Он даже не заметил Джоди, когда тот подошел сзади, и от неожиданности испугался, услышав, как тот откашлялся. Топор скользнул по ветке и выпал у него из рук.
      – Я так и думал, – произнес Джоди. – Майк сказал мне, что ты не отдыхал положенные три дня.
      – Кортни или Майк? – переспросил Герцер и сощурился – в глазах все расплывалось.
      – Майк, но думаю, послала его ко мне Кортни, – ответил Джоди. – Ты заметил, что обрубил ветвей в два раза больше остальных?
      – Нет, я не считал, – с честностью пьяного заявил Герцер.
      – Тебе надо передохнуть и попить воды. Те, кто работает добросовестно, сильно устали, а отлынивающие по-своему преуспевают, так что ужин будет раньше. Работу закончим до захода солнца, но завтра снова начинаем на рассвете.
      – Отлично. – Герцер отошел в сторону и сел на чистый ствол дерева. – Я согласен.
      – И отдохни, Герцер. Это приказ.
      Джоди подозвал одну из девушек, разносивших воду.
      – Держи. – Нергуй сунула ему в руки кружку, при этом половина воды выплеснулась на землю.
      – Спасибо, – устало поблагодарил Герцер и тут же осушил все. – Можно еще?
      – Только одну, – сердито ответила девушка. – До источника далеко идти. Надо меньше работать, а то на твоем фоне все остальные кажутся бездельниками.
      – Не все. – Герцер выпил вторую кружку воды. – Лишь некоторые.
      – Хм. – Девушка выхватила у него из рук кружку и быстро ушла прочь.
      – Ну что, доволен, сукин ты сын? – подошел к нему Майк.
      – И ты туда же?
      – Нет, я шучу, – с каменным лицом ответил Майк. – Правда. Но если бы не ты, я бы не стал работать с таким усердием. Ты что, железный, что ли?
      – Нет, сейчас мне кажется, что я резиновый, – признался Герцер. – Скажи, почему Нергуй так на меня набросилась?
      – Ты разве не заметил, что они сразу сдружились с Ирноном? – вопросом на вопрос ответил Майк.
      – Нет.
      – Два сапога пара. И вот теперь она бесится, потому что Ирнон остался без обеда, а когда она пыталась подкормить его, то сама чуть не попалась. А ты еще работаешь как проклятый, и на твоем фоне Ирнон выглядит сущим лентяем. Знаешь, Джоди пришлось дважды менять ему напарников, но дерево они так и не спилили.
      – Хм… – промычал в ответ Герцер.
      Он в первый раз внимательно огляделся вокруг: несколько деревьев лежало на земле с обрубленными ветвями, распиленные бревна были аккуратно сложены и подготовлены к вывозу. Мусор, ветки и листья собрали в большие кучи; неожиданно он узнал многие деревья и понял, что в большой степени видит результаты собственного труда.
      Но огромное раскидистое дерево, с которого все и началось, так и стояло посреди поляны. Как и говорил Майк, работникам не удалось допилить ствол даже до половины.
      – Ну, вот и доказательство, кто из нас работал, а кто бездельничал, – усмехнулся Герцер. – И что, Джоди так и не переставил его на другое дерево?
      – Нет, я пробовал сказать ему об этом. Ведь я тоже работал с пилой, и мы успели свалить три дерева, а они все сидят на одном.
      Герцер посмотрел на другие деревья и вынужден был признать, что хотя те и меньше, но работать с ними пришлось куда больше.
      – По-моему, Джоди чего-то добивается, – высказал он наконец свое предположение. – Хотя не могу точно сказать, чего именно.
      – А я могу, – проворчал Майк. – Ирнон бестолочь и лоботряс.
      – А ты много с кем поработал в паре? – спросил Герцер.
      – Да, Джоди почти всех перепробовал. Некоторые работают нормально. Гай, Круз и Эмори, наверное, еще Темпи и Глейдс, но эти не то что работают, просто у них другого выхода нет. А вот Фредерик, Клео и Ирнон вообще ничего не делают.
