АКТ ВТОРОЙ

Ральф лежит на кровати с закрытыми глазами. Франсуа сидит в кресле с потерянным видом.

Феликс (снимает телефонную трубку). Соедините меня с семьдесят седьмым… Алло… Я хотел бы говорить с доктором Вольфом… лично… Алло, доктор, я беспокою вас по поводу мсье, которому вы сделали укол в «Отель дю ком-мерс»… Он спит! Спит уже двадцать минут, и я никак не могу его разбудить! Как – нормально? Совсем это ненормально, с чего бы это ему спать в три часа дня!… Да потому что у него есть работа, черт подери, он приехал в Мобеж совсем не для того, чтобы устраивать сиесту… Передышка? Нет, так не пойдет, на кой черт ему нужна ваша передышка!… Доктор, слушайте меня внимательно: сейчас три часа, если через пятнадцать минут он не проснется, я зову другого врача и рассказываю ему вашу историю с уколом!… Да, да, немедленно! (Вешает трубку.)

Франсуа встает и идет за своим чемоданом.

Вы уходите?

Франсуа. Да. (Подходит к кровати.) Мне здесь больше делать нечего.

Феликс (обрадованно). Конечно же, вам лучше уехать домой!…

Франсуа (наклоняется над Ральфом). Мне бы очень хотелось попрощаться с ним…

Феликс. Я ему передам, не беспокойтесь… (Протягивает Франсуа руку.) Ну, всего хорошего… счастливого пути!

Франсуа (жмет руку Феликса). Скажи ему, что… я очень рад был с ним познакомиться.

Феликс. Скажу, скажу…

Франсуа. Он хороший человек… Мне думается, я никогда не встречал такого.

Феликс. Согласен с вами, я ему это передам… до свидания!

Франсуа. Скажите, что благодаря ему я не напрасно приезжал в Мобеж, я нашел друга… Впервые за три месяца я почувствовал, что не одинок… Вот так… До свидания. (Медленно идет к двери.)

С улицы доносятся звуки «Марсельезы».

Ральф как ужаленный вскакивает с кровати и бросается к окну. Феликс и Франсуа, удивленные, оборачиваются.

Феликс (первый опомнился и кидается к Ральфу, успокаивающе). Ничего страшного, не пугайтесь, это музыканты репетируют… (Подводит его к кровати.) Ну вот, они и кончили, кончили, успокойтесь…

Ральф (потерянно). Что я… что я сделал?

Феликс. Ничего, ничего вы не сделали, вы поспали, все идет хорошо, мы в Мобеже, сейчас три часа, все идет хорошо.

Ральф (задумчиво). Мобеж… (Поворачивает голову и видит Франсуа.) Пиньон!

Феликс (поспешно). Он уходит! Он сейчас же уходит! Все решено, он уходит!…

Франсуа (Ральфу). Я хотел вам сказать, что…

Феликс (перебивает). Не трудитесь, я сам ему все скажу, прошу вас, уходите!

Стучат. Феликс и Франсуа поворачиваются к двери.

Франсуа. Войдите.

В дверях появляется Луиза. Она в костюме наездницы.

Луиза!…

Луиза. Здравствуй, Франсуа. (Ральфу и Феликсу.) Мсье…

Ральф и Феликс не отвечают. Они смотрят на Луизу с бесстрастными лицами. Франсуа тоже спокоен.

Луиза (после небольшой паузы, к Франсуа). Я думала, ты один… Я… я приехала из манежа… (Показывает на чемодан Франсуа.) Ты уезжаешь?

Феликс. Да-да, он уезжает!…

Франсуа (как бы просыпаясь). Вовсе нет, ничего подобного! (Берет чемодан и идет к шкафу.)

Ральф и Феликс, застыв на месте, провожают его взглядами.

Ральф (ледяным тоном). Что вы делаете, Пиньон?

Франсуа (ставит чемодан в шкаф и поворачивается к Ральфу и Феликсу). Так, все отлично, благодарю вас за компанию.

Феликс (холодно). Что?

Франсуа. Я говорю вам: до свидания, до скорого свидания!

Ральф и Феликс смотрят друг на друга.

Феликс (подходит к Франсуа, угрожающе). Ну нет, погоди-ка минутку!…

Ральф (удерживает Феликса). Брось! (К Франсуа.) Вы помните ваше обещание?

Франсуа. Простите?

Ральф. Относительно комнаты.

