– В принципе, вообще. Вообще внимания. И я не думаю, что Костино внимание может решить вопрос. На самом деле Костино внимание уже давно обесценилось, как рубль после дефолта.

– Ты знаешь, я почему-то так и подумала, – довольно подвела итог Динка. – Денис?

– Нет, что ты, – перепугалась я. – Я о нем уже и думать забыла.

– Врешь, – с удовольствием уточнила она. Я ее замечание проигнорировала.

– Просто у нас, видимо, кризис. Знаешь, такие бывают у всех в браке.

– Значит, не Денис, – задумчиво повторила Динка. Я сцепила зубы.

– Нет.

– Ну, тогда я тебе и не скажу, что он у меня спрашивал сегодня с утра, – победно закончила она. Я онемела. Подруга, называется.

– Ну и не надо.

– Хорошо, – фальшиво пожала плечами она и демонстративно принялась изучать счет.

– Ну, до завтра? – улыбнулась я, трясясь от ярости.

– Ладно, сядь, – сразу сдалась она. – Он спрашивал твой телефон.

– Зачем? – оторопела я.

– Значит, у него он и так был? – улыбнулась Динка. Я покраснела. – Ладно. Думаешь, я не понимаю?

– Ну? – уставилась на нее я.

– Что ну? – невинно переспросила она.

– Дала?

– А ты как думаешь? Конечно нет! Сказала, что ты серьезная замужняя женщина.

– И правильно, – огорчилась я. Но тут Дудикова расхохоталась и бросила счет с деньгами на стол Кофе-хауза.

– Да успокойся. Потерял он твой телефон. Потерял. Так что я дала. Надеюсь, это не преступление? Он сказал, что хочет проконсультироваться с тобой по поводу летнего отпуска. Ты же в этой сфере эксперт?

– Ну да, – облизнула губы я. За те две недели, что я нервничала и ждала звонка, я уже успела испытать все возможные муки совести. Муки наступили и прошли. А вот ожидание звонка осталось. Совесть в условиях, когда ей не было из-за чего страдать, умолкла. Я проводила вечера рядом с Константином Яковлевичем, подавала ему ужин, смотрела, как он спит, слушала его бесконечные рассуждения о судьбах страны и человечества, восхищалась его умом. Я даже чувствовала к нему еще большую нежность, чем обычно. Мне было даже его немного жаль, потому что он так спокойно и уверенно сидел на своем месте, в то время как я ждала звонка от другого мужчины, что казалось, он безнадежно проигрывает меня в какой-то непонятной партии. По мере того, как время шло, чувство вины умолкло совсем, а злость из-за того, что Денис так и не позвонил, обрушивалась на голову Константина, который не мог, не понимал, что со мной происходит.

– Почему ты не погулял с собакой получаса?

– На улице холодно.

– Тебе холодно? А собака, значит, должна страдать? Ты что же, вообще не в состоянии думать о других?!

– Что с тобой? Тебе не кажется, что ты придираешься? – жалобно взывал ко мне он. Я исступленно снимала раздражение. Да, так действительно дольше продолжаться не могло. Мы быстрыми темпами шли к такой ругани и конфликтам, что, когда в моей трубке телефона раздался нерешительный хрипловатый голос Дениса, я на самом деле перекрестилась.

– Привет, – сказал он, даже не представляясь, а у меня сразу кровь прилила к лицу. Все мое недовольство жизнью сразу слетело, как пепел на ветру. Он позвонил. Дальше будет что-то еще. Дальше что-то будет, не важно что. Улыбка, уже почти сменившаяся гримасой негодования, снова вернулась на мое лицо.

– Привет, – тихонько ответила я и поспешно вышла из комнаты. Хоть Он и звонил «просто чтобы проконсультироваться относительно отпуска», я почему-то подумала, что Косте незачем этого слышать.

– Извини, что раньше не позвонил.

– Да я и не ждала, – как можно равнодушнее откликнулась я.

– Да? – споткнулся Денис. Я улыбнулась сама себе. Все-таки, что-что, а правила игры я не забыла. – Совсем не ждала?

