В случае Голосвина хобби являлись… устройства. Похожа, он понимал оборудование Аллдн’т лучше, чем его давно гинувшие проектировщики из числа и Аллдн’т, и послинов. Он мог улучшить — на ум приходило еще одно человеческое слово, «настроить» — тенар так, что он начинал двигаться более быстро и плавно, а сенсоры просто превосходно взаимодействовали с оружием. О его комплектах сенсоров ходили легенды, и многие зажиточные кессентаи годами дожидались завершения изготовления одной из его систем, чтобы их приобрести.
      И любая из них стоила в торговых кредитах больше, чем полностью снаряженный обычный оолт.
      Но подлинной любовью технаря являлись новые открытия, новые устройства, с которыми можно повозиться, как этот коробок сенсора, паривший в стасис-поле.
      — Эти люди, они так бесконечно изобретательны, — вздохнул бого-король. — Взгляни. Не только коммуникатор, не только передатчик и не только лишь сенсор, а все три, совмещенные в одно. Местами довольно грубо; думаю, некоторые компоненты, без сомнения, взяты откуда-то еще. Но весьма, весьма изобретательно.
      — А теперь также и защитное устройство, — заметил Туло’стеналоор. — Последний, что мы пытались снять, взорвался, когда его тронули.
      Потеря оолт’ос и надзиравшего кессентая не стоила упоминания.
      — Мне нужен образец одного из них, — сказал Голосвин. — У меня есть один оолт’ос, у кого, вероятно, получится успешно снять такой.
      — После решения этой небольшой проблемы, — сказал Туло’стеналоор. — Их неуловимая связь зависит от этих предметов. Я хотел бы устранить это звено, если возможно.
      — О, она не такая уж неуловимая, — заметил Голосвин. Он провел когтями по некоторым светящимся точкам в воздухе. Открылась и сконфигурировалась новая голографическая проекция. Она представляла собой грубую карту района, и до Туло’стеналоора дошло, что «ярко» светились те места, где сенсоры людей могли «видеть». И он тут же осознал, на что смотрит.
      — Ты вошел в сеть сенсоров? — выдохнул он.
      — О да, — согласился Голосвин. — Пустяковое дело, весьма пустяковое. Самое приятное в нем вот это.
      Он выделил область, и на гребне появились четыре пурпурных значка.
      — Вот ваши вредители. А теперь иди разберись с ними и добудь мне образец нового сенсора. Мне не терпится исследовать эту «мину-ловушку». И когда будешь говорить с очередным человеком, пожалуйста, спроси у него, что такое «головотяп» раньше,чем его съешь.

* * *

      Мосович взглянул на карту, и у него засосало под ложечкой. Сколько артиллерии им сейчас ни придай, они все равно оставались в окружении. Имелось лишь три места, более или менее подходящих для переправы через реку Талулла. Как Мюллер уже упоминал, если бы у них были акваланги, они смогли бы пересечь любое озеро в любой точке. Но без такого снаряжения они будут представлять собой четыре отчетливые мишени на ровном месте, открытыми для огня любого проходящего патруля. И быстро переправиться не выйдет. Даже если они позаботятся не дать Сестре Мэри утонуть и потянут ее на ту сторону на поплавке. Но иначе придется воспользоваться мостами; перебираться через стремнины будет почти невозможно и — с учетом протягивания веревок для перехода вброд, чтобы не смыло — слишком долго.
      Тем не менее… эти послины вели себя, как люди. Казалось, они продумывали возможные действия своей добычи и реагировали соответствующим образом. Что означало, что они ожидаютот команды переправляться либо по мостам, либо по озерам, двигаясь более или менее в направлении линии фронта. Может быть, они знают, а может, и нету что последнее практически невозможно.
      Если группа сможет прорваться через линию окружения на запад,а затем оторваться от преследования — два очень больших «если», — она сможет пройти к линии фронта вокруг горы Трей. Местность там дикая, дорог мало, и с большими промежутками между ними, что для группы даже лучше.
      Но прогулка окажется чертовски длинной, с чертовски малой — и это очевидно — поддержкой. Впрочем, артиллерия, вернее то, что от нее осталось, сможет прикрывать их на всем протяжении. Очень важно постараться, чтобы их не засекли по тому, куда бьет артиллерия.
      Он неслышно усмехнулся. Почти так же трудно, как воевать с людьми.

