— А это что? — спросил Кеналлай, показывая на один из символов. — Разве это не более близкий мост?
Рядом с возможным местом обороны, но все же в стороне, реку пересекал мост.
— Какой мост, мой эдас’антай? — уважительно спросил младший, не отрывая глаз от карты.
— А! — Как только он подумал об этом, стало очевидно, что трешкрины разрушат мост прежде, чем орда сможет его захватить.
— Но прежде чем По’ослена’ар смогут обогнуть этот угол, смогут направиться к этой добыче на севере, — продолжал эсон’антай, — есть еще вот эта полоса.
От конца водохранилища Ококвана тонкая голубая линия тянулась на юг и расширялась, чтобы стать озером Джексон.
— Трешкрины могут здесь организоваться и встретить нас в ужасной битве. Горе тому войску, которое первым нападет там на них!
— Это будет честная битва, — прорычал Ардан’аат, — никакого прятанья и беганья кругами. Мы смахнем их в сторону, как смахнули их сородичей на юге, как разрушили их городишко! И мы запрем этих трешей в наши загоны!
— Мы кончим, как Саммадар! — зарычал младший, с вызовом напустившись на старшего кессентая. — Без верных нашему имени оолт’ос, опустившиеся до кастеляна! Может быть, ты к этому стремишься?
— Довольно! — рявкнул оолт’ондай и встал между двумя офицерами, когда они начали сходиться. — У каждого свои достоинства! Я выслушал обоих, и каждый определил для себя действия своих оолт’ос. Для себя! Таков Путь и такова Стезя! Ардан’аат, я слушал этого, поскольку он часто прав еще до начала битвы. Но когда битва началась, разве я не принимаю твой совет?
— Да, мой господин, — сказал старший советник; напоминание его немного успокоило.
— Тогда послушай его. Из этой беседы извлеки не гнев, но мудрость.
— Я слушаю. Что касается мудрости, когда этот щенок увидит пламя орна’адара, когда он завоюет миры, тогда стану я учиться у него мудрости.
Он отвернулся и снова протопал к окну, но не успел даже выглянуть, как сильнейший взрыв на южном гребне выбил внутрь оставшееся стекло, осколки засыпали всю комнату и гребешок бого-короля. Он сердито помотал крокодильей головой, чтобы их стряхнуть.
—
Да сожрут демоны неба ваши души, трусливые трети! — Мой эдас’антай, у нас осталось мало времени, — тихо прошептал младший.
— Стрельба по этой долине? Ты уверен в этом?
— Да, это последнее звено. Если треши обороняются здесь, — он снова показал на карту, на мгновение размышляя о разуме вида, создавшего такую вещь, эквивалента которой у По’ослена’ар не было, — тогда они будут сильны. Но если мы повернем сюда, — он показал южнее озера Джексон, — на юг, мы сможем выйти им в тыл. Они не могут быть сильными повсюду.
— Мы отклонимся от нашего пути на многие часы, мы не доберемся туда до глубокой ночи!
— Это мое предложение. Если вы предпочитаете попытать счастья с пешеходным мостом… — Он сделал преувеличенно подчеркнутый жест в сторону окна.
Оолт’ондая передернуло, он даже не посмотрел в ту сторону. Он был достаточно опытен, чтобы узнать ловушку, когда видел ее.
— Нет, думаю, что нет. Ардан’аат!
— Оолт’ондай?
— Ты с нами?
— Ради длинного марша без перспективы битвы на долгие часы? Когда вокруг нас кипит сражение? Какая от меня польза?
— Ардан’аат! Да или нет? Мы должны двигаться!
— Я прошел долгий путь с тобой, Кеналлай. Я пойду с тобой и дальше, невзирая на твою зависимость от этого щенка.
— Тогда идем!
С этими словами он повел их из комнаты, уже рысью, и его душу терзал сильный страх.
* * *
Послины уже как раз миновали окраины городка Ококван. Нормалы бежали легкой трусцой, позволяющей преодолеть за короткий срок десятки километров, когда первый залп шестнадцатидюймовых снарядов упал в квадрат.
