Сегодня я расскажу тебе о голых собаках. Да, да ты не ослышался, у них на теле совсем нет шерсти и кожа тонкая, нежная, гладкая, похожая на замшу. Их происхождение овеяно мифами и легендами, В Мексике и Китае до сих пор спорят, где впервые появилась такая собака. Но я расскажу тебе самую правдивую историю.
 
      А началось всё в части света, объединяющей два континента Северную и Южную Америки, в стране тропической природы под названием — Мексика, где и жил наш герой. Жил, не тужил — охотился, вычёсывал колючки из шерсти, мирно посапывал по ночам, и ничто в его жизни не предвещало резких изменений в судьбе. Надо сказать, что пёсик был на редкость любопытным и везде спешил сунуть свой носик, а праздное любопытство до добра не доводит.
      Однажды утром наш герой, прогуливаясь в поисках приключений, наткнулся на углубление в земле, из которого раздавалось сладкое похрапывание. Собака принюхалась, пытаясь заглянуть внутрь, но лезть в чужую нору было слишком опасно, и она решила подождать неподалёку, пока хозяин логова не проголодается и не отправится на охоту. Так пёс терпеливо просидел весь день.
      В сумерках из норы показался странный зверь с густым грубым мехом и длинным пушистым хвостом. Важно вышагивая на коротких лапах с изогнутыми когтями, не спеша, не обращая внимания на собаку, которая, забыв осторожность, уставилась на зверя во все глаза, он прошествовал мимо. Больше всего нашего четвероногого героя поразила окраска зверя: по тёмному меху шли широкие белые полосы, начинающиеся на голове и идущие вдоль хребта к хвосту, который вперемешку был покрыт чёрными и белыми волосами. «Хм, — подумал пёс, — в природе, где нас кругом подстерегают различные опасности, иметь такую яркую вызывающую окраску, по крайней мере, не разумно, ведь она привлекает внимание и может навлечь неприятности на ее владельца». Поэтому добрый пёс решил познакомиться с глупеньким зверем и предупредить его, но как только он приблизился к нему, тот затопал ногами, заклацал зубами, затем поднял крючком свой роскошный хвост, всем своим видом демонстрируя отнюдь не дружелюбные намерения. Пёс опешил, но любопытство было сильнее, он сделал ещё шаг, пытаясь подойти поближе, и вытянул вперед свою нюхалку. Внезапно полосатик быстро развернулся к псу тылом, распушился, поднапрягся и, из-под вздёрнутого трубой хвоста вылетела струя жёлтой маслянистой жидкости, которая словно таран ударила нашему пёсику прямо в нос. «У-у-у», — взвыл собачонок и упал на землю.
      Ты, конечно, подумал, что это струя сбила его с ног? И не ошибся, однако есть маленькое но, мощь удара была заключена не в силе, а в…запахе. Гадкий, тошнотворный дух наполнил чувствительный носик собачки, проникая и наполняя каждую его клеточку. Запах тухлых яиц и даже зловоние самого большого цветка планеты раффлезии, пахнущего, как испорченное мясо, не могут сравниться с «химическим оружием», каковым в совершенстве владеет скунс. Да, да именно так зовут эту «вонючку», который, обладая таким мощным «ароматным» средством, может позволить себе безбоязненно разгуливать в ярком контрастном наряде.
      Но наш герой узнал об этом слишком поздно, его пушистая шубка была насквозь пропитана самым отвратительным запахом на свете… Потянулись кошмарные дни, собачка никак не могла избавиться от этой проблемы. Она барахталась в реке, валялась в дорожной пыли, купалась в утренней росе, до дрожи мокла под дождём, но все её старания были напрасны. Запах стойко держался на длинной шерсти.
      От отчаяния и безысходности пёс совсем потерял голову; пытаясь избавиться от ненавистного запаха, он помчался, не разбирая дороги. Продираясь сквозь заросли причудливых кустарников, юкк, агав, похожих на канделябры, шипастые столбики кактусов, которыми была богата страна, он не замечал, что на их веточках и колючках оставались клочки его чудной шерсти.
      Так он бежал, бежал и добрался до синего великого океана. Перед ним раскинулся морской порт, где у причала стояли рыболовецкие суда. И тут собачку посетила замечательная идея. Наш измученный пёс решил пробраться на шхуну и от души вываляться в рыбных запасах, которые хранятся в её трюмах. Пожалуй, это был последний шанс перебить въедливый запах скунса.