* * *

      — В этом причина, почему так трудно воевать с людьми, — размышлял Оростан. — Они явно воевали между собой на протяжении всей своей истории и выжили при этом. Их легион грязных приемов происходит из опыта этих тысячелетий. С другой стороны, мы, послины, либо воевали с теми, у кого нет опыта ведения войн, или сражались в орналдате. А орналдат всегда длился слишком мало времени и проходил так хаотично, что мало чему можно было научиться.
      — С людьми каждый день орналдат, — угрюмо пробормотал Чолоста’ан. — Они… обманщики.
      — Да, — согласился Оростан, забавляясь. — Но это не орналдат. Они не используют самое мощное оружие. Помощники Туло’стеналоора из «разведки» вызнали, что они с великой неохотой пользуются таким, которое не на химической основе, в котором применяется ядерный синтез и используется антиматерия в качестве метательного вещества. Так что это совсем не орналдат, даже с большой натяжкой. Если только не загоняешь их в угол, тогда изредка они используют такое оружие. Очень редко.
      — Разве они сейчас не загнаны в угол? — спросил Чолоста’ан. — У них остался лишь кусок одного континента. У тех, кто на севере, нечем воевать, а другие, помимо этого остатка, всего лишь разбросанные по горам племена. Только этот остаток и надо добить; разве не в этом смысл накопления нашего войска?
      — Не подсчитывай людей, пока последний из них не мертв, и ты не разделал его на куски и съел, — предостерег оолт’ондай. — Многие из них покинули планету еще до нашей высадки, а те «разрозненные племена» все еще достаточно сильны, чтобы бросать вызов во многих местах. В наших руках находится большая часть планеты, и большинство людского населения служит нам пропитанием, но их флот восстанавливается, и восстанавливается, по-видимому, бесконечно. И эти люди, эти «загнанные в ловушку абаты», не шуточка. Каждый день они находят новые способы спутать нам фишки.
      И словно по сигналу, с неба послышался свист.

* * *

      — Падение, — сказал Мосович, прислушиваясь к треску петард, падавших в отдалении УБП. Используя малейшее прикрытие, команда спустилась по горному склону, пока оказалась ярдах в двухстах от дороги Оуки-Маунтин-роуд. Наибольшее беспокойство вызывали бого-короли, рассеянные среди нормалов. Заметить среди густой листвы периодически пролетавшие блюдца было непросто, но когда показывалось хоть одно, команда бросалась на землю и старалась даже не дышать. Пока все проходило гладко.
      Теперь, когда послинов обстреливают сзади, если они будут придерживаться своего нынешнего поведения, то должны поспешить к мосту, угадывая действия команды.
      И похоже, так и происходило. Находящиеся в пределах видимости нормалы почти сразу после начала канонады устремились на север. Если повезет, то через несколько минут их ряды достаточно поредеют, чтобы команда могла попытаться перемахнуть через дорогу.
      Люди расположились на гребне, перпендикулярном дороге, и залегли в густой купе подроста белой сосны. В точке, где они собирались пересечь дорогу, она проходила по маленькой седловине, и на противоположной стороне возвышался холм. В прошлом по правую руку от седловины стоял дом или небольшая ферма, но сейчас там осталось лишь голое поле, поросшее сорняками, и заросшая полоса отчуждения дороги. Открытая площадь была также невелика, не более пятидесяти метров, включая поросшую травой и изрытую ухабами грунтовку, когда-то бывшую дорогой Оуки-Маунтин-роуд.
      На дальней стороне холма, являвшегося целью группы, местность резким обрывом спускалась к реке Соук. Хотя переправа будет нелегка, но растительность вокруг достаточно густая, и мало шансов, что похожие на лошадей послины смогут нагнать в ней команду. Людям придется переходить хайвэй-197, но — если только послины не патрулируют повсюду — движение там должно быть незначительным. И заросли там тоже должны быть густые, позволяющие проскользнуть мимо любого патруля.
      После переправы через Соук людям предстояло повернуть на запад за Бэйтсвиллем. Если их не заметят при переправе, корпус продолжит беспокоить послинов огнем в оговоренных точках около Талуллы. Если повезет, командир послинов не сразу обнаружит, что люди выскользнули из западни. Но к этому моменту они должны быть уже далеко за пределами главного района поисков.
      Если повезет.
      Спустя удивительно короткое время массы послинов, заполонившие местность, исчезли. Дорога лежала пустая и все еще укрытая предрассветной тьмой.
      — Пора убираться, — прошептал Мосович. Снова крутой склон. Спуск тобогганом.

