Собравшиеся последователи Шарны издали глухой одобрительный рокот. Почти все они были градани. Они не забыли о тех темных и страшных делах, которые творили их предки во времена Падения Контовара, но, в отличие от большинства соплеменников, это их не ужасало. Напротив, они хотели совершать эти темные и страшные дела сами. То, что подобные поступки лишь укрепят ненависть других Рас Людей к градани, их мало тревожило.

— Отлично, — произнес Тарнатус и кивнул четверым крепким градани, ждавшим у боковой двери. Они поклонились жрецу, открыли дверь и ушли. Чалгаз ощутил, как все его нервы напряглись в предвкушении, когда он услышал отчаянные всхлипывания и мольбы жертвы за дверью. Звякнул металл — это отперли и распахнули дверцу клетки, крики девушки, которую потащили по короткому коридорчику, стали громче и неистовее. И вдруг…

— ТОМАНАК!

Чалгаз дернулся при звуке ненавистного имени, словно в спину ему вдруг вонзилась стрела. Ни один голос, даже голос градани не может так грохотать! Это был не голос, а землетрясение, лавина, сметающая все на своем пути, и принц в панике метнулся к двери.

— Томанак! Томанак! — Другие голоса вторили звуку ужасного боевого клича. Чалгаз услышал яростные проклятия Тарнатуса, перекрывающие вопли остальных членов общины, последователей Шарны, которые были так же охвачены паникой, как и сам принц.

Базел Бахнаксон одним прыжком преодолел порог тайной крепости Шарны, как раз когда первый часовой выскочил из караульного помещения, находившегося под аркой. Базел понятия не имел, почему никто не обнаружил его Конокрадов, когда они беззвучно подходили к убежищу. Конечно, они мастера на подобные вещи, но место было особое, и он каждую секунду ожидал, что их заметят. Но их не заметили. Казалось, те, кто должен был их увидеть, отвлеклись, сосредоточившись на чем-то другом. Нельзя сказать, что это его огорчало.

По мере приближения к холму товарищи поглядывали на него все с большим удивлением. Скрытый от глаз вход и охраняющий его скорпион вырисовывались тем отчетливее, чем ближе он подходил, но никто из отряда по-прежнему их не видел. Он ощущал навязчивый, отвратительный запах присутствия Шарны, вонь разъедала глаза и заставляла мысли путаться. Сжимая меч в руках и сосредоточив мысли и волю на своем боге, Базел прыгнул прямо под арку.

И тогда он позвал Томанака. Позвал, как всегда звали его избранники, когда наступало время битвы. И когда его голос эхом отразился от холмов лощины, власть силы, замутнившей сознание его воинов, растаяла, словно огарок свечи. Послышались их изумленные возгласы: теперь и они увидели то, что Базел видел уже давно.

Этого оказалось достаточно. Керита с Вейжоном поддержали его клич, и почти тут же его подхватили шестьдесят Конокрадов. Рокочущая музыка их голосов заполнила лощину, словно горный поток: новый дом Ордена рвался в битву вслед за своим командующим.

Первый остолбеневший от неожиданности стражник не успел даже поднять меч. Клинок Базела обрушился на него всей тяжестью двуручного меча, снося шлем вместе с головой, и яркий синий огонь вспыхнул, когда меч избранника поразил свою цель. Другие огни заплясали вокруг Базела, его массивная фигура оказалась в облаке сияния. Остальные стражники, выскочившие ему навстречу, завопили от ужаса перед светом, которого больше всего боялась и ненавидела Тьма.

И этот свет окружал не только Базела. Вместе с Керитой за его правым плечом и Вейжоном — за левым — они образовали клин, возглавлявший атаку, и сейчас они все втроем сверкали как яркие синие звезды на темном небосклоне. Некоторые стражники, завывая от ужаса, бросились назад по коридорам, ведущим внутрь холма. Другие попытались принять бой, но не могли выстоять против двух избранников Томанака и такого воина, как Вейжон. Вокруг свистела сталь, слышались хруст костей и переходящие в захлебывающиеся звуки крики, и вскоре Базел с товарищами, прорвавшись через караульное помещение, устремились на поиски остальных врагов.

— … их там дюжины! Толпы! — сбивчиво бормотал стражник, падая к ногам Тарнатуса. — Они ворвались под арку, словно там нет никакого защитного поля! Они…

— Молчи! — Тарнатус ударил его по лицу, но Чалгаз ясно видел, что жрец тоже боится, и наследный принц хорошо понимал его.

