Поняв разъяснение, Базел недовольно заворчал. Они не смогут передвигаться в такую погоду, особенно с Зарантой, такой слабой и изможденной. Им надо дождаться конца метели, а очень вероятно, что союзники колдунов к тому времени уже будут знать, где их искать. Если все дело только в том, чтобы найти слепое пятно, то потом следить за ним будет так же легко, как и за ясно видимой целью. А заподозрив, что создатель этого эффекта – Венсит, они бросят против него все свои силы. Однако…
– Скажите, – неторопливо пророкотал Конокрад, – понимают ли они, что вы знаете о том, что они будут отслеживать слепое пятно?
– Конечно.
– В таком случае сильно ли они удивились бы, если бы вы вдруг перестали его поддерживать и вместо этого пустились в бега?
Венсит поднял бровь, и Базел продолжил:
– Интересно, учуяли бы они неладное или просто решили бы, что вы предпочли не прятаться, а поставить на скорость?
– Даже не знаю. – Венсит пожал плечами. – Возможно, это не стало бы для них такой уж большой неожиданностью, по крайней мере если бы я двигался в понятном для них направлении.
– Ага. – Базел удовлетворенно кивнул, а Брандарк с подозрением посмотрел на друга:
– Я знаю этот тон, Базел. Ты опять что-то задумал.
– Да, задумал, – признался Конокрад. – Задумал дать им приманку, которую они могли бы ясно увидеть и за которой смогли бы погнаться.
– Что, например? – спросил Брандарк, и Базел по смотрел на колдуна:
– Предположим, вы создаете еще одну иллюзию, Венсит, но на этот раз не атакующих градани, а всех нас, и отправляете ее прямо в Джашан, в то время как мы все в вашем слепом пятне двигаемся на север. Пока они настигнут иллюзию, слепое пятно удалится настолько, что его будет уже не найти.
– Не пойдет, – отрезал Венсит, покачав головой. – План хорош, но у иллюзии обязательно должен быть фокус. Я не смогу создать такую сложную иллюзию, не привязав ее к чему-то определенному.
– Что подойдет в качестве фокуса?
– Почти все, но лучше всего живой разум. Такая иллюзия сама себя кормит, если можно так выразиться. Если ее видит тот, кто находится в самом ее средоточии, его восприятие становится частью волшебства и помогает поддерживать и усиливать ее.
– Вот как? – пробормотал Базел, а Брандарк резко выпрямился.
– Базел! – начал он резко, но Конокрад, не отводя глаз от Венсита, остановил его жестом поднятой руки.
– Предположим, я стану этим вашим фокусом. Я смогу устроить им хорошенькую гонку, а тем временем вы с Брандарком и Зарантой доберетесь до места.
– Нет! – Брандарк не обратил внимания на выразительный взгляд Базела. – Ты не сможешь смыться без меня!
– Да перестань! Зачем рисковать еще и твоей головой, если в этом нет никакой нужды?
– Если ты собираешься стать героем какой-нибудь дурацкой баллады, то я не дам тебе заграбастать всю славу. – Брандарк говорил более возбужденно, чем обычно. – И какой бард упустит возможность непосредственно участвовать в событиях, о которых потом можно будет написать балладу?
Базел хотел было ответить Брандарку, но тут взял слово Венсит:
– Это великодушное предложение, Базел, но, боюсь, ты не совсем понимаешь, во что ввязываешься. У тебя достаточно своих забот, чтобы добавлять к ним еще и мои.
– Правда? И что это у меня за заботы?
– Не могу сказать точно. – Венсит помолчал, будто подбирая слова, и продолжил: – Сейчас ты на распутье. Я вижу, что ты пока не решился принять некое, э-э, предложение, которое недавно получил. Однако определенные силы знают об этом предложении. Они заинтересованы в том, чтобы ты его не принял, и поэтому сделают все возможное, чтобы этого не произошло.
– Знаете что, – протянул Базел, – сдается мне, вы слишком много обо мне знаете, Венсит Румский.
