Алексей не остался до конца погребальной церемонии. Он слишком устал и всё еще не отошел от потрясений сегодняшнего дня. Отыскав сарай, наполненный соломой, он зарылся в душистую кучу и заставил себя заснуть.

Всю ночь он метался в наваждении битвы, вызванной недремлющим подсознанием. Он всё рубил и рубил кого-то, но никак не мог поразить. А его разрубали на куски и перерезали горло, из которого широким потоком выливалась кровь.

Утром у Алексея болела голова от ночных наваждений, вызванных потрясениями дня вчерашнего. Он собрался возвращаться в Турач.

— Ты как здесь оказался? — спросил Алексея Ратибор, примчавшийся в Степ вместе со своими воями.

— К столяру здешнему приехал.

— Степчане говорят, ты вчера храбро сражался. — Алексей промолчал.

— Не ожидал от тебя, — продолжил начальник заставы, — думал, ты только руками махать можешь да с безоружными драться. Покажи-ка мне свой меч, — попросил Ратибор.

Молча сняв со спины ножны с мечом, Алексей протянул их олавичу. Ратибор внимательно осмотрел клинок, покрутил со всех сторон, попробовал рубануть пару раз.

— Да, — произнес он неопределенно и вернул оружие Алексею. — Краф выковал? — поинтересовался он.

— Угу, — подтвердил Алексей.

Подошел молодой широкоплечий вой, в котором Алексей узнал парня, который испытывал его мечом. Он что-то прошептал на ухо Ратибору, показывая на Алексея.

— Да брось ты, Братуш, — раздраженно оборвал его начальник. — Ты бы спросил у степчан, как он вчера рисковал жизнью, чтобы спасти женщин и детей.

Братуш хмуро сдвинул брови и ушел.

— Считает, что это ты навел монгов, — пояснил Ратибор. Алексей не стал оправдываться и заверять олавича в своей беззаветной преданности.

— Как-то обошли они заставы и застигли Степ врасплох. Хорошо, что дозорный случайно их обнаружил и поднял заставу. Иначе бы мы не успели и на месте селения сейчас догорали бы головешки, а пленников гнали в Такк, — покачал головой Ратибор. Видно было, что воин сильно переживает из-за того, что кочевники прорвали вверенную ему границу. — Хорошо хоть скоро зима. Зимой монги откочезывают на зимние стоянки и сюда приходят редко.

— Ратибор, а почему вы не соберетесь и не разобьете монгов на их территории? Раз и навсегда. И тогда набеги прекратятся, — задал интересовавший его вопрос Алексей.

— Шибко ты умный. — У держателя границы дернулись рыжеватые усы и напряглись скулы на суровом лице. — Монгов много. И кони у них быстрые. Степь большая. Много разных племен, разбросанных по всей степи. Как их там поймаешь? — сокрушался Ратибор. — Наше счастье еще в том, что разные племена часто ссорятся друг с другом. Если бы все монги объединились — нам бы пришлось ой как туго. — Ратибор замолчал, что-то обдумывая. — Иди ко мне воем на заставу, — предложил он Алексею. — Хорошее жалованье.

— Я подумаю, — не спешил принимать предложение Алексей. — Сейчас хочу вернуться в Турач, — ответил он, невольно переведя взгляд за спину Ратибора.

Заметив это, олавич обернулся и увидел проходящую мимо девушку. Это была та, русоволосая, одна из спасенных благодаря вмешательству Алексея.

Стройная и статная, она мимоходом приковала к себе взгляд Алексея. Ее толстая русая коса выбивалась из-под белого головного убора и спускалась до самой талии.

— Хороша, — прокомментировал Ратибор. — Нравится?

Алексей кивнул.

— Сейчас спросим у старейшины, кто такая.

Старейшина Степа как раз руководил работами по восстановлению разбитых кочевниками ворот.

— Это Брайана. Она из Идежа, — начал рассказывать староста, отвечая на вопрос начальника заставы. — В Степе живет ее бабка. Вот она и приезжает навестить ее. Да и нравится ей здесь.

