– Чё лопам? – спросил он.

– Какое-то горячее дерьмо, – сказал Андраш, взял кувшин пива и опрокинул в рот. – Я не знаю, что они сюда понапихали, но оно горячее, горячее, горячее, горячее!

– Вась-вась. – Поэртена сполз с бочки и направился к бару.

– Я договорился с хозяином, – сказал вдогонку Коберда. – Он всех нас кормит бесплатно за один фонарик.

– Айя! – Незнакомая скользкая тварь схватилась за голову. – Что я слышу! Схожу узнаю, нельзя ли и меня включить в вашу сделку.

Денат рассмеялся, взял со стола кувшин, взболтал, отпил глоток и поморщился.

– Пах! Моча дерьмаков!

– Уж получше, чем тот отвар из гнилой требухи, который вы считаете пивом, – радостно оскалил зубы гранатометчик Эллерс, откусил кусок мяса и запил. – Тут хотя бы ячмень чувствуется.

– Эй-эй, – запротестовал Кранла, третий из племянников Корда, – мы всего-то хотим, чтобы у напитка был вкус.

– Вкус, ага, – согласился Эллерс. – Значит, вы для вкуса скипидар добавляете?

Вернулся Поэртена, поставил большое блюдо на столешницу, сделанную из толстой цельной доски черного цвета. Люди расселись с торца длинного стола, рядом устроились племянники Корда и тут же принялись таскать с тарелки кусочки горячего мяса. Гарниром служили ломтики фруктов и нарезанные корнеплоды, нечто среднее между сладким и обычным картофелем. Земляне такое еще не пробовали.

– Пахнет хорошо. Перуц, – отметил Денат, отправляя в рот кусочек щедро приправленного мяса.

Закрыл рот – и тут же разинул с утробным звуком, не в силах вдохнуть. Поспешно схватился за кувшин с пивом, сделал огромный глоток и резко выдохнул.

– Х-хэ! Айя! Я понял: это не такое уж гадкое пиво, – прохрипел он.

– Где вы, Коберда? – спросила Косутич по коммуникатору.

– Отделение заканчивает обедать, сержант-майор, – доложил сержант, складывая карты на стол и оглядываясь.

Морпехи давно разбрелись по соседним столам. Жара усилилась, и многие мардуканцы ушли в поисках прохлады. Впрочем, под навесом было не так уж плохо: всего сорок три градуса по Цельсию.

Поэртена начал партию в покер. Он, похоже, удачно сторговал старому мардуканскому торговцу парочку зажигалок и фонариков, и теперь старик пытался взять реванш… в игре, в которую прежде никогда не играл.

Коберда собрал карты и с отвращением заглянул в них. Поэртена обменял ему несколько имперских кредиток на местное серебро и медяшки. И по-хорошему, их бы следовало оставить в кармане.

– Пас.

Поэртена посмотрел поверх карт на старого мардуканца. Торговец посматривал то в карты, то на банк.

– Повышаю, – решил он наконец. Подумал и бросил в банк купленный фонарик. – Он точно дороже, чем вся эта куча.

– Лады, – улыбнулся Поэртена. – Или жратва на двенадцать рыл.

– Айя! Не напоминай мне, – взвыл Пратол.

– Над кумекать, – сказал пинопец. – А Коберда слил.

– Ну… – протянул командир, гадая, на сколько удастся пинопцу развести прожженного ростовщика, – кто-то же должен.

Поэртена еще раз поглядел в карты и покачал головой:

– Пас.

– Мне нравится эта игра, – захрюкал торговец и потянул все четыре руки к банку.

– Лад-те, язви-т, – приговаривал Поэртена, тасуя карты. – Погодь еще.

– Ха! – воскликнул вдруг Тратан. Парню хватило здравого смысла соскочить прежде, чем его оставили без ножа и копья, – ничего другого у него все равно не было. – Гляньте-ка на тех дерьмаковских девочек.

Под навес вступили пять мардуканцев, вооруженных мечами, причем мечи они держали не в ножнах, а наголо. Мечи были длинные, прямые и тяжелые. Любой землянин посчитал бы этот меч двуручным.

