1

Штормовое предупреждение

Ладислав Шорнинг с недовольным видом посмотрел на часы и еще раз пристально оглядел пустовавший в этот поздний час зал перед дверьми Палаты Миров. Гройнера нигде не было. Тот никогда не опаздывал, а судя по присланной им краткой кодовой фразе, у него были крайне важные новости. Так куда же он запропастился?!

Ладислав почувствовал чье-то прикосновение к своему плечу, не спеша повернулся и незаметно нащупал в широком рукаве своей куртки из шерсти бофортской морской овцы небольшой пистолет. Перед ним стоял человек, одетый в строгий повседневный костюм, модный среди зажиточных обитателей Нового Цюриха. Но это был не коротышка Гройнер! Великан Шорнинг оказался лицом к лицу с мужчиной почти такого же роста, как и он сам. Кроме того, в отличие от большинства обитателей Индустриальных Миров этот человек был по-военному подтянут и выглядел весьма агрессивно. Стараясь скрыть сразу возникшую неприязнь, Ладислав оглядел незнакомца, незримым движением направив прямо на него ствол спрятанного в рукаве пистолета.

— Смею полагать, господин Шорнинг?

— Верно. Шорнинг есть я. — Голос Ладислава, очень низкий по сравнению с писклявой манерой речи жителя Нового Цюриха, прозвучал как гудок судна, вышедшего в тумане на ловлю нарвалов-убийц.

— Господин Гройнер передает вам свои извинения.

— Он не станет прийти? — неторопливо спросил Ладислав, не утратив невозмутимости, когда в ироническом взгляде «индустриала» промелькнула насмешка над его провинциальным диалектом. Не обращая внимания на презрительную гримасу незнакомца, Шорнинг продолжал: — А он не просил передавать, почему он не станет прийти?

— Насколько я знаю, ему нездоровится. — «Индустриал» еще раз с головы до ног оглядел стоявшего перед ним огромного бородача, и его тонкие губы искривились в брезгливой усмешке. Шорнинга сочли бы великаном в любом из миров — особенно на планетах с повышенной гравитацией и на планетах с холодным климатом, обитатели которых отличались высоким ростом. Но его руки были натруженными, неказистыми, кожа на них огрубела еще в детстве, которое прошло в работе с рыболовными сетями, и в юности, познакомившей его ладони с гарпунами и кошельковыми неводами.

— Надеюсь, он скоро станет поправиться, — изобразив на лице сочувствие, сказал Ладислав.

— Боюсь, что он серьезно захворал. Насколько мне известно, он решил вернуться на Новый Цюрих, чтобы… пройти там курс лечения.

— Я могу понимать. Что ж, хочу благодарить вас за то, что вы стали мне это сообщить, господин?..

— Фуше, — сквозь зубы обронил высокий незнакомец.

— Ну вот и прекрасно, господин Фуше! Я стану запомнить ваше имя. — Шорнинг кивнул с грацией утомленного вола и удалился. Фуше проследил за тем, как он вошел в мужской туалет, пошел было за ним, но почти сразу остановился и с презрительной усмешкой отвернулся. Что бы там ни воображал себе Гройнер, этот тупой провинциал был явно не опасен!

Дверь туалета тихо приоткрылась, и показавшийся в щели голубой глаз внимательно наблюдал за Фуше, пока тот не скрылся из виду. Нехотя убрав автоматический пистолет в прикрепленную внутри рукава кобуру, Шорнинг вышел из туалета.

— Да уж, мистер Фуше, — негромко сказал он почти совсем без акцента, — я запомню ваше имя.

Фиона Мак-Таггарт оторвала взгляд от экрана, потерла уставшие глаза, взглянула на часы и криво усмехнулась. Земные сутки раздражали своей скоротечностью выходцев с Бофорта, совершавшего оборот вокруг оси за тридцать два часа. Атмосфера Земли казалась им отвратительно разреженной, а гравитация — невыносимо низкой. Впрочем, привыкнуть можно было к чему угодно, даже к чувству усталости в столь нелепо ранний час. Фиона встала, налила себе чашку земного кофе и подумала, что его-то ей все же будет не хватать, когда она навсегда вернется на Бофорт.