Франсуа (нервничает). Послушайте, вы меня извините, но моя жена здесь, вы сами видите, сейчас не время!… (Луизе.) Располагайся, моя дорогая, эти господа сию минуту уйдут.

Луиза. Я ненадолго, Франсуа, только на пять минут.

Ральф (вымученно). Вы обещали оставить мне номер!…

Франсуа. Да, ну и что, я немного поговорю с моей женой, вы подождете в баре, и я вам дам знать, когда мы кончим! (Подталкивает Ральфа к двери.) Идите, до свидания, до скорого!…

Ральф (останавливается на пороге). Сейчас пять минут четвертого, если в три пятнадцать… (Уходит.)

Франсуа. Ладно, договорились, согласен! (Выпихивает Феликса за дверь.) Идите, идите, до свидания!… (Захлопывает за ними дверь и поворачивается к Луизе.) Они немного надоедливые, но симпатичные.

Луиза. Кто они?

Франсуа. Друзья.

Луиза. Я не очень поняла, зачем им нужна твоя комната?

Франсуа. Ну, мы договорились, это не важно… Им нужна эта комната на несколько минут около четырех, я очень рад, что могу оказать им услугу– Знаешь, они замечательные ребята, возможно, у них немного хмурый вид, но ты не представляешь, сколько они сделали для меня… Они так деликатны, так терпеливы…

Дверь широко распахивается, и появляется Феликс. Он бросает подозрительный взгляд на Франсуа и Луизу и пересекает комнату размеренным шагом.

Франсуа (удивлен). Вы что-нибудь забыли?

Феликс не отвечает, берет чемодан Ральфа, снова бросает подозрительный взгляд на Франсуа и Луизу и таким же размеренным шагом выходит из комнаты.

Франсуа. О чем я говорил?… А, да, особенно второй, очень вежливый… он тоже коммивояжер…

Луиза (пытается его прервать). Франсуа…

Франсуа. И безусловно, по продаже предметов роскоши, думаю, парфюмерии. В нем есть нечто сдержанное, изысканное… а его рубашка, ты видела его рубашку? Натуральный шелк, мушкетерские манжеты и воротник ручной вышивки, точно могу тебе сказать, эта рубашка стоит не менее ста пятидесяти франков…

Луиза (прерывая его). Франсуа, я тороплюсь.

Франсуа. Да-да, прости, дорогая, я говорю, говорю… Я так рад, что ты пришла…

Луиза. Я не хотела приходить и очень обижена на тебя, что ты принудил меня.

Франсуа. Что? Я не принуждал тебя!

Луиза. Прошу тебя, Франсуа, мне все твердят, что ты выбросился в окно, что значит эта комедия?

Франсуа. Это не комедия, Луиза, это серьезно.

Луиза. Ты выбросился из окна?

Франсуа. Нет, но… я повесился на колонке в ванной.

Луиза. Что?

Франсуа. Я повесился на колонке на веревке от форточки.

Луиза. И ты находишь это серьезным?

Франсуа. Луиза, клянусь тебе самым дорогим, что у меня есть, я это сделал не шутки ради.

Луиза. Прошу тебя прекратить эти фокусы, ни к чему это, уже надоело.

Франсуа. Я хочу, чтобы ты поняла, что после твоего отъезда из Пуасси я больше не живу!

Луиза. А я больше не живу с тех пор, как ты заявился в Мо-беж!

Франсуа. Да, эти путешествия нам не принесли удачи. Если бы ты осталась в Пуасси, все было бы прекрасно.

Луиза. Но я уехала, и это окончательно, и хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Франсуа. Нет, я тебя люблю, Луиза, и ты вернешься в Пуасси, потому что ты не можешь меня вот так вот просто оставить. Я выделываю идиотские штуки эти три месяца: плачу над твоей фотокарточкой, пишу тебе письма и рву их, слушаю целыми днями пластинку «Капри, все прошло…». Ты вернешься, Луиза, потому что я больше не могу работать, я превращаюсь в бездельника. У меня на складе лежат товары с сентября, продавцы галантереи с Юго-Запада и с Севера требуют нижнее белье уже два месяца, я получил три оскорбительных письма из Шарлевиля, шестьсот двадцать пять плавок-«кенгуру» с карманом лежат у меня в гостиной на буфете. Ты вернешься в Пуасси, Луиза, ты не можешь меня оставить в таком состоянии.

