Хайджези среагировал мгновенно. Тренировки не прошли даром. Но лишь не более одной восьмой секунды было в его распоряжении с момента, как он инстинктивно почуял опасность, и до попадания в грудь первой пули.

Верхней прокладкой его громоздкой униформы служила синтетика, чем-то напоминавшая шерсть буйвола, очень прочная и почти непробиваемая. Следующий слой реагировал на кинетику. Проникающая пуля активизировала немедленную реакцию специальных полимеров. Под воздействием сообщенной энергии химические связи рушились, и ткань из мягкой и гибкой мгновенно становилась твердой как сталь. У этой брони, конечно, имелись и свои недостатки, например чувствительность к порезам, но пробить ее небольшим ручным огнестрельным оружием считалось маловероятным.

Впрочем, у любого материала есть свой предел прочности. В данном случае этот предел был достаточно высок, но не бесконечен. Первая пуля, ударившая в грудь, разлетелась на крохотные, как горошины, стеклянные и металлические кусочки, вонзившиеся в подбородок Хайджези. В эту же самую долю секунды рядовой, выхватив пистолет, резко присел, пытаясь изготовиться к стрельбе с колена. Вторая пуля попала ему несколькими сантиметрами выше и также раздробилась, но ее добавочная энергия уже запустила механизм расщепления молекулярных связей материала. Коварная третья пуля довершила дело. Вонзившись чуть ниже второй, она разбила, как стекло, кинетическую броню Хайджези, сделав охранника совершенно беззащитным.

Вытерев кровь на пульте, Гуха занялась дверью. Войти в отсек штатным образом она не могла: пароль не был ей известен, а информация о ее внешности в компьютере отсутствовала. Но любую систему можно обмануть, и эта не являлась исключением. Гуха знала, что температурный сканер, вмонтированный в дверь, проверял не внешность как таковую, а исходящее от каждого инфракрасное излучение. Например, главному инженеру корабля достаточно было просто приблизиться вплотную к двери — и “ларчик” открывался, поскольку спектр инфракрасных параметров инженера находился в памяти компьютера. Специально для такого случая Гуха и взяла с собой так называемый инфракрасный имитатор, прибор, генерирующий требуемое излучение. Остальное было просто… Открыв огнеупорный люк, Гуха вошла и огляделась, с удовлетворением отметив, что людей в отсеке нет. Впрочем, ее это не удивило.

Гигантское помещение, отведенное под хранение аппаратуры, составляло, наверное, треть всего внутреннего объема корабля. Туннельные провода и питающие их конденсаторы занимали основную часть пространства; их монотонное жужжание и чавканье разносилось по всему отсеку. Казалось, они сосут энергию, словно телята молоко матери. Эйнштейновская теория относительности разбивалась в пух и прах. Выходило, что скорость света вполне преодолима, только это требует колоссальных затрат энергии, за которую и приходилось платить километрами туннельной проводки.

Мощность электромагнитного поля, индуцировавшегося в этой туннельной системе, практически не менялась и, что главное, совершенно не зависела от общей массы корабля. Последнее обстоятельство как раз и позволяло создавать гигантские корабли-исполины для императорских и республиканских флотилий, бороздящие просторы вселенной и участвующие в бесчисленных звездных войнах. И все же мощность была предметом неусыпной заботы. Громадная, с трудом контролируемая мощность…

Лейтенант Гуха свернула налево, пробираясь по дугообразному проходу под монотонный аккомпанемент жужжащего туннеля.

Подойдя к люку, ведущему на складскую палубу, Косутик кивнула вахтеру. Дежурный, один из новобранцев первого взвода, потребовал назвать ее личный секретный код и произвести сличение внешности температурным сканером. Это был необходимый ритуал, которому обязаны были подвергаться все, независимо от чина и звания. Новичок явно старался, рассчитывая, очевидно, на знак одобрения со стороны старшего по званию. Но Косутик вместо этого попросила дежурного найти ей взводного сержанта Маргарет Лэй, чтобы обсудить с ней кое-какие вопросы. Новоиспеченный вахтер, сообразив наконец, кто перед ним, моментально расслабился и уже готов был, забыв обо всем, выполнять приказ. И вот уже в который раз ей пришлось читать юноше наставления, объяснять, что никому на слово верить нельзя. Конечно, со стороны это выглядело полным абсурдом, бредом параноика, но другого, более надежного способа охраны объектов не существовало.

