Караул, стоявший у ближнего берега, дал знак отряду остановиться. По правую сторону от дороги, как заметил Джулиан, из земли выпирали солидные пласты гнейса. Поток реки огибал это образование, служившее опорой для моста. На холме по другую сторону реки возвышались деревья — похоже, там был небольшой парк. Красивая дорожка, петлявшая между деревьями, уводила к вершине холма, но было очевидно, что ею мало кто пользовался. Поглядев на капитана Панера, о чем-то спорившего с караульными на мосту, Диспреукс покачала головой. Возникло ощущение, что охранники упорно отговаривали командира переходить на ту сторону.

— Мне кажется, место для моста выбрано удачно, — заметила Диспреукс.

— Да, задумано неплохо, — согласился Джулиан. — Если дела в Войтане пойдут успешно, то здесь так все можно обустроить — залюбуешься.

Город, к которому они приближались, был огромен, по крайней мере своими размерами он значительно превосходил Ку'Нкок. Единственное, что неприятно поражало, был нездоровый воздух. Сразу же за мостом дорога опять испортилась. Изрезанная бороздами и разбитая, она оказалась даже в более плачевном состоянии, чем до моста. Крестьяне, возделывавшие поля, расстилавшиеся по обе стороны от дорожного полотна, тоже, казалось, не проявляли почти никакого интереса к проходившему мимо них отряду.

Для полевых работ флер-та совершенно не годились, поскольку были слишком огромными. Поэтому другого способа для вспахивания земли, кроме использования впряженных в одну лямку крестьян, не существовало. Очевидно, что такой метод был крайне неэффективен. Да и сама работа, естественно, крайне изматывала мардуканцев. В отличие от крестьян на пасульском берегу, которые с любопытством глазели на проходивший караван, эти работали не поднимая голов. Кроме этого, главной культурой пасульцев был, по всей видимости, ячменный рис, здесь же поля засеивались в основном бобовыми и еще какими-то зерновыми — землянам их видеть прежде не доводилось. Неизвестные растения занимали, наверное, две трети от общей полезной площади.

— Странная разница, — сказал Джулиан, обращаясь к Диспреукс, но та в ответ лишь пожала плечами, оглядывая бескрайнюю ширь полей. — Я, конечно, не фермер, — продолжал сержант, — но все равно очень странно.

— Я думаю, что очень скоро мы это выясним, — сказала Нимашет.

— Дианда, — промолвил, обращаясь к О'Кейси, странствующий жестянщик. — Это… урдак в возане… типа этого, — закончил он, кивнув на хамелеоновскую униформу, в которую была одета Элеонора.

Туземца звали Кедер Бьян. Он, по-видимому, ожидал вознаграждения за свои услуги, вызвавшись проводить невежественных иноземцев в маячивший впереди город, но Элеонора не стала его расстраивать, обрадовавшись представившемуся случаю. Для О'Кейси это был очень удобный способ модифицировать несовершенную языковую программу, тем паче, что жестянщик оказался весьма словоохотливым и успел с три короба наговорить про Пасул и тамошние порядки. Единственное, что изумляло, — его странная неосведомленность относительно Маршада. Поразили ее и маршадские караульные на другой стороне моста. В отличие от пасульских охранников, эти при виде процессии просто отступили в сторону, словно заранее ожидали их появления.

— Понятно. Что-то вроде льна или хлопка! — сказала Элеонора, успевшая уже значительно подредактировать программу перевода.

— Да, — ответил туземец. Он почесал свой рог, обдумывая, как лучше объяснить. — Мы делаем из него одежду на продажу.

— Понятно, — повторила Элеонора. — А где пищевые зерновые? — спросила она, оглядываясь вокруг. — Мне казалось, что вы должны выращивать значительно больше ячменного риса.

— Вы, наверное, правы, — ответил Бьян, опять потрогав рог. — Я не очень-то разбираюсь в фермерских делах. Я чиню вещи, — он показал на свой мешок с инструментами. — Наверное, где-нибудь еще есть фермы, я не знаю.