– Абсолютно, – сказала я таким тоном, который мог говорить только об обратном.

– Я хотел…проконсультироваться, – закашлялся Денис. – Можно?

– Конечно, – кивнула я.

– Тогда до завтра?

– До завтра, – мы тихонечко договорились встретиться после работы и повесили трубки, а я еще долго гремела на кухне посудой. Я перемыла до блеска все, чего смогла только найти грязного. В принципе, я даже до кучи перечистила и то, чего нашла относительно чистого. А потом, только чтобы не идти в комнату и не встречаться глазами с мужем, я затеяла готовить темпуру, которая потребовала от меня полной самоотдачи и погружения. Это сложное и многоступенчатое блюдо очень нравилось Константину, поэтому, когда через пару часов мы с ним сидели за столом, его лицо выражало полное и безоговорочное счастье. Как и мое. Люди – слабые создания, во многом, очень многом подчиненные влиянию инстинктов. Понимала ли я, что то, что я завтра встречусь с Денисом «чтобы его проконсультировать» – плохо? В том-то и дело, что нет. Я старательно уговаривала себя, что пока еще ничего плохого не случилось. Да и вряд ли случится. Я с удовольствием слушала, как Динка рассказывала, что практически не одна семейная пара не минует такого рода проблем.

– Но я же ему не изменяю! – гордо убеждала ее я. – И не собираюсь. Просто мне хочется пообщаться с приятным мужчиной.

– Конечно, – кивала подруга. – Только ты мне-то не рассказывай. Я-то тебе не муж, чтобы лапшу на уши вешать. То, что ты сейчас чувствуешь, в сто раз хуже, чем физически изменить.

– Почему? – недоумевала я.

– Потому что в своей голове или даже, скорее, в сердце, ты уже давно оставила Костю. Предала его.

– Ты не права, – отнекивалась я. – Я видела Дениса всего один раз.

– И что? Я же не говорю, что ты предала его с Денисом. Просто если раньше ты думала о том, чтобы получить все, что тебе нужно от Кости, то теперь ты только и делаешь, что рассказываешь мне, как ты ему не изменяешь.

– Ты гадюка, – расстроилась я. – Что же мне делать? Не ходить?

– Если можешь не ходить – не ходи. Но мне почему-то кажется, что не ходить ты не можешь. Я не права?

– Права, – вздохнула я. Потому что, как бы она не старалась, а завтра я стояла около выхода из Ленгор, спрятавшись за одну из колон, и смотрела на то, как Денис в джинсах и в открытой льняной рубашке, из коротких рукавов которой виднелись его мощные, чуть покрытые волосами руки. Я смотрела и представляла, как он этими самыми руками держит всякие сложные медицинские приборы. Смотрит в глаза своих пациентов, дает им лекарства, ставит диагнозы. Иногда ему приходится говорить людям неприятные вещи. Иногда он кого-то вылечивает. В любом случае этот красивый мужчина в светлой льняной рубашке не бездельник, не пропойца, не дамский угодник. Он занят настоящим делом, и все это очень мне нравилось. Больше всего мне нравилось, что он, такой настоящий и красивый в этой рубашке и с этими руками, выискивает меня в толпе, сверкая синевой своих глаз. А его ладони сжимают букет гвоздик. Красных. На розы не решился, но цветы принес. Интересно, как он теперь будет мне объяснять, что «просто хочет проконсультироваться относительно отпуска»? Потому что, согласитесь, красные цветы – это исчерпывающе.

– Привет, – окликнула я его со спины.

– Привет. Прекрасно выглядишь! – он восхищенно смотрел на меня в летящем свободном (чтобы не подчеркивать бедра) платье с оборками на груди (чтобы она была).

– Ты тоже смотришься неплохо, – с легкостью взмахнула сумочкой я. – Цветы – это мне? Или супруге?

– А? Что?

– Ничего, – улыбнулась я. – О чем ты хочешь проконсультироваться?

– Об отпуске, – выдавил он и покраснел. Интересно, а что он хотел? Чтобы я пришла и повесилась ему на шею?

– Рекомендую Тунис, – предложила я.

