Глава 9

Капитан Брентуорт с глубоким удовлетворением осмотрел просторную рубку Тяжелый крейсер «Джейсон Альварес», самый мощный корабль, когда-либо построенный в системе Ельцина – по крайней мере до тех пор, пока в следующем месяце не введут в строй линейные крейсера «Курвуазье» и «Янаков», – был гордостью флота Грейсона. А Брентуорт был капитаном «Альвареса», и корабль под его командой уже успел отличиться. О пиратах, некогда наводнявших этот район, почти забыли, потому что местные мантикорские подразделения и быстро растущие эскадры Грейсона их практически уничтожили У «Альвареса» и его капитана были на счету два самостоятельных разгрома противника и четыре совместные операции. Добыча в последние месяцы попадалась все реже, но капитану теперешнее скучное назначение даже нравилось. Дежурство по охране гиперграницы звезды Ельцина трудно назвать увлекательным, но его люди нуждаются в отдыхе после изнурительной охоты на пиратов. Правда, с улыбкой подумал Брентуорт, он не хотел бы, чтобы ребята слишком расслабились.

Через шесть часов ожидалось прибытие очередного конвоя из Мантикоры; он должен появится в обычном пространстве в пределах досягаемости радаров «Альвареса», но Брентуорт со старпомом команду не предупредили. Было интересно посмотреть, как быстро его люди засекут прибытие конвоя… и как быстро они окажутся на боевых постах, ведь опознать конвой удастся не сразу. И тут…

– Неопознанный след выхода из гиперпространства на расстоянии трех с половиной световых минут, сэр!

– Сопровождать их! – бросил Брентуорт и оглянулся на старпома. – Боевые расчеты, мистер Хардести!

– Есть, сэр!

Монотонно завыли сигналы тревоги, а Брентуорт, развернув свое кресло, хмуро посмотрел на дисплеи. Слишком рано для конвоя, если это действительно конвой. С другой стороны, такое совпадение с расчетным временем прибытия судов казалось невероятным.

Капитан почесал кончик носа и обернулся к тактику. Лейтенант Бордо внимательно вглядывался в картинку на экране. Должно было пройти какое-то время, прежде чем датчики скорости засекут что-то на этом расстоянии, но за то время, пока Брентуорт наблюдал за лейтенантом, успели высветиться показания гравитационных приборов.

– Это одиночный объект, сэр, – доложил Бордо, не отрывая взгляд от экрана. – Похож на транспортное судно. Расстояние шесть-три-точка-один-шесть миллиона километров. Курс ноль-ноль-три на один-пять-девять. Ускорение два-четыре-ноль g. Текущая скорость точка-ноль-четыре-восемь световой.

Брентуорт хотел кивнуть, но затем резко выпрямился. Этот курс совпадал с направлением на Грейсон, но скорость была абсолютно неправдоподобной. Чтобы иметь такую скорость на выходе транспорт должен был развить шестьдесят процентов световой в гипере. Торговое судно, с его слабыми защитными и противорадиационными полями, просто не способно было развить подобную скорость, а физическая перегрузка от такого высокоскоростного перехода погубила бы весь экипаж. И вообще, его ускорение было на пределе возможностей компенсаторов инерции торгового судна!

Ни один торговый шкипер не стал бы так маневрировать, даже если бы по физическим параметрам мог себе это позволить. В животе у капитана Брентуорта образовался лед. Они ожидали три торговых судна в сопровождении пары эсминцев, но «Альварес» видел только один импеллерный след. Да еще с таким ускорением…

– Астрогатор, курс на перехват! Связь, выход на немедленный контакт с центральным штабом!

Он едва заметил ответы офицеров. Жестом подозвал Хардести. Лицо старпома было таким же озабоченным, как и его собственное. Брентуорт из всех сил пытался говорить спокойно.

– Кто еще рядом, Джек? Кто-нибудь есть ближе к ним, чем мы?

– Нет, сэр, – тихо сказал Хардести.

Брентуорт поджал губы. В данный момент «Альварес» находился в состоянии покоя относительно звезды Ельцина. Его корабль мог выжать ускорение вдвое большее, чем у неизвестного транспорта, но тот направлялся прочь от них на скорости больше четырнадцати тысяч километров в секунду и находился далеко за пределами досягаемости ракет…

– Куда он направляется, штурман? – быстро спросил капитан.