* * *

      — Ну, хотя бы падает на других, — заметил Чолоста’ан.
      Сенсоры тенара были настроены отображать активность на дальней стороне горы.
      В описаниях городок Сид частенько изображался как не более чем знак остановки; в действительности он был еще меньше. «Главной» дорогой была Оуки-Маунтин-роуд, две полосы пустоты, извивающиеся из ниоткуда в никуда среди холмов. И на ней отсутствовал даже знак «стоп», не говоря уже о лавке с мелочами. Другая дорога, Гэп-роуд, залитая гудроном щебенка, шла по горам к озеру Сид.
      А сейчас от городка вообще ничего не осталось. Где прежде стояло несколько домов, лежали поляны бурьяна, рос низкий кустарник, да кое-где мелкие кратеры отмечали дома с защитной системой «Выжженная земля».
      В данный момент на полях разместился оолт’ондар Оростана с приданными ему многочисленными оолтами новичков. Эта сила несла главную ответственность за патрулирование дороги Лоу-Гэп-роуд. Оростан распорядился доставить стройматериалы, и колея в горах пребывала в процессе ремонта впервые с начала вторжения. Но большая часть его отряда сейчас сосредоточилась в Сиде на случай, если люди прорвутся в другом направлении. В противоположность силам у озера, которые — предположительно — сжимали тиски вокруг команды землян. И было ясно, что им задали хорошую взбучку.
      — Да, — сказал Оростан. — Лардола все так же консервативен. Большинство потерь несут новые силы. И особенно те, кто помечен, как наименее подходящие.
      — Я рад, что не был помечен, как «неподходящий», — кисло прокомментировал юный кессентай.
      — Нет, не был, — согласился оолт’ондай. — Не то скорее всего был бы сейчас там, обращаясь в треш.
      Загудел его коммуникатор, и он коснулся одной из светящихся точек, отвечая на вызов.
      — Оростан, это Туло. Похоже, люди нас провели; они пытаются прорваться на запад. Повторяю, они готовятся пересечь дорогу на западной стороне. Бывшие там патрули сорвались с места и направились в сторону обстрела. Отсеки людей, если сможешь добраться туда вовремя, пускайся в погоню, если нет.
      Над тенаром старшего кессентая развернулась голографическая карта, показывая положение команды землян относительно сил послинов.
      — Понятно, — произнес оолт’ондай. — Я сделаю это немедленно.
      — И, — с добродушной насмешкой прошипел далекий командир, — я так понимаю, не следует предлагать тебе быть осторожным.
      — Согласен, — ответил оолт’ондай.
      — Я немедленно отправляюсь со своим оолтом, оолт’ондай, — сказал Чолоста’ан и начал разворачивать тенар на север.
      — Тише, кессентай, — сказал Оростан, отрицательно похлопывая гребнем. — Я ведь упоминал, что тебя не считают совсем одноразовым, верно?
      Оолт’ондай поводил пальцем по показателям, пока не хрюкнул с удовлетворением.
      — Олдоман, — произнес он в свой коммуникатор. На некоторое время повисла пауза, породившая рычание, но наконец коммуникатор осветился.
      — Чего? — послышался хриплый ответ.
      — Заметили людей, пытающихся перебраться через дорогу. Отправляйся на север и отрежь их, я последую за тобой со всем войском.
      — Я иду! — пришел ответ. — Довольно сидеть впотьмах!
      — Одноразовый? — спросил Чолоста’ан.
      — Совершенно, — согласился Оростан. — Его оолт’ос протягивают ноги от голода не потому, что у него нет кредитов, а потому, что он их пустил на подножный корм. Снаряжение ужасное, ни одной приличной генетической линии в группе. Очень мало умелых, и всех можно заменить. Он не стоит воздуха, которым дышит сам вместе со своим оолтом.
      Для расы, называющей себя «Народом Кораблей», это было смертельным оскорблением.
      — И мы последуем за ним с остальным отрядом?
      — О, непременно, — сказал Оростан, рассылая указания своим подчиненным командирам. — Но медленно и осторожно, с самыми никчемными разведчиками впереди. Не стоит терять тысячу оолт’ос ради поимки одной маленькой группы людей, как бы она ни была опасна.

