– Вот дерьмо! – не удержался Роджер.

– Некое устройство. Оно могло попасть на борт по меньшей мере двадцатью разными способами. Но не это должно нас заботить в настоящий момент.

– Ваше высочество, – заговорил наконец капитан Красницкий, кивком поблагодарив Панэ. – Каким образом они взяли Гуа под контроль – не важно по сравнению с тем, что она натворила. Она ухитрилась установить взрывные устройства на плазмопроводах туннельного двигателя. Когда они сработали, мы практически потеряли инженерный отсек. Там утечка плазмы, и она не ликвидирована. Когда автоматическая система безопасности засекает выброс плазмы, она должна заглушить реактор, но Гуа не ограничилась подготовкой взрыва. Она запустила вирус в систему контроля. Автоблокировка не сработала. Плазма продолжает вытекать…

Капитан приостановился, вытер пот со лба, стараясь найти подходящие слова, которые могли бы описать постигшее их несчастье. Панэ пришел ему на выручку.

– Мы потеряли почти все, – с каменным лицом произнес морпех. – Туннельный двигатель недоступен. Фазовый двигатель недоступен. Главный инженер пыталась наладить ручное управление, но едва она это сделала, ее накрыл выброс плазмы. А она была единственным среди нас офицером с достаточной квалификацией для столь сложных ремонтных работ.

– И физическое, и кибернетическое нападение одновременно. – Принц был ошеломлен. – Направлено против члена императорской семьи?

– Да, ваше высочество, – ответил Панэ с холодной улыбкой профессионала, уязвленного до глубины души. – Просто прелесть, вам не кажется? И ведь они отнюдь не собирались остановиться на достигнутом. У нас полный компьютер червей, заражены все главные программы, включая навигационные, огневой контроль…

– И жизнеобеспечение, – перебил Красницкий, качая головой. – Ладно, хватит. Я практически уверен, что вирусы мы вычистили, а вот катастрофический урон в инженерном…

– Я был «практически уверен», что ничего подобного на борту произойти не может! – гневно рявкнул Панэ. – Так что теперь нам понадобится что-то получше, чем «практически уверен»!

– Согласен, капитан, – коротко ответил командир корабля. Он встал и распрямил спину. – Ваше высочество, с вашего разрешения, я должен заняться кораблем. Я очень надеюсь, что мы сумеем произвести необходимый ремонт и добраться до обитаемой планеты. Хотя, – он отвернулся и посмотрел в гранитное лицо Панэ, – что нам для этого понадобится…

Он позволил голосу угаснуть и пожал плечами. Роджер, совершенно ошеломленный, кивнул.

– Конечно, капитан. Вам надо работать. Желаю удачи. Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Едва последние слова сорвались с губ, он понял, какую глупость сморозил. Что он мог сделать такого, с чем не справились бы тренированные и опытные члены экипажа? Заняться кулинарией?

Но измученный капитан не обратил внимания на дурацкое замечание, поменялся местами с Панэ и вышел из каюты.

Когда люк за ним закрылся, Панэ осчастливил своего принца еще одной холодной улыбочкой.

– Капитан забыл сказать, ваше высочество, куда мы направляемся.

– И куда же? – робко поинтересовался принц. Мардук, ваше высочество.

Принц напряг память, но ничего не вспомнил. Быстрый поиск в базе данных импланта принес только список, где Мардук значился имперской планетой третьего класса. Объем памяти у зуммера был колоссальный, но большую его часть занимали модификаторы, управляющие нервной системой. На оставшееся свободным место закачали уйму разнообразной информации. Роджер отбирал темы сам. Сейчас перед его мысленным взором прокручивались схемы и сводки. Данные, как правило, загружали в текстовой или символьной форме – чтобы влезло побольше. Просматривая их, Роджер невольно хмурился.

На Мардуке был расположен имперский пост – похоже, минимальный конструкторский набор для наземного поселения, а значит, планетка – не ассоциированный член Империи, а просто застолбленная правительством территория.

