26

— Должен признаться, это моя любимая. — Уилл протянул мне через стол компьютерную распечатку. В дядином голосе не слышалось особого удовольствия. Он взялся коллекционировать статьи, где за последние шесть месяцев упоминалось мое имя, и сейчас, за бранчем, мы рассматривали накопившиеся материалы. Неделю назад вернувшись из Турции, я считала, что съездила удачно: по крайней мере, никто не догадался об инцидентах с Филипом и Сэмми. Оказывается, расслабляться рано.

Вездесущая Эбби каким-то образом вышла на фотографа Джона, вытянула из него микроскопическую частицу правды и раздула ее в громадную ложь. Очередная «жемчужина» вышла два дня назад, в пятницу, и я испугалась, что Келли хватит удар.

«Агент по пиару Бетт Робинсон ударилась в саморекламу, затеяв сей маленький побочный бизнес в прошлом месяце во время пресс-поездки в Стамбул. Известная в основном связью с Филипом Уэстоном, Робинсон, как сообщают источники, завела интрижку с Риком Соломоном, знаменитым доморощенным папарацци, предоставившим широкой публике запись секса с Пэрис Хилтон165, причем в том самом отеле, где делила апартаменты с Уэстоном. Возможно, читатели скоро увидят ремейк знаменитого секс-видео, на этот раз с участием популярной организаторши светских тусовок вместо популярной тусовщицы. Оставайтесь с нами».

Рядом с комментарием был помещен один из снимков, сделанных в тот момент, когда я открыла дверь номера Сэмми, держа в одной руке босоножки, а другой, приглаживая спутанные после бурной ночи волосы. Рот у меня был некрасиво приоткрыт, размазанная под глазами тушь привлекательности не добавляла. Я выглядела такой же шлюхой, как Пэрис, за исключением ее дивного тела и наряда. В смазанной фигуре на заднем плане при внимательном рассмотрении удавалось разглядеть мужчину с полотенцем, обмотанным вокруг бедер, но определить конкретнее было невозможно. С Сэмми мерзавец-фотограф провел пять дней бок о бок и не мог его не знать, но, к счастью, не озаботился сообщать об этом Эбби, продав снимок. Полагаю, эта дрянь недолго терялась в догадках, кто снят со мной на фотографии, и, выбрав наобум типа поодиознее, назначила его на роль моего поправшего приличия ночного paramour166.

Впервые за время работы в компании я увидела недовольную Келли. Начальница потребовала признаться как на духу, есть ли в статье хоть крупица правды, засыпав вопросами, откуда Эбби такое выкопала. Я поклялась, что не знакома со случайным любовником Пэрис Хилтон и, естественно, не занималась с ним сексом — ни перед камерой, ни без оной. Келли вроде поверила. Как ни странно, она не догадалась спросить, кто же тот мужчина, если не «мистер Пэрис Хилтон», и мне не пришлось придумывать красочные небылицы.

Покончив с импровизированным катехизисом (вопрос — ответ, вопрос — ответ), Келли велела кардинально решить вопрос с Эбби, раз ее реклама перестала быть нам полезной, и предупредила, что не желает видеть больше ни строчки. Начальница пояснила, что до вечеринки «Плейбоя» осталось всего две недели, и в печати не должна появляться антиреклама, правдивая или, наоборот, касающаяся моей личной жизни. Я торжественно поклялась положить конец безобразию, хотя, честно говоря, не представляла, как это сделать. Видимо, придется звонить Эбби и в открытую с ней схлестнуться, но одна мысль об этом вызывала тошноту.

Филип, разумеется, хранил молчание. Одна я догадывалась, что он вздохнул с облегчением, увидев, что снимок разоблачает не его краткий визит в «другую команду», а лишь мое неподобающее поведение. Он безропотно смирился с амплуа лоха, которого в открытую обманывает подружка, или рогоносца, как титуловал его дядя Уилл. Ни я, ни Филип не заговаривали о том, что случилось в первую ночь нашего пребывания в Турции. Ни слова, ни ползвука.