Вопли и клацанье стали разносились уже по всей часовне, нарастая с каждой секундой. Церковь использовала для защиты святилища наемных солдат. Среди них были люди и даже гномы, но основную массу составляли местные Кровавые Мечи. Их было меньше сотни, поскольку святилище не могло вместить больше: основная часть пространства служила для других целей. Все усиливающийся шум и напор битвы дали Чалгазу понять, что все больше воинов Церкви вовлекается в сражение, но при этом было очевидно — они не в состоянии даже замедлить ход нападающих, не то что остановить их. По счастью, атакующие были незнакомы с лабиринтами коридоров, поэтому не могли найти кратчайший путь к часовне. Не исключено, что это поможет ему ускользнуть живым. Если он сможет пробраться в боковой проход…

— К оружию, братья! — прокричал Тарнатус. — Скорпион будет с нами, но мне необходимо время! Дайте мне всего несколько минут, и мы будем купаться в крови наших врагов!

Чалгаз бросил взгляд на жреца, потом покосился на Яртага. Тот побледнел как полотно, его уши были плотно прижаты к голове, но когда он услышал слова Тарнатуса, в его глазах мелькнуло понимание, словно он знал, о чем толкует жрец. Но главным было то, что он явно верил — жрец говорит правду.

Это решило дело. Чалгаз оставил мысль о бегстве и сам выхватил меч.

— Мы слышим тебя, Тарнатус! — заревел он. — Вперед, вы, сукины дети!

Переплетение тоннелей и боковые коридоры сильно задерживали Базела, мешая продвигаться вперед. Не потому, что ему было тесно: тоннели были проложены для градани, и места здесь хватало даже для Конокрадов, а потому, что он понятия не имел, куда они ведут. Он прекрасно чувствовал общее направление, чуял, что главное зло таится в центре этой берлоги, но ни один из коридоров не вел туда по прямой.

Он столкнулся и с еще одной проблемой: стражников оказалось гораздо больше, чем он ожидал. Здесь были не только Кровавые Мечи, но и люди, гномы, и даже градани из других кланов. Тоннель, конечно, ограничивал число противников, способных атаковать его одновременно, но боковые проходы давали врагам возможность обойти его воинов с флангов. Базел слышал звон стали у себя за спиной, но еще явственнее слышались громовые кличи его товарищей, обрушивающихся на врагов с именем Томанака. Он слишком много знал о сражениях, чтобы поверить, будто сейчас на землю падают только враги, но его воины имели два значительных преимущества. Они служили Богу Войны, чья сила поддерживала их… и они знали правду о раже.

Каждый из Конокрадов и, разумеется, Брандарк сознательно поддались ражу, призвав себе на помощь его исступление, мощь и сопровождавшую его повышенную скорость реакций. Большинство градани боялись ража, многие отчаянно боролись с собой, не позволяя ему захватить власть над ними в бою. Конокрады Базела не делали этого. В отличие от Кровавых Мечей, врасплох захваченных ражем, они полностью контролировали себя. Управляя ражем, используя его по своему усмотрению, они неслись вперед среди криков и звона рубящей стали.

Их возглавлял стремительный словно копье, направленное в самое сердце святилища, Базел Бахнаксон. Вейжон Алмерас, Керита Селдан и Брандарк Брандарксон поддерживали и прикрывали его с боков и со спины.

Керита казалась ребенком рядом со своими громадными врагами, но она сверкала синей молнией в окутывающем ее свете Томанака. Оба ее меча без пощады косили противников. Ее руки уже были по локоть в чужой крови, на щеке кровоточил порез, но она как ураган сметала всех со своего пути.

Вейжон был выше, крупнее, сильнее. По силе и росту он почти не уступал Кровавым Мечам. Он сражался тем же украшенным камнями мечом, с которым вышел на поединок с Базелом, но его сталь больше не сверкала, весь клинок был в крови. Вейжон двигался с грацией пантеры, то подаваясь вперед, то отступая назад и используя щит как еще одно оружие. Прикрывая Базела слева, он уничтожал каждого, кто имел несчастье на него напасть.

