Некоторые дивизии, в особенности Тридцать третья, попытались дать каждому своему батальону точное пункты назначения и векторы обороны, используя надлежащие коды для передачи столь жизненно важной информации. В результате батальоны полностью запутались. Вследствие простых ошибок, присущих любому сложному и неотработанному мероприятию — особенно когда недостаточно подготовленный персонал служб связи пытался пользоваться достаточно сложными шифраторами и дешифраторами, — командиры батальонов обнаружили, что эти приказы разбросали их по всей карте. В некоторых случаях приказы отправляли их за пределы континентальных Соединенных Штатов. Некоторые командиры сообщили о явно неверной диспозиции командирам своих бригад, которые должны были определять их тактику в первую очередь. Командиры бригад попытались связаться с дивизией для разъяснений.
      Посреди всего этого изменились протоколы связи корпуса, а новые протоколы передали не всем подразделениям, и внезапно половина корпуса лишилась связи.
      Три из пяти боевых машин минометного взвода находились, по мнению командира взвода, в правильном месте. Попереключав туда-сюда свою радиостанцию ПРК-2000, они в конце концов установили связь со взводным сержантом и боевой машиной первого отделения. Тот же метод в конце концов позволил им включиться в радиосеть роты; радист командира роты прыгал по старым и новым частотам в попытках отыскать свои подразделения.
      Информация из роты была, в общем, оптимистической. Некоторые линейные взводы роты находились в более-менее верном месте. И командир роты был вполне уверен, что ему «скоро» удастся установить связь с батальоном. Однако ответ на просьбу о заправке горючим и чего-нибудь пожевать не слишком обнадеживал. «Мы свяжемся с вами насчет этого».
      Сейчас, имея уверенность, что между ними и послинами располагается какое-то число стрелков-пехотинцев, и точно зная, где находятся они сами и где стрелки, солдаты минометного взвода готовились впервые вкусить прелестей войны. Все, что им следовало сделать, это изготовиться к стрельбе, на каковое упражнение отводилось максимум двенадцать минут согласно Стандартам Наземных Сил. Керен окапывался уже полчаса, ожидая распоряжения командира взвода вывести стволы «в параллель». Без этого контроль стрельбы со стороны Центра Управления Огнем будет бессмысленным; минометам необходима точка старта для работы.
      — Ты знаешь, мне нравится лейтенант Лепер. Я хочу сказать… — Керен выбросил очередную лопату земли из окопа, который он рыл рядом с минометным тягачом. Может, ему эта дыра и не пригодится, но если она понадобится, то будет нужна ему очень сильно и срочно. Большинство солдат взвода считали Керена идиотом.
      — Заглохни, Керен. — Сержант Херд знал, что Керен — лучший наводчик в батальоне, может быть, во всей дивизии, но он также знал, что его нужно держать в ежовых рукавицах.
      — Нет, правда, он славный малый и старается вовсю… — продолжал специалист. Он выбросил очередную лопату земли и оглянулся, не попал ли в кого. Не попал. Черт.
      — А что? — фыркнула Шейла Рид, подносчик снарядов и водитель тягача. — Ты думаешь, ты мог бы сделать лучше?
      — Не думаю, а знаю,что я мог бы сделать лучше, — откликнулся Керен и бросил следующую лопату повыше. Порыв ветра подхватил ее и понес пыль на остальной экипаж, разлегшийся на тягаче. При звуке раздавшейся ругани шоколадное лицо Керена расплылось в улыбке.
      — Так пойди и сделай, — сказал Том Райли, помощник наводчика.
      — Ну уж на хрен, там сержант Форд. Ты знаешь, что он за скотина.
      — Хрен с ним, с Фордом, — сказал Херд с внезапным интересом. — Он может вести управление огнем, но это может любой, кто умеет нажимать кнопки. Ты действительно думаешь, что можешь вывести стволы в параллель?
      — Я могу отсюда сказать, что у них за проблема, — сказал Керен, выбросил лопату из окопа и отряхнул руки. — Они не могут выровнять отклоняющую головку. Это совсем не так, как на сто двадцатом, где тебе нужно лишь держать уровень, когда он уходит в сторону. Отклоняющую головку ты должен выравнивать по всему кругу.