– Принадлежат они нам, – осторожно сказал принц.

– Формально да, ваше высочество. Но только формально, – фыркнул Панэ. – Там есть крохотный космопорт, но ничего похожего на ремонтные доки, и уж точно там невозможно отремонтировать наш транспорт. Есть корабельная автозаправка – летает вокруг газового гиганта, который принадлежит Текс-Ампу. В порту самоуправление. А при таком раскладе невозможно узнать, как обстоят дела на самом деле.

Панэ задействовал собственный зуммер и скривился куда сильнее, чем морщился Роджер, копаясь в своей базе данных.

– У разведки по этому региону только одно сообщение: здесь не исключается активность пречистых. С другой стороны, ваше высочество, в пограничной области, чем бы вы ни занимались, примерно в половине случаев вокруг рыщут спецназовцы пречистых и что-то вынюхивают. – Он слабо улыбнулся. – Впрочем, они про нас могут сказать то же самое.

Панэ включил планшет (где банк данных был несоизмеримо больше) и нахмурился еще сильнее.

– Местные жители настроены враждебно, стоят на низкой ступени развития, фауна опасна, средняя температура – тридцать три градуса по Цельсию, пять раз в день идет дождь. Район печально известен широкой контрабандой «травки сновидений» и пиратством. Ну да, как же без них-то. – Он покачал головой. – Грубо говоря, ваше высочество, я чувствую себя так, словно собираюсь сопровождать вас на прогулке по ночной Четырнадцатой авеню где-нибудь в субботу в середине августа одетым в одни только кредитки тысячного достоинства.

Четырнадцатая авеню существовала всегда, еще с тех дней, когда центр Империи располагался в округе Колумбия – в столице бывших Соединенных Штатов. И уже тогда она считалась не самым подходящим местом для прогулок. Но Роджеру сейчас было не до аналогий. Он вытер взмокшее лицо и тяжело вздохнул:

– А какие-нибудь хорошие новости есть?

Вопрос сильно отдавал скулежом, и Роджер мысленно пнул себя под зад. Эти люди защищали его, рискуя жизнью, и самое меньшее, что он мог для них сделать, это не мешать им своим нытьем.

Лицо Панэ окаменело.

– Ну, во-первых, ваше высочество, вы все еще дышите. Так что я пока свое задание не провалил. И я думаю, капитан сумеет доставить нас на Мардук – что само по себе можно считать благословением небес. По крайней мере на военном корабле существует возможность перемонтировать системы управления, хотя это займет не меньше недели тяжкой работы, при условии что мои морпехи будут вкалывать бок о бок с экипажем корабля. Так сказать, осуществляя войсковую поддержку. Простите за каламбур. Еще одна хорошая новость заключается в том, что посреди ночи старший инженер оказалась в отсеке и успела заглушить реактор вручную. Очень хорошая новость – мы по-прежнему на военном корабле. Еще одна: нас отбросило с курса всего на семь или восемь световых лет, и мы, кажется, не попали на территорию пречистых. Да, еще одна хорошая новость: мы все еще живы. Больше, пожалуй, хороших новостей нет. Во всяком случае, мне в голову больше ничего не приходит. Роджер коротко поклонился.

– У вас интересное представление о хороших новостях, капитан. Но я понимаю, что вами движет. Могу ли я как-то помочь вам? – спросил он, тщательно контролируя голос.

– Сказать по правде, ваше высочество, лучшее, что вы можете сделать, это остаться в каюте и не путаться под ногами. Иначе вы будете отвлекать экипаж от работы, а мои ребята начнут суетиться, расходуя слишком много кислорода. Так что если вы останетесь здесь, я буду вам крайне признателен. Доставку еды я организую.

– А как быть с гимнастикой? – спросил Роджер, обежав глазами крохотную каюту.

