16

Новые власти

Генджи Йошинака не мог припомнить, чтобы Соня Десай когда-нибудь так злилась. На самом деле он вообще не помнил у нее таких бурных эмоций.

— Адмирал просто спятил! — пробормотала она сквозь зубы. — Конечно, я не права! — возразила она сама себе, прежде чем Йошинака успел вставить хоть слово. — Всем известно, что ему пришлось пережить…

— Послушай, Соня, — дипломатичным тоном перебил ее Йошинака. — Ты прекрасно понимаешь, по каким политическим соображениям адмирал это делает. Мы достаточно часто говорили об этом, оказавшись здесь, в Пограничных Мирах. А если тебе это так не нравится, почему ты не изложила ему свои возражения, когда он был на Геенне?

— Разумеется, мне известны все политические мотивы его действий, и я охотно полагаюсь на мнение адмирала в этих вопросах. — В голосе Сони прозвучало глубокое раздражение политиками и другими братьями по разуму, предающимися совершенно недоступным ее пониманию занятиям. — Однако, — продолжала она почти с ядом в голосе, — я всегда полагала, что речь идет о какой-то чисто формальной парламентской ассамблее, на которой местные политические болтуны смогут покрасоваться и выпустить пар, пока мы будем делать дело. Я и не ожидала, что от меня потребуют серьезного отношения к этому фарсу!

Соня бросила злобный взгляд на группу гражданских лиц, собравшихся на другом конце зала,

и, как показалось Йошинаке, прежде всего на одну конкретную персону.

Зал, где Соня метала злобные взгляды, находился в основательно защищенных недрах Дома правительства в Прескотт-Сити. Броня, как и архитектурные формы, общие для общественных зданий времен Четвертой межзвездной войны, объяснялась историей этого сооружения. Его защищенность отражала привычку иметь дело с противниками, которые не засылают на планеты шпионов, а засыпают их ядерными боеголовками, но именно она и сделала этот конференц-зал самым подходящим местом для первого организованного Тревейном совместного заседания его штаба и руководителей только что сформированного временного правительства Пограничных Миров. Военные и гражданские лица в данный момент ожидали прибытия Тревейна и, как под действием центробежной силы, столпились в противоположных концах обширного зала.

Вспомнив о безопасности, Десай снова разволновалась.

— Черт возьми, Генджи! — начала она возбужденным шепотом. — Я совсем не против того, чтобы в Пограничных Мирах было создано гражданское правительство. Кому же хочется заниматься всеми административными проблемами, которые нам пришлось бы решать, если бы здесь объявили военное положение! Но я просто не могу поверить в то, что адмирал действительно намеревается предоставить допуск к секретным материалам членам «Великого Хурала», работа которых будет как-то касаться военных операций. Это же просто противозаконно!

— Смотря с какого бока посмотреть! — рассудительно ответил Йошинака. — Это решение принято им в качестве генерал-губернатора. А все его действия в этом качестве попадают под действие «не очень хорошо проработанных разделов законодательства». Как он сам любит говорить, если кабинету не нравятся его действия, ему об этом сообщат. Разумеется, когда с кабинетом будет установлена связь.

Десай нетерпеливо махнула рукой:

— Дело не в этом! Ты сам не был на Геенне, но прекрасно понимаешь, какое огромное значение она имеет для нас! Речь идет о технологиях совершенно иного уровня! — Она замолчала, чтобы перевести дух. — Я должна сделать так, чтобы он понял: мы не можем рисковать, ослабив меры безопасности в этой области… Особенно после того, что произошло на Геенне!

Йошинака с серьезным видом кивнул головой. Он хорошо понимал чувства Сони после того, что ей пришлось пережить несколько дней назад. Но, как всегда, его очень угнетала ее озабоченность и напряженность. А тут еще такие нетипичные для нее бурные эмоции!

— Я должна сделать так, чтобы он все понял! — повторила Соня. — Разумеется, теперь стало ясно, что этим… колонистам нельзя верить!

Йошинака был просто в шоке. Конечно, Десай могла быть очень язвительной, но он никогда не слышал от нее ничего даже отдаленно похожего. Какие же тяжелые мысли ее снедают?

Йошинака постарался выпрямить спину. (Рост, увы, вынуждал его смотреть на большинство людей, в том числе и на относительно невысокую Соню, снизу вверх.)

