15

Новый союзник

Среднегодовая температура на Ксанаду была несколько выше, чем на Земле. Наклон оси этой планеты был меньше пятнадцати градусов, поэтому времена года на ней быстро сменяли друг друга, не принося с собой ни жары, ни стужи. Прескотт-Сити на побережье континента Кубла находился на границе умеренного климатического пояса. Когда Иан Тревейн вышел из челнока, была в разгаре типичная для тех краев зима. Дул сильный, но не очень холодный ветер; ледяная буря бушевала только в душе адмирала.

Несколько мгновений ушло на акклиматизацию. (Атмосферные явления любого порядка всегда приводят в некоторое замешательство человека, проработавшего большую часть жизни в условиях искусственного климата и гравитации.) Затем Тревейн пересек полосу керамического бетона, подойдя к Генджи Йошинаке. Бравый начальник оперативного отдела отдал честь и зашагал рядом со своим командиром.

— Добрый день, господин адмирал! Ваша программа на сегодняшний вечер организована. Вас уже ждет аэромобиль. Пилот — уроженец Прескотт-Сити — утверждает, что дом госпожи Ортеги находится в добром километре от ближайшей посадочной площадки. Поэтому я заказал автомобиль, который будет вас там ждать.

Тревейн осмотрелся по сторонам. Низкие облака стремительно летели по темно-синему прозрачному небу. Впервые за много месяцев он позволил себе принять нерациональное решение:

— Отпустите автомобиль, Генджи. Я лучше прогуляюсь пешком.

Йошинака, изо всех сил старавшийся не отстать от своего длинноногого адмирала, очень удивился. В течение недели после сражения, которое уже прозвали битвой у Врат Пограничных Миров, дни Тревейна были расписаны посекундно. Разумеется, это было неизбежно ввиду обязанностей, легших на его плечи после гибели Сергея Ортеги. Кроме того, Йошинака прекрасно понимал, почему адмирал с такой дьявольской энергией принялся за работу. Вокруг него витало слишком много призраков, и Тревейн пытался от них избавиться единственным доступным ему способом. Поэтому идея пешей прогулки показалась Йошинаке особенно странной.

«Впрочем, — подумал он, — наш адмирал всегда был непредсказуем».

Тревейн и раньше бывал на Ксанаду, но эти посещения сводились к кратким совещаниям на базе ВКФ. Теперь он впервые, глядя с борта аэромобиля, видел не абстрактный населенный пункт, а оживленный крупный город. Он уже не помнил, как Прескотт-Сити назывался в момент его основания во время Четвертой межзвездной войны. Наверняка это было какое-то экзотическое название из Колриджа. Впрочем, его старое название забыл не только Тревейн, потому что город очень скоро переименовали в честь коммодора Эндрю Прескотта, чья статуя стояла на вершине колонны, возвышавшейся на лужайке перед Домом правительства. Этой почести удостоился звездный картограф, ценой собственной жизни добывший информацию, которая помогла землянам победить в той войне. Тревейн искривил губы в кривой усмешке, отныне заменявшей ему улыбку. Он надеялся, что Уинстон Черчилль ошибся, утверждая, что несчастья преследуют нации, переименовывающие свои города.

Впрочем, столица Ксанаду носила имя очень достойного человека. Нескончаемые войны приносили в эту звездную систему ожесточенные сражения. Любая другая планета сморщилась бы и рассыпалась в прах, как лист в огне, под воздействием волн смертоносной энергии этих схваток. А благодаря Эндрю Прескотту обитатели Ксанаду в один прекрасный день проснулись и обнаружили, что могут спокойно жить и рожать детей.

