– Вот он, мэм, – очень спокойно произнес Скотти Тремэйн.
      Хонор кивнула. Остров Стикс представлял собой размытое буро-зеленое пятно на голубой ряби океана Дю Квесин, названного в честь величайшего из Законодателей, разработавшего планы первых завоевательных походов Народной Республики.
      «Странно, – подумала Хонор, – почему после переворота олигархическое название не сменили на какое-нибудь пролетарское». Это, конечно, не имело значения. Просто в напряженные моменты подсознание подбрасывало ей подобные не относящиеся к делу мысли...
      – Вижу, Скотти, – отозвалась Хонор и нажала кнопку внутренней связи. – Все нормально, ребята. Осталось около пяти минут.
      Выключив коммуникатор, Хонор потрепала по спинке Нимица и, взглянув на Тремэйна, сказала:
      – Командуйте, лейтенант.

* * *

      Гражданин майор Селия Штайнер, потирая кончик носа, предвкушала скорое окончание смены. Вечером она собиралась развлечься с друзьями – и сейчас, забегая вперед, подумывала о парне, которого гражданин капитан Харпер приволок с Дельты-19. При старом режиме этот враг народа был большой шишкой в казначействе – что придавало его нынешней роли особую пикантность. Не говоря уж о том, что Штайнер всегда нравились привлекательные мужчины с серебристыми висками. Если в постели он хотя бы наполовину так же хорош, как с виду, ее ждут незабываемые впечатления.
      Эта мысль вызвала у нее ленивую улыбку. «Интересно, – подумалось ей, – как отреагировал бы народ,если бы наши здешние забавы стали достоянием гласности? – Сама она прежде и предположить не могла, что существует такая веселая работенка. Конечно, она связана с рутинными скучными дежурствами, но зато сколько возможностей для отдыха и развлечений! Да, Законодатели, с их прогнившим режимом, сумели создать для избранных удивительно комфортные условия существования. – Ну что ж, а теперь хозяевами жизни стали мы, а упускать открывшиеся возможности – просто глупо»
      Селия хмыкнула, однако откуда-то из глубин сознания выплыло воспоминание о том, как она, полная энтузиазма и рвения, поступила на службу в БГБ с намерением отдать все силы борьбе за благо народа и искоренению его врагов. Романтический настрой выветрился очень скоро, и, хотя втайне она порой сожалела о том, что это случилось так быстро, жизнь брала свое. Реальный мир не имел ничего общего с наивными картинками, которые рисовали пропагандисты из штата Корделии Рэнсом. В реальном мире приходилось лезть из кожи вон, доказывая, что ты не враг, и оберегать собственную задницу, потому что, кроме тебя самой, черт побери, позаботиться о тебе некому.
      Встряхнувшись, она обвела взглядом выстроившиеся ровными рядами на парковочных площадках по краям взлетного поля шаттлы и боты. В потрохах у некоторых ковырялись группы техников, однако никакой суеты и спешки не наблюдалось. И времени, и, особенно, малых судов на базе «Харон» хватало с избытком. Порой Штайнер задавалась вопросом: на кой дьявол их нагнали сюда в таком количестве? Вопрос повисал в воздухе: спрашивать было некого. Когда БГБ пришла на смену министерству внутренней безопасности Законодателей, все эти суденышки здесь уже стояли, а численность прежнего гарнизона, как говорят, вдвое превышала численность нынешнего. Может, эти пташки и были зачем-то им нужны... хрен их знает. Сейчас это уже не имело значения. Все они находились в ее распоряжении (разумеется, только во время дежурства) и радовали глаз почти идеальным строем. Но все же не идеальным: двадцать третья площадка оставалось пустым местом.
      «Надо же, – с усмешкой подумала Штайнер, – Жарден-то, аккуратист наш, запаздывает? Неслыханное дело!»
      Расхохотавшись, она непроизвольно взглянула на экран радара. Ну конечно, шаттл Жардена был уже на подходе: дисплей показывал его курс и мигающий идентификационный код. Селия кивнула, но спустя мгновение нахмурилась. На подходе-то он на подходе, но что-то с ним было неладно. Он явно отклонился от оптимального маршрута между «Геенной» и базой – на несколько градусов, – и, что уж совсем странно, это отклонение увеличивалось. Получалось, будто Жарден хочет облететь поле и зайти на посадку с запада... На кой черт? Штайнер потерла бровь.
      В этом не было никакой надобности. Больше того, пилоты старались избегать подлета с запада даже по требованию диспетчерской, поскольку западный маршрут пролегал непосредственно над личными покоями гражданина бригадира Трека. Сама Штайнер уже более трех лет не пилотировала шаттлы с провиантом, однако прекрасно помнила, что в свое время боялась этого больше, чем пролета над автоматически запрашивавшими опознавательный код постами противовоздушной обороны. Потревожить покой начальника было страшнее, чем оказаться сбитой: в конце концов, лазер или ракета могут убить тебя только один раз.
      Однако Жарден определенно делал круг, чтобы зайти с запада, причем на большой высоте.
      «Ну, умник, – прищурилась Штайнер, – если ты разбудишь Трека во время послеобеденного сна, даже любовь к уставу не спасет твою задницу!» Еще мгновение она следила за изображением, а потом пожала плечами и потянулась к кнопке коммуникатора.