— Кто владелец этой земли?

Еще в Ку'Нкоке Элеонора была приятно удивлена, что тамошние фермеры по большей части владеют своею собственной землей. Фермерские угодья неизменно передавались по наследству, разумеется с учетом хитроумных законов и правил. По одному из таких законов, например, права наследства лишались большинство младших сыновей. Впрочем, это являлось и является общей проблемой для аграрных сообществ во всей Галактике, и важный момент здесь заключается в том, что фермерские земли никогда не разбивались на множество более мелких, так как иначе ими трудно было бы управлять.

— Я точно не знаю, — ответил жестянщик, опять почесав свой рог. — Никогда не интересовался.

Элеонора прищурилась, затем весело засмеялась. Поведение жестянщика было более чем странным. С одной стороны, он с готовностью выкладывал любые подробности, касавшиеся Пасула, с другой — моментально замолкал, когда речь заходила о его собственном родном городе. О'Кейси и дня не прожила бы при императорском дворе, если бы не держала ухо востро. А тут уже явно пора было бить тревогу.

— Интересно, — искренне сказала она. — Мне кажется, что жестянщики не бывают такими невнимательными, а?

— Да нет, — ответил Бьян. — Просто я спешу возвратиться в мой прекрасный город!

— Замечательный город, — заметила Косутик, пощупав мочку уха.

— Да, неплохой, — ответил Панер.

Маршад был, пожалуй, побольше, чем Ку'Нкок, но меньше древнего Войтана. Улицы города, беря свое начало от нескольких ворот в стене, тянулись в сторону центрального холма.

Ворота поражали своей необычностью. Изготовленные из толстых, идеально пригнанных и даже законопаченных досок, они были облицованы у основания медью, стоившей, должно быть, целое состояние. Цоколь ворот разрушился совершенно, и если какой-нибудь металл когда-либо и покрывал его, то сейчас от него не осталось и следа.

Все остальное, постепенно открывавшееся взгляду наших героев, пребывало в таком же плачевном состоянии. Городские стены были выше войтанских, но выглядели, пожалуй, даже хуже. Бесчисленные парапеты давно уже рухнули вниз, превратившись в каменные обломки, сваленные у основания главной стены. Наружные камни местами совершенно осыпались. Одна секция стены была так сильно повреждена, что ее с тем же успехом можно было назвать дырой. Вообще, следы запустения и разрухи усматривались почти везде.

Сразу за воротами открывалась довольно просторная площадь, непосредственно за которой возвышался на холме сам город, состоявший из запутанного лабиринта узких, петляющих улочек и туннелей. Дома, построенные большей частью из камня, розового гранита и ярко-белого известняка и представлявшие собой смешение всех мыслимых стилей, в жутком беспорядке громоздились один над другим.

Улицы и переулки города были настолько узки, что даже по центральному бульвару отряду приходилось пробираться с трудом. По бокам бульвара были вырыты довольно широкие водосточные канавы, соединявшиеся с узкими желобами, тянувшимися вдоль остальных улиц. Нижние этажи зданий являлись далеко не идеальным местом для проживания: зловонная жижа дренажных каналов — смесь фекалий и прочей гнили — была почти взрывоопасной.

Постепенно поднимаясь к вершине холма, путешественники успели хорошо рассмотреть город. Здания, стоявшие у самого подножия горы, были выполнены с особым изяществом. Основными строительными элементами служили ровные, искусно пригнанные блоки полевого шпата и гнейса, причем почти без намека на связующий раствор. Некоторые дома снаружи были покрыты белой штукатуркой. Внутренние стены комнат изобиловали рисунками. Во всем этом былом великолепии, однако, также проглядывали следы запустения. Наружная штукатурка частично отвалилась, кое-где виднелись заплаты, когда-то сочные и красочные рисунки потускнели, многие крыши покосились, а некоторые обвалились вовсе. Большинство зданий казались заброшенными, однако в других сновали тени каких-то горожан, осмеливавшихся высунуть свой нос лишь под покровом ночной темноты.