– Я – волшебник. Волшебники и должны знать о людях много.
– И поэтому они вызывают у народа такую симпатию…
– Без сомнения, но это к делу не относится. У тебя и вправду слишком много врагов, чтобы добавлять к ним еще и наших с Зарантой.
– Это так, но верно и обратное: ведь и я притягиваю своих врагов к вам. Пока мы вместе, нам угрожает двойная опасность. Я дал слово доставить Заранту домой в безопасности, но не смогу этого сделать, если они нападут на нас все разом и отобьют ее обратно. Нет, Венсит, лучше дать им цель, которую они могли бы преследовать. Тем временем вы отвезете ее к отцу, а меня им будет не слишком-то легко поймать.
– Базел, у тебя голова из хорошего, прочного гранита.
– Это я слышал и раньше, и, наверное, не без причины, но это не значит, что сейчас я не прав. – Базел выдержал пылающий взгляд Венсита, который первым отвел глаза.
– Прав ты или нет, но без меня ты не смоешься, – снова начал Брандарк, и упрямые взгляды двух градани скрестились. – Если Венсит будет двигаться под покровом невидимости, то ему не нужен тот, кто будет прикрывать его тыл, а тебе нужен.
– Брандарк, я не хочу видеть тебя покойником, – спокойно сказал Базел. – И из всего, что сказал Вен сит, вытекает, что это моя забота, а не твоя.
– Ты оказался в этой ситуации не без моего участия. Вспомни пещеру. Если бы меня с тобой не было, ты бы даже не понял, что происходит. И эти ублюдки не гнались бы за тобой. Кроме того, за тобой нужен глаз да глаз. Если я отпущу тебя без присмотра, то не смогу больше спать спокойно.
Базел открыл было рот, чтобы возразить, но снова закрыл его, ничего не сказав, когда увидел, что на лице Брандарка написано непреодолимое упрямство, столь характерное для градани. Кровавый Меч фыркнул с видом победителя и обратился к Венситу:
– А вам пора перестать выискивать причины, по которым нам не следует этого делать, и начать соображать, как это сделать наилучшим образом.
Венсит только моргнул, а Брандарк снова фыркнул:
– Для начала, за какое время вы сможете уйти настолько далеко, чтобы они больше не смогли вас обнаружить?
– Не в моих силах сделать так, чтобы нас было невозможно найти. Я лишь могу это сильно затруднить, – мягко сказал Венсит, и Брандарк нахмурился. – Но мысль твою я понял. Дайте мне два-три дня спокойной езды, и они смогут выследить меня только чудом.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул Брандарк. – Создайте иллюзию с нами в фокусе, и пусть она рассеется или исчезнет… Фробус знает что… через три дня. Тогда они поймут, что мы разделились, но не будут знать, когда и где. И им тоже придется рассредоточить свои силы. Те, кому нужны мы, оставят вас в покое, другие будут искать вас и перестанут нас преследовать.
Он торжествующе посмотрел на собеседников, а Базел и Венсит переглянулись, понимая, что он прав. Вокруг костра воцарилось молчание, нарушаемое только воем пурги и потрескиванием дров. Потом Венсит вздохнул:
– Ладно. Не нравится мне это, но я готов.
Глава 31
Ранним утром на юге у горизонта показалась линия деревьев. В полдень, когда Базел и Брандарк решили сделать остановку, она была уже четкой и темной.
– Доберемся туда до вечера? – Спешившийся Брандарк указал рукой на деревья.
– Да, пожалуй. – Базел сосредоточенно рылся в одном из вьюков, но все же поднял голову и удостоил лес взглядом.
Венсит снабдил друзей на удивление подробными картами (Базел предпочитал не задумываться, каким образом они были получены), и если Конокрад не ошибался, то впереди виднелся Корабельный Лес, по которому проходила граница Империи Копья и Страны Пурпурных Лордов. Он вздохнул с облегчением. С момента расставания с Венситом и Зарантой прошло четыре дня, а их так никто и не побеспокоил.