«Не могут, а могли!» — с горечью подумал Тревейн. Теперь над ними снова нависла угроза, и источником ее были мятежные корабли ВКФ Земной Федерации, который несколько столетий защищал все человечество от страшной смерти. Защищал так, как неделю назад Сергей Ортега защищал Ксанаду…

Обычно бесстрастное лицо Тревейна напряглось, когда он вновь живо представил себе ужасный ядерный гриб. Лишь множество неотложных дел заставило его продолжать работу после страшных известий о мятеже и гибели жены и дочерей. А теперь еще Колин… Сознание Тревейна пыталось умчаться куда-нибудь подальше от мыслей о сыне, как трепещущий раненый конь. После сражения Тревейн заполнил все свое свободное время безумной чередой дел, зачастую высосанных из пальца. Вот и сейчас он решил, что ему необходимо нанести визит дочери Сергея Ортеги и выразить ей свои соболезнования. Этим визитом он хотел заполнить время до деловых встреч и работы с бумагами, которые ожидали его вечером. Кроме того, вряд ли ему предстояло попусту потратить это время. Ведь дочь Ортеги пользовалась большим весом в политических кругах.

Стоило ему свернуть на улицу, где жила Мириам Ортега, как порыв ветра чуть не унес его фуражку, и Тревейн невольно выругался. Потом ветер стих, адмирал поправил головной убор и осмотрелся по сторонам.

Улица огибала широкое устье реки Альф, спускаясь к набережной и гавани, где гуляли голубые волны с белыми гребешками. Это был один из самых старых жилых районов Прескотт-Сити, и здесь стояли небольшие, но добротно построенные дома в основном из камня и дерева, какими обычно и бывают дома первых поселенцев. Небоскребы и дома, отлитые из керамического бетона, появляются позднее вместе с погоней за каждым квадратным метром земли, вынося смертный приговор раскидистым вековым деревьям, окружающим старые постройки. Архитектура смутно напоминала подражание стилю эпохи Тюдоров, но у Тревейна возникли подозрения, что этот стиль — местный: уж больно он подходил к используемым материалам и гармонировал с природой.

Адмирал наполнил легкие соленым морским воздухом и подумал, что не зря решил прогуляться пешком. Омертвление органов чувств всегда грозит тем, кто бесконечно бороздит космос, и Тревейн подумал, что, пожалуй, и он вот-вот станет его жертвой. При постоянном обитании в искусственной среде мозг начинает копаться в глубине самого себя. Праматерь-Земля была далеко отсюда, но на Ксанаду он мог вступить в контакт с почвой мира, освоенного такими же людьми, как и он сам.

Поблизости играли какие-то ребятишки, при виде которых его глаза застила холодная пелена, подобная низким облакам, периодически закрывавшим теплую звезду Зефрейн-А. Один из малышей посмотрел на него и улыбнулся. Тревейн поспешил своей дорогой.

Дом Мириам Ортеги стоял неподалеку от набережной. Тревейн прошел сквозь старомодную калитку в низкой каменной стене, обратив внимание на белый соляной налет на камнях, обращенных в сторону моря. Он поднялся по ступенькам и позвонил в дверной звонок. Дверь распахнулась.

Появившейся на пороге женщине было лет тридцать пять — сорок. Она была среднего роста, довольно крепкого телосложения, с густыми черными волосами, строго зачесанными назад. Эта прическа подчеркивала ее широкие скулы, напомнившие Тревейну лицо Сергея. В остальном же черты лица его дочери, и в частности ее нос с горбинкой, судя по всему, были унаследованы от покойной жены. Руфь Ортега была родом из Нового Синая, и ее гены наложили изрядный отпечаток на черты лица дочери. Тревейн подумал, что Мириам Ортега отнюдь не красавица.

— Госпожа Ортега?

— Да. А вы, должно быть, адмирал Тревейн. Мне сегодня звонил ваш адъютант. Прошу вас, заходите! — Ее голос был хрипловатым, но твердым. Он не дрожал, хотя лицо женщины было грустным.

Она проводила его через небольшую прихожую в гостиную с выходящими на улицу большими окнами в частом переплете. Комната блистала чистотой, но нисколько не походила на холодный зал для официальных приемов. Вдоль стен стояли старомодные книжные полки, а у окна — мольберт с кистями и красками. К стене был придвинут письменный стол с компьютером и полками для дисков.

— Вы занимаетесь живописью, госпожа Ортега?