* * *
— Большая Мо,
давайте, лупите!— В ушах Райана, несмотря на поспешно вставленные затычки, уже даже не звенело — похоже, звон перешел в постоянную глухоту. —
Я не слышу вашего ответа! Думаю, я оглох! Но вы уже уничтожили сотни! План сработал, превзойдя его самые необузданные фантазии, потому что каким-то образом разошелся слух, что в этом месте остался целый мост. Всю вторую половину дня поток послинов вливался в долину в стремлении достичь противоположного берега и более короткого пути к богатствам севера. Но с той же скоростью, с какой они прибывали, пушки «Миссури» бомбардировали узкое естественное укрытие, где когда-то стоял город.
Ококвана больше не было; во всей долине больше не осталось ни одного целого дома. По мере того как наблюдатель саперов переносил огонь больших шестнадцатидюймовых снарядов взад-вперед, молот корабельных орудий разносил на куски хлипкие одно— и двухэтажные деревянные и каменные дома. Груды обломков завалили Мэйн-стрит, а в некоторые места большие снаряды падали столько раз, что раздробили скальное основание в мелкую крошку. Там, где раньше находилась Ококванская верфь, непрерывные удары крупнокалиберных снарядов вырыли канал.
Иногда мелькал огромный снаряд, падающий в водоворот, и добавлял свою долю пыли и дыма в сюрреалистическую дымку по другую сторону реки. Иногда легкий северный ветер относил пелену в сторону, но недостаточно быстро, чтобы вид прояснился. Отряды послинов шли через зону холокоста, неся при этом потери, которые повернули бы назад земное войско, по всему пути до пешеходного моста и дамбы. Там у них возникало еще больше проблем.
Окопавшийся инженерный взвод окружил мост гирляндами дистанционно управляемых мин. Они постепенно расходовались по мере того, как послины добирались до моста, но его узкий настил полностью простреливался легким стрелковым оружием. Когда послины пытались перейти по нему, их встречал шквал огня из М-16 и УОПов взвода. Трижды бого-королям удавалось прорваться сквозь завесу огня линкора, но даже их тяжелое оружие не смогло обеспечить проход.
Попытки воспользоваться старой дамбой также не увенчались успехом. В приступе вдохновения один из рядовых нашел банку солидола в ныне уничтоженной водопроводной станции и обмазал им верхушку дамбы по всей длине. Саперы почти не стреляли по кентаврам, пытавшимся здесь переправиться. Вместо этого они заключали номинальные пари, как далеко тем удастся добраться. Через верх непрерывным потоком текла вода, и массивные послины быстро тонули в глубоком затоне у основания.
Взвод потерял несколько саперов-курсантов, и имя каждого тяжким грузом ляжет на совесть лейтенанта Райана, но он знал, что в этот день он сделал мужскую работу, и сделал ее стильно. Солнце клонилось к западу, принося зябкую прохладу осенней ночи, когда находящийся рядом с ним рядовой заорал, чтобы привлечь внимание.
Звук едва пробивался сквозь звон в ушах, пока он давал очередную корректировку, но рука на плече заставила его обернуться. Позади него на животе лежал капитан в боевом облачении, раскрашенное маскировочными полосами лицо раскалывала широкая улыбка, петлицы воротника украшали скрещенные винтовки.
— Мы пришли сменить вас! — наполовину услышал, наполовину прочитал по губам лейтенант.
Измотанный боем лейтенант просто кивнул. К чувству безграничного облегчения при виде свежих, обученных и тяжеловооруженных пехотинцев, переползавших вершину гребня и прыгавших в узкую траншею, примешивалась сильная печаль. Это было чувство недоделанной работы, перекладывания битвы на плечи других, чувство, подобное чувству вины оставшихся в живых. Оно говорило: «Я жив и отправляюсь в безопасное место, но оставляю вас здесь продолжать мою работу и умирать».
В данных условиях это было глупое чувство. Пехотная рота была лучше подготовлена для боя такого рода, была свежее, лучше вооружена и насчитывала в три раза больше личного состава. И саперы были позарез нужны в других сражениях. Но все же это чувство вызывало боль.
Он снова кивнул капитану, уже стоявшему рядом с ним.
—
Я ничего не слышу, сэр, просто кивайте! На что капитан кивнул.
—
Корабль ВМФ США «Миссури», —прокричал Райан, жестикулируя микрофоном. —
Юниформ-Четыре-Семь! Смотрите не подходите слишком близко. Трескотня пулеметов растворилась в очередном разрыве трех снарядов.
—
Огонь делится между вами и дивизиями, отходящими в Дип-Хоул-Пойнт и по всему Мэриленду, но его хватает. Он последний раз нажал кнопку микрофона.