— Я полагаю, — начал он, деликатнейшим образом пытаясь намекнуть, что дискуссию пора закрывать, — что адмирал не свернет с выбранного пути. Боюсь, ты упустила возможность отговорить его, когда вы были вдвоем на Геенне. И я совершенно убежден, что именно сейчас и именно в данном обществе поднимать этот вопрос было бы крайне неразумно и даже вредно. Я настоятельно советую тебе этого не делать.

Никто так и не узнал, что могла возразить на это Соня, потому что в этот момент распахнулись старомодные двустворчатые двери и церемониймейстер воскликнул: «Господин генерал-губернатор!»

На Тревейне был гражданский костюм от дорогого портного, и сразу стало понятно, в каком качестве он сейчас выступает. Это прекрасно поняли и офицеры, и политики, занявшие свои места с противоположных сторон большого стола. Почти никто не обратил внимания на взгляды, которыми обменялись Тревейн и Мириам Ортега.

— Прошу вас садиться, дамы и господа! — Тревейн просто излучал дружелюбие.

Военные аккуратно уселись с прямыми спинами, а штатские развалились в непринужденных позах. Мириам Ортега рассеянно закурила сигарету.

— Какая мерзкая привычка! — пробормотала Десай Йошинаке негромко, но так, чтобы ее услышали все присутствующие. Сидевшая прямо через стол от нее Мириам красноречиво подняла бровь и демонстративно потушила сигарету.

Закончив с представлениями и прочими формальностями, Тревейн перешел к конкретным вопросам.

— Мы все знаем, по какому поводу созвана эта встреча, — начал он. — И я уверен, что все мы очень рады тому, что капитан Десай здесь вместе с нами.

Вокруг стола пробежал одобрительный ропот, и Тревейн продолжил, на этот раз обращаясь прямо к Соне:

— Я приношу вам свои извинения за то, что приказал немедленно прибыть сюда с Геенны, практически сорвав вас с госпитальной койки. — Он указал на ее левую руку, которая лежала на повязке, хотя ранение по меркам современной медицины и было легким. — Однако нам необходимо выслушать вас, ведь вы были ближе всех нас к сцене случившегося инцидента. Полагаю, намного ближе, чем вам бы этого хотелось.

По залу пробежал смешок, но Десай даже не улыбнулась.

— Благодарю вас за добрые слова, господин адмирал! — ответила она. — Но я считаю своим долгом указать на одно немаловажное обстоятельство еще до того, как наша дискуссия коснется секретной военной информации. Меня волнуют проблемы безопасности… Особенно в свете только что происшедшего на Геенне.

Йошинака издал беззвучный стон.

Люди, собравшиеся вокруг стола, — и вообще все обитатели звездной системы Зефрейн — уже знали о том, что случилось на Геенне буквально через несколько часов после того, как Тревейн покинул эту планету, чтобы вернуться на Ксанаду и объявить о создании временного правительства. Научно-исследовательский центр на Зефрейне был расположен на непригодной для жизни человека планете именно потому, что там было проще всего обеспечить его безопасность. Постепенно он превратился в целый город: в небо взмыли купола, а в красноватых песках Геенны прокладывали штольни для того, чтобы удовлетворить разнообразные потребности центра и изрядного количества трудившихся там шахтеров… Оказалось, что в недрах этого города скрывалась на удивление хорошо организованная группа мятежников, которая тщательно разрабатывала планы саботажа.

И все же мятежники выступили без подготовки, не в силах устоять перед искушением напасть на Тревейна во время его посещения центра. Распространявшаяся Десай дезинформация относительно графика пребывания Тревейна на Геенне не позволила им претворить свои замыслы в жизнь. Тревейн уже возвращался на Ксанаду, когда мятежники, хорошо вооруженные и имеющие в своем распоряжении секретные коды, добытые шантажом у кого-то из руководства центра, нанесли удар.