– Может, обсудим это в кафе? – привел себя в порядок Денис. Все-таки он тоже не был ребенком и не в первый раз играл в эти взрослые игры. И тоже знал, что именно то, что происходит между нами сейчас и есть самое интересное. Сейчас еще есть шанс, что мы так и не станем друг для друга ничем. И мы смеялись, пили кофе, пикировались, упражнялись в остроумии. И обсуждали курорты. Но все это было не главное. Потому что главным было то, что нам обоим было очень хорошо. Мы ходили по городу и дышали весной. Мы чувствовали себя юными. Я так прекрасно не проводила времени с тех пор, когда Костя ухаживал со мной.

– Послушай, что если я снова захочу тебя увидеть? – спросил Денис, глядя, как я посматриваю на часы. – Мне надо будет снова изобретать повод.

– Я думаю, что желание меня увидеть само по себе уже повод, – твердо сказала я. Про себя я уже все решила. Я не могла отказаться от этих встреч, хоть бы даже мне сказали, что после этого начнется глобальное изменение климата Земли.

– Тогда давай, я заеду за тобой завтра. Погуляем еще, – предложил он. Я согласилась. Ведь мы просто гуляли! Ничего наказуемого! Дома я сразу залегла в ванну. Когда я вошла, Костя сидел около телевизора и с сомнением осмотрел мое словно ошпаренное невероятной бурей чувств лицо. Я испугалась, что сейчас произойдет что-то непоправимое, потому что если бы он спросил меня о чем-то, спросил напрямую, я бы выложила все как есть. Но Костя посмотрел на меня, помолчал и отвернулся к своему лучшему другу – говорящему ящику с новостями и предпочел сделать вид, что у меня просто какой-то непонятный жар. Скушай аспирин с витамином С. Забившись под обжигающие струи воды и почувствовав себя в безопасности, я откинулась на край ванны и закрыла глаза. Мне не показалось странным, что человек, с которым мы живем бок о бок уже четыре года, не появился перед моим мысленным взором даже на секунду. Потому что все мое внутренне пространство, оказывается, уже занял Денис.

Глава 4.

Про индульгенцию

Думать обо всем, что происходит, это роскошь, доступная только тем, у кого имеется в наличии масса свободного времени. Тогда, конечно, можно, как в книгах Достоевского, сидеть и мучительно задаваться вопросом «тварь ты дрожащая или право имеешь». У среднестатистической современной женщины на мысли о смысле жизни и своем месте в истории примерно около пяти минут в день. Утром, пока чистишь зубы положенные три минуты, успеваешь прикинуть, достаточно ли гармонично устроен мир вокруг тебя. Если при этом раздаются крики «освободи ванну, мне пора на работу!», сразу понимаешь, что до гармонии очень далеко. И вечером, когда в темноте скачешь от автобусной остановки до дома по неосвещенной тропинке, извивающейся около забора стройки, можно словить философскую истину о том, как, в сущности, скоротечна и эфемерна наша жизнь. Один удар по голове, и все. Тебя нет, а кто-то станет богаче ровно на две твои сережки и двадцать долларов, которые лежат в твоем кошельке. Вот и все мысли о вечном. Потому что в остальное время нам любезно помогают занять голову текущими вопросами, видимо, чтобы спасти нас от бесплотных мук. Еще бы, ведь приготовить отчет о проведенной за месяц работе – детская шалость по сравнению с титаническим трудом над вопросом «быть или не быть». Белка в колесе – очень яркий образ, которым можно описать среднестатистическую жизнь современной женщины. Утро, будильник, потом завтрак, который готовит она, потом метро, где толчея, микробы, гадкое дыхание пьющих прямо с утра граждан и, наконец «девушка уступите место пенсионеру» из уст одутловатого мужика, который еще вполне мог бы разгружать вагоны. В метро я стараюсь уже сразу никуда не садиться, что бы не пытаться уладить комфорт физический с комфортом моральным. Хотя дорога от Молодежной до Университета изматывала порой до бесчувствия. Потом происходит сама, собственно, работа (Аллочка-хорошо, НН-плохо, посетители под вопросом). Маленький просвет в виде обеда (возможно с Динкой, а в последний месяц все чаще с Денисом), и снова работа-метро-ужин-молчание-храп. И так каждый день кроме субботы и воскресенья, которые раньше я очень любила за право спать до обеда, а теперь ненавидела из-за невозможности повидаться с Денисом, ставшим для меня чем-то вроде чистки зубов. Вроде бы ничего особенного, просто хорошая привычка, но подумайте, как вы себя чувствуете, если вдруг вам по каким-то причинам не удалось почистить зубы. Противно и постоянно хочется тереть зубы пальцем, хотя любому ясно, что они от этого чище не станут. Я никогда не задавалась вопросом, может ли быть на свете другая жизнь, потому что знала, что у меня есть цели (глобальные и неглобальные), часть из которых уже рядом, практически в кармане. И только с появлением Дениса я поняла, что далека от семейного счастья как никогда. Все оказалось просто. Просто как три рубля. Я – молодая красивая женщина, которую недооценивает муж. Он – красивый и влюбленный мужчина, с которым мне было лучше, чем с Костей. И эта видимая простота создавала такое количество сложностей и проблем, что голова шла кругом. Я цеплялась за Костю, с ужасом думая, что будет, если я вдруг его потеряю. Это было бы равносильно катастрофе, потере почки, смерти близкого родственника. Когда-то я дня не могла закончить, если не знала, думает ли обо мне Константин. Но даже под страхом этой самой катастрофы я бы не могла отказаться от встреч с Денисом. И опять же с ужасом думала о том неизбежном моменте, когда он захочет большего. С ужасом и с замиранием сердца.

