В ангарах «Нергала» было очень тихо. Командная палуба корабля была слишком тесной для собравшихся здесь людей. Колин задумчиво смотрел на них. Присутствовали все выжившие имперцы, но их земные потомки и союзники, находящиеся здесь, во много раз превосходили их по численности. Наверное, так оно и должно было быть. Битва между мятежниками Ану и верноподданными Империума окончится как битва между теми же самыми мятежниками и потомками тех, кого они предали.
      Колин сидел рядом с Джилтани и размышлял о том, как экипаж «Нергала» отреагировал на их изменившиеся отношения. В ее душе были темные, закрытые уголки, куда она вряд ли когда-нибудь его пустит, и Колин не имел ни малейшего представления о том, куда это приведет их обоих, но был готов ждать. Если они победят и оба останутся в живых, тогда у них будет достаточно времени разобраться.
      Гектор МакМахан, как всегда в безукоризненно сидящей на нем форме морской пехоты, вошел на палубу в сопровождении смуглого, красивого молодого человека в форме мастер-сержанта Армии США, и Колин почувствовал, как по залу пролетел шепоток, когда полковник и сержант направились к свободным местам слева от Джилтани. Немногие из нергальцев видели прежде Эндрю Азнани, но к настоящему моменту о нем уже знали все.
      Гор подождал, пока они усядутся, затем встал и сложил руки за спиной. На этот раз он по настоянию Колина отказался от своей потрепанной университетской рубашки и надел темно-синюю форму Флота Империума — впервые за пятьдесят тысяч лет. У него на воротнике красовались золотые звезды — знаки отличия капитана Флота Империума, что не соответствовало его прежнему, более низкому званию, которое он носил до мятежа. Это о многом говорило соратникам Гора, даже если они и не понимали до конца весь смысл произошедшего. Колин заметил, как один-два старых имперца расправили плечи, а их глаза заблестели при виде этой перемены.
      — Мы долго ждали этого момента, — спокойно начал Гор, оглядывая притихшее собрание, — и мы, и, более того, невинные жители этой планеты, заплатили жуткую цену, чтобы дожить до него. Многие из нас погибли, пытаясь исправить то, что мы когда-то натворили; еще больше наших друзей погибло, пытаясь исправить то, что совершили другие. Им не суждено было дожить до этого дня, хотя в каком-то смысле они находятся сейчас здесь, среди нас.
      Гор сделал паузу и глубоко вздохнул.
      — Все вы знаете, что мы пытались сделать. Видимость бывает обманчива, но похоженам это удалось.
      Звук, напоминающий шелест листвы под порывами ветра, наполнил ангары. Слова Гора не были неожиданными, но принесли всем огромное облегчение… и вместе с тем — еще более сильную напряженность.
      — Через минуту Гектор вкратце изложит вам план боевой операции, но сначала я хочу кое-что сказать нашим детям и сторонникам.
      Гор еще раз оглядел собравшихся, и его темные старческие глаза были полны решимости.
      — Мы просим прощения, — тихо сказал он. — То была наша вина, а не ваша. Мы никогда не сможем даже поблагодарить вас, как должно, за все те жертвы, которые принесли вы, ваши родители, ваши предки. Что бы ни случилось, мы гордимся вами, гордимся больше, чем вы можете себе представить. Будучи теми, кто вы есть, вы восстановили частичку наших душ, ибо если мы можем рассчитывать на помощь таких необыкновенных людей, то, возможно, в нас самих осталось что-то хорошее. Я…
      Голос прервался, Гор кашлянул и, быстро помотав головой, сел. Наступила тишина, тишина разделенных чувств, слишком глубоких для того, чтобы выразить их словами, затем все взгляды обратились на Колина. МакИнтайр медленно поднялся, встретив этот общий взгляд спокойно, полностью отдавая себе отчет в том, какое впечатление производят двойные звезды старшего капитана Флота, блестевшие на воротнике его формы. Колин посмотрел на Гора.
      — Спасибо, Гор, — мягко произнес он. — Мне жаль, что я не могу причислить себя к этим необыкновенным людям, о которых ты сейчас говорил. Разве только ты меня усыновишь.
      Какое-то мгновение он смотрел старику в глаза, а затем обернулся к залу.