— Изредка. Это просто мое хобби. Боюсь, у меня нет особого таланта.

Они присели, и Мириам Ортега закурила.

— Летом я брошу… Курить, а не писать! Но мои дурные привычки, пожалуй, помогают мне пережить происшедшее.

Тревейн почувствовал себя неудобно из-за того, что вынудил хозяйку таким путем напомнить ему о цели визита, и откашлялся:

— Госпожа Ортега, когда я в последний раз видел вашего отца, он говорил мне о вас. Он хотел, чтобы мы познакомились, и мне очень неприятно, что мы познакомились по такому печальному поводу. Прошу вас, примите мои соболезнования в связи с утратой. Уверяю вас, я разделяю ваше горе. Ваш отец во многих отношениях был одним из самых замечательных офицеров, под чьим началом мне приходилось служить.

«О господи! — подумал Тревейн. — Я не хотел говорить так официально. Это же звучит почти банально! Но что же мне говорить? Я всегда чувствую себя не в своей тарелке перед лицом трагических обстоятельств. Даже тех, которые затрагивают меня лично».

Мириам Ортега затянулась сигаретой и медленно выдохнула дым.

— Знаете, адмирал, думаю, отец был немного разочарован тем, что произвел на свет самого не склонного к военной службе отпрыска во всей Земной Федерации, но я достаточно изучила его образ мыслей, чтобы хорошо его понимать. Хотя иногда он и производил весьма беспечное впечатление, многое его серьезно заботило. В частности, он очень пекся о судьбе Земной Федерации и много размышлял о том, что значит служить в ее Военно-космическом флоте. Иногда он упоминал какую-то древнюю поговорку, в которой говорилось, что нужно прикрывать своим телом от ужасов войны тех, кого ты поклялся защищать. По-моему, он не мог представить себе более высокого призвания.

По выражению лица Мириам можно было предположить, что она полностью погружена в собственные мысли, но вот она подняла глаза на Тревейна, и тот почти физически ощутил несокрушимую жизненную энергию, которую она излучала. Когда она снова заговорила, ее голос был по-прежнему твердым, но слова вибрировали от эмоций.

— Наверное, отец желал себе именно такой смерти. Не буду отрицать, что мне его жалко, но, рискуя показаться бесчувственной, скажу, что не испытываю скорби. Скорбь для меня — это что-то слишком ничтожное. В ней нет места для гордости!

Тревейн поразился тому, насколько близки ее слова тому, о чем он часто думал сам. А кроме того, он удивился тому, как мог хотя бы на миг счесть, что у этой женщины заурядная внешность. Конечно, ее нельзя было назвать хорошенькой в банальном смысле этого слова, но лицо было крайне живым и выразительным. В нем чувствовалась ее индивидуальность. Он не мог припомнить никого хотя бы отдаленно похожего на нее.

Несколько мгновений ему хотелось раскрыться перед ней и рассказать о своих утратах. Она была человеком, которому хочется поверить самое сокровенное. Но нет, он был не вправе обременять ее еще и своими проблемами! Кроме того, он не был уверен в том, что уже готов открывать свои раны перед другими людьми.

— Я знаю, что вы были близки с отцом, — сказал он. — Припоминаю, как он рассказывал, что вы переехали сюда, когда его перевели на Зефрейн.

— Думаю, этой близостью мы старались компенсировать недостаток общения до того. Я редко видела его, когда была маленькой. Он почти все время летал в космосе, и в моем воспитании гораздо большую роль сыграла мать. Каждый раз, когда он возвращался, он изо всех сил пытался сделать из меня сорванца. — На ее живом лице появилась смущенная улыбка. — Некоторые утверждают, что ему это удалось. Но как бы то ни было, вы правы относительно переезда сюда. Это произошло сразу после моего развода. Мне хотелось перемены мест, а мать умерла незадолго до его перевода на Зефрейн, и он сильно страдал. — Мириам на мгновение замолчала и затянулась сигаретой. Потом на ее лице появилось задумчивое выражение, но она встрепенулась и снова взглянула на Тревейна: — Я закончила юридический факультет университета в Новых Афинах, и у меня были неплохие рекомендации. Поэтому я смогла найти работу на Ксанаду. Мне здесь понравилось. Если сначала я просто «хотела быть рядом с отцом», потом, в каком-то смысле, все стало по-другому. Я получила должность в одной из самых хороших фирм «Бернбах, де Парма и Леонг», и, оказывается, меня тут уже все знали. Видите ли, новости в Пограничных Мирах распространяются очень быстро. А наша фирма всегда серьезно занималась политикой, вот так я и стала одной из создательниц временного правительства.