– Да просто у тебя крыша поехала. Я тебя предупреждала, – журила меня Динка, потому что ей совсем не нравился лихорадочный огонь в моих глазах, воспаленные веки, усталость, в которой я настолько потерялась, что не находила сил даже не долгие разговоры с ней. Мои уши, мой телефон и мое время принадлежали Денису. Так продолжалось уже месяц.

– Не буду спорить. Едет, – с готовностью подтвердила ее диагноз я. – И я не думаю, что это процесс можно как-то излечить.

– А что, все уже так плохо? – с беспокойством заглянула мне в глаза она. Я потупилась. Собственно, все было не так и плохо. Я встречалась с Денисом примерно через день, он ждал меня после работы и мы шли гулять, ходили по Москве, подставляя бледные лица июньскому солнышку, а иногда он затаскивал меня на столь милые моему сердцу театральные спектакли, выставки и тусовки. Мы беседовали о премьерах, обсуждали хорошие режиссерские находки и плохую игру актеров, а потом Денис провожал меня до дома.

– Почему ты это делаешь? – спросила я его как-то. Дернул меня черт за язык.

– Делаю что? – не понял он.

– Ходишь везде со мной. Тратишь на меня так много времени.

– Потому что мне с тобой хорошо, – выдал банальность он. Можно подумать, я предполагала, что ему со мной плохо. Впрочем, мужчины резко способны изъясняться относительно своих чувств более ясно. Костя, например, мог по часу разглагольствовать о котировках каких-то акций, но на вопрос «что ты чувствуешь?» отвечал «все путем». Каким путем?

– Хорошо? А мне хорошо в сауне. Это же не повод торчать в ней все свободное время, – подколола я Дениса.

– Да ты ехидна, – присвистнул он и щелкнул меня по носу.

– А ты не мог бы делать все то же самое с женой? – упиралась я. – А то такое ощущение, что мы два школьника, сбежавших с уроков в кино.

– С женой? О чем ты? – совершенно искренне удивился он.

– Ну, гулять, смеяться…. А что в этом такого? Вот я, например, только и мечтаю о том, чтобы проводить с мужем время так, как это делаем мы с тобой, – пояснила я. Денис задумался.

– Я как-то не смотрел на это с такой стороны. Так ты мечтаешь о своем муже?

– Ага, – улыбнулась я.

– И что же мешает?

– Я ему неинтересна. Он думает, что я – прочитанная книга. Знаешь, как неприятно быть прочитанной книгой и все время стоять на полке?