Брандарк двигался сзади, вслед за друзьями. Он не был трусом, но не был и дураком, и прекрасно знал, что означает это голубое сияние. Он не сомневался — оно дает другим защиту от всего дьявольского, что мог приготовить им Шарна в этом подземелье, но на него самого эта защита не распространялась. Пусть его друзья идут в авангарде, а он присмотрит за их тылом… в этой паутине коридоров это было немаловажно. Он следовал сразу за Базелом, замыкая выстроенную ими фигуру и превращая ее очертания почти что в ромб. Хартан со своими воинами удерживал отвоеванные позиции, пока избранники и рыцарь-послушник все глубже уходили в недра холма.

— Они идут, Шарна их побери! — прокричал кто-то, и Чалгаз Чернажсон выругался. Несколько стражников с боем отступали назад, и Чалгаз выругался еще раз, когда понял, что за гигант возглавляет нападающих. «Сначала Харнак, теперь я», — мелькнуло у него в голове, пока он делал знак подкреплению, ждавшему до сих пор в часовне.

Базел пошатнулся, когда на него бросились свежие силы противника. Кто-то ударил его по шлему, загудевшему, словно колокол, кто-то успел оставить порез на правой лодыжке, но он почти не заметил удара и боли от раны. Они не могли пробить доспехи его ража. Базел прорычал имя Томанака, снова бросаясь вперед, и его клинок в очередной раз яростно обрушился на врагов, отсекая им конечности и головы.

Справа от него вскрикнула Керита. Булава обрушилась на ее шлем, словно кузнечный молот. Удар был косой, он не разбил ей голову и не сломал шею, но она мгновенно потеряла сознание и упала на землю.

Ее противник издал радостный вопль и поднял булаву, чтобы прикончить девушку, но его торжествующий рев превратился в затихающее бульканье, когда Брандарк, глаза которого горели ледяным пламенем ража, кинулся на него, всадив ему в горло два фута стали. Следующего нападающего Брандарк рубанул по неосторожно выставленному вперед колену, и раненый градани вскрикнул. Он зашатался, теряя равновесие и стараясь удержаться на ногах. Из-за этого его удар не достиг цели. Тогда Брандарк нанес короткий смертельный укол: острие его меча пронзило нижнюю челюсть и нёбо врага и вошло в мозг.

Вдруг кто-то выкрикнул его имя, и Брандарк, бросив короткий взгляд в сторону, увидел, как Гарнал приканчивает стражника, подобравшегося к Кровавому Мечу сзади. Сводный брат Базела широко усмехнулся и отсалютовал окровавленным мечом. С его неприязнью к Брандарку, очевидно, было покончено.

— Я сам позабочусь о Керри! — прокричал Конокрад.

Брандарк кивнул и устремился вперед, стараясь не отстать от Базела с Вейжоном.

Здесь тоннель становился шире. Стражники отступали быстрее, чем ожидал Чалгаз. Он привел сюда из часовни подкрепление слишком поздно — отбросить противника назад было уже невозможно. Нападающие рвались вперед, и по крайней мере половина из них была вооружена топорами, смертоносным оружием воинов Харграма. Паника среди защитников святилища вся усиливалась. Правда, одна светящаяся фигура исчезла. Из сбивчивого отчета одного из стражников принц так и не понял, что же случилось с этим третьим. На один короткий миг у него вспыхнула надежда, что случившееся переломит ход битвы, но этот миг был все, что у него осталось. Каким-то образом он оказался в первых рядах оборонявших храм Скорпиона, и его внутренности сжались от страха в комок. Однако Чалгаз не был трусом. Пусть он не воин, как его брат Аршам, но с мечом обращаться умеет.

— Шарна! — закричал он, скрестив свой меч с клинком противника.

Конокрад нападал яростно и превосходил принца ростом и силой. Но он уже был серьезно ранен, кровь фонтанчиками выплескивалась сбоку из-под его шлема, заливая плечо. Он двигался, словно охваченный приступом ража, хотя его глаза были ясны, без обычной в таких случаях завесы безумия, но все же рана замедляла его реакции. Несмотря на это, он едва не покончил с наследным принцем при первом же выпаде. Чалгазу с трудом удалось парировать удар и перейти в наступление. Их клинки сверкали и звенели, сшибаясь снова и снова, но вот Чалгаз, сделав обманное движение кистью, ударил изо всех сил. Конокрад упал, обливаясь кровью, когда длинный меч принца вонзился ему в горло.