—
Юниформ-Четыре-Семь, я Ромео-Шесть-Семь, прием. —
Ромео, я Мо, прием. —
Мо, нам прислали смену. Я передаю вас…— Он посмотрел на капитана.
— Лима-Девять-Два! — прокричал капитан.
—
Лиме-Девять-Два, прием!
— Вас поняла, включаю Лиму-Девять-Два в эту сеть, прием.
—
Ну спасибо, Мо. Я Ромео-Шесть-Семь, конец связи. —
Удачи, Ромео. Я Джульетта, конец связи, —ответила неизвестная женщина на другом конце линии.
С улыбкой усталый лейтенант осторожно вылез из траншеи и пополз на обратную сторону холма, где собирались остатки его взвода.
49
Ричмонд, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III
10 октября 2004 г., 13:20 восточного поясного времени
Время было на стороне Вашингтона. По прямой расстояние между округом Колумбия и Фредериксбергом практически равнялось расстоянию между Фредериксбергом и Ричмондом, но вследствие окольного пути вокруг Ококванского водохранилища и сопротивления Десятого и Девятого корпусов первым городом, попавшим под удар расширявшегося нашествия, стал Ричмонд.
И в Ричмонде уже практически закончили расставлять угощение.
* * *
— А они ее не заметят? — спросил специалист, приставленный к Мюллеру водителем.
— Может быть, — сказал Мюллер, подсоединяя последний провод к панели сенсора. Маленькое устройство было прибором наблюдения, модифицированным для трансляции на большое расстояние. Закрепленная в легкобронированном контейнере, крошечная камера с передатчиком смотрела на ведущее на север шоссе М-95. — Но мы сможем ударить по ним артиллерией хотя бы раз. Если они ее не заметят или заметят, но не снимут, мы сможем использовать ее для корректировки огня артиллерии и вести наблюдение в течение всего сражения.
* * *
— Сержант Эрсин?
— Да?
Эрсин отвлекся от наблюдения за установкой минного поля вдоль северо-западного пояса. Спрашивал один из младших инженеров, определенных в этот район. Парнишка даже еще не получил лицензию на профессиональную деятельность. Он был на побегушках в одной из местных инженерных фирм и послан сюда в качестве последнего вклада в дело обороны. Но по крайней мере он знал, что у него еще молоко на губах не обсохло, и не боялся задавать вопросы. Его сопровождал высокий дородный гражданский. Что-то в румяном лице и свободной повседневной одежде подсказало Эрсину: «коммивояжер».
— Этот парень пытается мне что-то объяснить… — начал было говорить инженер.
— Хей, привет, сержант… Эрсин, кажется? — спросил гражданский, оттеснил инженера и затряс руку Эрсина в сердечном рукопожатии. — Толерт, Боб Толерт, я представляю здесь в Ричмонде «Эдванст Матириалз Мэньюфекчурин»…
— Если это насчет «Золотых Девушек»…
— Нет, нет, совсем другая компания. У нас линия по производству…
— Мы тут немного заняты…
— …поставки военного снаряжения, которые я…
— …и у меня правда нет времени…
— …думаю, будет просто превосходным для…
— Вы совершенно не слушаете, что я говорю? — спросил Эрсин опасно спокойным голосом. Шрамы на шее и лице налились кровью.
— О нет, я слушаю, сэр, да, слушаю, — сказал коммивояжер, широко улыбаясь в ответ. — Прямо сейчас вы выполняете самую важную работу во всех Соединенных Штатах, работу по защите нашего прекрасного города, и этот маленький «чеснок»
, которая делает моя компания, как раз то, что надо для этого.
Улыбка была широкой и совершенно неискренней. Торговец явно настроился навязать свой товар, несмотря ни на что.
Эрсин метнулся вперед, словно змея, его покрытое шрамами евразийское лицо внезапно оказалось в паре дюймов от лица гражданского. Одна рука схватила ворот рубашки и притянула коммивояжера ближе на этот последний дюйм.
— Что вы сказали?
Бобу Толерту в свое время приходилось иметь дело с трудными клиентами. Однако он еще никогда не работал с таким, который обладал способностью в одно мгновение убрать его с лица земли. Свои следующие слова он выбирал очень тщательно.
— У нас контракт на производство чего-то, что называют «чесноком», для горных укреплений, — просипел он. — Я даже не знаю, что оно такое. Один из наших бригадиров сказал мне, что, может быть, вы захотите купить немного.
