– Конечно, конечно, – сказал Джулиан, отрывая еще одну подпорку мощной рукой бронескафа. – Мы будем жить, пока не кончатся батарейки. Будем смотреть, как проклятые кранолта перебьют остальных. А потом – простой выбор: вылезти из скорлупы или задохнуться.

– Мы тоже их убьем, – сказал рядовой. – Перебьем всех, до кого дотянемся.

– Конечно, но пока мы будем это делать, они перережут всю роту. Вот почему Старик не послал нас в бой сразу.

Он выбил последнюю подпорку и вывалил бревна во двор.

Дверь в бастион третьего взвода уже разобрали. Никого не было видно, но Джулиан решил, что они начнут выходить, как только капитан Панэ даст команду. Двери второго взвода просто… не было. Он не хотел думать о том, каково должно быть там, внутри этой башни.

Он посмотрел на груду камней на месте надвратной башенки. С высокого «крыльца» перед казематом он мог только различить далекую армию, которую заметил Панэ, и она действительно выглядела внушительно. Он набрал увеличение у себя в визоре и стиснул зубы. Большая часть нового войска сверкала броней, и хотя бронзовая броня не даст мардуканцам ни малейшей защиты против огня, тем не менее она позволит разбить морпехов наголову, когда дело дойдет до рукопашной. А оно дойдет.

Он спрыгнул с возвышения на камни двумя длинными «прыжками», затем проверил, включен ли режим «хамелеона». Действующая маскировочная система у скафов была более эффективна, чем у униформы, и делала броню почти невидимой. Правда, скафы были «громкими» как для электронных средств, так и на слух, что позволяло подготовленному врагу определять их местонахождение, причем разными способами. Способы противодействия тоже существовали, но простыми Джулиан бы их не назвал…

Не то чтобы это имело значение в данном случае. Мардуканцы все равно ничего не увидят, кроме вспышек и разрывов бисерного огня, перемежающихся плазменными ударами. Пожалуй, им будет казаться, что среди них беснуются злые демоны… пока не кончатся батарейки.

Первое войско кранолта уже показалось над кромкой склона горы и готовилось снова ударить по второму взводу. Он хотел было выпустить по ним очередь бисерного огня, но ждал приказа. Приказ скоро будет… а тем временем третий взвод по одному выбирался из бастиона – и как раз в это время «вторая» армия, та, что вышла из джунглей, начала подниматься вверх по длинному склону к полю битвы. Подкрепление состояло по крайней мере из четырех или пяти тысяч скользких тварей, их флаги развевались на ветру. Рога снова взревели, и некоторые из выживших из первого войска кранолта обернулись – и заметили прибывших. Они затрубили в свои рога и в возбуждении замахали оружием…

– Кто это? – спросил Данал Фар.

– Не знаю, – ответил второй вождь клана. Голос звучал тревожно. – Похоже на… войско Войтана.

– Ха! – Данал Фар впервые по-настоящему рассмеялся с тех пор, как началась эта бойня. Но они уже почти захватили внешние укрепления. Если бы не адское огневое оружие, уже бы захватили. Следующим ударом они бы точно захватили бастион, а уж оттуда легко добили этих проклятых землян.

– Призраки! – презрительно фыркнул он. – Нет, это какое-то другое племя идет помочь нам разбить чужаков. Наверное, тална или бурт.

– Не-е-ет, – с сомнением сказал Банти Кар. – Ни те ни другие не носят доспехов. Последний раз, когда я видел такое войско, была битва за Т'ан К'тасс.

– Призраки, – снова проворчал вождь, но уже нервно. – Все эти земли наши. Мы взяли их, и мы защитим их. Даже против этих землянских демонов.

– Взяли – да, – пробормотал Кар, зашагав к стене. – Защитим? Может быть.

– Как дела, Джулиан? – спросил Панэ по радио. Третий взвод – то, что от него осталось, – собрался на развалинах надвратной башенки. Второй и первый вытаскивали своих мертвых и раненых из поврежденного бастиона.

– Великолепно, сэр. Похоже, они собираются повернуть назад.