Со стороны входной двери прозвучал мелодичный сигнал, Фиона недоуменно подняла брови, но сразу нажала на кнопку. Дверь с шипением отворилась, и на пороге возникла гигантская фигура недовольного Ладислава Шорнинга.

— Сколько раз тебе говорить?! — Куда только девался так насмешивший господина Фуше провинциальный акцент? — Проверяй, кто к тебе пожаловал!

— Вот еще! — ледяным тоном парировала Фиона. — На территории нашего представительства я этого делать не буду. Ты что, хочешь, чтобы я встречала посетителей с бластером в руках?! — Она покачала головой с притворно суровым видом. — Иногда мне кажется, что ты помешался на мерах безопасности!

— Возможно… И все-таки с Гройнером что-то случилось. — Не в силах больше сердиться, Ладислав тяжело опустился в одно из низких кресел и устало закрыл глаза.

— Он что, не явился? — внезапно нахмурившись, спросила Фиона, встала коленями на сиденье соседнего кресла и стала массировать напряженную спину Шорнинга.

— Нет, не явился, — негромко ответил Ладислав.

— Значит, они его вычислили? — столь же тихо спросила Фиона.

— Похоже на то… Будем надеяться, что его просто отослали на Новый Цюрих, хотя из-за денег «индустриалы» способны на все…

Фиона чувствовала, как тугие мышцы Шорнинга расслабляются под ее сильными пальцами, но внезапно прекратила массаж и оперлась обеими руками о его мощное плечо.

— Конечно, ты прав. Но все-таки интересно, что он хотел нам сообщить?

— Еще бы! — в свою очередь нахмурившись, пробормотал Ладислав. — Впрочем, спасибо ему и за то, что сообщал раньше. Подумать только! Ведь он предал своих и стал помогать нам, поняв, что правда на нашей стороне. Я не сомневался, что рано или поздно он попадется.

— Ты прав, — с извиняющейся улыбкой сказала Фиона, сжала руку Шорнинга и почему-то внезапно почувствовала себя виноватой.

Руководить делегацией одного из Дальних Миров было очень нелегко, и Фиона дорожила мнением каждого из ее членов, особенно такого как Ладислав. Кроме того, у нее были все основания для беспокойства. Сообщение Гройнера состояло только из кодовой фразы «Штормовое предупреждение», которая по договоренности между Шорнингом и маленьким человечком с Нового Цюриха должна была предварять новости о полномасштабной акции Индустриальных Миров, направленной против Звездных Окраин.

— Но я все-таки узнал кое-что полезное, — примирительным тоном сказал Шорнинг. — Если не ошибаюсь, громилу с Нового Цюриха, пришедшего на встречу со мной, зовут Фуше. Этакое высоченное порождение земляной пиявки с мордой, как воспаленный мочевой пузырь!

— Он что, новый начальник их службы безопасности? — сузив глаза, спросила Фиона.

— Ты же понимаешь, что «индустриалы» не пользуются такими терминами — они для них слишком вульгарны. Эта горилла определенно называется у них начальником аппарата главы администрации или каким-нибудь подобным образом. И все-таки это несомненно его рук дело. Будь он полюбопытнее или поглупее — не знаю даже, что хуже, — и сунься ко мне, я бы схватил его за шкирку, как щенка, и душил до тех пор, пока он не выложил мне, что именно хотел нам сообщить Гройнер.

— Лад! — строго сказала Фиона. — Я же тебе говорила, что это не наши методы! Нас и так прозвали «варварами», а представь, что о нас будут говорить, если ты начнешь душить всех направо и налево!