      Он вылез из норы и посмотрел на старшину своего отделения.
      — Давай иди. Пошли Форда ко мне, если у него возникнет проблема с этим.
      Сержант Херд знал, что специалист, вероятно, был прав. Записавшись добровольцем в Армию еще до того, как стало известно про нашествие, наводчик прослужил уже шесть лет и разбирался во всем, что касается минометного взвода, лучше всех, за исключением взводного сержанта. И если он говорит, что может приготовить взвод к стрельбе, значит, он может это сделать.
      Керен опустил рукава вниз и надел кепку. Устав требовал в полевых условиях постоянно носить кевларовую каску, но его кевлар лежал в тягаче — где он делал доброе дело, чтобы ты не бился о что-нибудь головой, — там он и останется. Поскольку все солдаты взвода носили камуфляжные кепки, он не будет выделяться. Те, кто не носил камуфляжные кепки, носили панамы с мягкими полями или вообще ходили с непокрытой головой. Единственными людьми в поле зрения с надетыми кевларами были лейтенант Лепер и сержант Форд. А вот портупею с пистолетом, АФАКом, водой и НЗ Керен не снимал никогда.
      — О’кей, Зипни, — сказал он, называя прозвище Райли, — приготовься вывести эту дуру.
      Когда он приблизился к парочке, сержант Форд обернулся и просверлил его взглядом.
      — Нам не нужна твоя помощь, Керен, так что иди гуляй.
      — Уже, сержант, я только ради этого и покидаю казарму. Сержант Херд велел мне подойти и посмотреть, не могу ли я как-то помочь.
      — Сержант Форд! — сказал лейтенант Лепер. — Не могли бы вы пойти посмотреть, не удастся ли вам восстановить связь с Тактическим Оперативным Центром батальона?
      Форд испепелил специалиста взглядом и пошагал к машине управления огнем.
      — Видите ли, специалист, кажется, у меня небольшие проблемы с выравниванием. Я много раз наблюдал за штаб-сержантом Симмонсом и думал, что знаю как, но…
      — Да, сэр, понимаю, — тактично ответил Керен. — Выравнивание этих штуковин — сущее наказание.
      Он взялся за верньеры выравнивания и выставил их по центру, затем посмотрел на шарик и подкачал одну ножку треножника вниз. Он манипулировал всеми тремя верньерами обеими руками, по два сразу, в течение нескольких секунд и развернул визир кругом.
      — Направление стрельбы двадцать восемь сотен, верно, сэр? — спросил он.
      — Двадцать восемь сотен промилле, верно, — сказал сконфуженный лейтенант и посмотрел через его плечо, чтобы убедиться, что непокорный шарик стоит действительно по центру. К его удивлению, тот стоял. — Черт побери, как вам удалось сделать это так быстро?
      — Так же, как вам удается попасть в «Карнеги-Холл», сэр. — Специалист поставил головку на две тысячи восемьсот промилле и развернул ее в направлении своего тягача.
      —  Ствол-два, точка прицеливания по этому прибору!— прокричал он.
      —  Ствол-два, точка прицеливания определена! —ответил Райли. Наводчик другой машины подхватился с земли, где дремал, и нырнул внутрь. Мгновение спустя его голова высунулась из люка.
      —  Отклонение, один-семь-один-семь-пять.
      Вполне близко.
      —  Отклонение, один-семь-один-семь-пять!
      Керен развернул прицел к другому тягачу и прочитал данные.
      —  Ствол-три!
       — Ствол-три!
       — Точка прицеливания по этому прибору!
       — Точка прицеливания определена!
       — Отклонение, один-девять-один-один-восемь!
       — Отклонение, один-девять-один-один-восемь!
      Он дождался окончания переклички минометных расчетов, втайне довольный, что помощник наводчика его машины действовал быстрее, чем наводчик третьей, и повторил процесс еще дважды для каждого ствола, пока они все не вышли в параллель. Тогда он объявил, что удовлетворен.
      — Они настроены. Единственный способ узнать, действительно ли они в параллели друг с другом, это дать из них серию залпов. Но я вывел их насколько смог точно.