Чем выше оказывались наши герои, тем упрощенней становилась архитектура, но было заметно, что дома здесь хотя бы ремонтируются. Из-за паводков горожане селились в основном, начиная со второго этажа. Дома теснились, нависали друг над другом, превращая извилистые переулки в туннели причудливого лабиринта.

Вся деловая городская жизнь протекала именно в этом лабиринте. Кое-где вдоль дороги ютились палатки продавцов, предлагающих подпорченные фрукты, заплесневелый ячменный рис, дешевые и низкосортные ювелирные изделия и прочие безделушки. Во всем ощущалась жуткая нищета. Воздух буквально провонял прогнившим мусором и, по-видимому, ни разу не чищенными уборными. Среди этого смрада в дорожной грязи апатично ковырялась местная ребятня. Трущобы неожиданно упирались в большую площадь, вдоль наклонной части которой по обе стороны высились многоэтажные дома, по всей видимости построенные довольно давно. В центре бьющего посреди площади фонтана стояла статуя вооруженного мардуканца. Выше по склону располагалось довольно длинное декоративное строение. Оно словно взбегало вверх, прямо к громадному королевскому дворцу на самой вершине холма, поражая взгляд мириадами непрерывно сменяющихся архитектурных стилей.

У входа во дворец толпилась масса разнокалиберного народа — по-видимому, происходила какая-то грандиозная общественная аудиенция. Правитель восседал на роскошнейшем троне, обращенном к центральному входу во дворец. Как и в Ку'Нкоке трон был изготовлен из различных сортов дерева, но здесь он был еще и искусно отделан драгоценными металлами и самоцветами. Все здание богатого дворца светилось золотым и серебряным сиянием, блеском сапфировых и рубиновых вкраплений.

Король оказался первым, увиденным землянами мардуканцем, облаченным в столь шикарное одеяние. Светлый шафрановый халат, отделанный ярким вермильоном, украшенный ажурными серебряными вышивками, спадал почти до самого пола. Драгоценные камни и серебро украшали кружевной воротник.

В драгоценностях утопали и рога монарха — соединенные тончайшими золотыми цепочками бриллианты создавали невыразимую игру света. Словно всего этого было недостаточно, на грудь короля свисала перекинутая через шею массивная золотая цепь.

Лица, выстроившиеся по обе стороны от правителя, очевидно, являлись его советниками. Все они были обнажены, за исключением одного, наверное командующего, облаченного в броню. Несмотря на наготу советников, рога их были искусно инкрустированы. По количеству и стоимости украшений можно было судить о чине каждого: по мере удаления от короля наряды присутствующих становились все менее и менее эффектными.

Около шестисот караульных выстроились по стойке смирно вдоль ступенек по обе стороны парадной лестницы. Они были значительно лучше экипированы, чем стражники в Ку'Нкоке: металлические набедренники и нарукавники в сочетании с нагрудными брештуками тускло отсвечивали серебром на фоне пасмурного неба. Кроме длинных копий, очень похожих на копья Ку'Нкокских стражников, маршадские охранники имели при себе также мечи примерно метровой длины, назначение которых явно не ограничивалось церемониальным шоу.

Толпившийся народ был весьма разношерстным. Большинство являлось, по-видимому, представителями “средних классов”. На их рогах также висели украшения, по большей части весьма скромные, сделанные из примитивных металлов или меди. В толпе можно было заметить и довольно бедных, а то и совершенно нищих мардуканцев. Один из них как раз явно что-то выпрашивал у повелителя.

Проситель униженно распластался у ног короля, раскинув по сторонам все свои шесть конечностей. Слов с такого расстояния было практически не слышно, да это и не имело особого значения, поскольку монарх, сидя вполоборота к несчастному, совершенно не обращал на него внимания.

Насколько можно было разглядеть, бедняк неожиданно закончил лепетать, и король, взяв с тарелки какой-то фрукт, принялся его жевать. Затем, вынув изо рта огрызок, он с надменным выражением лица швырнул его в просителя и сделал знак страже.