Тревейн кивнул, хотя подозревал, что все было отнюдь не так просто. Внезапно Мириам смутилась и небрежно махнула рукой.

— Что это я все о себе да о себе! Ведь у меня в гостиной сидит первая знаменитость во всех Пограничных Мирах! Уже то, что вам удалось прорваться к нам с вашей эскадрой, превратило вас в героя в глазах местного населения. А после сражения вас стали почитать еще больше, если это, конечно, возможно. Вам, наверное, ужасно скучно со мной…

— Вовсе нет! — поспешил ответить Тревейн. — Вы как раз начали рассказывать о том, что я хотел бы получше узнать. О том, как возникло ваше временное правительство!

— Ну да? — Несколько мгновений Мириам с сомнением смотрела на адмирала. — А что вы знаете об истории Ксанаду?

— Боюсь, что только факты из справочника.

— Значит, вам известно, что Ксанаду колонизовали во время Четвертой межзвездной войны, когда Военно-космический флот создал здесь свою базу. Однако вы, возможно, не понимаете, какую роль это сыграло для формирования состава нашего населения. Шестьдесят лет назад здесь велся огромный объем работ, для которых требовалась колоссальная рабочая сила. Люди прибывали сюда со всех краев Федерации, и сегодняшнее население представляет собой в расовом отношении крайне пеструю картину. Вот почему, — сказала она, внезапно улыбнувшись, — мне, наверное, здесь так хорошо!.. Но на самом деле очень важно, что Ксанаду не заселена какой-либо одной сплоченной этнической группой.

Для самоуправления этим людям, говорившим на всех вообразимых наречиях, требовалась простая пирамидальная структура, на которую они могли бы опереться. Ксанаду разделена на префектуры, которые объединяются в округа, а самой крупной единицей административного деления является провинция. Каждая префектура выбирает представителя в окружное собрание. Каждое окружное собрание выбирает своего депутата в собрание провинции, которое в свою очередь отправляет одного своего члена в Совет планеты. Существует также выбираемый всем населением президент, который назначает судебные органы. Конечно, все не так просто, но основная структура именно такова.

«Что касается демократических систем, — подумал Тревейн, — это больше похоже на французскую, а не на американскую модель».

— На самом деле эта система работает довольно хорошо, — сказала Мириам, — На нашей планете воцарилось своего рода единообразное разнообразие. Ксанадики, наверное, превращаются в то, что антропологи называют «планетарным этносом».

Увидев удивленное выражение на лице Тревейна, Мириам объяснила:

— Я не шучу. Жителей Ксанаду действительно называют «ксанадиками». В этом нет ничего смешного, — быстро добавила она. — Мы сами себя так называем.

Тревейн обратил внимание на то, что она перестала говорить о жителях Ксанаду в третьем лице.

— Как бы то ни было, — продолжала она, — сторонников мятежа здесь нашлось крайне мало, и — отчасти в связи с тем, что они оказались совершенно в стороне от основных течений политической жизни на Ксанаду, — они были настроены очень воинственно. Сразу же после того как до нас дошли новости о мятежах, группа фанатиков бросила бомбу, убившую нашего президента и нескольких высокопоставленных членов правительства… не говоря уже о большом количестве ни в чем не повинных прохожих. — Тут Мириам сделала негодующее лицо: — Главари заговорщиков скрылись с нашей планеты и добрались до мира Аотеароа. Я была членом делегации, отправленной на переговоры об их выдаче, и во время обсуждения стало очевидно, что нам нужен своего рода межсистемный орган власти, который на местном уровне занимался бы террористическими актами, раз уж мы оказались отрезанными от Земли. В результате и возникло временное правительство, управляющее Зефрейном и некоторыми другими не очень отдаленными, густо населенными и развитыми Пограничными Мирами. Его создание было блестящей импровизацией! — Мириам просияла с иронически самодовольным видом. — Поддержка со стороны отца сделала это правительство весьма влиятельным, но все равно оно по-прежнему действует довольно бессистемно.