— Ну, не буду сказать, что это станет меня очень расстроить! — с сильным бофортским акцентом ответил Ладислав. — Я лучше буду стать «варваром», чем «индустриалом». А чем «индустриалы» лучше? Эти гады нанимают убийц, а я, по крайней мере, не побоялся бы убить одного из них своими руками!

Фиона хотела было сделать Ладиславу резкое замечание, но передумала. Они с ним выросли вместе на продуваемых холодными ветрами берегах бофортских морей, и женщина прекрасно понимала, как ему надоело корчить из себя тупого провинциала перед людьми вроде Фуше. Впрочем, она знала, что Шорнинг отдает себе отчет в том, до какой степени он может быть ей полезен в этой роли.

За время службы в федеральном Военно-космическом флоте Ладислав повидал столько миров, что давно уже не походил на сложившийся у обитателей Внутренних Миров стереотип жителя Звездной Окраины. Впрочем, в критической ситуации он, как и любой нормальный человек, часто переходил на диалект своего далекого детства. Чисто бофортская медлительная манера речи Ладислава резала слух даже на борту кораблей Военно-космического флота, хотя там и служили выходцы из всех областей Земной Федерации, и ему волей-неволей пришлось научиться говорить на безупречном английском. Однако благодаря превосходному чувству юмора он умел неподражаемо изображать из себя типичного провинциала и делал это так хорошо, что его собеседники почти никогда и не подозревали, что их водят за нос. Шорнинг понял, что образ неотесанного деревенского парня помогает ему справляться с обязанностями начальника службы безопасности делегации Бофорта в Палате Миров, и с удовольствием играл эту роль. Впрочем, последние события, судя по всему, сильно его потрясли. Он привязался к Гройнеру намного больше, чем Фиона предполагала… И было из-за чего! Этот маленький банкир безоглядно рисковал карьерой и, возможно, даже жизнью, чтобы помочь мирам, в которых никогда не бывал. И теперь ему придется заплатить за это страшную цену!..

Фиона внезапно ощутила, что у нее на глаза наворачиваются слезы, сжала руками плечи Шорнинга и не отпускала, пока не почувствовала, что Ладислав и она постепенно успокаиваются…

По залу прокатился низкий ропот голосов, Фиона Мак-Таггарт оторвала глаза от экрана монитора и взглянула на подиум, возвышавшийся в центре огромного полукруга Палаты Миров. От ее кресла в центре бофортской делегации до этого подиума было более двухсот метров пола из черного мрамора, покрытого сетью молочных прожилок, похожих на паутину созвездий. После двадцати пяти лет работы в Законодательном собрании Земной Федерации, двадцать из которых она возглавляла делегацию своей родной планеты, Фиона не питала ни малейших иллюзий по поводу не очень честных и довольно неуклюжих методов управления Федерацией, но помещение Палаты Миров по-прежнему производило на нее огромное впечатление. Как ей хотелось бы дожить до того момента, когда Палата Миров наконец оправдает чаяния ее создателей! Но даже теперь, хотя в этом зале все делегации тащили одеяло на себя и старались поживиться за чужой счет, Палата Миров одним своим видом напоминала о великих идеалах ее основателей.

Фиона подняла глаза на взметнувшиеся ввысь стены, увешанные флагами и знаменами десятков звездных систем, и на реявшее над ними черное, как космическая даль, знамя Федерации, на котором сияли лучи восходящего солнца и голубая планета с ее белой луной — прародина всех заседавших в Палате Миров депутатов. Вентилятор приятно ласкал лицо Фионы волнами прохладного воздуха, шевелил ее рыжие волосы. Она поправила на голове наушники внутренней связи и подумала, что Ладислав обязательно опоздает, если не поторопится.

На панели вспыхнула маленькая лампочка. Это парламентский пристав предупреждал о прибытии члена ее делегации. Она подняла глаза и сразу же склонила голову, пряча улыбку при виде Шорнинга, двигавшегося по проходу с изяществом слона в посудной лавке. Слава богу, их избиратели практически не появлялись на своей прародине-Земле! Любой из них пришел бы в ужас, узрев талантливую пародию на самого себя в исполнении Ладислава.