Разумеется, они не рассчитывали на легкую победу. Дерзкие и совершенно неожиданные нападения вражеских кораблей, шедших во время Фиванской войны на абордаж, научили ВКФ Земной Федерации не презирать личное оружие и навыки владения им и не считать их пережитками средневековья, пригодными лишь для таких современных ландскнехтов, как космические десантники. Личное оружие стало частью форменной одежды личного состава ВКФ, это были в основном бластеры, идеальные для использования в условиях космического пространства, но страдающие многими неустранимыми недостатками в наземных сражениях. Нападавшие же мятежники были вооружены огнестрельным оружием и гранатами с антилазерным аэрозолем. Их атака застала центр почти врасплох, и его верхние уровни на некоторое время превратились в кромешный ад. Сама Десай оказалась запертой в окруженном здании управления, где ей пригодились навыки в области единоборства с оружием и без него, которые она всегда недолюбливала и никогда не намеревалась использовать. К счастью, в связи с визитом Тревейна подразделения быстрого реагирования находились в состоянии боевой готовности и к моменту нападения еще не успели разойтись по казармам. Отряд космических десантников остановил мятежников, целью которых было уничтожение компьютерных баз данных и важнейших узлов оборудования центра, перестреляв их поголовно. Однако материальный ущерб зданию был нанесен, а настроение Сони Десай сильно испорчено.

— Таким образом, — продолжала она доклад, — график наших работ сорван. Теперь мы отстаем от него на несколько недель. Мне кажется, этот инцидент говорит о существовании очень серьезных проблем в области безопасности, касающихся определенной части населения Пограничных Миров.

Ha той стороне стола, где сидели штатские, царила мертвая тишина.

— Интересно, — закончила свое выступление Десай, глядя в глаза Мириам, — не хочет ли член правительства, занимающийся вопросами внутренней безопасности, как-нибудь прокомментировать то обстоятельство, что заговор, созревший среди гражданского населения Геенны, не был своевременно обнаружен?

Сидевший во главе стола Тревейн нахмурился. Соня была явно не в духе, но он все-таки надеялся, что она понимает необходимость действовать по отношению к новому органу власти как можно деликатнее. И вообще, ее сарказм был совершенно необоснован: в момент нападения, и уж тем более во время его подготовки, Мириам еще не занималась вопросами внутренней безопасности. Тогда вообще не существовало временного правительства Пограничных Миров!

Однако он не мог публично одергивать Десай по целому ряду соображений, главным из которых было то, что если Мириам хотела добиться уважения военных, ей надо было постараться самой с честью выйти из этой ситуации. Поэтому он попридержал язык и дал Мириам возможность высказаться.

— Во-первых, — неторопливо и тщательно подбирая слова, начала она, обращаясь ко всей аудитории в целом, — я разделяю радость генерал-губернатора в связи с тем, что капитан Десай отделалась легким ранением, и скорблю о том, что происшедший инцидент повлек за собой человеческие жертвы. Жертвы, которых можно было бы избежать, если бы нашим людям позволили самостоятельно расследовать некоторые давно замеченные подозрительные факты. Об этих фактах мы должным образом сообщили военно-космическим властям на Геенне. Если я не права, пусть капитан Десай меня поправит, но мне кажется, что именно эти сведения натолкнули ее на мысль принять крайне разумные меры предосторожности, распространив ложную информацию о графике посещения Геенны генерал-губернатором. — Сочтя молчание сидевшей поджав губы Десай знаком согласия, Мириам продолжала: — Нам всегда было не вполне понятно, в чьей юрисдикции находится гражданское население Геенны. ВКФ считает эту планету военной зоной, а находящихся там чиновников, следящих за соблюдением законов, своего рода советниками. Считаю такую позицию неправильной: местные чиновники, прекрасно знакомые с условиями жизни на Геенне, имеют доступ к источникам информации, находящимся за пределами сферы деятельности служб безопасности ВКФ. Они смогли бы разоблачить кучку экстремистов, существование которой я не стану отрицать, раньше, чем бессильная злоба толкнет их на новые акты насилия. Решением проблемы стало бы предоставление моей организации, отражающей настроения большинства населения Пограничных Миров, всех полномочий в области розыска ренегатов из числа наших же земляков.

С той стороны стола, где сидели гражданские лица, послышались одобрительные возгласы. Мириам села на место и, несколько мгновений поколебавшись, закурила, затянулась и выпустила облако дыма куда-то в сторону Сони Десай.

— Ну что ж! — поспешил сказать Тревейн, прежде чем Десай успела открыть рот для возражений. — Мне кажется, госпожа Ортега высказала ряд здравых соображений. Нам надо по меньшей мере обсудить проблему юридического статуса гражданского населения Геенны. Кто хочет высказаться?

Последовала вполне конструктивная дискуссия без дальнейших выпадов со стороны Десай. Успокоившийся Тревейн обменялся с Мириам едва заметными улыбками. Никто, кроме Йошинаки, не заметил, как напряглась при этом Соня.

