На протяжении целого утра кранолта непрерывно стягивали свои силы. Туземцы на все лады трубили в трофейные горны, били в барабаны, издеваясь над иноземцами, засевшими в стенах крепости. Наконец они двинулись.
      Панер, неотрывно наблюдавший с главного бастиона за показаниями удаленных датчиков, многозначительно кивнул головой. Шедшие в первых рядах мардуканцы несли складные лестницы и длинный увесистый таран. “Неплохо подготовились, — подумал про себя Панер. — Но им еще никогда не приходилось штурмовать город, который защищают имперские морские пехотинцы”.
      — Третий взвод, когда группа с тараном подойдет к воротам на расстояние в сто пятьдесят метров, стреляйте из пушки.
      Роджер наблюдал за происходящим со стены. Солидно укрепленная огневая позиция была специально подготовлена для одной из плазменных пушек, так что с этого места можно было относительно безопасно наблюдать за наступлением врага.
      Казалось неразумным не использовать огонь тяжелых орудий и ждать, пока кранолта подойдут совсем близко, но приказы Панера выполнялись беспрекословно.
      Капрал Каткарт вконец замучился, борясь с многочисленными недостатками своего бронекостюма. Вот почему, когда прозвучала команда уничтожить таран, он был счастлив, что займется наконец стоящим делом.
      Первые мастера, строившие защитные сооружения, рассчитывали, разумеется, только на оружие, приводимое в движение мускульной силой, поэтому оборонительные площадки получались довольно просторными. Подступы к крепости были вымощены булыжником на протяжении примерно ста пятидесяти метров от главного флигеля. Городские здания начинались несколько дальше. Сгнившие, полусгоревшие, сплошь заросшие руины этих жилищ сильно мешали прицельному огню и препятствовали полномасштабному использованию всех преимуществ дальнобойной стрельбы. Кроме того, в большинстве ближайших к крепости развалин были установлены датчики, и Каткарт использовал их для наблюдения.
      Подкатив пушку к бойнице, капрал даже облизнулся, предвкушая удовольствие. Надо сказать, что пушка могла применяться в двух различных конфигурациях: либо как используемая совместно бойцами расчета, либо в индивидуальном порядке. В данном случае пушка снабжалась откатными колесами, которые оказывались полезными и для оперативного перемещения орудия в случае надобности.
      — Так, внимание, все отступили подальше. Наконец-то Каткарт нажал на кнопку и расцвел от удовольствия, так как на его шлемофонном экране стенобитный таран сразу же окрасился в красный цвет. Это означало, что встроенный компьютер распознал таран как цель и стал автоматически корректировать направление дула.
      Конечно, то же самое, вероятно, можно было проделать и быстрее, но у Каткарта был достаточный запас времени, и он не хотел поспешностью испортить первый выстрел. Стоя за пушечным щитком, он удостоверился, что сзади него никого нет. К счастью, все уже спрятались за прикрытие… весьма разумно, если припомнить, что плазменные пушки имеют тенденцию взрываться.
      — Огонь!
      Три почти одновременно выпущенных заряда не раскололи таран, нет — они превратили его в пыль, как, впрочем, и всех, кто его нес, и всех, кто оказался в радиусе сорока метров от места взрыва. За границей смертельной зоны никто не погиб, однако многие получили сильнейшие ожоги. От жуткого потрясения толпа завопила, но чувствовалось, что после джулиановских демонстраций туземцы были уже к этому морально готовы.
      Узкие кривые улочки, заваленные камнями и сплошь покрытые буйной растительностью, расщепляли поток воинов кранолты на несколько ответвлений, чего как раз земляне больше всего и опасались. В случае лучшей организованности мардуканцев их атака после этого непременно бы захлебнулась. Однако именно полное отсутствие организации и спасло варваров. Выстрел Каткарта не обескуражил их, а только раззадорил.
      Это и послужило главной причиной, заставившей Панера разработать оригинальный план. Если пенистые были готовы к серьезным потерям, значит, они будут стремиться атаковать “всем миром”, по-видимому полагая, что численность решает все. Вот капитан и решил воспользоваться этим обстоятельством.
