Помощник шерифа Холден Митчелл проверил, заряжено ли его ружье «Итака» 37-й модели. Он купил его за свои деньги, чтобы не пользоваться «Ремингтоном-870», выданным департаментом. Магазин «Итаки» был рассчитан на восемь зарядов, и опустошать его Холден умел с той же скоростью, с какой успевал передергивать затвор. Раньше он почти готов был согласиться с шутливыми обвинениями в паранойе, которые последовали за покупкой ружья, но сегодня ему стало ясно, что он поступил правильно. Послеполуденное солнце раскалило асфальтовое покрытие шоссе, но воздух был прохладен. Лицо Холдена мрачнело с каждой минутой: он лично знал всех четверых, погибших в нескольких милях от его поста.
      Митчелл покосился на своего напарника. Угадать мысли Аллена Фармера по выражению лица было невозможно, но Митчелл заметил тревогу в его взгляде. Когда ему в напарники назначили чернокожего, он держался с ним настороженно, но эти времена давно миновали. Правда, сегодня беспокойство снова вернулось. Между ними всегда оставалась какая-то недосказанность – каждый чувствовал, что отличается от другого. Это не мешало им уважать друг друга и даже дружить, но факт оставался фактом. В глубине души Митчелл был недоволен тем, что Аллен считал любого человека расистом, пока тот не доказал обратное. Аллен никогда не признавался в этом, но Митчелл был уверен, что не ошибается.
      И сегодня, с горечью подумал Митчелл, он наконец понял причину подозрительности Аллена.
      Сзади завизжали тормоза, и двое полицейских подбежали к автомобилям, перегораживавшим полосы трассы 23, которые шли на юг. Поперек полос, шедших на север, Митчелл распорядился поставить лесовоз.
      – Что происходит в тылу? – спросил Митчелл у старшего полицейского.
      – В Марс-Хилле все спокойно, пока, – взволнованно ответил тот. – Но в Ашвилле дело худо. Говорят, какие-то подразделения гвардии начали палить друг в друга.
      – Проклятье! – Митчелл сплюнул табачную горечь на мостовую и прищурился от северного ветра. Почему до сих пор нет подкрепления? – Кроме вас никого не прислали?
      – Подкрепления не будет, пока гвардейцы не придут в себя. – На лбу полицейского выступил пот, но голос оставался ровным. – Не могу сказать, что эта позиция мне нравится.
      – И я не могу, капрал, но наша задача – не допустить этих психов до пересечения девятнадцатой и двадцать третьей, – пожал плечами Митчелл.
      – Ага. – Полицейский вытер губы и замер: издалека донесся шум двигателей. – Мне сказали, что здесь командуете вы. Что будем делать?
      – Я должен остановить этих мерзавцев. И я, если понадобится, буду стрелять по ним из этой вот штуки. – Митчелл приподнял «Итаку», и капрал напряженно улыбнулся.
      – Это мне подходит, – сказал он.
 

* * *

 
      Почуяв вкус крови, тролль внутренне задрожал от удовольствия. Дураки в мундирах, пытавшиеся остановить его ослепленных ненавистью людей, заплатили жизнью за свою глупость. А тролль сделал открытие: радость убийства чувствуется гораздо сильнее, когда ее можно испытать многократно при помощи нескольких открытых для тебя сознаний.
      Тролль ощутил, как его ментальная сеть растягивается в разные стороны, распадается на отдельные фрагменты и снова собирается воедино. Она становилась крепче, восприятие делалось четче… И тролль снова раскидывал ее, с наслаждением чувствуя, что присутствует в душах убийц, радостно оравших и рвущих друг у друга из рук окровавленную куртку одного из помощников шерифа.
      Колонна поднялась на пригорок, и впереди показались машины, перегораживавшие дорогу.
 