— Мне кажется, твоя Десай меня недолюбливает. Тревейн пренебрежительно махнул рукой. Они с Мириам шли по коридору после окончания заседания.

— Не думай, что она выделяет тебя среди других, — рассеянно сказал адмирал. — Боюсь, что она ко всем так относится. Такой уж она человек. Не бери это в голову!

— Может, ты и прав, — с сомнением в голосе сказала Мириам.

17

Честь ВКФ

— Начали! — воскликнул судья, и лейтенант Мазарак сделал короткий прямой выпад из сексты.

Ли Хан неуловимо повернула запястье, отклонив клинок соперника наружу, и, мгновенно выпрямив руку, попыталась нанести ответный удар по той же линии. Мазарак парировал ее выпад и отступил назад. Ли Хан бросилась в атаку, почти ни о чем не думая, полагаясь только на глазомер и реакцию.

Соперники скользили взад и вперед по дорожке. Звенели клинки. Обрывки мыслей со страшной скоростью мелькали у Ли Хан в голове. Мало кто на Шанхае брал на себя труд учиться бою на древних мечах для поединка, не говоря уже о западноевропейских эспадронах. Ли Хан и сама никогда не думала о них до своего ранения. Однако, судя по всему, у нее был прирожденный талант к фехтованию, и этот элегантный спорт ей очень нравился.

Она перевела эспадрон в позицию, удобную для защиты, а Мазарак начал атаковать, осторожно наступая на нее. Ли Хан чувствовала, что он намного сильнее в обороне, чем в нападении. Она сделала ложный выпад над рукой Мазарака и постаралась уколоть его под гардой эспадрона, но тот молниеносно парировал ее удар и сделал ответный выпад из октавы. Ли Хан круговым движением руки слегка отвела в сторону его оружие, противник попытался сделать стремительный двойной перевод клинка из сексты. Однако Ли Хан была к этому готова, быстро захватила его эспадрон своим и мгновенно атаковала Мазарака стрелой. Клинок сверкающей змеей устремился к его левому боку, и тут же вспыхнула лампочка, говорившая, что укол сделан.

«Туше!» — выкрикнул судья, и соперники разошлись с чуть-чуть учащенным дыханием, поприветствовав друг друга и готовясь вступить в схватку за следующее очко.

Ли Хан вышла из спортивного зала с маской в руке и эспадроном под мышкой, потряхивая влажными от пота волосами. Они отросли так недавно, что она все еще не могла в это поверить.

— Ли Хан! — окликнула ее Магда Петрова. — Что за дурацкий вид спорта!

— Ну хватит уже, Магда! Когда-то это занятие вовсе не считали дурацким…

— Может быть! — Магда с хозяйским видом взяла под руку Джейсона Кондора. — Но мне больше нравится разбираться со своими обидчиками с помощью пистолетов на двадцати шагах.

— Вот она — загадочная русская душа! — с притворно задумчивым видом проговорила Ли Хан. — Фехтовать очень здорово, Магда! Чем-то это напоминает дзюдо. Мне же надо было как-то войти в форму, вот я и выбрала что-то новенькое! Лично мне фехтовать очень нравится! — повторила она, пожав плечами.

— По-моему, вы уже в прекрасной форме, адмирал! — поддразнил ее Кондор.

— Неужели, коммодор? — с высокомерным видом спросила его Ли Хан.

Кондор погладил свои новые нашивки и улыбнулся:

— Стараюсь от вас не отставать! Впрочем, и вы с Магдой не так уж давно нацепили адмиральские звезды!

— Это точно, — уже серьезнее сказала Ли Хан, глядя на широкие адмиральские галуны, украшающие рукава Магды.

На ее кителе были точно такие же галуны, и от этого она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Когда ее произвели в коммодоры, она волновалась намного меньше, но это было еще до битвы при Симмароне.

Тем не менее Республике Свободных Землян не приходилось выбирать. За ряд своих побед она заплатила множеством кораблей и бесчисленными жизнями членов их экипажей. Среди погибших было много адмиралов, нашедших смерть на борту своих хорошо известных противнику флагманов.

Не все они погибли победителями. Между Республикой и Пограничными Мирами еще не существовало надежных каналов связи, но республиканцы знали, что адмирал Тревейн (который, к их неописуемому удивлению, не только не погиб, но и прибыл со своими кораблями в Зефрейн) уже успел разгромить их эскадру. Из числа ее личного состава спаслись очень немногие, среди которых не было ни Анны-Лизы Ашигары, ни Колина Тревейна. Ли Хан не уставала недоумевать, как адмирал Тревейн продолжает жить после содеянного. Этот вопрос не давал ей покоя, потому что своим поступком адмирал продемонстрировал, до чего могут довести человека гипертрофированное чувство долга и болезненное стремление сохранить свою честь незапятнанной.