      Хитрость плана заключалась в том, чтобы наносить врагу удары, призванные раззадорить его, разозлить и вынудить снова и снова лезть на рожон. Таким образом капитан рассчитывал постепенно вырезать главные силы кранолты. Тут важно было не перестараться. Если причиненный урон окажется слишком велик, варвары могут отказаться от атаки и отступят, продолжая держать город в осаде в расчете на то, что голод заставит землян время от времени покидать свои укрепления, а значит, туземцы смогут устраивать им в лесу бесконечные засады и ловушки. Что Панера, естественно, не устраивало.
      Выстрел Каткарта фактически послужил сигналом для остальных.
      — Огонь! — прокричал по взводной связи сержант Джин и первым подал пример.
      Первая волна огня, обрушившаяся на кранолту, смела несших лестницы мардуканцев, но не охладила пыл нападавших: идущие следом и с боков тут же снова подхватили лестницы и пошли на штурм.
      Панер кивнул. Наступление врага происходило по более или менее рассчитанному им сценарию, хотя лестницы явились сюрпризом. То, что варваров фактически оказалось даже больше, чем следовало из оценок компьютера, вынудило внести в план битвы некоторые коррективы. Выяснилось, что силы врага распределились неравномерно. К примеру, на западном фланге, как раз где находился взвод Роджера, туземцев оказалось значительно больше.
      — Нужно перенаправить огонь из гранатометов, — скомандовал Панер. — Цельтесь в середину толпы, удаление примерно семьдесят пять метров. Необходимо создать брешь в атаке.
      — Есть, — ответил Яско. Он руководил обороной правой стены.
      Гранатометчики вышли из бастионов и направились к позициям, где вели прицельный огонь стрелки из ружей. Изготовив гранатометы к бою, вновь прибывшие ожидали, когда капитан даст “добро”.
      — Огонь!
      Двенадцать гранатометчиков выстрелили почти одновременно. Двадцать четыре гранаты полетели в толпу кранолты. Прогремевшие взрывы образовали солидные проплешины в наступавшей орде. Сотни четырехруких варваров скорчились в смертельной агонии, добиваемые снайперскими ружейными выстрелами.
      — Еще! — командовал Панер. — На пятьдесят метров дальше.
      И снова из дул орудий полетели смертоносные снаряды, как косой сметая сотни и сотни мардуканцев. Но враг напирал и напирал. Издавая истошные воинственные крики, трубя в горны, в бой вступали все новые и новые бойцы, смыкаясь над искалеченными телами своих товарищей.
      — Ладно, — удовлетворенно произнес Панер. — Давайте назад, в укрытие.
      Большинство гранатометчиков стали возвращаться в бастионы. Оставшиеся у стены снова взяли свои ружья и открыли огонь.
      Враг продолжал наступать.
      — Сэр, — доложил Яско. Его резкий голос прозвучал несколько хрипловато. — Тут слишком много лестниц. У меня не хватает рук. Нужна помощь.
      — У меня то же самое, — сказал Роджер, и до Панера донесся характерный металлический звук, означавший только то, что идет уже рукопашная схватка. — Мы потеряем стену!
      — Что-то слишком быстро, — прошептал Панер, глядя через бойницу на позицию Роджера. Действительно, на стене появились варвары и вступили в яростный бой с пехотинцами. Капитан увидел, как принц отрубил одному пенистому голову, в то время как Корд пронзил другого копьем.
      — Вызовите гранатометчиков и пушкарей! — приказал Панер. До сих пор они стояли в укрытии, защищаясь от мардуканских дротиков, однако сейчас поток жалящих стрел значительно поредел. Стало ясно, что кранолта с фанатичной одержимостью стремятся прежде всего захватить стены.
      Свежая помощь подоспела вовремя, отбросив варваров от стен. Убедившись, что среди его солдат убитых нет и лишь несколько человек получили ранения, Панер немного успокоился.
      — Прекратить огонь! Отнесите раненых в бастионы. — Взглянув сквозь амбразуру, капитан заметил, что враг вроде бы в спешном порядке ретировался. — И будьте готовы к следующей атаке!
      — Диспреукс, в укрытие. — Роджер показал пальцем в сторону бастиона.
      — Я не особенно пострадала, сэр. — Держа ружье неповрежденной левой рукой, она пыталась ею же его и перезарядить.