Дела вернулись в обычное русло. Турция для нас закончилась так же, как началась: окружающие считали меня и Филипа влюбленной парой, хотя если бы кто-то дал себе труд присмотреться, заметил бы, что в апартаментах я ни разу даже не прилегла. Вернувшись в Нью-Йорк, мы с Филипом целую неделю появлялись в ночных клубах вместе, косвенно подтверждая наш роман. Это по-прежнему позволяло мне лавировать перед Келли. Однако я ощущала назревшую необходимость скорейшего разрыва «романтических отношений». Дело упиралось в отсутствие мелодраматической причины…

Единственная хорошая новость — мало-мальски авторитетные ежедневные и еженедельные издания посвятили целые полосы тщательно срежиссированным дебошам нашей группы в Стамбуле, а осчастливленная Ассоциация владельцев ночных клубов взахлеб сообщала о беспрецедентном наплыве американских туристов после публикации снимков и репортажей в Соединенных Штатах. Расстроенная статьей Водоворота, Келли, скрепя сердце смирилась с положением вещей. Сэмми, естественно, был само великодушие (и некоторая отстраненность, но я старалась не падать духом). А вот мои родители пришли в ужас.

Мать закатила по телефону такую истерику, что я повесила трубку посреди разговора и попросила Уилла объяснить сестре, что нельзя верить газетам, особенно рубрикам светских сплетен. Дяде удалось немного урезонить мою маму, но это мало помогло: пусть я не путалась с парнем, имевшим секс с Хилтон и снявшим это на видеокамеру, но фотография явно свидетельствовала, что я с кем-то переспала. Родители были крайне расстроены моим поведением, газетной шумихой и тем, что не могли взять в толк, что дочь делает в рамках профессиональных обязанностей, а что — по собственной воле и почему. Ситуация упорно не желала улучшаться, но кризис миновал, и только дядя Уилл никак не мог успокоиться.

И вот ровно через неделю после возвращения из Турции на традиционном воскресном бранче дядя выложил на стол очередную заметку. Я робко заблеяла что-то об отсутствии в статье фактов и правды, но дядя меня перебил:

— Бетт, дорогая, перестань использовать слово «правда», когда речь заходит о рубриках светских сплетен. Напоминает анекдот о сверхнаивности.

— А что мне делать? Радоваться, что эта мстительная сучка придумывает обо мне гадости, а их печатают? Просто чудо и благословение Божие, что меня еще не выперли с работы.

— Вот как? — Дядя отпил из бокала джина с тоником.

— Ты практически приказал мне поступить на работу к Келли, настаивая, что мне нужно расширить круг общения, веселиться и жить полной жизнью. Вот я и послушалась.

— Это, — дядя сделал многозначительную паузу, — не то, что я имел в виду. И потом, дорогая, я рад поддержать тебя в любых начинаниях, если это поможет тебе стать счастливой, но не будет преувеличением сказать, что счастье ждет тебя не здесь.

Возразить было нечего.

— И что ты предлагаешь мне делать? — сварливо огрызнулась я. — Банковское дело, по-твоему, скучища. Должность, на которую сам же меня посадил, ты не одобряешь из-за происков какой-то дряни, с которой я сто лет назад была шапочно знакома и у которой на меня зуб. Так нечестно!

Дядя вздохнул:

— Дорогая, смотри сама. Ты уже большая девочка, выбери что-нибудь, как бы выразиться, менее публичное, чем нынешний стиль жизни. Организация светских мероприятий, вечеринки, бокал-другой спиртного, интрижка с красивым парнем — это одно, дорогая, и это я всецело поддерживаю. Но встречаться с испорченным, избалованным извращенцем ради удовольствия начальницы, позволять трепать свое имя и лицо по всем нью-йоркским таблоидам или, еще того хуже, забыть день рождения родного старого дядьки, увлекшись игрой в международную няньку для кучки почти звезд полупервого ряда и второсортных тусовщиков — не совсем то, для чего я рекомендовал тебя на эту должность.

День рождения Уилла. На прошлой неделе. А я забыла…

Уилл жестом попросил официанта принести еще одну «Кровавую Мэри».

— Выйду-ка я на улицу с мобильным телефоном и выясню, куда подевался Саймон, — обычно он не опаздывает. Надеюсь, ты извинишь меня, дорогая. — Положив салфетку на стул, дядя, как всегда безупречный джентльмен, легкой походкой пересек огромный зал.