— И я тоже не знаю, — сказал гражданский инженер. Паренек делал руками знаки, как бы стараясь сказать, что убийство гражданского может оказаться не самой лучшей идеей.
— Сколько их у вас есть? — спросил Эрсин, и улыбка его стала волчьей.
— Он пригнал с собой несколько самосвалов, — подсказал инженер.
— Может, теперь вы меня отпустите? — прохрипел Толерт. — Пожалуйста?
* * *
Рота разведчиков послинов ровным строем бежала рысью по широкому шоссе. Их бого-король следовал за ними, погруженный в раздумья, несмотря на высокие здания, возвышавшиеся на большой богатой равнине, расстилавшейся перед ним. Его рота стала уже пятой из оолт’ондара, шедшей впереди. Орда теряла оолт за оолтом от засад
тенорови баллистического оружия. Этот бого-король твердо решил продержаться дольше других.
Чтобы избежать засад, которые изводили его собратьев, он послал одного разведчика далеко впереди своего оолта. Эта оолт’ос была продвинутым нормалом, она почти могла говорить. Единственный эсон’антай кессентая родился от их соития, и он доверял оолт’ос управляться с не слишком сложными проблемами. Если какой-то из оолт’ос и заметит проблему, так именно этот.
Поэтому он замер в своем
теноре,затем скользнул в сторону, когда дозорная издала удивленный крик. Однако в крике не слышалось страха или ярости, и дозорная почти немедленно повернулась и побежала к нему.
В руке оолт’ос держала странное устройство. Металлический кол, с него осыпалась земля, верх увенчан символом. Металл символа походил на… но это же не может быть…
Бого-король испустил крик, напоминавший крик своего разведчика, и практически выхватил золотую безделушку из ее руки. Он похлопал возбужденную полуидиотку по спине и скормил ей кусочек треша из своей руки в виде поощрения.
Следовавший позади мастер разведчиков пустил свой
тенарвперед, желая знать, что означает вся эта суета.
Бого-король поднял предмет над головой.
— Настоящий тяжелый металл, — проквакал он, размахивая им взад-вперед.
— Не может быть! — крикнул вновь прибивший, и его гребешок встал торчком от возбуждения. — Еще есть?
— Давай узнаем, — крикнул он и махнул своему оолту. — Вперед, ищите еще! Следуйте по дороге!
* * *
— Они у первой Милашки, — сказал Мосович, подкручивая резкость шестидесятикратной подзорной трубы. Он слегка улыбнулся разыгравшейся вдали пантомиме. — Похоже, что они заглотили и крючок, и поводок, и даже грузило.
— Надо бы врезать по ним, — кисло сказал Эрсин, снова откидываясь на изголовье кровати в номере отеля. Из люкса «Мариотта» открывался вид на приближающуюся орду. Сержант куснул сушеный персик из сухого пайка и сморщил лицо на манер крысиной морды. — Для этого хреновы пушкари и существуют.
Он прекратил разговаривать, так как сухофрукт впитал в себя всю влагу у него во рту.
— Подпустите их поближе, генерал, — сказал в пространство Джон Кини. — Не стреляйте, пока не увидите белки их глаз.
С окончанием строительства оборонительных сооружений выяснилось, что инженеру особо нечем заняться. Взвесив имеющиеся варианты, он решил, что лучше держаться команды спецназа. Не говоря о прочем, это были единственные люди в Ричмонде, которые, насколько он знал, не имели повода с ним разделаться. А еще они были превосходными телохранителями.
Сейчас он лежал на спине на полу и смаковал первую за два дня бутылку пива. Сделав очередной глоток, он чмокнул губами.
— Пускай залезают в мешок.
— Да уж, — сказал Мюллер, сооружая на столе сандвич. Он аккуратно уложил ломтик ветчины, накрыл его листом салата, затем следующий слой ветчины, салат, копченую говядину… — Надо, чтобы как можно больше их них добралось до Шоко-Боттом.
— Замечательно, — цинично фыркнул Эрсин. — Усложняйте все и дальше. Чем все сложнее, тем больше шансов, что что-нибудь пойдет не так.
— До сих пор оно выглядело неплохо, — сказал Кини, защищаясь. Он сел и допил пиво. — Они идут за ним, — закончил он с отрыжкой и кинул бутылку в мусорную корзину.