В отличие от виденных прежде стражников эти были полностью защищены глухими добротными кожаными доспехами с утолщенными наплечниками и нагрудником. Судя по всему, они охраняли одну-единственную безоружную скользкую тварь, державшуюся между ними. На шее у безоружного болтался на толстом шнурке небольшой кожаный кошель. Впрочем, и шнурку скользкая тварь не слишком доверяла, поскольку держалась за кошель обеими истинными руками.

– Кто такий? – спросил Поэртена и взял карты с раздачи. Он был очень, очень, очень спокоен.

– Стражи драгоценных камней, – ответил Пратол, сбрасывая две.

– Девочки, – повторил Тратан. – Они так думают: если носишь шитую шкурку, ты бессмертен.

– А я бы не возражал против такой шкурки. – Коберда один за другим поднимал пивные кувшины и встряхивал, в надежде найти такой, где еще что-нибудь осталось. – Если бы у Тальберт были такие доспехи, она бы сейчас была с нами.

– Угу, – согласился Поэртена, взяв две карты после сброса.

Игроков осталось всего трое, а для хорошего покера это маловато. Правда, Денат еще держался. Он продал Пратолу пару неплохих камешков за несколько серебряных монет. Сейчас эти монеты стояли на кону. Поэртена внимательно наблюдал за ним. Парень проверил, что ему пришло, и с отвращением бросил карты на стол:

– Пас.

Поэртена безрадостно заглянул в свои карты. Дуракам, однако, везет.

– Повышаю, – сказал он, щелчком отправив в банк маленький лазурит, прекрасный ярко-синий камушек с тонкими прожилками.

– Хм-м… – Пратол высыпал горстку серебра и добавил к ней такой же камешек, но побольше, овальный и отшлифованный. – Отвечаю и поднимаю.

Поэртена прищурился на эту кучку, выкатил небольшой рубин.

– Ну тож отвеча. И повышаю.

Пратол подозрительно наклонил голову набок, затем достал крохотный сапфир и аккуратно положил сверкающую искорку синего огня на вершину общей кучки. Оба камешка были примерно одного качества, темноватые, но прозрачные. Драгоценные камни считались главным богатством этого региона, и сверкание в центре стола было лучшим тому доказательством.

Поэртена достал сапфир и рубин, положил их рядышком. Затем оценивающе прищурился на общую кучку.

– Слышь, банчок-то легковат, – сказал он.

– Ладно. – Пратол бросил на стол несколько кусочков серебра и цитрин. – Теперь нормально.

– Открываемся, – сказал Поэртена. – Четыре семерки.

– Дерьмо! – Торговец шлепнул картами о столешницу. – Мне все равно нравится эта игра.

– Я выхожу, – сказал Денат. – Мое оружие мне еще пригодится.

– Почему же, юный дикарь? – раздался за спиной незнакомый голос. – Я буду счастлив продать тебе новое.

Земляне оглянулись и как ужаленные повскакали с мест. Незаметно для них к столу подошли Косутич и мардуканский торговец, с которым она осталась поболтать. Сейчас оба наслаждались произведенным впечатлением. Коберда неловко откашлялся:

– Сержант-майор, мы только… мы всего…

– Накапливали энергию перед будущим походом? – понимающе спросила Косутич. – Расслабься, Коберда, ты сейчас весь потом изойдешь. Просто всегда держите одного человека на часах – и все дела. Мы пока еще не дома. Ясно?

– Так точно, сержант-майор! – рявкнул он. Тут он заметил странный предмет, который Косутич несла на плече, и глаза его полезли на лоб. – Это то, что я думаю? – обалдело спросил он.

– Ага. – Косутич вскинула меч повыше. Серый пасмурный свет немного приглушал серебряные и черные разводы, но с первого взгляда было ясно, что клинок – настоящее чудо. – Он мне чертовски нравится, но взяла я его для принца. Его делали для королевского сына, так что человеку он по руке.