С момента появления первого компьютера прошло уже не менее тысячи лет. Изобретение вживляемого чипа произошло относительно недавно. Внедрение микрокомпьютера в тело человека далеко не сразу сделалось обыденной, привычной процедурой. Встроенные датчики полностью совмещались с нервной системой человека и функционировали без побочных эффектов. Эти постоянно совершенствовавшиеся импланты были сущим непрекращающимся кошмаром для разработчиков систем безопасности. Запрограммированные надлежащим образом чипы могли полностью подчинить себе организм индивидуума. Когда это случалось, несчастная жертва утрачивала способность управлять собственными действиями. Пехотинцы называли таких людей “зомби”.

Некоторые фирмы разрабатывали, к примеру, даже специальные чипы, позволявшие контролировать отбывающих наказание преступников. В большинстве же сообществ, включая Империю, применение подобных средств считалось незаконным и практиковалось только в сугубо военных целях. Сами пехотинцы “на полную катушку” использовали импланты как помощников в бою, повышающих силу, выносливость и реакцию. Но и они относились к чипам с осторожностью.

Наибольшую опасность представляли хакеры, постоянно изобретавшие хитроумнейшие средства для зомбирования своих жертв. Если в чип жертвы удавалось вживить специально запрограммированный “вирус”, то с “завирусованным” зомби можно было сделать все, что угодно. Не далее как два года назад некто, внедрив вирус в чип одного высокопоставленного официального лица, умудрился с его помощью организовать покушение на убийство премьер-министра Альпанской империи. Хакера, разумеется, не нашли. Чипами управляли по радио, передавая им информацию в виде логических цифровых пакетов. Ясно, что достаточно было расшифровать структуру данных, а все остальное уже дело техники, причем до смешного несложной. В описываемом случае официальному представителю в частной беседе под видом сувенира вручили карманные часы, внутрь которых вмонтировали небольшой передатчик. Ни о чем не подозревавшая жертва с часами не расставалась, нося их с собой словно демона зла, спрятанного в древнем ящике Пандоры.

С тех пор члены правительства и весь обслуживающий персонал императорской фамилии периодически подвергались специальной процедуре, корректирующей протоколы безопасности их личных имплантов. Косутик все это знала, но ей также было очень хорошо известно, что такой вещи, как надежная, стопроцентная защита, просто не существует.

Отдав приказание найти Ганни Лэй по ее личному чипу, Косутик улыбнулась про себя, заметив, насколько двусмысленно все это звучит. Интересно, что сама она давно уже предрекала появление имплантов, еще до их изготовления. А в результате словно по злой иронии судьбы оказалась связана с ними как никто другой. Теперь-то она понимала, какая величайшая угроза исходит от них.

Подойдя к лифту, Косутик внимательно изучила расписание дежурства. Напротив Хайджези стояло: “Технический сектор”. Неплохая подобралась команда. Но уж больно все молодые. Да, черт возьми, чересчур молодые. Но, с другой стороны, восемнадцать месяцев подготовки вполне приличный срок, тем более что в основном всех отправили в Стальной батальон, здесь же остались избранные, лучшие из лучших.

Лужа крови впечатляла, но нащупывать пульс было уже бесполезно, к тому же это отдавало бы неуместной театральностью. Остаться живым, потеряв столько крови, еще никому не удавалось. Она лихорадочно соображала, затем передала по рации:

— Караульный старший сержант Косутик. В техническом отсеке ЧП. Личный состав не извещать! — и выключила передатчик.

Охрана свяжется с Панером, и к убийце никаких сигналов не поступит, так как передатчики пехотинцев будут сразу заблокированы. Если этого не сделать, то злоумышленника кто-нибудь сможет предупредить.

Вытащив из-за пояса убитого сенсорный щуп, Ева просканировала им поверхность люка. Явные следы не регистрировались. Набрав секретный код и пройдя сквозь открывшуюся дверцу, она быстро и бесшумно устремилась вперед. Тело еще не успело остыть, и кровь только начинала свертываться. “Наверное, он не мог далеко уйти”, — размышляла она. Однако не была бы Ева старшим сержантом, если бы хоть на секунду засомневалась в этом “наверное”.

