Появились результаты расчетов. Двадцать шесть минут. Столько времени авангард хевенитов должен преследовать Сарнова, чтобы дойти до точки, откуда уже не будет возврата. Только двадцать шесть минут, и они, скорее всего, не смогут удрать от прибывающих дредноутов Данислава.
      Сарнов снова повернулся к экрану связи, чтобы сообщить новость капитану Харрингтон.

* * *

      Двадцать четыре ракеты мчались в направлении оперативной группы. Пять из них сбились с курса за миллион километров, когда помехообразующие системы ослепили их датчики. Другие три увязались за активными ловушками. Еще две потеряли контакт с первоочередной целью и переключились на запасную, уйдя по дуге на перехват тяжелому крейсеру «Воин». И еще шесть противоракетная оборона разнесла на куски.
      Восемь ракет прорвали внешний ряд обороны, проникли внутрь защитной зоны и заметались, уворачиваясь и уклоняясь от ударов пока их собственные системы РЭП пытались запутать защищающихся. Их превосходили классом… но они подошли уже слишком близко и двигались на скорости пятьдесят пять тысяч километров в секунду – одна шестая световой. Лазерные батареи сожгли одну из них, затем сразу две, потом еще одну. Четыре штуки. Уцелевшая четверка ракет выполнила последнюю корректировку курса – и взорвались впереди и позади цели.
      «Ника» дрожала и сотрясалась, когда рентгеновские пучки глубоко, как кинжалы, врезались в ее бронированный корпус. Лазер-7 и гразер-5 разнесло на атомы. За ними последовали радар-5, радиорубка-2, ракетные пусковые № 13 и 14, пост аварийного контроля-3, шлюпочный ангар-2 – и девяносто три члена экипажа.
      В смежных помещениях радиорубки-2 и поста аварийного контроля-3 произошел вторичный взрыв: воздух смешался с вскипевшим горючим. Взрывной волной проломило переборку, добела раскаленную лучевым ударом, – и еще двадцать шесть человек, находившихся в БИЦе, мгновенно сгорели. Не ослабев, а даже усилившись, взрывная волна пролетела этот отсек и обрушилась на переборку, которая отделяла его от флагманского мостика «Ники».
      Несколько осколков пробили стену. Один из них развалил пополам помощника адмирала Сарнова. Второй убил трех рядовых. Еще один пролетел со свистом через всю флагманскую рубку и обезглавил Каспера Саутмана, а затем отрикошетил в пульт управления Эрнестины Корелл. Он пролетел в нескольких сантиметрах от лица начальника штаба, и она отпрянула от разлетевшегося вдребезги дисплея, кашляя и задыхаясь от дыма, а сидящий рядом с ней человек исчез в фонтане крови.
      Четвертый осколок вонзился в спинку командирского кресла адмирала Марка Сарнова.
      Он пробил кресло насквозь и закрутился, как раскаленная добела циркулярная пила. За мгновение до этого ремни безопасности не выдержали удара и расстегнулись, и адмирала с силой швырнуло вперед, но осколок перехватил его в воздухе. Он отсек адмиралу правую ногу, над самым коленом, и глубоко ранил левую икру. Обломками кресла Сарнову сломало несколько ребер, он ударился об основной пульт и сполз вниз.
      Сэмюэль Вебстер бросился к своему адмиралу, когда захлопнулись аварийные перборки, обрубив мощный ураган улетающего воздуха. Скафандр Сарнова уже надул кровоостанавливающие жгуты на обоих бедрах, а когда Вебстер слегка прикоснулся к нему, чтобы проверить устройства контроля признаков жизни, адмирал чуть слышно вздохнул.
      Он пристально посмотрел на офицера связи, преодолевая нестерпимую боль.
      – Не рассредоточиваться! – невнятно выдохнул он, собрав уходящие силы, и рукой, словно капризный ребенок, стал дергать руку Вебстера. – Скажите им: не рассредоточиваться!
      Лицо Вебстера побледнело, когда он увидел ужасные раны Сарнова, и его пальцы быстро нашарили под скафандром адмирала медицинский пульт. Блаженное облегчение разлилось по телу раненого, притупляя боль. Адмирал терял сознание, но изо всех сил противился этому, несмотря на боль. Перед ним возникла Эрнестина Корелл.
      – Не рассредоточиваться! – выдохнул он снова. Корелл вопросительно посмотрела на Вебстера.
      – Что он сказал? – спросила она. Вебстер беспомощно пожал плечами.
      – Не знаю, мэм… – Горе мешало ему говорить, и он слегка коснулся плеча Сарнова. – Я не могу разобрать.
      Корелл склонилась ближе, и Сарнов отчаянно попытался повторить приказ, но мрак успел поглотить его первым.
      Донесения о потерях бурным потоком текли на капитанский мостик «Ники», и Хонор слушала их подтверждение, спокойная и невозмутимая – будто посторонняя здесь, – пока ее глаза в изумлении не скользнули по пустому экрану около правого колена.
      Она отвела от него взгляд и посмотрела на тактический экран. Сеть контрольно-измерительных приборов была разрушена, но система ведения огня взяла на себя трансляцию схемы. Хонор видела, что крейсера «Волшебник» и «Мерлин» выходят на новые позиции, заняв места на флангах «Ники», чтобы поддержать ее защиту своими противоракетами и лазерами: оперативная группа поняла, кто стал новой целью атакующих. Рассеянные мысли Хонор стали четкими и ясными.
      Она знала, что пытался сказать Сарнов. Она слишком долго была его вторым тактическим «я», чтобы не понять этого… хотя ему не удалось произнести приказ вслух.
      Командование исчезло вместе с адмиралом. Но она понимала также, что флаг-офицеров больше не осталось. Правда, капитан Рубинштейн был выше ее по званию, но у «Натиска» поврежден двигатель и разбит сектор связи, поэтому он не мог ни получать сигнал со станций-наблюдателей, ни передавать приказы… и Рубинштейн не знал, что Данислав уже здесь – и что в связи с этим намеревался сделать адмирал Сарнов.
      Хонор чувствовала, что Жорж Моне смотрит на нее, и знала, что он ждет от нее приказа передать Рубинштейну, что командование переходит к нему, но не сказала ни слова.
      Оперативная группа мчалась вперед под непрерывным огнем хевенитов, ее ответный огонь становился все слабее и реже, потому что вражеские лаазерные головки снесли стволы ракетных пусковых установок и основательно потрепали бортовую защиту. Расстояние, до этого упавшее почти до трех миллионов километров, медленно, но снова начало увеличиваться. Капитаны Марка Сарнова упрямо держали курс, понимая, что они сделали все, что хотели сделать, и ждали приказа от флагмана на рассредоточение.