— Да, ваш отец упоминал эту проблему в разговорах со мной. Насколько я понимаю, она заключается в том, что Пограничные Миры оказались отрезанными от Законодательного собрания на неопределенный срок. Нам нужно Временное правительство, которое управляло бы всеми Пограничными Мирами, выполняя хотя бы функции повседневного руководства, которые всегда осуществляла Федерация. Впрочем, речь идет не только о повседневных делах…

Конечно, мы нанесли мятежникам поражение, но они обязательно появятся здесь снова. Пройдет совсем немного времени, и тангрийские корсары воспользуются гражданской войной, чтобы возобновить свои набеги. — Тревейн встал и начал расхаживать по комнате. — Я уже говорил вашему отцу, что нам надо действовать так, словно остальной Федерации больше не существует… И это были не просто слова. Мы оказались в такой изоляции, которую никто в правительстве не мог себе даже представить, не говоря уже о том, чтобы предусмотреть ее в своих планах! Слава Богу, у нас есть верное Земной Федерации правительство, с которым мы можем сотрудничать. — Внезапно поняв, что Мириам пристально за ним наблюдает, Тревейн остановился как вкопанный в центре комнаты и посмотрел на нее: — Госпожа Ортега, вы только что сказали, что не хотите казаться бесчувственной. Я тоже не хочу казаться таким. Тем не менее я должен вам сказать, что мои слова о том, что я сочувствую вашей утрате, выражали не только мои личные чувства. На самом деле я предполагал, что ваш отец, как старший по должности офицер ВКФ Земной Федерации, будет объявлен генерал-губернатором Пограничных Миров на время существования чрезвычайной ситуации. Такое решение вполне можно обосновать с юридической точки зрения, но без поддержки местных политиков оно принесло бы больше вреда, чем пользы. А принимая во внимание те связи, которые сформировались у него за годы… — Тревейн внезапно осекся. — Извините, — сказал он. — Я, кажется, увлекся. После его гибели все это лишь досужие рассуждения.

Мириам Ортега смотрела на Тревейна с еще более пристальным вниманием. Ее глаза сверкали.

— Нет, это не досужие рассуждения. Все это крайне своевременно как с политической, так и с военной точек зрения. Ваша идея назначить генерал-губернатора просто замечательна. Он олицетворял бы собой Земную Федерацию, сплачивая вокруг себя силы, верные Законодательному собранию. А для временного правительства он стал бы именно тем, чего тому сейчас так не хватает: центром сильной исполнительной власти. Кроме того… у нас есть прекрасная кандидатура на его пост.

Тревейн смерил Мириам пристальным взглядом.

— Вы имеете в виду меня, — сказал он без малейших вопросительных интонаций.

— А кого же еще?! — с чувством ответила Мириам. — Как старший по званию офицер ВКФ Земной Федерации в Пограничных Мирах, вы — единственная кандидатура. И не забывайте: вы пользуетесь всенародной любовью.

Ни Тревейн, ни дочь адмирала Ортеги не заметили, как визит вежливости перерос в политическую дискуссию.

«А ведь у нас серьезный разговор!» — внезапно осознал Тревейн.

Он давно пришел к выводам, которые излагал, но ему обязательно нужно было взвесить все «за» и «против» в беседе с кем-либо еще. А командующему силами ВКФ Земной Федерации в Пограничных Мирах обсуждать это было просто не с кем.