– В том то и дело, что знаю, – притянул меня к себе Денис. – Мне кажется, что именно поэтому нас и свело.

– Сводит ногу, – фыркнула я.

– Ну, соединило.

– Пока нет, не соединило, – коварно улыбалась я. Денис окончательно запутался и демонстративно показал мне язык.

– Я имею в виду, что своей жене тоже совершенно неинтересен. Она очень меркантильная женщина. Ее больше интересует моя зарплата.

– Видишь ли, я не могу разделить твои страдания по этому поводу, – хмыкнула я. – Понимаешь, любую женщину интересует зарплата ее мужа. И я не исключение. Я, например, так мечтаю купить квартиру, что готова учитывать любую копейку. Если бы ты только знал, как я устала жить на съемных квартирах!

– Это да, – понимающе кивнул Денис. – Я на свою копил десять лет. Разменялся с родителями, доплатил. А потом шарахнул кризис. Вот я «порадовался»! Купил двушку за пятьдесят штук, а она через полгода упала до тридцати. Меня жена чуть не съела.

– За что? Ты же не потерял квартиру, а приобрел, – не поняла я.

– Ну и что. Она сказала: на эти деньги мы бы могли купить трешку.

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – усмехнулась я. Вообще, оказалось, что квартирный вопрос был близок нам обоим. Денис был, что называется, в материале. И был он еще пессимистом, поскольку ему довелось пережить кризис и даже кое-что на нем потерять. Тогда он остался без работы, я имею в виду нормальную платную работу в чистенькой коммерческой клинике. Во время повсеместной гибели взрослых самостоятельных единиц общества народонаселение категорически передумало платить за здоровье. И львиная доля бывших клиентов ломанулась в городские поликлиники.

– Два года я пахал с городской больнице, лечил глазные травмы за коробки конфет. Ты не представляешь, сколько коньяку мне тогда пришлось обналичить.

– Обналичить? Как иногда мне кажется, что это был такой круговорот коньяка в природе. Они его шли и покупали, я шел и возвращал. Почти только на эти доходы и жил.

– А я через год после кризиса как раз вышла замуж. И теперь мы до сих пор копим, копим, копим…. Во всем себе отказываем, отказываем, отказываем, – пожаловалась я. – А квартиры так и нет. Накопили тридцать штук, но теперь, кажется, все равно не хватает. Придется ждать, пока цены будут поменьше.

– Если честно, я думаю, что времена кризиса миновали. И вряд ли цены на квартиры снова так сильно упадут. Так что лучше вам с мужем сейчас прямо бегом купить хоть что-то. Хоть даже в Подмосковье. А то потом может не хватить даже на это.

– Ты считаешь? – задумалась я. – А говорят, это зависит от сезона. Может, летом будет дешево?

– Да конечно! Все сейчас, как и ты, стараются накопить, рассчитывая на кризис. Скоро таких будет просто море. У людей появляются деньги. С чего бы тогда квартирам дешеветь?

– Действительно, – согласилась я. – А почему тогда все надеются?

– Надежда умирает последней, – философски пожал плечами Денис и поцеловал в щечку. Очень невинно. А я помчалась к Косте, чтобы донести до него эту важную информацию. Собственно, я не имела в виду ничего такого, что нам надо прямо сейчас все бросать и бежать или, наоборот, плевать и тратить эти накопленные деньги на что-то легкомысленное и приятное. Просто вдруг нашлась тема, о которой можно было поговорить. Мы так мало и так редко говорили друг с другом о чем то, кроме «передай солонку». Однако, к тому, куда повернула наша беседа, я оказалась совершенно не готова.

– Ты думаешь, меня волнует квартира? – внезапно вывалил он, выслушав мою тираду про Денисов прогноз. – Тем более наша с тобой квартира.

– А что, уже не волнует? – обалдела я. – Они же могут еще больше подорожать. Может, нам надо что-то предпринять?

– Я не желаю ничего предпринимать. Пусть все, что угодно дорожает. Хоть десять раз!