– Сэр, мы не сможем перехватить его вблизи орбиты Грейсона, если он будет поддерживать нынешнее ускорение, – ответил штурман. – При максимальном ускорении нам понадобится более восьмидесяти восьми минут, чтобы сравняться с ним в скорости.

Брентуорт стиснул ручки своего кресла и так резко вдохнул, что ноздри затрепетали. Этого он и боялся. Единственная надежда на перехват заключалась в том, что кто-то, находящийся ближе к Грейсону, имеет сходный вектор движения. Неизвестный грузовик несся так, как если бы его преследовали, но трудно было представить себе, что в системе нашелся бы кто-то, летящий в том же направлении и с подходящей скоростью.

– Все-таки идем за ним, – спокойно сказал капитан.

– Есть, сэр. Рулевой, право руля, курс – ноль-один-три.

– Есть, сэр. Курс ноль-один-три, право руля.

– Сэр, у меня сообщение с грузового судна!

– Выведи на главный экран.

– Есть, сэр.

На главном экране появилось лицо женщины, напряженное и мокрое от пота, голос звучал страшно.

– … дэй! Мэйдэй![10] Говорит мантикорское торговое судно «Королевство»! Меня атакуют неизвестные боевые корабли! Мой эскорт и два других грузовых корабля уже уничтожены! Повторяю, меня атакуют неизвестные бое…

– Капитан! У меня еще один след!

Доклад артиллерийского офицера прервал отчаянное послание женщины, и Брентуорт обернулся к экрану. На нем обозначился новый след двигателя, почти на хвосте у грузового корабля. Нет, там возникло два – три! – корабля, и капитан проглотил мучительный стон. Это были не торговые суда – судя по мощным линиям импеллерного следа, – и они мчались за грузовым кораблем с ускорением более пяти километров в секунду за секунду.

– … кто-нибудь… – умолял из динамиков голос мантикорского капитана.

Требовалось более трех минут, чтобы ее слова достигли «Альвареса». Они были переданы еще до того, как она увидела, что ее палачи следуют по пятам. Теперь эти слова раздавались в голове Брентуорта, как проклятье мертвеца. Он не отрываясь смотрел на характерные следы импеллерных двигателей ракет, выпущенных в сторону мантикорского корабля.

– Кто-нибудь, кто может нас слышать! Я – капитан Уборевич, «Королевство»! Меня атакуют! Повторяю, меня атакуют, мне нужна помощь! Кто-нибудь, кто может меня услышать, пожалуйста, ответьте!

Офицер связи «Альвареса» почти умоляюще смотрел на своего капитана, но Брентуорт молчал. Отвечать было бессмысленно, и каждый в капитанской рубке понимал это.

Точки реактивных снарядов мчались за грузовым кораблем с ускорением почти 90 000 g, и Брентуорт с болью видел, как они настигли свою жертву. Они слились с более широким следом двигателя грузового корабля… и «Королевство» исчезло из Вселенной.

– … ответьте! – Голос Уборевич все еще звучал в динамиках. – Кто-нибудь, пожалуйста, ответьте! Я прошу помо…

– Выключи, – проскрежетал Брентуорт.

Голос погибшей женщины оборвался на полуслове. Брентуорт смотрел на экран, наблюдая, как убийцы «Королевства» уходят по крутой дуге. Они должны были достичь гиперграницы и исчезнуть задолго до того, как он сможет приблизиться к ним на расстояние выстрела. Разочарование и ненависть горели в его глазах.

– Показания приборов, Анри? – спросил он мертвенно-спокойным голосом. Тактик сглотнул.

– Ничего хорошего, сэр. Это боевые корабли. Только они могут развивать такое ускорение и атаковать таким количеством ракет. Полагаю, это был легкий крейсер и еще пара эсминцев, вот и все, что я могу вам сказать.

– Проверь, чтобы все было записано. Может быть, разведка или мантикорцы лучше нас разберутся в показаниях.

– Есть, сэр.

Брентуорт молча смотрел на экран, пока тройка убийц не достигла границы и не исчезла. И откинулся назад, устало вздохнул, не в силах поверить в поражение.

– Идем тем же курсом, штурман, – устало сказал он. – Может быть, прежде чем они ее убили, она успела отстрелить спасательные модули.

Лейтенант-коммандер Мудхафер Бен-Фазаль зевнул и отпил глоточек кофе. Первая планета звезды G4, известной как Занзибар, блестящей точкой сияла далеко позади его ЛАКа[11], который медленно двигался вдоль границы внешнего пояса астероидов. Горячий кофе был для коммандера сокровищем, защитой от холодного одиночества, царившего внутри корабля. Молодой человек предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, едва ли не в любом другом месте, но с ним не советовались, когда подписывали приказ о его назначении.

