21

В понедельник я появилась на работе на час раньше, чем нужно, отдохнувшая и относительно счастливая впервые за много месяцев. Огорчение родителей тяготило, но сознание истинного характера наших с Филипом отношений придавало бодрости. С Сэмми в моей жизни я чувствовала, что дела пошли в гору. Усевшись за стол с сандвичем с яйцом и чашкой кофе, я позволила себе несколько минут мечтательно повспоминать о поцелуе, не менее шести раз прокрутив в памяти, как Сэмми вытащил меня из машины, и тут одна из списочных девушек отправила мне по гладкому столу распечатку «Внимание: компромат!».

Я радостно взяла листок, готовясь просмотреть статьи, где обо мне не будет ни строчки: в последнее время я привыкла к неожиданностям, но могла поручиться, что на празднике листопада во дворе у родителей Эбби не было. Поэтому меня вдвойне ошеломило собственное имя в заголовке первой же статьи: «Гром в раю? Робинсон зализывает раны в родном городишке». Далее Эбби отмечала, как красноречиво мое «внезапное отсутствие»: в последнее время мы с Филипом были «неразлучны», и то, что я «сбежала» под отчий кров на север штата, свидетельствует о серьезных проблемах в наших отношениях. Подлинной находкой автора я сочла намек, что «выходные вдали от шума городского и светских вечеринок» могли быть вызваны необходимостью «детоксикации» или, возможно, «зализыванием ран выбракованной пассии». Статья заканчивалась призывом к читателям следить за дальнейшим развитием саги об Уэстоне и Робинсон.

Оторвав первый лист из сколки, я скомкала его и с яростью запустила через комнату, к сожалению, ни в кого не попав. Меня подмывало завизжать. Проблемы в отношениях? Детоксикация? Выбракованная пассия? Оскорбительнее предположения, что мы с Филипом встречаемся, могло быть только предположение, что мы уже не встречаемся. При чем тут детоксикация? Унизительно ходить с ярлыком пати-девочки без тормозов, но еще хуже знать, что у тебя связаны руки.

Нелепость сложившейся ситуации не укладывалась в голове. Накопив достаточный опыт в мерах первой самопомощи, я поспешно отключила мобильный телефон во избежание объяснений с друзьями, родителями, коллегами, знакомыми, которые скоро захотят обсудить потрясающие до нервной дрожи132 новости.

К несчастью, я не могла так же просто отключить традиционное утреннее собрание работников компании. У меня ушло почти полчаса, чтобы заверить Келли (и Элайзу, которая казалась особенно огорченной), что мы с Филипом не ссорились, что я не искала в Покипси реабилитационную клинику и что у меня нет намерения в ближайшем будущем дать Филипу отставку. Я буквально обмякла от облегчения, когда Келли, удовлетворенная моими клятвами и обещаниями, заговорила о другом.

— Рада сообщить, что у нас появился новый перспективный клиент, — с широкой улыбкой объявила начальница. — С сегодняшнего дня мы являемся официальным представителем Ассоциации владельцев ночных клубов Стамбула.

— Есть ли ночная жизнь в Стамбуле? — риторически поинтересовался Лео, изучая безукоризненную кутикулу.

— Вот не знала, что в Сирии разрешены ночные клубы! — воскликнула Элайза. — Я имею в виду, мусульманам ведь запрещено пить, верно?

— Стамбул в Турции, Элайза, — с удовольствием поправил Лео. — Турция тоже мусульманская страна, но открытая влиянию Запада, и церковь, в смысле мечеть, у них отделена от государства.

— Совершенно верно, Лео. Как всем вам известно, мы готовы к профессиональному росту и работе с зарубежными клиентами. По моему мнению, это отличный старт. Ассоциация объединяет приблизительно тридцать владельцев клубов в Стамбуле. Они сочли, что оживленной ночной жизни Стамбула не помешает реклама, и выбрали нас. — Келли широко улыбнулась.

— Кто поедет в Турцию развлекаться? — фыркнула Элайза. — Тоже мне Ибица!

— Именно поэтому ассоциации понадобилась наша помощь, — отрезала Келли. — Стамбул — в высшей степени космополитичный, шикарный город, переполненный потрясающими европейцами всех мастей, обожающими пляжи, клубы и дешевые магазины. Однако после одиннадцатого сентября туристический бизнес потерпел значительные убытки, и турки решили попытаться выйти на американцев, особенно молодых, показав, что тусоваться в Стамбуле можно не хуже, чем в Европе, к тому же гораздо дешевле и намного экзотичнее. Наша задача — сделать так, чтобы народ к ним поехал.

— Как именно мы будем это делать? — скучным голосом осведомился Лео, рассматривая пряжку ремня от Гуччи.

— Для начала необходимо ознакомиться с тем, что мы собираемся продвигать. Ассоциация заказала на всех билеты в Стамбул. Кайли останется со мной, помочь с текущими делами. Остальные вылетают в среду.

