Глава 14

Капитан Брентуорт, не вставая с командирского кресла, взял планшет для сообщений. В капитанской рубке «Джейсона Альвареса» было тихо, но под этой тишиной скрывалось легкоуловимое напряжение, похожее на тихое ворчание камышовых котов. Он очень хотел бы знать, как долго надо терпеть, чтобы притупилось пронзительное, болезненное воспоминание.

Он напечатал ежедневный рапорт, подтвердил его, приложив палец к панели для считывания отпечатков, и вручил планшет связисту, кивнув в знак благодарности. Затем по привычке посмотрел на оперативный экран.

Фактически все корабли флота Грейсона (силы, по галактическим стандартам, небольшой, но куда более мощной, чем даже год назад) образовывали огромную тонкую сферу: сто пятнадцать световых минут в окружности, радиус четырнадцать световых минут, центр – звезда Ельцина. Новые сенсоры – мантикорского производства – покрывали даже большую зону действия, однако их присутствие было лишь маскировкой.

Разведка монти была абсолютно уверена: хевы до сих пор и понятия не имеют о том, что Мантикора нашла способ передавать сообщения с удаленных сенсорных станций на сверхсветовой скорости. Их радиус действия по-прежнему не превышал двенадцати световых часов, но специально спроектированные излучатели на борту новейших мантикорских платформ и управляемых беспилотных капсул позволяли генерировать гравитационные импульсы направленного действия. А поскольку гравитационные волны распространяются быстрее световых, можно было рассчитывать на своевременное предупреждение о появлении неприятеля.

Флот Грейсона был посвящен в эту тайну, ибо существование гравитационных передатчиков стало козырем леди Харрингтон в ее легендарной обороне системы Грейсона, но Мантикора и ее союзники лезли вон из кожи, чтобы скрыть сверхсветовую связь от Народной Республики. Именно этой причиной объяснялось сегодняшнее размещение флота вокруг Грейсона.

Распылив свои силы, они фактически лишали себя возможности задержать нарушителей, если у тех окажется больше одного корабля, но перехват и не был их целью. Они должны были держаться на виду – этакие легавые собаки для тяжелых эскадр монти, державшихся в тени. Любой хевенитский капитан, сунувший нос в систему Ельцина, увидит хлипкий заслон грейсонцев задолго до того, как заметит первый из мантикорских кораблей, и, совершенно очевидно, сделает вывод, что засекли его грейсонцы и быстренько доложили о нем союзникам. После чего будет проклинать судьбу, приведшую одну или две эскадры КФМ (несомненно, по чистой случайности, в результате каких-нибудь обычных учебных маневров) в удобную позицию для перехвата, который они не замедлили осуществить после сигнала грейсонцев…

Брентуорт неприятно улыбнулся при этой мысли. Сенсорные платформы засекали любое перемещение в нормальном пространстве в радиусе более тридцати световых часов и гравитационными импульсами передавали полную информацию в центральный командный пункт. А с этими данными Гранд-адмирал Мэтьюс и адмирал д'Орвиль, командующий флотом монти, смогли бы передислоцировать войска, чтобы встретить нарушителей в том месте и в то время, которое выберут сами… и с теми силами, которые потребуются.

Конечно, сохранялся риск того, что хевы сбегут, едва завидев тяжелые мантикорские корабли. На достаточно большом расстоянии от Ельцина при скорости меньше трех десятых световой они могут сразу прыгнуть в гиперпространство. Однако если скорость будет выше указанной, им придется сначала уменьшить ее до безопасной. А с такими оговорками бегству в гиперпространство будут предшествовать некоторые неприятности… и разве это так уж плохо?

Простой капитан, безусловно, не должен был быть посвящен в планы высшего командования, но Брентуорт имел связи, какими мало кто мог похвастаться. Он знал, что Мэтьюс и д'Орвиль специально сконцентрировали здесь серьезные силы, чтобы не оставить хевам другого выбора, кроме отступления… но он также знал, что если вектор приближения сделает бегство невозможным, то адмиралы Альянса намереваются уничтожить противника.

