– Герцер, – позвал его Эдмунд, когда все расходились. Барон подошел к нему и положил руку на плечо. – Останься с нами. Ты, насколько я понимаю, еще не ел.
      – Мне нужно привести в порядок доспехи, сэр, – заартачился Герцер, искоса взглянув на Данаю и Рейчел. – И… по-моему, я не самый желанный гость в вашем доме.
      – Желанный, сынок, – улыбнулся ему Эдмунд. – Признаюсь, я был немного… озадачен, когда узнал о том, что произошло тогда. Но если кто-то и сомневался в твоей смелости, сегодня ни у кого не осталось никаких сомнений. Черт побери, двенадцать врагов! Хотел бы я услышать что-нибудь более сногсшибательное, чем твой краткий рапорт в зале магистрата! А смазка для доспехов найдется и в нашем доме.
      – И ты тоже, Баст. – Даная взяла эльфийку за руки. – Я уж думала, мы тебя никогда больше не увидим.
      – Ну, когда я узнала о том, что армия Мак-Кейнока идет к городу, я ни секунды не мешкала. Не могла же я уступить все веселье Эдмунду и Герцеру, – с улыбкой ответила Баст и взяла под руку Рейчел. – Я не против того, чтобы поужинать, да и компания меня вполне устраивает!
      Впятером они, не торопясь, пошли в сторону дома Эдмунда. Шли медленно из-за Данаи, которая в последнее время стала осторожничать при ходьбе. Вечером народу в городе было больше. Герцер с радостью отметил, что многие из людей вооружены. Он знал, что легионеры и лучники сделают все, чтобы не подпустить врага к городу, но кто знает, возможно, все вместе и с оружием в руках гражданские смогут защитить стены города.
      Эдмунд время от времени останавливался, чтобы поговорить то с одним, то с другим из жителей города. Все уже знали, что завтра защитники выступают в поход; многие люди чувствовали себя неуверенно, но после беседы с Эдмундом все становилось на свои места. Он просто отвечал людям, что лучше встретить врага вдали от города, и практически все соглашались с ним. А когда его спрашивали о численном преимуществе врага, Эдмунд указывал на Герцера, на его все еще покрытые кровью доспехи и смеялся: «Если один Кровавый Лорд может расправиться с двенадцатью врагами, представляете, что сможет сделать целый легион?» Люди кивали, многие изумленно смотрели на Герцера; уже на полпути за ними увязалась целая толпа мальчишек – они изо-всех сил старались маршировать по-военному и изображали из себя солдат.
      Герцер вдруг понял, что хотя Эдмунд вполне искренне пригласил его отобедать у себя в доме, он преследовал этим и еще одну цель. Но он также понял и то, что Эдмунд не отделяет личное от общественного. Он никогда не шел к успеху одним лишь путем, он объединял все усилия для достижения максимального эффекта. Герцер еще не понимал, как именно Эдмунд этого добивается, но знал, что со временем обязательно и сам научится поступать так же.
      По мере того как они приближались к дому, люди, шедшие за ними, расходились, и вот Эдмунд покачал головой и сказал:
      – Надо, чтобы кто-то следил за настроениями в городе.
      – Оставь за себя Герцера, – предложила Даная. – Он и так уже достаточно сделал.
      – Мое место вместе с легионом, доктор Горбани, – тихо проговорил Герцер.
      – Верно, – поддержал его Эдмунд. – Оставлю я Кейна или Ганни. Скорее, Кейна. Он будет возражать, но с кавалерией справится и Алисса. К тому же с отрядом милиции больше всего работал именно Кейн. – Он замолчал, потом улыбнулся. – Есть хорошая новость – я нанял кухарку. Даная… немного не в форме, а к достоинствам Рейчел умение готовить не относится.
      Он провел гостей в дом. Герцер чувствовал себя здесь спокойно. Даже уютнее, чем в казарме. Он вдруг очень ясно осознал, что с тех пор, как родители предоставили ему независимость, когда ему было четырнадцать лет, у него так и не было настоящего дома. И пожалуй, самым близким он мог бы считать именно дом Эдмунда.
      – Перво-наперво, снимай доспехи, – обратился к нему Эдмунд. – А уж потом выпьешь бокал вина и примешь ванну.
