Округ Робун, Джорджия, Соединенные Штаты Америки, Сол III
       11 октября 2004 г., 03:25 восточного поясного времени
 
      При звуке пистолетного выстрела лидер команды вскинул голову и энергично потряс ею. Хотя подзащитных было двое. Одной была юная женщина, и короткая справка о биографии убийцы показывала не слишком хорошую картину. Но задание все еще оставалось заданием; вопрос стоял, как его выполнять.
      Он махнул дозорному остановиться и повернулся к техническому эксперту. Этот достойный кадр считывал показания галактических детекторов живых существ. Он жестами сообщил о трех людях, один мертв. Один мужчина и одна женщина живы. Мужчина и женщина двигались.
      Лидер команды проверил местоположение и знаками дал дозорному указание двигаться к противоположной стороне дома и скрытно в него проникнуть. В нетерпении он ждал информации.

* * *

      Майк-старший закончил застегивать на Кэлли кевларовый бронежилет военного образца и надел свой собственный. Кэлли достала свой «Буллпап» калибра семь шестьдесят две британского производства, и ее вид с пистолетом и винтовкой заставил его подумать, что в ее имени должны стоять другие буквы. Пятна засохшей крови на ее светлых волосах представляли зрелище, достойное созерцания.
      — Ты весь перепачкался, деда.
      — Да ты и сама не лучше, — фыркнул он, затянул два последних ремня и взял свой MP-5. Ремень автомата скользил легко, и он попрыгал на месте секунду, чтобы убедиться, что ничего не звякает. — И уборка в гостиной будет сущим кошмаром.
      — Тогда прошу прощения, что застрелила его. Впрочем, нет.

* * *

      Дозорный монах проверял, можно ли проникнуть в окно. Он поднял микрокамеру и проскакировал спальню. Она выглядела как запасная: постель убрана, внутри никого, ни личных вещей, ни беспорядка. Затем он проверил окно на сигнализацию. Там стояли магнитные датчики, но их можно было легко нейтрализовать. Однако в комнате стояли детекторы движения. Он нейтрализовал оконные датчики, вскрыл окно и медленно проник в комнату. Пока ты двигаешься очень медленно, сенсоры тебя не засекут. Если их настроить на такое медленное движение, они будут выдавать ложную тревогу на каждое движение воздуха. Монах продвигался по комнате, и камера на плече добросовестно передавала картинку лидеру команды.

* * *

      — Они в гостевой спальне внизу, — сказал Папа О’Нил. Командный бункер соединялся с кухней коротким туннелем.
      Оттуда ему открывался господствующий и замаскированный обзор всех подходов Сюда также поступала информация с датчиков, расставленных по всему поместью и дому. Датчики не были подключены к звуковой сигнализации, поэтому были установлены на максимальный пороговый уровень. Отличить ложную тревогу от настоящей было чем-то вроде искусства. Тем не менее в спальне находились также микрофон и камера. Немного причудливо, но старые привычки долго не умирают.
      — Кто это? — спросила Кэлли, повесив свой «Буллпап» на спину и проверяя пульт управления минами. Ей досталось самое интересное: в ее задачу входило подорвать их по команде Папы О’Нила. Ну, может быть, она позволит Папе О’Нилу подорвать парочку. Если он будет себя хорошо вести.
      — Хм-м, дай-ка подумать, — ответил Майк-старший. — Черные бронежилеты. Черные лыжные маски. Черное оружие. Черные сапоги. Вау, Санта Клаус?
      — Полиция?
      — Нет, у них это было бы написано на спине большими буквами, — сказал Папа О’Нил, указывая на изображение дозорного, который украдкой двигался по коридору. — Впрочем, они отлично работают. Жаль, что нам придется их убить.

* * *

      Дозорный замер на пороге гостиной. Распростертое в кресле тело не принадлежало одному из подзащитных. Похоже, это была цель. Расслабившись, он выпрямился.