Именно поэтому после хладнокровного расстрела каравана судов «Майк-Гольф-19» капитан Брентуорт каждую ночь просил Бога прислать ублюдков на скорости достаточно большой, чтобы они не смогли уйти в гиперпространство прежде, чем их перехватят супердредноуты.

– …местам! По местам! Все по местам! Это не учения! Повторяю, это не учения!

Хриплый голос, записанный на пленку, и резкий пронзительный вой тревоги звучали в каждом уголке КЕВ «Звездный рыцарь», а команда тем временем с грохотом мчалась на места по боевому расписанию. Капитан Шеймус О'Донелл быстро отступил в сторону, чтобы избежать столкновения с ракетчицей, которая тут же скрылась в туннеле, ведущем на ее пост, затем вошел в лифт и нажал кнопку. Он еще застегивал защитный костюм, когда дверь открылась на капитанском мостике и старпом с видимым облегчением выбрался из командирского кресла.

О'Донелл опустился в кресло едва ли не раньше, чем коммандер Роджерс из него встал. Он привычными движениями на ощупь застегивал шлем, а глаза уже были прикованы к высвечивающейся на тактическом экране информации, и губы Шеймуса все сильнее сжимались.

«Звездный рыцарь» был первым кораблем новейшей серии самых мощных тяжелых крейсеров мантикорского космофлота. При весе в триста тысяч тонн наступательной мощностью он уступал только линейному крейсеру, а в благоприятных условиях мог даже вступить в бой с таким кораблем, имея шанс на победу. В конце концов так и было. Однажды.

Но сегодня на него надвигалась слишком явно превосходящая сила.

– Идентификация? – бросил он тактику.

– Ничего определенного, сэр, но предварительные анализы характеристик объекта говорят, что это хевы.

В сдержанном докладе тактического офицера послышалась скрытая тревога, и О'Донелл хмыкнул в ответ.

– Никакого отклика на наши позывные, связь?

– Никак нет, сэр.

О'Донелл снова хмыкнул, и мысли его пошли вскачь. Систему Пойктерс едва ли можно было назвать имеющей большое стратегическое значение. Мощная база, построенная на Талботе, превратила Пойктерс всего лишь во фланговый дозор для размещенной в регионе оперативной группы. Но Пойктерс по-прежнему оставалась обитаемой системой с населением почти в миллиард человек. И Звездное Королевство обязано было защищать этих людей. Именно поэтому здесь и находились «Звездный рыцарь» и остальные корабли эскадры, но все корабли в данный момент были разбросаны в пределах нескольких световых минут.

– Система обработки информации дала положительный ответ об опознании, сэр, – доложил артиллерист. – Это хевы, ошибки нет. Корабли класса «Султан».

– Проклятье! – тихо выругался О'Донелл. Несколько мгновений он барабанил пальцами по ручке своего кресла, затем взглянул на главного артиллериста. – Вектор противника?

– Почти совпадает с нашим, сэр: один-семь-три, ноль-один-восемь относительная. Их базовая скорость точка-ноль-четыре-три световой, а ускорение в данный момент – четыре-семь-ноль g. Расстояние – один-точка-три-ноль-восемь световой минуты. Они вывалились из гиперпространства менее двух минут назад, сэр. Но мы даже не предполагали, что они могут появиться.

О'Донелл кивнул, молчаливо проклиная судьбу, которая вывела его на эту позицию. Впрочем, судьба ли это? Эскадра в течение нескольких месяцев придерживалась одного и того же расписания патрулей. Может, хевы незаметно провели дальнюю разведку и проанализировали их перемещения? Он надеялся, что нет, – ибо если они это сделали, то сейчас шли на умышленный перехват, а «Звездный рыцарь» никак не мог противостоять сразу четырем линейным крейсерам.

