— Думаю, да. Однако я предпочел не проверять это, гражданин адмирал.

Фонтейн посмотрел вниз. Возможно, первоклассному акробату и удалось бы ухватиться за что-нибудь за полсекунды до того, как рухнуть прямо вниз. Человек средних лет, ведущий малоподвижный образ жизни и тяжело раненый с таким же успехом может махать руками во время падения.

— Вот мой план, — сказала МакКвин, и снова рассмеялась, прервавшись с дрожью боли, когда что-то задвигалось и врезалось в друг друга внутри ее тела. — Прошу прощения, цитата из классики. Начинаю бредить. Вы раскачаетесь и схватите мою руку вашей правой. Затем, как только я вас захвачу, вы нажмете на замок — сделайте это быстро, чтобы не потерять движущую силу. Я доброшу вас туда, — она показала на кусок стенной обшивки с гирляндами свисающих кабелей. — Тогда вы сможете выбраться и позвать на помощь.

Секунду Фонтейн смотрел на нее пустым взглядом. Потом он сказал:

— Вы не сдаетесь так просто, не так ли, гражданка адмирал МакКвин?

— Белая Гавань так не считал.

Он кивнул.

— На счет три.

— Раз, — комиссар направил свой вес назад, как ребенок на качелях.

— Два.

Она сосредоточилась только на руке, которую должна схватить.

— Три.

Ее ударило, и она услышала, как что-то щелкнуло и упало, когда ее пальцы сжались. Затем она кричала, кричала и чувствовала железный привкус, когда вес Фонтейна обрушился на ее протянутую руку и вдавил ее измученное тело в жесткую раму ремней. Ее поглотила тьма, желанная, как память о материнских объятиях, а потом она вернулась в сознание. Она сплюнула, чтобы очистить рот, и на этот раз там была кровь. Если и не артериальный фонтан, то неиссякающая струйка: обломки костей во что-то вонзились.

— Вот видите, — сказала она бледному от шока Фонтейну, цепляющемуся за развороченную стену не дальше чем на расстоянии протянутой руки. — Мы и впрямь много добиваемся, когда сотрудничаем, гражданин комиссар.

Затем тьма вернулась.

Роб С. Пьер посмотрел на носилки.

— Это не будет угрожать ее жизни? — спросил он.

— Нет, сэр, — неохотно ответил медтех.

— Тогда я настаиваю. — Он отступил.

Эстер МакКвин открыла глаза и вздохнула в блаженном облегчении, огни носилок мигнули, когда боль утихала.

— Джерард? — позвала она тихим, но твердым голосом. Морпех опустился на колени и посмотрел на нее, борясь между облегчением и тревогой. — Потери?

— Небольшие, шкипер, — ответил он. — Когда мы ударили, у них уже почти ничего не оставалось: охрана Председателя хорошенько их потрепала.

— Корабль?

— Есть повреждения, но гражданин Пьер вовремя их остановил.

Она вновь кивнула, и вперед выступил Председатель Комитета Общественного Спасения.

— Гражданка адмирал МакКвин, — сказал он. — Народная республика, Комитет и я лично у вас в долгу. Ваши оперативные действия… мы поговорим об этом позже. Я уже собирался побеседовать с вами сегодня, но и завтра сгодится.

— Спасибо… сэр, — сказала она. Потом ее глаза снова затуманились, и он отступил, подав знак техникам отвезти ее.

Он посмотрел на руины комитетской башни. Остальные члены разбредались по своим делам; пройдет какое-то время, прежде чем они расчистят завалы и снова займутся темой, которой он собирался посвятить этот день.

— Но мы к ней вернемся , клянусь Богом, — прошептал он и посмотрел в разбитые окна на свой город.

Там жили люди: слабые и глупые, безрассудные и недальновидные, но такими их сделали другие. Он их переделает, вернет им их гордость. Если у него будут нужные инструменты.

Он посмотрел вслед носилкам МакКвин. Ни один хороший набор инструментов не обходится без ножа. Причем острого. Если вы им порежетесь, то виноваты будете вы, а не инструмент.

Примечания