* * *

      — Странно, — сказал Папа О’Нил.
      — Что? — спросила Кэлли, проверявшая электроцепи. Конструкция детонаторов позволяла пропускать по ним тестирующий ток низкого напряжения, не подрывая их. Сдохли только две цепи. Очень хорошо. И прямо позади их посетителей стоял один из клэйморов. Как только Папа О’Нил скажет, кое-какая команда спецопераций превратится в жаркое.
      — Он только что расслабился. Если он с Гарольдом в одной команде, он должен был напрячься еще больше, а не меньше.
      — А кем еще он может быть?
      — Не знаю. Но это странно.

* * *

      Лидер команды посмотрел на технического специалиста с озадаченным выражением в глазах. Затем он пожал плечами, достал сотовый телефон и посмотрел в клочок бумажки.

* * *

      На телефоне в бункере замигала красная лампочка. Папа О’Нил озадаченно посмотрел на него и поднял трубку.
      — Майкл О’Нил-старший? — спросил по телефону голос с легким акцентом.
      — Да, — настороженно ответил Папа О’Нил.
      — У вас и у Кэлли О’Нил все в порядке?
      — Да.
      — В общих чертах, если позволите спросить, гдевы находитесь?
      Майк-старший злорадно усмехнулся.
      — В командном бункере, наблюдая, как вы с вашим дозорным чешете в затылке. Улыбнитесь в камеру!
      — А! — осторожно произнес спецназовец. — Мы получили приказ защитить вас от некоего Гарольда Локка, агента… Агента, которому вас заказали. Вы в добром здравии?
      — Да.
      — О, это хорошо. Тогда мы уходим.
      — О’кей, — настороженно согласился Папа О’Нил. — Вы не обидитесь, если мы не пригласим вас остаться на чай?
      Послышался сухой смешок.
      — Разумеется. Вопрос: хотите ли вы, чтобы мы избавились от тела, или предпочитаете сделать это сами?
      Это был хороший вопрос. Если будет проводиться расследование, тело станет громадной уликой, указывающей прямо на Кэлли. Тот факт, что Гарольд был наемным убийцей, в суде не стоило даже упоминать. Не было никаких доказательств.
      На самом деле вопрос стоял так: доверял ли он этим людям не только избавиться от улики, но и сделать это наилучшим способом? Под конец ответ удивил его самого.
      — Да. Спасибо. Заходите на чай в другой раз. С меньшим количеством друзей.
      — Да пребудет с вами господь, мистер О’Нил.
      После этого странного прощания группа развернула бурную деятельность. Дозорный открыл переднюю дверь дома, трое других одетых в темное бойцов повесили оружие на спину и трусцой побежали вперед. Через несколько секунд подъехали два фургона, и пока четверо в темном внутри укладывали тело в мешок, другая группа в белых защитных комбинезонах выскочила из второго фургона. Они тащили с собой уйму разнообразных предметов, в основном чистящие вещества и приспособления, и начали тщательную уборку помещения.
      Когда были вычищены практически все остатки крови и мозга, они задернули в комнате шторы и погасили свет. Папа О’Нил не мог точно разглядеть, что происходит, но довольно ясно себе это представлял. Во многих современных методах расследований применялись материалы, которые флюоресцировали или были видны только при ультрафиолетом облучении. Несомненно, команда убирала эти следы.
      Когда свет снова зажегся, он осветил последнюю группу покидавшую вычищенную до блеска комнату. Это единственное, что могло вызвать подозрение: жилые комнаты, как правило, не похожи на стерильные залы. Мешок с телом уже исчез в чреве фургона. Как только обе группы погрузились внутрь, микроавтобусы отъехали, не обменявшись, как показалось Папе О’Нилу, ни единым словом. Один из белых комбинезонов облачился в штатское платье и повел арендованную машину. С момента, когда дозорный вошел в гостиную, прошло меньше часа. Единственное лицо, которое они видели, принадлежало человеку в белом комбинезоне, да и тот был в темных очках и с бородой.
      — Черт! — прошептала Кэлли. — Кто были эти люди в масках?
      — Понятия не имею, — с широкой улыбкой ответил Папа О’Нил. — Но они свое дело знают.
      Собратья-профессионалы встречаются оченьредко.