      Ночью, под покровом темноты, он, крадучись ступая по трапу, проник на ближайшее судно и спустился в трюм. Надо заметить, что зловоние, сопровождавшее собаку в течение последнего времени, благополучно просочилось следом за нашим героем… Вскоре с корабля по перекинутым на землю швартовым канатам крысы, обитающие на шхуне, одна за другой стали покидать корабль, а это, как известно, не предвещает ничего хорошего. Но пёс не был морским волком, и старые матросские приметы ему были не знакомы. Не теряя времени, он старательно вертелся на спинке, размахивая поднятыми кверху лапами; скользил бочком по скользкой рыбной чешуе; опускал голову и, вытянув вперед мордочку, смешно припадая на передние лапы, кувыркался и барахтался в трюме.
      Много ли мало ли времени прошло, но от этих кульбитов и акробатических трюков у нашего пёсика закружилась голова, ему стало так плохо, что, пошатываясь и покачиваясь на разъезжающихся в разные стороны лапах, он вяло вскарабкался по трапу и оказался на верхней палубе. Его глазам открылась необъятная морская пучина, тошнота подступила к его горлу и…
      Да, да наш герой оказался поражён морской болезнью. Забыв про осторожность, он бросился к ближайшему борту… Отвратительный запах, усиленный рыбными отходами, зловонными испарениями, наполнил палубу шхуны; люди, не выдержав, зажимая носы, со слезящимися от смрада глазами спускали шлюпки на воду и спешно оставляли корабль. Вскоре наш бедняга остался совсем один (возможно, так и появились легенды о покинутых кораблях).
      Небо над горизонтом угрожающе темнело, тяжёлые свинцовые тучи заволакивали небо. Подул ужасный встречный ветер, и налетел свирепый ураган, который гнул мачты и рвал паруса. Бешеные волны крутили и бросали судно, как щепочку, в результате неуправляемый корабль налетел на подводные рифы и разбился, а собачку выбросило за борт…
      …Доктор Цай, известный китайский целитель, как всегда, рано утром отправился на берег моря, где он собирал различные раковины, вынесенные на берег, доставал морские водоросли, которые потом использовал для приготовления целебных отваров и пилюль. Неожиданно он заметил на песке небольшую бездыханную собачку, лекарь подбежал поближе. «Бедный, бедный пёсик», — подумал целитель, глядя на маленькое тельце, на котором жалкими островками торчали пучки свалявшейся дурно пахнувшей шерсти, но сердечко неровно и тихонько стучало. Он бережно поднял собачку на руки и заспешил домой.
      Там он приготовил целебную мазь из цветочной пыльцы и сушёных корок апельсина, добавив в неё тайные, только ему известные компоненты. Лекарь аккуратно, старательно втёр её в измученное тельце. От нежных, мягких прикосновений его рук собачка пришла в себя, но сил двигаться у неё совсем не было. Цай покормил четвероного друга протертыми овощами, и собачка уснула.
      Много времени понадобилось целителю, чтобы побороть специфический запах и слабость собачки. В ход пошли и иглоукалывание, и траволечение, и массаж, и специальная диета. Врачевание шло успешно, пёсик поправлялся и хорошел на глазах. Он уже радостно махал хвостом, забавно морщил мордочку и обнажая передние зубки весело улыбался, приветствуя своего спасителя. И только одно обстоятельство смущало целителя. Дело в том, что остатки старой шерсти выпали, но новая шёрстка упорно не вырастала, и собака оставалась голенькой, чтобы он не делал.
      Однажды, оставшись дома один, пёсик, пробегая мимо зеркала, заметил свое отражение, раньше он видел себя только в лужах. С зеркальной поверхности на него смотрела изящная собачка с гладким голым телом с шерстью на голове, хвосте и лапах, очень похожая на миниатюрную лошадку. В это время в домик лекаря постучались, дверь приоткрылась, и на пороге показалась заплаканная девочка.
      — Что случилось? — озабоченно спросил у неё наш герой.
      — У меня разболелся животик. — Ответила девочка, тихонько заплакав, и опустилась на диванчик.
      Пёсик соскочил с тумбочки, на которой сидел, приблизился к малышке, запрыгнул к ней на колени и прижался своим нежным тёпленьким тельцем к больному месту. Когда доктор Цай вернулся домой, он увидел девочку, которая спокойно спала, свернувшись маленьким калачиком у него на диване, а рядом посапывал хохлатая собачка.
      С тех пор пёсик стал незаменимым помощником доктора Цая. Он, как никто другой, мог развеселить больных и поднять им настроение, а необычный вид, задорный хохолок и добрый нрав никого не могли оставить равнодушным.
 