– Понимаю, – кивнул Коберда. – А как насчет другого оружия?

– Увы, – ответил торговец-калека, взмахнув своим крюком, – это плохое место, если ищете много оружия и доспехов. Сюда отовсюду привозят редкости, чаще из Т'Кунзи, а иной раз даже древние вещи из Войтана, такие как этот меч.

– Народ, знакомьтесь, это Т'Лин Тарг. Раньше был воином, но потерял руку и теперь продает мечи.

– И копья, и ножи. Любые вещи, у которых есть что заточить. Обычно я продаю их охранникам торговцев драгоценными камнями да случайным отрядам наемников, – сказал Т'Лин, потирая пальцами заостренный рог с бронзовым навершием. – Иногда стражникам Великих Домов. В городе есть вольные торговцы камушками, а есть торговцы Домов. И правду сказать, – добавил он, – вольным торговцам иной раз туго приходится.

– Пах! – воскликнул Пратол, отрываясь от изучения покерной колоды.

Ему действительно пришлась по сердцу новая игра. Мардуканцы обычно играли в бабки, но покер оказался интереснее, он требовал умения не только играть, но и торговаться, а многое решала чистая удача. Замечательная игра!

– В Великих Домах живут одни ублюдки, – продолжил ростовщик. – Они выжимают нас досуха, а потом присылают своих громил, и те разносят наши дома и лавки, чтобы заставить нас уйти из города.

– Все знают, это случается куда чаще, чем можно стерпеть, – грустно подтвердил Т'Лин. – Это бич нашего города.

И, словно точка в последней фразе, над площадью разнесся металлический звон. На дальнем краю ее схлестнулись две группы: отряд стражников соседнего Великого Дома и пятеро посторонних. Численный перевес был на стороне стражников, но им никак не удавалось его использовать. Пятерка, вторгшаяся на чужую территорию, была им явно не по зубам. Особенно выделялись двое, владевшие, кроме основного оружия, еще и короткими мечами. Оба держали их вспомогательной рукой и использовали главным образом для парирования ударов. Косутич даже удивилась, почему бы вместо этого им не взять небольшой круглый щит.

Поскольку местные стражники упорно нападали на более опытных чужаков только один на один, как требовала мардуканская традиция, они, несмотря на численное преимущество, несли катастрофические потери.

Косутич обратила внимание, что местные приемы обращения с копьем напоминают скорее штыковые удары. Во всяком случае, при парировании и обычной атаке движения примерно совпадали. Правда, у мардуканцев широко применялись и другие фехтовальные приемы, которые рядовые бойцы не изучают. Фехтовать винтовкой с примкнутым штыком не слишком удобно. Касания в этой драке случались довольно редко, но уж если случались, кровь из глубоких и широких ран текла в три ручья.

И все же смертельными, несмотря на серьезность, эти ранения не были. Получив такое, стражник просто отступал в сторону, и на его место заступал следующий.

Похоже, что чужим бойцам здесь нет равных, но когда уже не осталось сомнений, что стражники Дома проигрывают вчистую, главные ворота распахнулись, и оттуда вышла группа в тяжелых доспехах.

– Ага! – воскликнул Т'Лин. – Будет что посмотреть. Чужаки – они из Криты, элитные бойцы, к ним набирают лучших из лучших. Они пришли сюда поглядеть, что за новых охранников завел себе Н'Джаа. Вот они своего и добились. Н'Джаа тоже брал лучших из лучших. Говорят, в городе они и правда лучшие.

– Так «правда» или «говорят»? – уточнила Косутич.

– Пожалуй, правда, – фыркнул торговец оружием. – Только это ничего не говорит. Местные мальчики-бугайчики только для горожан страшны. У них всей работы – долги выбивать да налоги для Дома Тан.

Два отряда сблизились, рассредоточились, и началась битва. Новоприбывшие действительно знали свое дело, а тяжелая броня обеспечивала им лучшую защиту, поэтому длилась схватка яростно и недолго. Когда две схлестнувшиеся волны откатились друг от друга, на земле осталось по двое бойцов с каждой стороны, мертвые или очень тяжело раненные. Уцелевшие критские бойцы обратились в бегство, осыпаемые криками и насмешками противников.