      — Все вы знаете, как я занял должность, которой многие из вас заслуживают гораздо больше. Но никому не дано изменить прошлое. Я полностью присоединяюсь к словам Гора, и для меня большая честь знать вас, тем более командовать вами, как бы это командование на меня не свалилось.
      Я настоял, чтобы Гор надел сегодня форму Флота. Он спорил со мной, как уже делал не раз прежде, но у меня были причины настаивать. Имперцы с «Нергала» перестали носить эту форму, считая, что они ее опозорили. Возможно, так оно и было, однако люди Ану продолжали ее носить, а вот это и есть настоящий позор. Вы совершили ошибку — страшную ошибку — пятьдесят тысяч лет назад, но вы ее признали. Вы сделали все возможное, чтобы искупить и исправить ее, и ваши дети, потомки, союзники сражались и погибали рядом с вами.
      Он замолчал и, как Гор, глубоко вздохнул. Когда он снова заговорил, его голос звучал официально, почти сурово:
      — Все это правда, однако факт остается фактом: согласно Устава Флота вы — преступники. Вы знаете это. Я знаю. Дахак знает. И если Империум все еще существует, то когда-нибудь об этом узнает командование Флота, ибо вы согласились сдаться на милость правосудия Империума. Я уважаю вас за это решение, но накануне операции, с которой многие из вас могут не вернуться, этот вопрос, столь важный для вас всех, не может остаться нерешенным.
      Поэтому сейчас я, старший капитан Флота Империума Колин МакИнтайр, командир корабля «Дахак», борт номер один-семь-два-два-девять-один, властью, возложенной на меня согласно пункта Устава девять-семь-два, параграфа третьего, объявляю экстренное заседание военного трибунала, которое возглавляю и на котором являюсь единственным членом комиссии суда, чтобы рассмотреть правомочность действий служащих сейчас под моим командованием членов экипажа «Дахака» во время командования старшего капитана Флота Империума Друга. Также, согласно Устава Флота, пункта девять-семь-три, параграфа один-восемь, ввиду отсутствия других правомочных офицеров Флота, я принимаю на себя полномочия обвинения и защиты.
      Экипаж досветового линкора-спутника «Нергал», борт SBB-один-семь-два-два-девять-один-один-три, обвиняется в нарушении статей девятнадцать, двадцать и двадцать три Военного кодекса, а именно, в вооруженном мятеже против законных властей, в попытке захвата корабля и дезертирстве в тот момент, когда Империум находился в состоянии готовности к войне. Также на экипаж возлагается ответственность за последствия всех вышеперечисленных действий, которые повлекли за собой гибель многих их сослуживцев и обрекли оставшихся в живых на изгнание на этой планете.
      Суд рассмотрел показания обвиняемых, а так же свидетельства как собственных наблюдений, так и записей бортовых компьютеров линкора «Нергал». Исходя из этих показаний и улик, суд не может не признать обвиняемых виновными по всем пунктам обвинения и лишает их всех званий и привилегий офицеров и членов рядового состава Флота Империума. Поскольку наказанием за эти преступления предусматривается только смертная казнь, суд приговаривает их к смерти.
      По собравшимся пробежал тихий шелест, но никто не заговорил. Никто не мог говорить.
      МакИнтайр продолжил:
      — Помимо активных участников мятежа среди членов экипажа «Нергала» также присутствуют те, кто во время мятежа был ребенком, а также рожденные после мятежа и являющиеся потомками основного состава команды «Дахака», а значит сами принадлежащие к команде уже упомянутого «Дахака». Согласно строгой интерпретации статьи двадцатой, всех этих людей можно рассматривать как соучастников преступления постфактум, учитывая тот факт, что они, достигнув совершеннолетия, не сделали попытки подавить мятеж и наказать мятежников на борту уже упомянутого «Нергала». Однако в данном случае, ввиду особых обстоятельств, все обвинения снимаются.
      Суд также желает отметить смягчающие обстоятельства, обнаруженные в записях «Нергала» и при личном контакте. Суд особо желает отметить то, что обвиняемая сторона сделала попытку, ценой которой стали жизни почти семидесяти процентов от их числа, исправить совершенное зло. Суд также принимает во внимание, что последующие действия этих мятежников, их потомков и сторонников выдержаны в лучших традициях Флота Империума и превосходят по продолжительности и масштабу все известные в истории Империума примеры мужества и верности долгу.