* * *

      – Жарден, говорит Штайнер, – прозвучало из динамика, и Тремэйн с Хонор переглянулись. – Будь любезен, скажи, что за дурь ударила тебе в башку? Ты хоть понимаешь, над чьимдомом собираешься пролететь?
      Одновременно заговорил внутренний коммуникатор.
      – Выход на начальную позицию через тридцать восемь секунд! – доложила Линда Барстоу из тактической секции.
      – Вас поняла, – отозвалась Хонор и убрала пластиковый кожух, закрывавший гашетку.
      «А что это у тебя в корзинке, Красная Шапочка?» – прозвучало в отдаленном уголке ее сознания, когда рука потянулась к рычагу выбора вооружения.
      – К бою готова! – сказала она.

* * *

      Штайнер нахмурилась, удивляясь тому, что шаттл летит прежним курсом, а Жарден не отвечает. При входе в зону, контролируемую средствами ПВО, изображение судна на экране высветилось зеленым: система автоматически запросила опознавательный код и идентифицировала корабль как «свой». Штайнер, однако, продолжала хмуриться: причин для тревоги вроде бы не было, но непонятное поведение гражданина лейтенанта ее раздражало.

* * *

      – Слышь, Жарден! – На этот раз голос в динамике звучал очень едко. – Охота тебе придуриваться, так можешь летать кругами хоть до посинения, но если Старик рассердится, я твою задницу прикрывать не стану! У тебя что, сдвиг по фазе?
      – Похоже, мэм, они до сих пор покупаются на наш опознавательный сигнал, – заметил Тремэйн.
      Голос его звучал на удивление спокойно, но по лбу, несмотря на прохладу кондиционированной кабины, скатилась бусинка пота, и Хонор невесело усмехнулась. Взгляд ее по-прежнему был прикован к голографическому изображению базы. Им удалось составить достаточно подробный план на основе данных, раздобытых Харкнессом на «Цепеше», а последние пять минут пассивные сенсоры старательно выявляли и добавляли к схеме дополнительные цели. С полдюжины объектов уже было выделено ярко-красными кругами.
      – Пока что нас не раскусили, – согласилась Хонор. – Пришло время показать, что к ним пожаловала не Красная Шапочка, а злой и голодный Серый Волк с острыми зубами.
      Негромко прозвучал зуммер: сигнал означал, что ближайшая очерченная красным зона находится на расстоянии двенадцать километров – то есть на дистанции поражения.
      Хонор выпрямилась, и голос ее зазвучал с ледяной четкостью.
      – Тактик, подсветку на цель номер один! – приказала она.