* * *

      — Не понимаю, стоит ли нести такие расходы, чтобы прикрыть одну группу пэ-дэ-эр, — пожаловался командир артиллерии корпуса.
      Было неизбежным, что каждый хотел бросить свои два цента, как только проснулся. И при громыхающем в предрассветный час командире корпуса, весть об этом быстро пробудила весь его штаб. Весь гнев которого обрушился на одинокого майора.
      У кого не было ни малейшей поддержки.
      — Не понимаю, стоит ли нести такие расходы на ваше пропитание, полковник.
      Майор Райан устал и пребывал в несколько раздраженном состоянии. А слежение за ходом боя вокруг Сида в окружении толпы генералов начинало сказываться на его нервах.
      — Прекратите, — сказал генерал Бернард. Полевая форма сидела на крупном, с багровым лицом, командире как на барабане. Некоторые военные гении в истории также подпадали под такое описание, но, к несчастью, именно определение «военный гений» на генерала Бернарда и не распространялось. До вторжения он занимал пост командира Национальной Гвардии Вирджинии в чине генерал-адъютанта. После перехода всех вооруженных сил в федеральное подчинение он остался командовать Двадцать девятой пехотной дивизией до сокрушительного разгрома, известного как Битва Округа Спотсильвания. Во время первого приземления отдельные подразделения дивизии бились храбро, а иногда и блестяще. Но генерал проявил свою полную неспособность оценивать обстановку, и когда он приказал артиллерии своей дивизии, вопреки действующему приказу, открыть огонь по послинам, то очевидным результатом стало истребление Девятого и Десятого корпусов.
      Однако его политическое мастерство сослужило ему хорошую службу в последовавшей войне обвинений и указывания пальцами. Погорело несколько выдающихся генералов, стоявший в центре полемики президент, как известно, погиб, но некоторым другим, обвиненным заслуженно или нет, удалось уцелеть. Лично генералу Бернарду удалось даже преуспеть, напомнив, что приказавший снять его генерал сам очень скоро был наголову разбит послинами. Тот факт, что генерал Симозин оказался жертвой хорошо продуманной и тонкой хакерской атаки на свою сеть управления, в дебатах как-то упустили. Ну и в самом факте битвы, произошедшей в такое время и таким образом, генерал Бернард нес лишь часть вины, и его единственный опрометчивый и глупый приказ в дебатах упустили. Так он себя реабилитировал и даже в конце концов получил повышение. Тем не менее каждый, кто был «в курсе», знал, что в качестве полевого командира он в лучшем случае был некомпетентен, а в худшем — опасен. Отсюда и его назначение на имеющую сравнительно низкий приоритет зону обороны «Ущелье Рабун». Доверять этому парню Чаттанугу, или Роанок, или Харрисберг не стоило.
      Генерал Бернард тоже сознавал, что ходит по тонкому льду. И потому он не бросился немедленно на защиту своего командира артиллерии.
      — Мы здесь и собрались, чтобы решить, помимо прочего, в каком объеме поддержки они нуждаются. И это яснял батареи СЗО.
      — Нам, вероятно,не понадобится сплошной заградительный огонь немедленно, сэр, — сказал полковник Йоргенсен. — Похоже, основное внимание они уделяют этим пэдээровцам. Но если они последуют за ними вплоть до линии фронта, если предположить, что тем это удастся, то у нас могут возникнуть проблемы.
      — До сих пор все указывало, что эта группа сидит сложа руки, — отметил полковник Макдональд. Офицер разведки корпуса полностью сознавал, что там находились «его» пэдээровцы. И что даже более важно, если он их потеряет, то маловероятно, что получит новый комплект такого же уровня в обозримом будущем. У него имелось несколько «доморощенных» команд, но они не обладали ни опытом, ни снаряжением кадровых служивых из Сил Специального Назначения, переданных Ударным Силам Флота. Что будет означать местные патрули со стандартным снаряжением. Включая обычные рации. А поскольку послины, похоже, довольно быстро учились пеленговать радиопередачи, это означало команды с ограниченной связью.