      Герцер вдруг усмехнулся и показал Майку на Карлин, которая подняла на плечо ветку величиной с маленькое деревце и потащила ее в кучу.
      – Да, и Карлин тоже. Она старается. Иногда ей не хватает сил, и Динн тоже, зато энтузиазма хоть отбавляй.
      Динн занималась макушками деревьев. Их срубали прямо с ветками и складывали в кучу. Динн работала таким же боевым топором, как и Герцер; она набрасывалась на макушки деревьев, словно это были страшные драконы, даже лицо у нее искажалось от гнева.
      – Деревья! Она ненавидит деревья! – с удивлением прошептал Герцер.
      – Ну, если ты думаешь, что это дурно, посмотрел бы на себя сегодня. – К ним подошла Кортни и села рядом с Майком. – Я боялась, что ты обрушишь топор на шею Джоди!
      – Только не Джоди, – поправил ее Герцер. – Вот если бы Ирнон решил продолжить дискуссию, я за себя не поручился бы.
      – Я думала о том, что ты говорил, – сказала вдруг Кортни. – Ты прав, абсолютно прав.
      – Да?
      – Смотри, если бы ты действительно решил напасть на Ирнона, кто бы мог тебе помешать?
      – Поэтому Джоди так строго пресекает все драки, – добавил Майк. – Я начал было выговаривать Фредерику, когда он стоял вместе со мной за одной пилой, а потом просто пошел к Джоди и высказал все ему. Фредерик пытался остановить меня, но Джоди быстро его осадил и отправил обрубать макушки деревьев. Я никого не ругал, просто сказал Джоди, что Фредерик отлынивает, а я хочу работать.
      – Наверное, и мне надо было сделать именно так, – Герцер покачал головой.
      – Ну, если бы не твой пример, я бы поступил, как ты, – вынужден был признаться Майк. – И, скорее всего, размозжил бы голову этому бездельнику. Так что не могу сказать, что рад, что первым оказался ты, но все же… – Лицо Майка расплылось в улыбке, он взял в руки веточку и принялся ее жевать.
      – ЕДА ГОТОВА!
      Теперь Герцер вместе с остальными встал в очередь за едой, получил миску с бобами и хлеб из кукурузной муки. Никакого разнообразия. Он сел на одно из бревен и какое-то время просто смотрел на еду.
      – Так и будешь смотреть или все же съешь? – Майк наворачивал бобы.
      – Все удовольствие в предвкушении, – спокойно заметил Герцер. – Но это ненадолго!
      Он взял ложку, но передумал, положил ее на место и, подняв миску ко рту, выпил похлебку. На дне оказался малюсенький кусочек свинины, и Герцер какое-то время рассматривал его, но потом быстро вытер миску куском кукурузного хлеба. И все.
      Он даже подумывал, не вылизать ли миску, но решил этого не делать. Просто отнес ее к остальной грязной посуде и зачерпнул из бочки большой ковш воды.
      – Вот, Герцер. – Сзади к нему подошел Джоди и протянул миску кукурузной каши. Герцер даже разглядел в ней кусочки мяса.
      – Эй! – закричал Ирнон. – Я ведь тоже тянул без обеда! Какого черта ему дают добавку?
      – Потому что он, в отличие от других, не просиживал весь день штаны, – ответил Джоди, а все вокруг рассмеялись. – Если ты нормально не поешь, Герцер, то завтра утром не сможешь работать. Да и заслужил еду ты по праву.
      – Спасибо. – Герцер осторожно взял в руки миску, пожал плечами и так же опрокинул в рот, как и предыдущую.
      Джоди усмехнулся и поставил грязную пустую миску вместе с остальными.
      – Не волнуйся, повара вымоют всю посуду. А теперь, ребята, слушайте внимательно. – Джоди подошел к остальным. – Можете вернуться в Воронью Мельницу, можете остаться на этом берегу. Если остаетесь здесь, то я научу вас строить шалаш, В любом случае, завтрак перед рассветом, так что если остаетесь здесь, попросите, чтобы вас разбудили, иначе пропустите еду.