– Вот! Видела? – воскликнул Т'Лин. – Какой рипост К'Катал из второй позиции сделал, а!

– Подожди, я не понимаю, что ты говоришь, – ответила Косутич и коснулась височной кости, чтобы включить зуммер. Без его помощи перевести на стандартный английский не получалось. – Что ты называешь второй позицией?

– Удар наносится снизу, из такого положения, – показал Т'Лин нижней рукой. – Великолепный выпад! Только один раз я такой видел, в Па'алоте. Очень трудно его выполнить, ноги должны быть расположены только так и не иначе. Но если сумеешь отработать, отразить его почти невозможно.

Он изобразил комбинацию и сморщился, поскольку резкое движение отозвалось в культе резкой болью.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Коберда. – Я хочу сказать, ты тоже служил стражником?

– Да, – сказал Т'Лин, и оживленность, делавшая его объяснения такими яркими, в одно мгновение угасла. – Но очень недолго. Дни сражений для меня окончены.

– Он из Войтана, – тихо пояснила Косутич.

– Я был подмастерьем оружейного мастера, – начал рассказ старый торговец. – Вместе с караваном я добирался в Т'ан К'тасс. И тут пришла весть, что кранолта спустились с гор и захватили все дальние города. Мы потеряли С'Ленну, сверкающий город лазури и меди. Мы потеряли прекрасный Х'нар, пожалуй, самый красивый город из всех, что я видел в своих скитаниях. Мы потеряли все города, выросшие вместе с далеким Войтаном. Но Войтан держался. Мы узнавали вести от тех немногих, кто ухитрился торговать с кранолта, не потеряв свои рога. Варвары раз за разом атаковали город, но стены Войтана высоки, а склады ломились от припасов. К тому же горожане, вопреки войне, сумели наладить торговлю с дальними городами.

Т'ан К'тасс знал цену Войтану. Никто и нигде не умел делать такое оружие, какое ковали в Стальной гильдии Войтана. Никто больше не знал секретов «струящейся стали». В окрестностях Войтана добывали множество металлов, без которых не могли обходиться ни Т'ан К'тасс, ни другие южные города. Совет Т'ан К'тасса воззвал к другим городам и предложил оказать помощь Войтану и послать войска против кранолта. Но такое не делалось никогда. А другие города не увидели в том пользы для себя. Они, ничем не лучше кранолта, видели лишь богатство Войтана и смеялись над гибелью прекрасной земли.

На лице старика отражалась горечь. Он говорил тихо – словно вглядываясь сквозь годы.

– И король Па'алота, и этот вонючий Ку'Нкок – они оба отреклись от нас. Тогда Дом Ксийя еще не возвысился до королевского. Должен признаться, Ксийя тогда говорил в нашу пользу. Во всяком случае, мне так сказали. Я был среди тех, кого Т'ан К'тасс прислал просить помощи у короля Па'алота. Нам ответили, что каждое государство должно само справляться с несчастьями, и лишь от него самого зависит, выжить ему или умереть. Нас спросили: а что такого получили мы от Войтана, что должны теперь рисковать своими деньгами и ценностями? У меня не было ответа на этот вопрос… Он печально сложил вторые руки.

– Я не мог ответить за моих владык. И тогда Т'ан К'тасс послал войска один. Мы встретились с кранолта в горах Дантара. – Он снова мягко хлопнул вторыми руками. – И потерпели поражение. Их было слишком много – как звезд в небе, как деревьев в лесу. И они все были свирепы, как они были свирепы!

– Мы сражались весь день и еще один день, но не могли одержать победу. И вот мы не могли больше сражаться и отступили, сохраняя ряды. Но кранолта преследовали нас до самого Т'ан К'тасса. Они следовали за нами по пятам, куда бы мы ни шли.