      — Я сказал, срочно в бастион! — Роджер выхватил у нее ружье. — Это приказ, сержант.
      Нимашет стиснула зубы, но затем успокоилась и кивнула головой.
      — Есть, сэр! — отсалютовала она левой рукой.
      — Пусть Лизис вас заменит.
      — Хорошо, — ответила девушка и повернулась к воротам.
      — Кеймсваран! Почему вы еще здесь? Я же вам приказывала — немедленно в бастион!
      — Похоже, опять попрут? — спросил принц, подойдя к Джимми Делтану, что-то колдующему со своим ружьем.
      — Да, вроде к тому идет, ваше высочество. Когда открываем огонь?
      — Когда Джин даст команду, — ухмыльнулся принц. — Даже я не стреляю, пока он не скомандует!
      — Ясно, ваше высочество, — ответил рядовой, недоумевая, почему, собственно, обязательно нужно ждать, пока туземцы подойдут поближе. Ведь оружие стреляет на очень большое расстояние.
      Принц словно прочитал его мысли.
      — Я понимаю, как изматывает такое ожидание. Но представьте себе альтернативу. Представьте, что мы заставим их сейчас отступить, а потом всю дорогу, до самого моря, будем натыкаться на их нескончаемые засады. Вот именно для того, чтобы этого не случилось, нам необходимо убить их всех, Джимми, понимаешь?
      Делтан и не подозревал, что принцу знакомо его имя.
      — Да, ваше высочество.
      — В данный момент я не принц Роджер, Джимми. Я просто командир взвода. Называй меня лейтенантом Макклинтоком.
      — Да, ваше… лейтенант, — ответил рядовой.
      Снова лестницы были приставлены к подножию стены, — варвары пошли на второй приступ.
      — Огонь! — прорычал Джин, намечая себе жертву, — очередной попавший в прицел пенистый был буквально увешан трофейными горнами. — Получай, козел, — прошептал Джин, испепелив вожака и двух сопровождавших его воинов.
      Роджер достал дополнительный магазин, и, не прекращая стрелять, присоединил его к ружью. Такая сдвоенная магазинная система специально предусматривалась для ситуаций вроде этой. Конечно, точность стрельбы в момент переключения несколько снижалась, но поскольку он вел огонь по несметной массе врага, то промазать было практически невозможно.
      Подножие стены было буквально завалено трупами, но опять появлялись лестницы, и все новые и новые варвары лезли по ним наверх.
      — Гранаты, Ганни! — Роджер прислушался к своему собственному голосу, переданному по радио, и удивился, насколько спокойно он прозвучал. Принц сделал еще один залп, на этот раз в арьергард наступавшей орды. Слишком часто перегибаться через стену, стреляя отвесно вниз, было небезопасно.
      — Да, сэр, — откликнулся Джин. Несколько гранат разом обрушились на головы столпившихся внизу воинов кранолты и взорвались с поразительной эффективностью. Выраставшие горы трупов, правда, несколько уменьшали этот эффект, поглощая ударную волну и осколки. Возникавшие от взрывов воронки с поразительной поспешностью заполнялись новыми разъяренными фанатиками.
      Роджер рванулся вперед, как только первая лестница появилась в его секторе. Вместе с рядовым Стиклесом им удалось оттолкнуть ее от стены, — послышался истошный крик сорвавшихся вниз пенистых. Но за время, пока они разбирались с одной лестницей, к стене было приставлено еще три штуки. Варвары лезли напролом, пытаясь числом задавить защитников, которые уже явно не поспевали уследить за всем периметром стены.
      — Гранаты! — ревел Панер. — Все, что есть! Распоров левой рукой один из стограммовых цилиндров, висевших на ленте, и нажав на активатор, принц метнул гранату через стену, как раз в тот момент, когда первый пенистый вскарабкался на вершину лестницы. Однако к несчастью, мардуканец оказался не единственным — еще несколько варваров перелезали через парапет.