Большим количеством погибших среди личного состава республиканского ВКФ и объяснялось ее стремительное продвижение по службе. Ли Хан прослужила в чине коммодора каких-то полтора года, и десять месяцев из этого времени провалялась в госпитале в качестве пациента Дэффида Левеллина. «Перелом бедра», о котором он любил рассуждать, оказался страшно раздробленной костью, потребовавшей серьезной хирургической реконструкции. Свое отрицательное воздействие на процесс выздоровления оказали и омолаживающие процедуры, которые Ли Хан в мирное время проходила несколько раз. Они продлевали срок жизни, но тормозили все биологические процессы, в том числе сращивание костей. Препараты для быстрого заживления ран (дары нарвала-убийцы фармацевтической промышленности) могли ускорить выздоровление, но не при такой дозе облучения, какую получила Ли Хан. Поэтому она почти превратилась в один из предметов госпитальной мебели, хотя и заставила Левеллина перевести ее на амбулаторное лечение, как только начала проходить терапию.

Магда с огромным удовольствием передала ей командование Симмароном. Ли Хан прекрасно понимала ее радость, потому что сама не поднималась на борт корабля уже одиннадцать месяцев.

— Когда ты скачешь, как коза, с этой нелепой спицей в руке, ты выглядишь вполне здоровой! — Язвительный голос Магды пробудил Ли Хан от мыслей.

— А я и есть здоровая. Вчера я получила от отдела по работе с личным составом уведомление, что через месяц отправлюсь в полет. Мне будет очень не хватать Цинг Чанга.

— Могу себе представить! — сказала Магда, и Ли Хан спрятала улыбку, увидев, как ее друзья обменялись многозначительными взглядами. Она знала, что им обоим не нравится то, что повышение Кондора в звании не позволяет ему оставаться начальником штаба при Магде, хотя чин коммодора — это признание профессионализма и залог успешной карьеры в будущем.

— А кто с тобой полетит вместо Чанга? — помолчав, спросила Магда.

— Боб Томанага. Он уже допущен к полетам.

— Томанага? — с сомнением переспросила Магда.

— Да. Сказать по правде, когда-то я в нем сомневалась, но он оказался молодцом. Его просто надо понять. По-моему, его ничем не обескуражить и он все принимает близко к сердцу, — объяснила Ли Хан. — В этом он совершенно не похож на шанхайца!

— Это точно! — хитро улыбаясь, согласился Кондор.

— Ну что ж! — Ли Хан остановилась возле поджидавшего ее аэромобиля. — Обратно на каторгу! Надеюсь, вы со мной хотя бы поужинаете.

— Я — да, — капризным тоном согласилась Магда. — А вот как Джейсон — не знаю. Ведь его группа вылетает вместе с Келлерманом!

— Совсем забыла! — нахмурившись, воскликнула Ли Хан и стала копаться в своей прежде почти безупречной памяти. — Келлерман должен был еще раз попытаться пробиться в Пограничные Миры с «черного хода».

Заброшенные узлы пространства в тех краях мало подходили для широкомасштабных операций. Ни Ли Хан, ни остальные не ожидали, что разведывательные роботы найдут там что-нибудь интересное. Впрочем, мелких стычек там должно было случиться достаточно, чтобы удовлетворить любителей сенсаций, а корабли республиканского ВКФ в настоящее время и так были разбросаны по всем Звездным Окраинам. Пока ситуация в прифронтовых звездных системах продолжала стабилизироваться, а новые кораблестроительные заводы выпускали первую продукцию, Пограничным Мирам присвоили статус зоны второстепенной важности.

— Думаю, все будет в порядке, Магда, — наконец сказала Ли Хан. — Антон Келлерман сейчас скандалит на ремонтной базе, где чинят «Единорог». Он никуда не полетит без своего любимого флагманского корабля, а тот будут ремонтировать еще по меньшей мере сорок часов. Так что вы оба успеете со мной поужинать.