* * *

      Капитан Павел Юнг с бледным лицом беспокойно сидел в своем командирском кресле. «Колдун» оказался одним из немногих неповрежденных кораблей, и его датчики получили ту же информацию, что и «Ника». Он знал, что прибыло подкрепление, но его терзал ужас ожиданием, что это странное везение для его корабля вот-вот закончится.
      Он внимательно всматривался в сигнатуру флагманского корабля на экране, чувствуя кровь на искусанных губах. Он видел, как на «Нику» обрушивались прямые удары и близкие к попаданию накрытия, их дикость казалась еще страшнее в тишине по сравнению с тишиной капитанской рубки «Колдуна». Но даже сквозь свой почти панический страх Юнг уголком сознания ликовал, потому что смерть Ван Слайка наконец принесла ему право командовать эскадрой, а командирский опыт в такой битве, как эта, если все пойдет своим чередом, мог бы и смыть пятно позора «Василиска»!
      Они добрались до заданной точки рассредоточения, и он приготовился отдать приказ об изменении основного курса, как только поступит команда с флагманского корабля. Но команда не поступала. Они прошли невидимую точку в пространстве, все еще двигаясь вперед прежним курсом… все еще уклоняясь от огня противника, и он широко раскрыл глаза, не в силах поверить.
      Юнг в отчаянии почти умоляюще смотрел на информационную метку «Ники». Что, черт возьми, случилось с Сарновым? В продолжении маневра больше не было необходимости! Хевы заметят дредноуты Данислава через двадцать, максимум тридцать минут! Он, конечно, знал, что они так или иначе прекратят операцию. Но почему им не дают спастись ?!!
      И тут неприкосновенность «Колдуна» закончилась. Ракета даже не была предназначена для него, но оказалась соблазнительно близко от левого борта, и это отвлекло ее от «Непобедимого». Она взорвалась в двадцати четырех тысячах километров, пробив его бортовую защиту и уничтожив лазер-4, а погреб-2 вскрыв – и оставив открытым. Паника поднялась в душе Павла Юнга на фоне завывания аварийных сигналов.
      – Эскадра, внимание! – Его пронзительный визг заставил всех на мостике повернуть к нему головы. – Всем кораблям – начать рассредоточение! Повторяю, всем кораблям – рассредоточиться!

* * *

      Хонор Харрингтон пристально смотрела на свой экран, когда Семнадцатая эскадра тяжелых крейсеров покинула строй. Было еще слишком рано. Им нужно было еще двенадцать минут – всего лишь двенадцать! – чтобы гибель преследователей стала неизбежной!
      Она видела, как отвернули в сторону пять тяжелых крейсеров. Только «Мерлин» сохранял прежний курс, пристав к флангу «Ники», как магнит, огнем своих лазеров отчаянно защищая флагманский корабль.
      – Сигнал на «Колдун»! – рявкнула Хонор. – Вернуть корабли на место!