Друзьям помогло то, что снег после пурги очень быстро растаял. Для того, кто, как Базел, родился на севере, такая перемена погоды не могла не показаться удивительной, но, впрочем, жаловаться на это не приходилось. Мороза как раз не хватало, чтобы выбраться из болот, и хотя вязкая грязь равнин доставляла путешественникам мало радости, пробираться по пояс в снегу было еще менее приятно.
Базел вынул сыр и сушеное мясо и прикрыл чересседельную суму. Брандарк уже отцепил емкий мех с пивом, один из трофеев, и оба градани присели подкрепиться, в то время как их животные принялись щипать грязную, побитую зимней непогодой траву.
Вспоминалось жуткое ощущение, когда первые три дня их сопровождали призрачные Венсит и Заранта. Но беспокойство вскоре сменилось живым интересом и восхищением совершенством иллюзии. Во время нападения на лагерь похитителей Базелу некогда было разглядывать воинов, созданных Венситом. На этот раз времени хватало, и его инстинктивное отвращение к колдовству уступило место чему-то похожему на восхищение.
Венсит не только колдун, но и художник – к такому заключению пришел Базел, изучая своих временных спутников. Сотворенные магическими чарами Венсит и Заранта не разговаривали с градани, но оживленно общались между собой, сопровождая слова подходящей к случаю мимикой и жестикуляцией. Они оставляли следы на снегу и отбрасывали тени. На каждой стоянке они ухаживали за своими несуществующими лошадьми и, пристроившись у лагерного костра, ели из несуществующих тарелок. На их одежде даже остались брызги грязи, когда они шлепали по размякшей земле. Венсит объяснил Базелу и Брандарку, что их восприятие помогало поддерживать иллюзию, но все же иногда друзьям трудно было отделаться от ощущения реального присутствия Венсита и Заранты.
Это продолжалось до вчерашнего утра, когда иллюзия внезапно пропала.
В этот момент Базел как раз смотрел на «Венсита», и мгновенное исчезновение потрясло его, хотя он и знал, что это должно случиться… Как будто вдруг прекратил существовать настоящий Венсит! И у Базела по спине пробежали ледяные мурашки. Это походило на дурное предзнаменование, на предвестье несчастья, готового обрушиться на их товарищей. От этой мысли трудно было избавиться, и Конокрад смог справиться с нею, только восстановив в памяти сцену прощания с Зарантой, ее слезы и требование непременно приехать к ней в Джашан перед возвращением домой. Это воспоминание было для Базела доказательством того, что исчезнувшая вместе с Венситом Заранта не была настоящей. Все же он не мог не беспокоиться о ней.
Тревожился он и сейчас. Базел фыркнул и пожал плечами. Сейчас он все равно ничем не может ей помочь, даже если она попала в беду, а Венсит мог лучше обеспечить ее защиту, нежели любая земная сила. Наконец, им с Брандарком и без того хватало хлопот и забот.
Жуя жесткое, как железо, сушеное мясо, он покосился на солнце. Надо бы добраться до леса засветло. Скорей бы уйти с равнины: здесь негде укрыться и чувствуешь себя таким беззащитным, хуже, чем на Равнине Ветров. Ведь сотойцы в своей борьбе с градани не прибегали к помощи колдунов. Хотя, с точки зрения Брандарка, все черные маги сейчас заняты поисками Венсита и Заранты, так что на долю двух друзей остались только их собственные враги.
И Базелу хотелось надеяться, что их число несколько сократилось. Они отдали своим пленникам самых слабых и усталых лошадей, больше из жалости к животным, чем к побежденным противникам, и немного продовольствия. И еще Базел счел нужным передать старшему из четырех оставшихся в живых братьев-псов предостережение для всей Гильдии.
– Не слишком славен я терпением и сейчас имею полное право перерезать вам глотки, – неспешно произнес он. В глазах внимавшего ему пса вспыхнул ужас. – Этого можешь не бояться, не стану я марать об тебя руки. Вместо этого получишь от меня послание. Устное.