— С божьей помощью нам и еще кое на что хватит времени, — пробормотал Кондор, открывая перед Ли Хан дверцу люка. Он так плотоядно сверкнул глазами, что Магда не выдержала и залилась краской. — Но мы обязательно поужинаем с вами, господин адмирал! Не правда ли, господин адмирал? — добавил он, обращаясь по очереди к обеим женщинам.

— Если только я не посажу тебя на губу за непочтительное отношение к старшим по званию! — прорычала Магда и отдала честь Ли Хан. — Пока! До вечера.

Аэромобиль взревел двигателями и взмыл в небо.

— Ну что ж, Цинг Чанг! Надо прощаться.

— Так точно! — Коренастый капитан смотрел на Ли Хан, стоя с фуражкой под мышкой перед ее письменным столом. Ли Хан пристально изучала его лицо, но оно, как всегда, было непроницаемым. Они нравились друг другу и уважали друг друга, но у Чанга был какой-то внутренний стержень, суть которого Ли Хан так и не разгадала.

«Ну и пусть! — внезапно подумала она, преисполнившись дружеских чувств. — В конце концов, важно не то, что он действительно собой представляет, а то, что ни одна женщина-офицер не могла бы пожелать себе более преданного подчиненного… И вовсе не подчиненного, а помощника или даже коллегу!»

— Цинг Чанг, я не буду смущать вас словами о том, как мне будет вас не хватать, — не торопясь сказала она. — Но все-таки скажу, что «Кугуару» нельзя пожелать лучшего капитана. И, — тут она посмотрела Цинг Чангу прямо в глаза, — ни у кого никогда не было такого замечательного начальника штаба, как у меня!

— Благодарю вас! — ответил Цинг Чанг. — Служить с вами было для меня честью, адмирал. Я… — Внезапно он замолчал и только пожал плечами.

Ли Хан кивнула, удивленная не столько тем, что он внезапно замолчал, сколько тем, что он вообще заговорил.

«В этом он весь! — подумала она. — В этом он весь!»

— Ну вот, капитан! — Она протянула ему руку, чтобы по традиции пожелать удачи. — Всего хорошего и доброй охоты, Цинг Чанг!

— Благодарю вас! — хрипло ответил он, сжав ее руку в своей.

Ли Хан ответила на его рукопожатие и отступила в сторону, пропуская направлявшегося к двери Цинг Чанга. Однако у самых дверей кабинета он остановился, аккуратно надел фуражку, повернулся и отдал ей честь с таким блеском, словно был на выпускной церемонии в Академии.

Ли Хан очень удивилась. Устав ВКФ разрешал надевать головной убор только на борту корабля, а к пустой голове, как известно, руку не прикладывают. И все же, хотя на ней и не было головного убора, она так же браво отдала честь Цинг Чангу, который сделал поворот кругом и исчез за дверьми.

«Прощай, Цинг Чанг, — нежно подумала она. — Ты не предал меня во время мятежа. Ты сражался рядом со мной при Симмароне. Ты спас мне жизнь. Что мне еще надо знать о тебе… друг мой?!»

— Ну что ж, господин адмирал! — Роберт Томанага, нисколечко не хромая, пересек кабинет Ли Хан на своей механической ноге. — Ваш новый штаб производит вполне приличное впечатление.

— Не такой уж он и новый. Ведь из прежнего состава у меня есть вы и Дэвид. Весьма неплохо, принимая во внимание, какие мы несем потери.

— Вы правы, — согласился Томанага, хотя по его тону и было понятно, что он не одобряет прозвучавший в голосе Ли Хан упрек самой себе в том, что она, в отличие от других, осталась в живых.

Ли Хан недоуменно нахмурилась. По голосу и лицу Боба Томанаги сразу было понятно, что именно он думает. Ужасно непривычно, когда у тебя такой предсказуемый начальник штаба! В данный момент он думал то же, что и все остальные, когда Ли Хан заводила речь о сражении при Симмароне. Судя по всему, никто не считал, что на «Черной Стреле» могло бы погибнуть меньше людей, будь она более способным командиром.

Ли Хан отогнала от себя мрачные мысли и откинулась в кресле, разглядывая свой новый штаб. Она почти никого не знала — кроме ставшего теперь старшим лейтенантом Резника, о котором ходатайствовала особо, — но Боб был прав: все они производили очень приличное впечатление.

Новый начальник оперативного отдела командир Стравос Коллентай был небольшого роста, худой и с виду очень заносчивый — настоящий пилот космического истребителя, — но у него были прекрасные характеристики, и он производил впечатление почти удручающе энергичного и знающего офицера.