— А почему она русоволосая? — поинтересовался Алексей.

Глава Степа, который еще вчера видел, как Алексей сражался, охотно начал делиться:

— Ее отец — бранн. — Староста на минутку отвлекся, чтобы дать указания работающим. — Он влюбился в рабыню-олавичку. Выкупил ее, дал свободу, и она захотела вернуться на родину. Он сильно ее любил и потому поехал с ней. Мать Брайаны родом из Степа и какое-то время они жили здесь. Потом бранн стал советником князя по отношениям с Браннией. — Было видно, что старейшина любит посплетничать. — Их семейство перебралось в столицу. По дочери бранна сохнут лучшие женихи столицы, но эта гордячка еще никому не отдала свое сердце. А уже давно пора. — Староста прищелкнул языком. — Странная она какая-то.

— Так что ты вряд ли можешь рассчитывать на ее благосклонность, — насмешливо похлопал Алексея по плечу Ратибор. — У нас нет такого, как, к примеру, у скарандов, что каждый может силой взять любую понравившуюся женщину. Наши женщины вольны сами выбирать, и ее благосклонность еще нужно заслужить. А на что рассчитывать тебе — чужеземному зайде без роду— племени? Так что иди ко мне на службу. Если такой удалой, как рассказывали степчане, — поставлю десятником. Вон Братуш — совсем молодой, а уже сотник.

Алексей раздраженно махнул рукой, попрощался и уехал в Турач. Ему посчастливилось, что не возникло проблем с лошадью. Малышка не убежала далеко после того, как Алексей оставил ее, ретируясь за забор, и он разыскал верную конягу неподалеку.

По возвращении в «родное» селение Алексей расспросил седовласого жреца о том, кто такая Ориль. Именно к женщине с таким именем обращался степчанский служитель Вервоса, прося ее принять погибших в свою обитель.

— Те, кто прилежно трудился, доблестно сражался, был честен в поступках и мыслях, попадают после смерти в Илию: светлое царство, где владычествует рыжеволосая Ориль. Вечная весна царит там, плодородные поля дают урожай круглый год, во всём там достаток и благодать, — поведал Будивой. — А люди, которые прославились злыми деяниями, были ленивыми и трусливыми, оказываются во владениях чернобородого Мора, хозяина мрачной и темной Мигни. И будут они жить там, скитаясь во тьме в поисках мизерной пищи, тепла и света.

«Это здешний Рай и Ад», — определил для себя Алексей.

Несколько последующих дней он ничего не делал, предаваясь безделью. Только утром обязательных два часа упражнялся с катаной. Он уже давно понял, что владение оружием является здесь первейшей и жизненно важной необходимостью, и старался улучшить свое умение.

Из короткого сражения под оградой Степа Алексей вынес несколько важных уроков практического применения холодного оружия и продолжал ежедневно совершенствовать свои навыки работы с мечом. В частности, он осознал, что в той схватке ему удалось поразить всадников, поскольку у них почти не было защитного снаряжения, не считая нашивок из толстой кожи. Монги были быстрыми и маневренными, налетая и исчезая подобно стремительному ветру, поэтому не особо нуждались в отяжеляющей броне. А если бы на месте кочевников были бранны? Смогла бы тогда катана пробить их мощные доспехи? Скорее всего нет.

Поэтому Алексей раздобыл себе старые ржавые доспехи воя и, нарядив их на крестовину, учился поражать места, которые не были защищены, и делать подрезки крепежа защитной амуниции.