Луиза. Не волнуйся, Франсуа, прошу тебя…

Франсуа. Все разладилось с твоим отъездом, все из рук вон плохо. Вчера оторвалась кухонная дверь!

Луиза. Как оторвалась?

Франсуа. Не знаю, петли сорвались… и щенок у Лефевров сдох, его раздавил почтовый грузовичок.

Луиза. Ну это уж не из-за моего отъезда!

Франсуа. Не знаю… Могу только тебе сказать, что неприятности со всех сторон…

Луиза. Надо, чтобы за тобой кто-нибудь, ухаживал, ты в таком подавленном состоянии.

Франсуа. Нет, я не хочу, чтобы за мной ухаживали, я хочу, чтобы ты вернулась.

Луиза. Об этом не может быть и речи, и мне надо сейчас же уходить. Если Эдгар узнает, что я пришла сюда, он рассердится, он уверен, что я в манеже.

Франсуа. Не говори мне об этом типе, пожалуйста.

Луиза. Он прекрасно все понимает, знаешь, он постоянно имеет дело с людьми в состоянии депрессии, ведь это его профессия – лечить их…

Франсуа. Если я правильно понимаю, он становится нашим семейным врачом.

Луиза. Поставь себя на мое место, Франсуа. Я оказалась в очень затруднительном положении. Ты молчишь три месяца, и вдруг как сумасшедший врываешься в Мобеж… Я не знала, как поступить, поэтому, когда он мне предложил…

Франсуа. Он плохой человек, этот Вольф.

Луиза. Почему?

Франсуа. Он плохой человек, это сразу видно, в нем нет тонкости… деликатности…

Луиза. Франсуа, умоляю тебя…

Франсуа. И тебе надо было ему сказать, что рубашки с воротниками на пуговице вот уж два года как не носят.

Луиза. Если ты позвал меня сюда для того, чтобы говорить о нем плохо, то мне лучше уйти… (Направляется к двери.)

Франсуа (удерживает ее). Нет, подожди!… Он тоже говорил много плохого о нас с тобой.

Луиза. Что?

Франсуа. Он рассказал мне о нашей семейной жизни – то, что ты не решалась сказать мне, когда мы были вместе, он мне все выложил, только что…

Луиза. Что ты плетешь?

Франсуа. И он оплевал все: вечера в нашем особнячке в Паусси, Баллюшона, наше свадебное путешествие, наши отпуска – все.

Луиза. Странно, мы никогда с ним о тебе не говорим!

Франсуа. Пять лет между Баллюшоном и телевизором, вот как он определил наше счастье.

Луиза. Но пойми же, повторяю, мы о тебе никогда не говорим!

Франсуа. И все же он очень осведомлен.

Луиза. Нет, этого не может быть! (Делает несколько шагов по комнате, явно озадаченная.)

Звонит телефон.

Франсуа (снимает трубку). Алло?… Нет, нет, я не кончил, еще не прошло и пяти минут!… Я же сказал вам, что сообщу, вы в баре?… Тогда выпейте что-нибудь за мой счет и оставьте меня в покое еще две секунды. (Вешает трубку и поворачивается к Луизе.) Это коммивояжер парфюмерной фирмы, мне надо было бы позвать его сюда, он присутствовал при той сцене, и у него тоже сложилось свое мнение о Вольфе.

Луиза. Теперь я вспомнила, это было в Париже, во время моего лечения. Конечно же, я ему все рассказала, но у него на приеме. Он искал причины моей депрессии, просил меня все ему рассказать.

Франсуа. Возможно, не стоило ему говорить, что я мрачный тип.

Луиза молчит. Франсуа садится на кровать.

Луиза (после небольшой паузы). И он тебе все передал?…

Франсуа. Да, похоже, он перечитал твою медицинскую карту перед приходом сюда.

Луиза (задумчиво). О, негодяй.

Франсуа (печально). После.его визита мне не хотелось больше тебя видеть.

Луиза. Не надо на меня обижаться, понимаешь, я тогда была очень подавлена, мне все казалось мрачным…

Франсуа молчит.

(Немного поколебавшись, подходит к нему.) Знаешь, ты не думай, что мне безумно весело в Мобеже.

Франсуа (поднимает голову). Что ты сказала?

Луиза. Я говорю, что мне вовсе не так весело в Мобеже.

Франсуа. Не может быть!

Луиза. А почему тебя это удивляет?

Франсуа. Потому что мне сказали, что это очень веселый город, когда его знаешь.

Луиза. Кто тебе это сказал?