      Вот так появилась китайская хохлатая собачка, а верить или нет, каждый решает для себя.
 
      Если тебе интересно, то читай следующую историю…

      Скрип, скрип! Скрип, скрип! Ой, как холодно!! Кругом белым-бело. Льдины, торосы. Слепящее солнце, сверкающий снег. Куда это мы с тобой попали? Да это Арктика! Северная полярная область с низкими температурами, сильными ветрами, снежными бурями и туманами.
 
      Здесь и жил быстроногий, грациозный, одетый в густую шубку Хаски. Ах, как он любил носиться наперегонки и валяться в снегу. Часто темпераментный пёс со своими друзьями устраивал настоящие забеги на скорость по хрустящему снежку. Здесь были: и внушительный, величественный, похожий на волка, Маламут, и нежный компанейский снежно-белый Самоед, и уникальная выносливая гренландская Лайка. Так они бы и резвились, ни о чём не думая, но однажды старая Моржиха, которая отдыхала на ледяном пляже, остановила пробегавшего мимо Хаски. Старушка укоризненно покачала головой и сказала собачке: «Всё-то ты бегаешь, попусту лапки бьёшь, ни пользы от тебя никому нет, ни помощи». Хаски обиженно протявкал: «А какая от меня помощь! Я же ничего не умею, только быстро бегать, да спать в снегу на морозе».
      — Не хочешь, потому и не умеешь. Ты сильный, выносливый, проворный пёс. Мог бы и почтальоном работать. Я вот уже старая, дальние путешествия мне в тягость, а весточку сыночку на дальнюю льдину с удовольствием передала бы, да отвезти её некому. Я бы ему и посылочку отправила с рыбкой особой.
      Собака притихла, это была настоящая работа. Можно было и помощь приносить, и заниматься любимым бегом — ух, у него даже дух захватило. Заблестели Хаскины миндалевидные разноцветные глазки: один голубой, а другой карий. Забил по бокам от нетерпения пушистый хвост.
      — Бабушка Моржиха, бабушка Моржиха, а ещё кому-нибудь помощь нужна?
      — А ты побегай по берегу, да поспрашивай.
      Принялся Хаски разнюхивать среди северных зверушек, узнавать, кому почтовые услуги могут понадобиться. К его удивлению писем оказалось столько, что они и в пасть перестали помещаться. А посылок набралось так много, что в пору было не заплечный мешок брать, а сани готовить — ещё бы знакомые северные олени решили американским карибу ягеля (оленьего мха-лакомства) несколько мешков отправить.
      Приготовил Хаски нарты — длинные, узкие и очень низкие сани, предназначенные для того, чтобы стремится вперед по непроходимым путям, — загрузил в них письма, посылки и еду для себя, чтобы в дороге можно было перекусить. Потянул, потянул, а сани ни с места — тяжёлые. Хаски даже завыл от огорчения. На его вой сбежались друзья. Увидели Хаски рядом с нагруженными санками, удивились, стали расспрашивать, что всё это значит. Тут пёс им и поведал про предложение матушки Моржихи. Загавкали псы, заволновались, носы наморщили, уши прижали, шерсть на загривке дыбом поднялась — рассердились, что Хаски к ним за подмогой не обратился. Стыдно стало псу, как он мог про северную крепкую дружбу позабыть. Прижался к земле, по снегу хвостом бьёт, на спинку перевернулся — прощения просит.