      — Это было поразительно. Как вам удалось выровнять шарик так быстро? — спросил офицер, все еще удивляясь с легкостью продемонстрированному мастерству.
      — Этому трюку меня научил мой первый взводный сержант, сэр. Если похоже, что шарик собирается двинуться в каком-то направлении, нужно взяться за две ручки. Крути одну, чтобы подтолкнуть шарик, а другую крути в противоположную сторону. Также следует смотреть на шарик при нормальном угле зрения, а не вытягивать шею и пытаться смотреть на него точно сверху. Это удержит вас от следования за шариком.
      — Я запомню это. Спасибо.
      — Не за что, сэр. Не в обиду, но нам действительно надо было вывестись.
      — Да знаю. Думаю, на этот раз мы действительно будем нужны роте.
      Было очевидно, что юный лейтенант изо всех сил старался не выглядеть напуганным. Негоже офицеру показывать свой страх, тем более ему говорили, что это может посеять панику среди солдат именно в такой ситуации. К несчастью, он так сильно старался не выглядеть испуганным, что казалось, будто он просто в ужасе.
      — Сэр, — сказал Керен, пожалев несчастного мальчишку. — Мы в трех кликах позади линии фронта, и впереди нас стоит батальон пехтуры. О чем нам волноваться?
      — Это так бросается в глаза?
      — В общем, да. Хотите бесплатный совет, сэр?
      — Нет, но вы все равно мне его дадите, ведь так?
      Керен ухмыльнулся:
      — Я не был бы специалистом, если бы не дал. Вернитесь к машине управления огнем. Скажите сержанту Форду, который полная задница и про которого все знают, что он задница, так что на вас не обидятся, обойти машины и посмотреть, чтобы все пулеметы пятидесятого калибра были вычищены, смазаны, проверены казенники и синхронность, и велите послать кого-нибудь из подносчиков снарядов расчистить им сектора обстрелов, поставить несколько мин, и так далее. Прямо как написано в учебнике. Затем сядьте там и с важным видом изучайте карту, которую вы и так заучили наизусть. Не расхаживайте взад-вперед. Время от времени глотните воды. Притворитесь, что вас клонит в сон. Может быть, пару раз прочитайте техническое руководство.
      — И это поможет воодушевить солдат? — Лейтенант устало улыбнулся.
      — Нет, но это лучше, чем видеть, как вы каждые пятнадцать минут бегаете в гальюн, сэр, — съязвил специалист. — Да и новички — да черт побери, даже сержанты — ходят с бледным видом. Им будет не вредно последовать вашему примеру и что-нибудь поделать, чтобы отвлечься и не думать о том, что приближается по дороге. Ведите себя так, словно это обычное учение приятным прохладным днем за городом.
      — Хорошие предложения, специалист. Так какого черта вы всего лишь специалист?
      — А вы не слышали, сэр?
      — Нет.
      — Я сказал моему последнему командиру взвода, что его мать была больной СПИДом шлюхой, которая выродила его в общественном туалете и забыла спустить воду.
      На мгновение он выглядел глубоко раздосадованным.
      — Я был тогда слегка выпивши. Но он действительно был задницей, — закончил он, как будто это полностью объясняло инцидент.
      — Да уж наверно.

* * *

      —  Понял, конец связи.
      Капитан Роберт Брэнтли аккуратно вставил микрофон в зажим, водрузил на голову кевлар, поправил ремешок, взял свою винтовку, проверил затвор, убедился в отсутствии патрона в стволе, перелез через сложенные внутри БМП «Брэдли» ящики с боеприпасами и выбрался наружу из люка для мотострелков. Спустившись на лесной суглинок, он встретил взгляд своего первого сержанта и сделал круговое движение рукой, подав знак «ко мне».
      Пока сержант неторопливо шел к нему, командир посмотрел, как окапывается рота. По крайней мере были видны несколько солдат Второго взвода. Приказ был ясен и на этот раз выполнялся без вопросов. Стрелковые ячейки на двух человек, перекрестные сектора обстрела, ячейки пулеметов М-60Е укреплены дополнительным бруствером из мешков с песком, все тип-топ. За исключением нескольких мелких моментов, решать которые полагалось командиру роты.