Чалгаз развернулся, чтобы лицом к лицу встретить следующего Конокрада, но тот, к удивлению принца, не спешил атаковать. Запачканный кровью клинок взметнулся в насмешливом приветствии и тенор, который не мог принадлежать ни одному Конокраду, произнес с холодной иронией:

— Как приятно снова видеть вас, Ваше Высочество.

И Брандарк Брандарксон нанес первый молниеносный удар.

Верховный жрец Тарнатус стоял на коленях перед железной дверью, запечатанной знаком Скорпиона. Тело предназначавшейся этим вечером в жертву девушки лежало рядом с ним на каменном полу, густая алая кровь подступала к его коленям, марая церемониальные одежды. Руки жреца тоже были в крови, и он забрызгал ею дверь, творя молитвы и заклинания. Было небезопасно торопить события, но у него не оставалось выбора. Когда он начал свое дело, рев и шум битвы слышались в отдалении, а теперь они раздавались совсем рядом. Тарнатус понимал, что вот-вот враги будут здесь.

Он завершил последнюю молитву и утер пот со лба, пачкая его кровью жертвы. Жаль, что пришлось прикончить ее так быстро, промелькнуло у него в мозгу. Ничего, потом их будет много… если сейчас его люди смогут отбить нападение, а позже он сумеет осуществить свои планы. Но для этого…

Он поглубже вдохнул, отпер железную дверь и распахнул ее.

Базел добил очередного стражника. Краем глаза он видел, что Брандарк дерется с богато одетым Кровавым Мечом. Даже в пылу сражения он успел заметить необычайную сосредоточенность, с которой его друг наносил удары. В этом поединке было что-то особенное, но у Базела не было времени гадать, что именно: новые враги атаковали его с яростью отчаяния. Их было трое, но это не имело значения. Одного Конокрад поразил в живот первым же ударом, воспользовавшись преимуществом, которое давал ему длинный меч, потом сделал выпад влево и тут же молниеносно ударил вправо. Три тела разом рухнули на землю, и он мгновенно развернулся, готовый встретить тех, кто последует за ними.

Но там были не стражники. Раздались крики ужаса. На этот раз кричали Конокрады, но Базел не мог их винить.

Чудовище не походило на единственного демона, которого избраннику уже приходилось видеть. Оно было кошмарной помесью насекомого, паука и ящерицы.

Монстр передвигался на сотнях гибких членистых лап, его челюсти, оснащенные громадными клыками, угрожающе клацали. Правда, в отличие от туловища демона, с которым когда-то бился Базел, его тело составляло не больше пяти футов в обхвате, но зато оно было гораздо длиннее, так что градани даже не мог увидеть это казавшееся бесконечным тело целиком. Лишенная глаз бугристая голова чудовища, покрытая костяными пластинами, поворачивалась из стороны в сторону, словно вынюхивая жертву. Один из гвардейцев Шарны в панике вскрикнул: его неосторожное движение привлекло внимание демона. Голова метнулась вперед, и ее челюсти тут же схватили несчастного. Зловонная пасть, внутри которой шевелились ядовитые шипы, еще раз раскрылась, острые клыки вонзились в тело воина. Он вопил и отбивался, размахивая мечом, но вскоре его вопли перешли в вой, и он целиком исчез в глотке демона.

Ряды Конокрадов дрогнули, но тут раздался гулкий голос Хартана, старавшегося их успокоить. По крайней мере, Базел и Керита предупреждали своих соратников о возможном появлении демона. Воины знали, что с демонами должны сражаться избранники, и поэтому они занялись стражниками, чтобы помешать им ввязаться в будущую битву.

Нельзя сказать, что обитатели святилища рвались в бой. Базел краем глаза видел, как они в страхе разбегаются в стороны, чуть не давя друг друга в отчаянных попытках освободить демону дорогу, но сейчас Конокраду не было до них никакого дела. Теперь ничто не имело значения, кроме демона.

Не сводя глаз с чудища, Базел бросил быстрый взгляд вбок и разинул рот, заметив неподалеку синее свечение. Слова, которые он намеревался произнести, застряли у него в горле, когда он понял, что воин рядом с ним вовсе не Керита.