      Как ты думаешь, простили его собаки? Конечно, разве настоящие друзья могут долго сердиться. Подумали они, подумали и решили вместе отправиться в поход. Всё хорошо, да только как разобраться кому и как в санки впрягаться, каждый хочет вперёд встать, чтобы первым быть. Маламут наступает на пятки Самоеду, Хаски заглядывается на хорошенькую Лаечку. Такая возня и толчея началась, что друзья даже покусывать друг друга начали. Хорошо на помощь снова Моржиха пришла. Объяснила она собачкам, что вперёд надо ставить самого сильного, самого умного, самого уважаемого пса. Посовещались четверолапые и единогласно решили, что первым станет Хаски, потом дружелюбный Маламут, за ним красавчик Самоед, а последней ближе к нартам решили поставить девочку, нежную гренландскую Лаечку.
      И вот всё готово к старту. Собачки в нетерпении перебирали лапками и ждали только сигнала от вожака. «Ай-яй-яй-яяй!» — не то залаял, не то взвыл Хаски, и собаки понеслись. Мудрая, добрая старая Моржиха долго махала им вслед ластами и улыбалась.
      Бегут собаки, а вокруг волшебное ослепительное белое безмолвие, величественная и суровая природа: заметенные снегом карликовые деревья, белые холмы, замерзшие реки. Мороз — минус сорок, а им всё ни почем. Остановятся на ночлег, свернутся клубочком, прижмутся спинками и хорошо, тепло, греют друг друга, убаюкивают. Много ли, мало ли времени прошло, а только псы все письма развезли, все посылки доставили. Все тяготы и невзгоды пути перенесли: и от назойливых хитрых песцов убежали, и белого медведя не испугались, и удачно все полыньи и торосы преодолели. И вот лежит им путь домой.
      Бегут собачки улыбаются, понравилось им пользу приносить, нашли они для себя работу по душе, торопятся к дому бабушку Моржиху поблагодарить. Однако в Арктике каждый миг непредсказуем. Спящая тишина вдруг разорвалась снежной бурей, налетел шквальный ветер, не щадит, на землю бросает, с ног сбивает; стемнело, на вытянутую лапу ничего не видно. Остановились собаки, сбились в кучу, прикрывают одна другую от пронизывающего до костей ветра. Так пурга бесновалась несколько дней, а когда всё стихло, увидели пёсики, что сильнейший снегопад замёл дорогу, ни следа не оставил. Не выдержала Лаечка, от безысходности и отчаяния она подняла морду к небу и завыла жалобно, тоненько, печально, остальные присоединились, поддержали эту тоскливую песню. А над их головами под эту мелодию танцевало, вспыхивая разноцветными огнями, северное сияние.
      Только Хаски не пал духом, не годится вожаку поддаваться унынию. Он — надежда упряжки, ему не страшны ни холод, ни ветер, ни пурга, поэтому пёс под толстым слоем снега уверенно отыскал заметённую дорогу. Собачки полные энергии весело понеслись к дому, где все с нетерпением ждали своих почтальонов.
 