      — Как дела? — спросил он первого сержанта, когда тот подошел. Первого сержанта прислали из другой части, он был крупным мужчиной с пивным брюхом, за которое несколько лет назад его бы вышвырнули из Армии. Командир роты смирился бы с этим без всяких угрызений совести — армии веками функционировали, обходясь без профессиональных бегунов, — знай этот сержант свое дело. Увы, он не знал.
      Первый сержант был милым уравновешенным простаком, явно дослужившимся до своего звания благодаря череде командиров, которым вполне подходил милый уравновешенный простак в качестве сержанта. Как это могло произойти в предпослиновой Армии, капитан Брэнтли себе не представлял. Армия, из которой он уволился десять лет назад, обычно избавлялась от подобного материала в районе чина штаб-сержанта.
      — Гм… о’кей, сэр, — сказал первый сержант и небрежно отдал честь. Он одернул камуфляжную куртку вниз, чтобы разгладить складку, и попытался подтянуть портупею со снаряжением. Маневр только усилил выпячивание брюха. — Гм… в Первом взводе почти весь личный состав налицо, но пока ничего не слышно от Третьего. И мы еще ни видели никаких признаков «Браво», так что слева у Второго никого нет.
      — Просто чудесно. Ну, минометы наконец-то приготовились и готовы поддержать огнем, но у них только два ствола. Как с подготовкой позиций? И слышно ли что-нибудь о горячей еде?
      — Ну, в первом взводе обстоит не настолько хорошо, как здесь. И мне не удалось связаться со старшим помощником, так что не могу сказать насчет еды.
      Капитан Брэнтли подавил вздох. Он припомнил первого сержанта роты, которой он командовал в конце службы. Сержант, один из последних, служивших во Вьетнаме, мог выследить полевую кухню, не важно, где и как она «потерялась», а если у него не получалось отыскать кухню, то он мог запросто организовать и доставку пиццы. Вертолетом, если потребуется. По крайней мере со времен Веллингтона, а то и даже Густава-Адольфа, свежей горячей пище перед сражением придавалось большое значение. Брэнтли не доставляло особого удовольствия идти в бой всего с двумя третями своей роты, без прикрытия на левом фланге и с солдатами, которые питались сухим пайком и прочей дерьмовой едой, что они понабрали в дорогу.
      — О’кей, возьмите командирский «Хаммер». Там вверх по шоссе стоит «Макдоналдс», возьмите сто двадцать гамбургеров и тридцать чизбургеров. — Он вытащил бумажник и вручил первому сержанту достаточно наличности для оплаты заказа. — Если они согласятся, постарайтесь взять еду под расписку. Если лавочка закрыта, заберите из здания продукты. Возьмите с собой специалиста Форриера.
      Он мотнул подбородком в сторону радиста, прислонившегося к рампе командирского «Брэдли». Паренек попал в хорошую передрягу и, вероятно, с радостью ухватится за шанс немного официально пограбить.
      — Если не сможете найти там никакой горячей еды, продолжайте искать. Ищите какой-нибудь ресторан, закусочную, что угодно. Понятно?
      — Да, сэр. — Сержант выглядел виноватым. — Мне не хочется оставлять вас, капитан. Мы не знаем, когда они доберутся сюда.
      — Тогда постарайтесь вернуться с настоящей едой раньше них. И убедитесь, что у вас есть с собой средства связи. Я хочу иметь возможность вызвать вас, когда вы будете мне необходимы.
      — Есть, сэр. Может быть, старший помощник объявится с едой?
      — Может быть. Отправляйтесь, первый сержант.
      Сержант снова отсалютовал и направился к командирскому джипу. Следовало отдать ему должное: если даешь ему четкие инструкции, он выполнял их со всем старанием. Едва успев справиться с этой головной болью, капитан Брэнтли увидел кативший по сосновому лесу «Хаммер» командира батальона.