* * *

 
      Митчелл разглядывал головной автомобиль колонны, кативший по трассе, на которую уже легли вечерние тени. Это был набитый до отказа микроавтобус, а за ним виднелись универсалы и седаны. Он сглотнул, прикинув шансы на победу. Их не было, но почему-то он ощутил странное нежелание бежать от надвигавшейся на него толпы.
      – Пора, ребята, – сказал Митчелл. – Расходитесь по местам и не высовывайтесь без нужды.
      Все бодро повиновались, и Митчелл заметил, что старший полицейский вооружен М16 – старой моделью А1, а не новой A2, в которой был ограничитель стрельбы по три выстрела – а не дробовиком.
      – Подпущу их поближе, – негромко сказал Митчелл сам себе. – Чуть-чуть поближе…
 

* * *

 
      Тролль раздувал безумие людей, доводя их до исступления собственной яростью. Преисполненные ненавистью существа, мчавшиеся по трассе, уже не были людьми, не были даже озверевшей толпой – они стали органами тролля, его оружием, воплощением его страсти к разрушению и убийству…
      Дико хохочущие орудия убийства неслись вперед, изо всех сил сигналя клаксонами.
 

* * *

 
      – Огонь! – крикнул Митчелл и выстрелил по микроавтобусу.
      Он слышал, как винтовка Фармера вторит ему, чувствовал запах порохового дыма и видел, как осколки лобового стекла разлетелись во все стороны, блестя в закатных лучах, будто крупинки соли. Капрал вел стрельбу одиночными, тщательно целясь.
      Вот уже лобовое стекло седана, шедшего за микроавтобусом, разлетелось на тысячу кусков. Из автомобилей стали выскакивать нацисты и куклуксклановцы, и Митчелл все быстрее передергивал затвор. В ответ раздавались вопли и визг – марионетки тролля падали под беспощадными пулями. М16 перешла на стрельбу очередями. На асфальт падали раненые и убитые, самые сообразительные безумцы, попрятавшись за машины, открыли ответный огонь.
 

* * *

 
      Тролль задрожал от гнева: его колонну остановили! Конечно, это были всего-навсего люди, но они принадлежали ему! Их мучения и смерть были приятны троллю, но не доставляли такого удовольствия, как мучения и смерть его противников. Он еще раз хлестнул их сознания бичом своей ненависти, заставляя идти вперед, несмотря ни на что.
 

* * *

 
      – Они подходят ближе! – заорал Митчелл в микрофон, висевший у его рта. – Где, твою мать, национальная гвардия?!
      Его машина, присев на простреленных шинах, догорала; патрульный автомобиль скрывали клубы черного дыма. Один из полицейских погиб, но капрал, лежа в трубе подземных коммуникаций, вел беглый огонь по толпе нападавших.
      – Четыре-два, отходите! – закричал в трубку диспетчер.
      – И как мы это сделаем? – рассмеялся Митчелл, наполняя опустевший магазин.
      – Подкрепление на подходе, четыре-два! Держитесь!
      – Больше болтать не могу, – сказал Митчелл и перекатился под автомобиль к Фармеру, непрерывно стреляя в сгущавшуюся темноту.
 

* * *

 
      Когда наконец подтянулись бронетранспортеры М113 национальной гвардии, они обнаружили сорок один труп и девятнадцать раненых перед разгромленной заставой. Митчелл и Фармер лежали рядом. Митчелл сжимал в руке табельный пистолет с пустым магазином, а Фармер так и не выпустил свой дробовик, приклад которого был в крови и волосах врагов.
 