Великан со смущенным видом кое-как пробрался сквозь толпу, с заметным облегчением на лице опустился в кресло по левую руку от Фионы и неуклюже наклонился вперед, чтобы включить внутреннюю связь.

— Что-нибудь узнал, Лад? — негромко спросила Фиона.

— Нет, — одними губами ответил Ладислав. — Мы знаем только кодовую фразу. И по-моему, нам крупно повезло, что мы знаем хотя бы ее!

Фиона нахмурилась, кивнула и только собралась что-то сказать, как прозвучал негромкий удар колокола.

Началось очередное заседание Палаты Миров Земной Федерации.

Фиона ерзала в кресле, не прислушиваясь к предварительным дежурным фразам. С ее места была видна делегация с Голвея, но среди ее членов не было Саймона Тальяферро. Делегация с Нового Цюриха сидела в каких-то десяти метрах от нее, и она с замиранием сердца заметила, что Оскара Дитера также не было среди его коллег. То, о чем Гройнер пытался ее предупредить, наверняка имело отношение к Дитеру и Тальяферро. Фиона застучала по клавиатуре информационного компьютера. Она ввела имена Тальяферро и Дитера, а также названия комитетов, в которых они заседали, потому что давно поняла, что Индустриальные Миры плетут свои интриги именно на закрытых заседаниях комитетов.

Информация, появившаяся на экране, не сообщила ей ничего нового: Тальяферро и Дитер были депутатами густонаселенных миров. Благодаря своей длительной работе в Законодательном собрании Земной Федерации и правилу «участия в работе комитетов по количественному составу делегации», протащенному в собрании Индустриальными Мирами двенадцать лет назад, они оба входили в состав десятка разнообразных структур, в том числе в комитет по иностранным делам и в комитет по военному строительству. Фиона нахмурилась, вспомнив, что они не просто участвовали в их работе, — Тальяферро был председателем комитета по иностранным делам, а Дитер возглавлял комитет по военному строительству. Такая комбинация не сулила ничего хорошего.

Секретарь завершил формальности, касавшиеся протокола предыдущего заседания, и уступил место Дэвиду Хейли. По давней традиции спикером Палаты Миров был гражданин Земли. Фиона с удовольствием слушала его безукоризненный английский, на котором он объявил повестку дня заседания, сожалея про себя о том, что спикер больше не обладает той властью, которая когда-то была сосредоточена в его руках. В отличие от большинства выходцев из Коренных Миров Хейли побывал на Звездных Окраинах и был знаком с ненавистью, которую их обитатели питали к Индустриальным Мирам. Он понимал, что скрывается за внешне любезными отношениями между членами разных делегаций. К сожалению, от него в этом отношении почти ничего не зависело.

— Достопочтенные депутаты, — начал Хейли, — председатель комитета по иностранным делам попросил провести расширенное заседание своего комитета с участием всего Законодательного собрания в закрытом порядке. Есть возражения?

Фиона нажала на несколько клавиш и увидела, как Хейли посмотрел на свою информационную панель, где рядом с ее именем загорелась лампочка. Потом он нашел ее взглядом среди депутатов бофортской делегации, и его лицо исчезло с возвышавшегося за подиумом огромного экрана. Теперь с него смотрела Фиона. Впрочем, депутаты по-прежнему видели Хейли на своих персональных экранчиках.

— Председательствующий предоставляет слово достопочтенной представительнице Бофорта, — сказал он, и в наушниках Фионы прозвучал звуковой сигнал: теперь она могла обращаться со своего микрофона ко всей Палате Миров.

— Господин спикер, — спокойным голосом сказала Фиона, — меня удивляет такая просьба. Я хотела бы знать мотивы, по которым председатель комитета по иностранным делам хочет провести расширенное заседание и почему он не предупредил нас заранее.