– И захватили и тот город тоже, – угрюмо заключила Косутич. – И еще два по соседству. И это последние известия о Войтане. Других никто уже не слышал.

– Нас осталось совсем мало, – грустно сказал Т'Лин. – Главы Дома Т'ан сумели бежать, сохранив свои силы. Им удалось вывезти из Т'ан К'тасса большой груз специй. Теперь они преуспевают, открыли банковский бизнес. Мы иногда разговариваем. Есть и еще люди из Войтана, такие как я. Но нас мало. Очень мало. Совсем мало. – Мардуканец покачал головой. – Несколько человек.

– А как давно это было? – спросил Коберда.

– Я был молод, – ответил Т'Лин. – Давно. Очень давно.

– Здесь нет времен года, – пояснила Косутич, пожимая плечами. – Солнца не видно. У них не принято вести счет времени, как это делаем мы. Можно только гадать, сколько им лет.

– Подождите секундочку, – сообразила Босум. – Ведь это то самое место, куда мы собираемся идти!

– Молодец, – с мрачной улыбкой сказала Косутич. – Угадала. Именно туда нам и надо топать. Прямиком через этих… кра…

– Кранолта, – услужливо подсказал Поэртена.

– Угу. Именно этих ублюдков, – рассмеялась Косутич. – Так что получше следи за своим плазмометом, боец. Мой тебе совет.

– Поняла, – отреагировала капрал, недавно поступившая в роту. – Без проблем.

ГЛАВА 29

Роджер неторопливо взмахнул клинком, пытаясь припомнить мускульные ощущения.

– Что это? – спросил Корд.

Шаман понемногу учил принца полузабытым уже с юности приемам обращения с мечом, но это движение было ему совершенно незнакомо.

– Когда я учился в школе, я целый семестр занимался боевым искусством, которое называется кендо, – ответил Роджер, сосредоточенно хмурясь. Он чувствовал, что ставит ноги неправильно. – Не могу вспомнить, как я делал это упражнение.

Он попытался исправить положение конечностей, но снова ошибся и в раздражении мысленно зарычал. Ему казалось, что призраки Роджера Третьего и его многочисленных потомков, помешанных на истории, издевательски ржут сейчас над его усилиями. В свое время он зубами и ногтями выгрызал себе право не посещать тренировки. В качестве официальной причины он указывал, что кендо отвлекает его от других занятий, но на самом деле – и он постарался довести это до сведения матери – он просто не желал подчиняться их дурацким традициям. Это был его маленький триумф, один из немногих, и он бережно хранил память о нем, особенно драгоценную с тех пор, как мать сдалась и махнула на него рукой.

Конечно, все это было давно, а сейчас ситуация в корне изменилась.

Корд присмотрелся к позиции принца. То, что у мардуканцев было четыре руки, автоматически означало, что не только конструкция оружия, но и многие приемы обращения с ним существенно различались. Но, несмотря на различия в деталях и незавершенность приема, который пытался вспомнить Роджер, Корд безошибочно распознал технику, значительно более совершенную, чем та, с которой он был знаком.

Они занимались упражнениями с мечом, добытым Евой Косутич, уже два дня. Отряд тем временем отдыхал, а командиры дожидались появления новой информации. Порой в зал заходил Панэ, понаблюдать за работой Корда и подсказать что-нибудь полезное. Старая скользкая тварь стала для принца чем-то много большим, нежели инструктором по фехтованию. Возможно, именно в таком наставнике принц и нуждался всю свою жизнь.

– Дело всегда в равновесии, юный принц, – сказал мардуканец, обходя вокруг Роджера, выполняющего ката. – Ты опять потерял центр тяжести.

Роджер замер, шаман присмотрелся к положению его ног, хрюкнул и концом копья чуть пододвинул одну ступню.

– Попробуй так, – скомандовал он.

Роджер шагнул вперед в начальном движении ката и расплылся в улыбке.

– У тебя опять получилось, старый колдун.

– Ты должен научиться держать равновесие, – сказал мардуканец, клацнув зубами. – Если нет равновесия, все становится труднее. Если равновесие есть, не обязательно все станет легко. Но будет легче, чем без него.

