– Как дела, Мирон? – спросил Эдмунд, присаживаясь рядом с другом.
      Он уже месяц или более того не заходил в таверну Тармака и с радостью отметил, что прежнее буйство пошло на спад. В городе появились две другие таверны, к Тармаку теперь заходили в основном люди уважаемые. Эдмунд узнал большинство из завсегдатаев, все они много лет подряд приезжали на Ярмарку. Как ни странно, новых лиц в таверне почти не было.
      – Ничего, – ответил Мирон. – Снял первый урожай кукурузы, так что пока можно о еде не волноваться.
      – Отлично. – Эдмунд жестом попросил Эстрель принести пинту пива. – Но меня все равно беспокоят запасы на зиму. Надо как-то сделать так, чтобы люди не страдали от голода. А то как «владеть» людьми, так пожалуйста… – мрачно прибавил он.
      – Я видел эту статью в Конституции, – нахмурился Мирон. – Не могу поверить, что ты пропустил ее.
      – Я голосовал «против», но «за» было гораздо больше голосов, – ответил Эдмунд. – Вариантов не было, либо надо было вообще все бросить, либо промолчать. Думаю, что как только все немного наладится, станет проще. Долговое батрачество выгодно с экономической точки зрения только тогда, когда труд ценится невысоко, то есть когда он минимально продуктивен. Но мы все-таки не совсем на средневековом уровне. Например, человек, работающий на электрических ткацких станках, вырабатывает гораздо больше, чем женщина-ткачиха у себя дома. Многие ремесла требуют высокого уровня подготовки. Не говоря уже об экономическом эффекте конкурентного рынка труда и идей. Мне кажется, что со временем те области, которые ввели у себя долговое батрачество, увидят, что с экономической точки зрения они отстают от других, а возможно, и в вопросе увеличения численности населения. Тогда получится эффект бумеранга.
      – А пока? – спросил Мирон.
      – Пока пеонам зимой гарантирована сытая жизнь, – сказал Эдмунд. – А вот простые труженики нашего города не могут этим похвастаться. И это меня очень беспокоит.
      – Ну, некоторые начинают строить новые фермы, – заметил Мирон. – Мне кажется, что кто-то из них просто не в своем уме, потому что фермеров из них не получится. Но с другой стороны, кое-кто оказался на своем месте. Поживем – увидим.
 
      Они прошли мимо дерева с привязанной к нему тряпочкой, и Майк улыбнулся:
      – Вот, Кортни. Это наш участок.
      – Наш и города. – Она оглядела растущие повсюду деревья. – Нам… нам здесь работать и работать.
      – Но мы справимся, – с чувством удовлетворения ответил Майк.
      Им очень повезло в лотерее, в основном благодаря Герцеру. Его билет выиграл трех ослов, которых поймали во время достопамятной охоты. Осел в хозяйстве просто незаменим, особенно если есть еще и кобылы: при скрещивании получаются мулы, которые ценятся высоко. Но Майку и Кортни они были не нужны. Город забрал одну пятую часть пойманных животных и все мясо с бойни, при этом много животных перешли к Мирону Рейберну. На протяжении самого тяжелого для города периода он поставлял силос и продукты, но делал это не задаром, а в кредит.
      Кортни знала об этом, потому что во время обучения у Мирона сдружилась с Бетан Рейберн. Поэтому когда Майк задумался, что же им делать с ослами, Кортни сразу вспомнила о Бетан. В каком-то смысле Бетан заменила ей мать, но торговаться с ней оказалось делом нелегким. Остальные ослы достались тем, кто занимался скрещиванием пород, а единственный осел Мирона уже был слишком стар. Майк и Кортни выиграли молодого, крепкого и на удивление крупного осла – очень ценный экземпляр.
      В конце концов Кортни выторговала у Рейбернов молодого быка, выводок цыплят вместе с петухом, супоросную свиноматку и несколько старых плотницких инструментов. Вместе со свиньей, которую они тоже выиграли в лотерее, и плугом, запчастями и мотками веревок, которые удалось купить на свои деньги и те, что дал им взаймы Герцер, они оказались самыми обеспеченными поселенцами. Вдобавок ко всему Майк подцепил где-то бродячего ротвейлера, очень дружелюбного, но страх как боявшегося кошек.