      Поэтому теперь, согласно статьи девятой Конституции Империума, я, старший капитан Флота Империума Колин МакИнтайр, являясь старшим офицером присутствующим на планете Земля, объявляю себя Правителем планеты, управляющим колонией Империума от имени Правительства Империума. Как Правитель планеты я в рамках своих полномочий, согласно статьи девятой, параграфа двенадцатого Конституции Империума, выношу решение и постановляю… — Колин позволил себе обвести взглядом напряженные лица собравшихся. — … что всем членам экипажа досветового линкора «Нергал», борт SBB-один-семь-два-два-девять-один-один-три, за исключительные заслуги перед Империумом и человечеством объявляется полное помилование с правом восстановления на службе во Флоте Империума в рангах и званиях, определенных мной, как командиром «Дахака», борт номер один-семь-два-два-девять-один, с этого дня и часа. Я немедленно направляю все доказательства, имеющиеся у суда, и судебное решение в базу данных упомянутого линкора «Нергал» для последующей передачи в базу данных упомянутого линейного корабля «Дахак», а затем для передачи в Штаб Флота Империума как только это станет возможно.
      Заседание суда, — спокойно произнес Колин, — окончено.
      Он сел на место в звенящей тишине и медленно повернулся, чтобы взглянуть на Гора. На принятие решения у Колина ушли недели напряженной мыслительной работы и бесконечные нудные дни изучения Устава и Конституции в поисках законных обоснований и прецедентов. Возможно это не имело никакого значения, поскольку и северяне, и южане подозревали, что Империум прекратил свое существование. Но для нергальцев это было важно… и это было меньшее из того, что МакИнтайр мог сделать для этих людей.
      — Спасибо… — Голос Гора сорвался. — Спасибо, сэр, — тихо сказал он. — От меня и от моих друзей.
      Над палубой разнесся всеобщий вздох, похожий на рыдание, а затем все вскочили на ноги. Раскаты смеха и восклицания отразились громким эхом от стальных переборок корабля, обрушившись на Колина канонадой, но четче всего он слышал один голос, который зазвучал прямо у него в ушах, когда Джилтани стальными пальцами схватила его за руку.
      — Я благодарю тебя, Колин МакИнтайр, — тихо сказала она. — Как бы случайно это не произошло, но капитан ты воистину мудрый. И добрый. Вернул ты моему отцу и семье моей душу, и я благодарю тебя от всего сердца.
      На восстановление порядка потребовалось какое-то время, о котором Колин ничуть не пожалел. Теперь это были еголюди, во всех смыслах этого слова, и если смертному вообще дано достичь цели, то его люди сделают это.
      По приглашению Колина поднялся Гектор МакМахан.
      Полковник так и не оправился от потрясения и чувства вины, вызванных огромными потерями при проведении операции «Троянский конь». На его лице прибавилось морщин, а в волосах — седины, но он не остался равнодушным к радости, охватившей всех присутствующих. Это было видно по его глазам и звучало в голосе, когда он обратился к собранию.
      — Хорошо, — спокойно произнес он, — вернемся к делу.
      Мгновенно воцарилась тишина.
      Он пощелкал клавишами и в пространстве между сценой и передними рядами появилась подробная голографическая карта. Она висела в метре от палубы, верхним краем почти касаясь подволока, и была целиком видна всем присутствующим.
      — Перед вами, — начал МакМахан, — южный анклав. Это самые точные данные из всех, которые у нас когда-либо были, и мы обязаны ими Нинхурзаг. Мы просили у нее только код доступа, но, очевидно, она поняла, зачем он нам нужен, и пошла на риск, собрав для нас и другие сведения. Если мы преуспеем, люди, то в немалой степени благодаря ей.
      Как вы можете видеть, анклав представляет собой пещеру приблизительно двенадцати километров в ширину. Вооруженные корабли-спутники образуют внешнее кольцо. — МакМахан нажал клавишу, и маленькие голографические изображения кораблей засветились красным. — Экипажи не дислоцируются на них постоянно, и, пока спутники остаются на этом месте, особой опасности они не представляют. Если же они взлетят, то «Дахак» легко с ними расправится.