– Пока мы не восстановим централизованный контроль над системой жизнеобеспечения, лишняя физическая нагрузка нежелательна, ваше высочество. А теперь, если вы меня извините, я вернусь к работе.

И не дожидаясь разрешения, Панэ открыл люк и покинул каюту. Люк закрылся за его спиной, а Роджеру осталось только разглядывать стенки, которые, казалось, придвигались все ближе и ближе. И прислушиваться, не заработает ли вентиляция.

ГЛАВА 5

Терпение принца Роджера – весьма непрочная субстанция – было уже на исходе.

Туннельный двигатель с грехом пополам починили и даже запустили. Кое-как, на соплях, заставили работать и фазовый двигатель. Принц все это время изводился, стараясь «вести себя хорошо». Уже три недели он безвылазно сидел в каюте, причем добрую половину этого времени провел, мучаясь в скафандре не по размеру. Наконец основные ремонтные работы закончились, и корабль нырнул в пространство туннеля, взяв курс на Мардук. Залатанный на скорую руку двигатель немилосердно шумел и вибрировал, что также не способствовало хорошему настроению.

Вообще-то туннельный двигатель гудит тихо и гармонично, почти убаюкивающе, но после варварского ремонта он завел привычку взвизгивать и трястись, и Роджеру частенько казалось, что корабль вот-вот разлетится на куски. Панэ и капитан Красницкий, изредка баловавшие принца визитами, старались сгладить ситуацию, скрывая наиболее серьезные проблемы. Правда, им так и не удалось скрыть, что корабль держится на честном слове – вернее, «на веревочках и жвачке», как выразился Мацуги, который в последнее время водил компанию с несколькими телохранителями Бронзового.

Тем не менее пока заплатки держались, и ужасное путешествие подходило к концу. Им оставалось только приземлиться на Мардуке и с первым же подвернувшимся имперским кораблем вернуться на Землю. Роджер втайне надеялся, что благодаря неожиданной передряге он отвертится-таки от посещения Левиафана. Проблемы решены, кризис преодолен, опасность позади. Ура. И теперь Роджер, принц Дома Макклинтоков, даже по личной просьбе Господа Бога не согласится и дальше торчать на привязи в этой вонючей конуре.

Он пригладил волосы, уложил несколько непокорных локонов, нажал кнопку люка и вышел в коридор. В тускло освещенном коридоре воняло еще хуже, чем в каюте, и на мгновение принц даже задумался, не надеть ли ему шлем. В следующее мгновение он представил, как отреагируют на нерешительность его телохранители: то снимает, то надевает… Будь он проклят, если даст этим варварам новый повод для насмешек.

Принц обратился к ближайшей бронированной фигуре.

– Проводите меня на мостик, – приказал он самым повелительным тоном, на который был способен.

Они должны наконец смириться с тем, что он не намерен оставаться взаперти.

Сержант Нимаш Дэпро дернула головой, едва не стукнувшись о стенку шлема, и смерила принца долгим взглядом, невидимая за мерцающим лицевым щитком, который не только защищал, но и маскировал голову, как и весь скафандр. Разглядеть снаружи выражение лица сержанта было невозможно, так что она недолго думая показала принцу язык и зашагала в сторону мостика. На ходу с помощью импланта она включила внутреннюю радиосвязь и вызвала капитана Панэ.

– Говорит сержант Дэпро. Его высочество направляется на мостик, – сухо доложила она.

– Понял, – последовал короткий ответ. События принимали интересный оборот.

С трудом дождавшись, когда воздушный шлюз закончит цикл и позволит открыть второй люк, Роджер ворвался на мостик и завертел головой. В академии он изучал корабли класса «битюг», но на мостик его никогда прежде не заносило. Десантные транспорты, предназначенные для перевозки войск, были рабочими лошадками гарнизонов и служб снабжения, а потому в академии их считали едва ли не ссылкой для нерадивых выпускников. Выпускники академии стремились получить назначение в экспедиционные корпуса – именно там делали быструю карьеру. А что делать на таком вот тихоходном мусоровозе? Потолок – стать его капитаном. Капитаном мусоровоза, ха!