Он знал, что если регулярно будет упражняться, то скоро сможет довольно хорошо «работать» с боевым оружием. Если была такая потребность, он становился терпеливым и настойчивым в достижении поставленной цели. Во время махания катаной перед покореженными доспехами Алексею почему-то припомнилось, что он до седьмого класса был самым слабым из ребят-одноклассников. Над ним постоянно насмехались и бывало даже били. А девочки игнорировали, ведь он не мог даже хотя бы раз подтянуться на перекладине. И однажды, утирая слезы после очередной обиды, он решил, что больше этого не будет. Как раз начались летние каникулы, и Алеша попросил отца поставить турник, купить гантели и эспандер. И пока его приятели отдыхали, он, срывая кровавые мозоли на ладонях, терпеливо упражнялся. Это была первая победа над собой, когда он не поддавался слабости и желанию пойти на речку вместо висения на перекладине. Зато на первом сентябрьском уроке физкультуры Алеша подтянулся шестнадцать раз. Столько не могли даже большинство старшеклассников. Как давно это было… Да и не здесь.

Несколько раз Алексею удалось уговорить Замяту, старейшину Турача, порубиться на мечах. Замята был довольно занятым человеком и всё отмахивался от просьб чудного пришельца, живущего сейчас в их селении.

Но всё же Алексей ухитрился пару раз скрестить мечи в тренировочном бою с тучным на вид старейшиной, который тем не менее очень хорошо владел мечом. Но чужак явно превзошел олавича.

Замята использовал инерционные движения своего тяжелого меча и больше полагался на силу. Надо сказать, что своим немаленьким мечом он ворочал, как игрушечным. Но он был очень удивлен и где-то даже ошеломлен техникой своего «спарринг-партнера» и стал более уважительно относиться к Алексею и к его мечу.

Упирая длинную рукоять в ладонь левой и удерживая ее правой рукой возле самой гарды, Алексей легко передвигался приставными шагами. И при натиске Замяты, к немалому удивлению старейшины, отступал… вперед. Отбрасывая при этом меч олавича с направления атаки, Алексей практически одновременно наносил встречный удар, почти всегда достигающий цели; Замята уже не успевал блокировать странный меч. Лезвие катаны то и дело замирало у объемного тела старейшины.

За этими учебными боями увлеченно наблюдал мальчишка со странным огоньком в глазах. С недавних пор Алексей обнаружил, что у него появился зритель. Тот паренек, который просил его научить драться. Сначала украдкой издали, но с каждым разом он подходил всё ближе и ближе, наблюдая за тренировками. Хлопец находил Алексея везде, где бы тот ни уединялся для тренировок, и внимательно смотрел за движениями Пришлого (как прозывали Алексея в Тураче). А потом он стал приходить с выструганным из дерева мечом и тоже стал упражняться поодаль.

Алексей жестом подозвал к себе мальчишку. Несколько секунд тот помедлил, решая, что же лучше: убежать или подойти. Потом всё-таки подошел.

— Дай посмотреть свое оружие, — сказал Алексей.

Парень молча протянул свою палку.

— Зовут как?

— Явором. Научи меня драться руками и мечом. — На лице парнишки была написана непоколебимая решимость.

Алексей не ответил, крутя в руках корявый кусок дерева, который лишь с большой фантазией можно было назвать мечом. «Местный бокен», — усмехнулся он про себя.

— Тебя что, больше некому учить? — спросил он парня.

— Есть. Старейшина мне уже показывал, как биться на мечах. Но скоро я вырасту, — у парня был очень серьезный и деловой вид, — и стану воем. Я хочу заниматься с тобой.

Алексей уже знал, что тех, самых крепких мальчишек, которые станут воями, готовили к этому постепенно, начиная с десяти лет. Этому парню было уже побольше годков и если он еще не проходил воинскую науку, значит, он не был достаточно крепким для будущей профессии воя.

— Явор, я не научу тебя тому, чему могут научить ваши воины. Я плохо езжу на коне, не могу управляться с вашими мечами, да и лук я толком натянуть не могу.

— Зато ты здорово дерешься. Я тоже так хочу, — уперся мальчишка.

Алексей вернул Явору его бокен. Ему не очень хотелось возиться с мальчишкой, к тому же он не считал себя хорошим педагогом.

— Обратись лучше к Ратибору. Может, возьмет тебя на заставу юнгой. А сейчас иди себе. И не мешай. — Алексей постарался напустить на себя грозный и свирепый вид.