      – А что будет на завтрак? – спросил Ирнон. – И почему нельзя позавтракать прямо тут?
      – Потому что талоны на еду вы еще не получаете, – ответил Джоди. – Мы кормим вас за работу, кормим там, где кормим. Еще вопросы есть?
      – А если я захочу уйти? – горько усмехнувшись, спросил Клео Ронсон.
      – В любое время, – ответил Джоди. – Я и сам тебя выгоню, если на тебя будут жаловаться. Еще вопросы?
      – Завтра будем заниматься тем же? – спросил Майк.
      – В основном да, – ответил Джоди. – За две недели нам предстоит расчистить достаточно большой участок. Еще три дня будем валить деревья, а потом вывозить бревна и сжигать мусор. После этого займемся строительством, грубая работа. А потом вас направят в другое место, а мне пришлют новеньких. – Он огляделся. – Ладно, складывайте инструмент, попробуем соорудить шалаш из веток.
      Герцер взял топор и аккуратно поставил его на место. Он вдруг почувствовал страшную усталость и с трудом держался на ногах. Герцер слушал объяснения Джоди, но делать уже ничего не мог, руки у него распухли, глаза слипались. Молодой человек взял одно из одеял и пошел к большому дереву, которое так и не срубили в этот день. Там он буквально упал в укрытие между корнями и тут же заснул.
 
      – Тебе надо поспать. – Эдмунд вошел в деревянную хижину, которая временно заменяла госпиталь.
      Даная стояла у ведра с кипящей водой и мыла руки, а Рейчел и еще одна женщина оттирала окровавленные инструменты.
      – Пожалуйста, не надо, – устало промолвила Даная. – Мне сегодня пришлось провести две ампутации, одну серьезную, вторую полегче, да еще надо думать, как подготовить женщин лагеря к тому, что их ждет, – скоро у всех начнутся месячные.
      – Нам надо об этом поговорить, – заявил Эдмунд. – Ты в преддверии этих событий изъяла все ткани в городе, не говоря уже о еще не тканном хлолке. Но ткани нам нужны и для других дел, Даная.
      – Знаю, Эдмунд, но сейчас самое главное позаботиться о женщинах, – бросила она в ответ. – У меня кончаются бинты, а если у женщин не будет достаточно тряпок, они перепачкают кровью весь город. Ты этого хочешь?
      – Я лишь пытаюсь спросить, действительно ли тебе нужно так много материала? – как можно спокойнее ответил Тальбот. – Нам придется чинить одежду, ведь у большинства людей остались одни лишь лохмотья.
      – Если у нас останутся излишки, мы все отдадим, – сказала Даная. – Выбрасывать ничего не собираемся; женщин учат, что тряпичные прокладки можно стирать и использовать много раз. К тому же, Эдмунд, все, что мы делаем, мы делаем ради благополучия всего поселения.
      – Хорошо, Даная, – вздохнул он. – Ты сказала, что разговаривала с женщинами в городке. А в лагерях?
      – Об этом я даже не подумала. – Она устало покачала головой и посмотрела в окно, там сгущались сумерки. – Сейчас уже слишком поздно…
      – Да и тут ты нужна, – подхватил Эдмунд. – Рейчел, лагерями займешься ты. Завтра. Обойди все лагеря, всех новичков. Если будут с кем-то сложности, отправляй их ко мне. Поговори со всеми женщинами, объясни им, что происходит, скажи, что мы снабдим их всем необходимым.
      – Да, сэр! – с сарказмом ответила Рейчел.
      – Юная барышня, я все еще могу разложить тебя на колене и выпороть хорошенько, – с улыбкой сообщил Эдмунд. – Поэтому следи за своим тоном!
      – Ого, не хотела бы я, чтобы папочка сердился на меня! – снова с иронией произнесла Рейчел. – А ты не догадываешься, что я тоже уже взрослая?