Однако «мусоровоз» выжил после серьезнейшей аварии, а это многое говорило о его капитане и команде, не важно, кончали они академии или нет.

Признаки повреждений имелись даже здесь, в самом сердце корабля. Подпалины на панели управления свидетельствовали о том, что мазеры не выдержали перегрузки. На многих пестах отсутствовали лицевые панели приборов и шины кабелей. Кабельные каналы управления проектировались глубоко в стенах корпуса, проводку начинали монтировать одновременно с закладкой корабля. Кроме того, на всех военных (и не только боевых) кораблях – исходя из высокой вероятности повреждений – была предусмотрена возможность быстрого монтажа обходных кабелей и временных систем. Сейчас мостик был загроможден самодельными ретрансляторами и переходниками. Ремонтникам даже – Господи, спаси и сохрани! – пришлось использовать голое оптоволокно и обыкновенные провода. На полу, казалось, кишели змеи, по всему помещению метались слабые вспышки, возникавшие из-за неизбежных мелких утечек световой энергии. Роджер, старательно переступая кабели, заполонившие палубу, приблизился к капитану. Тот на пару с Панэ сражался с тактическим дисплеем. Голограмма кривилась и дрожала, поскольку искалеченные компьютеры системы управления огнем плохо справлялись с постоянным обновлением информации.

– Как у нас дела? – спросил принц.

– Прекрасно, – ответил Красницкий с мрачной улыбкой, начисто лишенной признаков юмора. – До сих пор все шло прекрасно, ваше высочество.

Едва он договорил, раздался вой общей тревоги. И еще раз.

– Что случилось? – прокричал Роджер, перекрывая ее звук.

Панэ нахмурился, дернул головой:

– Неопознанный корабль в системе, ваше высочество. До точки перехвата остается больше суток, но мы понятия не имеем, кто еще – и насколько близко – может поджидать нас в засаде.

– Что? – взвизгнул Роджер. От неожиданности голос снова подвел его. – Как… Но… – Он заставил себя заткнуться и начать заново. Цивилизованно. – Это сообщники диверсанта? Может ли быть так, что они поджидают именно нас? И кто они? Может быть, наши?

– Капитан? – Панэ переадресовал вопрос командиру корабля.

– На данный момент неизвестно, сэр. Я хотел сказать, ваше высочество.

Сегодня капитану было начхать на присутствие коронованной особы. Почти неизбежная перспектива сражения занимала все его мысли, да и последние три недели адской работы напрочь выжгли суетные заботы об этикете.

– Наши датчики повреждены – как и многое другое, – но перед нами несомненно военный корабль. Мы сняли основные характеристики работы фазового двигателя. Больше ничего определенного пока сказать не могу. – Он нахмурился, вспоминая, какие еще вопросы следует осветить. – Я сомневаюсь, что это участники заговора. Слишком все сложно. Когда туннельный двигатель отключился, нас отшвырнуло прочь от запланированного маршрута. На их месте я бы вообще не верил, что мы остались в живых, а если бы и подстраховывался на такой случай – так сказать, чтобы «удостовериться» в успехе, – я бы устроил засаду где-нибудь внутри системы, поблизости от пункта назначения. Мардук удален от этой точки почти на целый туннельный прыжок. Семнадцать световых лет. Я не вижу ни малейшей возможности предусмотреть наше здесь появление. Так что вряд ли они поджидают именно нас. Но это еще не значит, что они желают нам чего-то хорошего. Характеристики двигателя и общий рисунок излучений говорят о том, что это паразитный крейсер пречистых, а это означает, что пречистые поддерживают сообщение с системой.

– Вернее сказать – чистюли захватили систему, – прорычал Панэ.

Капитан криво улыбнулся, фыркнул и похлопал по краешку поврежденного тактического дисплея.