* * *

 
      Эстон и Абернати смотрели, как подполковник Клара Дикл, командующая авиационной группой морской пехоты номер 200, прищурилась, вглядываясь в карту и прикидывая расстояние. Она вполголоса вела со своим тактиком таинственную, непонятную для посторонних беседу. Если они и боялись лететь в темноте над Аппалачами, то по виду их этого не было заметно.
      А вот Абернати выглядел подавленным, и Эстон не мог его осуждать. Они не имели сведений о численности и вооружении противника. Они знали только, что Людмила считаетатакуемый объект похожим на лагерь кангов. На основании этого они могут сделать кое-какие выводы. Но если она ошибается, эти выводы могут стоить им жизни.
      Офицеров под началом Абернати было столько же, сколько в обычном батальоне, и они с самого начала знали, что времени на разработку плана операции у них будет в обрез. Но все-таки никто не ожидал такой спешки. Все офицеры держались на высоте, но каждый прекрасно понимал, насколько рискованным может оказаться оперативный план, составленный в таких условиях.
      – Хорошо, адмирал, – произнесла наконец Дикл, – будем считать, что нужно сорок пять минут. Однако меня беспокоит выбор места для посадки, сэр.
      – Я понимаю. – Эстон принялся перебирать листы крупномасштабной карты горы Шугарлоуф. – Вот здесь, пожалуй, лучшее место для приземления, подполковник, – сказал он.
      Дикл с сомнением посмотрела на карту. Выбранная Эстоном посадочная площадка находилась на западном склоне горы, и ее контур явно не нравился подполковнику.
      – Ясно, что приземлиться тут вы не сможете, – сказал Эстон. – Но прошлым летом здесь был пожар, и нет ничего, кроме травы и мелких кустиков. Вы зависните и сбросите нас тут, а дальше уж мы потопаем на своих двоих.
      – А как же «Геркулесы», сэр? Мы не сможем выгрузить здесь бронетранспортеры.
      – Даже если бы и могли, какой от них прок в этих условиях? Но вот в этом месте бронемашины нам понадобятся. – Эстон постучал по пересечению трассы NC-212 с дорогой, ведущей в долину. – Выгрузить их здесь будет непросто, но лучшей точки поблизости нет.
      – Они окажутся слишком далеко от поля боя, сэр, – заметила Дикл.
      – Это правда. И потому я хочу, чтобы вы действовали как можно более шумно. Сигнальные огни, прожектора, сирены – все на полную катушку. В бою толку от бронетехники будет немного, но она мне нужна. Причем до того, как пехота пойдет по склону. Если нам хоть чуть-чуть повезет, бронетранспортеры отвлекут противника от нашейвысадки.
      – Понятно. – Дикл снова нахмурилась, а потом кивнула. – С этим мы справимся. Просто хотелось бы высадить вас поближе к цели, сэр.
      Предполагаемое место высадки находилось на расстоянии более тысячи ярдов по прямой от ближайшего конца дугообразной позиции врага. Дикл знала, насколько важна в такой ситуации каждая секунда, знала, что каждый из этих тысячи ярдов густо зарос лесом…
      – Ничего, подполковник. – Эстон невесело улыбнулся. – Нам тоже хотелось бы прокатиться с комфортом до места назначения, но нельзя же и омлет сготовить, и яйца не разбить…
      Негромкий стук в дверь заставил его замолчать. Он поднял голову: вошел офицер-связист из штаба Абернати.
      – Сэр, губернатор Фарнам только что передумал насчет Восемьдесят второго полка, – доложил лейтенант. – Похоже, ситуация выходит из-под контроля.
      – Черт побери! – негромко сказал Эстон.
 