Он смоделировал позицию на экране и стал искать пути к отступлению. Его корабль шел почти прямо им в пасть на предельной скорости, более 33 000 километров в секунду, а диаметр сферы эффективного действия ракет при таких условиях составлял порядка 19 миллионов километров. Это означало, что, если он не найдет способа увернуться, менее чем через две с половиной минуты «Рыцарь» попадет в сектор обстрела. Но компьютерная программа маневрирования подтвердила то, что он уже и сам знал: избежать встречи он не мог. У него было небольшое преимущество в ускорении: около пятидесяти с лишним g – но даже если бы он летел прочь от врага, понадобилось бы более семнадцати часов, чтобы начать отрываться. И даже при максимальном торможении «Рыцарь» проскочит мимо врага через тринадцать минут, даже меньше. Но если целью хевов является атака, их бортовые орудия разнесут его корабль в клочья намного раньше.

– Рулевой, поверните корабль и выводите нас на ноль-девять-ноль по ноль-девять-ноль на максимальном ускорении, – приказал он.

– Есть, сэр. Идем ноль-девять-ноль на ноль-девять-ноль, ускорение пять-два-три g, – подтвердил рулевой.

О'Донелл впился взглядом в экран, наблюдая за реакцией хевов. «Звездный рыцарь» лег на бок, подставив врагам непроницаемое брюхо импеллерного клина и резко, в косом развороте, ушел вниз и вправо. Это была явная попытка избежать боя, и она могла бы сработать… если бы хевы не разделились и не устремились в погоню.

– Связь, отправьте рапорт коммодору Уиверу, – сказал О'Донелл, не отрывая взгляда от экрана. – Сообщите ему, что мы четко опознали четыре хевенитских линейных крейсера класса «Султан», ворвавшихся в систему Пойктерс. Приложите наши координаты, тактический анализ и направление в данный момент. Запросите помощи и сообщите ему, что я пытаюсь избежать боя.

– Есть, сэр.

О'Донелл рассеянно кивнул, все еще вглядываясь в экран, в следующее мгновение его руки непроизвольно сжались. Светящиеся точки вражеских импеллерных клиньев легли на новые векторы – не только относительно «Звездного рыцаря», но и по отношению друг к другу. Они меняли курс для перехвата… и, рассредоточившись, приближались под такими углами, что он никак не мог загородиться клином от всех сразу.

– Внесите поправку в сообщение, связь, – тихо сказал он. – Сообщите командующему Уиверу, что я, наверное, не смогу уклониться от боя. Скажите ему, что мы сделаем все, что в наших силах.

Контр-адмирал Эдвард Пьер с кровожадной улыбкой откинулся на спинку своего командирского кресла: четыре его корабля приближались к гипергранице системы Талбота. Много лет ему твердили, как хороши мантикорцы, какие у них традиции военных побед, как потрясающе они подготовлены, как хитроумны их специалисты по тактике, как легко их аналитики и планировщики справляются с любыми уловками. И весь этот треп всегда его чрезвычайно раздражал. Он не видел ни одного их кладбища, но если они так чертовски хороши, почему тогда Народная Республика Хевен пользуется каждой возможностью отгрызть очередной кусок звездной недвижимости, оказавшийся в пределах досягаемости, а они – нет? И почему они так чертовски боялись нажать на курок, если их преимущество так велико?

Пьер не был похож на большинство старших офицеров флота Народной Республики, это не очень ему нравилось, но в то же время он необычайно гордился своей непохожестью. Политическое влияние его отца могло объяснить быстрый подъем Эдварда по служебной лестнице. Но борьба Роба Пьера за то, чтобы выцарапаться из пресловутой Доли, еще с молодости наполнила его жгучим презрением к «его» правительству, и сын унаследовал это презрение вместе с привилегиями власти. Это была одна из многих причин, по которым адмирал Пьер примкнул к существующей на флоте фракции «немедленной войны».

Невидимая стена разделяла флот Народной Республики Хевен. Тот, кто хотел добиться более высокого звания, чем контр-адмирал, должен был родиться Законодателем. Один этот факт мог заставить Пьера ненавидеть большинство стоящих над ним офицеров, но у него были и другие причины для ненависти. Адмиралы-Законодатели, находясь под защитой своих привилегий и потому неподвластные конкуренции, становились толстыми и ленивыми. Они слишком долго жировали – и теперь до поноса боялись рискнуть своей властью, здоровьем и комфортом, выступив даже против моносистемного государства, такого как Мантикора. Пьер презирал их за это и пришел в восторг, когда его выбрали для этой миссии, – это был шанс показать, насколько безосновательны их страхи.