Он помолчал, буравя взглядом все сильнее нервничавшего убийцу. Тот наконец не выдержал молчания и переспросил:
– Так что за послание?
– Ах да, послание. По моей оценке, у вас на охоту за моими ушами ушло человек шестьдесят. Пока что я считаю, что мы квиты, да и вам советую считать так же. Если вы не образумитесь, тяжко придется вам отрабатывать ваше золото. Я ведь не буду всегда таким сдержанным. – Он холодно улыбнулся. – Имейте в виду, пока я ничего не предпринимал, кроме самозащиты. Будете слишком настойчивы – я займусь собственной охотой на вашу свору. И не я один, Конокрады есть еще на свете. Думаю, небо вам тогда покажется с овчинку.
Он бросил на побледневшего убийцу еще один взгляд, ухмыльнулся и зашагал прочь. Теперь он тоже не мог удержаться от усмешки, вспоминая эту сцену. Проку от его предупреждения, конечно, не будет, подумал он, откусывая еще один железный шмат сушеного мяса, но ему самому стало от этого легче.
* * *
Они добрались до леса даже быстрее, чем предполагали. В запасе оставалось еще три часа дневного света, когда градани вошли под громадные оголенные кроны. Тень огромных деревьев задушила всю остальную растительность, так что здесь не было зарослей кустарника и подлеска, мешавших передвигаться, но зато вокруг царили полутьма и пустота холодного и неуютного зимнего леса.
После долгого пути по открытой всем ветрам равнине они чувствовали себя стесненно, пробираясь между стволами. Базел, как обычно, шел впереди, шурша опавшими листьями, и ему казалось, что деревья угрожающе нагибаются к нему со всех сторон. Он был здесь чужим, и лес осуждал его вторжение.
Он попытался отогнать эту мысль, напомнив себе, как стремился укрыться в чаще леса, но ничего не мог поделать с внезапно возникшим желанием вновь оказаться в долине. Да, там он чувствовал себя слишком на виду, но зато и к нему никто не мог подкрасться незамеченным. Теперь же его затылок покалывало от ощущения притаившейся где-то поблизости неведомой опасности, и он сочно выругал свое разыгравшееся воображение.
Базел беспокойно огляделся. Даже под скинувшими листву деревьями было темно, но небо над паутиной сплетенных ветвей было все еще голубым и ясным. Однако неприятное ощущение в затылке почему-то только усилилось. Он резко остановился, осматривая влажный молчаливый лес.
– Что такое? – Тихий голос Брандарка прозвучал в тишине оглушительно громко. Базел повел ушами.
– Не знаю, – пробормотал он, – но что-то…
Конокрад умолк, прижав уши к голове. Внезапно в ветвях над ними завыл ветер. До этого погода стояла тихая и безветренная. Сзади послышалось ругательство Брандарка, который вздрогнул от неожиданности при первом порыве урагана, сотрясшего лес. Затрещали и застонали ветви, словно возмущаясь внезапным насилием, дневной свет померк. Не набежавшие облака заслонили его, он просто исчез, погас, погрузив лес в глубокую тьму. Долгий, дикий раскат грома прорвался сквозь шум ветра.
И разразилась буря. Мелкие сломанные ветки градом падали с деревьев. Запасные и вьючные лошади, охваченные ужасом, бились, едва не обрывая поводья, и Базел кинулся к ним, пытаясь успокоить. Брандарк, которому удалось кое-как унять свою лошадь, спешился, чтобы хоть чем-то помочь другу. Но обезумевшие животные не помнили себя от страха. Две лошади вырвались и унеслись прочь, затем еще одна, а ветер все выл и выл, ломал ветки и гнул деревья.
Снова, еще громче, загремел гром. Вспышка более яркая, чем сотни молний, осветила лес мертвенным светом. Что-то крикнул Брандарк. Базел обернулся, но Кровавый Меч смотрел не на него, он вглядывался в небо, прижав уши к голове и оскалив зубы. Базел тоже запрокинул голову – и замер, а гром ударил снова.