Явор обиженно засопел и ушел.

Но на следующий день появился снова. И пытался издалека повторять движения Пришлого. Алексей же старался не обращать внимания на упрямого мальчишку. Катана становилась всё более и более привычной в руках, в движениях тела появлялось всё больше уверенности.

Всё же настойчивость Явора принесла свои плоды. И когда первый мороз в конце ноября покрыл утром лужи тонкой прозрачной коркой, Алексей пригласил мальчика упражняться вместе с ним.

Начали они с того, что пробежались несколько кругов вокруг внешней ограды Турача. На странности Пришлого олавичи уже не обращали внимания, хотя за глаза шептались, что, мол, сумасшедший. Нечем ему заняться, вот и бегает да руками машет. Иногда у кого-нибудь всплывала широкая улыбка, мол, чем бы дитя ни тешилось. И когда юный олавич присоединился к Алексею, то какое-то время среди местных сплетников ходили разговоры о плохом влиянии чужака на подрастающее поколение. Впрочем, Алексею никто ничего так и не сказал.

После пробежки Алексей с Явором отошли подальше в замерзающее поле.

— Значит, так, — менторским тоном начал Алексей. — С сегодняшнего дня ты будешь тренироваться весь день, с утра до вечера. — После этой фразы Алексей вдруг громко расхохотался. Пока он смеялся сам над собой, юный олавич исподлобья смотрел на Пришлого и не понимал, чем вызвано такое веселье.

Далее Алексей продолжил не таким серьезным тоном.

— Явор, со мной или без меня, во время занятий, работы, отдыха и даже еды ты должен постигать возможности собственного тела. Даже когда ты ложку подносишь ко рту, ты можешь изучать движение сего предмета. Но к этому мы вернемся попозже. А сейчас будем учиться падать и кувыркаться.

Неделю они по утрам занимались вместе. Алексей с помощью местного столяра выстрогал парочку бокенов, один из которых торжественно вручил своему «ученику», от чего тот прямо-таки просиял от гордости.

Явор оказался смышленым парнем и быстро усваивал всё, что Алексей ему показывал.

В последний день осени жители Турача во главе с Будивоем вышли на берег Лотвы. Жрец одну за другой бросил в воду пять веточек из священной рощи, пропел несколько песен, обращаясь к богам. Река в этот день тихо и плавно несла свои воды на север.

— Зима в этом году будет не очень холодной и малоснежной, — объявил Будивой общине.

Вечером Алексей, который решил до наступления сильных морозов немного изучить эту страну, где он волею… чего? кого?.. оказался, зашел в жилище жреца.

Будивой сидел у очага, вытянув руки к огню. Алексей сел рядом. Несколько минут они сидели молча.

— Будивой, есть ли поблизости горы, с которых можно осмотреть окрестности?

— Уйти хочешь? — не оборачиваясь, спросил жрец.

— Я хочу лучше узнать ваш мир. Может, я вернусь. А может, и нет.

— Ты волен выбирать. — Жрец смотрел на пляшущее пламя в очаге. — Ближайшие горы — Синеритские. По направлению к столице, километрах в пятидесяти отсюда, находятся две небольшие горные гряды. — Будивой задумался. — Но если тебе нужны действительно высокие горы, то тебе нужно направляться в Товард. Тебе следует ехать на восток по стране олавичей. Потом свернуть на юг. Пересечь Монгские степи. За ним начинаются предгорья Товардских гор. Где-то там рожается наш Удол и Элва браннов. Самое опасное — пересечь степи. Хотя сейчас монги собираются на свои зимние стоянки. Так что более или менее безопасно сейчас в Степи.

Они снова сидели молча. Наконец Алексей встал.

— Я прогуляюсь к горам. Спасибо тебе, Будивой, за всё.

— Пусть Вервес сопутствует твоей стезе, — всё так же не оборачиваясь благословил жрец.