      Так что по многим причинам, не исключая и обычное человеческое сострадание и ответственность одного солдата за другого, он не собирался позволить этим двум придуркам бросить Мосовича на произвол судьбы.
      — В зоне охвата сенсоров большое движение, — заметил Макдональд. — Они собираются выйти из района сенсоров. Но если они это сделают, мы сможем накрыть наступающие силы мощным огнем. Это всего лишь снаряды: пули не тела, помните?
      — Это всего лишь снаряды для тебя, Джордж, — сказал полковник Йоргенсен. — Но это мои мальчики и девочки скармливают их пушкам. Это за мой счет меняются стволы. Мне придется объяснять повреждения цапф и, кстати, перерасход боеприпасов. И у нас там сидит сферас никому неизвестными планами. Что будет, если они всей оравой кинутся на стену? Где мы тогда возьмем боеприпасы?
      — Полковник, я видел ваши артиллерийские погреба, — сказал майор Райан. — Боеприпасов у вас достаточно для непрерывной стрельбы в течение пяти дней, особенно с учетом всех подразделений, отосланных в Десятую Армию. Пять… дней. Поверьте, те защитные сооружения не продержатся пяти дней, если послины навалятся на нас всей массой. Пять часов будет точнее. Так что снарядов под руками у васболее чем достаточно.
      — Думаю, мы окажемся способны на большее, — сказал Бернард. Износ артиллерии просто означает лишь, что он получит новые стволы раньше, а этот чертов майор, несомненно, упомянет его «боевой дух» в каком-нибудь из отчетов. — Но у нас на руках в самом деле достаточно снарядов. Расстреляй их, Ред. Откликайся на каждый запрос огня, стреляй по каждой цели, указанной сенсорами. Майор Райан побывал по обе стороны этого; пусть он держит связь, а ты окажи ему всю поддержку, какую он попросит.
      — Спасибо, сэр, — сказал Райан. — Я побывал в их шкуре и знаю,на что это похоже.
      Он секунду помолчал.
      — Я признаю, что это далеко выходит за мой уровень, но я думаю, вам следует связаться с командованием Армии и попросить артиллерию обратно, сэр. Я продублирую через Корпус Инженеров, если хотите. Эти пости ведут себя необычно.
      — Мое мнение совпадает с этим анализом, сэр, — сказал полковник Макдональд. — Просто понаблюдав за ними посредством сенсоров, можно видеть, что они действуют все более скоординированно. Обратите внимание на эту группу у Сида. Или которая оседлала мосты на Лоу-Гэп и Четыреста сорок первом. Обычно, когда начинаешь стрелять, пости толпой валят в драку. Эти парни отсиживаются в стороне от сражения, удерживая ключевые пункты местности. На мой профессиональныйвзгляд, это кошмар, сэр.
      Генерал Бернард помедлил и потер свою почти совершенно лысую голову. Эта лошадь была совсем другой масти. Он уже протестовал, когда отбирали артиллерию. Если он сейчас выйдет на командование Армии и сошлется на эфемерные сообщения о «странном» поведении сферы послинов, а затем ничего не произойдет, то это может стать последним гвоздем в гроб его карьеры. Военная каста слишком хорошо помнила всех офицеров, вплоть до Гражданской войны, кто слишком легко шел на поводу у собственных опасений.
      — Полковник, мне нужен полный анализ разведданных, — ответил он. — Дайте точные цифры или уверенный прогноз. Опишите детально все примеры их необычного поведения, и как это может сказаться на повышении эффективности боевых действий. Если угроза будет выглядеть значительной, я выйду на командование Армии. Выйду на КОНАРКа, если придется. Но мне нужно больше, чем «эти пости ведут себя странно».
      — Жаль, нет у нас «Майк Форс» , — тихо пробормотал Макдональд. — Мне претит бросать пэдээровцев выкручиваться своими силами.
      — Я слыхал кое-что о Мосовиче, — сказал Райан, дергая себя за прядь на лбу. — Этого парня не так-то просто завалить.