Он еще раз посмотрел на часы и остался доволен. Корабли шли четко по графику, а мантикорцы, при всей их чрезмерно раздутой репутации, оказались слепы – как вдребезги пьяный пролетарий в день получки. Пьер не был знаком с деталями (званием не вышел, сердито подумал он), но он знал, что уже в течение двух лет разведывательные корабли народного флота незаметно пролетали сквозь мантикорские приграничные системы по баллистическим траекториям заглушив все системы, составляя расписание маршрутов патрулирования. А идиоты-монти, казалось, даже не подозревали об этом. Если бы они хоть что-то соображали, то их патрули не следовали бы строгому расписанию, потому что это делало их слишком уязвимыми для такого налета, какой планировал сегодня Пьер. На самом деле для двух налетов: коммодор Юранович и вторая половина эскадры как раз сейчас должны были уничтожить мантикорский крейсер.

Пьер намеревался сделать то же самое в ближайшие – он снова посмотрел на часы – два с половиной часа или около того.

Коммандер Грегори, капитан легкого крейсера ЕВ «Афина», стоял рядом со своим Тактиком и, глядя на изображение на экране, качал головой. К ним быстро приближался дредноут «Беллерофонт», догоняя корабль Грегори, который неторопливо полз по очередному длинному, скучному отрезку патрульного маршрута.

Грегори знал, что «Беллерофонт» должен был вернуться домой, но не предполагал, что тот уходит сегодня. Конечно, своим внушительным видом дредноут нарушил монотонность патрульной службы.

Левиафан весом в шесть с половиной мегатонн подплывал все ближе и ближе, преодолевая пять тысяч километров, разделявшие его и «Афину»; на его фоне легкий крейсер казался карликом. На таком расстоянии даже такой огромный корабль для невооруженного глаза был всего лишь точкой отраженного солнечного света, но на дисплее изображение было абсолютно четким. Грегори снова покачал головой, убедившись, что «Беллерофонт» движется к «Афине». Он превосходил ее по массе в пропорции шестьдесят к одному, а уж разница между их бортовыми орудиями была, без преувеличения, невероятной. Коммандер не променял бы свой легкий элегантный корабль и на дюжину неуклюжих дредноутов, однако мысль о том, что такая огромная боевая мощь находится на его стороне, придавала уверенности.

«Беллерофонт» догнал «Афину» и с преимуществом в скорости почти 12 000 км/с двинулся дальше, к гипергранице. Грегори ухмыльнулся и приказал офицеру связи зажечь бегущие огни «Афины» для приветствия при встрече на близком расстоянии – салют, которым так редко обменивались корабли в открытом космосе. «Беллерофонт» ответил на приветствие и продолжал движение на ускорении в 350 g, a коммандер вздохнул.

– Да, вот от чего дух захватывает! – сказал он артиллеристу. – Плохо только, что это единственное развлечение, которое нам сегодня светит.

– Гиперграница через тридцать секунд, адмирал Пьер.

– Благодарю вас. – Пьер кивнул, подтверждая полученную информацию, и на линейном крейсере «Селим» зазвучал, предупреждая команду, сигнал боевой тревоги.

– Выход из гиперпространства! Вижу неопознанный след! – выкрикнул тактик «Афины». Его голос выдавал удивление, но он уже склонился над панелью, обрабатывая данные.

– Где? – резко спросил коммандер Грегори.

– Направление ноль-ноль пять на ноль-один-один. Расстояние сто-восемь-ноль миллионов километров. Господи, шкипер! Он прямо над «Беллерофонтом»!

– Вижу цель! Вражеский корабль идет ноль-пять-три на ноль-ноль-шесть, дистанция пять-семь-четыре тысячи километров.