* * *

      За спиной у Селии взревела сирена тревоги. Она развернула кресло, в это время что-то со стуком упало на пол. Гражданин сержант, ее помощник по дежурству, уронив электронную книгу, ошарашено разинул рот: мигающая красная лампа указывала, что на центр управления огнем направлен луч лазера подсветки цели. Подобная ситуация была предусмотрена в уставе, который предписывал определенные действия, совершенно не зависящие от того, свой или чужой корабль производил прицеливание. Однако сержант да и сама Штайнер оказались не готовыми к такому повороту событий. А когда они пришли в себя, было уже поздно...

* * *

      – Пуск! – скомандовала сама себе Хонор и нажала кнопку.
      Наводящаяся по лазерному лучу ракета соскользнула с направляющих и с ускорением в четыре тысячи g устремилась к цели.
      – Пуск произведен! – громко произнесла Хонор.
      – Цель номер два взята, – немедленно доложила Барстоу.
      – Пуск! – отозвалась Хонор, и вторая ракета с ревом понеслась к базе. – Пуск произведен!
      – Цель номер три взята!
      – Пуск!

* * *

      Дистанция была недостаточна для того, чтобы ракеты представляли собой мощное кинетическое оружие, однако оружейники БГБ позаботились об атаках на защищенные цели и снабдили свои ракеты боеголовками страшной разрушительной силы.
      Первое же попадание разметало главный радар управления огнем базы «Харон»: на его месте вздулся огненный шар, во всех зданиях в радиусе километра повылетали стекла. Вторая ракета разнесла в клочья еще один радар, третья уничтожила первую ракетную батарею ПВО, следующая покончила со второй батареей. К тому времени, когда ошеломленная Штайнер вскочила на ноги, еще шесть ракет находились в полете, устремляясь вдоль лазерных лучей к намеченным целям.

* * *

      Когда люди, сидевшие у иллюминаторов, увидели внизу пламя взрывов, десантный отсек разразился торжествующим ревом, но Хонор некогда было отвлекаться. Она полностью сосредоточилась на своей задаче и теперь составляла единое целое с Тремэйном и Барстоу. Барстоу стала высматривающими добычу глазами, Скотти – несущими птицу вперед ястребиными крыльями. Ну а сама Хонор... сама Хонор была десницей смерти. Ее зрячий глаз полыхал яростным огнем, когда уцелевшая рука, нажав гашетку, отправила в путь последнюю ракету, добавив еще одну волну к морю огня, поглотившему наземные средства защиты базы «Харон».
      – Выделяю готовые к взлету суда!
      – Вас поняла!
      Хонор задала увеличение изображения и увидела группу ботов с подвешенными под фюзеляжами ракетами. Это были единственные вооруженные суда на площадке, и они не предназначались для воздушного боя. Их оснастили на тот случай, если заключенные какого-нибудь лагеря спятят, взбунтуются и захватят шаттл с провиантом. Возможность возникновения ситуации, складывавшейся прямо сейчас, основателям лагеря просто не приходила в голову, однако один пилот, сообразивший, что к чему, уже бежал к этим ботам, намереваясь поднять один из них в воздух и навязать нападавшим сражение.
      Он опоздал: атакующие уже вышли на дистанцию прицельного бомбометания.

* * *

      Гражданка майор Штайнер, не веря своим глазам, смотрела на сеявшего смерть и разрушение чужака.
      «Это не Жарден, – ошалело произнесла она про себя. – Это вообще не грузовик. Чертов штурмовой шаттл, вот что это такое! Откуда вообще взялась здесь такая хрень?»
      Ответа у нее не было, однако она собственными глазами видела, как штурмовик с опознавательными знаками БГБ на борту обстреливает взлетное поле. Да, Жарденом тут и не пахло, но корабль-то был свой... и все происходящее казалось бессмысленным кошмаром. Боже правый, что же случилось?
      Бог, однако, молчал. А майора Штайнер, которая своими глазами видела, как спятивший штурмовик накрыл бомбами единственные на всей планете вооруженные корабли, взрывной волной швырнуло на пол диспетчерской башни.