– Скорее всего.

– Значит, планету контролируют наши враги? – спросил Роджер.

– Это не исключено, сэр. Тьфу, ваше высочество, – согласился Красницкий. – Это весьма вероятно. Во всяком случае они контролируют орбиту. Им вовсе незачем атаковать космопорт.

– Почти наверняка так оно и есть, – подвел итог Панэ. – Капитан, нужно собрать совет. Я сам, мои офицеры, его высочество, вы и ваши офицеры, кого можно отвлечь от работы. У нас есть резерв времени?

– Есть, есть. Кто бы это ни был, он очень долго не включал двигатель, дожидаясь, пока мы заберемся поглубже в систему. Он хотел быть уверенным, что «купец» от него не уйдет. А это, в свою очередь, означает, что наши характеристики после аварии изменились настолько, что он принимает нас за торговое судно и не подозревает, что имеет дело с военным транспортом. Если учесть наше ускорение, курс на планету, его ускорение, курс на перехват – даже при самом неблагоприятном раскладе у нас остается несколько часов на принятие решения.

– Между чем и чем мы будем выбирать? – спросил Роджер.

Маленькая красная сигнатурка, обозначавшая предположительно вражеский корабль, притягивала его глаза, как магнит.

Красницкий усмехнулся:

– Ну, выбор у нас небогатый, ваше высочество. Вернуться в открытый космос мы не можем…

– … так что придется драться, – закончил Красницкий.

Кают-компания была набита под завязку. Кроме Красницкого здесь присутствовали его старпом, действующий инженер и артиллерийский офицер. Вторую роту представлял принц Роджер, подпертый с флангов Элеонорой О'Кейси и капитаном Панэ. В тылах рыли копытом землю два или три лейтенанта морской пехоты. В идеале, согласно Уставу, у капитана Панэ должно было быть семь лейтенантов, но благие замыслы редко выживают в столкновении с тоскливой действительностью. Императорский особый предъявлял своим офицерам настолько высокие требования, что страдал от их нехватки куда сильнее, чем регулярная армия.

Честно говоря, по сравнению с вакантной должностью командира взвода таким пустяком, как отсутствие заместителя по отряду и начальника штаба, Панэ вполне мог и пренебречь. А то ведь в третьем взводе офицеров попросту не было. Был только сержант. В нормальной обстановке он тоже присутствовал бы на совете, но сейчас был занят по горло – разнообразными приготовлениями. Ибо никто не мог знать, что решит капитан и чем это для всех обернется. Навигатор стоял вахту на мостике, присматривая за приближающимся крейсером, который все сильнее и сильнее смахивал на боевую единицу чистюль.

– Я хочу, чтобы у вас не осталось места сомнениям. Мы можем победить – но можем и проиграть. В обычных условиях я бы не усомнился, что с одним крейсером мы справимся. У нас больше ракет, они тяжелее, и более мощное лучевое оружие. – Он вдруг замолк и секунду пустым взглядом смотрел в пространство. – Мы располагаем всеми преимуществами, которые дает туннельный двигатель: у нас нет ограничения по массе – двигатель лимитирует только объем пространства, так что наши проектировщики расщедрились на хромстеновую броню, которой наверняка нет у противника. Это принципиальный фактор: хромстен неуязвим для большинства ракет, которые прорвутся сквозь активную оборону, а мы тем временем будем плющить противника из всех стволов. Кроме того, наш корабль крупнее, следовательно, мы способны выдержать более серьезные повреждения. Теперь оборотная сторона медали. Корабль в паршивом состоянии. Мы с трудов набираем ускорение. Наши сенсоры и системы управления огнем после восстановления еще не оттестированы. Мы чертовски большая цель – по нам почти невозможно промахнуться. В общем, недостатки корабля с туннельным двигателем вам хорошо известны, у нас их просто немножко больше, чем обычно. Так что если нас угробят – ну, тут все понятно. Но даже если мы выиграем бой, после него мы будем находиться в куда худшем положении, чем сейчас.