      Вот так и появились первые собачьи упряжки. Потом они помогли людям добраться до Северного полюса Арктики, покорить суровевший Южный полюс Антарктиды, перевозили лекарства в труднодоступные районы, доставляли грузы. Да и сегодня на севере можно увидеть запряжённых в нарты собак и услышать призывный лай вожака упряжки: «АЙ-ЯЙ-ЯЙ-ЯЯЙ!» — возглас, в котором слышится торжество сильного, счастливого, свободного создания, у которого в жизни есть настоящее дело, а это ой как важно, даже для собаки.
 
      Ты еще не устал? Тогда слушай следующую историю.

      Наша история началась в стране восходящего солнца — Японии. Там в императорском дворце жила девочка-принцесса, у которой была грациозная, подвижная, элегантная, приветливая собачка породы японский хин. Гордая и самолюбивая Хина была талисманом императорского двора. Принцесса никогда с ней не разлучалась, собачка была такая маленькая, что девочка могла носить её в широких рукавах своего кимоно, национального японского женского платья.
 
      Пришла пора цветения персиковых деревьев, время, когда по всей Японии отмечают день девочек. Когда-то в знатные семейства приглашали заклинателей, которые при помощи специальных чар направляли все беды людей на бумажных кукол, которых затем пускали плыть по реке или по морю.
      Теперь же в домах просто устраивают выставки кукол, передающихся в семьях из поколения в поколения, потому что в стране принято отмечать рождение дочери, даруя ей именно эту игрушку.
      На празднование решено было пригласить принцессу китайского императорского двора, вместе с которой приехала её лучшая подружка — собачка породы пекинес. В своей роскошной пушистой шубке Пекинеса была неотразима, недаром она служила украшением китайского царского дома, потому что больше нигде эту собачку содержать и разводить не разрешалось под страхом смертной казни.
      В украшенной комнате, где к потолку были подвешены шары из искусственных цветов мандаринового дерева и вишни, со свисающими шелковыми шнурами, девочки в нарядных кимоно вели неспешный разговор, угощаясь сладостями и любуясь куклами. Играя, принцессы усваивали правила хорошего тона, учились бережно относиться к вещам, сдерживать свои желания и прихоти.
      Здесь же, непринужденно откинувшись на мягких шелковых подушках, обмахиваясь, как веером, пушистыми хвостами, возлежали и наши собачки. Высокомерно поводя своими остренькими мордочками, на кончиках которых подрагивали влажные носики, пёсики похвалялись друг перед другом особенностями своих стран, пытаясь доказать их превосходство.
      Началось всё с того, что Хина предложила сразиться в логическую японскую игру Го. На что Пекинеса ответила, что игра эта пришла в Японию из Китая, и не может называться японской, при этом она гордо задрала носик кверху.
      Хина не растерялась и решила похвастать собственнолапно выращенным в неглубоком поддоне миниатюрным деревцем бонсаем, но высокомерная Пекинеса, снова сослалась на то, что и бонсаи были родом из Китая. Отвечая, она слегка повысила голос и снова задрала нос.
      Японская собачка замерла, а затем из листочка бумаги умело сложила журавлика, она знала, что искусство оригами родилось в Японии и пекинесу нечего будет ответить на это. Победно улыбаясь, она тоже вздернула носик.
      Пекинеса презрительно посмотрела на бумажную фигурку и фыркнула. «Подумаешь, журавлик, так он же не летает. Вот в Китае умеют делать воздушных змеев — летающих драконов, которые могут парить в небе на потоках ветра. Кроме того, бумагу для оригами тоже начали делать в Поднебесной».
      Спор разгорался, Хина повествовала о суши — кулинарных блюдах из сырой рыбы, о сумо — схватках больших людей, толковала про экибану — искусство составления букетов.
      Пекинеса не уступала, она вещала о выращивании чая и чайной церемонии — искусстве заваривания чая, о хрупком тончайшем фарфоре, о великой китайской стене.
      Хина, услышав про стену, затявкала: «Вот ты сидишь, за каменным забором и ничего не видишь дальше своего носа, а я!.. А Я!.. Я была за морем, видела разные страны, гостила в европейских королевских домах. Вот!» — И она фыркнула, сморщив мордочку.
      Собачки так увлеклись спором, что забыли обо всем на свете. Какие уж тут приличия и хорошие манеры. Они гавкали до хрипоты, подвывали, иногда срываясь на щенячий визг. Аристократки так шумели, что их лай разбудил Большого Пса, который сладко почивал, положив голову на Сириус. Вожак решил проучить взбалмошных спорщиц и слегка щелкнул их по задранным носам.
      Ой, как стыдно стало пёсикам, они прижали ушки, поджали хвостики, но носики так и остались приплюснутыми, напоминая хозяйкам о бахвальстве. С тех пор ни пекинесы, ни японские хины не лают без нужды.
 
      А ты задаешься перед друзьями? Хвастаешь без меры? Нет? Молодец! Тогда можешь не опасаться за свой нос и спокойно читать истории дальше.

      Среди индейцев Южной Америки бытует легенда о таинственной стране Эльдорадо, которая располагается в непроходимых чащах сельвы (тропических джунглей), на острове посреди большого солёного озера. По легенде все строения и предметы в этом государстве были сделаны из чистого золота, серебра или меди. В погоне за призрачным богатством Эльдорадо европейские завоеватели исходили вдоль и поперек многие гиблые места Американского континента, но до сих пор тайна золотой страны погребена в джунглях и надежно защищена от незваных пришельцев. Только древние индейцы майя знали местоположение загадочного озера, но унесли эту тайну с собой, когда неожиданно в один момент исчезли с поверхности земли. Осталась лишь порода небольших трогательных собачек, название которой дал правитель золотой страны. Об этом и пойдет речь в нашей истории, однако события, описанные в ней так необычны, что вряд ли кто поверит в них по настоящему.
 