Пьер дернулся в своем командирском кресле и развернулся к операционисту эскадры. Ее сообщение было неожиданным и крайне неприятным. Они должны были выйти на расстоянии одиннадцати световых минут от цели. О чем, черт возьми, говорит эта женщина?!

– Контакт подтверждаю! – выкрикнула тактик «Селима», а затем… – О господи боже мой! Это дредноут !

Неверие сковало мозг адмирала. Этого не могло быть — только не здесь, будь оно все проклято! Но он уже развернул кресло обратно, к своему экрану, и сердце его ушло в пятки, когда он увидел, что система обработки информации выдала подтверждение.

– Уходим в гиперпространство!

– Мы еще восемь минут не можем это сделать, сэр, – доложил побледневший капитан «Селима». – Генераторы не завершили цикл.

Пьер уставился на капитана, и мысли его закружились, как самолет на привязи. Казалось, он пытался навсегда заучить слова капитана, а его корабль тем временем шел навстречу врагу на скорости более сорока тысяч километров в секунду, и адмирал сглотнул ледяной комок панического страха. Они – покойники! Они все покойники, если только команда дредноута не напугана так же, как сам Пьер. Попытаться развернуть корабли и влепить бортовой залп в устье клина?.. Если, застигнутые врасплох, они замешкаются, если достаточно долго будут добираться до боевых постов…

– Лево руля! – рявкнул он. – Все батареи – огонь по готовности!

– Боже правый, да это же хевы! – прошептала младший тактик «Беллерофонта».

С точки зрения Устава, такой доклад о противнике был неприемлем, но лейтенант-коммандер Авшари не стал делать замечания. К тому же Устав не предусматривал до такой степени безумную ситуацию.

Лейтенант-коммандер смотрел, как зеленые огоньки на его приборной панели превращаются в желтые и красные, и молил Бога, чтобы капитан оказался на месте. Или старпом. Или хоть кто-нибудь старший по званию, потому что он совершенно не понимал, что происходит, и сознавал это. Их полету полагалось быть совершенно обычным заданием, прекрасная возможность для молодых вахтенных приобрести запись в личном деле о нескольких часах дежурства на капитанском мостике. Но Авшари был всего лишь (Боже, смилуйся!) офицером связи, и к тому же в Академии его оценки по тактике были катастрофически плохи! И что, черт возьми, он должен теперь делать?

– Бортовая защита включена! Энергетические батареи правого борта перешли на компьютерное управление, сэр! – доложила молодой лейтенант-тактик.

Авшари с облегчением мотнул головой. По крайней мере, теперь ясно, в какую сторону поворачивать.

– Круто лево руля!

– Так точно, сэр. Есть лево руля!

Дредноут начал поворачивать, и одновременно с завершением поворота завыли новые сигналы тревоги.

– Противник открыл огонь! – выкрикнула тактик.

На срочно активированную защитную стену «Беллерофонта» обрушился залп лазеров и гразеров. Большинство выстрелов не привели ни к чему, боковая стена только прогнулась, уменьшив мощь удара, но на дисплее контроля повреждений вспыхнуло с полдюжины красных огоньков, обозначая незначительные повреждения массивной брони. На этот раз Авшари точно знал, что ему делать.

– Мисс Вулвершем, вы уполномочены вести ответный огонь! – Офицер связи «Беллерофонта» выкрикнул приказ строго в соответствии с Уставом, и лейтенант Арлен Вулвершем ударила по кнопке.

Когда дредноут быстро развернулся и его защитная стена небрежно отразила залп бортовых орудий, адмирал Пьер застонал. Он никогда не видел, чтобы корабль такого размера маневрировал так быстро и уверенно. Ему понадобилось лишь десять секунд, чтобы подставить под удар уже защищенный борт, – его капитан, должно быть, обладал чутьем и реакцией кошки!

Теперь он разглядел на своем дисплее импеллерный след предполагаемой жертвы – больше чем в миллионе километров за кормой дредноута – и интуитивно понял, что произошло. Разведка сработала превосходно, но он столкнулся с рейсом вне расписания. Дурацкий, обыкновенный транзитный переход, который невозможно было предсказать! А теперь невозможно избежать последствий.