Он снова замолчал и обвел взглядом присутствующих.

Морские пехотинцы, все до одного боевые ветераны, были настроены мрачно, но решительно. Его собственные подчиненные, ни разу еще не участвовавшие в космических сражениях, выглядели бледновато, но сосредоточенности не потеряли. Шеф персонала принца старательно демонстрировала уверенность – как будто и впрямь разбиралась в происходящем. А сам принц… На принца можно было продавать билеты. Черт его знает, чему он там выучился в академии, но симуляторы «безнадежного боя» явно не входили в программу. По ходу совещания его глаза становились все круглее и круглее…

– Используем штурмовые катера? – спросил Панэ, со скучным лицом опершись щекой о ладонь.

Красницкому за его долгую жизнь уже доводилось иметь дело с крутыми ребятами из морской пехоты, но командир телохранителей принца, похоже, относился к тем редким людям, которые перед лицом катастрофы обретают лишь большее спокойствие. Флотский офицер готов был держать пари, что и давление, и пульс морпеха ни на йоту не изменились.

– Я бы предложил держать их наготове, – сказал лейтенант-коммандер Талькотт, старпом «Деглопера», – но не запускать. Несколько лишних слоев брони, защищающих принца от огня противника, никогда не помешают, а вот чтобы добраться самостоятельно до планеты из этой точки, им понадобится чертова уйма времени.

– Они что-нибудь запрашивали по радио? – спросила Элеонора.

– Пока нет, – сказал Красницкий. – Радиосигнал идет с большим запаздыванием. В лучшем случае мы получим сообщение через полчаса. Примерно в это же время они получат нашу радиограмму. Предваряю ваши вопросы: мы представились как торговое судно Небьюланской корпорации, порт приписки Ольмстед. У нас отказал туннельный двигатель, и мы ищем порт, чтобы отстояться в ожидании ремонтного корабля.

– Можно подумать, они в это поверят! – фыркнул лейтенант Гулия, командир второго взвода.

Поскольку предполагалось, что каждое подразделение Императорского особого способно действовать автономно, командиру отряда defacto полагался личный штаб. Гулия в этом штабе исполнял функции начальника разведки.

– Я согласен, – поддержал Талькотт. – Мы им не доверяем, так почему они нам поверят?

– Ас какой стати им нас в чем-то подозревать? – заметил капитан Красницкий. – Развить приличное ускорение с поврежденным фазовым двигателем мы не способны, картинку наших излучений они получат искаженную – все из-за тех же повреждений. Положа руку на сердце, нас от неисправного купца и не отличить. А чтобы отличить, им придется детально изучать корпус.

– А мы тем временем, – торжествующе объявил младший лейтенант Сегедин, – подпустим их поближе, все время держа на прицеле. – Исполняющий обязанности старшего артиллериста явно рвался в бой. Он нервничал, но по-хорошему – точно скаковая лошадь перед выходом на дистанцию. – Нам уже повезло – они выжидали слишком долго. По идее, они уверены, что имеют дело с «купцом». Скорее всего, они прикажут нам следовать за ними курсом на планету. Мы подчинимся, но ускорение не снизим. Чем ближе мы подойдем к планете, тем лучше.

– У нас минус одна ракетная пусковая, – проинформировал Талькотт. – Ее сервер спалило скачком напряжения, а запасные уже кончились. Итого, действующих – семь. Правда, все лазеры в порядке. Огневой контроль… хромает на все четыре ноги. Но на короткое сражение нас хватит…

– Вы хотите сказать, что крейсер мы уничтожим, – вмешался Роджер. До сих пор он просто молчал, накручивая на палец золотистые локоны. – А что потом? Как мы вернемся на Землю?

– Потом мы возьмем под контроль космопорт. Или атакуем его, используя кинетическое оружие, ваше высочество, – сухо пояснил Панэ. – А потом будем ждать.