       Пентагон, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III
       11 октября 2004 г., 04:24 восточного поясного времени
 
      Джек Хорнер неподвижным взором смотрел на карту-экран и размышлял, что же, черт побери, ему делать. Ведущие из Арлингтонского кармана дороги были забиты беженцами. Разворот корпусов поставил весь план эвакуации с ног на голову, и требовалось время, чтобы он пришел в норму. И хотя межштатные шоссе освободили от застрявших машин, на боковых дорогах возникли такие пробки, что практически никто не мог добраться до главных транспортных артерий.
      Большинство эвакуирующихся запаниковали, когда был уничтожен Десятый корпус. Люди не понимали, что послинам потребуются долгие часы, чтобы обойти Ококванское водохранилище и что у них на пути стоит Девятый корпус. База Квонтико — ставшая кладбищем корпуса, который когда-то в нем стоял, — находилась всего в тридцати минутах езды от Арлингтона. Столкнувшись с совершенно неподвижным транспортным затором, многие бросили свои автомобили и пошли пешком.
      Эти машины сейчас создали почти непроходимую помеху движению транспорта. Многие шедшие пешком добрались до межштатных шоссе, где их подбирали автобусы. Но другие, и их было больше, двигались бессистемно и лишь приблизительно в северном направлении по второстепенным дорогам, воображая, что послины у них прямо за плечами. Эти заблудшие души рано или поздно доберутся до мостов Потомака, до безопасности. Но многие завязнут не на той стороне. Слишком многие. На данный момент оценки предсказывали сотни тысяч.
      На штабных учениях Хорнер примерно в этот момент послал бы туда летучие бронетанковые колонны. Их целью было бы задержать послинов и отвлечь их в сторону, пока военная полиция при содействии легкой бронетехники собирала бы, а в некоторых случаях и сгоняла бы беженцев.
      К несчастью, эта задача должна была бы достаться либо Десятому корпусу, которого больше не было, либо Девятому, который таял на глазах.
      Часть Восьмого корпуса, Сто пятая пехотная дивизия, прибыла в северную часть округа Колумбия, но ее войска были разбросаны. Им потребуется какое-то время — и немалое, если судить по совсем недавней истории, — чтобы сгрузить всю бронетехнику с трейлеров и развернуть подразделения. А идея летучих колонн с этими войсками была просто смешной. Три месяца назад он послал целую бригаду военной полиции из Форт-Брэгга в Форт-Дикс подавить мятеж в этой самой части. Шансов на то, что они побегут обратно в Нью-Джерси, было не меньше, чем что они встанут между послинами и мирным населением.
      А приземления продолжались. За последние двадцать четыре часа из гиперпространства вышли свыше четырнадцати Б-Деков. Четыре были полностью уничтожены оставшимися истребителями и фрегатами. Но за счет потери трех фрегатов.
      ЦПЗ все еще находились в вилке. Спроектированные пресекать высадки, они не могли выполнять свою функцию. Их удерживали от этого и использовали для уничтожения взлетающих посадочных модулей. Несмотря на это, Европа потеряла двенадцать из двадцати своих Центров Планетарной Защиты. Китай потерял восемь, Америка — четыре.
      Но приземления происходили повсюду. Одна высадка случилась даже в Фениксе. И когда все больше послинов появлялось бог знает где, он не мог полностью лишить местных защитников ни один район. Но войска нужно было где-то раздобыть.
      Всего одно мобильное подразделение осталось в Индианатаун-Гэп, ближайшей к Арлингтону базе, которая не была опустошена. В Харрисберге осталась бригада из Двадцать восьмой механизированной для защиты местности. Итак, пора потрясти ящик с инструментами. И поискать некоторых людей.