Утром Алексей встал еще затемно и начал собираться. Теплая одежда, запас еды, кой-какие мелочи в дорогу — вот, пожалуй, и всё.

Он отдал молчащей Снеше оставшиеся деньги, оставив себе совсем немного на дорогу.

— Поеду я. Может, еще вернусь. Спасибо за всё.

— Пусть боги тебя оберегают. Возвращайся, — тихо пожелала женщина.

Алексей взял мешок с едой и теплыми одеялами и вышел во двор.

Когда он седлал Малышку, прибежал Явор.

— А куда ты едешь? А мы будем сегодня заниматься? А я вчера уже тридцать раз отжался, — затараторил мальчишка.

— Явор, я уезжаю. Может, насовсем.

— А как же я? — Голос мальчика растерянно и обиженно дрожал. — Возьми меня с собой…

Алексей успел привязаться к смышленому маленькому олавичу и долго не мог подобрать подходящие слова.

— Явор, я думаю, что через какое-то время вернусь. Но это не имеет значения. Ты вырастешь и станешь великим воином, защитником родных земель. Главное, помни — тренируя тело, ты также должен тренировать чувства и разум. Знай — сила, это, конечно, хорошо, но она не всегда является решающей. Даже в поединке. Так что учись больше работать головой, чем кулаками. Работай, — похлопал Алексей маленького олавича по плечу.

Седло тоскливо заскрипело, когда Алексей взобрался на лошадь. Неспешным шагом Малышка двинулась к воротам. Спиной Алексей ощущал, что ему вослед смотрят две пары глаз: одна тринадцатилетнего подростка, в которой притаилась обида; и вторая, женская, подернутая дымкой печали и несбывшихся надежд.

«Рыцарь, в путь! Перед тобою простирается дорога. Если хочешь стать героем, то не медли у порога», — напевал он себе под нос песенку из любимого детского фильма.

Покрытая легкой изморозью земля хрустела под копытами лошади. Чистый и прозрачный воздух наполнял легкие, небольшой морозец пощипывал уши, и Алексею пришлось немного больше натянуть меховую шапку. Из ноздрей Малышки вырывались струйки пара, видимые на морозном воздухе.

«И всё-таки здесь хорошо, — размышлял Алексей, неспешно продвигаясь на восток. — Э-эх, сейчас бы взяться за диссертацию. Изучить местную фауну. И тему можно такую: „Биоразнообразие центральной части“… да, а как же всё-таки этот мир называется?»

С тех пор, как он покинул Турач, прошло восемь дней. За это время Алексей миновал лесистую часть страны олавичей. Он уже относительно свыкся с седлом и оно не доставляло сильного неудобства. Теперь по дороге он был в состоянии внимательно рассматривать особенности этого мира. Знакомые и незнакомые представители животного царства, хвойные и лиственные леса, в которые он не углублялся, старясь ехать по обжитой олавичами местности. По пути ему попадались небольшие и средние селения, а также три города, которые выглядели уменьшенной копией Идежа. Он ночевал в них, а наутро, купив провизии, двигался дальше.

Попутно Алексей пытался составлять карту местности, чтобы назад уже можно было возвращаться без расспросов местных жителей. Чертя на свертке кожи линии и нанося на них дороги да селения, он немного запутался в масштабе, но решил это исправить на обратном пути. Если он, конечно, будет возвращаться.

В очередной раз он заночевал в селении Минева. Селение на пару сотен домов пряталось в ложбине неподалеку Удола. Утром Алексей договорился с хозяином дома, в котором ночевал, о переправе через реку.

Удол еще не сковало льдом и только у самых берегов прозрачная корка покрывала воду. Она податливо захрустела, разламываясь под давлением спускаемого на воду плота.

— Куда путь держишь? — спросил его перевозчик, отталкиваясь от берега длинным узким веслом.

— К горам, — ответил Алексей.

— Ты, наверное, торговец. А почему без провожатых? — допытывался миневец.

— Путешественник я.