– Очень хорошо. – Панэ оглядел жалкие остатки своего отряда и покачал головой. – Третий взвод, остаетесь на камнях. Первый и второй, развернуться фронтом к противнику.

– Это Т'ан К'тасс! – кричал Банти Кар. Младший вождь кранолта жестами всех четырех рук показывал на флаг, который только что развернулся на одном из бронированных флар-та. – Это Раскидистое Дерево!

– Невозможно! – выкрикнул Фар, не веря своим глазам. – Мы убили их всех! Мы уничтожили их воинов и разметали по всем ветрам тех, кто не посмел сразиться с нами.

– Но мы не убили их сыновей, – проскрипел второй вождь – словно заговорила побелевшая старая кость.

Стон отчаяния прокатился по толпе кранолта, когда развернулся еще один флаг и давно забытый символ Огня и Железа воспарил над полем боя.

– Мы не убили всех сыновей Войтана.

– Капитан, – позвал Джулиан, – может, подождем? Что-то происходит. Новая армия только что подняла какие-то флаги. Я не очень-то знаю скользких, но мне кажется, что кранолта занервничали.

– Понял, – ответил Панэ. – Держи меня в курсе. В этот момент кранолта запели.

– Ты слышал?! – вопрошал Т'Лин Тарг. – Это звук, который я ждал услышать всю свою жизнь: звук предсмертной песни кранолта! – Огромный старый мардуканец поднял боевой топор, привязанный к культе, и стал размахивать им над головой. – В грязь, вы, варвары и ублюдки! Войтан вернулся!!!

– Воистину! – кричал в ответ Т'Кал Влан. Последний из принцев Т'ан К'тасса заходился смехом, слушая скорбную похоронную песнь. – Т'ан К'тассу пора забирать долги!

Большая часть войска состояла из наемных солдат, собранных по множеству мелких вольных городков. Но ядром армии были сыновья и внуки городов, павших перед кранолта. И Войтану, и Т'ан К'тассу удалось вывезти не только гражданское население, но и ценности. Эти средства были вложены в деловые предприятия множества городов-государств, ожидая того дня, когда Войтан сможет вновь подняться.

И сегодня земляне расчистили ему путь.

– О, демоны хорошо сегодня попируют! – Тарг в восторге хлопнул оставшейся истинной рукой по топору, обозревая горы трупов. – Посмотри, сколько душ отослали им эти земляне!

– И похоже, они еще держатся. – Влан жестом показал на дымящуюся цитадель. – Думаю, нам надо поторопиться. – Он повернулся к следовавшему за ним войску. – Вперед, Дерево! Пора вернуть свое!

– Вперед, Дерево! – отозвался рев. – Вперед, Пламя!

– Пустим этих ублюдков кранолта на корм для атулов! – кричал Т'Лин Тарг, размахивая над головой топором.

– Вперед, Дерево! Вперед, Пламя!

ГЛАВА 43

Дэпро опустилась на колени рядом с принцем. Тусклый свет вокруг соответствовал настроению.

Раненых сложили на нарах в северной части похожего на пещеру каземата. Перевязанные и обожженные морпехи большей частью спали – стараниями и молитвами дока Добреску. Их раны были ужасны, даже по современным стандартам. Большинство раненых были, кажется, из первого и второго взводов; несмотря на защиту огнеупорных «хамелеонов», многих опалило и изувечило. Дэпро отвернулась, поняв, что нечто белое, торчащее из униформы Кайлети, – это его локтевая кость.

Какими бы ужасными ни были повреждения, они залечивались. Даже отрезанные конечности со временем отрастали: нанороботы и регенерационные ретровирусы, которыми были напичканы морпехи, уже принялись за работу, заживляя тяжелые ранения. На ожогах отрастала кожа, с невероятной скоростью восстанавливались мышцы…

Расплачиваться за это, конечно, приходилось: метаболизм не атомный. В течение нескольких следующих дней раненые не смогут делать ничего другого, кроме как есть и спать, а нанороботы все это время будут лихорадочно работать, заживляя раны и борясь с инфекциями. Но рано или поздно – что зависело главным образом от количества повреждений, а не от их тяжести – ужасные раны превратятся всего лишь в шрамы. А со временем даже шрамы исчезнут. И, без сомнения, их сменят новые.