      – Вчера я был здесь с Магиббоном, – сказал Майк, свернув в сторону от главной дороги. – Там есть неплохое местечко для дома.
      Они прошли пару сотен метров и поднялись на невысокий холм. Вдоль тропинки струился небольшой ручеек, он вытекал из расщелины холма. Кортни огляделась. Если вырубить деревья (что само по себе будет делом нелегким), местность вокруг холма была вполне ровной, земля хорошей – получатся прекрасные поля. Но сегодня главное – разбить временный лагерь.
      Майк принялся рубить небольшие деревца, чтобы соорудить навес-шалаш, а Кортни тем временем привязала быка и выпустила цыплят и свинью. Она бросила им несколько пригоршней драгоценной кукурузы, чтобы животные знали, что их будут тут кормить, а потом принялась приводить в порядок территорию, которой в скором времени предстояло стать их домом.
      Несколько следующих недель они оба работали от зари до зари. Майк делал самую тяжелую работу – валил лес, распиливал стволы на бревна, которые потом с помощью быка свозил в огромные штабеля для просушки. На второй день он соорудил для быка хомут, долго вырезая его при свете костра. Тут ему очень пригодились инструменты, которые они получили у Рейбернов. Приходилось рассчитывать только на себя и обходиться тем, что есть. Хотя им никто не помогал, работа шла медленно, но уверенно. Чтобы сэкономить привезенную с собой кукурузу, Кортни разыскивала в лесу съедобные растения, а Майк ставил силки и ловушки на мелких зверьков. Так они обеспечивали себя едой, которую готовили на костре.
      Наконец они расчистили достаточно большую территорию. Майк поджег оставшиеся на земле пеньки. Дым стоял коромыслом, но зато получилось прекрасное удобрение – зола, а заодно удалось избавиться от первого слоя сорняков. В благоприятный день Майк запряг быка в плуг, который сам привел в порядок, и вспахал землю. Они посадили кукурузу, урожай которой должен был помочь им продержаться в течение первого года. Кортни посадила небольшой огород – рассаду помидоров, бобы, другие овощи и стручковые. В первый год главное – позаботиться о себе, пока нечего и думать выращивать овощи на продажу, они это прекрасно понимали. Но когда наступит следующий сезон посадок, Майк успеет обработать достаточно земли, чтобы выращивать овощи и для рынка.
      Даже после того, как кукуруза была посажена, дел оставалось немало. Майк долго думал, что строить первым, но потом остановился на загоне для свиней, который сделал из разрубленных пополам бревен. Свинки имели нехорошую привычку разбредаться кто куда, особенно ночью. Затем он соорудил курятник. Собранные с пашни камни он использовал, чтобы построить летний домик неподалеку от родника. Сверху его прикрывала аккуратная деревянная крыша. Рядом с родником он устроил простую дамбу. Не скрепленные известью камни давали течь, но зато тут можно было хранить мясо, чтобы оно не портилось. Свинья заметно округлилась, в самом скором времени следовало ожидать появления поросят. Все потихоньку налаживалось.
      Неожиданно к ним заявились гости: Джоди Дорсетт со своей командой, Эмори в том числе. Они перегоняли быков и остановились поболтать.
      – Бог ты мой, вы здесь потрудились на славу, – сказал Джоди.
      Он стоял на узкой тропинке, которая вела от дорога к ферме, и осматривал очищенный от леса участок, на котором уже появились всходы кукурузы.
      – А как иначе, – мрачно ответил Майк.
      – Только так, – рассмеялся Эмори и пожал Майку руку. Они раньше никогда не были особыми друзьями, но старого знакомого встретить всегда приятно. – Ирнон и Нергуй тоже обосновались неподалеку. Он пока что вырубил лишь парочку деревьев, но зато уже все посадил.