— Если бы ты не знал Будивоя, я бы подумал, что ты чей-то лазутчик, — ловко работая веслом, заметил перевозчик.

Алексей усмехнулся:

— Ну вот, и тебе еще объяснять, что я никакой не Штирлиц. — После непонятного высказывания его пассажира олавич насупился и дальше молча греб до самого противоположного берега.

Уткнувшись в глинистый берег, плот замер. Алексей соскочил, свел на берег Малышку. Поблагодарив перевозчика, он сел на свою лошадку и продолжил путь в сторону восточных степей по припорошенной редким снегом земле.

Ночевать пришлось у костра в негустом ивняке. Деревья теперь попадались всё реже и реже. Утром он вообще оказался в степи. Под вечер Алексей заметил вдали конный разъезд монгов. «Надо быстрее давать деру. Может, не догонят». Но монги либо не заметили его, либо у них были дела поважнее, чем преследовать одинокого путника, скачущего по зимней степи.

A на следующий день Алексей увидел горы. Неясными пока силуэтами вставали они на линии горизонта. Сначала невысокие предгорья, постепенно переходили в высокие вершины, которые терялись среди сизых облаков.

Почти день Малышка с трудом шла шагом по предгорьям, пока Алексей добрался до стены высоких скал. Здесь он сможет подняться в горы.

И вот только теперь, добравшись до искомых гор, Алексей осознал, что подъем может занять больше времени, чем он предполагал. А у него уже заканчивается провиант. Наверное, придется потуже затянуть заменяющую пояс веревку на штанах.

Он уже собирался оставить Малышку у подножия и начать подъем, но случайно набрел на проход в горной гряде. Здесь скалы расступались, выпуская из своего чрева на открытую местность водный поток. Этот проход Алексей обнаружил только потому, что из него вытекала река, устремляясь в том направлении, откуда он прибыл.

Решив еще немного углубиться в горы, он направил лошадь по этому проходу и двинулся вдоль берега реки. А вдруг он сможет добраться до тех, самых высоких пиков?

По мере того как скалы по бокам становились всё выше и круче, проход в них тоже расширялся, и вскоре Алексей оказался в… лесу. Сначала чахлые заросли кустиков, смахивающих на папоротники, постепенно они становились гуще, стали попадаться невысокие деревья. Вскоре Алексею пришлось повернуть Малышку в сторону от реки. Берег настолько плотно зарос кустами и деревьями, что проехать по нему не представлялось возможным.

И теперь он окончательно убедился, что зима осталась позади. По мере углубления в эту долину среди гор ему приходилось через какие-то промежутки времени одну за другой снимать с себя теплые одежды. Здесь было явно теплее, чем на равнине.

Когда Алексей въехал в лес, он уже был в одной рубахе. А лес в горной долине был совсем не похож на леса в стране олавичей и браннов. Плотная зеленая стена предстала перед Алексеем — переплетение деревьев и лиан. «Почти субтропики, — подумал он. — Скоро и рубаху придется заныкать в сумку».

Продвигаться через эту сплошную зеленую стену на лошади было бы неразумным. Да и кто знает, какие твари могут здесь водиться? Надо взбираться на возвышающиеся в стороне пики. «Вон тот, с пологими склонами, подойдет. Нужно попробовать поохотиться в перелеске, может, раздобуду кой-какую живность. Ведь без пищи подниматься на вершину не очень хочется», — рассудил Алексей, попридержав Малышку.

Перед ним в чащу нырнул какой-то зверь, похожий на небольшого оленя или косулю. В зеленой стене была протоптана тропа, по которой можно было проехать верхом.

«Ну что же. Посмотрим, что там в лесу. Немного проеду вперед. Может, лес небольшой и я смогу проехать дальше. Туда, где вершины гор теряются в облаках».

И вот уже второй день Алексей где верхом, где пешком пробирался по тропам леса, который то редел, то снова смыкался в зеленую стену.