Там, в этой бушующей тьме, было еще что-то помимо грома. Что-то громадное и темное неслось в вышине на крыльях летучей мыши. Базел не мог ясно разглядеть это существо, но то, что он разглядел, наполнило его сердце ужасом. Очередная вспышка молнии осветила черную кожистую чешую и более крупные костяные пластины на спине и груди чудовища; оно летало кругами, как ястреб в поисках добычи.
В последний раз ударил гром, мощный грохот разорвал воздух, и затем наступило затишье. Ветер тоже слегка ослабел. Оба вьючных мула оборвали повод и умчались в темноту.
– Базел!!! – раздался с высоты оглушительный рык, более громкий, чем звучавший до этого гром. Казалось, он надвое расколол небо – ужасный скрежещущий звук, не предназначенный для ушей смертных. – Базел!!! – снова загрохотало над лесом, и Брандарк резко перевел взгляд с неба на своего друга.
Не обменявшиеся ни словом, градани одновременно повернулись и припустили прочь, таща за собой уцелевших животных.
Нечеловеческий голос в третий раз проревел его имя, и Базела охватила непривычная паника. Вьючная лошадь дрожала и всхрапывала, ее повод зацепился за одну из нижних ветвей, и Базел выругался, в лихорадочной спешке освобождая ремень. В лесу было темнее, чем в преисподней Краханы, деревья казались чешуйчатыми ногами монстров, готовыми заступить им путь. Лошадь Брандарка упала на колени, и Базел остановился, поджидая Кровавого Меча, поднимавшего животное на ноги. Не хватало им только потерять друг друга в этой кромешной тьме.
Сзади что-то грохнуло, как дюжина городских ворот под ударом дюжины таранов, и его имя снова обрушилось на них из темноты. Удвоив скорость, они неслись вслепую, натыкаясь на деревья, спотыкаясь на неровной почве, а за ними раздавались грохот, треск и гром. Воображение рисовало Базелу картину того, как чудовище вырывает с корнем и отшвыривает целые деревья, попадающиеся у него на пути. Двигаться быстрее они не могли. Треск ломавшегося дерева звучал все ближе, и Базел принялся изрыгать проклятия. Становилось ясно, что убежать им не удастся, а мысль быть застигнутым сзади, убегающим, как кролик, была для Базела невыносима.
Местность внезапно начала подниматься и пошла в гору. Базел остановился, озадаченный неожиданно возникшим перед ним склоном, тяжело дыша, смахнул пот с глаз и увидел опаленный давнишним лесным пожаром холм с вершиной, похожей на лысую голову. Рядом как вкопанный встал Брандарк.
– Лучшего… места… не найти! – задыхаясь, выговорил Кровавый Меч, и Базел мрачно кивнул. По крайней мере здесь то, что за ними охотится, не свалит им на голову дерево, если, конечно, не догадается захватить с собой пару стволов.
– Давай дальше! – выдохнул Базел, но Брандарк покачал головой. Он уже вел обеих лошадей вверх по склону.
– Без толку! Не думаешь же ты от него оторваться!..
Базел снова выругался, но, похоже, его друг был прав, а времени на споры не оставалось. Он последовал за Брандарком на холм, где они привязали лошадей к обгорелому пню, оставшемуся от богатырского дуба. Базел как следует проверил узел, в первую очередь для того, чтобы хоть чем-то заняться, вместо того чтобы просто стоять и ждать. Он вынул меч, подошел к гребню холма и обернулся в сторону, откуда они пришли, чувствуя во рту тошнотворный привкус страха. Он знал свои возможности, но знал также, что перед ним – враг, которого не может победить ни один смертный.
Брандарк стоял рядом, тоже с мечом в руке. Небо над ними окрасилось бледно-зеленым трупным свечением, на фоне которого четко выделялись их силуэты. Они двигались прислушиваясь к грохоту падающих деревьев.