      Внезапно патронник опустел, и Роджер, отбросив ставшее бесполезным ружье в сторону, выхватил меч. Со стороны вся эта битва выглядела полным бредом, совершеннейшим кошмаром: сонмы визжащих варваров карабкались на парапет, хватаясь нижними руками за перила лестниц, а в верхних сжимая холодное оружие. Вступив в рукопашную схватку с пенистым, оказавшимся мощнее, чем встречавшиеся ему до сих пор, Роджер обнаружил, что стоит спина к спине с Кордом и что они практически одни. Большинство пехотинцев отступили в бастионы, а с теми, кто не успел, — их, к счастью, оказалось немного — уже было покончено.
      — Корд! — заорал Роджер. Сделав обманный финт, принц изловчился и мощным ударом разрубил кранолтца от груди до бедра. — Нужно срочно сваливать отсюда!
      — Без сомнения! — прокричал в ответ шаман, заколов еще одного нападавшего. Туземец рухнул как подкошенный, но неожиданно на смену убитому появились еще трое. — Вот только как?
      Принц бросился на помощь Корду как раз в тот момент, когда рядом рванули несколько гранат, выпущенные из бастиона гранатометчиками третьего взвода.
      Взрывами славненько расчистило стену, обратив нападавших в кровавое месиво. Солдатам в бронекостюмах, оказавшимся поблизости, взрывы не причинили вреда.
      Осколками сильно ранило Корда, повредив ему ноги. Роджер, спасаясь от мгновенной смерти, успел броситься на пол, спрятавшись за грузным телом шамана.
      Медленно привстав на ноги, ощущая жуткий звон в ушах, принц неожиданно почувствовал, что кто-то приподнял его и перекинул через плечо.
      — Отлично, — проговорила Диспреукс. — Ну, что скажете, герой?
      — Корда спасите, — прохрипел принц, соображая, кто же его несет. “Наверное, Ст. Джон либо Мутаби, — подумал он, — самые крепкие здесь”.
      — Все уже сделано, — ответила Нимашет, берясь за край носилок, куда положили шамана.
      Последнее, что успел запомнить Роджер, был силуэт пенистого, перелезшего через парапет и занесшего руку с мачете над головой Диспреукс…
      Панер слушал отчеты и кивал головой.
      — … Убедитесь, что все укрылись в бастионах. Поглядев вниз, на колышащееся море пенистых, капитан покачал головой. Казалось, что толпа совершенно не поредела, но это была иллюзия. Противник потерял уже почти пятую часть своего войска. Наконец-то наступило время для настоящего избиения.
      — Взорвите ворота!
      Деревянная перегородка, на время заменявшая разрушенные ворота, выполнила свою миссию и стала ненужной. Уничтожение ворот преследовало две цели: позволяло выйти наружу облаченным в бронекостюмы и вооруженным до зубов пехотинцам и одновременно впустить оголтелую орду мардуканцев. Потеря варварами бронебойного тарана заставила их в ярости бросаться на деревянный барьер, пытаясь копьями и топорами пробить в нем отверстия. Рев нетерпения был отчетливо слышен даже сквозь грохот битвы, но до сих пор взрывы косили рьяных фанатиков, вынуждая уцелевших откатываться от ворот. И вот наконец-то ворота исчезли. Рев ликования покрыл все остальные звуки. Мардуканцы теперь могли ворваться внутрь крепости! Цитадель пала!
      — О, капитан, это было великолепно, — прошептал Джулиан, рассматривая сквозь огневую амбразуру открывшийся проход. Поток пенистых разделился на две части: половина помчалась к зданию крепости, а остальные устремились к внутренним лестницам, ведущим в бастионы. Джулиан просунул в щель дуло пушки.
      В арсенале землян оказалась целая уйма разнообразных боеприпасов. Помимо стандартных десятимиллиметровых металлических пуль с керамическим ядром имелись также бронебойные снаряды и снаряды для “специфических боевых действий”. Бронебойные были весьма эффективны против любых известных видов бронекостюмов и бронетехники. Среди “специфических”, предназначенных для эффективной борьбы против толпы, самыми смертоносными были газовые с удушающим и нервно-паралитическим действием. Другие, способные уничтожать все живое на ограниченных пространствах, использовались в условиях замкнутых помещений. Последних у землян было немного, но предоставлялась прекрасная возможность их испытать.
      — Ну, идите, идите же сюда, — рычал Джулиан.