А вокруг было просто птичье царство. Лес вокруг жил звуками — кто-то скрипел и трещал, кто выводил трели или кудахтал. Большие и малые пернатые, серые, сизые, цветные перепархивали с ветки на ветку. Одну из перебегавших дорогу «куриц» Алексею после нескольких попыток удалось подбить толстой короткой палкой.

Поскольку взятые с собой припасы закончились, то он также ел большие и сочные розовые плоды с плоскими косточками внутри. Их с охотой клевали птицы и грызли какие-то «белки». Поэтому Алексей решил, что они не ядовиты.

Еще, невдалеке от тропы, они с Малышкой набрели на остатки туши «косули», наполовину обглоданные. «Надо быть осторожнее. Этот хищник, задравший „косулю“, может польститься и на нас с Малышкой». Остатки чьей-то трапезы были еще свежими, поэтому Алексей отрезал себе кусок мяса с уцелевшей части. Вечером у костра он нарезал мясо тонкими полосами и начал коптить над огнем. При подъеме этот харч как раз ему пригодится.

Еще оставалось решить вопрос с водой. От мясного ужина разыгралась жажда, и даже плоды не могли ее утолить.

Начинало темнеть, и Алексею не хотелось пробираться через лес к реке, которая была где-то справа. Ему вскоре повезло, и он нашел невдалеке от своей стоянки небольшое болотистое озерцо. Пить мутную воду из этой большой лужи с берегами из чавкающей жижи он не решился, поэтому выкопал в земле ямку неподалеку, в которую после нескольких вычерпываний набралась относительно чистая вода.

От давящего чувства гнетущей опасности он проснулся. Шестое чувство вопило во все голоса, что из окружающей темноты исходит смертельная угроза. Алексей знал, что интуиция никогда не подводит, нужно только уметь ее слушать. И если она уже так сильно о себе заявляет, то ей следует доверять.

Стараясь не шуметь, он осторожно вытащил меч из-под изголовья, освободил его из ножен и прислушался.

Звуки не тревожили предрассветную тишину. Не было слышно ни птиц, ни насекомых, ни шороха ночных зверей. Тишина просто давила на уши и всё больше напрягала чувства.

Вдруг дико заржала Малышка. Алексей инстинктивно встрепенулся, и в тот же момент на него сверху что-то навалилось. Хорошо, что он был наготове и вывернулся, вскакивая на ноги, одновременно ударяя мечом в напавшего. Меч пронзил пустоту, а Алексей обнаружил, как на поляну откуда-то сверху высыпали около десятка пар огромных зелено-оранжевых глаз.

В следующий момент он едва успел сбросить со спины чье-то тело. И снова меч не смог настичь напавшего. А дальше Алексей закружился в бешеном темпе, пытаясь не дать себя повалить на землю нескольким двуногим существам, чьи силуэты очень быстро мелькали вокруг него. Меч танцевал в руках Алексея, но не мог поразить призрачные тени, напрыгивающие со всех сторон.

А невдалеке жалобно кричала и хрипела Малышка. Алексей, бешено вращаясь и размахивая мечом, отчаянно начал пробиваться на выручку к верной лошади. Быстро не получилось, поскольку неизвестные твари ростом чуть пониже его бросались отовсюду, даже сверху. Казалось, что они умеют летать. Поэтому Алексею приходилось с максимальной скоростью описывать катаной круги вокруг себя.

В такой сумасшедшей пляске он смог пробиться туда, где стояла Малышка. Бедное животное уже лежало на земле, облепленное десятком темных копошащихся силуэтов, припавших к телу лошади. Малышка конвульсивно дергалась и тяжело хрипела. Попутно отбиваясь от наседавших на него тварей, Алексей коротко рубанул одно из тел, окруживших лошадь. Меч легко разрубил мягкую плоть, раздался истошный визг и призрачные фигуры отпрянули от тела несчастной лошади, все бросившись на новую жертву.

Алексей понял, что Малышке он уже не поможет, и стал искать пути спасения собственной жизни. «Попробовать скрыться в воде», — пришло неожиданное решение. Бешеный танец с мечом продолжился, но теперь Алексей целенаправленно отступал к болотцу.