* * *

      Аккуратный строй ботов накрыло бомбовым ковром. Хонор сбросила не осколочные бомбы, предназначавшиеся для уничтожения живой силы, а кассеты с мощными, рассчитанными на разрушение наземной боевой техники «драконьими зубами». Сотни бомбочек, каждая не больше бейсбольного мяча, дождем обрушились на ровные ряды легких судов, разом сдетонировали, и по полю пронеслась всепожирающая волна яростного белого пламени. Когда она добралась до водородных топливных баков, белый огненный вал расцветился ярко-голубыми протуберанцами. Корпуса разметало и искорежило, словно игрушки, разбросанные и растоптанные расшалившимся капризным ребенком.
      – Садимся, Скотти! – спокойно скомандовала она и включила коммуникатор. – Волчонок, это Большой Злой Волк. Мы на базе.

* * *

      –  Чтоты сказал? – переспросил гражданин лейтенант-коммандер Проксмир, непонимающе уставившись на офицера связи.
      – Сэр, лагерь «Харон» подвергся нападению! – повторил гражданин лейтенант Агард.
      Не будь его голос столь растерянным и испуганным, лейтенант-коммандер мог бы предположить, что связист сморозил идиотскую шутку. Однако если это не шутка... то что, черт возьми, случилось? Кто мог напасть на базу? У заключенных нет для этого никакой возможности, а внешний враг должен был сначала с боем прорваться сквозь орбитальные защитные рубежи!
      И наконец, если кто-то, кто бы он ни был, и вправду напал на базу, то что в этой ситуации делать ему, Проксмиру?
      Лейтенант-коммандер потер губу в напряженном раздумье. Во всей системе Цербера его должность считалась едва ли не самой скучной синекурой: он отвечал за связь в чрезвычайных ситуациях. Именно через него в случае экстренной необходимости Аид мог связаться с внешним миром. Разумно рассудив, что кто-то должен исполнять и такую работу, Проксмир не жаловался, когда после четырех с лишним лет службы в качестве дипломатического курьера его засунули в эту дыру. Скука скукой, зато перенапрягаться здесь не приходилось, а через восемь стандартных месяцев (об этом он напоминал себе каждое утро) срок его пребывания в системе Цербер закончится навсегда.
      Сейчас его заботили другие проблемы. Подчиненный ему курьер массой сорок тысяч тонн представлял собой одну из самых быстроходных моделей космических судов, но он состоял в основном из парусов Варшавской и комплекта импеллеров военного образца. Быстроходность достигалась за счет уменьшения тоннажа, и жизненное пространство для размещения экипажа из тридцати человек было сведено к минимуму. Чтобы скученность и теснота не сводили людей с ума, половина экипажа постоянно находилась на Стиксе. Разумеется, это противоречило куче инструкций, правил и Предписаний, но командир базы не возражал, а сам Проксмир не видел в излишнем формализме смысла. Вздумай руководство «Харона» отправить срочную депешу, он без труда поднял бы отдыхавших членов команды на орбиту, но за все время службы лейтенант-коммандера на Цербере такой надобности не возникло.
      Сейчас Проксмир проклинал собственное благодушие, однако понимал, что ни в чем не виноват. Никто никогда не угрожал Аиду. Черт, даже координаты этой планеты не были известны никому, кроме Бюро госбезопасности! Неужели он должен был подвергать людей ненужным лишениям только ради соблюдения дурацких инструкций?
      Впрочем, как оказалось, не таких уж дурацких. Внизу творилось что-то невообразимое, на борту находилась лишь половина экипажа, а от гражданина бригадира Трека никаких указаний не поступало.
      – Запустить импеллеры! – хрипло приказал лейтенант-коммандер.
      – Есть, сэр!
      Кивнув, Проксмир снова уставился на дисплей. Для полного разогрева узлов кораблю требовалось почти сорок минут, и он отчаянно надеялся, что к тому времени, когда он будет готов к полету, ситуация внизу прояснится и ему вовсе не потребуется никуда лететь.