Взглянув на свой экранчик, Фиона заметила, что у Хейли очень расстроенный вид. Конечно, спикер был достаточно опытен, чтобы не демонстрировать своих эмоций, но депутаты слишком хорошо его знали, чтобы он мог скрыть от них свои чувства.

— Госпожа Мак-Таггарт, мне известно лишь то, что председатель комитета по иностранным делам и министр иностранных дел Ассад совместно обратились к Палате Миров с просьбой рассмотреть какое-то дело чрезвычайной важности. Больше я ничего не знаю. Вы желаете протестовать против закрытого заседания?

Фиона, разумеется, испытывала такое желание, но протест ничего бы не дал: если бы закрытое заседание не состоялось, она ничего не узнала бы о планах Тальяферро. Вот мерзавец! Хотя Фиона и получила своевременное предупреждение о том, что Тальяферро что-то замышляет, ей так и не удалось проникнуть в суть его намерений!

— Нет, господин спикер, — негромко сказала она. — Я не возражаю против закрытого заседания.

— Кто-нибудь еще желает высказаться? — спросил Хейли. Желающих не нашлось, и спикер ударил молотком, объявив закрытое заседание Палаты Миров.

Депутаты вполголоса говорили о своем, пока парламентский пристав и его люди выводили из помещения Палаты представителей прессы. Огромные двери с глухим стуком захлопнулись, и заработала сложная система борьбы с подслушивающими устройствами. Теперь внешний мир сможет узнать о том, что произойдет на закрытом заседании, только если об этом проговорится один из депутатов. Когда-то такие «случайные утечки информации» были чем-то из ряда вон выходящим, но теперь все изменилось. По мере того как население Дальних Миров росло и численность их делегаций стала угрожать численному преимуществу делегаций Индустриальных Миров, взаимная клевета стала принимать угрожающие размеры. Первоначально представителям Звездных Окраин приходилось туго, но теперь Фиона с прискорбием констатировала, что и они прекрасно усвоили правила игры. Впрочем, на этот раз простых «утечек информации» будет явно недостаточно. Об этом красноречиво свидетельствовало исчезновение Гройнера.

Рядом с Хейли выросли две фигуры. Фиона сразу узнала Оскара Дитера, хотя тот, как всегда, старался оставаться на заднем плане. Вторым был Саймон Тальяферро, пожалуй самый ненавистный обитателям Звездных Окраин депутат Палаты Миров.

Тальяферро вполне мог бы претендовать на пост премьер-министра, но считал, что во главе своей делегации обладает большей реальной властью. Для того чтобы занять кресло премьера, ему пришлось бы покинуть Законодательное собрание. С другой стороны, кресло президента ему не светило, потому что на эту щедро оплачиваемую должность по-прежнему выбирали прямым голосованием. Тальяферро же был из династии владельцев верфей для строительства космических кораблей, использовавших свою политическую власть, чтобы прибрать к рукам торговлю на Звездных Окраинах, и ему ни за что было бы не собрать достаточно голосов простых избирателей. Девяносто процентов товаров всей Федерации перевозилось в трюмах кораблей, принадлежащих кораблестроительным магнатам из Индустриальных Миров, а большая часть звездных систем Земной Федерации относилась к Дальним и Пограничным Мирам. Вот почему Тальяферро ненавидели, а он сам был готов пойти на все, чтобы отсрочить тот стремительно приближавшийся день, когда делегаты Дальних Миров станут достаточно многочисленны и смогут призвать Индустриальные Миры к ответу за два столетия экономического грабежа.

— Дамы и господа, — сказал Хейли, — председательствующий предоставляет слово достопочтенному Саймону Тальяферро, депутату от Голвея и председателю комитета по иностранным делам. Господин Тальяферро…

— Благодарю вас, господин спикер! — Смуглый Тальяферро смотрел с огромного экрана на депутатов непривычно доброжелательно. Губы Фионы искривились в брезгливой усмешке.