      – Да, я думал об этом, – опять же с улыбкой ответил Тальбот. – Будь осторожна.
      – Осторожна, – вздохнула Даная. – А это значит, что нужно знать, как не забеременеть.
      – Или уметь прервать беременность в самом начале, – кивнул в ответ Тальбот. – В первом случае помогут кишки овец, во втором пижма.
      – Я вижу, ты не шутишь, – покачала головой Даная. – Но какое отношение кишки овец имеют к предотвращению беременности?
      – Ну, понимаешь, натираешь ими все тело… – начал было Эдмунд, но, взглянув на Данаю, расхохотался.
      – Эдмунд!
      – Ладно, если серьезно, то из внешнего, толстого слоя кишок получается неплохой презерватив.
      – Что? – переспросила Рейчел. – Что это значит?
      – Презерватив значит предохраняющий, – пояснила Даная. – Но…
      – Берутся кишки, отрезается кусок нужной длины, один конец зашивается, – сухо продолжал Эдмунд. – Мужчина натягивает получившийся презерватив на половой член, только перед употреблением его надо смочить в воде, чтобы он стал мягким. И тогда семя не попадет в чрево женщины.
      – Но это непристойно, – с гримасой заметила Рейчел.
      – Конечно, некоторым мужчинам придется использовать кишки более крупных животных, – с усмешкой сказал Эдмунд и театральным жестом приподнял ремень.
      – Наверное, сработает, – кивнула Даная. – Но зашитый кусок ненадежен, он может протекать. А для тебя мне нужно подыскать кролика.
      – Скорее всего, они промазывали этот конец воском, – задумался Эдмунд, не обращая внимания на подкол жены. – Надо проверять водой.
      – Не могу поверить своим ушам, – произнесла Рейчел. – Неужели вы серьезно обсуждаете подобные вещи?
      – Рейчел, ты давно хотела, чтобы к тебе относились как ко взрослой, – не поворачиваясь, ответил Эдмунд. – Так что же тебе не нравится? Мы можем снова начать относиться к тебе как к ребенку и просто выпроводить тебя из комнаты.
      Рейчел открыла было рот, чтобы ответить, но передумала.
      – Ладно, но позвольте напомнить вам, что вы мои мать и отец. Возможно, мне еще рано слушать кое-какие разговоры, в том числе и обсуждение размеров полового члена моего отца. Договорились?
      – Договорились, – рассмеялся Эдмунд. – Извини.
      – А что такое пижма? – спросила Даная.
      – Растение, – ответил Эдмунд. – Больше ничего не знаю. Вроде бы сильное абортивное средство.
      – Я так многого не знаю, – покачала головой Даная. – Эдмунд, пожалуйста, когда будешь в следующий раз разговаривать с Шейдой, передай ей, что если она не обеспечит мне доступ к медицинским трактатам, то заслужит проклятие сестры.
      – Передам, – пообещал Эдмунд.
      – Мне это просто необходимо.
      – Передам, – повторил он.
      – И еще. Люди работают на износ.
      – Некоторые работают на износ, – поправил ее Эдмунд. – Что ты предлагаешь?
      – Надо проводить инструктаж по технике безопасности. У нас есть люди, которые никогда в жизни не держали в руках топор, а теперь они валят лес, другие, которые никогда раньше не имели дела с машинами, работают со сложными механизмами. Мне пришлось сегодня ампутировать ногу человеку, который, работая на мельнице, даже не подумал, что для того, чтобы поднять тяжеленную балку, нужно воспользоваться каким-нибудь рычагом. В результате он так размозжил ступню, что о восстановлении не могло быть и речи. Я понимаю, что раньше мало кто заботился о безопасности, но разве мы обязаны оставаться на этом уровне?