* * *

      Как только Скотти Тремэйн посадил шаттл, тяжелые импульсные пушки обеих верхних башен, к которым присоединилось и нижняя, принялись поливать поле огнем, разнося вдребезги находящиеся поблизости наземные транспортные средства. Потом распахнулись десантные люки, и три сотни вооруженных до зубов и тщательно проинструктированных мужчин и женщин приступили к выполнению плана. Разделившись на три отряда, они, подобно духам мщения, исчезли в дыму и пламени.
      – Десант высажен! – доложил Харкнесс – Люки задраены!
      – Вас понял, – отозвался Тремэйн, и штурмовик с ревом взмыл в воздух. Все средства ПВО базы были подавлены, однако наземные боевые машины еще уцелели, и Скотти завис над полем в позиции, позволявшей пресечь любую попытку гарнизона пустить их в ход.

* * *

      – Вперед! Вперед! Вперед! – зычно ревел Хесус Рамирес.
      Его отряду отводилась решающая роль. МакКеон возглавил группу, задачей которой являлся захват боевых машин и арсенала, группа Анри должна была занять позиции по периметру взлетного поля, и обе задачи были более чем серьезными. Однако отряд Рамиреса рвался вперед сквозь хаос взрывов и зажженных коммодором Харрингтон пожаров, ибо одно-единственное укрепленное сооружение Хонор намеренно оставила нетронутым, и его следовало захватить неповрежденным.
      Неожиданно из-за завесы дыма появилась небольшая группа «черноногих». Один или двое имели импульсные пистолеты, остальные, похоже, вообще не успели вооружиться, но никто из повстанцев рисковать не собирался. Загудели импульсные ружья, кашлянул гранатомет, и отряд БГБ полег в одно мгновение. Вроде бы кто-то из «черноногих» хотел сдаться... но не успел. Рамирес и его люди пробежали по мертвым телам.

* * *

      Гражданка майор Штайнер с трудом поднялась на ноги. Лицо ее было в крови, в ушах звенело, однако она понимала, что ей невероятно повезло. Внешнюю кристаллопластовую стену диспетчерской башни разнесло вдребезги, и острые осколки пронеслись по помещению, как шрапнель. Вся ее смена погибла, лишь она одна, шатаясь, ковыляла сейчас к двери.
      Надо выбраться, твердила она себе, выбраться, соединиться со своими и дать отпор. Базу атаковал один-единственный штурмовик, с которого могли высадить не более двухсот человек. Гарнизон базы имеет десятикратное численное превосходство, не говоря уже о боевых машинах, оснащенных тяжелым вооружением. Нужно только оправиться от потрясения, собраться вместе, и...
      Она выбралась из полуразрушенной башни, прибавила шагу... и наткнулась на взвод Анри Десуи. Двенадцать человек из двадцати пяти мгновенно вскинули оружие...
      Возникни у кого-то потребность идентифицировать останки, эта процедура даже у самого квалифицированного судебного медика заняла бы не один день.

* * *

      – Вперед! – скомандовал Алистер МакКеон, и полдюжины его людей устремились через открытое пространство к парку боевых машин.
      Горстка «черноногих» пыталась оказать сопротивление: кто-то открыл огонь из легкого трехствольника, сразив двоих атакующих, но огневая точка была подавлена прежде, чем люди Алистера успели ответить на огонь.
      «Этому стрелку следовало целить в штурмовик, благо он завис неподвижно, – мрачно подумал МакКеон. – Конечно, шансы подбить бронированный шаттл из ручного оружия ничтожны, но чем черт не шутит?» А уложив двоих атакующих, смельчак из БГБ добился лишь того, что привлек к своей огневой позиции внимание Хонор. Штурмовик развернулся, нос его слегка опустился, и здание, из которого был произведен выстрел, исчезло в дыму и пламени. Не ограничившись ракетой, Харрингтон прошлась по развалинам огнем тяжелого носового трехствольника.
      МакКеон взмахнул рукой, и его люди хлынули на площадку. Там оставалось несколько десятков хевенитских техников, ремонтировавших наземные бронированные машины, однако лишь половина из них удосужилась прихватить с собой на рабочую площадку пистолеты. Правда, среди них нашлись отчаянные ребята, сражавшиеся с отвагой и умением, каких трудно было ожидать от костоломов из БГБ. Захват парка стоил МакКеону одиннадцати человек, но все машины оказались в его руках. На случай попытки хевов прорваться и завладеть боевой техникой Алистер выставил охранение из пятнадцати человек, остальные рассредоточились по машинам – бронетранспортерам и легким танкам.
      МакКеон вскочил на броню. Когда заработала турбина и металлический корпус стал подрагивать под его ногами, он оскалил щербатый рот в пугающей ухмылке.

