться. Пока ты жив, мой возлюбленный не может забыть тебя. Поэтому я увижу твою смерть.
      Она сделала движение, чтобы встать, и Кирк схватил ее, прижав ладонь к ее рту.
      – Спок, помоги Мак-Кою, – сказал он.
      – Да, капитан. – Спок снял с плеча трикодер и вынул из него миниатюрный электронный прибор. Склонившись над Мак-Коем, он прижал прибор к тому месту, куда был введен "инструмент послушания". Вскоре инструмент был начисто извлечен. Спок протянул его Натире. Она смотрела на него, не веря своим глазам. Из ее горла вырвался стон, и, когда Кирк отпустил ее, она тихо опустилась на пол. Через несколько секунд она приподнялась и на четвереньках подползла к Мак-Кою. Она коснулась его виска.
      – Мой любимый опять чужак. Мы больше нс одна жизнь. – Ее сотрясли бурные рыдания. – Зачем вы сделали с нами это? Зачем?
      – Он по-прежнему твой, – мягко сказал Кирк.
      Слезы душили ее.
      – Это… запрещено. Он не принадлежит нам… теперь. Вы освободили его… от клятвы послушания.
      – Мы освободили его от жестокости вашем Оракула, – возразил Кирк.
      Она закрыла глаза, ничего не слыша.
      Тело ее сотрясали рыдания. Из-за ее виска Кирк увидел, как открылись глаза Мак-Коя. Он тут же оказался рядом, склонился над доктором.
      – Ты говорил о какой-то кнопке, – напомнил он, – где это, Боунс?
      Натира с воплем вскочила на ноги.
      – Вы не должны! Вы не должны знать этого!
      Мак-Кой смотрел вверх, в глаза Кирка:
      – Комната Оракула, – прошептал он.
      – Вам никогда не увидеть Книгу! – закричала Натира. – Это богохульство! – Она побежала к двери с криком: "Охрана"!
      Кирк схватил ее и снова закрыл ей рот ладонью.
      – Слушай меня, Натира!
      Она вырвалась было, но Кирк снова схватил ее.
      – Слушай меня! Если ты не поймешь, что я тебе скажу, можешь позвать охрану. И мы примем любое наказание, которое предписано. Но сейчас выслушай меня!
      Она медленно подняла влажные ресницы.
      – Что ты хочешь сказать?
      – Я скажу тебе правду, Натира, правду о вашем мире Йонады, и ты поверишь в то, что это правда, как верит ребенок. Много лет назад, 10000 лет назад, умерло одно Солнце, и миры этого Солнца начали умирать вместе с ним. Они были теми самыми восемью, которые ты видела высеченными на камне в комнате Оракула.
      – Йонада – один из этих миров, – сказала она.
      – Нет. Им был мир твоих предков – твоих Создателей. – Он остановился, чтобы дать ей время воспринять. Потом мягко кивнул:
      – Его больше нет, Натира.
      – Ты безумец, – прошептала она. – Безумец.
      – Слушай меня, Натира! Твои предки знали, что их мир погибает. Они хотели, чтобы их раса выжила. Поэтому они построили огромный корабль. На него они посадили лучших людей и послали их в космос.
      – Ты хочешь, чтобы я поверила, что Йонада – корабль?
      – Да, – сказал Кирк.
      – Но у нас есть солнце! Оно не умерло. И по ночам я вижу звезды.
      – Нет. Ты никогда не видела солнца. Ты никогда не видела звезд. Вы живете внутри полого шара. Ваши праотцы построили его, чтобы защитить вас – чтобы отправить вас в великое путешествие к новому безопасному миру Обетования.
      Он видел по ее лицу, как в ней растут новые мысли, прежние догадки дополняют друг друга и сливаются в новую картину. Но это был болезненный процесс. И все же это произошло. Она медленно спросила:
      – Это правда – зачем вы принесли ее на Йонаду?
      – Мы должны были. Ваш корабль хорошо служил, но его механизмы устали. Их нужно отрегулировать. Если этого не сделать, Йонада разобьет и погубит другой большой мир, о котором не знает ничего.
      Доверие вливалось в нее. Но она оттолкнула его, объятая страхом несказанного предательства.
      – Нет! Ты солгал! Я верю Оракулу! Я должна верить!
      Кирк сказал:
      – Дай нам извлечь твой инструмент послушания. Дай нам сделать это ради истины.
      Она исчезла в дверях. Кирк повернулся к Споку.
      – Как ты думаешь, она поняла?
      Но Спок был уже около открытой двери. Кирк увидел, как он вежливо кивнул проходившему мимо охраннику и спокойно закрыл дверь.
      – Она не послала охранников за нами, капитан. Думаю, что она поняла многое.
      Позади них Мак-Кой с трудом поднялся на ноги. И оттолкнул их.
      – Натира! Я должен идти к ней, в комнату Оракула.