      Наблюдая с верхнего этажа центрального флигеля за происходящим во дворе, Панер спокойно жевал свою жвачку и ждал. Он выдул пузырь, когда первый взвод рапортовал, что копья врага уже влетают в амбразуры нижнего этажа бастиона. Капитан кивнул головой, прослушав сообщение из здания крепости о том, что мардуканцы пытаются разнести дверь; сжал пальцы в кулак, услышав звук ударов мачете где-то прямо у него под ногами. Наконец командир решился.
      — Огонь, — скомандовал он, отступив от амбразуры.
      Джулиан уже успел запрограммировать мини-компьютер своего шлемофона, чтобы отслеживать траектории вылетавших пуль, и перед тем, как нажать на спусковой крючок, тщательно прицелился. Удлиненный цилиндрический снаряд десятимиллиметрового калибра, казалось, вылетел не так стремительно, как можно было ожидать, однако в то мгновение, как он покинул ствол, он словно распустился подобно мерзкому цветку, разметав вокруг себя двадцать пять урановых шариков, расположившихся причудливым рисунком, напоминавшим паутину.
      Все шарики были соединены тончайшей сверхпрочной мономолекулярной нитью.
      Система, представлявшая собой усовершенствованную модификацию древнейшей концепции каскадной стрельбы, превосходила самые смелые ожидания, правда, то, что оружие будет применяться подобным образом, разработчикам даже в голову не могло прийти, поскольку незаметная для глаза нить почти беспрепятственно проникала сквозь орудия, ветви деревьев и тела. Но только почти. Если на своем пути она встречала достаточно плотное скопление живого мяса и костей, это препятствовало дальнейшему продвижению, даже несмотря на ее толщину в одну молекулу.
      В общем, первое испытание прошло успешно. Промахнув приблизительно треть двора, проволока разрезала каждого встреченного на пути туземца на аккуратные куски мяса, которые разлетелись вместе с брызнувшими фонтанами крови во всех направлениях. И это был лишь первый выстрел из джулиановского патронника. Тотчас последовал второй, и третий, и четвертый… Мощеный двор стал напоминать скотобойню. Уцелевшие мардуканцы при виде подобных зверств опешили и даже ослабили на мгновение свой яростный натиск. Невольные очевидцы буквально окаменели от шока и ужаса, превратившись в недвижимые скульптуры, заляпанные кровью своих расчлененных товарищей.
      Через несколько мгновений в дело вступили плазменные пушки, испепеляя все на своем пути.
      На уровне мостовой были установлены четыре такие пушки: по одной в каждом бастионе и еще две в здании самой крепости. Яростный огонь моментально выжег всю остававшуюся во дворе растительность вместе с уцелевшими мардуканцами.
      Одновременно включилась последняя плазменная пушка, установленная на самом верху стены. Хотя ее огонь был, возможно, менее интенсивным, но ничуть не менее эффективным и превратил атакующих бастионы варваров в гигантские обуглившиеся головешки и пылающие факелы. Пытаясь вырваться из этой жуткой топки, они с ужасными воплями бросались с высокой стены, ломая себе конечности и разбиваясь насмерть.
      Панер снова подошел к амбразуре и оглядел пространство за крепостными воротами. Ужас, царивший внутри двора и на стенах, не ощущали те, кто находился за границами крепости. Ослепленные яростью, следуя лишь инстинктивной жажде мести, варвары стремились попасть внутрь. Как капитан и ожидал, орда продолжала напирать, хотя с несколько большей осторожностью.
      — Приостановите огонь, — произнес он спокойно, пытаясь сохранять самообладание. — Нам не нужно, чтобы они убежали.
      “Еще не время”, — подумал командир.
      — Отступать надо, не понимаешь что ли, старый осел! — орал Панин Иске. — Неужели ты и теперь нам не веришь? Мы все здесь сдохнем!
      — Большая награда требует больших жертв, — сказал вождь клана. — Неужто ты думаешь, что раньше мы брали этот город без потерь?
      — Нет, — огрызнулся юный предводитель. — Похоже, ты совсем потерял рассудок! Я ухожу с остатками своих бойцов в лагерь. И пусть лесные демоны сожрут твою душу!
      — Тебя надо прогнать из клана, — спокойно сказал старец. — Трус. Мы еще побеседуем с тобой после победы.