— Мне одному не справиться, — начал он. — Я плохо знаю местное население…

— Зато я его хорошо знаю, — без обиняков заявила собеседница.

Две пары карих глаз встретились и заключили друг с другом союз.

— Но я же не могу вот так просто взять и с бухты-барахты объявить себя генерал-губернатором! — Тревейн снова зашагал по комнате. — Так мы только отпугнем местных политиков. Мне надо встретиться с ключевыми фигурами во временном правительстве и договориться с ними о том, что после моей прокламации они обнародуют заявление, в котором поддержат меня. Кроме того, нам надо создать временное законодательное собрание, которое занималось бы правовыми вопросами в отношениях между отдельными звездными системами. Уже одна только инфляция, неизбежная в экономике военного времени, потребует массу поправок, направленных на недопущение голода, практически ко всем законам Земной Федерации, определяющим денежные суммы…

— Совершенно верно, — вставила Мириам. Она склонила голову набок и посмотрела на Тревейна: — Должна вам сказать, что для военного вы неплохо разбираетесь в этих вещах.

— Я когда-то интересовался историей, — со смущенной улыбкой признался Тревейн. — Но, как я уже говорил, мне надо встретиться с местными политиками, верными Земной Федерации, неофициально. Поэтом такую встречу вряд ли стоит организовывать в Доме правительства…

— А почему бы не собраться у меня? — спросила Мириам.

Тревейн замер как вкопанный.

— И правда! А вы можете связаться с людьми, с которыми мне надо поговорить? — (Мириам кивнула.) — Но вот когда? Мой рабочий график не очень гибкий. Я даже не знаю, как долго я смогу пробыть на планете…

«Несколько дней, не больше, — подумал он. — Может, после полета на Геенну?..»

— Как насчет послезавтра в десять ноль-ноль?

— Послезавтра?! — недоверчиво переспросил Тревейн.

— Дело в том, что эти люди разбросаны по всей планете, — серьезно пояснила Мириам. — К завтрашнему дню мне, пожалуй, будет их всех не собрать.

Тревейн медленно кивнул. Не поспевать за кем-то было для него совершенно новым ощущением.

— Нам не хватит времени для того, чтобы привезти кого-нибудь с других планет, — говорила Мириам. — Но, по крайней мере, Брайан Мак-Фарланд из Аотеароа уже в Прескотт-Сити. И конечно, Барри де Парма. Он старший партнер в моей фирме и знаком со всеми политическими перипетиями на нашей планете. И…

— Составьте список. Мне нужны сведения о каждом из них. Вероятно, не понадобится много времени, чтобы… — Тревейн взглянул на часы и осекся. — Черт возьми! — воскликнул он. — Извините.

Мириам давилась от смеха, пока адмирал возился с устройством связи у себя на запястье.

— Генджи!!!

— Господин адмирал? Я как раз думал, не связаться ли мне с вами самому.

— Генджи, я пробуду у госпожи Ортеги несколько дольше, чем предполагал. Прошу вас отменить все встречи, назначенные на сегодняшний вечер. И не назначайте ничего на послезавтра, по крайней мере на утро и первую половину дня.

Два дня спустя они снова сидели один на один в гостиной Мириам, которую теперь заполняли расставленные в беспорядке стулья и наполненные до краев пепельницы. Тревейн помахал ладонью перед лицом, словно желая рассеять облако табачного дыма. Не считая стульев и пепельниц, комната не изменилась, вот только мольберт был закрыт покрывалом.

— Ну что ж! — сказала Мириам. — По-моему, у вас получилось.

— От вас зависело не меньше, — начал было возражать Тревейн.

— Ничего подобного. Без вас ничего бы не вышло. Вы не просто убедили их, вы их очаровали. Когда будет объявлено о создании временного правительства Пограничных Миров, они сразу же вас поддержат, потому что понимают вашу правоту. Мы вновь созовем наше нынешнее временное правительство в качестве своеобразного оргкомитета для создания Законодательного собрания Пограничных Миров. А потом мы предложим всем звездным системам Пограничных Миров присылать в него своих депутатов.