Руководители Занзибарского Освободительного Фронта были изгнаны с родной земли, однако все еще осуществляли редкие поставки оружия своим приверженцам. Оно поступало из других систем, но те, кто помогал террористам, перед отправкой оружия предусмотрительно удаляли все опознавательные отметки. Народная Республика Хевен была единственным звездным государством, признавшим ЗОФ. Разведка была практически уверена, что НРХ далеко не ограничивается тем, что просто предоставляет убежище ветхому «флоту» террористов в портах Мендозы и Челси.

Но кто бы ни снабжал Освободительный Фронт деньгами и оружием, им следовало еще как-то доставлять военные грузы на Занзибар, и разведка догадывалась, что в качестве каналов переброски они используют обычных старателей. В системе Занзибара тьма-тьмущая астероидов, останавливать и обыскивать каждое потрепанное рабочее судно – нереально. Невозможно толком охранять и сами пояса, устало думал Бен-Фазаль. Район был попросту слишком обширным, чтобы ограниченные силы космофлота могли держать его под наблюдением; всегда оставался шанс, что кто-нибудь где-нибудь да просочится. Вот почему «Аль-Нассир» и направили сюда, лишив лейтенант-коммандера Бен-Фазаля его тяжким трудом заработанного отпуска.

Он рассмеялся и откинулся на спинку стула, сделав еще глоток кофе. «Аль-Нассир» был детской игрушкой в сравнении с настоящими боевыми кораблями, такими как дивизион мантикорских крейсеров, круживших на орбите Занзибара, но его вооружения за глаза хватило для любого из потрепанных кораблей «флота» ЗОФ. Смех постепенно сошел на нет. Да, хорошо бы грохнуть кого-нибудь из этих извергов, чьи бомбы и «освободительная борьба» убили и покалечили столько простых людей.

– Простите, капитан, но на пассивных сенсорах что-то есть.

Бен-Фазаль удивленно посмотрел на своего тактика, но тот пожал плечами.

– Ничего серьезного, сэр, просто небольшое радиоэхо. Возможно, обычный старательский радиомаяк, но если так – сигнал искажен до неузнаваемости.

– Откуда он пришел?

– Скопление два-семь-три, я думаю. Как я уже сказал, сигнал очень слабый.

– Ну что же, давайте посмотрим, – решил Бен-Фазаль. – Возьмите курс на два-семь-три, штурман.

– Есть, сэр.

Маленький ЛАК изменил курс и направился к источнику едва уловимого сигнала. Тактик нахмурился.

– Он и в самом деле искажен, сэр, – доложил он спустя минуту. – Если это маяк, то опознавательный код совершенно искажен. Ничего подобного я никогда не слышал. Он похож на…

Лейтенант-коммандер Бен-Фазаль так никогда и не узнал, на что был похож код неизвестного объекта. В поле зрения плавно вошел изящный смертоносный силуэт легкого крейсера, отделившийся от собранных в кучу астероидов, – так из придонных водорослей возникает акула. У коммандера осталось лишь одно мимолетное мгновение, чтобы понять, что сигнал был приманкой, на которую он и попался. Он даже не успел опознать почерк хевенитского крейсера, прежде чем он в щепки разнес его корабль.

– Они определенно перешли черту, коммодор.

Коммодор Сара Лонгтри в знак согласия с оценкой операциониста эскадры кивнула, надеясь, что выглядит спокойнее, чем чувствует себя на самом деле. Ее эскадра тяжелых крейсеров была мощным формированием, но не настолько, чтобы противостоять идущим на нее кораблям НРХ.

– Когда сблизимся на расстояние ракетного выстрела?

– Через двенадцать часов, не меньше, мэм, – ответил ей операционист. Он почесал нос и хмуро посмотрел на экран. – Но я не понимаю, почему они приближаются в нормальном пространстве. Они вывели из строя дюжину спутников слежения, но они же должны понимать, что мы успели полностью снять информацию. И они не придают значения остальным спутникам, которые продолжают наблюдение! Это делает произведенные разрушения абсолютно бессмысленными. Если они хотят ударить по нам, то логично было бы достичь, по крайней мере, гиперграницы, прежде чем выходить в нормальное пространство. Почему они позволяют нам наблюдать за их приближением с такой огромной дистанции?