      – Я подумаю. – Эдмунд достал бумагу и карандаш и поднял руку вверх, словно пытаясь остановить Данаю. – Я подумаю. Ты права, раньше никто этим не забивал себе голову, потому что всем было наплевать, кроме тех, кому доставалось. Но почему бы нам не сделать все лучше? Правда, гарантировать ничего не могу. Лесоповал вообще опасная работа. Несчастные случаи неизбежны. В сельском хозяйстве тоже, в истории случалось разное. Так что я пока не могу точно сказать, что именно мы будем делать, но попробовать – попробуем. Договорились?
      – Хорошо, – ответила Даная. – И еще один момент. Надо выделить день для отдыха.
      – Даная…
      – Во все периоды истории во всех обществах существовали дни отдыха, – продолжала она, не обращая на него внимания. – В основном это были религиозные праздники, но ведь можно обойтись и без этого. Когда люди так тяжело работают, им просто необходимо отдыхать. Предлагаю один день в неделю – так уж исторически сложилось и, кажется, работало неплохо.
      – Может, воскресенье? – спросил Тальбот.
      – Мне все равно, выбирай сам.
      – Хорошо, я посмотрю, какой удобнее. Среди нас есть несколько евреев и, кажется, один мусульманин. По-моему, у них принято отдыхать по пятницам.
      – По субботам, – поправила его Рейчел. – По крайней мере, у евреев. С вечера пятницы до вечера субботы, кажется, так.
      – Значит, суббота, – пожал плечами Эдмунд. – Надо подумать тогда и об отпусках. Не очень длинных, но ты права, люди должны и отдыхать тоже.
      – Кейн привел свой табун. Завтра возьми лошадь либо у него, либо у Тома Рейберна, – сказала дочери Даная. – Захватишь сумку с бинтами и объедешь лагеря. Расскажешь женщинам о происходящем, а заодно осмотришь больных. Здесь, в городке, много людей с небольшими травмами. Думаю, в лагерях их не меньше.
      – Хорошо, мама, – устало ответила Рейчел, подняла глаза и покраснела. – Извини. Ты права, и это большая ответственность. Спасибо.
      – У тебя все получится, – сказала Даная. – Если найдешь кого-то с серьезными травмами, отправляй ко мне.
      – Хорошо.
      – Вот и все, – закончила Даная.
      – Тогда идите отдыхать, – вмешался Эдмунд. – Отправляйтесь в дом. Я не хочу, чтобы вы бродили тут ночью. Если только возникнет крайняя необходимость.
      – Я останусь здесь, – запротестовала Рейчел. – С простыми случаями я справиться смогу.
      – Ладно, – согласился Тальбот. – Миледи?
      – Иду, – откликнулась Даная. – Спокойной ночи, Рейчел.
      – Спокойной ночи, мама, папа.
      Она подождала, пока родители ушли, убралась в лазарете и огляделась. Прилечь можно было только на деревянном хирургическом столе, но это ее вполне устраивало. Она расстелила на столе несколько одеял и улеглась на бок. Сначала ей казалось, что она никогда не уснет, но вскоре провалилась в сон.
 
      Утром Герцер чувствовал себя совершенно разбитым.
      Он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо, и сразу застонал. Он спал, свернувшись калачиком, все мышцы тела были напряжены и болели.
      – Вставай, – будил его Джоди. – Завтрак готов, на еду дается полчаса, так что лучше поторопиться.
      Герцеру совсем не хотелось есть, зато он хорошо помнил, как накануне умирал от голода, поэтому с трудом поднялся и прошел к очереди.
      На завтрак снова была кукурузная каша с каким-то травяным чаем. Многие почти не ели. Одни брали лишь полмиски, другие, взяв целую, как Кортни, не доедали до конца. В большом котле осталось много каши; Герцер, Майк и кое-кто еще спокойно могли брать добавку. После первой миски Герцер почувствовал такой прилив голода, что не только съел вторую, но еще и доел за теми, кто не съел свои порции целиком. Никто не возражал, кроме Нергуй. Как только девушка заметила интерес Герцера к еде, она тут же выбросила почти полную миску каши на землю. На нее тут же накинулся Дорсетт.
      – Нельзя выкидывать еду! – зарычал он. – У нас и так ее мало. Еще раз так сделаешь, больше не получишь!