Она дотронулась до лица принца и подняла диагностический мини-дисплей, ДМД, прикрепленный к его униформе. Их было всего несколько штук, и она удивилась, что Добреску использовал один в данном случае. Или, может быть, не удивилась. В отряде было полно более серьезно раненных – одного взгляда на ДМД, с данными об альфа-ритме, давлении, пульсе, содержании кислорода в крови, хватило, чтобы убедиться, – но не было ни одного столь драгоценного.

Она снова коснулась его лица – нежно.

– Он тебе нравится, правда? – спросил низкий хрипловатый голос.

Она застыла. Посмотрела вверх на сержант-майора.

– Ты похожа на кролика в свете прожектора, – сказала ей Косутич с тихим смешком. Сержант-майор, приподнявшись на здоровой правой руке, с насмешливой улыбкой наблюдала за командиром отделения.

– Я просто осматривала раненых третьего взвода, сержант-майор, – сказала Дэпро виновато… и почти правдиво. Это действительно было оправданием ее визита, но ей самой недолго удавалось пудрить себе мозги, зачем она пришла на самом-то деле.

– Скажи это Старику, девочка, а не мне! – усмехнулась Косутич, устраивая обожженную и искалеченную левую руку поудобнее. Или по крайней мере так, чтобы было чуть менее неудобно. – Ни на кого из других раненых ты даже не посмотрела. Ты только на Роджера смотришь, как газель.

– Сержант-майор… – начала Дэпро.

– Что «сержант-майор»? Я же вижу, что происходит. Это было очевидно еще на корабле, если у кого глаза на месте. А у меня они есть.

– Но… «еще на корабле» я его ненавидела, – запротестовала сержант. – Он был такой… такой…

– Мерзкий? Наглый? – подсказала Косутич со смехом, который резко оборвался. – Черт, не заставляй меня смеяться, девочка! Да. А ты на него смотрела газельими глазками, со всем его мерзким и наглым поведением.

– Я не смотрела газельими глазками, – твердо и настойчиво повторила Дэпро.

– Называй это как хочешь, девочка, – сказала старшая женщина с усмешкой. – Я называю это газельими глазками. Или глазами раненой газели. Но здесь это не звучит.

Дэпро почти в отчаянии огляделась, но все остальные раненые, казалось, спали. Если не спали, то проявляли невероятное самообладание и не смеялись над ней. Затем она снова посмотрела на Косутич.

– Что вы собираетесь с этим делать?

– Да ничего, – сказала сержант-майор и снова усмехнулась, увидев ее удивленный взгляд. – У нас есть более важные вещи для беспокойства, сержант. А пока что он, кажется, или ни черта не замечает, или гонит тебя палкой. Я не знаю, что именно.

– И я не знаю, – грустно призналась командир отделения.

– Вот что, – сказала Косутич, – когда я не буду чувствовать себя как кусок отбивной, приходи ко мне, пожужжим? Не знаю, могу ли я что-нибудь сделать, но поговорить мы можем. Никаких рапортов, никаких записок, никаких советов. Просто… девчоночий разговор. О мальчиках.

– Девчоночий разговор, – недоверчиво повторила Дэпро. Она посмотрела на сержант-майора, затем вниз, на ряд боевых нашивок, на обожженную и искалеченную руку. – Вы понимаете, что это звучит… странно.

– Послушай, ведь ежу понятно, что у тебя сейчас с мальчиками сложности, – сказала сержант-майор, указывая подбородком на спящего принца. – Думай обо мне как о своей старшей сестре.

– Хорошо, – сказала Дэпро, медленно качая головой из стороны в сторону. – Как скажете. Девчоночий разговор.

– Но не сейчас, – поморщилась сержант-майор, снова укладываясь. – Когда я не буду чувствовать себя как кусок отбивной.

Первое, что почувствовал Роджер, была мучительная жажда. Но по пятам за жаждой пришла головная боль, которая пересиливала жажду.