      Высокий широкоплечий офицер выпрыгнул из джипа, когда тот еще не успел остановиться, и широким шагом быстро пошел к ожидавшему командиру роты. Хотя он выглядел примерно года на двадцать два, на самом деле подполковнику Хартману было под шестьдесят, и он ушел в отставку с должности командира батальона Первой пехотной дивизии в начале восьмидесятых. Крепкий профессиональный военный, он принял командование батальоном всего лишь четыре месяца назад и трудился не покладая рук, чтобы вывести его на такой уровень подготовки, которым можно было бы гордиться. К несчастью, послины оказались не склонны дать ему время исправить многочисленные недостатки подразделения.
      Подходя к своему командиру роты «Альфа» — единственному, по его мнению, командиру, перед которым имело смысл тут распинаться — он репетировал, как лучше выложить все плохие новости.
      — Здравствуйте, капитан Брэнтли.
      — Здравствуйте, подполковник, — кивнул офицер. — Я бы предложил вам чашку горячего кофе, но, кажется, мы где-то потеряли кухню.
      — Это не все, что у нас потерялось, — сказал командир батальона с откровенно фальшивой улыбкой. — Давайте-ка пройдемся.
      Когда офицеры отошли достаточно далеко от подразделения, чтобы их не услышали, подполковник повернулся так, чтобы Брэнтли стоял спиной к солдатам. Так они не увидят его лицо, когда он услышит новости.
      — О’кей, — сказал подполковник без преамбулы, — хороших новостей нет. Ни одной. Плохие новости следующие: я знаю, что у вас слева нет «Браво». Это потому, что роты «Браво», в сущности, нет. Машин хватит только для одного взвода в зоне ответственности роты «Браво». Все остальные либо заблудились, либо спрятались. Нам, может быть, удастся найти еще несколько, которые просто заблудились, но большинство из них удирает от сражения. Они просто драпают, вот так. Даже еще до того, как начался этот чертов бой.
      Он покачал головой, но не позволил непомерному чувству стыда и гнева исказить его черты. Даже отсюда он замечал периодические взгляды окапывающихся солдат, и он не собирался дать им знать, насколько скверно обстоят дела.
      — Ваш Первый взвод, целый и невредимый, перемешался с Двадцать первой бронекавалерийской, и раз уж они оказались там, их «прикомандировали» на время к кавалеристам в качестве пехоты поддержки.
      — Вот дьявол! — покачал головой командир роты и постарался не дать вырваться на волю истерическому смеху, поднимающемуся у него внутри. — Значит, нам конец.
      — Обоз батальона — включая весь запас продуктов, полевые кухни, боеприпасы, ремонтные подразделения и общее тыловое обеспечение — каким-то образом попал на Принц-Уильям-парквэй и находится на полпути в Манассас. Завтрак там.
      — Я был бы счастлив погрузиться на машины и поехать за ним. Я имею в виду всю роту.
      — Не сомневаюсь, что были бы, — сухо сказал командир батальона. — Мне доводилось видеть несколько полностью облажавшихся учений, но это тянет на самое хреновое.
      — Это не учение, сэр, — сказал командир «Альфы», весь его юмор испарился. Он весь похолодел, во рту пересохло. — Рота «Чарли»?
      — Примерно там же, где и вы, в смысле результата, за исключением того, что капитан Лэнсмен числится среди отсутствующих.
      Какое-то отсутствие выражения у командира сказало про отсутствие сожалений насчет пропажи капитана.
      — Я передал командование его заместителю, лейтенанту Синестру. У него почти полная рота, но минометов нет. Я послал ему минометы «Браво», а вам передаю личный состав «Браво» в качестве вашего Третьего взвода. Однако есть еще две проблемы.
      — И какие, сэр?
      — У батальона, таким образом, нет резерва, но что еще хуже, у нас нет никого справа.
      — Где второй батальон? — спросил потрясенный командир роты.
      — Где-то в районе наших кухонь за тридцать миль отсюда, возле Манассаса. Их поставили окапываться в том месте. Бригады мечутся кругом, словно курицы без головы, так что я собираюсь на свой страх и риск растянуть батальон. Слева у нас Третий батальон, но справа заканчивается граница дивизии. Я отправил разведчиков искать Тридцать третью, которой полагается быть где-то в той стороне, или даже Сорок первую. СОДМ говорит, что между нами и Потомаком никого нет, но в это я просто не могу поверить. Ну хоть кто-то да должен быть в районе межштатной магистрали!