Франсуа. Вольф.

Луиза. Сам он не страдает депрессией, это уж точно можно сказать.

Франсуа. Ты утешаешь меня, это невозможно, чтобы ты здесь скучала, ты ведешь светскую жизнь, выезжаешь, ездишь верхом!

Луиза (безрадостно). Да, я езжу верхом.

Франсуа. К тому же у Вольфа связи, он, наверно, устраивает торжественные обеды, приемы, тебя увлек этот вихрь!…

Луиза. Если ты в Мобеже обнаружишь хоть одну женщину в таком вихре, сообщи в туристическое бюро, оно организует к ней экскурсии.

Франсуа. Но гости-то у вас бывают. Эдгар не включает по вечерам телевизор?

Луиза. Почему нет? К тому же у нас цветной, мы, конечно, смотрим его.

Франсуа. А друзья, друзья у Вольфа есть?

Луиза. Да, Носберг. Иногда мы приглашаем доктора Носберга. Это друг Эдгара по институту… невропатолог в мобежской больнице. Он славный малый, немного странный, но славный. Он защитил диссертацию на тему: «Чувственность королевы Виктории». Эдгар говорит, что он немного шизик.

Франсуа. Ну, а по совести, кто смешнее, Баллюшон или Носберг?

Луиза. Не знаю, по-моему, оба. Баллюшон рассказывает о немецком концлагере, Носберг – о королеве Виктории, для женщины и то и другое одинаково увлекательно… (Смотрит на часы.) Четверть четвертого, мне надо уходить, Франсуа.

Франсуа. И все же он путешествует с тобой, вы не сидите безвыездно в Мобеже, вы хоть проветриваетесь немного?

Луиза. В прошлый месяц ездили в Анвер, на съезд психиатров.

Франсуа. Это же прекрасно, Анвер! Прогулки на катере, легкие ужины в порту…

Луиза. Представляешь, легкие ужины в порту с тремястами психиатрами…

Франсуа. Что?

Луиза. А если точно, то с тремястами восемьюдесятью двумя.

Франсуа (после паузы). Надо же!

Луиза. Но все это не имеет значения. Когда живешь с человеком, приспосабливаешься к нему, понимаешь? Ты был коммивояжером по рубашкам, я интересовалась рубашками…

Франсуа. А сейчас ты интересуешься смирительными рубашками? Я нахожу все же, что ты слишком быстро приспосабливаешься.

Луиза. Все женщины так, Франсуа.

Франсуа (делает несколько шагов по комнате, смущенный). Тогда я не понимаю.

Луиза. Чего?

Франсуа. Зачем ты губишь себя в этой дыре с этим ненормальным, у него есть какие-то скрытые достоинства, а?

Луиза. Нет, не думаю, чтобы у него были скрытые достоинства… или он их слишком глубоко прячет.

Франсуа. Зачем?

Луиза. Не знаю…

Франсуа. Как это – ты не знаешь?

Луиза. Я не задумывалась над этим… все не так просто, знаешь…

Франсуа. Луиза, прошу тебя самую малость, постарайся мне объяснить.

Луиза (после паузы). Это, наверное, потому, что я не поняла… Ведь если женщина любит в течение трех месяцев и на все готова, это значит: она выбрала и должна остаться с ним навсегда. Вот чего я не поняла. Я пришла к Вольфу, влюбилась, это еще было не серьезно, но вдруг я его выбрала навсегда, сама не знаю почему… А сейчас я должна за него держаться, потому что не могу же я всю жизнь перескакивать от коммивояжера к психиатру, от психиатра – к инженеру, от инженера – к хозяину манежа…

Франсуа (подозрительно). При чем здесь хозяин манежа?

Луиза. Я просто так сказала – хозяин манежа, с таким же успехом могла сказать художник, преподаватель бриджа…

Франсуа. Нет, ты только что оттуда и, возможно, не случайно говоришь мне о хозяине манежа.

Луиза. Франсуа, прошу тебя, это глупо, не будешь же ты мне сейчас устраивать сцену ревности!…

Франсуа. Что у тебя с ним?

Луиза. Да ничего!

Франсуа. Ты клянешься мне?

Луиза (после небольшой паузы). Хорошо, так вот, он влюбился в меня, но я здесь ни при чем. Он хочет продать свой манеж и увезти меня в Либурн, к родителям. Конечно, я туда не поеду.

Франсуа. В Либурн?

Луиза. Да, в Либурн, в департаменте Жиронда.