Вернулся улыбающийся и успокоенный.

— Как у тебя с личной жизнью, деточка? — спросил он, словно мы только что не разговаривали об Уэстоне.

— Я мало повторяла? Филип меня не интересует.

— Перестань, детка, я говорю не о Филипе. Как обстоят дела с тем здоровяком, которого ты подвозила в Покипси? Мне он понравился.

— Как это «понравился», Уилл? Ты видел Сэмми меньше минуты.

— Да, но за это время он выказал похвальную готовность лгать, выгораживая меня, — стало быть, это человек высоких моральных качеств. Ответь, он тебя интересует или нет? — Дядя глядел на меня неожиданно настойчиво.

Я поколебалась, нужно ли посвящать Уилла в стамбульскую историю, и решилась. Пусть хоть один близкий человек знает, что я не законченная шлюха.

— Да, думаю, можно так сказать, — промямлила я.

— Сказать что? Тебе интересен этот парень? Или нет?

Я глубоко вздохнула.

— Это он изображен на снимке, просто нельзя разглядеть.

Уилл выглядел так, словно пытался подавить широкую улыбку.

— Он ездил с тобой в Турцию? Ты сама это организовала, деточка?

— Длинная история. Скажу одно: я не знала, что он тоже летит в Стамбул.

Уилл приподнял бровь:

— Вот как? Рад слышать. Прискорбно, что это попало в рубрику светских сплетен, но я рад, что вы, кхе, сцементировали ваши отношения.

Дядя пустился в рассуждения насчет того, что всегда желал меня видеть с кем-то вроде Сэмми, сильным и молчаливым, и как вовремя я нашла подходящего парня, понимающего истинные жизненные ценности, и не знаю ли я, случайно, каковы его политические взгляды. Я с удовольствием отвечала, наслаждаясь разговором о Сэмми, раз уж не могла быть рядом с ним. Мы уже приступили к омлету, когда Уилл задал единственный вопрос, который мне не хотелось затрагивать.

— Ну, по крайней мере, теперь я вижу уважительную причину отсутствия родной племянницы в течение целой недели после возвращения в страну. Я бы оскорбился, болтайся ты вечерами по клубам и ресторанам в связи с очередным рабочим заданием, но раз на сцене появился бойфренд… Свежие романы нужно лелеять, начало — самое лучшее время. О, как я помню начало! Вы не можете насытиться друг другом, минута разлуки кажется мукой. Это длится около двух лет, затем чувства можно делить на восемь, и вот уже стараешься улучить часок, чтобы побыть одному… Но вам до этого еще далеко. Расскажи, как у вас все происходит?

Я наколола кусок омлета и провела им по тарелке, затем отложила вилку.

— Вообще-то мы не виделись после возвращения в Нью-Йорк, — ответила я, не сразу осознав, как ужасно это звучит. — Мы не ссорились, — поспешила заверить я. — Дело в том, что Сэмми занят переговорами об открытии совместного «Хьюстонс», — это не конечная его цель, но отличная возможность на нынешнем этапе, — а у меня форменный сумасшедший дом с вечеринкой для «Плейбоя». Мы несколько раз перезванивались, но… ну, ты знаешь, как можно закрутиться.

Словно со стороны я слышала свои слова, понимая, что выгляжу как девица, пытающаяся убедить себя и окружающих, что кавалер к ней неравнодушен, несмотря на явные доказательства противного. Было до слез обидно, что после возвращения у нас не было свиданий, но и я, и Сэмми действительно были заняты по горло и, кроме того, нет ничего необычного в том, чтобы неделю не видеться с новым парнем в Нью-Йорке. Опять же, напомнила я себе, он позвонил три раза за семь дней, всякий раз повторяя, как чудесно нам было в Турции, как ему не терпится, чтобы все поскорее решилось, и мы могли бы встречаться как люди.

Я прочла достаточно романов, чтобы знать — хуже нет, чем педалировать отношения или чего-то требовать. Пока все развивалось органично, и хотя было бы чудесно увидеться с Сэмми раз или два за истекшую неделю, я не унывала. В конце концов, раз нас ждет долгое и прекрасное совместное будущее, какой смысл бежать сейчас впереди паровоза?