* * *

      Мягкое покачивание пятитонного грузовика, с остановками пробиравшегося через заторы межштатного шоссе, сначала бесило, затем усыпляло. Но Майкл О’Нил двигался навстречу отдаленной канонаде как можно быстрее.
      Каждый раз, когда подразделение останавливалось или ломался грузовик, на котором он ехал, он просил другое подразделение подвезти. Обычно одной флотской формы хватало, чтобы гарантировать проезд. Один раз он использовал свое имя. Однажды пришлось прибегнуть к помощи вышестоящего командования. Но движение вперед шло медленно. Он не беспокоился, что послины уберутся: они будут в окрестностях еще по меньшей мере несколько недель. Но он беспокоился за роту, которую бросят в бой под командованием Найтингэйл. Это было его кошмаром наяву.
      Поэтому, когда прощебетал его ПИР, он почти спал.
      — Звонок от генерала Хорнера.
      Майк вздохнул и не стал открывать глаза.
      — Соединяй.
      — Майк?
      — Я, генерал.
      Пауза.
      — Мы пытались.
      — Я знаю.
      Снова пауза.
      — У нас тут ситуация…
      — Беженцы.
      — Да, — вздохнул генерал.
      Майк открыл глаза. К этому времени ПИР практически мог читать его мысли, и в отделении для персонала внезапно появилась голограмма зоны боевых действий. Те из солдат, кто не спал, беспокойно зашевелились. Вдруг без единого слова офицера Ударных Сил Флота в темноте внутри грузовика возникла голограмма схемы сражения на востоке Соединенных Штатов. Фары следующего грузовика колонны частично ее размыли. Но затем ПИР поляризовал эту часть отделения и создал теневой участок.
      Все это было настолько же чудесным, как радио для дикарей, и настолько же чуждым. Для не слишком искушенных солдат технология была все еще ошеломляющей.
      ПИР схематично набросал предполагаемые темпы движения разрозненных эвакуирующихся в Арлингтоне. Затем необходимое для послинов время, чтобы до них добраться, при условии, что Девятый корпус продержится, сколько от него ожидают. Затем он представил наилучшее возможное время движения для батальона МП. У трех цветных полос отчетливо отсутствовало соответствующее пересечение.
      — Мы будем слишком поздно, — тихо произнес Майк.
      Все ждали, что в последний момент примчится кавалерия с развевающимися желтыми флагами. Что ж, на этот раз кавалерия была слишком далеко и слишком разбросана. Все его старательные приготовления закончились вот так — слишком мало и слишком поздно.
      — Я все равно приказал выступать. У меня предчувствие, что самое худшее произойдет возле моста на Четырнадцатой улице.
      — Да, — кивнул Майк, — похоже на то. Он почти последний в восточном направлении, перед ним есть сужение, и все знают, где он находится.
      С моста открывался вид на Арлингтонское кладбище, и он вел прямо к Мемориалу Линкольна.
      — Да. Я ожидаю, что, когда беженцы окажутся в контакте, это произойдет там, где имеется наибольшая поддержка. И Третья пехотная намеревается держать южную сторону насколько смогут долго.
      — Попробую-ка я угадать.
      — Да, Верховный более-менее сказал, что послины возьмут Арлингтонские Высоты только через его труп.