      – Так нельзя. – Майк показал рукой на свое небольшое поле. – Я даже не сажал по краям, потому что кукурузе нужен свет. Ирнон ведь учился у Мирона, он должен это знать.
      – Но это ведь Ирнон, – с отвращением процедил Джоди. – А о Карлин даже не напоминайте. Она вступила в группу… ну, они называют себя Безумное Сборище Ведьм. Только женщины, мужчины не допускаются, даже не представляете, чем они там занимаются. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать всякие глупости. Майк, я хотел спросить у тебя разрешения. Я снова занимаюсь лесоповалом и производством древесного угля. И вот хотел бы рубить деревья на твоей земле. Ты тут совсем рядом с дорогой, мы легко сможем все вывезти, а еще можно скатывать бревна в реку, а потом связывать в плоты, и тогда быки потянут плоты, куда нам надо. Мы тебе расчищаем землю, ты нам отдаешь лес. Участок Ирнона, конечно, удобнее, но…
      – То есть… – начал было Майк.
      – Хотите пообедать вместе с нами? – предложила Кортни. – Я нашла замечательный дикий квамаш , а Майку удалось поймать в ловушку дикую свинью. Нам вдвоем не осилить столько мяса, а оно может испортиться; коптильню мы еще не поставили, а в холодной воде колодца оно хранится дня два, не больше.
      – Я бы не прочь, – ответил Джоди. – У меня с собой есть мамалыга и вяленое мясо, но как можно отказаться от свежего мяса и зелени.
      – Тогда о деле поговорим после обеда, – предложила с улыбкой Кортни.
      Майк вообще не проронил ни слова.
      Через три недели Джоди со своей командой закончил работу. В результате Майк получил участок расчищенной земли – от дороги до будущего фермерского дома. Ему достались семь распиленных и сложенных для просушки деревьев – два каштана и пять гикори, пять бушелей древесного угля. Джоди честно выделил Майку и Кортни их долю, но и Майк тоже помогал им, иногда работой, иногда одалживая своего быка, а Кортни готовила на всех. Джоди был доволен работой, а Майк с Кортни получили участок земли, готовый к обработке. Сделка получилась взаимовыгодной.
      Но Майк точно не знал, что делать на этом участке. Время посадок уже прошло, кукуруза быстро росла, а других семян у него и не было.
      После долгих раздумий он посеял еще кукурузу, хотя и не был уверен, что она успеет вызреть. Потом он отправился в городок в поисках Мирона Рейберна.
      Он нашел фермера в мастерской, и тот с удовольствием оторвался от работы.
      – Майк, как дела?
      Майк рассказал о своих успехах, о сделке с Джоди, а затем перешел к самому главному:
      – У меня пустует несколько гектаров расчищенной земли, и я не знаю, что с ними делать. У меня нет ни семян, ни денег, чтобы их купить.
      – Да, проблема, – согласился Мирон. – Уже лето. Даже если посадишь, неизвестно, взойдут ли семена. Если только повезет и прольет хороший дождик.
      – Может, придумать какую-нибудь систему ирригации, – предложил Майк. – У меня на участке есть ручей, хотя, конечно, он размоет землю.
      – Есть другой способ, – ответил Мирон. – Если речка течет в хорошем месте, посреди полей, можно пахать так, чтобы вода по бороздам текла на поля. Конечно, чем дальше от ручья, тем суше будет земля. Но кукурузе хватит. Сколько, ты думаешь, ты сможешь поливать?
      – Может, полгектара, – сказал Майк.
      – Послушай-ка меня. Тут как повезет, – продолжал Мирон. – Но можно попробовать посадить хлолк. Его, правда, надо обильно поливать, и уродится он, только если будет теплое и сухое бабье лето – сырым его жать нельзя. Но, если погода будет хорошей, можно снять приличный урожай, а заодно получишь и семена. Я возьму себе пятую часть твоего урожая и пятую часть семян – в уплату за те семена, что дам тебе сейчас.
      Майк задумался, наморщив лоб.
      – Только не натравливай на меня Кортни, – усмехнулся Мирон. – Я не уступлю.