– Не знаю, – призналась Лонгтри, – но, откровенно говоря, сейчас это беспокоит меня меньше всего. У вас уже есть данные идентификации?

– Наблюдение внешней границы еще уточняет данные, полученные с уцелевших платформ, мэм. Но уже ясно, что есть достаточно четкий след их передового отряда и там по меньшей мере два линейных крейсера.

– Замечательно.

Лонгтри еще глубже погрузилась в мягкую обивку командирского кресла и напрягла память, прокручивая последние события.

Операционист эскадры был прав: нападение развивалось странно. Платформы внешнего периметра системы Цукермана засекли чужаков довольно близко от территориальных границ – на расстоянии двенадцати световых часов, после чего события начинали развиваться самостоятельно, почти неподвластные людям. Если бы корабли противника оставались в гиперпространстве до самой гиперграницы, они разнесли бы Цукерман – и капитана Лонгтри – еще до того, как она узнала об их появлении. А сейчас в ее распоряжении достаточно времени, чтобы послать курьера в штаб-квартиру Флота. Пусть всю ее эскадру уничтожат – Мантикора узнает, кто это сделал. Если это военные действия, то на редкость бестолковые и глупые. Но это не утешало людей, которым в результате предстояло погибнуть.

– Информация с внешнего периметра, мэм, – внезапно объявил офицер связи. – Силы врага сейчас оцениваются в шесть линейных крейсеров, восемь тяжелых крейсеров и корабли прикрытия.

– Ясно.

Лонгтри прикусила губу, осмысливая новые данные. Ее собственные корабли могли бы противостоять противнику, если бы не линейные крейсера. А так – шансов нет.

– Нет сообщений о других нападениях?

– Нет, мэм, – ответил штурман эскадры. – Мы получаем постоянную информацию из всех секторов, но нападение только одно.

– Благодарю вас.

Она откинулась на спинку кресла, слегка покусывая костяшки пальцев. Господи, что затевают эти люди? В течение нескольких лет обе стороны так старательно избегали открытого применения сил! А теперь хевы нахально вламываются на чужую территорию (Бог свидетель!) и нападают на базу Флота, которая даже не имеет особого значения! Полная бессмыслица!

– Ситуация изменилась!

Лонгтри резко обернулась. Операционист, казалось, не верил собственным глазам.

– Они разворачиваются в обратном направлении, коммодор!

– Что делают? – Лонгтри не смогла сдержать удивления в голосе.

Операционист пожал плечами.

– В этом не больше смысла, чем в том, что они уже сделали, но они разворачиваются, мэм. Внешний периметр докладывает, что они изменили курс на сто восемьдесят градусов и пошли с ускорением четыреста g. Они направляются прямо туда, откуда они пришли!

У Лонгтри подкосились ноги, с такой силой нахлынули недоверие… и облегчение. Она и ее корабли все-таки не умрут сегодня. Но важнее всего то, что война, которой опасалась вся Мантикора, начнется не в системе Цукермана.

Однако, несмотря на удаление опасности, смятение ее нарастало.

Почему? Что, во имя Господа, происходит? Противник должен был знать, что его корабли замечены и опознаны, а все, что им удалось, – только разрушить дюжину легкозаменяемых сенсорных платформ. Итак, почему они совершили то, что могло быть расценено как акт агрессии, да еще так небрежно – даже не почесались довести маневр до логического конца и атаковать?

Коммодор Сара Лонгтри не знала ответа на свой вопрос, но она понимала, что ответ на него жизненно важен. По каким-то причинам Народная Республика Хевен совершила преднамеренное вторжение на территорию Альянса. И если разгром сенсорных платформ едва ли кто-то сочтет поводом начать битву не на жизнь, а на смерть, то сам факт вторжения Звездное Королевство Мантикора игнорировать не вправе. Должна быть причина.

Но какая?

Глава 10

Хонор Харрингтон лежала лицом вверх на поверхности воды, зацепившись пяткой, чтобы удерживаться на месте, за перекладину лестницы, ведущей в бассейн. Ощущение полной расслабленности постепенно охватывало все ее тело.

Пять минувших недель были не просто лихорадочными. Она никогда раньше не была капитаном флагманского корабля, но ей доводилось командовать эскадрой, и она полагала, что представляет, чего следует ожидать.