      Она стояла на коленях у алтаря, с глазами, закрытыми в преданной сосредоточенности.
      Громовой голос говорил:
      – Ты слушала речи неверных.
      – Я слушала.
      – Ты чувствовала боль предупреждения.
      – Я чувствовала боль предупреждения.
      – Почему ты продолжала слушать?
      – Они говорили, что говорят правду.
      – Их правда – не твоя правда.
      Она открыла глаза.
      – Разве правда – не всегда правда?
      – Для тебя есть только одна правда. Отбрось непослушание.
      – Я должна знать истину о мире!
      Кирк вломился в комнату Оракула на звук ее крика. Он поднял Натиру с возвышения, но Мак-Кой, дотянувшись, взял ее в свои руки, крепко прижав к себе. Ее тело одеревенело в спазме боли. Когда один приступ прошел, она подняла руку, чтобы погладить его по щеке.
      – Твои друзья сказали мне… многое.
      – Они говорили правду, – сказал Мак-Кой.
      – Я верю тебе. Я верю…
      Агония снова скрутила ее. Она храбро подавила ее.
      – Я верю тебе, мух мой. Нас держали в темноте.
      Мак-Кой протянул руку к Споку. Маленький прибор произвел еще одну операцию. Мак-Кой поднес к ее глазам то, что было ее "инструментом послушания". Горечь огромной потери легла тенью на ее темные глаза, и она потеряла сознание.
      – С ней все в порядке? – спросил Кирк.
      – С ней будет все в порядке. Я останусь с ней.
      Кирк позвал:
      – Мистер Спок, – фабринианский тайник.
      Они подошли к монолиту, и тут раздался гневный голос Оракула.
      – Вы осквернили храм!
      Кирк повернулся на звук голоса:
      – Мы сделали это ради спасения народа Йонады.
      – Вам запрещается смотреть в Книгу!
      – Мы должны посоветоваться с ней, чтобы спасти людей.
      – Наказание – смерть.
      Кирк посмотрел на Мак-Коя:
      – Боунс?
      – Нажмите боковую секцию.
      Их обдало жаром. Стены вокруг них вдруг раскалились докрасна. Когда Кирк нажимал панель, его легкие обжигал горячий воздух. Но панель сдвинулась. Он взял Книгу и передал Споку.
      – В ней должен содержаться план. Есть оглавление?
      – Да, капитан. Вот эта страница.
      Рисунок на пожелтевшей странице изображал то же стилизованное Солнце, те же восемь планет, что и орнамент на алтаре. Стрелки указывали на три планеты из восьми. Спок перевел фабринианскую надпись вверху страницы:
      – "Нажать одновременно на обозначенные планеты".
      Стены раскалялись все сильнее и сильнее. Спок отложил книгу, и они подбежали к пластике на алтаре. Когда Кирк нажал, что следовало, алтарь сдвинулся в сторону. Спок нырнул в открывшееся отверстие. Перед тем как последовать за ним, Кирк повернулся к Мак-Кою и Натире.
      – Пошли из этого пекла.
      Спок нашел короткий проход. Когда он подошв к его глухому концу, стена поднялась. Сразу же послышался шум электрических генераторов. Свет сиял на усыпанном кнопками пульте. Спок секунду рассматривал его. Потом нажал одну из кнопок. Свет погас.
      – Я отключил нагревательные элементы! – крикнул он через плечо остальным.
      Жар в комнате Оракула постепенно уменьшался. Кирк и Мак-Кой усадили Натиру у алтаря.
      – С тобой все будет хорошо, – приговаривал Маковой. – Оракул больше не сможет наказывать.
      Она положила свою голову ему на плечо. Глядя на него снизу вверх, она сказала:
      – Твои друзья положили конец наказанию?
      Он кивнул.
      – А они… направят этот корабль к месту Обетования?
      – Да, – ответил он. – Они обещали. Сейчас я должен помочь им. Пойдем со мной.
      – Нет, – сказала она.
      – Уже нечего бояться, Натира. Пойдем, нам нужно спешить, чтобы присоединиться к ним.
      – Нет. Я не могу пойти с тобой, – она помолчала. – Меня держит не страх. Теперь я поняла великую цель наших предков. Я должна уважать ее, Мак-Кой.
      Он с недоверием смотрел на нее:
      – Ты хочешь… остаться здесь, на Йонаде?
      – Я должна завершить наше великое путешествие вместе с моим Народом.
      – Натира, верь мне! Оракул нам не повредит!
      – Я остаюсь, потому что должна остаться.
      – Я не покину тебя, – сказал Мак-Кой.
      – Мак-Кой останется здесь, чтобы умереть?
      Вопрос потряс его и погрузил в молчание. Он стал рядом с ней на колени.