Не успел несчастный вымолвить хоть слово протеста, как стражники мгновенно схватили его и одним движением отрубили голову, которая тут же покатилась в сторону толпы. Тело, содрогаясь от конвульсий, рухнуло на залитую кровью мостовую.

Мертвая тишина сопровождала совершенное действо…

— Мне кажется, у нас здесь будут проблемы, — заметил Панер.

— О да, — согласилась О'Кейси. Несколькими месяцами раньше, увидев такое, она наверняка как минимум потеряла бы аппетит и отказалась от завтрака. После Вой-тана ее едва ли что-либо могло повергнуть в шок. — Я с вами согласна.

— Но если мы просто повернемся и пойдем назад, — сказал Роджер, — то, как подсказывает мне инстинкт, у нас действительно возникнут проблемы.

— Согласен, — откликнулся капитан. — Постарайтесь в точности придерживаться подготовленной речи, ваше высочество. Но все же я должен организовать отделение для вашей охраны. Старший сержант!

— Да, капитан?

— Организуйте построение. Люди должны быть готовы к быстрым перемещениям. И уберите мечи. Подготовьте ружья и пушку!

Отряд поспешно перегруппировывался — земляне готовились “представить” своего доблестного принца местному владыке. Роджер в это время мысленно проговаривал предстоявший монолог и одновременно проверял исправность своего пистолета, справедливо полагая, что и то и другое имеет равноценное значение.

— Мандат, мандат, — бормотала про себя О'Кейси, роясь в багаже, прикрепленном на спине флер-та по кличке Берта.

Куда она засунула эти потрепанные, скрепленные вермильонской печатью документы, удостоверяющие личность принца, наряду с письмами Ку'Нкокского короля и нового совета в Войтане? Но кто мог предполагать, что бумаги потребуются так скоро.

— Так, давайте, давайте, давайте, — подгоняла солдат Косутик. Перегруппировка из тактического построения в парадное должна была произойти без сучка, без задоринки, с максимальным профессионализмом, какой только возможен. Любое упущение могло не только пагубно повлиять на весь полк, но и создать брешь в обороне. Подобная тщательность предупреждала начало битвы в девяти случаях из десяти; десятым, естественно, оказался Войтан.

Один из караульных подал знак, и группа солдат численностью менее отделения, окружавшая принца плотным кольцом, перестроилась в две параллельные шеренги по обе стороны от Роджера, лицом по направлению к стражникам. Бойцов было прискорбно мало, но очень скоро туземцы узнают, что смогла совершить эта жалкая горстка солдат в местечке под названием Войтан.

Роджер оглянулся назад и посмотрел в неулыбающиеся голубые глаза сержанта Нимашет Диспреукс.

— Эта аудиенция уже действует мне на нервы. Пора бы перейти к деловой беседе, — сказал он ей.

Нимашет и глазом не моргнула.

— Я при исполнении, сэр, и не обязана болтать.

— А, — Роджер отвернулся, как раз когда к нему подошли Панер и О'Кейси.

— Готовы? — произнес капитан в коммутатор.

— Браво на позиции, — почти спокойно ответил лейтенант Яско.

— Оперативная команда на позиции, — прошелестел за спиной Роджера голос Диспреукс.

— Документы, — сказала О'Кейси, протягивая принцу бумаги.

— Что ж, давайте начнем, капитан, — как можно бесстрастнее попытался произнести эти слова принц, пряча ухмылку. Церемония, в которую они неожиданно были втянуты, весьма напоминала ту, что они планировали и репетировали для межгалактической ярмарки на Левиатане. Единственное различие состояло в том, что оставшиеся в живых члены экипажа, как говорится, уже держали палец на спусковом крючке. Пятьдесят восемь стволов ждали только сигнала. И если бы что-то пошло не так, если бы возник хотя бы малейший намек на угрозу, эти пятьдесят восемь стволов заговорили бы разом, испепелив все живое.