      – Думаю, что в доме найдется для тебя какая-нибудь одежда, – сказала Даная, усаживаясь в кресло и обхватив руками живот. – Боже, я уже думала, что если мне придется подниматься хотя бы еще на одну ступеньку, то я рожу прямо на месте. Скорее бы уж!
      – Пойду принесу вещи для Герцера, – вызвалась Рейчел.
      – Первой в ванну полезу я, – сказала Баст и тут же начала снимать свою скудную одежду. – Пришлось попотеть, чтобы спасти нашего мальчика!
      Эдмунд помог Герцеру снять доспехи, аккуратно отлепив ткань от раны на боку.
      – Это недостаток доспехов-пластин: если удар меткий, то легко может пройти в один из швов.
      – Почему мы тогда пользуемся такими доспехами? – спросил Герцер и поморщился – барон смазывал рану вонючей и едкой мазью.
      – Они более удобны на марше и во время земельных работ, – ответил Эдмунд. – Не очень-то легко сгибаться в монолитных доспехах или даже в кирасе. Доспехи-пластины предназначены для пехотинцев, которые выполняют еще и тяжелую работу. Зато в бою мы тоже можем легче двигаться и орудовать мечом и копьем.
      – А почему нельзя вниз поддевать кольчугу? – спросил Герцер.
      – Если тебе под силу носить на себе лишние килограммы, надевай, – кивнул Эдмунд, заканчивая перевязку. – Решай сам.
      Герцер вспомнил, сколько всего приходится тащить на себе Кровавому Лорду, и вздохнул.
      – Да, вы правы.
      – Нет идеальных доспехов, – подтвердил Эдмунд. – Все время приходится идти на какой-нибудь компромисс. Человек лишь сам выбирает тот компромисс, который считает лучшим.
      – Очень похоже на жизнь, – усмехнулся Герцер.
      – Я рад, что ты еще можешь смеяться.
      В комнату вошла Рейчел с одеждой в руках.
      – Все могло бы быть намного хуже, – ответил Герцер.
      – Каким образом?
      – Не знаю, – улыбнулся он. – Но скоро узнаем.
      – Ох уж эти мужчины, – покачала головой Рейчел. – А сейчас ты небось отправишься в ванную к Баст.
      – Ну, с тобой в бане я уже побывал, – заметил Герцер.
      – Это не то, – бросила в ответ Рейчел и вышла из комнаты; каждый ее шаг отдавался эхом по дому.
      – О чем это вы? – спросил Эдмунд. – Ну да ладно. Не понимаю только, почему она расстроилась.
      – Скорее всего, все вместе, – ответил Герцер. – В первую очередь, думаю, потому, что вы простили меня за проявленное малодушие тогда, с госпожой Данаей, а Рейчел никогда не простит мне этого.
      Эдмунд какое-то время словно что-то жевал, но потом кивнул.
      – Не сейчас, но со временем простит. Я знаю, вы… друзья.
      – Именно друзья. – Герцер вздохнул и посмотрел на дверь, в которую вышла девушка. – Друзья. – Он пожал плечами и улыбнулся. – С другой стороны, она прекрасный друг, и она угадала, чего именно мне сейчас хочется больше всего. Я иду в ванную.
      – Ужин будет готов через полчаса, – заметил Эдмунд. – Так что… поторопись.
      – Я слишком устал для чего-либо, кроме ванны, – с достоинством ответил Герцер.
      – Ну, конечно, – усмехнулся Эдмунд. – Будто бы мне не было семнадцати лет. К тому же не забывай, я знал Баст еще до того, как ты на свет появился.
      Герцер почувствовал, что побежден, пожал плечами, собрал вещи, принесенные Рейчел, и отправился в ванную.
 
      По негласному соглашению, за столом говорили обо всем на свете, кроме предстоящей битвы. Обсуждали новое здание лесопилки, в которое вложил свои деньги Герцер, разрастающиеся кузницы и литейные мастерские. В горе Массан все еще остались залежи железа, хотя в прошлом их активно разрабатывали. Теперь многие подумывали о возобновлении разработок, но Эдмунд еще не решил, стоит ли овчинка выделки.
      – У Энгуса есть запасы обогащенной стали, ему нужно всего лишь переработать ее. К тому же в его горе имеются и другие руды. Наши руды трудно формовать, требуются высокие температуры и формовка – все гораздо сложнее, чем с рудами с запада. Нам нужно только придумать, каким образом вывозить руду от Энгуса.