Утомленные долгим бегом легкие Базела судорожно захватывали воздух. Он увидел, как, содрогнувшись, рухнул громадный дуб высотой в шестьдесят футов, и замер. Перед холмом появилось чудовище, обладавшее крыльями летучей мыши, паучьими ногами, суставчатыми клешнями и громадной головой, украшенной клыками, – словно сам ад обрел плоть.
– Базел!!! – взвыло оно и устремилось вверх по склону.
Это была омерзительная помесь гигантского насекомого и летучей мыши, двигавшаяся с ловкостью ящера. Из пасти, раскрывающейся, чтобы прореветь его имя, торчали футовые клыки. Базелу вспомнилось, что Томанак характеризовал демонов как существ слабых, богам «почти незаметных». В этот момент ему подумалось, что не хотел бы он встретить что-либо «заметное» для богов. Зловонное дыхание монстра с громким шипением вырвалось из пасти, с клыков и клешней капала зеленая слизь.
– Эй, Базел! – Тенор Брандарка звучал неестественно ясно, почти спокойно, к был четко слышен сквозь шум ветра и треск деревьев, которые ломали черные роговые когти. – Ты, как я понимаю, пережил недавно религиозный кризис. Мне бы никогда не пришло в голову пытаться на тебя повлиять, но замечу, что если ты предполагал все-таки принять предложение Томанака, то сейчас, вероятно, самый подходящий для этого момент.
Базел, сжав зубы, глядел на приближавшееся чудовище. В нем уже загорелось пламя ража, но он отчетливо услышал слова Брандарка, и в его душе возникло ужасное подозрение: а что если все это было заранее известно Томанаку? А не подстроил ли он все это сам, чтобы поймать Базела в свои сети? Двенадцать веков недоверия и подозрительности заставляли думать, что бог именно так и поступил, но эта мысль владела Базелом только одно мгновение. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы распознать ее… и отвергнуть. Томанак – бог справедливости, справедливость может быть жестокой, но она не может лгать – не лгал и ее покровитель.
Более того, Томанаку не требовалось прибегать к уловкам. Бог был прав: Базел лишь воображал, что знал, что такое зло. Сейчас перед ним было само его воплощение. Базел понял, что Бог Войны знал его лучше, чем он знал сам себя. Базел Бахнаксон не мог смотреть на это порождение зла и ужаса, знать, что оно существует на свете, и не вступить с ним в борьбу. При виде приближающегося демона все существо Базела заполнил страх, ему отчаянно хотелось повернуться и удрать, и не из-за ража он оставался на месте. Его держало возмущение, пересиливавшее даже страх, осознание зла… и понимание, что он рожден и вскормлен, чтобы с ним сражаться.
– Хорошо! – воскликнул он, перекрикивая ветер. – Если я вам нужен, то я ваш!
Он обеими руками поднял меч, и сталь вспыхнула от мощного удара синей молнии, расщепившей темноту. Он почувствовал, как она пронизала клинок, пробежала по его рукам и вспыхнула в сердце, и губы его разомкнулись, выпустив рычание ража.
– Базел, стой! – вскрикнул Брандарк. – Куда без меня!..
Кровавый Меч рванулся к другу, но опоздал. Базел уже летел вниз по склону холма, и новый боевой клич вырывался из его глотки.
– Томанак! – завопил он, и демон, вдруг осев на четыре лапы, забил крыльями и в ярости взвыл при звуке этого имени. Его передние лапы угрожающе поднялись. Устремившийся на врага Базел, несмотря на свой огромный рост, рядом с чудовищем казался пигмеем.
Брандарк, издав проклятие, понесся вниз по склону вслед за Базелом, но внезапно натолкнулся на невидимый барьер. Он остановился, колотя незримую стену мечом, но тщетно. Он не мог пройти. Оставалось только наблюдать, как его друг несется к своему гигантскому противнику.