* * *

      – Давай! – рявкнул Рамирес.
      Стоящая рядом с ним женщина нажала на кнопку дистанционного взрывателя. Раздался взрыв, бронированная дверь рухнула, и в образовавшийся проем ринулись люди Рамиреса, вооруженные для боя в помещении пульсерами и легкими гранатометами.
      Встречный огонь из импульсных ружей уложил двоих атакующих, но не остановил атаку, подавив сопротивление несколькими выстрелами из гранатомета, повстанцы ворвались внутрь.
      Они использовали светошумовые гранаты, не убивавшие, а лишь оглушавшие и выводившие противника из строя. Причиной тому было вовсе не сострадание к врагам. Задача группы Рамиреса заключалась в том, чтобы захватить находившееся внутри оборудование неповрежденным. Он уже потерял девятнадцать человек. И не хотел, чтобы эти жертвы оказались напрасными.
      Снова загудел вражеский излучатель. Бойцы Рамиреса выпустили тучу импульсных дротиков, снова громыхнула граната – на сей раз не световая, а что-то поосновательнее, – и все стихло. Женщина из отряда повстанцев высунула голову в коридор:
      – Коммодор, объект захвачен! Кое-что мы расколошматили, но ничего такого, чего нельзя было бы поправить.
      –  Maravilloso! – Рамирес торжествующе потряс кулаками над головой и бросился вперед, на бегу включая коммуникатор.

* * *

      – Коммодор Харрингтон, коммодор Рамирес занял командный пункт! – доложила старшина Барстоу.
      Хонор ощутила охватившее всю команду штурмовика ликование. Операция заняла на двадцать минут больше времени, чем предусматривалось оперативным планом, несколько раз хевы задерживали продвижение Рамиреса, ввязываясь в ожесточенные яростные схватки, но дело было сделано! Коммодор овладел наземным командным пунктом с которого осуществлялся контроль над всеми орбитальными системами планетарной защиты. Правда, контролировать их на деле он пока не мог: даже (что представлялось маловероятным) достанься ему совершенно неповрежденная аппаратура, надо было еще иметь секретные коды. Но время на это будет, Харкнесс собаку съел на компьютерных системах Госбезопасности. Сейчас главное другое: хевы тоже не смогут пусть в ход орбитальное оружие.
      – Волчонок, говорит Серый Волк, – произнесла она, нажав кнопку дальней связи. – Можете вылетать. Повторяю, можете вылетать.
      – Волк, это Волчонок, – донесся голос Джеральдины Меткалф. – Приказ ясен, шкипер. Вылетаем!

* * *

      На противоположной от базы «Харон» стороне планеты стартовал шаттл № 2, управляемый Джеральдиной Меткалф и Сарой Дюшен. Тактическая секция была отдана в полное распоряжение Джианы Ашер, в прошлом главстаршины боевого информационного центра «Принца Адриана», обязанности бортинженера выпали на долю главстаршины Хальбертона. Это был не первый полет Сары и Джеральдины на штурмовом шаттле, но команда на вылет поступила с запозданием, и они беспокойно переглянулись: небо уже начинало окрашиваться в темно-индиговый цвет.