      — И он имел это в виду буквально. — Старая Гвардия относилась к Арлингтону фанатично. Гораздо ревностнее, чем к любому президенту или менее значимому монументу. Однако подразделение было в основном церемониальным и фактически не имело тяжелого вооружения. — Что ж, полагаю, еще один глупый символический поступок повредит не больше, чем все другие.
      — Он наш президент, капитан О’Нил, — спокойно сказал генерал. В голосе ясно слышался упрек, но Майк мог уверенно сказать, что генерал не вложил туда душу.
      — Ваш президент, — так же спокойно сказал Майк. — Мы отреклись от своего гражданства, когда вступили во Флот. Помните? Сэр.
      Заявление было встречено молчанием.
      — Вы уже сказали батальону выступать? — спросил Майк, меняя тему.
      — Нет, я собираюсь позвонить майору Гивенсу сразу после нашего разговора.
      — Мне необходимо быть там, генерал.
      Взмахом руки Майк выключил голограмму и протяжно выдохнул. Пар его дыхания выглядел молочно-белым в свете фар следующего грузовика.
      — Я не вижу способа, капитан.
      — Вертолетом.
      — Да ты спятил! Послины собьют его раньше, чем ты пролетишь половину пути до Индианатаун-Гэп! Черт, посмотри на засаду, в которую попал Второй батальон!
      — Случайность, — буркнул Майк и снова вызвал карту. На этот раз он взял управление дисплеем на себя, рисуя векторы и расставляя уровни опасности. — Шелли, перешли это генералу Хорнеру.
      При этих словах, слышных по всему кузову, солдаты осознали, с кем спорил капитан Флота. Они втянули головы в плечи, как если бы дерзкого спорщика в любой момент могла поразить молния. Майк не обращал на них внимания.
      — Мы почти в Винчестере. Пусть «птичка» встретит меня там. «Блэкхок», «Кайова», без разницы. Мы пойдем низко и просочимся через разрыв у Харперс-Ферри. Я перехвачу часть где-нибудь на межштатном Восемьдесят три.
      На другом конце линии воцарилось молчание, пока Хорнер изучал схему. Голограмма показывала позиции послинов и вероятные зоны обстрела. Если вертолет будет держаться ниже тридцати метров, все линии заканчивались далеко от нарисованного им маршрута.
      — Ты полагаешься на две вещи, которые не верны. Первая: что послины не взлетят. Если модуль поднимется, весь план летит к черту. Вторая: что модули больше не будут приземляться. За последний час произошло три приземления.
      — А если какой-нибудь модуль пойдет на посадку или взлет, маршрут поменяется. Шелли будет постоянно его обновлять. Для того она и существует. Мы сядем, если потребуется, пока опасность не минует.
      — Мне это не нравится, Майк. Я считаю неоправданным так рисковать важным объектом.
      Майк проглотил комок в горле. Он относился к Хорнеру как ко второму отцу, но никогда не был уверен в чувствах генерала. Такого комплимента мог пожелать себе любой сын.
      — Вы говорите обо мне или о вертолете? — пошутил он. — Впрочем, ладно. Я не отношусь к важным объектам, сэр. Но я думаю, будет неплохо, если я приму участие в операции.
      И снова установилась долгая пауза.
      — Я пошлю тебе вертолет. Я согласен, что у нас, похоже, осталось мало времени.