* * *

      — Я и вправдустановлюсь слишком стар для этой гребаной работы, — ворчал Мосович, когда они метнулись через дорогу.
      — Только не начинай опять, — хватал ртом воздух Мюллер. Он бросил попытки поддерживать один конец снайперской винтовки и нес ее теперь целиком, наряду с собственным оружием, снаряжением и патронами, оставив на долю Николса тяжелый ранец с боекомплектом. Преодоление крутого спуска к дороге прошло… интересно. — Ты только что прошел омоложение; тебе трубить еще сотню лет.
      — «Главное не год выпуска, милая, а километраж», — отозвался Джейк. Слава богу, это поле не было изрыто, и он легкой рысью вел команду к лесу. — Я в самом деле начинаю уставать от попыток добраться до леса прежде, чем в меня начнут стрелять.
      — Попробуйте полетать на внешней кромке блюдца в гуще послинов, — пропыхтел Николс, по его лицу струился пот.
      — Ну, похоже, мы снова обдурили смерть, — ответил Мюллер, когда они очутились среди деревьев. Эта местность, впрочем, представляла собой довольно открытый склон, поросший одетым в листву лесом, но с редким подлеском. Их все еще можно было заметить, пока они не пройдут полпути до вершины холма, где густо рос рододендрон. Склон был пологим, и Николс забрал «Барретт» назад.
      — Спасибо, друг, — смущенным тоном произнес Николс. — Первый раз в моей жизни кому-то приходится тащить что-то из моей поклажи.
      Мюллер лишь кивнул. Они с Николсом были похожего телосложения, плотными и коренастыми, с крупными мускулами на широкой кости. Но он превосходил Николса ростом почти на восемь дюймов .
      — Не бери в голову, — сказал Мюллер и оглянулся через плечо. — Ах ты черт!
      К юго-востоку лежала маленькая долина, увенчанная еще одной седловиной, чуть выше той, что они только что преодолели. Она не просматривалась из распадка, где находились земляне, и через нее шла дорога, которая сворачивала налево, спускалась в долину, а затем поднималась вверх, чтобы пересечь седловину поближе.
      На дальнем холме показался отряд послинов, но он не был патрулем. Его возглавляло блюдце бого-короля, и хотя было ясно, что людей еще не обнаружили, блюдце направлялось прямиком к «их» холму.
      Они оставили на дальнем холме лазерный трансмиттер, но времени для того, чтобы Сестра Мэри нащупала его антенной, не оставалось.
      — Управление огнем! — рявкнул Мосович в УШП-передатчик. — Сосредоточьте огонь на Джульетте Четыре. Повторяю, Джульетта Четыре. Срочно. Срочно. Срочно.
      Системы на ультраширокой полосе частот было трудно засечь, трудно запеленговать и трудно заглушить. Это не означало, что послины не могли сделать все три действия, а только означало, что краткий выход на связь считался, в общем и целом, безопасным. Однако если придется от них зависеть,в конце концов послины их локализуют и уничтожат.
      Но ключевыми являлись слова «в конце концов». Прямо здесь и сейчас это был единственный способ вызвать огонь. И если они не набросают на цель немного металла, и к тому же очень быстро, только эти слова и напишут про сына мамаши Мосович.
      До бого-короля оставалось еще добрых четыреста метров, и он был один. Сенсоры блюдца обладали способностью «видеть» людей на таком расстоянии, но «распознать» их не могли, если они не стреляли. Если бы рота послинов спускалась с холма, команда бы просто залегла в надежде остаться незамеченной. Но по движению отряда было ясно, что они знали,где находятся люди, и направлялись к ним с намерением их прикончить.
      С учетом этого факта оставалось лишь одно: ликвидировать бого-короля и надеяться при этом уцелеть. Проблема заключалась в том, что, несмотря на оружие с пламегасителями, если после первых выстрелов бого-король останется в строю, то сенсоры точно укажут позицию людей. Поэтому бого-короля было необходимоубрать первым, и необходимобыло сделать это с первого выстрела.
      Николс раскрыл сошки «Барретта» и плюхнулся на живот. Его грудь ходила ходуном от напряжения последних часов, но он решил, что сможет задержать дыхание на один пристойный выстрел. Именно поэтому в снайперской школе обучали этому приему, и он начал гипервентиляцию легких, не успев даже залечь. Сердце бешено колотилось, и он радовался тому, что стрелять надо было всего на жалкие пару сотен метров. Если бы дистанция превышала тысячу — а ему приходилось стрелять на такие расстояния, — выстрел нужно было бы производить между биениями сердца.
      Он сделал еще четыре глубоких вдоха, последний медленный выдох и прильнул к прикладу винтовки.