– А если вернется корабль-матка? – Роджер и сам удивился тому, как спокойно он выговорил эти слова. Только сейчас он с удивлением обнаружил, что испортил себе прическу, и поспешно пригладил волосы. – Я хочу сказать, что крейсер сюда доставил корабль-матка, правильно? Авианосец… А у него и броня куда мощнее, чем у нас, и ракет намного больше, я прав?

Панэ и Красницкий обменялись взглядами. Ответил Панэ:

– Видите ли, ваше высочество, когда мы с этим столкнемся, тогда и будем разбираться. Не исключено, что матка – где-то там, на низкой орбите. А вот, – он перевел взгляд на Сегедина, – как насчет кораблей в системе? Здесь есть другие крейсеры? Или истребители?

– На данный момент на приборах никого, – ответил и. о. старшего артиллериста. – Но дело в том, что корабль невозможно засечь, пока он не включит двигатель. Так что по соседству вполне может оказаться и авианосец на пару с еще одним крейсером – или даже сотня вооруженных ублюдков, – а мы ни сном ни духом.

– Хорошо, – подвел итог Панэ, – с этим тоже будем разбираться в свой черед. – Он повернулся к лейтенантам морской пехоты, делавшим заметки в своих планшетах. Электронные устройства вели запись совещания, автоматически переводя ее в текстовый формат и подсвечивая примечания, введенные вручную. – Займетесь катерами. Снарядить по полной программе. Когда мы спустимся с орбиты, будьте готовы к «горячей» встрече в космопорту.

– Мы собираемся атаковать, сэр? – спросила лейтенант Савато.

Командир первого взвода фактически выполняла функции начальника штаба роты. Иными словами, если планируется развернутая атака, в обязанности Савато входит подготовить операцию и обеспечить поддержку морской пехоты с воздуха.

– Нет, – покачал головой Панэ. – Мы потребуем капитуляции. Если они подчинятся, свалимся им на голову и задавим массой. Не подчинятся – долбанем по ним парой кинетических ударов, а потом свалимся на голову и задавим массой. Работать будем в полном боевом развертывании, по крайней мере в течение нескольких часов. Считайте, я вас предупредил. Это приказ.

– Неужели без этого не обойтись, майор? – не выдержала Элеонора. – Насколько я понимаю, вы ведь Бронзовый батальон, а не экспедиционный корпус. Ваша задача – охранять принца Роджера, а не отвоевывать захваченную врагами планету. Почему мы не можем остаться на орбите и дождаться подкреплений, которые и урегулируют ситуацию на поверхности?

Панэ уставился на нее деревянным взглядом.

– Можем, мэм, – ответил он наконец. – Вообще-то можем. Но как бы вам это объяснить… По-моему, очень важно, чтобы та сволочь, которая захватила систему – кто бы это ни был, – раз и навсегда уразумела, что если ты поднял хвост на имперскую базу, то единственное, что ты поимеешь в результате, – это разбитый нос и много переломов. Есть и более практическое соображение. Если нам придется искать укрытия на поверхности планеты, я бы предпочел, чтобы к этому моменту их база была обезврежена.

– Вы исходите из того, что могут вернуться корабли поддержки? – уточнил Роджер.

– Да, ваше высочество. Или они находятся где-то неподалеку, – ответил Панэ, не вдаваясь в подробности.

– Ваше высочество, вы собираетесь участвовать в высадке? – робко пискнул Красницкий.

– Да! – быстро ответил Роджер. Его лицо просветлело, едва он сообразил, что выберется наконец за пределы корабля.

– Нет!!! – одновременно гаркнули Панэ и Элеонора. Трудно было решить, кто из них завелся сильнее. Они посмотрели друг на друга, затем на принца, зажатого между ними, – этаких два сторожевых льва у ворот. О'Кейси наклонилась вперед и даже ухитрилась заглянуть Роджеру в глаза – хотя он не отводил взгляда от Красницкого, сидевшего напротив.