       Брентсвилль, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III
       11 октября 2004 г., 04:46 восточного поясного времени
 
      — Эл-тэ! — прошипел Керен.
      Лейтенант Лепер дернулся и проснулся, не выпуская из рук УОП. Керен ухватился за ствол и направил его вверх и в сторону.
      Лейтенант потряс головой, затем уставился на Керена затуманенным взором.
      — Который час? — Внутри «Брэдли» царил абсолютный мрак.
      — Четыре тридцать, эл-тэ. Только что подошли ББС. Они выстраиваются позади нас. Подполковник, он хотел поговорить с вами. Я сказал ему, что вы спите…
      Лепер фыркнул. Зная Керена, он не сомневался, что тот сказал подполковнику не только это.
      — Это ничего. Я вернулся сразу, как мы потеряли Тягач-Три.
      — Да уж. Как вы сказали, эл-тэ, у нас все в порядке, пока мы не в точке ноль.
      Керен содрогнулся. Минометным взводам не полагалось даже видетьврага. А кто видел, редко выживал после события.
      Пошатываясь, лейтенант поднялся и проверил свой УОП. Он загнал гранату в патронник, убедился, что и винтовка, и гранатомет стоятна предохранителе, и начал пробираться к люку десанта мимо разбросанного снаряжения и спящих тел.
      Снаружи также было темно, в ясном небе мерцали звезды. Однако они нисколько не добавляли освещения. Неподалеку слышалось журчание Кеттл-Ран. По пути к Ококванскому водохранилищу ручей поворачивал к северу, затем делал петлю назад. Остатки роты остановились в середине излучины, на Брентсвилльской дороге.
      Лепер пожалел, что не захватил пару очков ночного видения. Подачу электричества в Манассас и окружающие районы прекратили, так что совершенно отсутствовал рассеянный свет, которого так трудно избежать и который добавлял по меньшей один эрг освещенности к самой темной ночи на востоке Соединенных Штатов. Он едва различал собственную вытянутую руку.
      Он сделал шаг вперед и треснулся кевларом о металлическую стену.
      Лепер едва различал неясные контуры.
      — Лейтенант Лепер? — спросило привидение.
      — Да, — сказал лейтенант, потирая лоб под кевларовой каской.
      — Подполковник Бишоп, Ударные Силы Флота.
      — Да, сэр, — сказал усталый лейтенант. Два часа сна после всего, что они пережили, было просто недостаточно.
      — Какова ситуация, лейтенант?
      Лепер попытался усвоить вопрос и испытал внезапное желание завизжать на свежего и оснащенного по последнему слову техники офицера. Какова ситуация? Хреновая, вот какая!Сообщения от Девятого корпуса говорили, что долго они не продержатся. Как отступать с преследующими по пятам послинами, вот хороший вопрос. Это будет в десять раз хуже, чем у Ококвана.
      Тогда послины были по крайней мере разбросаны. В этом случае они будут сконцентрированы прямо за плечами корпуса.
      И его подразделения находились не с той стороны Девятого корпуса. Поскольку они охраняли южный фланг, то, если корпус опрокинут, послины хлынут потоком им за спину.И это было всего лишь вопросом времени. Циркулировал довольно сильный слух, что позади линии фронта разместили части военной полиции с приказом стрелять в дезертиров.
      Все это очень скоро перестанет иметь значение. Когда прорвало дамбу, не поможет и гора бобов.
      — Мы держим южный фланг корпуса, сэр. — Фактически они держали южный фланг озера Джексон. Озеро Джексон само по себе держало южный фланг корпуса. — Сейчас тихо. Один бого-король пошел в эту сторону со своим отрядом, но мы справились с ними без больших потерь.
      Фронт держало меньше бригады. Большинство солдат не были даже пехотой. Писари, повара, немного офицеров. Все, что осталось от Десятого корпуса, за исключением дивизионной артиллерии.
      Когда ударила рота послинов, потери составили меньше взвода. С другой стороны, от корпуса почти ничего не осталось. Была какая-то схема калькулирования, про которую ему не хотелось думать. Можно ли посчитать этот взвод эквивалентом батальона по отношению к корпусу? И если так, следует ли его потерю приравнивать к потере батальона?
      — Так что вот так, — закончил он.
      — Я так понял, что вы отступали от самого межштатного?
      Вопрос прозвучал без какой-либо эмоциональной окраски, но Лепер почувствовал, как ощетинился позади него Керен.
      — Мы были в арьегарде. Сэр, — абсолютно монотонно произнес лейтенант.
      — Какова ваша оценка сил послинов?
      — Сэр?
      — Сколько их там, лейтенант? — с железным терпением повторил вопрос подполковник.
      Изнуренный офицер несколько мгновений таращился на него круглыми глазами.
      — Это что, какой-то каверзный вопрос?
      — Нет.
      Лишенной черт фасетчатой поверхности сталепласта было почти не видно, а если бы и было, то выражения лица офицера за ней все равно не разглядеть. Вопрос был бессмысленным.