– Не понимаю! – восклицала я, глядя в перекошенное от каких-то неведомых мне эмоций лицо Константина.

– Ты где-то шляешься, у тебя горят глаза, ты избегаешь на меня смотреть, как нашкодивший щенок. Почему ты думаешь, что я идиот, которому можно так врать? – выдавил наконец он. Я остолбенела.

– Неужели ты ревнуешь? Боже! Мир перевернулся?

– Я не ревную! – разозлился Константин. – Я не самодовольный ревнивый болван, который будет дергаться из-за каждого комплимента, сказанного его жене.

– Я вообще с трудом представляю, чтобы ты начал дергаться, – задумчиво процедила я.

– Но я не позволю делать из меня идиота. Не позволю беспардонно врать! Гулять, выставляясь напоказ! Ты себя в зеркало-то видела?!

– А что со мной не так? – удивилась я. – Ты просто в открытую крутишь любовь за моей спиной. Это видно невооруженным глазом!

– Это не так! – воскликнула я. – Мы просто общаемся!

– И ты это называешь «общаться»? Я слышал, как ты ворковала с ним полночи, запершись на кухне! Кто он такой? Откуда он вообще взялся на мою голову? – вскипал Константин.

– Никто не брался на твою голову. Между нами ничего не было, – сжала губы я. – Не с тобой же мне ворковать, в самом деле. Даже смешно.

– Ну конечно, ты считаешь, что я такой тюфяк, что стерплю все, что угодно. Так вот знай, этого не будет.

– Чего не будет? – не поняла я.

– Того, что ты будешь блядствовать напропалую, а я тебя дома ждать.

– Как ты смеешь, – охнула я. У меня появилось ощущение, что на меня пытаются вылить ведро с дерьмом. – Да между нами абсолютно дружеские отношения. Да если хочешь знать, я общаюсь с ним, потому что с тобой общаться просто невозможно.

– Это еще почему? – возмутился супруг. – Я что, настолько плох, что ты не можешь со мной общаться?

– Я? Да это ты живешь, слова мне не скажешь! – кричала я. К сожалению, когда двое кричат, смысл их речей теряется, остается только сам крик. Если бы мы поговорили спокойно, возможно, слова были бы другими. Но мы кричали. Оба. И я, и он. Поэтому никакого понимания мы не нашли.

– Хватит кормить меня сказками! – отвернулся от меня муж. Его рука нервно теребила брелок ключей, а красивое лицо было перекошено яростью. Я испугалась.

– Клянусь, между нами не было даже слова сказано. Надо же мне хоть с кем-то общаться. Тебе до меня и дела нет…

– Как же вы, дамы, легко оправдываете свое пустоголовое поведение.

– Что? Да ты меня вообще слышишь? Я тебе не повод обобщать и анализировать! Ты хоть понимаешь, что мне с ним просто хорошо. А с тобой плохо! – заорала я. Меня трясло как в ознобе.

– Плохо? А мне наплевать, с кем тебе хорошо, а с кем плохо. Мне надо, чтобы ты меня не позорила, – выдохнул он и вышел на кухню. Я осталась стоять, как парализованная. Позорить?

– Позорить? И это все, что тебя волнует? Чтобы я вела себя прилично? А тебя не интересует, люблю ли я тебя? – давилась слезами я.

– Да какая у тебя может быть любовь. Поманили тебя пальчиком, ты и побежала, – презрительно выдавил из себя мой дорогой любимый принц, который когда-то обещал беречь меня и заботиться обо мне всю жизнь.

– Хватит, – еле-еле шепнула я.

– Да ради Бога. В общем, имей в виду, что эти твои приходы домой в двенадцать часов я не потерплю. Будь любезна, возвращаться в пристойное время. И, пожалуйста, сотри с лица это влюбленное выражение, – лаконично и исчерпывающе выдал рекомендации он. Я уткнулась в ладони. Это же надо!

– Это все, чего ты от меня хочешь?

– Это минимум. О максимуме я уже и не говорю. Я надеюсь, что ты не опустишься окончательно и не забудешь, что ты все-таки замужняя женщина.