«Какая неуклюже скроенная маска! — подумала она. — За этой улыбкой скрывается безжалостный и беспощадный человек, но правила игры требуют, чтобы мы притворялись, будто верим в его благие намерения!»

— Достопочтенные депутаты! — начал Тальяферро. — У меня потрясающая новость! После многомесячных переговоров я наконец имею возможность объявить, что нам было сделано, пожалуй, самое эпохальное предложение в истории Галактики. Президент Жи и премьер-министр Минг получили направленное на их имя послание от Хана Ориона, доставленное чрезвычайным и полномочным посланником. — Тальяферро замолчал, понимая, что теперь его жадно слушают и пожирают глазами все депутаты. — Хан предлагает не больше не меньше как слияние Земной Федерации и Орионского Ханства!

Произнося последние слова, Тальяферро говорил все громче и громче, и тем не менее они практически потонули в оглушительном шуме, поднявшемся при слове «слияние». Фиона тоже вскочила на ноги, ударив кулаком по своему компьютеру.

— Ни за что! — воскликнула она, но ее протест потонул в хоре голосов депутатов. Она сразу поняла, что это к лучшему, ведь она председательствовала в политическом объединении делегаций Дальних Миров и ей полагалось вести себя сдержанно. И прежде всего, обдуманно. Тем не менее предложение Тальяферро было неприемлемым для ее избирателей, и депутаты от Индустриальных Миров прекрасно это понимали. Только тупые, слепые в своем либерализме и погрязшие в бюрократизме представители Коренных Миров могли наивно полагать, что Дальние Миры безропотно согласятся с таким предложением!

Прищурив глаза, Фиона опустилась в кресло. Разумеется, депутаты от Индустриальных Миров все прекрасно понимали, и нескрываемая злая радость Тальяферро имела очень простое и страшное объяснение. Какова будет доля огромного населения Орионского Ханства в новом монструозном объединении?! Неужели все орионцы впервые в своей истории внезапно получат право голоса?! Звездным Окраинам пришлось более сотни лет мучительно ждать увеличения своего населения, чтобы их делегации смогли сравниться по численности с делегациями Индустриальных Миров. При таком колоссальном притоке избирателей Законодательному собранию неизбежно придется увеличить количество жителей, избирающих одного депутата, в результате чего малонаселенные Дальние Миры лишатся большинства депутатских мест, которых с таким трудом добились.

«У кого и зачем родился этот план? — размышляла Фиона. — Неужели он пришел в голову самим орионцам? Или к ним поступило сепаратное предложение от Индустриальных Миров? А может, „индустриалам" удалось убедить ханских посланников, что такая идея будет с радостью принята всеми членами Земной Федерации?!»

Гипотез было множество, но правильного ответа не было. Пока не было!

Фиона нажала на кнопку, желая взять слово. Вся панель перед Хейли наверняка и так была расцвечена красными лампочками рядом с именами депутатов, и Фиона почти с облегчением подумала, что Тальяферро не обратит на нее внимания. Но он, конечно, не пропустил возможности позволить ей забить гвоздь в собственный гроб. Фиона даже обрадовалась, что наконец может вступить с ним в схватку, каким бы ни стал ее окончательный исход. У нее не было выбора, она была обязана изложить позицию Звездных Окраин по этому вопросу. В глубине души Фиона понимала, что время дипломатии прошло и депутаты должны узнать всю правду.

— Господин спикер! — Многократно усиленный динамиками голос Тальяферро покрыл шум в зале. — Я временно уступаю слово достопочтенной представительнице Бофорта.

Когда сверкающие зеленые глаза Фионы появились на огромном экране, депутаты мгновенно умолкли.