* * *

 
      – Значит, так…
      Майор Абернати держал речь, обращаясь к своим офицерам.
      – Я знаю, вы все слышали краем уха о том, что происходит по соседству. Должен вам сказать, что слухи соответствуют истине. По последним сообщениям идут ожесточенные бои на северной и северо-западной окраинах Ашвилла. Гвардейцы делают все, что в их силах, но ведь они воюют не с обычными мятежниками. Вам, разумеется, известно, в чем тут дело.
      Он замолчал, вглядываясь в лица, на которых появилось выражение оскорбленной гордости. Странно, подумал майор, как бурно реагируют профессиональные американские военные на одну лишь мысль о том, что силы противника оказались на территории Америки… Он часто думал, что именно эта вера в недоступность Северной Америки для вражеского вторжения и отличает войска США от войск союзников. Она отдает наивностью и провинциальностью, но в то же время вливает в них силу. Укрепляет уверенность в себе. Возможно, даже делает высокомерными. Но, как бы то ни было, от одной мысли о том, что вторгшийся на землю Америки противник несет ответственность за смерть людей в американском городе, сердца военных переполняли гнев и почти физическая потребность ринуться в бой
      – А теперь – кое-какие приятные новости, – спокойно продолжал Абернати. – Данные со спутников подтверждают наши предположения касательно местонахождения Гренделя.
      Его слушатели заволновались.
      – Мы выступаем сегодня ночью, господа.
      Послышалось едва различимое одобрительное бормотание. Абернати сдержанно улыбнулся:
      – Мы подготовили оперативный план. Я подчеркиваю: мы располагаем лишь отрывочной информацией, и, без сомнения, закон Мерфи рано или поздно сработает.
      Кто-то хихикнул, и майор ухмыльнулся.
      – Но мы – морские пехотинцы, господа. Когда нужно, мы поступим так, как поступаем всегда: приспособимся, найдем решение – и победим.
      Он на мгновение замолчал и завершил свою речь словами:
      – Инструктаж продолжит капитан Росс. Она и изложит в общих чертах план операции.
      Он сел, и глаза присутствующих впились в Людмилу. Она подошла к закрытой занавеской карте, отдернула занавеску и взяла в руку указку. Все собравшиеся уже видели на карте долину, но на тщательно нанесенные значки, отображавшие добытые Джейн Гастингс разведданные, смотрели впервые. Они еще не подозревали, что вся операция проводилась ради того, чтобы дать возможность капитану Росс один-единственный раз выстрелить по троллю. Узнав об этом, многие из них радикально пересмотрят свои предположения о том, откуда она взялась.
      – Вот это. – спокойно объясняла Людмила, – похоже на обычный лагерь кангов. Если это так, в нем может находиться от семисот до тысячи человек.
      Она замолчала, давая возможность слушателям переварить информацию, а потом продолжила инструктаж, показывая, где расположены сканеры, где склад оружия, где – казармы.
      – Вот – огневой рубеж. – Она провела по карте указкой. – Не исключено, что мы столкнемся с несколькими энергетическими пушками, но, скорее всего, такого оружия у них немного. По расположению лагеря ясно, что своим огнем они рассчитывают перекрыть дорогу, идущую по южной оконечности долины. Вот здесь, – она постучала указкой по пятну над лагерем, – находится, вероятно, туннель, ведущий к Гренделю.
      – Тут мы высадимся, – продолжала она, перейдя к другой карте. – Как вы видите, до южного края лагеря остается примерно тысяча ярдов, а до туннеля Гренделя – тысяча семьсот. Но это по прямой, а из-за уклона местности расстояние получается вдвое большим. Не похоже, чтобы с этой стороны были выставлены сенсоры или системы защиты Гренделя; тем не менее нас могут обнаружить на подходе – хотя бы и случайно. Именно поэтому подразделения, оснащенные бронетехникой и тяжелой артиллерией, начнут двигаться по дороге за десять минут до того, как двинемся мы. Они постараются отвлечь внимание противника, пока мы будем перебираться через хребет.
      Эстон обвел взглядом присутствовавших. Все глядели мрачно – ну что же, причин для веселья не было. Люди настроены решительно, но не испуганы – этого следовало ожидать. Эстон кивнул собственным мыслям, глядя, как офицеры осмысливают слова Людмилы. Он понимал, что Абернати позволил «капитану Росс» провести последний инструктаж с тем, чтобы они из первых рук узнали, кто в действительности руководит операцией и кому они должны оказывать всемерное содействие для успешного ее завершения.
      – … затем взвод тяжелого оружия лейтенанта Фрая и противотанковая группа сержанта Сендерсона развернутся здесь, – говорила она, указывая на карту. – Когда Грендель поймет, что мы находимся прямо над ним, он перейдет в контрнаступление. Скорее всего, пустит в бой одного или несколько своих боевых роботов. Поэтому «Драконы» должны быть готовы их уничтожить.
      Она замолчала. Кто-то поднял руку.
      – Слушаю, лейтенант.