Он оглянулся – в зал вошел рядовой Крафт. Тренировочный зал был расположен довольно далеко от гостевых покоев, и у входа дежурило отделение морпехов. Стрелок побарабанил пальцами по своему шлему в знак того, что получил сообщение.

– Капитан Панэ хотел бы с вами встретиться, ваше высочество. Когда вам будет удобно и как можно раньше.

Роджер, недовольный тем, что ему помешали, открыл рот, чтобы ответить сердитой колкостью. Мардуканец положил руку ему на плечо, и рот сам собой закрылся.

– Мы придем немедля, – сказал мардуканец. – Будь добр, передай капитану наилучшие пожелания от принца.

Крафт кивнул и ретировался. Когда дверь за ним закрылась, Корд разразился хрюкающим смехом.

– Центр тяжести, юный принц, помни о нем. Мудрый монарх всегда слушает своих генералов – в делах войны, своих министров – в делах государства и своих подданных – в делах людей.

– Ха! – изумился Роджер. – Откуда ты это выкопал?

– Так писал мудрец К'ланда, – пожав плечами, пояснил варвар.

– Слушай, какого дьявола ты вернулся в свои джунгли? – спросил Роджер, вытаскивая платок, чтобы стереть с лица следы напряженной работы.

Он недавно обнаружил, что шаман начитан не хуже любого из мудрецов и ученых, живших в Ку'Нкоке. И именно поэтому – не в последнюю очередь – Ксийя Кан с таким вниманием выслушивал все заявления дикарского шамана. Уж кем-кем, а тупым варваром Корда явно не считали.

– У меня были обязанности и долг перед племенем, – ответил он, складывая ложные руки в мардуканское «пожатие плечами». – Племени требовался шаман. А я – шаман.

– Надеюсь, Телтан оправдает твое доверие.

Роджер встряхнул платком, удалив почти всю собранную на него грязь. Платок – а вернее, «вытиралка» из стандартного морпеховского снаряжения – легко удалял грязь, раскраску и грим практически с любой поверхности и так же легко очищался для повторного использования. К несчастью, рано или поздно «вытиралки» изнашивались. Вскоре землянам придется искать для них замену, а это будет не просто. Купаться у мардуканцев не принято. Им это и ни к чему, слизистое покрытие не нуждается ни в шампуне, ни в мыле. Здесь водились какие-то чистящие средства для оружия и снаряжения, но очень резкие. Вероятно, попытка принять с их помощью ванну окажется весьма… памятной. Роджер подозревал, что с тем же успехом можно вымыться средством для чистки кафеля.

Были и другие сходные проблемы. Чудовищная жара в сочетании с такой же чудовищной влажностью начала выводить из строя оборудование. У нескольких пехотинцев уже отказали шлемы, двум плазмометам Поэртена, поколдовав, все же вынес смертный приговор… А ведь чем дальше, тем хуже. Роджер порой гадал: во что они превратятся в конце пути? Будут одеваться в шкуры и размахивать мечами, пусть даже и такими, как тот, который он сейчас бережно вкладывает в ножны? Эти мысли становились особенно неприятными, когда он вспоминал, что конечной целью их долгого похода будет укрепленный космопорт.

– Каждый из нас должен встречать испытание лицом к лицу, – сказал Корд.

Роджер внезапно понял, что шаман отвечает, казалось бы, на его реплику по поводу Телтана, но имеет в виду нечто большее – словно он умудрился прочитать мысли своего ази.

– Жизнь каждого человека состоит из испытаний. Мы побеждаем в них или склоняемся перед ними, – мягко произнес шаман. – Так о нас судят.

Офицеры и сержанты расположились на подушках, разбросанных по полу в отведенной под штабное помещение комнате. Они собрались вместе впервые с того дня, когда брошенные катера затерялись в пустыне. Роджер с молчаливой насмешкой думал, что могла бы натворить в этой комнате одна-единственная граната. Впрочем, все гранаты в этом полушарии находились в руках морских пехотинцев, которые на данный момент целиком и полностью подчинялись непосредственным начальникам и вышестоящим командирам. Во всяком случае, до капитана Панэ включительно.