Он застонал и попытался пошевелить пальцами рук и ног. Кажется, что-то получилось, поэтому он решился пойти дальше и открыл глаза.

Что ж, думал он, составляя опись своих ощущений, жарко и тесно, над головой каменная крыша. Тянуло также далекой вонью испражнений флар-та, и, давясь ужасным запахом, он поклялся, что никогда больше не пожалуется на гремучее масло. Он убедился, что есть много запахов, которые значительно хуже.

Начиная с горелой свинины.

Он повернул голову вбок и снова застонал. Он не понял, что произошло с этим морпехом, но что-то плохое. Настолько плохое, что он не был до конца уверен, мужчина это или женщина.

– Плазменный заряд, – сказал голос с другой стороны от него.

Роджер повернул голову, медленно и осторожно, и взглянул вверх на уродливое лицо дока Добреску.

– На самом деле всего лишь тепловое излучение. Хотя и это достаточно плохо.

Уоррент-офицер на мгновение глянул на другого своего пациента, потом снова на Роджера.

– Доброе утро, ваше высочество.

– Голова, – прохрипел Роджер.

– Болит? – бодро спросил врач.

– Да.

Бывший рейдер наклонился вперед и прижал к шее принца инъектор. Мгновение спустя по телу прокатилась волна блаженного облегчения.

– О-о-о-о!

– Не привыкайте к этому, – предостерег врач. – У нас много раненых. И поэтому мне нужно, чтобы вы поскорей выздоравливали, ваше высочество. Мне есть кем заняться.

Роджер почувствовал на плече чью-то руку, которая мягко, но настойчиво потянула его вверх. Он оглянулся и выяснил, что рука принадлежит Мацуги.

– Костас? – слабым голосом спросил принц. Он прислушался. Не слышно было ни гулких ударов плазменной пушки, ни треска бисерных ружей. – Что случилось? Мы победили?

– Да, ваше высочество, – сказал слуга, приподняв его, и протянул чашку восхитительно прохладной воды. – С возвращением.

В памяти Роджера неожиданно пронеслась давешняя картинка.

– А Дэпро? – резко спросил он.

– Сержант Дэпро? – переспросил слуга с озадаченным выражением. – С ней все в порядке. Почему вы спрашиваете?

Роджер хотел было объяснить, что вспомнил, как над ее головой вознесся топор, но передумал. Не исключено, что тогда ему придется объяснять и странное, беспокойное чувство, возникшее одновременно с этим ярким воспоминанием.

– Неважно. Как обстоят дела?

– Мы победили, как вы и предположили, – ответил камердинер. – Но сейчас все сложно.

Роджер обежал взглядом зловонный каземат и побледнел.

– Сколько? – спросил он, глядя на ряды раненых.

– Тридцать восемь, – ответил Добреску, проверявший показания мониторов. – Это неходячие раненые. И двенадцать убитых… боюсь, в их числе и лейтенант Гулия.

– О боже.

Взгляд Роджера вернулся к обожженному морпеху, лежавшему рядом с ним. Кажется, ужасные ожоги были у слишком многих.

– Что случилось? – повторил он.

– Плазменный огонь, – просто сказал Добреску. – Было… немножко трудно.

– Их нужно перенести куда-нибудь, – сказал принц, обводя рукой вонючий полумрак. – Здесь не место для госпиталя.

– Над этим уже работают, ваше высочество, – сказал ему врач. – К наступлению ночи мы вынесем их отсюда. Но пока это единственная крыша, которая у нас есть.

– Хорошо. – Роджер, с помощью Костаса, поднялся на ноги. – Проследите.

Принц, пошатываясь, добрел до дверного проема и остановился при виде открывшейся ему картины. Внутренняя часть цитадели превратилась в сцену из какого-то безумного адского видения.

Восточный бастион, укрытие второго взвода, представлял собой обгоревшие руины. Крепостной двор все еще был устлан трупами мардуканцев, а двери и бойницы почернели от огня и копоти.