* * *

      Павел Юнг таращился на офицера связи.
      – Какие будут приказания, сэр?
      Голос старпома был резким, и дикий взгляд Юнга снова метнулся к оперативному дисплею. Хевениты, не обращая внимания на его убегающие корабли, жестоко ударили по линейным крейсерам, оставшимся беззащитными из-за его дезертирства.
      – Приказания, сэр?! – Старпом почти кричал. Капитан лорд Павел Юнг молча стиснул зубы. Он не мог вернуться в этот ужас. Не мог!

* * *

      – «Колдун» не отвечает, мэм.
      «Ника» вздрогнула от очередного удара, и голос Моне задрожал в резонанс, но в нем явно слышалось недоумение, вызванное молчанием тяжелого крейсера.
      Хонор вскинула голову, и Моне отпрянул назад при виде ее лица.
      – Дайте мне прямую связь с капитаном Юнгом!
      – Есть, мэм.
      Моне отстучал комбинацию клавиш, и на пустом экране у правого колена Хонор появилось лицо Павла Юнга. Пот стекал по его щекам прямо на бороду, а глаза были похожи на глаза преследуемого животного.
      – Вернитесь в строй, капитан!
      Юнг только пристально посмотрел на нее в ответ, беззвучно двигая ртом.
      – Возвращайтесь в строй, черт вас побери!
      Экран погас, потому что Юнг оборвал связь. От изумления она застыла на одну секунду, не в силах поверить, и в эту самую секунду новый залп лазерных боеголовок обрушился на броню «Ники». Корабль сильно тряхнуло, яростные сигналы аварийного контроля заверещали со всех сторон, и она перевела взгляд с экрана связи на Жоржа Моне.
      – Общий сигнал всем тяжелым крейсерам. Немедленно вернуться в строй. Повторяю, немедленно вернуться в строй!

* * *

      Адмирал Чин в замешательстве морщила лоб, глядя на нелепые выходки мантикорцев. Должно быть, ее огонь вывел из строя их систему связи, решила она. Это было единственным объяснением для внезапной путаницы. На ее глазах тяжелые крейсера рассредоточились, выйдя из противоракетной сети, и ее снаряды обрушились на ослабевшую защиту линейных крейсеров. Один из них вздрогнул, выбросив столб воздуха и осколков, но удержался в строю и продолжал путь. Еще один опаляющий залп врезался в корабль, калеча и разрывая его на части, и Чин улыбнулась, ощутив вкус смерти, а затем фыркнула – четыре убегающих крейсера внезапно легли на прежний курс.
      Только один из них продолжил полет в другом направлении, и система наведения огня Чин даже не обратила на него внимания, сосредоточившись на тех, кто продолжал сражение.

* * *

      Хонор Харрингтон мимоходом с отвращением посмотрела на одиночную сигнатуру на экране, продолжавшую стремительно улепетывать прочь от строя ее кораблей. Когда сбежал Юнг, «Кассандра» подверглась сильнейшей бомбардировке. Вся ее правая бортовая защита рухнула, оставив корабль неприкрытым и смертельно уязвимым, но другие крейсера вернулись на свои места в боевой порядок. Хонор торопливо отдавала новые приказы. «Нетерпимый» и «Непобедимый» бросились назад, встав между «Кассандрой» и неприятелем, закрыв ее собственными защитными стенами, пока ее команда спешно ремонтировала повреждения.
      Им осталось девять минут, чтобы восстановить бортовую защиту.