* * *

      Оростан помотал головой, когда сигнал тенара Олдомана погас.
      — Даже не маневрировал. Что за глупый абат!
      Основная часть его отряда двигалась по дороге Оуки-Маунтин-роуд в направлении последней известной позиции земной команды. Несколько оолтов оставили позади на случай, если люди проскользнут, но большинство в шесть тысяч послинов находилось на марше, с Оростаном и его избранным кессентаем близко к передним рядам. В самых первых рядах, однако, шли еще несколько оолтов «разового» применения.
      Которые сейчас пытались прорваться сквозь стальной дождь. Большинство доступной Мосовичу артиллерии не было нацелено на окрестности озера Рабун. По ним била только одна батарея стопятьдесятпятых, пытаясь отвлечь внимание послинов от реальных передвижений команды. Остальная часть артиллерии, почти две бригады, для поддержки заранее взяла под прицел линию фактического маршрута отхода. Часть ее стволов была наведена на имевшуюся цель, в то время как остальные приготовились бить по другим возможным точкам нанесения ударов.
      По короткому запросу огневой поддержки от Мосовича у уже наведенных орудий просто нажали на гашетки и взялись перезаряжать. Другим орудиям, нацеленным на другие ориентиры, потребовалось изменить азимуты и углы возвышения. Но система была полностью автоматизирована для внесения таких крошечных коррективов — пушки открыли огонь в течение пятнадцати секунд.
      Время полета составляло почти сорок секунд, поэтому у отряда послинов было около минуты для беспорядочного обстрела окружающей местности, прежде чем разорвались первые снаряды. Затем сорок секунд спустя посыпались снаряды еще пятнадцати батарей.
      После этого стало совсем плохо.
      — Их артиллерия убивает нас, — пробормотал Чолоста’ан. — Как обычно.
      Они двигались в сторону отдаленного громыхания артиллерии, и бого-король вел тенар зигзагом. Привычка сослужила ему хорошую службу перед лицом снайперов землян, и поскольку он никогда не рассчитывал на их отсутствие поблизости, он уцелел, в то время как многим его сверстникам этого не удалось.
      — Хм-м, — неопределенно отозвался Оростан. — Она убивает некоторыхиз нас. Но мы их определенно локализовали, — добавил он, тыкая в голограмму перед собой. — Они начали передавать по радио. Два всплеска передачи ушли с этого холма. Как только мы перевалим этот гребень, они окажутся на виду.
      — Да, — заметил Чолоста’ан. — Но также окажемся и мы,оолт’ондай. А я заметил, что выне маневрируете.