      — Ну-ну, давай лезь своей башкой в петлю, козел старый, — прошипел Павин Иске. — Расскажешь мне потом про свои “победы”!
      Хоть на голове Элеоноры О'Кейси и был надет один из “запасных” шлемофонов, которые носили остальные пехотинцы, но, в отличие от последних, она так и не научилась толком обращаться со сложной электроникой. Беспрерывные хрипы, звуки взрывов, невнятные разговоры постоянно раздражали ей слух. Поскольку самостоятельно разобраться в какофонии звуков не представлялось возможным, ей приходилось обращаться за помощью к соседям. В данном случае таким единственным “транслятором” оказался Поертена. Что, естественно, создавало свои проблемы.
      — Что происходит? — периодически спрашивала она у оружейника. Элеонора, Мацуга и троица пилотов сидели посреди груды ящиков с боеприпасами в помещении, напоминавшем пещеру. Помимо гражданских здесь также располагались раненые, доктор Добреску, погонщики и девятнадцать встревоженных флер-та. От животных распространялся запах почище, чем в конюшне.
      — Пенистых скинули со стены, — отвечал коротышка пинопанец, пожимая плечами. — Однако они хотят снова пойти на штурм. Капитан собирается вскоре что-то объявить.
      — Как там Роджер? — поинтересовался Мацуга. На нем также был одет шлемофон, и он краем уха уже слышал о ранении принца.
      — С ним все в порядке, — сказал Поертена. — Просто шок. Сейчас он в норме.
      — Рад за него, — сказал Мацуга. — Очень рад.
      — Прекрасно, — кивнул головой Панер, прослушав известие. — Прекрасно. Передайте его доктору Добреску при первой же возможности. Понимаю, что сейчас это пока рискованно, но как только мы сможем открыть ту дверь, я хочу, чтобы его перевели в здание крепости.
      Проследив через щель амбразуры за перегруппировкой врага, капитан покачал головой. Несмотря на то, что земляне изрядно потрепали кранолту, варвары все лезли и лезли. Панер послал своему чипу мысленную команду, чтобы тот переключился на общую волну.
      — Ребята, враг возвращается для следующего приступа. У нас имеются раненые, значит, нас будет меньше на стене. Я хочу попросить взводных сержантов отобрать среди раненых тех, кто в состоянии ходить и держать в руках оружие. Кроме того, найдите еще людей, способных пополнить ряды гренадеров. Складывается ощущение, что туземцы не обескуражены случившимся. Крепитесь. Вскоре снова придется стрелять.
      — Гренадеры! Когда враги снова попрут через ворота, я хочу, чтобы вы усеяли двор их трупами. Если варвары примутся взбираться по лестницам на стены, возвращайтесь в бастионы.
      Капитан подумал, что бы еще такое напутственное сказать, но единственная фраза, которая приходила на ум: “Еще раз на подвиг, мои друзья!”, была бы излишне театральной, а потом он просто отключил микрофон.
      На несколько секунд в эфире воцарилась тишина, нарушаемая лишь лаконичными сообщениями по поводу огневых позиций и целей. Затем вдруг на локальной волне для третьего взвода пробился такой знакомый голос Джулиана.
      — Так, второе отделение. Я понимаю, что не могу быть в этот момент с вами, но я хочу вам напомнить, что… что… вы воины Великой Империи, черт ее дери.
      Затем послышалось хриплое всхлипывание, и Джулиан, задыхаясь, выговорил:
      — Я очень хочу, чтобы вы не ударили в грязь лицом. Запомните: непрерывный мощный массированный огонь!
      Неожиданно раздался смех — сержант Джин выражал недовольство, что бойцы отряда не умеют толком общаться по радио, однако сквозь его громкое скрипучее подхихикивание было ни черта не разобрать.
      — Запомните, — продолжал Джулиан, всхлипнув в очередной раз. — Вы солдаты… Великой Империи! Вы лучшие, самые лучшие. Ну, может быть, не самые совершенные — иначе вы бы попали в Золотой батальон, но на самом деле…
      — Джулиа-а-ан, — завыл Джин. — Сто-о-оп!
      — И я еще хотел бы добавить… может быть, мы видимся все вместе в последний раз… — не унимался сержант.