Группа медленной, торжественной поступью двинулась вперед. Вообще, такая манера ходьбы применялась только в двух случаях: при официальных презентациях и на похоронах. Поскольку настроение бойцов склоняло их скорее ко второму сценарию, чем к первому, решено было расценить это как “похоронный марш”, который, однако, при подобных обстоятельствах, по личному мнению Роджера, не сулил ничего хорошего.

Стоявшая у трона толпа расступилась, освобождая проход. Было на удивление тихо. Тишину нарушали лишь звуки солдатских шагов да гроза, грохотавшая где-то вдали.

Дойдя до кровавой лужи, где так бесславно закончилась тяжба несчастного нищего, Роджер остановился. Отвесив низкий поклон, принц протянул документы и поморщился — в нос ударил неприятный запах крови.

— Ваше величество, я, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, претендент на трон Великой Империи, приветствую вас от имени моей матери, ее величества императрицы Александры Макклинток, королевы Утренней Зари, повелительницы вселенной.

Элеонора грациозно протянула руку, чтобы забрать документы обратно, и отступила в сторону, припав на оба колена, надеясь, что эти расфуфыренные болваны правильно расценят ее жест.

Один из советников — по-видимому, главный, судя по украшениям на его рогах, — поспешил вниз по ступенькам и забрал документы, в то время как Роджер продолжал ораторствовать по поводу великолепия Маршада и его правителя, чье имя он уже успел узнать.

Элеонора мысленно проиграла полученный перевод и вздрогнула. Программа поменяла пол императрицы Александры, и получилось “император Александр”. Это было смешно, но и довольно печально. Элеонора поспешила внести изменения в программу перевода (туземцы все равно ничего не поняли) и решила проверить другие схожие установки. Выяснилось, что программа столь же успешно заменила и остальные “половые” атрибуты. К счастью, неразбериха не зашла еще слишком далеко. Подавив досаду, Элеонора перекачала модифицированный вариант программы в чипы остальных землян и вернулась к прослушиванию речи Роджера.

— … Принес радостную весть: Войтан возрождается! Все огромное войско кранолты обрушилось на нас, когда мы вошли в разрушенный город, однако это оказалось для них роковой ошибкой. Совместно с силами Нового Войтана мы выстояли в страшной битве, разбив врага в пух и прах. Новый Войтан снова задышал: заработали доменные печи и кузницы — совсем скоро регулярные караваны снова потекут в ваши края. Мы первые, но не последние!

Принц намеренно сделал паузу, ожидая аплодисментов, однако в ответ раздалось лишь еле слышное бормотание, и то почти сразу же прекратившееся. Подивившись отсутствию подобающей реакции, Роджер храбро продолжал:

— Мы иностранные эмиссары, проводим научные исследования. Далеко на северо-западе нас ожидают корабли. Поэтому мы испрашиваем у вас разрешения мирно пересечь ваши земли. Также мы хотели бы отдохнуть и насладиться вашим гостеприимством. Кроме того, мы захватили с собой богатые трофеи поверженного врага, в обмен на которые желали бы получить необходимые продукты и пополнить прочие ресурсы, чтобы успешно продолжить путешествие.

Заметив, что король привстал, принц опять поклонился. Когда монарх стал изучать документы, напряжение среди землян заметно усилилось, хотя, возможно, сторонний наблюдатель мог бы этого и не заметить. После непродолжительных перешептываний с одним из своих советников, изучавшим письмо, подписанное Ку'Нкокским королем, монарх похлопал руками в знак одобрения и встал.

— Пожалуйста, пожалуйста, ваше высочество! Приглашаем в страну Маршад вас и всех ваших бравых воинов! Мы уже наслышаны о ваших подвигах, знаем, что вы разбили кранолту и помогли древнему Войтану снова стать почетным и уважаемым городом! От моего имени, Реди Хумаса, короля Маршада, лорда страны, мы приглашаем вас в Маршад. Можете отдыхать здесь столько, сколько пожелаете. Покои для вас и ваших славных бойцов уже приготовлены, и сегодня вечером состоится замечательный праздник в вашу честь! Итак, веселитесь и празднуйте! Дорога в Войтан снова открыта!