— М-м, понимаю. — Мгновение дядя выглядел обеспокоенным, но затем морщины на лбу разгладились. — Уверен, ты знаешь, что делаешь, дорогая. Когда вы собираетесь увидеться?

— Завтра вечером я присутствую на вечеринке для «Ин стайл»167, а Сэмми как раз будет работать. Он просил меня выпить с ним кофе после мероприятия.

Это Уилла, кажется, успокоило.

— Превосходно. Передай ему мой горячий привет, — подался вперед, словно подружка, сгорающая от желания услышать последние новости. — И приказываю пригласить его на бранч в следующее воскресенье.

В этот момент в зале появился Саймон.

— Сэмми? Отличная идея! Нас будет четверо. Дай нам шанс познакомиться с твоим молодым человеком, — немедленно вмешался он. Мой «тайный» роман явно был секретом Полишинеля.

— Как ни заманчиво ваше приглашение, по воскресеньям Сэмми готовит бранч в «Таверне Грэмерси» и вряд ли сможет прийти. Может, в другой раз, — прибавила я, увидев, как они приуныли.

— Ну, возможно, мы подъедем в «Грэмерси», — нехотя произнес Уилл. — Я слышал, там приличная кухня.

Саймон кивнул без особого энтузиазма.

— Да, почему бы и нет? Неплохое предложение. В какой-то степени…

К счастью, они заговорили о своей запланированной в скором времени поездке на Карибы, и я получила возможность сидеть молча, изображая интерес, и мечтать о романтическом свидании за поздним кофе с моим потрясающим новым другом.

27

Понедельник слился в сплошное мутное пятно. От волнения, что вечером увижусь с Сэмми, я работала словно в полусне, не запомнив ни слова из утреннего обсуждения. Пришлось просить списочную девушку сделать мне копию протокола, хотя я присутствовала на собрании от начала до конца. Офис жил как на военном положении — до вечеринки «Плейбоя» оставалось тринадцать дней, но хотя я официально несла ответственность за организацию мероприятия (после Келли, разумеется), сосредоточиться у меня не получалось.

За ленчем я улизнула на маникюр. В три объявила, что иду пить кофе, но на самом деле сбегала в химчистку в том же здании забрать купленное в выходные сексуальное «коктейльное» платье, которое после чистки стало еще короче. К шести я начала мямлить какую-то ложь, плести глупые истории о родителях, дяде Уилле, больной подруге, о чем угодно, что помогло бы уйти пораньше, пару часов побыть дома, расслабиться и тщательнейшим образом привести себя в порядок. Сообщив по электронной почте Келли и Элайзе, что посещу мероприятие «Ин стайл» и доложу об увиденном завтра, я ушла из офиса в половине седьмого.

Вечер пролетел в вихре подготовительной деятельности, включая бритье, скраб, выщипывание волосков, подпиливание ногтей, прическу, раскраску и увлажнение, где требовалось. Подъезжая к «Бунгало» на такси, я задыхалась от волнения. Вчера после бранча Уилл погнал меня в «Бергдорф» и настоял, что заплатит за роскошный наряд от Чайкен. Платье с завышенной талией удачно маскировало мою собственную талию и изящно ниспадало до колен. Еще никогда у меня не было столь роскошной и дорогой вещи, и час назад застегнув «молнию» платья, я поняла, что вечер будет особенным.

Выражение лица Сэмми не разочаровало. Он оглядел меня от сверкающих серебристых туфель на каблуках до гламурных серег, подаренных Пенелопой на прошлый день рождения. Улыбка Сэмми становилась все шире, пока он, наконец, не закончил осмотр и не сказал «вау», издав затем какой-то сложный звук, похожий на низкий стон. Я испугалась, что сейчас умру от счастья у его ног.

— Нравится? — Я подавила желание покрутиться вокруг себя.

Как по волшебству у входа мы остались вдвоем. Все курильщики вернулись в ресторан.

— Бетт, ты фантастически красива!

— Спасибо, ты тоже отлично смотришься! — Легко и непринужденно, повторяла я про себя, продолжай легко и непринужденно, заставь его желать большего.

— После встречаемся? — Сэмми жестом попросил подождать двух девушек, приблизившихся к бархатной веревке.

— Конечно. Я готова, если ты не раздумал, — обронила я, собрав все силы, чтобы не задохнуться от нахлынувшей надежды.