      — Это так, не маневрирую, — сказал Оростан, возбужденно захлопав гребнем на собственную глупость, когда с голограммы пропал символ еще одного кессентая. — Но они быстро отступают вверх по холму. Скоро они скроются из виду, и артиллерия утихнет. А наше положение позволит преследовать их по пятам; тогда они не смогут прибегать к своей артиллерии.
      — Мы собираемся их отрезать? — поинтересовался Чолоста’ан. — Как вы думаете, куда они идут?
      — Думаю, мы сможем преследовать их непосредственно, — прокомментировал Оростан. — Растительность на этой стороне холма не густая. Как только мы преодолеем артиллерию, то сможем ринуться по склону. Люди медленнее нас; мы их загоним.
      — Это звучит… легко, оолт’ондай, — заметил младший кессентай, припомнив внезапно, что Оростан никогда еще не встречался с землянами лицом к лицу.— Но вы собираетесь посылать под артиллерию только тех, кто «одноразового» применения? Или самисобираетесь пройти сквозь нее?
      Оростан на мгновение задумался.
      — Неплохой вопрос, — признал он, глядя на трехмерную схему. — Думаю, с учетом всех обстоятельств, что мы пошлем большинство войска через лощину, поскольку лишь этот путь может их вместить. Но мы с тобой свернем с дороги на восток, прочь от основного обстрела артиллерии.
      Он коснулся карты, неплохо изображавшей окрестности.
      — Здесь к востоку есть вершина. Она все еще стоит на другой стороне долины от людей, но даст нам обзор их примерной позиции без необходимости идти сквозь основной огонь.
      Он снова замолчал, когда следующий оолт вошел в зону, по которой молотила артиллерия. Обозначение кессентая продолжало гореть, но маркер состояния подразделения сообщал, что оно подвергалось основательной трепке, понеся не менее сорока процентов потерь.
      — И я также пошлю в обход еще несколько подразделений.

* * *

      — Сержант-майор, говорит майор Райан.
      Мосович не ответил; он знал, что УШП можно запеленговать, но слушать ему ничто не мешало. Пока послины не начали глушить.
      — Вы покидаете пределы зоны сенсоров, поэтому мы не будем знать, где вы. Но послинов видим хорошо, и у вас на хвосте висит почти пять тысяч. Я распоряжусь насчет дымовой завесы и скорректирую огонь, чтобы он следовал за вами вверх по холму, но смывайтесь оттуда поскорее. Удачи!
      Мосович бросил взгляд на дальнюю седловину и кивнул самому себе. Как раз в этот момент прибыл залп снарядов дистанционного подрыва, и в воздухе повисли черные облачка. Обманчивая красота зрелища скрывала шрапнель, которая, как он знал, хлестала вниз из красных вспышек разрывов. Шеренга послинов растаяла под огнем прямо на его глазах.