— Господин спикер! — начала Фиона громким, звучным голосом. — Я вынуждена сообщить достопочтенному депутату от Голвея, что он заблуждается, полагая, что все граждане Федерации примут его предложение с распростертыми объятиями. Никто в нашей Федерации не относится к орионцам с большим уважением, чем Дальние Миры. Ведь мы сражались как против них, так и бок о бок с ними. Мы восхищаемся их мужеством, упорством и боевым духом. Орионцев с полным правом можно назвать великой нацией, ведь именно они первыми задумались о возможности использования для космических перелетов узлов искривленного пространства, они создали первую звездную империю, первыми осознали бесперспективность слепого милитаризма и отказались от него. Но, господин спикер, они все-таки орионцы, а мы все — земляне или потомки землян. Мы представляем собой общество, сплотившееся, в частности, в сражениях с орионцами и ставшее сильнейшим в известной нам части Галактики. Поэтому, господин спикер, — продолжала Фиона, вложив в свои последние, адресованные Тальяферро слова весь свой гнев и все негодование, — Дальние Миры никогда не согласятся на это так называемое слияние. — С этими словами она опустилась в кресло, а в Палате Миров воцарился неописуемый хаос.

Негромкая и немного грустная музыка, как приглушенный звук прибоя, звучала в зале, где Фиона, улыбающаяся и элегантная, несмотря на смертельную усталость, готовилась принимать прибывших на прием гостей. Прошедшая неделя была сплошным кошмаром, и лишь благодаря нечеловеческим усилиям Фионы политический блок Дальних Миров не распался. На самом деле делегаций, высказывавшихся в пользу слияния, не было. Наоборот, многие депутаты упрекали Фиону в том, что она не заняла еще более жесткую позицию.

Однако за двадцать пять лет работы в Законодательном собрании Фиона поняла, что Коренные Миры совершенно не понимают Звездные Окраины. Индустриальные Миры гораздо лучше знали своих ставших политическими противниками отдаленных сородичей, чем Земля и ее первые звездные колонии. Впрочем, Фиона подозревала, что даже Индустриальные Миры не до конца понимают, какое возмущение вызвало их предложение.

Коренные же Миры окончательно позабыли те времена, когда они были границей известной Галактики. Они позабыли страх того, что любой внешний удар, направленный в центр Федерации, должен пасть сначала на них. Они точно так же позабыли — или никогда не знали, — как себя чувствуешь, когда жизненно важная для твоего общества торговля находится в руках рвущихся к власти беспринципных и алчных грабителей.

Коренные Миры все это позабыли или вообще никогда не знали и поэтому теперь представляли собой смертельную опасность для Звездных Окраин. У Фионы была возможность познакомиться с «новым либерализмом» ее коллег-депутатов, представляющих Коренные Миры. Она с горечью подумала, что Коренным Мирам всегда слишком хорошо жилось; слишком самодовольно они упивались благами цивилизации. Индустриальным Мирам ничего не стоило убедить их в том, что Звездные Окраины действительно населены неотесанными варварами, почти ничем не отличающимися от дикарей. Их даже можно было убедить в необходимости определенных действий «на благо» Дальних Миров, даже если эти действия подразумевали истребление объектов благодеяния!

Отдавая себе в этом отчет, Фиона также понимала, насколько необходимо убедить Коренные Миры в полноценности Звездных Окраин или, по крайней мере, в их способности к диалогу. Фиона выбрала наиболее разумную в данных условиях тактику. Горячие головы, желавшие открыто заклеймить Индустриальные Миры и обрушиться со справедливыми обвинениями на тех, кто их в полной мере заслуживал, только помогли бы Тальяферро и Дитеру осуществить их планы, но объяснить им это мог только их соотечественник. Фиона Мак-Таггарт не страдала тщеславием, но понимала, что среди представляющих Звездные Окраины депутатов она одна обладает необходимыми для этого авторитетом и властью, которые сознательно зарабатывала в ожидании этого рокового дня.