Спотыкаясь и ударяясь о деревья в темноте, он шаг за шагом перемещался к виденному вчера водоему. Существа на двух ногах гурьбой преследовали человека, хотя некоторые из них вернулись пожирать лошадь.

Вдруг в темноте меч задел низкую ветку и сбил свой ритм. Сразу же неизвестная тварь прошмыгнула снизу и вцепилась Алексею в щиколотку. Он почти не почувствовал боли и другой ногой, футбольным ударом сбил мягкое тело. Но пока он освобождал меч, другие зубы впились в плечо, которое только недавно зажило. Алексей резким движением стряхнул тварь, оставив у нее в челюстях кусок своего тела, и снова завертел мечом.

Когда он в очередной раз сделал шаг, отступая назад, нога провалилась в жижу. Сразу же выдернув ее, он резко бросился вперед, чавкая по болоту, через несколько шагов набрел на воду и зашел почти по шею.

Преследовавшие его ночные создания в воду не полезли. Большинство из них вернулись к убитой лошади, а остальные бродили по сухому, издавая недовольные ворчливые звуки.

Алексей попробовал тихонько перебраться на другой берег озерца, но там его уже поджидали. Пришлось снова вернуться на самое глубокое место. И тут темная тень прошмыгнула прямо над головой. «Эти сволочи еще и летают. Слава Богу, хоть на мокрое не лезут. Сколько же мне придется здесь мокнуть? Хорошо, хоть не холодно. Если утром не уйдут, придется пробиваться».

До рассвета, по прикидке, оставалось еще около часа. С берега, от того места, где осталось тело Малышки, доносилась возня. Время от времени несколько пар глаз появлялись посмотреть, как поживает ускользнувшая от них жертва. Алексей же продолжал стоять по шею в вонючей жиже.

Он стоял неподвижно до тех пор, пока не почувствовал жжение в укушенной ноге. Подняв ногу и ощупав ее под водой, Алексей с омерзением отодрал несколько шевелящихся бугорков. Один из них он поднес к глазам, но ничего не смог разглядеть в темноте.

Брезгливо выбросил он шевелящийся комочек, но жжение в ноге снова появилось и усилилось. К тому же жгучие создания облепили еще и плечо. Алексей с трудом поотрывал многочисленных прилипал, давя их руками, но другие тут же цеплялись снова и снова.

Вскоре ему пришлось бегать по этому вонючему пруду туда-сюда, насколько можно бегать в воде. Но это помогало слабо — пораженные глазастыми тварями места на теле, как магнитом, притягивали всё новых обитателей болота.

Первый лучик солнца, робко пробившийся сквозь листву и сплетение лиан, осветил место ночной драмы. Алексей, всё тело которого к тому времени было облеплено копошащимися кровососами, из последних сил метался по кругу грязной затхлой воды, обезумев от жгучей боли.

Тело продолжало извиваться, а в горящем от пронзительной боли мозгу уже родилось понимание того, что скоро он совсем обессилеет от потери крови. Голова уже шла кругом, сознание начинало затуманиваться.

Алексей медленно двинулся в сторону берега. Уж лучше попробовать пробиться с мечом в руках через глазастых, чем быть обглоданным болотными кровососами. На мелком месте он уже почти полз по болоту и обессиленно, на четвереньках выбрался на берег.

Лучи утреннего солнца, настойчиво пробиваясь через густые ветви, осветили человеческое тело, почти полностью покрытое шевелящимся слоем мелких животных с многочисленными ножками. Они присосались к живой плоти со всех сторон. Катаясь по земле, Алексей остервенело сдирал с себя одной рукой коричневые тельца кровососов. Другой он из последних сил сжимал рукоять самурайского меча. Алексей в полубредовом состоянии готовился отражать нападение призрачных глазастых тварей, хотя и понимал, что при таком его состоянии у них есть все шансы сегодня им полакомиться.