Капитан, кстати, вытянувшись, как на параде, стоял у дальней стенки. Последний из запоздавших, лейтенант Ясько, занял свое место. Панэ подождал еще немного, чтобы все успели включить свои планшеты, и неторопливо откашлялся.

– Лейтенант Гулия и сержант Джулиан провели обработку данных, полученных с помощью подслушивающих устройств, и готовы доложить нам, с чем мы здесь столкнулись. По предложению лейтенанта Гулии информацию представит сержант Джулиан. Прошу.

Как ни старался Джулиан забиться поглубже в угол, чтобы остаться незамеченным, пришлось ему подниматься на ноги и топать к условной трибуне, предоставленной командиром. Обычно неукротимый и жизнерадостный, Джулиан сейчас выглядел несчастным и больным. Он окинул аудиторию взглядом, откинул крышку планшета, нажал кнопку.

– Леди и джентльмены, – начал он, поглядывая на Корда, пристроившегося за спиной принца Роджера, – наш доклад основан на нескольких источниках помимо «жучков», но все источники, независимо друг от друга, приводят нас к единому ясному выводу: мы угодили в сущее змеиное гнездо. В городе существует несколько партий, или фракций, преследующих те или иные, зачастую пересекающиеся цели. Не думаю, что хотя бы один из местных жителей, включая короля, имеет представление о том, какое дикое количество заговоров и контрзаговоров здесь понакручено. Нас из них должен интересовать только один – тот, что касается проблемы с лесорубами. Почему все-таки лесорубы, несмотря на угрозы со стороны племени Корда, продолжают нарушать договор.

Он вопросительно посмотрел на лейтенанта, но Гулия просто кивнул и махнул рукой: продолжай, мол.

– Так получилось, – вздохнув, сказал Джулиан, – что лейтенант и я видим ясную возможность обернуть ситуацию в нашу пользу. Вот что следует сделать…

– Вы не могли бы объяснить мне все это еще раз? – осторожно попросил король.

Пробиться сквозь протокол, чтобы устроить аудиенцию, тем более срочную, оказалось нелегким делом. В конечном счете список участников, допущенных к Ксийя Кану, выглядел так: Роджер, О'Кейси, Панэ, Х'Налл Грак, начальник королевской гвардии (и единственный человек в зале, открыто носивший оружие), и сержант Джулиан. Последнему отдали предпочтение перед лейтенантом разведки по настоянию самого Гулии, поскольку именно Джулиан придумал, как выкрутиться из сложившегося положения.

– Вы попали в то, что у меня на родине называют роктуа, ваше величество. – Джулиан пытался найти новые слова для объяснения. – Это такая сложно приготовленная и довольно противная еда с очень сильным неприятным запахом. Три Великих Дома организовали против вас хитрый заговор. Они через посредников посылают в джунгли лесорубов и охотников нарушать договор с Нашим Народом. Кроме того, они подменили качественные товары в двух последних поставках на негодные, хорошо зная, что Народ придет в ярость. Одновременно они противостоят вашим требованиям усилить защиту города, поскольку собираются захватить в нем власть с помощью отряда кранолта.

– Вот этого, боюсь, я совершенно не понимаю, – признался король. – Даже Си'Ртена не может быть настолько глуп, чтобы верить, что они смогут удержать кранолта под контролем после того, как те ворвутся в город. Или все-таки может?

– Говоря по-простому, – вмешалась О'Кейси, – именно так они и думают. Отряд кранолта, который они наняли для этих целей, не очень велик, всего несколько сотен человек, и большей частью все они будут сражаться с Нашим Народом, то есть за стенами города. Правда, им обещали отдать часть города на разграбление, в частности тот рынок, где находятся лавки и магазины вольных торговцев. Заговорщики уверены, что сумеют удержать грабежи в границах рынка и окружающих малых Домов. Возможно, пострадают и один-два Великих Дома, не участвующих в заговоре. Впрочем, в конечном счете заговорщики от этого только выиграют.