Она заблуждалась. Еще бы, ее предыдущая «эскадра» была предназначена для конкретного поручения и сформирована Адмиралтейством для одной-единственной операции, тогда как Пятая эскадра линейных крейсеров являлась постоянным формированием. По размерам и сложности она превосходила любое подразделение, которым Хонор командовала когда-либо прежде. Но по-настоящему довела Хонор до изнеможения бесконечная гонка, устроенная адмиралом Сарновым, доводившим эскадру до совершенства.

По идее, Хонор должна была чувствовать себя на новом посту уверенно, но беспокойство не отпускало ее. Во-первых, она подозревала, что волей-неволей наступает на пятки капитану Корелл. Отношения между начальником штаба и капитаном флагманского корабля всегда были сложными, хотя Королевский Флот Мантикоры старался разграничить штабную и оперативно-тактическую работу. Задача Корелл заключалась в том, чтобы планировать и организовывать, а в отсутствие Сарнова даже принимать стратегические решения. Хонор как капитан флагманского корабля служила Сарнову тактическим и административным помощником.

Ей также приходилось определять, какие вопросы решать самостоятельно, а какие направлять адмиралу и его штабу. Отчасти Хонор даже радовалась, что «Ника» на ремонте. Когда экипажи эскадры не были заняты на маневрах, они проводили по меньшей мере четыре часа в день у компьютеров, отрабатывая свои действия на симуляторах. С точки зрения Хонор, все складывалось только к лучшему. Конечно, она выматывалась, но ей представилась прекрасная возможность выяснить, чего ждет от нее Сарнов. Она понимала, что он наблюдает за каждым ее действием – разумеется, когда он мог отвлечься от командования остальными семью кораблями эскадры.

В целом она была очень довольна новым положением. За исключением Хаусмана, у нее не возникало трений с подчиненными адмирала, несмотря на то что время от времени ей приходилось, действуя от его имени, публично разбирать чью-нибудь ошибку. И работать с Capновым было истинным удовольствием. Служба под его началом была изнурительной, потому что он был настоящим термоядерным реактором – с кипучей энергией и обилием идей – и требовал того же от своих офицеров. Казалось, некоторых капитанов это раздражало, но не Хонор, которая по отношению к флагманским офицерам придерживалась высочайших стандартов, привитых ей Раулем Курвуазье.

Марк Сарнов этим стандартам соответствовал. Он был одним из лучших тактиков, которых она когда-либо встречала. Она знала и других хороших тактиков, но многие из них так и не научились самому, может быть, трудному – доверять подчиненным.

Хонор был памятен наглядный пример: что может случиться, если адмирал не способен усвоить этот урок. КЕВ «Мантикора» был флагманским кораблем Флота Метрополии, когда Хонор получила назначение на борт. Капитан «Мантикоры», один из лучших командиров, под началом которых служила Хонор, был вынужден ходатайствовать о переводе с этого престижного поста. И сделал он это из-за адмирала, который так тщательно контролировал каждый его шаг, что фактически сделал капитана пассажиром на собственном корабле.

Если Сарнов отдавал приказ, исполнение он целиком предоставлял Хонор. До сих пор они вместе работали только на компьютерных тренажерах, но стиль адмирала уже обозначился. Он полагался на нее как на партнера, что освобождало его мозг для обдумывания дальнейших ходов, пока она и остальные помощники исполняли уже отданные приказы.

Он также был способным администратором, всегда исчерпывающе осведомленным и даже способным делегировать свои полномочия спокойно и с доверием, чему Хонор могла только завидовать. За пять недель она узнала от него о командовании эскадрой больше, чем за всю свою предыдущую карьеру.

Конечно, ангелом адмирал не был. Хонор криво усмехнулась и вытянулась в воде. Он излучал личное обаяние, но она не хотела бы оказаться на месте человека, который его подвел. Сарнов не кричал, не топал ногами, он просто смотрел на провинившегося глазами, полными разочарования, и говорил тихо, почти мягко, будто с зеленым курсантом, от которого он и не мог ожидать, что тот справится с задачей. Он даже не опускался до язвительности, но она не знала никого из подчиненных Capнова, кто совершил бы одну и ту же ошибку дважды.

Недалеко от нее в воду что-то упало, и она недовольно нахмурилась. Затем последовал еще один всплеск, ближе, она открыла глаза… как раз в ту секунду, когда третий теннисный мяч угодил ей прямо в живот.