— Что? — Я не удержалась от выкрика. — Мы летим в Турцию? В среду? — Несмотря на откладывающуюся подготовку к «Плейбою», я взволновалась так, словно Келли объявила, что «Калча клаб» собирается вживую исполнить «Карму хамелеон»133.

— Келли, я согласен с Бетт. Не слишком удачная идея. Я как бы не привык посещать страны, истерзанные войнами.

— Я не сказала, что не хочу ехать, — робко прошептала я.

— Истерзанные войнами? Ты что, дурак? — поинтересовалась Кайли.

— Ну, не совсем истерзанные и не совсем войнами, но меня мало привлекает перспектива ехать в страну «третьего мира» с опасной для здоровья пищей, грязной водой и без приличного обслуживания гостиничных номеров. Неужели все-таки Ближний Восток? — Лео вопросительно уставился на Келли.

— В этом-то и проблема, — отозвалась Келли, сохраняя хладнокровие куда лучше, чем смогла бы на ее месте я. — Турция — страна западной демократии, вот-вот вступит в Евросоюз. В Стамбуле есть «Времена года», «Ритц» и «Кемпински». Там есть бутик Версаче, черт побери! Уверяю, вы устроитесь там с наивысшим комфортом. Единственное, что от вас требуется, — посетить столько клубов, баров и ресторанов, сколько в человеческих силах. Покупайте красивую одежду. Пейте шампанское, которое вам будут наливать. Ходите по магазинам. Тратьте деньги. Тусуйтесь, сколько можете. И конечно, развлекайте своих гостей.

— Гостей? Ты имеешь в виду владельцев клубов? Я не собираюсь, в задницу, подкладываться под каких-то турок, Келли! Даже ради тебя! — заявила Элайза, скрестив руки на груди в знак высоких моральных принципов.

— Забавно. Мне казалось, у тебя с этим почти нет проблем. Но не страшись, юная Элайза: гости, о которых я говорю, — тщательно подобранная группа людей, формирующих вкусы и модные тенденции, отсюда, из Манхэттена.

Элайза встрепенулась:

— Кто? Кто эти гости? Что ты имеешь в виду? С нами поедут сказочные принцы?

Кайли и Лео тоже насторожились.

— Ну, мы еще не ото всех получили подтверждения, но пока у нас есть согласие Марлены Бержерон, Эммануэля де Сильвы, Моники Темплтон, Оливера Монтрашона, Алессандры Юрайбы Сандоваль и Камиллы фон Альбург. Вы вылетаете в среду, встречаетесь с представителями клиента, инспектируете самые крутые кабаки. Остальные прилетят в пятницу частным рейсом и присоединятся к вам во «Временах года». С этого момента клиент все берет на себя — машины, выпивку, ужины, — все, что вам понадобится, чтобы обеспечить гостям и фотографам отличное времяпрепровождение.

— Частным рейсом… — пробормотала я.

— Фотографы? Келли, неужели ты посылаешь нас в Турцию с целым самолетом папарацци? — заныла Элайза.

— Будут только свои, их не больше трех, все фрилансеры. Добавьте четверых, ну, может, пятерых свободных репортеров, и восторг прессы нам обеспечен.

Я размышляла. Менее, чем через сорок восемь часов я буду на пути в Стамбул (Турция) с рабочим заданием пить, танцевать и возлежать в шезлонге возле бассейна в одном из лучших отелей мирового класса с единственной реальной обязанностью следить, чтобы у тщательно отобранной у Манхэттена горстки элитных тусовщиков не иссякали запасы алкоголя и наркотиков, дабы на фотографиях хозяева жизни выглядели счастливыми, но могли, по возможности, связно отвечать на вопросы репортеров.

Когда фоторепортажи об увеселительной поездке наводнят таблоиды, а еженедельные нью-йоркские газеты выйдут с заголовками, кричащими, что все приличные люди ездят отдыхать в Стамбул, никто не догадается, что светской тусовке буквально заплатили за приезд, оплатив заодно и специально отобранные снимки, и репортеров для описания веселухи.

Блестящий ход, как нельзя лучше отражающий девиз пиар-индустрии: «Организуй и освещай».

— Бетт, я взяла на себя смелость заказать вам с Филипом через ассоциацию апартаменты для новобрачных «Медовый месяц». По крайней мере, это я могу сделать для моей любимой пары, — с гордостью сообщила Келли.

— Филип тоже едет? — поперхнулась я. После поцелуя Сэмми фиктивный роман с Филипом казался плодом больного воображения.

— Конечно, едет. Большей частью это его идея! Я рассказала Филипу о нашем новом клиенте на презентации «Блэкберри», и он любезно предложил свои услуги, сказав, что с удовольствием повезет в Стамбул своих друзей, если это поможет проекту. Филип даже предложил личный самолет отца, но ассоциация уже решила использовать собственный воздушный транспорт. Бетт, ты должна быть счастлива.