— Только об этом и думаю. Ты не против подождать — я освобожусь в час, самое позднее, в четверть второго? «Старбакс» будет уже закрыт, но поблизости есть неплохое местечко.

Я с облегчением выдохнула — свидание не отменяется. Ничего, что еще только десять и завтра на работе я буду сонной клушей. Все это не имеет значения, ведь через несколько часов я уютно устроюсь в уголке за столиком на двоих, склонив голову к сильному мускулистому плечу Сэмми, смакуя крошечную чашечку эспрессо, и, как девчонка, засмеюсь приятным пустякам, которые он будет нашептывать мне на ухо.

Он скажет, мол, скоро мы «разрулим ситуацию» с Изабель и Филипом и сможем открыто встречаться, что еще никто не понимал его так, как я, и какое невероятное стечение обстоятельств, что мы знали друг друга еще детьми в Покипси. Он предупредит, что нам придется непросто, учитывая личные и профессиональные осложнения, которые неминуемо возникнут, но нам есть, чем дорожить и он готов и счастлив за это бороться.

Притворяясь, будто слушаю, я буду иногда кивать: «Понимаю, что ты имеешь в виду», — а потом посмотрю ему в глаза и соглашусь: «Да, дорогой, ты все правильно придумал». Сэмми притянет меня к себе и примется целовать, сначала нежно, затем все настойчивее, и с этого момента мы пойдем по жизни рука об руку, лучшие друзья, страстные любовники и родственные души. А если судьба бросит нам вызов, вместе мы выдержим любые испытания. Я много раз читала об этом в романах, но боялась поверить, что дожила до настоящего романтического объяснения.

— Конечно, подожду. Договорились.

Не дав Сэмми возможности передумать или что-нибудь добавить, я грациозно (надеюсь) проплыла мимо, сама открыла дверь и вошла в переполненный клуб.

Время пролетело с удивительной быстротой. Окрыленная хорошим настроением, я обошла зал, перебросилась парой слов с Элайзой и Дэвидом, поболтала с компанией молодых людей, которых немного знала через Эвери. Ничто не могло испортить мне вечер, даже когда в темном углу возле бара я увидела Эбби. Поймав мой взгляд, она тут же оказалась рядом и полезла с приветственными объятиями. Я отступила, пристально глядя ей в лицо, словно не узнавая, затем повернулась и пошла прочь. Эбби несколько раз окликнула меня по имени и даже попыталась догнать, но я, не останавливаясь, вытянула руку в отстраняющем жесте. Когда подошла к столику «Келли и компании», Эбби уже нигде не было видно. Я спокойно налила себе бокал шампанского. Сэмми с бесстрастным видом прошел мимо, незаметно дав понять, что готов идти.

Пройдя несколько кварталов, мы добрались до крошечной закусочной, где в окнах уже выставили рождественские свечи. Сэмми придержал дверь, пропуская меня вперед, и попросил маленький столик на двоих в углу, в точности как я мечтала. Я подышала на пальцы, пытаясь согреться, затем обхватила чашку с горячим шоколадом. Сэмми накрыл мои руки ладонями.

— Бетт, я хочу тебя кое о чем попросить. — Он посмотрел мне в глаза.

Дыхание перехватило, но я справилась с собой. Попросить? О чем? Остановиться, если я встречаюсь с кем-нибудь еще, потому что, по мнению Сэмми, сейчас самый подходящий момент? Представить себя в роли его подруги жизни до конца дней? С удовольствием, но не рановато ли для подобной беседы? Я обдумывала возможные ходы-повороты, а Сэмми продолжал:

— Я хочу попросить тебя потерпеть.

Это несколько сбило меня с толку. Потерпеть?! Как-то не похоже на начало разговора о взаимных обязательствах, описанного в каждом уважающем себя любовном романе.

Как обычно, от удивления и смущения я забыла родной английский и могла лишь переспрашивать услышанное.

— Потерпеть?

— Бетт, я хочу быть с тобой больше всего на свете, но тебе придется проявить терпение. Сегодня утром мне позвонили с отличной новостью.

— Позвонили? — хмуро повторила я. Новость мне уже не нравилась.