      — Внимание! Все к огневым рубежам! — протрещал по общей волне голос капитана Панера, перебив трансляцию по взводной сети.
      — Гронинген, — Джулиан с удушливым всхлипом обращался к самому уродливому и простоватому верзиле во всей компании. — Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя!
      Элеонора удивилась и очень испугалась, завидев одетую в бронежилет женщину, упавшую вдруг неподалеку от нее. О'Кейси привстала, желая оказать ей помощь, но Поертена поднял руку вверх, остановив ее и прислушиваясь к информации, передаваемой по радио. С испугом наблюдая за оружейником, лицо которого вместо прежнего испуга выражало теперь лишь досаду, она опять перевела взгляд на амазонку, безуспешно пытавшуюся подняться на колени. Все ее тело дергалось словно в конвульсиях. Элеоноре даже в голову не могло прийти, что такое могло с ней приключиться, как вдруг оружейник начал смеяться. Соскользнув вниз со своего насеста, сооруженного из ящиков с боеприпасами, и ухватившись за бока, пинопанец взглянул на доктора Добреску. который, сидя несколько секунд с открытым ртом, вдруг тоже заливисто захохотал.
      — Третий взвод! — пролаял Панер, когда оружейные залпы и взрывы гранат опять понесли смерть во вражеские цепи. — Сержант Джин! Чем вы там, мать вашу, занимаетесь?
      — А… — не нашелся что ответить Джин, затем, не выдержав, снова захохотал. — Извините, — его душил смех. — Извините, сэр, э…
      Яростная волна огня обрушивалась на варваров, кося их направо и налево, а до Панера продолжал доноситься с парапета приглушенный маниакальный смех.
      — Сержант Джин! Что там, черт возьми, у вас происходит?
      — Ах… — Это все, что смог произнести Джин. Выпустив очередную неконтролируемую очередь автоматического огня, сержант опять зашелся от смеха.
      Панер в ярости зарычал на Джина, затем переключился на взводную волну, и как раз в тот момент до него донеслись слова Джулиана:
      — Нет, правда, правда. Я люблю тебя! — завершившиеся истерическим гоготом, так как до очумевшего Гронингена наконец-то дошел комизм ситуации и он во всеуслышание весьма недвусмысленно и популярно объяснил, что произойдет, когда он доберется до шеи Джулиана.
      — Джулиа-а-ан! — нетерпеливо начал Панер, затем сделал паузу, так как заметил улыбки на лицах бойцов. Некоторых буквально душил нервный смех. Капитан успокоился, сообразив, что по крайней мере хоть один взвод не впал в пессимизм и вовсе не собирается погибать в ближайшем будущем.
      — А я хочу, — всхлипнул Джин, — доложить старшему сержанту, что я ее то-о-оже люблю!
      — Так, ладно, ребята, — сказал Панер, качая головой и пытаясь удержаться от смеха. — Давайте успокоимся и постреляем еще немножко в пенистых, хорошо?
      — Договорились, — откликнулся Джулиан. — Извините, шеф.

 
      — До этих тупых варваров дойдет когда-нибудь, что они проиграли, или нет? — устало произнес Панер.
      Разрушения, причиненные непрекращающимися взрывами плазмы, вынудили капитана покинуть головной флигель, от которого теперь осталась лишь груда камней, и перебраться в бастион третьего взвода. В течение продолжительного мардуканского дня кранолта понесли ужасающие потери, но атаковать не перестали. Надо сказать, что землянам тоже досталось. Из семидесяти двух воинов Великой Империи, выживших после первой засады туземцев, на ногах оставались не больше половины. Панер уже сожалел о принятом решении запереть Поертену и племянников Корда в крепости. Они, разумеется, были там в безопасности, но в битве на стенах могли принести немалую пользу.
      Панер покачал головой. Снаружи оставалось еще несколько тысяч варваров, и они вдруг прекратили попытки атаковать крепость. В последний раз туземцы решили не соваться в смертоносное пепелище крепостного двора, а сосредоточились исключительно на штурме стены и бастиона, где засел второй взвод. Атака сопровождалась плотным дождем из дротиков и, хотя была отбита, нанесла землянам ощутимый урон.