      Страна была маленькой-маленькой, такой крошечной, что всё там было, словно игрушечное. Приземистые домики, махонькие лужайки, леса с невысокими деревьями, где обитали малюсенькие звери. Населяли государство люди-лилипуты, они жили очень дружно с животными страны и хорошо понимали друг друга, так как говорили на одном языке. У правителя этого государства всего было в достатке: и золота, и серебра, и драгоценных каменьев. И был у страны только один недостаток, не было в его королевстве ни одной собаки.
      Подданные очень любили своего короля. Он заботился о них, в свободное от государственных дел время его часто можно было увидеть вне стен дворца. То он с детишками в футбол гонял, то со старичками на лавочке беседовал, то забавные игрища устраивал.
      Но вот люди стали замечать, что их государь не на шутку загрустил и совсем перестал из замка выходить. Отправились они к первому министру с просьбой разузнать причину глубокой тоски короля. Когда министр прибыл в замок, то застал правителя в тронном зале, тот сидел в кресле с потухшими, какими-то неживыми глазами.
      — Что случилось, мой государь? Чем ты опечален? Уж не грозит ли нам войной неприятель?
      — Нет, — тихо ответил король, — на границах всё спокойно, а гложет меня мысль о том, что у всех есть домашние любимцы. Я тоже хочу завести четвероного друга, но мой замок такой маленький, потолки невысокие, что ни один знакомый пёс из большого мира наших соседей не может в него протиснуться.
      — Разве это беда? — Удивился министр, — прикажите, и мы построим Вам новый дворец, огромный, просторный, любая собака сможет там поместиться.
      — Что ты! — Вскричал король, — как можно! У меня уже есть дом, что подумают мои подданные, если я буду так неразумно тратить деньги из государственной казны (да, это был очень справедливый правитель, который интересы жителей ставил выше своих собственных, а это ой, какая редкость).
      Советник задумался, почесывая бороду, но он недаром был первым министром государства, и как никто другой всегда находил выход из самого трудного положения. Вот и сейчас, помолчав немного, советник произнес: «Ваше Величество, а не провести ли нам выставку мини собак? Мы разошлем гонцов по всей земле, и тогда Вы сможете узнать, существуют ли на нашей планете собаки лилипуты и выбрать себе достойного друга».
      Государю эта идея очень понравилась, и он издал Указ о проведении конкурса на самую маленькую собачку. «А вдруг да повезет, — подумал он, — и найдется крошка, способная уместиться в замке лилипута?»
      Глашатаи разнесли эту весть по всему свету. И заспешили на зов собачки разных пород.
      Первым приехал бесстрашный, энергичный, гладкошёрстый карликовый цвергпинчер Цверг — гроза всех мелких грызунов, известный охотник на мышей и крыс. Он продемонстрировал свое умение стремительно и умело хватать вредителей зубами, быстро очистив от этой нечисти кладовые. Король подумал и назначил его хранителем королевских подвалов. Следом прибыл померанский Шпиц в модном оранжевом наряде, он с интересом вертел своей заострённой мордочкой, навострив стоячие уши. Весело помахивая свёрнутым в кольцо и закинутым на спину хвостом, пёсик покорил сердце королевы, а, как известно, любой уважающий себя мужчина не откажет в просьбе любимой женщине. Так Шпиц был определен в пажи королевы.
      Маленький, любопытный с озорными глазками йоркширский терьер Йорк с забавным бантиком на макушке сразу приковал к себе взгляды детей. Он так задорно гонялся вместе с ними по двору за разной живностью, с таким усердием возился с ними в траве, что правителю ничего не оставалось делать, как назначить Йорка главным воспитателем.
      Нежная, интеллигентная, ослепительно белоснежная, с тонкой шелковистой шерстью Мальтийская болонка Мальтезе своим внешним видом и жизнерадостным характером покорила множество сердец. Король даже стал к ней внимательно приглядываться, но малышка сама решила свою судьбу, прыгнув на колени к королеве-матери, так она стала её незаменимым компаньоном.
      Были здесь и наши старые знакомые: малыш Тойтерьер, и аристократический Пекинес, и утонченный японский Хин, но они не искали ни службы ни дружбы, а приехали просто так, из любопытства.
      Все, все получили по собачке, и только наш правитель остался ни с чем. Опечалился он, забросил государственные дела. Сидит в опочивальне ни ест, ни пьет — тоскует, чахнет.