– Нет! – безапелляционно повторила она.

– Почему нет? – жалобно взвыл Родж – и его передернуло от мерзкого звука собственного голоса. – Я могу нести нагрузку, равную моему весу.

– Слишком опасно, – отрубила О'Кейси. – И вообще это идиотская идея.

– Если дело дойдет до рукопашной, ваше высочество, я не вправе заставлять моих подчиненных тратить время на охрану вашей персоны.

Моих подчиненных, – раздраженно поправил Роджер. Он ненавидел эту манеру говорить, но по-другому у него не получалось. – Моих, капитан. Я – командир батальона. А вы – только роты Б. И в силу этого мне подчиняетесь.

Он пригладил волосы, поправил парочку своенравных прядей. Панэ стиснул зубы и буквально окаменел.

– Так точно, ваше высочество. – Он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и уставился в пустоту. – Какие будут приказания, сэр?

Роджер, который уже открыл рот, собираясь и дальше отстаивать свои права, настолько ошалел от отсутствия сопротивления, что так и замер с отвисшей челюстью. Он понятия не имел, какие приказы нужно отдавать – да и не хотел он ничего приказывать. Он желал одного: чтобы эти люди начали обращаться с ним как со взрослым человеком – между прочим, командиром того самого батальона, в который входила их рота! – а не с хрупким и ценным грузом. Но внезапно он вспомнил безымянного солдата в повседневном мундире морской пехоты, не дающем никакой защиты от вакуума, морпеха, который одел своего принца в скафандр, закрыл своим телом и оставался с ним, зная, что в любой момент может наступить разгерметизация корабля. Роджер понял, что обязан самостоятельно выкарабкаться из угла, в который только что сам же себя загнал. Так о чем сейчас говорили? Он обратился к памяти зуммера. Его имплант всегда сохранял запись последних 60 секунд текущего разговора – что не раз выручало принца и в школе, и на светских раутах. Отыскав нужное место, Роджер испытал непередаваемое облегчение.

– Ну что ж, капитан, я думаю, пока пехотинцы занимаются катерами, мы с вами должны разработать план операции. Составить список участников, определить боевое развертывание…

Он покосился на Элеонору, но та смотрела строго в стол – как и смущенные флотские офицеры, сидящие напротив.

– Вы хотите что-то добавить, капитан Красницкий?

– Нет, ваше высочество, – ответил Красницкий. – Я совершенно с вами согласен.

– Очень хорошо, – сказал принц. – Тогда займемся делом.

Красницкий посмотрел на Панэ, Панэ кивнул. На этом совещание и закончилось.

ГЛАВА 6

– Принцу Роджеру – на капитанский мостик! Принцу Роджеру – на капитанский мостик!

Объявление по интеркому, сопровождаемое звуковым импульсом импланта, застало Роджера в самый неподходящий момент. Он наконец-то занялся подгонкой скафандра под индивидуальные параметры, а это процесс нелегкий и трудоемкий.

Принц все-таки добился своего – хотя не обошлось без жарких споров. Ему, конечно же, не позволили принять участие в атаке на космопорт, зато он отстоял место во второй волне – со специалистами-техниками. Это была только половина победы – по сравнению с тем, на что он рассчитывал, – но по крайней мере Панэ согласился с тем, что даже после захвата космопорта неизвестные враги могут в любой момент открыть огонь, а значит, броня окажется для принца отнюдь не лишней, а значит, не худо бы все-таки подогнать ее по размеру.

Роджер подозревал, что все эти отговорки предназначены лишь для того, чтобы убрать его длиннохвостую голову из поля зрения морских пехотинцев, и преследовал капитан единственную цель – обеспечить Драгоценной Персоне максимальную безопасность. Но сейчас процесс подгонки пришлось прервать, и оружейник, беззвучно и выразительно матерясь, вперился взглядом в громкоговоритель. Роджер ощутил что-то вроде трепета.