— Они, конечно, идут, — согласился Мосович. — Но я не верю, что они доберутся до Шоко-Боттом без единого выстрела. Это требует лучшей дисциплины, чем та, что есть в этой Армии.
* * *
— Иди к папочке, — шептал специалист четвертого класса Джим Тернер, вдавливая в плечо приклад снайперской винтовки пятидесятого калибра. На этот раз он мог пользоваться сошками, которыми была снабжена зверюга, и с нетерпением ждал команды открыть огонь.
Межштатное шоссе было размечено расставленными с регулярными интервалами геодезическими вехами с привязанными цветными лентами. Так как времени подготовиться хватило, каждой роте определили конкретную зону обстрела, в свою очередь разбитую на более мелкие, так что у каждого автоматчика, гранатометчика и снайпера была своя собственная зона ответственности. Снайперам определили более обширные участки для работы, но даже при этом «его» зона состояла из секции шоссе всего двести метров в длину и сто в ширину. В его квадрате находились три бого-короля, его главная цель. Он уже решил снять первым самого заднего и переносить огонь вперед. Этот двигался быстрее главных сил, он проталкивался через орду, его нормалы поспешали за ним.
У Джима было два разных мнения насчет того, смогут ли все удержаться от стрельбы до сигнала. Приказ был не показываться, но быть наготове и следить за приближением врага. Большинству солдат приказали сесть на пол, поставить мэнджеки на предохранитель и ждать приказа. Сколько из них так и сделали, он не знал. Он так не сделал. И потом, там было пятнадцать или двадцать тысяч мэнджеков, которые держали под прицелом межштатное шоссе и Шоко-Боттом. Единственной причиной, почему ни один из тех, мимо которых прошли послины, еще не открыл огонь, было то, что они стояли на предохранителе. Рано или поздно они пересекут лазерный луч того, которого проглядели. Шансы на то, что приказ дошел до всех и
всевыполнили его правильно, были скудными.
С другой стороны, буквально каждый знал, что послины бурно реагируют на стрельбу. Если они не дождутся сигнала и кто-то выстрелит по собственной инициативе, вся орда откроет огонь по этой единственной личности. Так что если кто-то облажается, ему всыплют по полной программе. Да и сержантам и офицерам полагалось…
— Тернер, черт бы тебя побрал! — сказала сержант Доуерти от двери.
— Да я только смотрю, сержант, — благоразумно ответил он.
Доуерти представляла собой тяжелый случай. Ей следовало пойти служить в Ударные Силы Флота, так как она носилась кругом все время, словно ей намазали зад скипидаром. С другой стороны, она была справедлива и, что более важно в данном случае, права. Ему не полагалось быть там, где он находился.
— Я и не собирался стрелять.
Тем не менее он отошел от винтовки.
— Не парь мне мозги, садись на пол, как все остальные! Мы отбираем магазины за гораздо меньшие проступки, чем этот!
— Есть, мэм.
— Уж тебе-то следует знать. Если не можешь справиться с возложенной на снайпера ответственностью, мы найдем кого-нибудь кто сможет! И не называй меня «мэм», — щелкнула зубами крепко сложенная блондинка. — Я зарабатываю на жизнь собственным трудом.
С прямой спиной и неодобрительно нахмуренным лицом она вышла в коридор и продолжила обход позиций. Самое время найти еще один зад для пинка.
* * *
Само собой, слух дошел не до каждого.
— Как дорога на восток? — спросил Артулостен. Вернувшийся мастер разведчиков выглядел раздраженным. Многие его оолт’ос хромали, и все смотрелись жалко.
— Отвратительная, — огрызнулся Арстеносс. — Там ничего нет, здания сгорели, дороги разрушены или усыпаны вот этим.
Он протянул «чеснок».
— Половина моего оолта поранилась, многих пришлось пустить на треш из-за этих проклятых штук.
Мастер битвы взял злонамеренный предмет и с любопытством его осмотрел. Он представлял собой маленький кусочек металла. Похож на маленький нож, обращенный вверх.
— Как это может убить оолт’ос?
— Они не убивают. Но когда они вонзаются в лапу, многие оолт’ос в панике катаются по земле. Тогда они вонзаются во все тело. Мне пришлось прикончить почти две дюжины. В конце концов я сказал «довольно» и повернул назад. Там нет ничего интересного. Я так понял, здесь есть дорога из тяжелого металла?