* * *

      – Ну, что там? – раздраженно спросил гражданин лейтенант-коммандер Проксмир у своего растерянного связиста.
      – Сэр, – уныло отозвался Агард, – я не принимаю никаких сообщений. Диспетчерский пункт разгромлен, оперативный центр взлетел на воздух, и мне удается перехватывать только обрывки каких-то зашифрованных переговоров, по всей видимости, между нападающими. Ну а как там все выглядит, вы можете увидеть сами.
      Он указал на голографический дисплей, и Проксмир закусил губу. На курьере не было тактического поста, поскольку он не располагала никаким бортовым оружием, однако набор сенсоров имелся вполне приличный, да и небо над Стиксом было безоблачным. И эта прекрасная видимость заставила его желудок скрутиться в узел.
      Гремели взрывы, дымились развалины. Из парка начали выезжать бронированные боевые машины: с ходу вступая в бой, они вели огонь не по атакующим, а по защитникам базы. На чьей они стороне, было ясно видно из того, что чертов штурмовик по ним не стрелял! Более того, он обеспечивал им огневую поддержку с воздуха!
      Проксмир растерянно покачал головой. Происходило что-то невозможное, совершенно немыслимое! Эти люди – черт знает, кто они и откуда взялись! – всего за сорок минут овладели важнейшими секторами базы, включая парк боевых машин. Численный перевес оставался на стороне БГБ, но он мало что значил в ситуации, когда противник захватил все тяжелое вооружение и контролировал воздушное пространство.
      Правда, пока штурмовик обеспечивал поддержку с воздуха наземной операции, его пилоту было не до Проксмира. А стало быть, у гражданина лейтенант-коммандера оставалась возможность – вне зависимости от того, овладеет враг всей базой или нет, – улететь за помощью.
      – Командир, импеллеры через тридцать пять секунд! – доложил встревоженный второй инженер, и Проксмир слабо улыбнулся.

* * *

      Вон он, Джерри, – пробормотала лейтенант-коммандер Дюшен.
      На тактической голограмме появилось изображение курьера.
      – Вижу, – отозвалась Меткалф, слегка подправив курс, – Джиана?
      – Я засекла ее, мэм, – отозвалась Ашер. – Хотя бортовые сенсоры у нас – полное дерьмо!
      Она пренебрежительно фыркнула, и Меткалф, невзирая на напряженность момента, усмехнулась. Они с Ашер прослужили на борту «Принца Адриана» почти два стандартных года, и она знала, как гордилась Джиана утраченным ныне кораблем и своей причастностью к его экипажу.
      – Джиана, мне просто нужно знать, что ты можешь разглядеть.
      – Черта тут сделаешь...
      Ашер осеклась и спустя мгновение уже более спокойным тоном доложила:
      – Мэм, у них горячие импеллеры. Они вот-вот стартуют.
      – Черт! Сара, можем мы произвести выстрел?
      – Не самый лучший, – напряженно ответила Дюшен.
      – Джиана, доложи параметры.
      – Мэм, в настоящий момент мы имеем преимущество в скорости, но компенсатор у них лучше, а мощность двигателей выше. Они могут набрать пятьсот тридцать gпротив наших четырехсот, однако наша скорость сейчас приближается к четырем тысячам километров в час – шестьдесят семь километров в секунду, а у них – только двадцать семь. Текущая дистанция: один-три-точка-три-пять тысячи километров. Скорости сравняются через тридцать одну секунду, дистанция в этот момент составит один-два-точка-семь-два тысячи километров. После этого они начнут уходить от нас с преимуществом в ускорении в один с четвертью километра в секунду за секунду...
      – Сара?
      Меткалф оглянулась на Дюшен. Та пожевала губу, а потом с тоской вздохнула.
      – Наша пташка не предназначена для нападения на звездные корабли, даже такие маленькие, – начала она.
      Меткалф нетерпеливо дернула головой. Она сама была тактиком, но одновременно – более умелым пилотом, чем Сара, поэтому ответственность за ракетное оружие легла на Дюшен.
      – Выстрелить по яхте мы можем, – продолжала Сара, – но расстояние слишком велико, и, увидев пуск, они сумеют уклониться. Вот если бы нам удалось сократить дистанцию на шестьсот километров...
      Она осеклась, однако Меткалф понимающе кивнула. Мысли ее метались как молнии, прикидывая варианты, оценивая результаты, взвешивая и отбрасывая альтернативы.
      Курьеры, в отличие от боевых кораблей, не несут вооружения и электронных средств ведения боя.