Надвратная башенка стала грудой камня, и при том камня полуоплавленного и до сих пор дымящегося. И двор был полон трупами мардуканцев – слоем в пять, в шесть человек… а в воротах, наверное, еще больше. Поскольку ворота были единственным оттоком для проливных мардуканских дождей, двор начал заполняться водой. Шеренга аборигенов, которые работали, очищая площадку от тел, уже по колено погрузилась в тошнотворную массу… Роджер всмотрелся в аборигенов, извлекавших из страшного супа тела и куски тел.

– Это те, о ком я думаю?

– Кранолта, – подтвердил Костас.

– У них оружие, – хрипло заметил Роджер. Он сделал еще глоток воды и покачал головой.

– Что произошло? – спросил он в третий раз.

– Мы победили, – повторил слуга. – Вроде. В самом конце сражения появились войска других городов-государств. Они ударили по кранолта с тыла и опять погнали их через стену, где они наконец захватили восточный бастион. К тому времени капитан Панэ все равно освободил его, эвакуировав всех наших, а это было единственное укрытие, которое они могли найти. С одной стороны, натиск новых войск, с другой – они оказались в ловушке… в общем, наши солдаты уничтожили их – почти всех. Некоторые ушли к своим лагерям еще до того, как прибыли войска городов. Лишь горстка их первоначальной армии, но достаточно для того, чтобы они могли осложнить нам жизнь. Поэтому Панэ объявил прекращение огня. Кранолта, которые остались в живых, не горят желанием снова идти в бой, но они будут сражаться, если их унизить. Поэтому капитан и наши новые… союзники согласились разрешить им оставить при себе оружие и похоронить своих мертвых.

– Какая катастрофа, – прошептал Роджер, глядя через плечо назад в каземат.

– Могло быть и хуже, сэр.

– Куда уж хуже? – горько спросил Роджер.

– Ну, – сказал слуга, – мы могли проиграть. Снова начался дождь.

ГЛАВА 44

– Если бы вы не пришли, мы могли бы проиграть.

Роджер отхлебнул из бокала. Вино было тонкое и выдержанное, да и вся обстановка шатра производила хорошее впечатление: начиная с выделки шкур, из которых были сшиты стены, и заканчивая чеканкой медных столов. Наволочки для подушек, составлявших основную мебель шатра, были из материи, которой люди никогда раньше не видели: шелковистой и ничуть не похожей на шерсть, широко распространенную в Ку'Нкоке. Очевидно, Т'Кал Влан предпочитал путешествовать с комфортом.

– Может, и так. – Последний правитель Тан К'тасса взял ломтик засахаренного плода и откусил кусочек. – Но даже если б и так – вы все равно уничтожили кранолта. И это, разумеется, кое-чего стоит, даже в глазах богов самых дальних земель!

Капитан Панэ покачал головой.

– Извините, ваше высочество, не согласен. Мы родом из такой обширной империи, что кранолта и вся долина Уртан – лишь пылинка, не заметная глазу. Я рад, что вы рады, но потери, которые мы понесли, могут привести к тому, что принц не вернется домой… – Он усмехнулся, обведя взглядом мардуканцев. – А это очень расстроит его мамочку.

– О! – воскликнул Роджер. – Только не это! Только не рассерженная мама! Боже упаси!

– Грозная женщина, а? – хохотнул Т'Кал Влан.

– Не без этого, – ответил Роджер, пожав плечами. – Но он прав. Я уверен, что, если я погибну, мама достанет меня с того света, чтобы наказать за глупость.

– Вот видите, – продолжил Панэ. – Боюсь, я вынужден считать все случившееся нашим поражением.

– Не совсем, капитан, – сказал принц, слегка взбалтывая свое вино. – Мы прорвались. Ведь так или иначе, а нам нужно было перебраться на другую сторону этих холмов, и ни один из вариантов не был безупречен. Так что нет смысла критиковать именно этот выбор. Если бы мы ушли на юг, наверняка увязли бы в боях, и тогда уж точно говорили бы: «Держу пари, эти лапочки кранолта вовсе не такие страшные, как казалось…»

– Ну, лично я страшно благодарен вам за то, что вы перебили этих лапочек, – сказал Т'Лин Тарг, усмехнувшись. – Кузнецы, которых мы привезли с собой, уже строят печи. Мы собрали всех оставшихся в живых ремесленников и подмастерьев. Скоро в жилах Войтана снова потечет кровь.