      – Согласен, – рассмеялся Майк.
      – Я дам тебе еще хороших бобов, – прибавил Мирон, поднимаясь на ноги. – Им не нужно столько воды, как хлолку. Будешь поливать из лейки, а излишки можно продать в городе.
      Майк вернулся на ферму с целой корзиной семян и тут же принялся за работу.
 
      – Иштар. – Шейда сама появилась у подруги. – Как чудесно.
      Дом Иштар находился на вершине горы в центральной Таурании, построен он был в чисто тауранийском стиле – весь дом располагался вокруг внутреннего дворика с фонтаном посредине. Полы были выложены плиткой, стены украшены фресками из полудрагоценных камней. Из окон открывался вид на горы, поросшие лесами. Нигде никаких признаков жизни, но Шейда прекрасно знала, что под защитой ее подруги здесь живут в буквальном смысле миллионы существ.
      Иштар делала в Таурании то же, что и Шейда в Севаме, хотя ее целью было гораздо более аристократическое общество, чем то, что задумала подруга. И чувствовала Иштар себя куда более свободно, она была общепризнанным омбудсменом нескольких фракций. Население Таурании не слишком зависело от законов, люди тут жили и трудились в менее формальной обстановке, хотя тоже создавали свои города-государства.
      Таурания пострадала меньше других областей, потому что тут сохранились традиции «естественного» общества, в округе осталось много домов традиционной постройки, культура всей области зиждилась на маленьких городках, а не на крупных промышленных центрах, как в Севаме и Разин. И теперь население вернулось к стабильным традиционным способам жизни. Когда-то и здесь был страшный кризис окружающей среды, но уже во времена последнего Совета в Таурании взялись за восстановление лесопосадок и возрождение традиционных методов строительства. Шейда видела фотографии тех же самых гор, лишенных какой-либо растительности, фотографии бесконечных пустынь, но в последние несколько тысячелетий вся область заново обрела свой прежний райский вид.
      И когда случился Спад, жители Таурании пострадали меньше жителей других областей.
      – Спасибо, – ответила Иштар. – К счастью, Пол пока решил не нападать на мою родину. Но я все равно держу системы защиты в полной готовности.
      – Надеюсь, он так и не нападет, – сказала Шейда. – Энергии у нас совсем немного. Поэтому-то я и здесь. – И она протянула виртуальное изображение огромной стрекозы. – Айкава предложил вот что. Нам нужна энергия, мы испробовали все традиционные методы, но этого недостаточно. Единственное, что мы не пробовали, это солнечную энергию. Потому что она слишком рассеянна.
      – Предлагаешь установить панели… – нахмурилась Иштар.
      – Нет, не панели, – ответила Шейда. – Смотри, она распыляет нанниты, которые продуцирует внутри себя, потом передает их на усилители окружающей среды типа эльфов, домовых и фей. Источник самовосстанавливающийся, абсолютно биологического происхождения. Но нанниты снабдят энергией только тех, кто соблюдает определенные правила. То есть стрекоза будет распылять нанниты, которые затем соберут солнечную энергию и передадут ее тем, кому она нужна.
      – Этот тип энергии очень рассеянный. – Иштар осмотрела насекомое. – К тому же, если мы насытим воздух наннитами, притягивающими солнечную энергию, это нарушит другие процессы, связанные с данным видом энергии, например фотосинтез. Какое воздействие это окажет на окружающую среду? И как она сможет выжить? Ведь ей придется выживать самостоятельно.
      – Ну, немного энергии на себя она берет, – ответила Шейда. – А еще питается всем тем, чем обычно питаются стрекозы. Естественная хищница. Я перепробовала несколько моделей окружающей среды, она прекрасно вписывается в любую, по крайней мере, никакого дестабилизирующего эффекта я не заметила.
      – Как ты предлагаешь их распространять? – спросила Иштар. – И что думает по этому поводу твой маленький друг? – И она кивнула в сторону ящерицы, которая свернулась вокруг шеи Шейды.