      Герцер к этому времени чувствовал себя, словно напившийся кровью клещ. Положив пустую миску в ведро, юноша нехотя направился к топору.
      Он с сомнением осмотрел руки. Содранные места частично затянулись новой нежной кожей, но большей частью нет, кровь и грязь смешались с желтоватой жидкостью, выступившей на поверхности ссадин. Вид был жуткий, в животе после плотной еды все перевернулось. Не так-то просто будет ему сегодня орудовать топором, ведь даже ложку с миской было больно держать в руках. Но выбора нет. Он представил, какой тяжелый день его ждет, и тут услышал стук конских копыт.
      – Привет, Герцер, – поздоровалась с ним Рейчел. Она спрыгнула на землю и привязала лошадь к ветви дерева, сняла седельные сумки и помахала рукой Дорсетту.
      – Джоди, я приехала узнать, не нужна ли вам медицинская помощь, а еще мне нужно поговорить со всеми женщинами.
      – Надолго? – спросил Джоди. – У нас сегодня много работы.
      – Зависит от того, как у вас обстоят дела, – резко ответила Рейчел. – Серьезные травмы есть?
      – Нет, но кое у кого ободраны руки. – Дорсетт махнул в сторону Герцера. – Начинай с него, а я приведу остальных.
      Джоди пошел собирать тех, кто много работал накануне и сильно натер руки.
      – Эй! – закричал Ирнон. – Я пошевелиться не могу, спина словно огнем горит!
      – Перетруженными мышцами не занимаюсь, – ответила Рейчел и взглянула на руки Герцера. – Бог ты мой, Герцер, о чем ты только думал?
      – Я думал, что надо повалить много деревьев, – ответил юноша и поморщился, когда Рейчел дотронулась до больных ладоней.
      – Пойдем к ручью. – Она взяла с собой сумки. – Джоди, остальных присылай туда.
      – Ты видела Баст? – спросил Герцер по дороге к ручью. У вырубленного участка вода в ручье была грязной, и они немного поднялись вверх по течению.
      – Да. Она помогает охотникам. – Рейчел опустила его руки в холодную воду и принялась осторожно счищать грязь. – Герцер, их надо было промыть. У нас, конечно, хороший иммунитет, но через подобного рода поверхностные раны можно занести всякую инфекцию.
      – Я буду помнить. – Он корчился от боли.
      – Желтоватая жидкость это нагноение, такое всегда случается при подобных повреждениях кожи. Так объясняла мама. Тебе повезло.
      – Почему?
      Рейчел тем временем достала его руку из воды и помазала какой-то зеленой мазью. В мази время от времени попадались кусочки листьев.
      – Люди, не прошедшие Изменений, долго бы не смогли восстановиться. – Рейчел продолжала намазывать его руки мазью. – Это поможет. Средство не очень сильное, но хоть такое; к тому же оно подавляет размножение бактерий.
      – А работать руками я смогу? – спросил Герцер, втайне надеясь, что она ответит «нет».
      – Хотела бы я сказать «нет», но работы так много, что нельзя освободить вас всех. – Она достала из сумки полоски тряпок и кожи и принялась бинтовать ему руки – сначала хлолком, потом кожей.
      – Кожа защитит руки. Пальцы, к счастью, у тебя в порядке. Ты уж будь поаккуратнее.
      – Ладно.
      Он попробовал согнуть пальцы. Боль стала меньше.
      – Может, уже к завтрашнему дню раны затянутся, потом будет еще легче. Я же говорю, тебе повезло.
      – Да, повезло, – проворчал Герцер. – Как твоя мать?
      – Нормально, – едко заметила Рейчел. – У нее много дел, и это, по-моему, ей помогает.
      – Рейчел, я… – Геррик замолчал.
      – Я не хочу говорить об этом, – бросила она и поднялась на ноги. – Можешь идти работать.
      Герцер посмотрел на нее, потом кивнул и направился к лагерю.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