Хонор фыркнула и отцепилась от опоры. Голова с плеском ушла под воду, и только после этого она сумела извернуться и вынырнуть, а по спортзалу эхом пронеслось довольное урчание. Она с негодованием выпрямилась. Нимиц отпрыгнул подальше к концу трамплина и запустил в нее четвертым ворсистым шаром.

Мяч плюхнулся в воду прямо перед носом Хонор, она погрозила кулаком пушистому бомбардиру, который замахивался снова.

– Еще один бросок – и я тебя пущу на комнатные тапки! – крикнула она.

Кот только фыркнул. Следующий мяч рикошетом отлетел от ее макушки, а сама Хонор скрылась под водой, догоняя отскочивший метательный снаряд. Она поймала его и резко вынырнула. Теперь настала очередь Нимица фыркать – мячик попал прямо в кота. «Ух» перешло в вой, когда он опрокинулся с края вышки и свалился в воду, подняв фонтан брызг.

Он закачался на воде, похожий на выдру со Старой Земли. Древесные коты обитали на деревьях и плавать не любили, хотя умели. Выражение отвращения на морде Нимица вызвало у его человека взрыв смеха. Он не обратил внимания на неуместное веселье и быстро поплыл к краю бассейна, затем выбрался из воды, рассыпая брызги ударами мокрого хвоста – обычно пушистого, а теперь похожего на крысиный. Презрительно фыркнув на Хонор, кот взял его своими передними и средними лапами и стал выжимать.

– Так тебе и надо, – рассмеялась она, в несколько коротких взмахов подплывая к краю бассейна. Кот мрачно смотрел на нее, пока она легко перелезала через борт. – О, не беспокойся! Усадка после стирки тебе не грозит. Вот так.

Она села на выступающий край бассейна и взялась за полотенце. Он понял намек, прыгнул ей на колени. Его досада быстро уступила место довольному мурлыканью, пока она вытирала его.

– Ну, паршивец, теперь лучше?

Он задумчиво посмотрел на нее, затем дернул ушами в знак согласия и похлопал ее по ноге. Она снова рассмеялась, уже тише, и, схватив в охапку еще мокрого кота, крепко прижала его к себе.

– Я не помешаю? – спросил чей-то голос, и она быстро оглянулась.

В дверях спортзала, чуть улыбаясь, стоял Пол Тэнкерсли.

– Вообще-то нет.

Она в последний раз прошлась полотенцем по Нимицу и согнала его с колен, чтобы встать.

– Что, свалился в бассейн?

– Не то чтобы свалился…

Хонор снова хихикнула, когда кот с презрением взмахнул хвостом и направился к своему насесту на брусьях.

– Он решил обстрелять меня с суши теннисными мячами, но ответный огонь коварного врага поверг его в воду. – Она показала на мячи, все еще плавающие в бассейне.

Тэнкерсли после короткого замешательства посмотрел в указанном направлении и громко рассмеялся.

– Я и не подозревал, что древесный кот может быть таким дьяволом.

– Нет предела совершенству. – Хонор взяла новое полотенце, чтобы высушить свои короткие волосы. – Вам бы надо посмотреть, как мы играем в тарелочку, – продолжала она. – Здесь ему не хватает места, чтобы показать настоящее мастерство, но как-нибудь, когда он будет в лучшей форме, присоединяйтесь к нам в главном спортзале. Только не забудьте шлем.

– С удовольствием. Мика говорила мне, что она все никак не может поверить, что он способен вытворять такие вещи.

– Я и сама не могу, – неопределенно ответила Хонор. Она закончила вытирать волосы, повесила полотенце на шею и сменила тему разговора. – Как у нас обстоят дела с третьим блоком? Я только что вернулась со штабных игр у адмирала и с Микой еще не встречалась.

– Все обстоит лучше, чем я поначалу предполагал, – сказал он ей с довольным видом. – Предложение капитана Равича начать снизу может на пару недель сократить предполагаемые сроки. Нам придется вскрыть больше уровней, и ремонт всех перерезанных нами проводов и труб обеспечения станет кошмаром, но поскольку мы не тронем основную броню, процесс заметно ускорится. – Он покачал головой. – Я знаю, что Устав предписывает вести ремонт с наружной стороны, чтобы избежать повреждения контрольных проводов и систем, но это писалось еще до появления новых сплавов. Я думаю, когда в Бюро кораблестроения обдумают наши отчеты, в предписаниях появятся некоторые изменения, потому что этот путь не только более экономичный, но он также позволяет быстрее собирать корабли, а при необходимости – заново переделать монтажную схему.