Это был Вейжон. Лицо молодого рыцаря побледнело: его коснулась исходящая от демона разрушительная сила. Она была подобна мечу, поражающему сердце и разум того, кто ей противостоит. Базел испытывал это ощущение раньше, в ту ночь, когда поклялся в верности Томанаку, но он не собирался подвергать его действию Вейжона. Биться с демоном должны были Базел с Керитой. Вейжон был для этого слишком молод, слишком неопытен. Но приказывать ему отступить назад было совершенно бесполезно. Вейжон казался испуганным и физически больным от излучавшегося чудовищем духа абсолютного зла, но в его глазах читалась непреклонная решимость.

Базел снова переключил внимание на демона, пытаясь, пока чудище не закончило пожирать свою первую жертву, найти у него хоть какое-нибудь уязвимое место. Да, одна слабость была. Оно было настолько глупо, что польстилось на лакомый кусок, вместо того чтобы сразу ринуться на врагов. Но, похоже, это единственный его недостаток. Демон и в самом деле напоминал какое-то покрытое слизью, огромное, многоногое насекомое. Все его тело защищала броня из роговых пластин.

— Брюхо, Базел, — голос Вейжона, звучавший почти спокойно, странным образом был отчетливо слышен сквозь грохот битвы. — Нужно добраться до его брюха.

— Говоришь, брюхо? — пробормотал Базел. Вейжон, должно быть, прав, только как в этом тоннеле добраться до брюха монстра, не позволив ему при этом тебя проглотить?

Конокрад все еще ломал голову над этим вопросом, когда демон, казалось, наконец почувствовал его присутствие. Его голова дернулась и повернулась к Базелу. Громко заскрежетали челюсти, зловонная слюна закапала с клыков, и чудище бросилось вперед с удивительной для его размеров скоростью.

Его голова взметнулась вверх, упершись в потолок тоннеля. Это движение обнажило его брюхо, но лишь на миг, и в следующее мгновение монстр обрушился вниз с мощью землетрясения.

Базел отскочил назад, благодаря богов хотя бы за то, что успел добраться до относительно широкого места тоннеля. Бугристая голова, лязгнув челюстями, с невыносимым для уха треском ударила в то место, где он только что стоял, с такой силой, что кругом брызнула каменная крошка. Но Базел, повернувшись на цыпочках, словно танцор, сделал выпад, и демон издал леденящий душу вопль, когда противник отсек ему переднюю пару ног. Чудовище отпрянуло назад, извиваясь от боли. Но каким бы серьезным ни казалось повреждение, для демона оно мало что значило. У него оставалось еще множество ног, и он снова кинулся вперед, на Базела.

На этот раз у Конокрада осталось не так много места для отступления: демон все дальше выползал из тоннеля, пытаясь загнать врага в тупик. Базел увидел, как Вейжон, выкрикивая имя Томанака, нападает на монстра сбоку. Но демон не обратил внимания на молодого рыцаря. Им управлял приказ сначала уничтожить избранников Томанака, и сейчас он неотвратимо, словно сокрушающий все на своем пути прилив, надвигался на Базела.

Конокрад сделал еще шаг назад, заскрежетав зубами, когда его спина уперлась в стену. Голова чудища снова нависла над ним, но на этот раз отступать было некуда.

— Томанак! — заревел Базел и отчаянно бросился на монстра, замахнувшись мечом. Сверкающий синим светом клинок обрушился сбоку на голову демона, и чудовище взвыло. Костяная пластина раскололась, как лед, от яростного удара избранника, и тогда Базел одним мощным движением вонзил меч по рукоять.

Но удар был боковым, клинок не дошел до мозга демона, прочно засев в панцире. Монстр снова завопил, подавшись назад… меч Базела он тянул за собой. Одним из качеств, которыми наделил этот меч Томанак, было то, что его нельзя было обронить или потерять в битве, но сейчас это не имело значения. Демон не мог вырвать меч у Конокрада из рук, но и тот не мог вытащить его из тела монстра — нужен был какой-то упор. Чудище замотало головой, тряся Базела, как вцепившуюся в тряпку крысу. Базелу ничего не оставалось, кроме как выпустить рукоятку, не дожидаясь, пока обезумевший демон разобьет его тело о стены тоннеля.

Прыгнув вниз, он упал на колени, снова оказавшись прямо перед чудовищем. Брандарк, Хартан и Гарнал в ужасе выкрикивали его имя, а демон вновь занес голову для удара. Теперь Базел был безоружен, но он даже не потянулся за кинжалом на поясе. Против такого врага кинжал бесполезен, но дело было не только в этом.