– Знаешь, рядом с тобой у меня совершенно пропадает ощущение замужней женщины, – устало высказалась я. Потом развернулась, схватила сумку и побежала прочь, сама не зная куда. Не выбирая направления, не думая ни о чем, кроме того, что мужчина, с которым, как я думала, меня связывала семья, хочет только чтобы я вела себя прилично и не выпячивала свои чувства наружу. Чтобы соблюдала приличия и вовремя приходила домой. Не важно откуда.

– Алло, Динка? – судорожно набрала я номер на все случаи жизни.

– Абонент временно недоступен.

– Почему, почему, почему? – я чувствовала, что еще немного и у меня начнется истерика.

– Алло, Денис? – попытавшись скрыть слезы, спросила я его. Я позвонила ему, потому что на всем свете было только два человека, с которыми я могла говорить о том, что чувствовала. И первый в списке оказался недоступен.

– Поля? Ты где? Почему у тебя такой голос?! – моментально вычислил меня Денис. Забавно, а Костик бы не заметил, даже если бы я рыдала у него под носом. Решил бы, что у меня аллергия.

– Скажи, ты можешь со мной поговорить? – не отвечая на вопрос, спросила я. Он замолчал, видимо, поняв, что произошло что-то…что-то произошло.

– Где ты? – посерьезнев, уточнил он. Через час мы сидели на Тверском бульваре и молчали, пиная ногами гальку. Я совершенно не представляла, что делать и говорить в такой ситуации. Единственное, что пришло мне в голову, что как ни крути, а надо поставить во всем этом точки над «и». Как настоящая представительница слабого пола, я выбрала нетипичый способ излить наболевшее.

– Я думаю, нам лучше будет больше не встречаться, – сказала я после долгой паузы. – Мой муж все это неправильно понимает.

– Я не знаю, что сказать, – растерялся Денис. – Что он понимает? Чего мы делаем неправильного?

– Я поздно прихожу домой. Я сама не своя. Он строит неверные предположения.

– Мне очень жаль, но я-то чем виноват? Я не хотел бы тебя потерять. Со мной не было ничего такого вот уже много лет, – взъерошил волосы Денис. Все-таки, как он красив, уму не постижимо!

– Со мной тоже. И я не хочу тебя терять, но что делать? Я очень сильно страдаю из-за всего этого, – я посмотрела на Дениса. Он был смущен, подавлен. Я рассказала ему о неприличной сцены, устроенной мне мужем. Я ждала реакции. Конечно, я тоже не хотела, чтобы все кончилось вот так.

– Я думаю, что твой муж прав. Он все понял правильно, – кивнув самому себе, будто определившись в чем-то, сказал Денис и поднял на меня свои синие глаза.

– Тогда нам тем более нельзя больше видеться, – продолжила я, а сама затрепетала. Интересно, как порой отличается то, что мы говорим, от того, что хотим сказать. Я говорила правильные слова, но чувствовала только огонь в сердце и желание прикоснуться к Денисовым рукам, губам. В его глазах была та томительная слабость, которая появляется только у мужчины, помешанного на женщине. Слабость, дающая женщине власть. Слабость, которой уже не было в Костиных глазах.

– Ну уж нет, – отрицательно покачал головой он. И пристально вгляделся в меня, пытаясь разгадать кроссворд, написанный на моем лице. Действительно, сложно распознать мои истинные намерения. Ведь они сплелись из желания отомстить и просто желания быть женщиной, на которую смотрят ТАК.

– Что ты имеешь в виду? – сделала вид, что не понимаю, о чем это он.

– Ты знаешь.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да, – он прикоснулся пальцами к моей руке. Я задрожала. Потому что вдруг поняла, что именно за этим и позвала его в этот выходной день. А вовсе не за тем, чтобы сообщить, что мы не будем больше видеться. И даже больше. Именно затем, чтобы он прикоснулся ко мне, а я прикоснулась к нему. Не понимаю, как могла удерживаться все это время. Возможно, единственное, что меня держало – это страх потерять мужа. А теперь, после всего того, что он мне наговорил, после того, как он фактически сказал, чтобы я делала что пожелаю, только потихоньку, аккуратненько, у меня отказали все мои тормоза.