– Они обезумели! – прорычал Грак. Старый, весь покрытый шрамами солдат был в бешенстве. – Если кранолта оставят здесь хоть пару камней, стоящих один на другом, так лишь для того только, чтобы остальным племенам клана было чем поразвлечься.

– Вообще-то и да… и нет, – сказал Джулиан. – Мы выяснили некоторые принципиально новые данные относительно кранолта. Судя по всему, Войтан все-таки пал, но в процессе завоеваний численность кранолта резко уменьшилась. Клан стал сравнительно небольшим и с момента падения Войтана, кажется, вошел в период застоя. – Сержант-разведчик пожал плечами. – Впрочем, даже с учетом всего сказанного соотношение сил следует признать… неблагоприятным для нас.

Грак перевел компьютерную речь в привычные для себя слова и захрюкал:

– Неблагоприятным. Хорошо сказал. Но чем, по их мнению, будем все это время заняты мы, а? В то самое время, когда они планируют впустить кранолта в городские ворота?

– Они полагают, генерал, – заговорил Панэ, – что в это время почти все вы будете уже мертвы. Королевская гвардия обязана защищать город, следовательно, вам придется сражаться с Нашим Народом. А потом налетит кранолта, перебьет выживших с обеих сторон, уничтожит конкурирующие малые Дома и ограбит вольных торговцев. А король, прежде пользовавшийся поддержкой всех этих сил, лишится и этой поддержки, и всей своей гвардии. Может быть, ему и удастся удержать свой замок, но, скорее всего, он станет жертвой уцелевших гвардейцев.

– Как приятно все это слышать, – спокойно сказал король. – Мне было бы еще приятнее услышать, откуда вам все это известно.

Земляне заранее обсудили между собой, как отвечать на этот неудобный вопрос, который неминуемо должен был прозвучать на аудиенции, и удовлетворившего всех ответа так и не нашли. Панэ поначалу настаивал даже на том, чтобы избегать всех деталей, которые могли бы навести аборигенов на мысли о возможностях разведки чужаков, а тем более – подсказать, как можно ее обмануть. Самым скользким был напрашивающийся вывод: если они так удачно шпионили за Великими Домами, король наверняка задумается, а не шпионят ли они и за ним самим…

Конец спору положила О'Кейси при поддержке Евы Косутич. По имперским стандартам Ку'Нкок и его монарх были примитивными, но отказывать на этом основании Ксийя Кану в прозорливости было непозволительной глупостью. Независимо от того, что они ему скажут, он все равно заподозрит, что они шпионят и за ним тоже, а значит, бессмысленно скрывать этот очевидный факт. С другой стороны, они нуждались в доверии короля, а потому следовало доказать ему, что собранная ими информация, казалось бы совершенно недоступная для пришельцев, абсолютно надежна.

Джулиан посмотрел Ксийя Кану прямо в глаза.

– Ваше величество, – сказал он, – мы узнали все это с помощью средств, которые называем «техническими».

Король вслушался в перевод, старательно воспроизведенный зуммером сержанта, и возмущенно заворчал:

– «Посредством помпы»?! Что это значит, во имя Девяти залов Кратчу?!

– Боюсь, наш переводчик не справился с объяснением, о король, – заговорил Роджер.

Слыша непривычные вежливые интонации в голосе принца, Панэ невольно улыбнулся.

– Видишь ли, ваши ирригационные системы и помпы нуждаются в обслуживании умелыми механиками. Поэтому устройство, которое переводит наши слова, выбрало этот термин, чтобы обозначить нечто такое, что тоже требует умелых специалистов, которых приходится долго обучать. Со всем уважением к тебе, о король, должен заметить: ты ведь видел наши мультиножи и другие вещи. Могут ли твои ремесленники скопировать их? Или хотя бы объяснить, как они работают?

– Нет.

Признание не доставило королю никакого удовольствия, но он ответил без колебаний.