— Внимание! Говорит старший сержант Косутик, — она вновь включила передатчик. — Повторяю еще раз: сигналов тревоги не передавать! В техническом отсеке диверсия. Ваш охранник мертв.

Она поводила щупом в разные стороны. Признаки следов фиксировались во всех направлениях, но большинство сигналов шло прямо по курсу. За исключением, пожалуй, одного. Самый свежий след прощупывался где-то слева.

— Что? — Настороженный голос прозвучал недоверчиво. — Где?

— Похоже, в квадрате четыре, — моментально отрапортовала она. — Подойдите к вашим экранам. Просканируйте сами.

На мгновение Гуха остановилась и огляделась. Затем, свернув направо, подошла к искомой корабельной перегородке. Открыв рундук, извлекла взрывчатку. Содрав с основания килограммовой мины пластиковую прокладку, стала приклеивать взрывчатку к переборке. Когда клей схватился, подергала мину в разные стороны и убедилась, что та сидит как влитая. После установки переключателя в положение “1” замигала красная лампочка, затем потухла, сигнализируя, что бомба приведена в боевую готовность. Осталось установить еще три такие же штуковины.

Капитан Панер наглухо застегивал свой хамелеоновского цвета костюм и, натягивая на голову шлем, проверял его герметичность. Лифт, щелкнув, остановился. Сержант артиллерии Джин, уже полностью экипированный, стоял рядом, перекинув через плечо косутиковский костюм и держа в руке ее шлем. Эта экипировка своими характеристиками уступала стандартному боевому скафандру морского пехотинца, но времени на облачение в такой костюм уже не было. Одеться по команде тревоги всего за несколько минут было обычным делом для капитана, иначе не звали бы его капитаном Армандом Панером.

— Ева, — проговорил он в микрофон. — Доложите обстановку.

— Пока три мины. Все они находятся прямо над плазменными кабелями. В каждой есть противоударное устройство. Мне знаком этот запах.

— Капитан Красницкий! С вами говорит капитан Панер. — “И какому идиоту взбрело все это в голову?” — подумал он про себя, а вслух приказал: — Необходимо обесточить кабели!

— Это невозможно, — выпалил Красницкий. — Вы не можете просто взять и отключить туннельный ток. Если вы попытаетесь это сделать, корабль окажется в совершенно непредсказуемой точке сферы радиусом в девять световых лет. К тому же придется замедлить плазменный ток, а это неминуемо приведет к взрыву… Мы потеряем все.

— А если мы наткнемся на врага и он откроет огонь? — парировал Панер. — Что тогда делать?

— Здесь фазовый ток огромного напряжения. Последствия непредсказуемы.

— Черт, — еле слышно прошипел Панер. (Пожалуй, никому еще не доводилось слышать, как Панер ругается.) — Старший сержант, немедленно выходите отсюда.

— Что-то я не вижу таймеров.

— Они должны там быть.

— Возможно. Если бы только найти этого стрелка… Таймер должен быть рядом с экстренным переключателем, — стиснув зубы, жестко ответил Панер. — Это приказ, старший сержант Косутик. Немедленно покиньте помещение.

— Я сейчас гораздо ближе к убийце, чем к выходу, — мягко произнесла Ева.

Панер разглядывал первую мину. Косутик оказалась права: таймера видно не было, и запах… действительно, так пахнет противоударное устройство. Он обернулся к караульному сержанту. Лицо Билали из первого взвода казалось невозмутимым. Он с потрясающим хладнокровием взирал на торчащую всего в нескольких футах от него мину, готовую рвануть в любой момент. Стоящая за Билали девушка была далеко не так бесстрастна. Глядя в спину сержанта, она старалась дышать глубоко и размеренно — испытанный способ преодолеть стресс. Вопросительно подняв брови, Панер взглянул на Билали.

Если диверсант дал им время, они могут попытаться взорвать мины прямо на месте — переборки, закрытые плотной броней, должны выдержать. Конечно, затем придется вызывать аварийную бригаду, иначе им вряд ли удастся отсюда выбраться.