      А вот это, — на карте ярко засветилась еще одна группа кораблей, образовавших второе, более плотное кольцо ближе к центру пещеры, — транспортные суда, и они будут представлять для нас проблему, поскольку на них размещена большая часть военного снаряжения. Нинхурзаг не смогла сообщить, как оно распределено, но большая часть экипажей постоянно находится на борту, а не в жилых постройках.
      Это значит, что поняв, что оказались под атакой, они соберутся именно здесь, и здесь же следует ожидать самую мощную контратаку. Простейшим способом было бы вломиться в анклав, занести туда ядерную бомбу и убраться оттуда к чертовой бабушке. Следующим по простоте вариантом было бы направить атаку на транспорты и уничтожить их до того, как они преподнесут какой-нибудь сюрприз. Самый трудныйпуть — это попытаться захватить их один за другим.
      МакМахан замолчал и внимательно посмотрел на аудиторию.
      — Мы намерены осуществить последнее, — тихо сообщил он, и никто даже не шелохнулся при этих словах. — Нам известно, что многие из тех, кто находится в анабиозе на борту этих кораблей, присоединились бы к нам с самого начала, если бы у них был такой шанс. Нинхурзаг работала для нас, невзирая на смертельный риск. Эти люди заслуживают возможности перейти на нашу сторону, когда битва будет окончена.
      Более того, они нам понадобятся.В анабиозе находится около пяти тысяч тренированных, опытных военнослужащих Империума, а ачуультани приближаются. Мы не можем рассчитывать на Империум, хотя, разумеется, мы попытаемся получить от него всю возможную помощь. Но если исходить из наихудшего сценария, то мы остались сами по себе и у нас в запасе немногим более двух лет, чтобы привести эту планету в состояние, когда она будет способна защитить себя, и рассчитывать при этом мы можем только на собственные ресурсы. Поэтому нам очень нужны эти люди. В то же время нам нужны техническое и медицинское оборудование, которые также находятся на борту этих транспортных кораблей, поэтому об оружии массового уничтожения не может быть и речи.
      По оценке Нинхурзаг, их имперцы превосходят наших численностью примерно десять к одному, и любой параноик типа Ану расставит в стратегических точках автоматические стрелковые установки. С нашей стороны в бою будет задействована лишь тысяча человек — почти все они земляне, но нашим имперцам придется пойти в авангарде. Все наши земляне — тренированные военнослужащие, и у них будет лучшее оружие, представляющее собой сочетание земной и имперской технологий, но они все равно не смогут сражаться не равных с имперцами. В самом лучшем случае бой будет трудным и кровавым. Наши потери, — МакМахан, не моргая, смотрел на присутствующих, — будут очень большими.
      Они будут очень большими, — повторил он, — но мы победим. Мы помним все, что люди Ану сделали с нами и этой планетой, и мы надерем им задницу так, что мало не покажется. Но мы также будем брать пленных.
      При этих словах в зале возник ропот протеста, и МакМахан поднял руку, чтобы успокоить возмущение.
      — Мы будем брать пленных, поскольку, возможно, Нинхурзаг не является нашим единственным союзником внутри анклава. Нам неизвестно, какие ловушки и капканы приготовил Ану, и нам будут нужны проводники. Поэтому если кто-то захочет сдаться, то позвольте им это сделать, но помните: у нашего капитана теперь есть офицеры. Мы сможем провести заседание военного трибунала после битвы, сделаем это, и виновные будут наказаны.
      Полковник произнес три последних слова тихим и страшным голосом, а от вопля, раздавшегося в ответ, у Колина похолодела кровь, но он не стал бы возражать, даже если бы захотел.