– Базел!!! – снова прогрохотал демон, рассекая воздух когтями, каждый из которых был толще руки Базела, но, не прекращая бега, Конокрад ловко увернулся. Источающий слизь коготь скользнул по кольчуге, раздирая ее, но тут Базел, перехватив меч обеими руками, нанес удар. Стальное лезвие, испускавшее ослепительный синий свет, рассекло костяную броню и вонзилось в плоть монстра. Хлынула густая черная кровь, чудовище зашипело от боли и отдернуло раненую лапу, словно обжегшись. Но тем временем вторая его передняя лапа обрушилась на Базела сзади.
Удар сбил градани с ног. Он полетел на грязную землю, но сумел удержать в руках меч. Извернувшись, Базел поднялся на колени. Теперь он оказался под демоном. Над ним нависало брюхо, покрытое толстыми черными пластинами чешуи.
Страха Базел Бахнаксон больше не чувствовал. Он был охвачен ражем, но на этот раз с ним пришло что-то еще, такое же яркое, но еще горячее. Эта сфокусированная целеустремленность, полная сконцентрированность, сплавленная с ражем и усиливавшая, питавшая его, заставила Базела встать на ноги.
Брандарк не поверил своим глазам, увидев, как Базел, поднимавшийся под брюхом демона, снова делает выпад. Конокрад светился в темноте, его окружал ослепительный синий ореол. Его меч сверкнул нестерпимым светом, и демон завопил, когда три фута пылающей стали пробили его чешую.
Монстр отпрыгнул назад с леденящим кровь, захлебывающимся воем, прижав к телу изуродованную переднюю конечность, раскачиваясь и обильно поливая пепел древнего пожарища густой вонючей кровью из раны на брюхе. Одно долгое мгновение стоял он так, рассматривая наглое насекомое, осмелившееся посягнуть на его плоть. Базел, глядя прямо в фасетчатые глаза чудовища, зарычал:
– Давай! Ну же!
Голова демона метнулась вниз, описав смертоносную дугу. Его клешни, рванувшись вперед с силой, способной сокрушить титана, вспахали слой пепла и опавших листьев, и Базел шагнул навстречу монстру. Вновь синим светом запылал меч Конокрада, и звук удара сотряс лес.
Ни один смертный не мог противостоять силе атаки демона. Базел отлетел назад, врезавшись в ствол огромного дуба, от которого посыпались щепки, но его возглас боли потонул в громовом вопле чудовища, потерявшего клешню. Даже мощный удар Базела не смог полностью отделить ее от тела, но блестящий хитиновый рог, взрезанный и треснувший, бессильно повис, причиняя чудовищу неимоверные страдания. Конокрад вскочил на ноги.
– Томанак! – снова закричал он, вонзая меч в громадный глаз чудовища. Искалеченная голова вздернулась, а Базел, вновь оказавшийся под монстром, полоснул его по другой клешне.
Брандарк Брандарксон, сидевший на корточках у невидимой стены, силился убедить себя, что видит это не во сне, когда демон под яростным напором атаки Базела повалился на бок. Демон отбивался, его судорожно дергавшиеся лапы поднимали тучи грязи и мертвых листьев, но меч Базела снова и снова врубался в его тело. Во все стороны летели расщепленные пластины чешуи, лилась кровь, демон опять завопил, на этот раз от страха. Теперь он стремился только покинуть это страшное место, спастись от своего крошечного врага.
Но Базел преследовал его, нанося удар за ударом. Демон, у которого остался только один глаз, вслепую колотил по воздуху лапами, вооруженными страшными когтями. Хлопая крыльями, он кое-как сохранял равновесие, но сноровка и четкость движений была утеряна навсегда. Чудовище пыталось достать Базела, но противник был слишком близко, чтобы оно имело возможность размахнуться для решающего удара. Базел более не казался существом из плоти и крови, сталь словно стала продолжением его руки, и он продолжал неутомимо работать мечом.
Демон снова чуть было не упал, но, бешено хлопая крыльями, удержался на ногах, и тут ужасный блистающий меч вонзился в его левое крыло, пройдя сквозь мышцы, хрящ и кость. Скрежещущий вопль агонии монстра наполнил воздух. Чудовище вновь разъярилось, но это была уже ярость отчаяния. Базел, еще раз прокричав имя Томанака, снова ринулся на демона.