      — Сэр, их больше, чем звезд на небе, больше, чем травы, больше, чем деревьев в лесу. Достаточно посмотреть один раз. Они заполняют весь мир от горизонта до горизонта, и все до единого хотят тебя убить!
      Броня молча и неподвижно дожидалась паузы.
      — Так как вы выжили?
      Лепер быстро заморгал и подумал о всех тех, кому не удалось.
      — Я не знаю, — признался он. — Я должен быть мертв.
      Он закрыл глаза и потряс головой.
      — Мы теряли… о господи! Забудьте о гибели роты и Старика от своей артиллерии. Мы теряли людей, как река теряет воду! Иногда у меня было пятьдесят, шестьдесят человек. Потом, знаете, мы останавливались всего на секунду, чтобы… чтобы перевести дыхание, чтобы… чтобы перераспределиться, черт, чтобы выяснить, кто висит на броне. А затем появлялись они.И… и когда ты снова приходишь в себя, ты снова в дороге и удираешь во всю прыть. И остается, быть может, всего два отделения. И так раз за разом.
      Сейчас он прикрывал глаза рукой и непрерывно тряс головой.
      — Я не знаю, сколько прошло через мои руки, подполковник. Я не знаю, сколько я потерял в дороге. Я не знаю, мимо скольких мы проехали. Некоторые просто сдались. Некоторые были ранены. Некоторые просто устали бежать. Я не знаю их имен!
      Лейтенант выпрямился и вытер глаза.
      Подполковник поднял руки и взялся за шлем. Пирамида сплошного сталепласта отделилась с чавкающим звуком. Щелчок по панели управления, и скафандр начал светиться слабым голубым светом, дававшим возможность немного видеть.
      — Вас вообще никто ни о чем не спрашивал? — мягким и удивленным тоном спросил старший офицер.
      — Нет, сэр, — ответил Керен за лейтенанта, когда офицер лишь отрицательно покачал головой. — Когда мы вкатились на территорию Девятого корпуса, они избавились от нас, как от чумы. Нам просто сказали прибыть сюда и прийти в себя. И не ходить по газонам.
      Подполковник кивнул:
      — Что ж, лейтенант, я думаю, вы все делали правильно. — Тон был твердым и убежденным. Подполковник положил руку на плечо лейтенанта. — Сынок, это был ад. Я тоже был в аду.
      Лейтенант посмотрел на офицера снизу вверх и с дрожью втянул воздух.
      — Моя рота неделю вела бой в Дак-То. Мы теряли по нескольку человек, получали подкрепление, и снова теряли людей. Я никогда не знал до конца, кто сидит в окопах. А под конец всего этого Вьетконг просто растворился в джунглях. Из тех, кто начал сражение, в роте осталось пятнадцать человек, включая меня. За эти недели через мои руки прошло почти две сотни солдат. Я использовал их, словно лил воду в песок. Я не знал ни одного имени. И никто в роте не знал.
      — Никаких записей, сэр, — тихо сказал лейтенант.
      — Нет. И это наверняка будет мучить вас. Но остается работа, которую надо сделать. Вы будете ее делать?
      — Да, сэр.
      — Вы выставили наблюдательные посты?
      — Да, сэр. Пока ничего, кроме того отряда.
      — Патрули?
      — Нет. Я собираюсь отправить один через пару часов. Послины рано или поздно найдут эту слабину. Но мы закончили окапываться только пару часов назад. Если я вышлю патруль прямо сейчас, они отойдут на пару сотен метров и завалятся спать.
      — Хорошо, — сказал подполковник. По крайней мере у лейтенанта было чувство реальности. — И хорошо, что вы не выслали патруль. Мы собираемся пройти мимо вас минут через десять. Мы собираемся пойти по Бристоу-роуд и попытаемся немного наподдать послинам. Это может получиться, а может и нет. Но есть шанс на то, что обратно мы пойдем быстрее, чем туда. Вы будете здесь?
      — Да, сэр.
      — Хорошо. Рад это слышать. Как насчет вас, Керен?
      — Может быть, — сказал рядовой. — Зависит от того, кто доберется сюда первым. Если это будут послины, вам лучше приготовиться идти до самых гор.
      — Вполне разумно, — сказал подполковник и снова надел шлем. Он расправил плечи, спустя мгновение погасло голубое свечение брони. — Время отправляться, как вы думаете?

* * *

      Ардан’аат зарычал, когда позади осталась еще одна дорога на север.
      — Разве мы не можем уже повернуть? — бушевал он.
      Своей плазменной пушкой он указал на север, откуда ясно доносился гром артиллерии и ракет и где были видны поднимающиеся в небо лучи света и оранжевые трассеры.
      —  Там!Там идет битва!
      Он выпустил презрительную струю плазмы в сторону отдаленного сражения.
      — Скоро, — успокоил его Кеналлай. Он посмотрел на своего эсон’антая. — Скоро?
      — Скоро, — согласился юный кессентай, распушив гребень в знак благодарности. — Прямо впереди лежит дорога. Арната’дра уже повернул на нее.
      — Наконец-то! — зарычал старший кессентай. — Битва закончится прежде, чем мы доберемся до этого дурацкого поворота.