      — Есть еще один момент, который касается наших имперцев, — спокойно продолжал МакМахан. — Мы, земляне, понимаем ваши чувства лучше, чем вы думаете. Мы уважаем и любим вас, и мы знаем, что вы станете первоочередной мишенью для наших противников. Этого нельзя изменить, и мы не отнимем у вас вашу судьбу, но, когда все окончится, мы будем нуждаться в вас более, чем когда-либо. Для битвы нам необходим каждый из вас, включая Колина и детей, но нам нужен ваш опыт, поэтому не рискуйте жизнью понапрасну! Вы — наши старшие офицеры. Если что-нибудь случится с Колином, то командование «Дахаком» перейдет к одному из вас. Кроме того, захват анклава — это всего лишь первый шаг. Что действительно важно, так это ачуультани. Не дайте себе погибнуть теперь!
      Колин надеялся, что имперцы услышат отчаянную мольбу в голосе МакМахана, но хорошо помнил свои опасения, что северные имперцы сами уже слегка выжили из ума. Он не сильно ошибся. Пусть не умопомешательство, но фанатизм. Тысячи лет они мучились, как в аду, на Земле, дожидаясь своего часа. У него не было и тени сомнения в том, что, даже услышав и поняв Гектора, они все равно будут делать то, чего никогда себе не позволит ни один хладнокровный профессионал. Многих не досчитаются после битвы.
      — Хорошо, — продолжил МакМахан уже более ровным голосом, — вот что нам предстоит сделать.
      Мы оставим на «Нергале» минимальную команду. На его борту останутся один имперец, выбор которого определит жребий, а также команда тренированных землян достаточная, чтобы вывести его в космос. Мне трудно просить любого из вас оставаться на борту, но другого выхода нет. Если у нас ничего не получится на юге, то мы уничтожим ублюдков при помощи ядерного взрыва внутри защитного поля. Это значит, что никто из нас не вернется.
      Гектор выдержал паузу, давая всем время осмыслить сказанное, а затем спокойно продолжил:
      — В этом случае оставшимся членам экипажа придется поднять «Нергал» на встречу с «Дахаком». Дахак будет ожидать вас и не откроет по вам огонь до тех пор, пока вы будете находиться за пределами зоны, определенной старшим капитаном Другом. Поэтому вы остановитесь на расстоянии десяти тысяч километров и перешлете всю базу данных с «Нергала» на «Дахак». База содержит решение военного трибунала старшего капитана Флота МакИнтайра и его декрет о помиловании, как Правителя планеты. Когда эти данные будут получены Дахаком, вы вновь станете членами экипажа «Дахака» и военнослужащими Флота Империума. Память «Нергала» содержит все проекты и идеи, которые смогли вместе разработать Колин и Совет. Однако на самом деле дальнейшие действия целиком будут зависеть от вашего решения и решения Дахака.
      Но это наихудший вариант развития событий. Считайте его страховкой на крайний случай, которая, как мы на самом деле думаем, не понадобится.
      Все остальные займут места в катерах и боевых машинах, какие мы только сможем собрать, и двинутся на юг под прикрытием поля маскировки. Мы не будем использовать истребители — от них нет проку внутри анклава и, что еще более важно, нам понадобится каждый из имперцев, чтобы управляться с другим оборудованием.
      Засветилась еще одна часть карты.
      — Мы пройдем через западный пропускной пункт, здесь, — показал полковник. — У нас есть код доступа, и ничто не указывает на то, что он был изменен. Мы будем продвигаться вдоль этих направлений, — на карте зажглось несколько линий, — каждому кораблю будет назначен свой штурмовой отряд. Каждый отряд получит отдельное задание и максимальные подробности об особенностях местности, насколько нам их смогла сообщить Нинхурзаг. Вы также получите личный код имплантантов Нинхурзаг. Нельзя допустить, чтобы ее убили по ошибке. Она обязательно должна присутствовать на праздничном обеде в честь победы над Ану.
      Если удастся прорваться внутрь при первой атаке, то все хорошо и замечательно. Если нет, то штурмовые отряды попытаются предотвратить выход южан из транспортных кораблей, в то время как резерв будет заниматься каждым обороняющимся кораблем по очереди. Надеюсь, что если кто-нибудь из них попытается бежать, то они сделают это не все одновременно. Это значит, что «Дахак» уничтожит лишь один или два корабля, прежде чем они сообразят, что происходит. Когда внутри анклава их будем поджидать мы, а снаружи — «Дахак», то, если у них осталась хоть капля здравого смысла, они капитулируют.