      – Натира, ты дала мне желание жизни. Но одного желания недостаточно. Я должен обыскать всю Вселенную, чтобы вылечить себя – и всех таких же, как я. Я хочу, чтобы ты была со мной… со мной…
      – Это мой мир, – сказал она. – Ты пришел сюда, чтобы спасти нас. А я должна отказаться от них?
      – Я люблю тебя, – сказал Мак-Кой.
      Она поцеловала его.
      – Если будет дозволено, может, однажды и ты увидишь землю нашего Обетования…
      Это было прощание. И он знал это. Он слепо потянулся к ней в тумане слез, застилавшем глаза.
 
      В пункте управления корабля-астероида Спок обнаружил повреждение в одном из аппаратов главной панели управления.
      – Этого достаточно, чтобы увести с правильного курса?
      – Да, капитан. Нужно взглянуть на двигатель.
      Кирк, осматривая контрольные панели, вспомнил о таких же на "Энтерпрайзе".
      – Очень простая неисправность, – крикнул Спок из холодного отсека. – Ее будет сравнительно легко устранить.
      Он вернулся, держа одну руку на отлете.
      – Думаю, сейчас мы можем попробовать скорректировать курс, сэр.
      – Что было не в порядке?
      – Создавая замкнутую природную среду для людей на этом корабле, его создатели не забыли и о насекомых. Контрольный разрядник был блокирован осиным гнездом.
      – Вы шутите, мистер Спок?
      Спок показал указательный палец, красный и раздувшийся вдвое.
      – Я разрушил гнездо – и был укушен.
      Он сел, снова вглядываясь в контрольную панель.
      – Система навигации отключена, сэр. Думаю, мы сможем включить автоштурман.
      – Корабль идет стабильным курсом, – сказал Кирк.
      Они отключили ручное управление и направились назад в комнату Оракула, когда взгляд Спока остановился на консоли с экранами сложной конфигурации.
      – Информационные файлы, – определил он. – Они заполнены всем знанием Фабрики. Думаю, их заготовили для этих людей, когда они достигнут своей цели.
      Он дал Кирку возможность рассмотреть консоль поближе.
      – Знание строителей этого корабля может быть весьма ценным, хотя ему и 10000 лет.
      Мак-Кой заговорил у них за спиной.
      – Джентльмены, мы готовы к возвращению на "Энтерпрайз"?
      Кирк посмотрел на него. Лучше ничего не спрашивать. Он открыл свой коммуникатор.
      – Кирк вызывает "Энтерпрайз". Группа высадки готова к возвращению на борт.
 
      На экране в лазарете были группы химических формул на языке фабриниан. Кирк и Спок, глядя, как Кристин Чапел готовит инъекцию, видели, как трясутся ее руки. Она это тоже заметила. Чтобы умерить свое волнение, она посмотрела на индикаторы в головах койки Мак-Коя. Ровное мигание огоньков успокоило ее. Она набрала в инъектор зеленую жидкость.
      – Что, опять? – поморщился Мак-Кой, когда она подошла к нему. Он скривился, когда она поднесла инъектор к его предплечью. А на панели индикаторов появились заметные изменения.
      – Превосходно, доктор, – сказала Кристин. – Вы действительно можете позаботиться о себе. Количество белых телец приходит в норму!
      Она помогла ему приподняться, чтобы взглянуть на приборы. Он все еще выглядел слабым.
      – Скажите, доктор, – поинтересовался Кирк. – Почему лекарства зачастую более неприятны, чем сама болезнь?
      – Джим, это больное место любого медика.
      – Доктор Мак-Кой, – сказал Спок с наигранным сожалением, – кажется, фабринианское средство для грануляции гемоглобина серьезно повредило вашей способности находить остроумные ответы.
      Сестра Чапел снова наполнила инъектор.
      – Это последний, доктор.
      Спок, глядя на контрольную панель, сиял от радости.
      – Ваш гемоглобин пришел в норму, доктор. Так что поток кислорода, текущего к вашим клеткам, снова на нужном энергетическом уровне.
      Мак-Кой заговорил:
      – Спок, этим я обязан вам. Если бы вы не прихватили это фабринианское знание…
      – Мои способности переводчика – из самых незначительных, скромно отозвался Спок. – Если бы вы оценили мои основные достоинства…
      – Интересно, существует ли фабринианское средство от заносчивости? – вслух прикинул Мак-Кой.
      Кирк вмешался.
      – Боунс, фабринианские строители корабля запланировали его прибытие на землю обетованную точно через 14 месяцев и 7 дней.
      Ухмылка сошла с лица Мак-Коя. Он посмотрел на Кирка.
      – Да, – сказал Кирк, – думаю, ты захочешь лично поблагодарить потомков фабриниан. Так что я устроил наше пребывание вблизи их новой планеты в момент их прибытия. Ты захочешь оказаться там, чтобы сказать "Добро пожаловать", правда?
      – Спасибо, Джим, – сказал Мак-Кой. – Большое спасибо.