– О да, – согласился Т'Кал Влан. – И чем скорее, тем лучше. Мои собственные сокровища утекают, как кровь.

– Вам надо превратить их в капитал, – сказала О'Кейси.

Шеф персонала тихонько потягивала вино и с интересом слушала мужской разговор. В конце концов, это как раз по ее специальности.

– Согласен, – сказал Влан. – Но семья уже ликвидировала большую часть своих владений, чтобы финансировать экспедицию. Как еще можно накопить капитал, если не ссужать деньги под грабительские проценты?

– Выпустите акции, – предложила О'Кейси. – Предложите долевое участие в шахтах. Каждая акция имеет голос в управлении, каждый пакет акций обеспечивается эквивалентными долями капитала – и дает право на соответствующую долю доходов, если таковые будут. Это долгосрочное инвестирование, но не очень рискованное, если вы будете акционировать различные отрасли.

– Я понял не все слова, которые вы использовали, – сказал Влан, заинтересованно подняв голову. – Что такое «эквивалентными»?

– О боже, – широко улыбнулась О'Кейси. – Нам действительно нужен долгий разговор.

– Не беспокойтесь, – сказал ей Панэ, пожав плечами. – Какое-то время нам все равно не тронуться с места.

Роджер резко сел в постели, в своем шатре, мокрый от пота и задыхающийся, и огляделся. Все спокойно. Стены шатра колыхались от поднимавшегося ветра. Походные принадлежности. Глаза.

– Тебе надо отдыхать, твое высочество, – негромко сказал Корд.

– Тебе тоже, старый змей, – сказал Роджер. – Ты выздоравливаешь не так быстро, как мы. – Он приподнялся на походной койке и глубоко вдохнул. – Похоже, что мы выкарабкались оттуда.

– Да, выкарабкались… – согласился мардуканец.

– Интересно, как… – Принц замолчал и покачал головой.

– Что – как? – осведомился шаман и, скривившись, тоже приподнялся.

– Э! Тебе надо ровно лежать на спине, Корд, – сказал Роджер.

– Я устал валяться, как червяк, – возразил мардуканец. – Так что «как»?

– Тебя не собьешь, правда? – Роджер улыбнулся. – Я удивляюсь, как морпехи… справляются. Как они справляются со страхом и смертью. Не просто с собственной – ей-богу, я насмотрелся, как здесь убивали морпехов. Но кранолта. Ведь с ними покончили как с племенем, Корд. Свалили их у стены, как будто обломки кирпича. И, кажется, на них это не произвело никакого впечатления.

– Тогда у тебя нет глаз, юный принц, – возразил шаман с усмешкой. – Посмотри на юного Джулиана. Среди твоих людей тоже есть смеющийся воин, который прячет свою боль за смехом, как наш Делтан, которого забрал у меня атул. Он всегда встречал опасность смехом, но этот смех был щитом для души. Я уверен, что он шутил с самим атулом, когда тот его ел. Или юная Дэпро. Такая юная, такая опасная. Мне говорили, что по человеческим меркам она красива. Сам я этого не вижу; у нее недостает… многого. Например, рогов. Ее щит – это каменное лицо. Мне кажется, она держит боль в себе с такой силой, что превратила ее в камень.

Роджер склонил голову набок, накручивая на палец золотой локон.

– А… Панэ? Косутич?

– Э-э, – хмыкнул Корд. – Конечно, ты заметил, что они отличные бойцы, они умеют владеть собой. Но главным образом они выучили всякие хитрости. Первая хитрость – знать, что ты не один. Когда я сидел в тишине пещеры, приходил Панэ: навестить раненых; мы разговорились. Ваш капитан – просто источник мудрости. Мы говорили о многих вещах, больше всего мы говорили о… песне. О поэзии.

– О поэзии? – Роджер засмеялся. – Что, черт подери, может Панэ говорить о поэзии?