– Почему все так? – ахнула я, пытаясь сохранить хоть немного трезвости.

– Как так? – тихо шептал Денис, целуя меня в шею.

– Почему любовь уходит? – всхлипнула я.

– Почему уходит? – еле слышно засмеялся Денис. – Приходит. По-моему, так.

– Это неправильно, – отозвалась я, но мои глаза замирали от восторга, встречаясь с горящей синевой его глаз. – Получается, что он мой муж прав и все именно так, как он сказал.

– Он не прав уже потому, что сидит и разглагольствует там, в то время как ты сидишь здесь, со мной. Но в таком случае я рад, что он неправ, – сказал Денис и жестом собственника притянул меня к себе. И, глядя в его красивые влюбленные глаза, я поняла, что у меня нет ни шанса. Он хочет меня, это да. Но и я хочу его до дрожи. Так, словно передо мной сидит мой последний шанс. Хочу именно потому, что с первым же его поцелуем разорвется весь этот замкнутый круг, по которому я, как белка в колесе, бегу уже много лет.

– Я тоже…тоже рада, – прошептала я. Денис улыбнулся и приблизил свои губы к моим. Я не возражала. Возбуждение, такое, какого я не испытывала уж е целую вечность, охватило меня, и мы поцеловались. У него были теплые мягкие губы, приятный запах изо рта, я была удивлена тем, как странно ощущать на своих губах чьи-то еще губы. Оказывается, я вообще забыла, что такое поцелуй. Что это такое, когда мужчина смотрит на тебя, на твои губы, как на вожделенный приз. Мы с Костей не целовались уже много месяцев, лет. Зачем? Мы же и так спали вместе и были друг для друга абсолютно доступны. Брачные удовольствия напоминали деревенскую еду. Очень сытно. Никаких изысков. А ведь в поцелуях кроется столько чувств, что очень быстро я забыла обо всем и погрузилась в страсть, как пловец в темную гладь быстрой горной реки. Вода приняла меня в себя и понесла туда, где я не была и о чем не имела ни малейшего представления. И после этого я вдруг почувствовала, что снова живу.

– Как же хорошо, что я тебя встретил, – ласково поправляя выбившуюся прядку, смотрел на меня Денис. Да, именно ради таких взглядов женщина и живет.

– Что же дальше? – спросила я.

– Дальше? А что бы ты хотела? – оторвался от меня на секунду Денис.

– Не знаю. Мне кажется, это прекрасно, сидеть на лавочке и целоваться, словно мы студенты. Давай вообще отсюда не уйдем? – улыбнулась я.

– Давай, – легко согласился он. – Правда, к августу по ночам похолодает и это станет не так приятно, но если ты хочешь…

– Да ну тебя, – я махнула на него рукой и встала. Денис поднял сумку, которая упала на землю, и встал рядом со мной. Впереди был весь день, суббота. Угораздило же меня полезть к Косте с разговорами именно в субботу. Хотя, с другой стороны, а когда еще. В будни расписана каждая минута драгоценного времени моего умного и занятого супруга. Зато теперь мне не надо ждать понедельника, чтобы услышать голос Дениса.

– Может, пойдем в кино? – предложил Денис. На его лице также было написано раздумье. Куда нам деваться теперь, когда все признания сделаны и уже нет смысла ходить по улицам, целомудренно держась за руки. Мне внезапно стало интересно, как Денис объяснил нашу субботнюю прогулку супруге. Я не была ребенком и понимала, что мужчина, который столь яростно любит меня в этот солнечный день, женат. И что обстоятельства, который свели нас вместе, вовсе не означают долгого безоблачного счастья на всю жизнь, которую мы пройдем рука об руку, не отрывая друг от друга глаз. И меня, как ни странно, это очень даже устраивало.

– Пойдем. Скажи, а что думает обо всем этом твоя жена?

– Она ничего не думает, – буркнул Денис.

– Лопотомия? – ехидничала я.

– Она уехала с подругами на пикник. У нее бурная жизнь, в которой она не считает нужным задействовать меня.