— Ну да, от юриста, партнера в крупной юридической фирме с офисом в центре Нью-Йорка. Он сказал, что представляет инвесторов, готовых вложить деньги в новый ресторан. У них уже есть несколько предприятий, а ресторанов еще не было. По словам юриста, инвесторы подыскивают молодого крутого шеф-повара — его собственное выражение, не мое, — и рассматривают несколько вариантов. Он спросил, привлекает ли меня такое предложение.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого. К счастью, быстро вспомнила, что от меня ждут ответа.

— Поздравляю! Прекрасная новость, не правда ли?

Сэмми с облегчением подхватил:

— Конечно! Но понимаешь, если дело стоящее, я скоро буду занят по горло. Инвесторы требуют, чтобы я написал убедительное обоснование, изложив свою концепцию заведения, включая размеры, направление, декор, коронные блюда, напитки и даже фирменную выпечку. В следующем месяце они хотят видеть обоснование плюс три оригинальных меню.

Мне стало ясно, что значит «потерпеть». Сэмми продолжал:

— Я и так разрываюсь между работой и учебой, а теперь потребуется все время до последней секунды. Понимаю, я не имею права просить тебя подождать, но если бы ты поняла…

— Не говори больше ничего. Я все понимаю и очень за тебя рада…

Я заставила себя произнести правильные слова и позже, когда мысленно прокручивала весь разговор, сидя дома с Миллингтон на коленях, осталась довольна проявленной выдержкой. Я не услышала того, на что надеялась, но, как любая героиня романа, собиралась бороться за свою любовь.

Через силу улыбнувшись Сэмми, сидевшему с расстроенным видом, я легонько сжала его запястье, убедительно добавив:

— У тебя все получится.

Не разнимая рук, мы допили кофе. Я сдерживала слезы, пока Сэмми не посадил меня в такси. Ну и что, если придется ждать! Париж стоит обедни. Я давно решила, что Сэмми — стоящее приобретение, и если цена тому — терпение, я заплачу, не раздумывая. Нам судьбой предначертано быть вместе.

28

— Отлично, ребята. Угомонитесь, и давайте начинать! — Высосав четвертый бокал диетической колы, Келли заказала пятый. Собрание накануне плейбоевского праздника проходило за частным отгороженным столом в «Бальтазаре», любимом ресторане Келли, куда она ходила на ленч и где собирала сотрудников накануне важных мероприятий. Еду только что принесли. Отодвинув салат с анчоусами, Келли встала, слегка дрожа от избытка кофеина.

— Как вам известно, завтра важный день. Мы вместе пробежимся по окончательному списку дел, но это простая формальность. Почему простая формальность, спросите вы? Да потому что все — все! — пройдет без единой накладки. Если от нас когда-либо требовалось идеальное исполнение, так это завтра вечером. На случай, если у кого-то остались сомнения, повторяю: праздник будет бе-зу-пре-чен, черт побери, потому что иного я не потерплю.

Мы согласно кивали, привыкнув к волюнтаристским высказываниям и традиционному пинку для старта перед масштабными мероприятиями. На входе возникло легкое оживление. Сидящие за столом обернулись поглядеть, в чем дело. Лео заговорил первым.

— Эшли и Джессика Симпсон168 с… — он вытянул шею, чтобы разглядеть сопровождающих, — с этим парнем, как его зовут, кого Эшли то бросает, то снова встречается… Райан. И их отец.

— Кто займется? — рявкнула Келли.

— Уже делаю, — отозвалась Элайза.

Выудив сотовый из большой, цвета морской волны сумки «Стелла» от «Марк Джейкобс», Элайза принялась просматривать номера. Найдя нужный, нажала кнопку «звонить». Через десять секунд она тараторила, а мы наблюдали.

— Здравствуйте, это Элайза из «Келли и компании»… Совершенно верно. Я только что узнала, что девочки в городе. Мы будем очень рады увидеть их на завтрашнем мероприятии для «Плейбоя».

Слушая собеседника, Элайза улыбнулась и многозначительно поглядела на Келли, указывая на телефон.