– Есть поэзия и поэзия, мой принц, – усмехнувшись, сказал шаман. – Спроси его о «Могиле для ста мертвецов». Или о «Переправе через реку Кабул». Или о «Цыганской звезде». Или о «Если»… – Шаман заворочался, ища более удобное положение. – Но спроси его утром.

– Поэзия? – сказал Роджер. – На кой черт в этом аду может понадобиться поэзия?

– Элеонора? – позвал Роджер.

Шеф персонала шла на очередное из многочисленных собраний, которые она запланировала с войтанцами. Она явно считала себя группой социального переустройства, состоявшей из одного человека, или, по крайней мере, лучшим из имеющихся в окрестностях аналогов. О'Кейси была преисполнена решимости сделать так, чтобы, когда она уйдет, войтанцы имели самую сильную государственную структуру, которая только возможна в данной ситуации. Поскольку больше всего это походило, пожалуй, на просвещенную олигархию, то противоречий с планами самих войтанцев не возникало.

– Да, Ро… ваше высочество? – торопливо спросила она.

Ее планшет был почти перегружен разнообразными заметками, а в запасе оставалось всего несколько дней, чтобы все наладить. Что бы ни понадобилось Роджеру, лучше бы это было побыстрее.

– Вы когда-нибудь слышали о стихотворении, которое называется «Могила для ста мертвецов»?

Шеф персонала остановилась, подумала, потом обратилась к своему зуммеру.

– Название знакомое, но никак не могу вспомнить, откуда это.

– А «Цыганская звезда»? – Роджер нахмурил лоб, вспоминая еще одно. – Или что-то вроде «Если»?

– А! – Лицо историка прояснилось. – Да. Это у меня есть. А что?

– Ну… – замешкался Роджер, не зная толком, что сказать. – Вы не поверите, мне их Корд порекомендовал…

О'Кейси весело засмеялась. Это был неровный дребезжащий звук, которого, как сообразил вдруг Роджер, он никогда раньше не слышал.

– Только с чьей-то подачи, ваше высочество.

– Думаю, он от кого-то это услышал, – объяснил Роджер, ощущая неловкость.

– Включите планшет, – сказала она с улыбкой и переслала файл.

Мигнул сигнал, Роджер посмотрел на значок, обозначавший завершение передачи на его планшет.

– Вы держите его у себя на зуммере? – спросил Роджер в удивлении.

– О да, – сказала О'Кейси, снова двинувшись вдоль по тропинке. – Я обожаю это стихотворение. Очень мало поэтов докосмической эры, после которых на слуху осталось хотя бы одно стихотворение. Разве что Киплинг – да еще граф Оксфордский. Поговорите с капитаном Панэ. Кажется, Ева говорила, что у него на зуммере есть хороший сборник избранного.

Уоррент-офицер Добреску перебрасывал из руки в руку кусочек железной руды, пристально разглядывая возвышающуюся перед ним красно-черную стену.

Ну вот, все ясно, думал он.

Последние две недели были хорошими для отряда. Личному составу дали время отдохнуть и немного отойти от ужасных потерь, понесенных в сражении. Поскольку Войтаном завладели «дружеские» войска, капитан Панэ решил оставить здесь всех своих мертвых. Если отряд выживет, за ними вернутся. Если все погибнут, то эти морпехи, по крайней мере, будут удостоены почестей.

Войтанцы открыли в своих катакомбах склеп, который был разграблен кранолта. Склеп был местом, где хоронили королевских гвардейцев города до его падения, и в глубине еще не рассыпались в прах их кости. Тела морпехов уложили в «саркофаги», но не кремировали, а положили рядом с их собратьями. Сержант-майор Косутич, как единственный рукоположенный капеллан в отряде, провела торжественную церемонию погребения, и если кто-то из морпехов был недоволен тем, что над их доблестными павшими товарищами возносила молитву высшая жрица Сатаны, они об этом ничего не сказали.

Передышка также дала раненым достаточно времени, чтобы поправиться. Сочетание усиленного питания и постельного режима сделало чудеса. Все, кроме самых тяжелораненых, снова были на ногах и тренировались. А с чисто эгоистической позиции передышка дала Добреску время разобраться с беспокоящими его вопросами.