— Прошу всех сохранять самообладание, — прошептал Панер, напряженно размышляя.

— Извините?

— Можно ли вызвать кого-то в помощь старшему сержанту?

— Да, сэр, — ответил Билали. — Одна группа готова выйти навстречу с противоположного конца. Кроме того, есть люди в самом техническом отсеке.

— Итак, никто не сомневается, что здесь собрались настоящие храбрецы. Но, я надеюсь, не безумцы. Следует немедленно выбираться отсюда и перекрыть этот проход.

— Вас понял, сэр. — Ни один мускул не дрогнул на почерневшем лице Билали. Он протянул руку к коммутатору: — Внимание! Охрана! Приказываю всем, за исключением групп с особым поручением, покинуть проход. Необходимо закрыть его с двух концов.

Упомянутый проход по существу представлял собой замкнутое кольцо внутри корпуса корабля. К нему вели еще несколько побочных коридоров, но дверные люки, ведущие к ним, были большей частью закрыты за ненадобностью. Оставались открытыми лишь люки центральных проходов и огнеупорные люки. Скверная ситуация…

— Капитан Красницкий, — сказал Панер, — что произойдет, если мы закроем все двери и все мины взорвутся?

— Ничего хорошего, — раздался отчетливый женский голос, — говорит лейтенант Фертванглер, главный инженер. Прежде всего, огнеупорные люки не рассчитаны на многократную детонацию и не смогут спасти технический отсек от затопления плазмой. Но даже если они удержат плазму и мы останемся живы, тоннельному двигателю придет конец. С такими повреждениями нам вряд ли удастся снова запустить механизм, а если и удастся, мы сильно потеряем в скорости. Одному богу известно, чем все это закончится. В общем, скверно, — закончила она.

Ева, обладавшая неплохой зрительной памятью, заметив шестой по счету огнеупорный люк, мгновенно устремилась к месту установки очередной мины.

Неожиданно Гуха выстрелила. Пули пронзительно просвистели над Евиной головой. Мощнейшая отдача отбросила револьвер назад. Ева спряталась так стремительно, что у Гухи не было времени снова прицелиться.

Косутик, справедливо считавшаяся ветераном службы, которой довелось уже поучаствовать в доброй сотне перестрелок, чтобы не терять навыка, продолжала практиковаться, разряжая по мишеням до тысячи пуль в неделю. Опыт не прошел даром, и, хотя рукой Гухи управляла неплохая хакерская программа, Еве потребовался всего один ответный выстрел… пуля попала Гухе в горло.

Двадцатисантиметровый ствол пистолета придавал шаровидной пуле огромное ускорение, позволявшее достигать скорости до четырех километров в секунду. Поразив шею Гухи на сантиметр левее трахеи, шарик разлетелся на сотни мельчайших осколков. Сильный удар оторвал голову Гухи от тела и отбросил ее в сторону; из вскрывшейся сонной артерии фонтаном забила кровь.

Не дожидаясь падения обезглавленного тела на пол, Ева уже мчалась вперед. Она молилась, чтобы установленные мины оказались как можно дальше от нее. Помнила Ева и о том, с какой тщательностью разрабатываются подобные диверсии. Для каждой бомбы наверняка предусматривалось дополнительное устройство, инициирующее детонацию в критических ситуациях. Простейшим из известных устройств был, конечно, обычный таймер, но мог быть также и специальный триггер, дистанционно управляемый от чипа убийцы. В момент смерти зомби, когда активность его мозга падала до нуля, чип посылал сигнал, и бомба взрывалась. Оттого и стреляла Ева в шею, а не в голову диверсантки, так как знала, что и после смерти мозг еще какое-то время работает, а это даст Еве хоть какой-то запас времени.

— Опасность в отсеке! Немедленно закрывайте все огнеупорные люки! — прокричала Ева в передатчик и, перешагнув через окровавленное месиво, еще несколько секунд назад называвшееся лейтенантом Гухой, стремительно понеслась прочь.

Капитан Панер едва успел открыть рот, чтобы повторить приказ старшего сержанта, как прокатившаяся волна мощнейших взрывов буквально оглушила его.