      – Рядом с ним ведь есть какие-то реки, так? – вспомнил карту Герцер.
      – Да, но течет река к северу, причем земли, по которым она протекает, в лучшем случае нейтральные, а кое-где заняты сторонниками Пола. Но к реке Пома ведет старинная дорога, а по Поме можно попасть в Шенан. Думаю, что мы смогли бы привести в порядок дорогу, а потом наладить водный путь.
      – В месте слияния рек нет никакого поселения, – задумался Герцер. – По-моему, мы могли бы начать строительство.
      – Посмотрим, – ответил Эдмунд, и в этот момент кухарка принесла десерт. – Чудесно, чудесно.
      – Спасибо за прекрасный ужин. – Герцер кивнул кухарке, которая была раза в три старше его, но выглядела не старше двадцати. – Что это было за мясо? Такое вкусное.
      – Эму, – подмигнула ему кухарка. – Его трудно готовить, мясо жесткое, но я знаю рецепт особого соуса, и если мясо долго тушить в этом соусе, получается объедение.
      – А это что? – снова спросил Герцер, указав на маленькие пирожные золотисто-коричневого цвета. Сверху каждое было украшено маленькой звездочкой.
      – Манная крупа, – ответила кухарка. – Это грубо смолотая пшеница. Я варю ее с медом, маслом и кедровыми орешками.
      – Замечательно. – Баст набила полный рот. – Я рада, что и у тебя, Даная, прекрасный аппетит.
      – Я просто не могу не есть. – Даная взяла одно пирожное и слизнула с руки капельку меда. – Но иногда в желудке творится настоящая буря. Честное слово, мне, бывает, кажется, что в мой желудок попали, все волосы этого малыша. Не знаю почему.
      – Спасибо, – поблагодарил кухарку Эдмунд за травяной чай. Когда она вышла, он вздохнул, налил себе чашку и сказал: – Да, настоящий чай он никогда не заменит. Клянусь, я снаряжу корабль в Индию на поиски чайной плантации. А если не найду, разобью ее сам.
      – Боюсь, что ты слишком нужен нам здесь, дорогой, – усмехнулась Даная. – Может, кто-нибудь другой займется чаем.
      – Кстати, о дальних экспедициях, – вдруг сказала Рейчел. – Каковы ваши планы?
      Эдмунд замолчал, отпил чаю, потом тряхнул головой и сказал:
      – Я никогда не обсуждаю свои планы, Рейчел. Даже с друзьями.
      – Почему? – спросил Герцер.
      Эдмунд снова замолчал и пожал плечами.
      – Ты даже не представляешь, как важно продумать все до последней мелочи. И я не хочу давать врагу ни малейшей возможности узнать мои планы. Вспомни, как кролик раскрыл нам все их планы. Со временем ты все узнаешь.
      – Ты думаешь, что в Вороньей Мельнице тоже могут быть шпионы? – спросила Рейчел.
      – Пока что нет, – ответил Эдмунд. – Но даже если бы и были, Дионису не удалось бы ими воспользоваться. Но в холмах живут дровосеки и бродяги. Дионис может схватить их и… расспросить. Я знаю, что вы не будете болтать о том, что я скажу вам. Но если не говорить всем, то лучше не говорить никому – чтобы никто не завидовал. Вот почему я молчу.
 
      После того как гости выпили вино, Эдмунд встал из-за стола и огляделся.
      – За армию Соединенных Свободных Штатов. – Он поднял вверх рюмку бренди. – И да не сойдут они с пути праведного.
      – Вот это да, – как в тумане ответил Герцер.
      Он очень устал, а вино окончательно вскружило ему голову.
      – Думаю, что всем надо хорошенько выспаться, – продолжал Эдмунд. – Завтра придется рано вставать.
      – Герцер, ты будешь спать в комнате Рейчел, – решила Даная. – Она поспит в моей, а я вместе с Эдмундом.
      – Отлично, – кивнула Баст. – Рада это слышать. Пойдем, Герцер, я тебя уложу.
      – По-моему, это лишнее, – усмехнулся Герцер.
      – Вот за это я тебя только уложу!
      – Почему меня никто не спросил? – возмутилась Рейчел.
      – Потому что у меня односпальная кровать, – улыбнулась Даная. – Герцеру даже одному в ней было бы тесно, а я очень сомневаюсь, что он будет спать один!