Франсуа. Но ты так объездишь всю Францию!

Луиза. Нет, конечно, я не поеду ни в Либурн, ни в Паусси, я остаюсь в Мобеже. {Идет к двери.)И сейчас мне надо домой…

Франсуа. О нет, не уходи, я еще не кончил!

Луиза. А я кончила, Франсуа, и ты знаешь все, что хотел узнать! Эдгар – не волшебный принц, Мобеж – город скучноватый, и я – самая обыкновенная женщина… И верь мне, я сама удивляюсь, что сказала тебе все это. Я должна была тебе сказать, что Эдгар – фантастический любовник, что живу я как в сказке. Так вот, я не живу как в сказке, и в Эдгаре нет ничего фантастического. Это толстый славный малый, который изучает мое подсознание уже три месяца и который узнал о нем намного меньше, чем ты сегодня за десять минут… Такие вот дела, а сейчас ты отпустишь меня и не станешь больше делать глупости, не стоит. Драмы, самоубийство – это не поможет, обещаю тебе. (Опять идет к двери.)

Франсуа. Подожди…

Луиза останавливается.

(Открывает свой чемодан и достает оттуда маленький пакет, завернутый в белую бумагу.) Это миндальное печенье, я привез его тебе из Экса три месяца назад… Оно еще хорошее.

Луиза (подходит к Франсуа, глядя на чемодан, открытый так, что виден публике.) Это твои брюки так скомканы? (Ласково.) Послушай, можно подумать, это тряпка… (Берет брюки и старается придать им форму.) Сразу видно, что ты сам складывал вещи в чемодан.

Франсуа (печально). Да, и ты знаешь почему.

Луиза (с нежностью). Ты должен был по крайней мере повесить их, Франсуа, это же альпага… (Вешает брюки в шкаф.)

Франсуа (печально). Альпага так мнется.

Луиза. Как ты там обходишься один? У тебя есть кто-нибудь, кто ухаживает за тобой?

Франсуа. Нет.

Луиза. А надо… Ты не можешь оставаться один…

Франсуа. Я знаю, что ты вернешься, ты вернешься, потому что я люблю тебя, Луиза, и ты не можешь меня так оставить.

Луиза. Франсуа, не начинай все сначала, прошу тебя…

Франсуа. Нет, ты не можешь со мной так поступить.

Открывается дверь, и входит Вольф. Он удивлен, увидев Луизу.

Вольф. Что ты здесь делаешь?

Луиза. Ну… а ты?

Вольф. Я пришел разбудить твоего мужа. Целый день я торчу в этом отеле! (К Франсуа.) Здравствуйте, мсье. (Окидывает взглядом комнату.) Где он?

Луиза. Кто?

Вольф. Твой муж, где он?

Луиза. Что с тобой, Эдгар?

Вольф. Как это, что со мной?

Луиза. Почему ты меня спрашиваешь, где мой муж?

Вольф. Да чтобы разбудить его, я недавно ему сделал нерво-успокаивающий укол.

Луиза. Что?

Вольф. Инъекция транквилизатора… Обычно ее хорошо переносят, но похоже, она его совсем оглушила. Если хочешь знать мое мнение, этот тип к тому же еще и алкоголик.

Франсуа (возмущенно). Ничего подобного!…

Вольф. Он проснулся? Где он?

Франсуа. В баре.

Вольф. Что я говорил! (Луизе.) Я просил тебя не приходить сюда, ты уже ничем не можешь помочь этому жалкому типу.

Франсуа (взбешен). Я запрещаю вам так говорить!

Луиза. Что с тобой, Эдгар, ты сошел с ума?

Вольф. Нисколько!… А вы оба в своем уме?

Франсуа (Луизе). Это я виноват, тут недоразумение, оставь нас вдвоем на пять минут, я с ним потолкую.

Луиза. Недоразумение?

Франсуа (выталкивает Луизу за дверь). Да, подожди в холле, мне надо с ним поговорить.

Луиза уходит. Франсуа закрывает дверь.

Вольф (удивленно). Почему вы с моей женой на «ты»?

Франсуа. Сядьте.

Вольф (повышая голос). По какому праву вы говорите моей жене «ты»?

Франсуа. Потому что она моя жена. Это я Франсуа Пиньон.

Вольф. Что?

Франсуа. Недавно вы по ошибке сделали укол моему другу, коммивояжеру парфюмерной фирмы.

Вольф. Что такое?