Сапог Конокрада воткнулся носком в рану на крыле демона, из которой фонтаном била кровь, и Брандарк замер, увидев, как Базел, оттолкнувшись, вскочил на спину чудовища. Демон конвульсивно задергался, пытаясь сбросить наглеца, но тот, высоко занеся свой смертоносный меч и собрав все свои силы, опустил его на бронированную шею чудовища. Раздался оглушительный треск. Меч рассек полудюймовую роговую броню, как будто это была бумага, и демон, парализованный агонией, застыл без движения. Мгновение длилось это смертное оцепенение, разинутая клыкастая пасть монстра издавала ужасный беззвучный крик, затем гора плоти и чешуйчатой брони рухнула, увлекая за собою Базела.
Глава 32
Ураган прекратился, стало тихо, слышался лишь мягкий шорох падения последних сорванных ветром веточек. Невидимый барьер, удерживавший Брандарка, внезапно исчез, и он, вскочив на ноги, бросился к лежавшей на грязной земле бесформенной груде, которая считанные минуты назад была ужасным чудовищем. Базел, придавленный вытянутой лапой монстра, лежал ничком.
Брандарк опустился на колени, его рука дрожала, когда он прикоснулся к шее Базела. Почувствовав медленный, но мощный пульс Конокрада, он вздохнул с облегчением. Придавившая Базела нога была толщиной со ствол дерева. Брандарк, крепко обхватив лапу обеими руками, напрягся и сдвинул ее достаточно, чтобы вытащить из-под нее тело друга.
Оттащив Базела на наветренную сторону, чтобы избавиться от исходившего от трупа зловония, Кровавый Меч уложил Конокрада на спину. Базел был здорово побит и потрепан, перепачкан вонючей кровью демона, в его кольчуге зияли дыры, но Брандарк ощутил еще большее облегчение, когда хорошенько его осмотрел. Градани вообще очень живучи, а у Базела, как это ни невероятно, не было даже ни одного перелома. Кровавый Меч только пожал плечами в недоумении. Он видел все своими глазами, и все же ему не верилось, что то, чему он был свидетелем, произошло на самом деле.
Жуткая тьма сменилась естественными вечерними сумерками, и Брандарк попытался взять себя в руки. Он поднялся на ноги, чувствуя себя постаревшим на несколько лет, и снова направился к трупу демона. Несколько минут понадобилось ему, чтобы обнаружить меч Базела, который вошел в тело демона почти по рукоять, и еще столько же, чтобы собраться с духом и заставить себя прикоснуться к нему. Брандарку этот меч был знаком почти так же, как и свой собственный, но ослепительный синий ореол, превративший его во время битвы с чудовищем в оружие из легенды, вызывал у Брандарка опаску, хотя сейчас от жуткого сияния не оставалось и следа. Сделав глубокий вздох и стиснув зубы, он схватился за рукоять. Ничего не случилось, и он вытащил меч. Базел начал шевелиться, как раз когда Брандарк возвращался к нему с мечом.
Конокрад застонал и, сделав над собой усилие, сел. Он моргал глазами, как будто не мог сфокусировать взгляд, потом потер их рукой. Рука была такой же грязной, как и лицо, и он только размазал по физиономии грязь и кровь, но тем не менее это помогло. Когда Брандарк опустился возле него на колени, положив рядом меч, Базел повернул к нему голову.
– Надеюсь, – Брандарк постарался, чтобы в его голосе прозвучал юмор, – ты не планируешь повторять это в ближайшее время?
– А? – Базел снова заморгал и, как сова, тряхнул головой. Жест получился несмелым, как будто он проверял, сможет ли его сделать. Потом Конокрад криво улыбнулся: – Нет. Не думаю, что у кого-то может возникнуть желание повторять нечто подобное слишком часто. Уж лучше подождать, пока жить совсем не надоест.
– Надоест? – переспросил Брандарк. – Понятно.