* * *

      — Повторите-ка мне это еще раз.
      Аркадий Симозин чувствовал себя полутрупом. Сколько раз он участвовал в учениях — начиная с командования танковым взводом младшим офицером и вплоть до войсковых учений с множеством участвующих корпусов, — но никогда не видел такой жуткой неразберихи, которая произошла этой ночью. Его корпус состоял из лихорадочно мечущихся подразделений, и не иначе, как во всех направлениях и с самыми разными намерениями. Как раз сейчас он выяснил, насколько все плохо. Его штаб пришел рассказать ему плохие новости с начальником штаба в качестве официального жертвенного ягненка.
      — Как вы знаете, сэр, по плану сражения корпуса Сорок первая готовит и занимает укрепленные позиции между Потомаком и пересечением шоссе М-95/ЮС-1, Тридцать третья концентрируется в окрестностях дорог, а Пятидесятая устраивает укрепленные позиции к западу от дорог с кавалерийским заслоном на западе и Девятнадцатой бронетанковой в резерве. Этот план основан на предположении, что послины пойдут по оси Девяносто пятое — Первое в направлении Александрии.
      — Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю! — прорычал генерал. На короткое время послышался бруклинско-славянский акцент, всегда плохой знак. — Вы сказали что-то насчет того, что Сорок первая не находится на позиции.
      — Там дело плохо, сэр. Двадцать первая и Пятидесятая дивизии — единственные, которые правильно расположились по оси восток-запад. Сорок первая встала на семь миль, а Тридцать третья на четыре позади мест, на которых им полагается находиться. Обозы оказались впереди боевых частей. Сейчас у нас три растянутые, а не сосредоточенные дивизии, что ведет…
      — К безусловному разгрому. — Аркадий скривился и посмотрел на экран компьютера. — А тут сказано по-другому. Он просто отмечает, что они не в полном составе.
      — Он полагает, что какой-то процент каждой части занимает верное местоположение, и полагает, учитывая нынешний хаос, что это и есть их правильная ось, генерал. К несчастью, большая часть каждой дивизии расположена в районах, о которых я только что сказал. Это те места расположения, в которых им сказали закрепиться или, в некоторых случаях, где они решили закрепиться сами.
      — О’кей. — Симозин напряг уставшую голову в поисках решения — Вызовите Двадцать первую. Скажите им оставаться на месте. Если послины наткнутся на них, в бой всеми силами не вступать, но постараться задержать их продвижение. Отведите Пятидесятую назад, туда, где проходит фактическая ось Тридцать третьей. Подтяните Сорок первую вперед к этой оси. Разместите вдоль оси как можно больше подразделений, сколько позволит время.
      — Тогда мы станем почти на Принц-Уильям, генерал, — отметил Г-3. — Прилично к северу от заявленного президентом намерения.
      — К северу или к югу от Принц-Уильям?
      — К югу, сэр.
      — Хорошо, президенту придется с этим примириться; эта дорога за нашей спиной даст нам возможность перемещать подкрепления взад и вперед и отступить, если придется. Переведите артиллерию корпуса к северу от Ококвана; они останутся на достаточной дистанции и смогут оказать поддержку огнем. И отведите к северу от него все службы обеспечения, кроме снабжения боеприпасами и продовольствием. Скажите командирам дивизий разместить свою собственную артиллерию где посчитают нужным. Им следует знать, что, если это север и если мосты будут обрушены, их артиллерия окажется за пределами дистанции контакта. Каково положение с мостами?
      — Они заминированы и подготовлены к взрыву, генерал, — сказал помощник дивизионного инженера Девяносто пятой пехотной дивизии, недавно получивший майора. Как самого старшего по званию из оставшихся в штаб-квартире корпуса инженеров, не занимающих командных должностей, его определили осуществлять связь с инженерными частями в качестве замены отсутствующего инженера корпуса. — Мосты разрушат, когда последнее подразделение окажется на юге, а беженцы на севере или когда послины подойдут на дистанцию близкого контакта.
      — Что ж, нам предстоит попытаться сделать так, чтобы этого не случилось. О’кей, начинайте перемещение частей. У нас еще есть время все поправить; просто нужно не терять головы.

43