— Да, конечно. Нет, я отлично понимаю. С удовольствием обеспечим абсолютную приватность: пятнадцатиминутное «окно» среди прибывающих, и девочкам не придется делить ковер ни с кем другим. Конечно, отдельный столик в ВИП-зоне. — Она замолчала и после паузы продолжила: — У девочек будет отдельный консьерж на весь вечер, все, что им понадобится, тут же доставят. Гарантирую, им не придется давать интервью. Однако если они любезно согласятся на фотосессию для нескольких специально отобранных фотографов, мы будем рады оплатить им номера в отелях, укладку волос, услуги визажиста, транспортные расходы и, при необходимости, наряд.

Снова пауза, затем некоторое напряжение:

— Да, конечно, будут оба. Угу, с радостью организуем. — Восторг Элайзы угас, она явно притворялась. — Отлично! Я позвоню завтра утром сообщить детали. С нетерпением ждем встречи с девочками завтра вечером. Изумительно! Чао!

— Отличная работа! — похвалила Келли, а группа разразилась легкими аплодисментами. Нельзя отрицать — как босс Келли выше всяких похвал. — Что за последняя просьба, которую ты обещала выполнить?

Элайза буркнула:

— Пиар-агентша упомянула, что обе девочки сходят с ума по Филипу Уэстону, и потребовала, чтобы он лично их встретил.

— Ну конечно! Ничего проще! — воскликнула Келли. — Бетт, вы с Филипом встретите девушек у входа и проводите к столику. Передай Филипу — флиртовать, флиртовать и еще раз флиртовать. Элайза, проследи, чтобы Бетт позвонила Филипу, а завтра возьми на себя пиар-агентшу, хорошо? Кстати, Бетт, как дела на твоем участке?

Я ощутила на себе неприязненный взгляд Элайзы.

— Все в порядке… — Кульминацией вечеринки должно было стать полуночное шоу-сюрприз, и я не сомневалась, что представление произведет фурор. Келли одобрила мои планы, но настояла на строжайшей секретности, чтобы в прессу не просочилось ни полнамека. Только мы с ней и Хеф были посвящены в детали. — Полуночное шоу обещает быть. Считаю, все должно пройти гладко. Элайза громко зевнула.

— Для представителей прессы изготовлены пропуска, которые невозможно скопировать, изменить или подделать. Каждый пропуск доставят получателю с нарочным ровно за час до начала праздника. Вот список представителей прессы. — Сделав паузу, я вытащила стопку бумаг и раздала их присутствующим. — Здесь перечислены все репортеры и фотографы, упомянуто, что их больше всего интересует, и кому они собираются уделять основное внимание, указаны гости и зоны клуба, доступ к которым будет открыт или закрыт, и, конечно, названы любимые напитки представителей прессы.

Келли кивнула, внимательно изучая листок:

— Сопровождающие назначены?

— Конечно. Сотрудники компании будут по очереди, согласно графику, провожать репортеров и фотографов к нужным нам гостям.

— У меня вчера была встреча с «Бюро Батэк», производственной компанией, спонсорскими услугами которой мы пользуемся, и я осталась довольна результатом, — вмешалась Элайза. — Их планы насчет оформления бара, освещения, лестницы, музыки, декора, барменов и официантов совпадают с нашими инструкциями и пожеланиями клиента. — Она покопалась в зеленом салате на тарелке, но передумала и отпила глоток шардонне.

— М-м, это хорошо, — пробормотала Келли. — Но вернемся к прессе. Бетт, тебе удалось договориться с фоторедакторами, пообещав нашу полную поддержку во всем, что им понадобится?

— Да. В начале недели по моей просьбе их обзванивали два стажера, и вопрос был улажен еще к среде. В целом у нас все схвачено.

Обед-собрание продолжался еще час, затем Келли объявила, что остаток дня в нашем распоряжении, и предложила всем пойти домой, расслабиться и морально настроиться на завтрашнее мероприятие. Я давно собиралась засесть на весь вечер перед телевизором с Миллингтон и огромной миской вкуснейшего масляного попкорна из микроволновки и смотреть всякую муру по телевизору, поэтому с восторгом приняла известие. Хотя досуг всегда желанен, неожиданное свободное время несло в себе потенциальный риск замечтаться о Сэмми. Последние две недели грустные мысли меня не одолевали — я была поглощена подготовительной работой, но боялась, что, дав себе волю, от мыслей о Сэмми полезу на стену.