Первый вопрос имел отношение к местной стали. Многократно говорилось, что наилучшее качество характеризует только «струящуюся сталь», изготовленную в Войтане. Такие же сорта стали из других районов, даже если их изготовляли, как казалось мастерам, тем же самым способом, не обладали «духом» стали Войтана, во многих отношениях напоминавшей дамасскую.

Второй вопрос имел отношение к мардуканской биологии. С тех пор как они впервые столкнулись с Д'Нал Кордом, кое-что не давало ему покоя, а наличие свободного времени и необходимость работать не только с человеческими, но и с мардуканскими ранеными позволили ему провести некоторые дополнительные исследования. То, что он обнаружил, ошарашило бы большую часть отряда, но Добреску находил свое открытие всего лишь забавным. Он терпеть не мог, когда люди делали скоропалительные выводы.

Пора пойти посмотреть, как наши бесстрашные бойцы вспотеют от ужаса, подумал он со зловещей улыбкой.

– Значит, в стали высокий процент примесей, – повторила О'Кейси. – И что?

– Дело не просто в том, что процент высокий, – сказал Добреску, сверяясь с планшетом. – Дело в том, какие это примеси.

– Я не знаю, что такое примеси, – сказал Тарг.

– Трудно объяснить, – нахмурилась Элеонора. – Тут надо привлекать знания из области молекулярной химии.

– Сейчас я объясню, – вмешался Роджер. – Тарг, ты же знаешь, что, когда вы в первый раз выплавляете руду, у вас получается «черное железо». Хрупкий такой металл, правильно?

– Да, – согласился Т'Кал Влан. – Это те наконечники, что дали племени Корда, и они так легко сломались.

– Его надо переплавить, – вставил Корд. Старый шаман сидел позади Роджера, как полагалось, но вытянулся на подушках, оберегая израненные ноги. – При очень большом жаре. Это трудно и дорого, вот почему черное железо дешевле.

– Именно так, – продолжил Роджер. – Затем, когда вы нагреваете его в тигле, «при очень большом жаре», как сказал Корд, вы получаете металл серого цвета, с которым очень легко работать.

– Железо, – сказал Тарг. – И что?

– Это то, что мы называем «ковкое железо», и это, по сути дела, почти чистое железо. Железо – как элемент… А черное железо – это железо, смешанное с углеродом. Углерод – это то, из чего состоит древесный уголь.

– А сталь? – спросил Т'Кал Влан. – И почему мне кажется, что нам тут очень не хватает железных дел мастера?

– Потом кто-нибудь объяснит еще раз, – сказал Роджер, засмеявшись. – Суть в том, что железо – чистый элемент. Это более-менее понятно?

– Я слышу слова, – ответил Тарг, – но я не знаю, что они означают.

– Это трудно объяснить по-настоящему, не научив вас сперва основам химии, – сказал Добреску. – Так что вам большей частью придется просто верить нам на слово, и я не уверен, многое ли вы сможете потом использовать.

– Суть дела в том, что сталь – это тоже железо с углеродом, – сказал Роджер. – Но с меньшим количеством углерода и прогретое до гораздо более высокой температуры.

– Пока что все, что ты сказал, хорошо известно нашим кузнецам, – сказал Тарг, совершенно по-человечески пожав плечами. – И все же одни только жар и закаливание не дают «струящейся стали». Даже в изгнании наши кузнецы ковали оружие, намного превосходящее оружие других городов, но никогда – «струящуюся сталь» Войтана.

– Конечно, сталь – это сложно, – согласился Роджер. – Особенно «струящаяся сталь» – мы называем ее «дамасской сталью». Мы – ну, в смысле, я очень удивился, что она у вас есть и такого превосходного качества. Это необычно при вашем уровне технологии.

– Я думаю, это объясняется необходимостью промышленного производства помп и насосов, – вставила О'Кейси. – Здесь достаточно высокая и сложная технология, связанная с насосами. Когда это распространится на соседние отрасли, жди промышленной революции. Жаль, что они не продвинулись еще чуть-чуть. Я бы ввела паровой двигатель.