— Брюхо, значит? — проорал он, глядя вверх, на демона, и его рот скривился в усмешке, обнажавшей зубы. — Иди-ка сюда, ублюдок! Посмотрим, на что ты годишься!

И тут Базел, по-прежнему стоявший на коленях, принялся ударять себя кулаками по нагруднику. Дразня демона, он провоцировал его на нападение.

— Давай же! — снова закричал Конокрад… и демон ударил. Голова чудовища, широко раскрывшего пасть, метнулась вперед, но на этот раз Базел не пытался отскочить назад. Наоборот, он ринулся прямо на своего громадного врага. Его руки действовали со скоростью, силой и смертоносной ловкостью ража. Они вцепились в зубастые челюсти, словно железные капканы, и Базел, со всей мощью своих двухсот килограммов прекрасно тренированных мышц, потащил демона вправо. Его выпрямленная левая нога упиралась в пол, он все больше склонялся на правое колено, придавая дополнительную силу своему отчаянному броску, и тело демона, завопившего от изумления, начало заваливаться набок.

— Давай, Вейжон! — проревел Конокрад, каждый мускул которого, казалось, стонал от напряжения.

Это было невероятно. Никто не смог бы удержать многотонную тушу чудовища в таком положении даже секунду. Но Базелу Бахнаксону, которого поддерживали мощь его ража и сила его божества, это удалось. Это продолжалось не дольше мгновения, но этого мгновения было достаточно — Вейжон из рода Алмерасов разил со скоростью меча самого Бога Войны. Его клинок по рукоять ушел в брюхо демона, где броня была не такой крепкой, и чудище взвыло, словно души грешников в аду. На миг демон застыл, потом его голова взметнулась вверх во всесокрушающей ярости, которой не мог противостоять даже избранный богом градани.

Базел и Вейжон отлетели в разные стороны: монстр стряхнул их с себя с легкостью, с какой ребенок раскидывает игрушки. Издавая все новые кошмарные вопли, демон мотал головой, круша каменные стены тоннеля и ломая собственную костяную броню. Зловонная кровь лилась рекой, чудовище билось в агонии, довершая то, что начал Вейжон.

Прошло больше пяти минут. Базел заставил себя двинуться и подполз к Вейжону. Молодой рыцарь лежал без сознания, его правая рука снова была сломана, на это раз в трех местах. Но он был жив. Базел положил голову Вейжона себе на колени и откинулся назад, прислоняясь к стене тоннеля. Усталость и боль пронизывали каждую клеточку его тела. Демон был почти мертв, хотя даже сейчас невероятная живучесть заставляла его мышцы содрогаться, но это были последние проблески ускользающей жизни.

К тому времени как он окончательно затих, все гвардейцы Шарны были либо убиты, либо сдались на милость победителя. Окровавленная рука Гарнала безжизненно свисала вдоль тела, Хартан потерял мизинец на правой руке, но оба они держались на ногах и вместе с Брандарком позаботились о том, чтобы ни один из оставшихся в живых почитателей Шарны не перерезал себе глотку. Не потому, что они дали клятву Томанаку. Просто живые свидетели могли принести гораздо большую пользу, чем куча безгласных трупов.

Не меньше восьми Конокрадов лежали вокруг бездыханными. Многие были ранены. Базел знал, что гораздо больше мертвых и раненых осталось в тоннелях, где они сражались. Но они совершили то, ради чего пришли сюда, подумал он, глядя, как Чавак, воин, «не видевший смысла» менять Шарну на Томанака, медленно выходит из бокового коридора. За ним приковыляли еще два Конокрада. Все твое были ранены легко, клинки их мечей покрывала запекшаяся кровь. Чавак тащил за собой чье-то бесчувственное тело в богато расшитом облачении.

— Мне показалось, этого ты захочешь получить живьем, — пробурчал он, бросая свою ношу к ногам Базела.

Стараясь не потревожить Вейжона, Базел вытянул правую ногу и поддел плечо человека носком башмака. Он перевернул его на спину, и ледяной огонек засветился в его глазах, когда он узнал амулет верховного жреца Шарны, свисающий на цепочке с шеи пленника.

— Да, — мягко подтвердил он, проводя рукой по лбу Вейжона и глядя снизу вверх на своего молодого родича. — О да, Чавак, этот нужен нам живьем.