      – Конечно нет, если только к моему слову кто-нибудь прислушивается, – улыбнулась Баст. – Пойдем, золотой мой, проверим, как ты устал.
 
      Эдмунд налил себе немного бренди и помахал Данае бутылкой.
      – С меня хватит, – ответила она, потом передумала и протянула ему свою рюмку. – Герцер становится чем-то похож на Ганни.
      – Он очень похож на молодого Майлза, – согласился Эдмунд. – И отсутствием самоуверенности тоже.
      – Трудно поверить, что Ганни не хватало самоуверенности.
      – Ганни это личность.
      – Да, я вообще-то заметила.
      – Заметила, но не поняла. Есть человек по имени Майлз Резерфорд. И есть личность по имени Ганни. Но Майлз так долго работал над становлением этой личности, что, подобно хорошему характерному актеру, и в жизни стал похож на своего героя. Не знаю, может, Ганни считает, что в нем заново родился сержант артиллерии ВМС времен Второй мировой войны. И это на самом деле так и есть. Он живет каждый день своей жизни, как, по его представлению, должен жить тот самый сержант. И делает это на протяжении последних ста пятидесяти лет. А перед этим был римским центурионом и делал то же самое. Переметнулся он потому, что считал, что морские пехотинцы взяли многое от центурионов, и не просто взяли, а доработали и усовершенствовали. Он как-то поговаривал об Изменении, хотел начать есть сталь и ходить в туалет гвоздями. Понятия не имею зачем! Ганни столько всего знает, намного больше моего!
      – Да, пришлось бы потрудиться над таким Изменением, – задумалась Даная.
      – Представляю.
      – Стальные зубы… – продолжала она.
      – Нет, алмазные или что-то в этом роде, – улыбнулся Эдмунд.
      – Да, не просто… Надо было бы придумать кишечные нанниты, которые… Ну да ладно! – усмехнулась она.
      – Герцер многому мог бы научиться у Ганни, – глядя вдаль, предположил Эдмунд. – Ганни… бывал в таких передрягах, в которых не довелось бывать никому из нас; и вот ведь, жив. С другой стороны, если бы Герцер встретил Ганни раньше… до того происшествия в лесу, он сейчас был бы мертв, хотя в остальном все было бы по-прежнему.
      – Меня изнасиловали, Эдмунд. Не бойся называть вещи своими именами.
      – Нет, ты можешь, я все еще не могу. В каком-то смысле ты сильнее меня. Ты смогла уйти… уйти от нас, когда видела, что это необходимо. Я бы никогда не смог этого сделать.
      – Я же вернулась, – сказала Даная, беря его за руку. – Когда поняла, что пора. Эдмунд, уже поздно. Пора в постель.
      – Ты уверена? – Он пристально посмотрел на нее при свете факела. – В последний раз ведь не получилось.
      – Никогда еще не была более уверена.
 
      – Ну вот, мы снова вместе. – Герцер погладил Баст по щеке.
      – Но в первый раз в этой постели, – усмехнулась Баст. – Я, по крайней мере, не помню.
      Герцер крепко обнял ее, положил на себя и прикусил ее плечо.
      – Ты знаешь, что я имею в виду.
      – Я знаю еще, что ты бы предпочел, чтобы вместо меня с тобой была Рейчел.
      Он приподнял ее, чтобы внимательно заглянуть в глаза. Баст продолжала улыбаться. Герцер провел рукой по ее лицу, взял прядь волос и сказал:
      – Ты ведь знаешь, что я тебя люблю.
      – Конечно, – с неповторимой улыбкой ответила Баст. – Хотя это не любовь, а только похоть. Любишь ты в действительности Рейчел.
      – Ну…
      – И не пытайся меня обманывать. – Баст снова покачала головой. – У-у-ух, уж эти женщины рода Горбани! Они меня до смерти доведут! Сначала Шейда увела у меня из-под носа Эдмунда, потом Даная…
      – Шейда? Член Совета?
      – Именно, в свое время она была хоть куда, – нахмурилась Баст. – И, представляешь, мы вот так вот развлекаемся с сэром Эдмундом, и вдруг – раз, и его нет. Прямиком в кусты с этой бродягой Шейдой! А потом она познакомила его со своей сестрой, и его как подменили! Словно дубинкой по голове получил! А теперь Рейчел! Пусть они все покроются пятнами!