— Да, действительно. Это должно быть очень богатое место. Передовые силы не встретили сопротивления и находят маркер за маркером, сделанные из настоящего тяжелого металла. Они все на одной дороге и, похоже, ведут на другую сторону этой реки.
Он показал туда, где в отдалении виднелась река Джеймс.
— В обычных обстоятельствах наша цель была бы вон та. — Он указал на контур города на горизонте. — И там полно трешей, но воинство, кажется, склонно следовать за маркерами к их источнику.
Межштатное шоссе уже начало отклоняться от собственно города.
— Наши мастера разведчиков вернулись с запада с такими же вестями. Там сейчас нет ничего ценного. Все полезное было или уничтожено, или увезено.
— Эти здания набиты трешами, — отметил мастер разведчиков, изучая показания сенсоров. Каждый небоскреб был помечен красным. — Почему они не стреляют?
— От страха перед воинством, — фыркнул мастер битвы. Он указал вперед, где им предшествовали тысячи послинов авангарда, и назад, где следовали другие полтора миллиона. — Они многочисленны, но совсем не так многочисленны, как воинство. Они были бы глупцами, если бы стали стрелять.
* * *
Нормал послинов откликнулся на зов природы. Послины без проблем справляли на ходу большую и малую нужду. Но сейчас пришло время рождения новой жизни, а это требовало уединения, не то сородичи оолт’ос поддадутся чувству голода. В лагере, даже временном, имелась бы специальная яма для кладки, куда было бы положено кожистое яйцо, пока оно не проклюнется. И там имелись бы специально приставленные смотрители, которые доставали бы детенышей из ямы и помещали в загоны для молодняка бороться за выживание, пока не вырастут.
Но когда орда находилась на марше, самое лучшее, что можно было сделать, это откладывать яйца в сторонке и бросать детенышей на произвол судьбы. Многие умрут, даже больше, чем в загонах. Но тропа Пути не была легкой, и нормала это волновало меньше всего. Все, чего ей хотелось, это избавиться от дискомфорта и тошноты от созревшего яйца.
Она отделилась от своей группы и потрусила по межштатному шоссе на восток; западная стена в направлении трешей представляла собой отвесный склон, увенчанный колючей проволокой, так что эта сторона отпадала. Ей пришлось преодолеть изгородь, но короткий мономолекулярный меч легко справился с задачей. Сразу за забором стояло маленькое здание неясного назначения. Ей дали строгие инструкции не входить в здания без разрешения, но она скрылась из виду, и этого было вполне достаточно для ее намерения. Она обошла вокруг здания и начала процесс рождения.
По животу пошла волна складок, которые быстро достигли шеи. Она ждала долго, может быть, даже слишком долго. В основании шеи образовалась шишка, которая начала двигаться вверх, словно у проглатывающего кошку питона, только в обратном направлении. В конце концов она выплюнула пятнистое кожистое яйцо размером с небольшую курицу. Она слизала с него остатки родовых соков, небрежно пнула к стене покинутого домика и потрусила обратно к шоссе. Миссия закончена.
Рота нормала ушла далеко вперед. Она поспешила вперед мимо разгромленных зданий и поваленных сгоревших деревьев вдоль межштатного шоссе, стараясь догнать своего бога. И по пути пересекла луч невидимого света.
С этим мэнджеком все оказалось не так, как надо. Он не стоял на предохранителе. Он был нацелен в сторону зоны обстрела другой бригады. И питающая лента с патронами изгибалась вокруг ствола, гарантируя, что оружие будет стрелять очень недолго, затем его заклинит.
Команда Семьдесят первой пехотной дивизии установила оружие и его страшно тяжелые короба с боеприпасами с неподобающей поспешностью. Солдат больше интересовало поскорее вернуться к прерванной игра в крэпс, чем правильный прицел оружия или беспрепятственная подача пулеметных лент. Сержант, которой полагалось проследить за надлежащей установкой оружия и постановкой его на предохранитель, злоупотребляла служебным положением с молодым красивым солдатом. Первый сержант играл в покер с двумя взводными сержантами и уоррент-офицером из службы снабжения. Командир роты топтался в штабе батальона и старался довести до сведения командира, как хорошо обстоят дела у его роты.