* * *

      Адмирал Юрий Роллинз резко повернул свое командирское кресло и посмотрел внимательно на капитана Холкомба. Начальник штаба стоял белый как мел, и Роллинз, слушая доклад Холкомба, почувствовал, что бледнеет. Он выпрыгнул из кресла и почти побежал к главной схеме, вгляделся в нее, не в силах поверить увиденному… Датчики «Аргуса» выдали на экран новую информацию.
      Разведстанциям понадобилось более пятнадцати минут, чтобы передать ему сведения, а мантикорские дредноуты шли уже на скорости 12 000 км/с.
      Красная линия протянулась от вновь прибывших кораблей к потрепанной эскадре Чин, и у адмирала кровь похолодела в жилах, когда система обработки информации высветила на экране сигнатуры вражеских кораблей. Чин шла прямиком в ловушку без всякой надежды выбраться, и через десять минут, даже меньше, трагедия станет неотвратимой… а на то, чтобы предупреждение дошло до нее, потребуется минут тринадцать, не меньше.
      – Обратный ход! Максимальная мощность! – выкрикнул он и пошел прочь от схемы, слушая изумленные ответы. Он вернулся на свое место и устало опустился в кресло.
      Этих новых кораблей было недостаточно, чтобы остановить его, но они могли нанести ему серьезный ущерб, пока он уничтожал бы их. И адмирал не мог быть уверен в том, что не подойдут новые… а их внезапное прибытие вкупе с ловушкой, в которую мантикорцы заманили Чин, показывало, что от них можно ожидать всего.
      В конце концов, это оказалось-таки ловушкой, устало подумал он. Роллинз не понимал, как им это удалось. Может, у них были запасные корабли, прятавшиеся в гиперпространстве и готовые в любой момент прийти на помощь. Он не понимал, но это уже не имело никакого значения. Ему надо уйти в гиперпространство до того, как кто-то еще появится, – и его обратный курс мог послужить единственным своевременным предупреждением для Чин. Ее гравитационные датчики смогут засечь… и она, если повезет, вовремя поймет, почему он это сделал.

* * *

      – Адмирал Роллинз уходит на максимальном ускорении, мэм! – прозвучал изумленный голос коммандера Клима.
      Адмирал Чин удивленно нахмурилась. Она вытянула шею, всматриваясь в главную схему, и ее удивление возросло еще больше.

* * *

      На экране Хонор загорелся наконец огонек, когда бесстрастные компьютеры пришли к выводу: преследователи уже не смогут избежать возмездия со стороны усиленной эскадры Данислава.
      Она постаралась почувствовать торжество, но Марк Сарнов и его люди слишком дорого заплатили за этот триумф.
      – Что с бортовой защитой «Кассандры»?
      – Все еще не работает, шкипер. У них также повреждены пять бета-узлов, а максимальное ускорение упало до четыре-точка-шесть.
      Хонор глубоко вздохнула. При всех повреждениях, которые нанесли им хевы, «Кассандре» хватило бы даже такого низкого ускорения, чтобы уйти от них, но она не выживет, если попадет под удар. Без бортовой защиты у нее нет шансов.
      – Поставьте ее с нашего правого борта как можно плотнее и уменьшите наше ускорение, чтобы подстроиться под нее. Пусть она держится рядом с нами. Затем прикажите остальной оперативной группе рассредоточиться.
      Адмирал Чин нахмурилась еще больше, когда поняла, что мантикорская оперативная группа рассредоточивается. На этот раз ошибки не было: все корабли разбегались прочь от своих товарищей по эскадре, разрывая строй, и это явно был тщательно спланированный маневр.
      Все, кроме двух. Пара линейных крейсеров продолжала двигаться вместе так плотно, что датчики Чин едва могли различить одного от другого, и адмирал кивнула. Тот, что поближе, был кораблем класса «Уверенный» и, очевидно, прикрывал поврежденный корабль сопровождения – и это делало оба корабля самой логичной целью. Но даже думая об этом, она продолжала смотреть на следы затухающих двигателей супердредноутов Роуллинза, приближающихся к гипергранице.
      И почему они это делают, если…

* * *

      Потрепанные хевенитские дредноуты резко снизили скорость, и Хонор усмехнулась. Наконец дошло. Она не знала, как они сподобились, но до них дошло… только они не знали, что уже слишком поздно.
      Дредноуты развернулись, тормозя изо всех сил, и она представила себе, что происходит на их капитанском мостике. Их командиры силятся понять, с какой стороны надвигается угроза. До тех пор, пока их собственные датчики не засекли корабли Данислава, эскадра хевенитов могла только тормозить, и каждая секунда их торможения увеличивала относительную скорость «Ники» на девять километров в секунду. Что позволяло выиграть время, затрудняя хевенитам прицеливание.
      – Запускай «Ракушку», – приказала Хонор.
      Эва Чандлер нажала кнопки на своем пульте управления, и в разные стороны от крейсеров разлетелись восемь обманок. Они держались попарно и имитировали сигнатуры двигателей выпустивших их кораблей. «Ника» с «Кассандрой» резко изменили направление, уходя по пятому вектору движения.
      Внезапное увеличение количества целей привело именно к тому, чего добивалась Хонор. Не будучи уверена, какие из летевших объектов были настоящими кораблями, командир хевенитского авангарда предпочла не тратить боеприпасы на улетающую дичь… особенно тогда, когда поняла, что вскоре ей понадобятся все имеющиеся у нее снаряды.
      Все выстрелы прекратились, и серьезно поврежденный флагманский корабль оперативной группы Х-001 и ее покалеченные корабли сопровождения оказались наконец в безопасности.

Глава 32

Глава 33