      – Он считает, что они очень хищный вид, – усмехнулась Шейда. – Если их зарядить энергией, то можно направить в определенные места земли. А значит, проблемы с распространением не будет. А если бы ты еще смогла начать разводить их у себя, Ангпхакорн в Юме, а я в Севаме – и так далее.
      – Новая Судьба сможет подключаться к этому источнику? – спросила Иштар.
      – Нет, энергия не поступает в Сеть, – ответила Шейда. – Ее можно просто туда не пропустить. Единственное, что они могут сделать, это повторить наши действия, но вряд ли. Сначала мы заполним воздух наннитами.
      – Хм. – Иштар закрыла глаза. – В будущем это даже может быть на руку Полу. Он владеет большей территорией, чем мы, причем в основном горными районами, где солнечная энергия активнее. Скажи, на фотосинтез они повлияют?
      – Нет, – заверила ее Шейда. – Они поглощают энергию в другом спектре. И вообще процесс их распространения достаточно медленный. Есть еще один положительный момент: они могут занять лишь десять процентов заданной площади, не больше, причем будут распределяться по всей этой площади равномерно. Я вовсе не собираюсь заполонить ими весь мир.
      – О'кей, – ответила Иштар. – Я посмотрю на этих существ, как они приживутся тут. Начнем с Южных Болот, там им должно понравиться.
      – А ты не догадываешься, откуда у Пола такие запасы энергии? – спросила Шейда.
      – Не совсем, – призналась Иштар. – Собираюсь использовать биологических разведчиков, чтобы разыскать членов Совета директоров проекта Вулф – триста пятьдесят девять. Надо пробраться в их последнее место сбора и уже оттуда искать их. Процесс медленный. Пока что мне удалось установить, что шестеро из членов Совета умерли либо перед Спадом, либо сразу после него. Остальных я не могу найти.
      – Что ж, держи меня в курсе дел, – сказала Шейда. – По-моему, тут все не так-то просто.

      Герцер плохо представлял себе, каково это быть на военной службе, но все оказалось почти так же, как во время обучения. Учения продолжались каждый день, они так же поднимали тяжести, так же регулярно ходили в походы, не говоря уже о ежедневной пробежке на вершину Холма. Кроме того, им поручили возводить регулярный лагерь. Они строили из досок деревянные бараки, которые должны были заменить палатки, делали мебель. Герцер прекрасно справлялся с плотницкими работами, но вот столяр из него был никакой. Джеффкоут заметил это и после нескольких неудачных попыток отстранил его от изготовления мебели.
      Территория лагеря была расширена; рабочие, прибывшие из города, под руководством Герцера прорыли рвы и возвели частоколы. Оказалось, что он также отвечает за их быт и оплату их труда, и он погрузился во все ужасы ведения бухгалтерских отчетов. Но выяснилось, что делал он это не хуже Джеффкоута, у которого было всего несколько классов образования, и так административные дела потихоньку перешли в ведение Герцера. Теперь он вел все бухгалтерские расчеты, расписывал планы занятий, очередность дежурств и подготавливал другие бумаги, необходимые для должного функционирования военного лагеря. Постепенно Герцер стал продумывать, как разнообразить занятия легионеров.
      Первым делом он предложил устраивать импровизированные столкновения-бои с отрядами городской милиции. Этим они убивали бы двух зайцев сразу. Во-первых, это была бы тренировка и для войск, и для отрядов милиции; во-вторых, все быстро заметили явную разницу между двумя различными подразделениями. При первой же встрече Герцер, выполнявший обязанности командира триарии, был поражен, насколько легко они победили отряд милиции, в составе которого было много реконструкторов. Частично успех был на счету лучников, которые легко обстреляли арабалетчиков и отряды «коротких луков» противника еще до того, как сошлись отряды пехоты. Но сказывалась и большая разница в дисциплине, особенно когда Кровавые Лорды пошли в наступление ровным строем с выставленными вперед щитами. Милиция же наступала беспорядочной толпой.
      Милиция занимала боевой порядок следующим образом – практически невооруженная первая линия держала щиты, за ней стояла вторая линия, вооруженная копьями и боевыми топорами.