* * *
В конце случилось то, что должно было случиться. Оружие выпустило очередь из двенадцати патронов, затем его заклинило. Пули калибра семь целых и шестьдесят две сотых миллиметра, две из них трассирующие, пронеслись по воздуху с кажущейся неторопливостью, достигли точки прицеливания и вгрызлись в почву Вирджинии. Поскольку никто не удосужился выставить прицел мэнджека, они даже не поразили свою изначальную цель, которая спешила добраться до своего места и совсем не заметила, что по ней стреляли.
* * *
Специалист Джордж Рендел только что выбросил тройку и снова схватил кости. Он потряс их в стаканчике и приготовился снова бросить, когда мэнджек в комнате пролаял очередь из двенадцати патронов. Он замер с расширенными глазами, как и все остальные за игрой.
— Мы забыли… — произнес кто-то, и мир рухнул.
* * *
Послины привыкли сражаться с врагом, которого видели. У большинства их оппонентов история войн отсутствовала, и, следовательно, они никогда не слышали о таких вещах, как маскировка, укрытие или скрытность.
Однако они выработали способ обхождения с трусливой склонностью людей прятаться во время битвы. Блюдца бого-королей несли не только вооружение, но и превосходные сенсоры. Так что даже если стреляющую установку не было видно, сенсоры могли указать на нее. Когда стрельба велась из сотни разных мест, сенсоры, бывало, отказывали от информационной перегрузки, но в случае одной цели все было просто. И куда бы ни стрелял бого-король, туда же стреляла и вся его рота.
Мэнджек располагался в пределах видимости двадцати бого-королей. Все они выстрелили в указанную сенсорами точку. То же самое сделали примерно восемь тысяч нормалов.
Ураган флетчетт и ракет обрушился на небоскреб. Поскольку прицел послинов на таком расстоянии оставлял желать лучшего, под удар попали два или три этажа и половина стороны здания. Сотни солдат были убиты или ранены этим огненным штормом. Из роты, относящейся к своим обязанностям спустя рукава, спаслись только командир, находившийся на КП батальона внизу, да первый и взводные сержанты за своей игрой в покер.
Плазменные пушки и гиперскоростные ракеты были рассчитаны на борьбу с толстыми броневыми плитами и пронизывали наискосок снизу вверх этаж за этажом, большинство из них пробило здание насквозь. Они перебивали опорные конструкции, и здание зашаталось под ударом огненного шторма.
По всему периметру обороны наружу высунулись тысячи голов посмотреть, что вызвало эту бурю огня. Отдельные личности, более храбрые, глупые или запаниковавшие сильнее своих товарищей, начали стрелять. Однако в каждом случае другие, более мудрые головы взяли верх, и солдатам или приказали сесть, или просто повалили на пол, чтобы не создавать еще одну цель. Единственная очередь убедительно доказала верность приказа, и, несмотря на продолжавшийся огонь послинов, никто больше не стрелял.
Ввиду отсутствия дальнейшей стрельбы послины возобновили прерванное движение к своему далекому Эльдорадо.
50
Ричмонд, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III
10 октября 2004 г., 14:17 восточного поясного времени
— Просто жуть, — сказал генерал Китон, уставившись на сотни мониторов по всей комнате управления сражением. Обширный зал заседаний в «Р. Джей Рейнольдс» был до отказа забит техническим персоналом наблюдения и несколькими мобилизованными секретарями. Группа расшифровывала данные от видеокамер, расставленных по пути следования, и вводила их в полевую систему управления боем. Генералу Китону для работы передавалась суммарная версия. Монитор с диагональю двадцать четыре дюйма, реквизированный у главы департамента Управления Информационными Системами «Рейнольдса», показывал, что авангард послинов только что достиг стены от наводнений и растекался по обе стороны от входа.
Генералу даже неловко было за проведенную реквизицию. Компания с удивительным энтузиазмом участвовала в приготовлениях к обороне. Руководивший местным подразделением вице-президент организовал основную поддержку и притащил главу УИС и десятки технических специалистов наскоро соорудить коммуникационную сеть, с которой работал Китон. Для интеграции военной системы и используемых различных персональных компьютеров и «макинтошей» военному подрядчику потребовалось бы десять лет и двести миллиардов долларов. Народу из УИС «Рейнольдса» просто велели найти способ, и они за несколько часов собрали «на коленке» полностью рабочую систему. Хороший пример, что бывает, если поставить ясную цель, поручить дело тем, кто его знает, и дать им все, что нужно.