Среди Дальних Миров Бофорт, пожалуй, больше всех презирал «индустриалов». Высокая гравитация стала суровым испытанием для колонистов, но от желающих подняться на борт отправлявшихся туда космических кораблей отбою не было. Люди, не желавшие смириться с ролью винтиков огромной машины Индустриальных Миров, понимали, что Бофорт слишком бедная и отдаленная колония, чтобы быть объектом махинаций и манипуляций. Они бежали на Бофорт от прежней жизни, но для многих он стал могилой. Там погибло столько людей, что бюро колонизации приостановило эмиграцию на Бофорт на целых шестьдесят лет.

Родители Фионы и их родители рассказывали ей об этом тяжелом времени. Генетический банк был беден, условия существования суровые, а бюрократы из бюро колонизации в Индустриальных Мирах палец о палец не ударили, чтобы помочь Бофорту. На протяжении шестидесяти лет полной изоляции и формировался тот своеобразный диалект, над которым так смеялись обитатели Внутренних Миров, а в сердцах говоривших на нем разгоралась неукротимая ненависть к «индустриалам».

Потом неожиданно обнаружилось, что обитающий в бофортских морях нарвал-убийца настолько ценен для фармацевтической индустрии, что может произвести настоящий переворот в медицине, и Индустриальные Миры вместе с Законодательным собранием внезапно проявили огромный интерес к колонии, существование которой они так долго игнорировали. На Бофорте появились концерны «индустриалов», и для его жителей возобновился уже почти забытый кошмар.

Однако холодная и негостеприимная планета стала хорошей школой для своих обитателей, и ее правительство немедленно приняло ряд решений, регламентирующих промысел нарвалов-убийц, хотя компании Индустриальных Миров и угрожали экономическими санкциями. Эти угрозы не возымели действия, потому что присутствие промысловиков-«индустриалов» на Бофорте само по себе было хуже любых экономических санкций, и впервые более чем за полтора столетия плутократам пришлось плясать под экономическую дудку одного из Дальних Миров. Это пришлось им не по вкусу, но успешное сопротивление натиску извне невероятно повысило престиж бофортской делегации. Бофорт доказал, что Индустриальные Миры можно остановить. Затем пришло время показать, что их можно поставить на свое место, и Фиона Мак-Таггарт посвятила всю свою жизнь и работу достижению этой цели. И все же она чувствовала себя очень одинокой и невероятно уставшей. Стоило закончиться одной схватке, как начиналась другая, и с каждой новой битвой Фиона чувствовала себя все более и более утомленной и измученной.

Фиона Мак-Таггарт постаралась взять себя в руки и прогнать черные мысли. Может, у нее было плохое настроение, потому что день оказался очень тяжелым, а может, его портил предстоящий прием, который был назначен еще до сенсационного заявления Тальяферро. Его было уже не отменить, а вежливо улыбаться представителям Индустриальных Миров было сейчас мучительно трудно.

«Впрочем, — с легкой иронией подумала Фиона, — им, наверное, тоже хочется меня убить!»

Она взглянула на часы. Через десять минут можно будет взять бокал шампанского и начать переходить от одного гостя к другому. Может, ей станет полегче. Иметь дело с человеком в небольшой тесной компании всегда проще, чем присутствовать на людных форумах с их атмосферой непримиримой вражды. В этот момент Фиона обернулась и чуть не выругалась, увидев в дверях Оскара Дитера в сопровождении отныне неразлучного с ним Фуше.

Фиона почувствовала, как рядом с ней выросла фигура Ладислава. «Спасибо тебе, старина Лад!» Он искусно дурачил жителей Внутренних Миров, но его земляки-бофортцы прекрасно знали, что он на самом деле собой представляет. Иногда Фиону даже расстраивало то, что она так хорошо его знает. Как было бы здорово махнуть на все рукой и полюбить такого сильного и честного мужчину! Но они с Шорнингом прошли через испытания, сплотившие их настолько, что связь с ним показалась бы Фионе почти посягательством на родного брата.