Я открыла рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но Келли уже шла к дверям конференц-зала.

— Детки, за оставшиеся дни нам предстоит многое сделать. Элайза, назначаю тебя ответственной за связи с клиентом и приглашенными особо важными персонами. Подтвердить и переподтвердить все детали поездки. Убедись, что каждый знает, куда и когда поедет и что нужно иметь с собой. Лео, сосредоточься на контактах с репортерами и фотографами, а заодно и редакторами. Набросай кратенько пресс-релиз и пресс-конспект и дай им столько фотографий наших гостей, сколько сможешь стибрить. Дэвид, начинай создавать досье на группу, которую повезете. Все приглашенные есть в базе данных, поэтому напиши их биографии и оперативно собери полный анамнез — симпатии, антипатии. Убедись, что во «Временах года» найдутся минералка, вина и лакомства в соответствии с личными вкусами каждого из наших постояльцев. Не думаю, что возникнут серьезные романтические конфликты, но проверить надо. Если не брать в расчет, что Камилла раньше трахалась с Оливером, а теперь Оливер предположительно спит с Моникой, думаю, друг друга они не интересуют. Нам же проще.

Все лихорадочно строчили в блокнотах. Списочные девушки, которым разрешили присутствовать на собрании, с изумлением глазели на нас с последнего ряда.

— Келли, а мне что делать? — спросила я, когда начальница была уже в дверях.

— Тебе? Бетт, единственное, о чем тебе нужно волноваться, — это Филип. В этой поездке он — ключевая фигура, поэтому сконцентрируйся на том, чтобы он был абсолютно счастлив. Чего бы ни захотел — добудь. Что потребует. Если Филип счастлив — его друзья тоже довольны, и весь проект окажется прогулкой в парке. — Келли, не скрываясь, подмигнула на тот случай, если кто-нибудь не совсем понял ее слова, и ушла в свой кабинет.

Оживленно щебечущие Лео, Кайли и Элайза решили продолжить планирование за ленчем в соседнем кафе. Я осталась в офисе, опустив голову на стол, не сознавая, что задремала, пока внезапно не проснулась в ужасе от приснившегося кошмара: на балконе роскошных апартаментов для новобрачных Филип в одних шелковых трусах принимает различные йоговские асаны, а фотограф делает снимки, пристроившись на широкой двуспальной кровати.

22

Во вторник вечером Пенелопа, наконец, ответила на один из десятков моих звонков. После конфуза с прощальным ужином в качестве искупления я поставила целью как можно чаще звонить подруге, но мы обе были настолько заняты, что поговорить удавалось редко. Пенелопа отдалилась как физически — на большое расстояние, так и во времени (в другой часовой пояс), но беда была не в этом. Несмотря на заверения, что она давно меня простила, чувствовалось, подруга не забыла прощальную вечеринку. Я еще не рассказала ей о поцелуе Сэмми, о разговоре с родителями на празднике листопада и даже о доверенном мне секрете, что отвратительные статейки кропает Водоворот.

Я четвертый час укладывала вещи, периодически набирая номер Пенелопы, и думала о Сэмми, гадая, дома ли он, готовится ли к разрыву со своей девушкой, чтобы мы с ним могли быть вместе. Невзирая ни на что, я была уверена — он сделает правильный выбор, что означало немедленно порвать с ней и начать долгий любовный роман со мной. Это же так очевидно… По крайней мере, для меня.

Мысленно я дошла до середины трогательной истории любви, когда Пенелопа сняла трубку.

— Привет, — мягко и как-то нерешительно произнесла она.

— Привет! Как поживаешь?

— Ничего. Извини, что я так долго не объявлялась.

— Никаких проблем, мы обе были заняты. Я завтра уезжаю в Турцию, звоню, чтобы попрощаться. Всего на пару дней, но до отъезда хочу узнать, как твои дела.

— В Турцию? — удивилась Пенелопа. — Почему в Турцию?

— Не поверишь, снова по работе. У нас новый клиент — Ассоциация владельцев ночных клубов. Им нужно, чтобы мы обеспечили хороший пиар ночной стамбульской жизни. Мы буквально импортируем к ним тусовку и обеспечиваем нужную прессу.

— Господи, какая же у тебя работа! Великолепно! У тебя будет время на осмотр достопримечательностей? Я слышала, люди описывали Айя-Софию как нечто божественное. Голубая мечеть… Большой базар… Туристический теплоход до самого Босфорского пролива… Боже мой, Бетт, это изумительно!

Мне не хотелось говорить, что одинокой дневной вылазкой нашей группы станет сеанс массажа горячими камнями, а единственная запланированная прогулка на теплоходе подразумевает круиз с обилием спиртного, поэтому я пробормотала что-то в знак согласия и сменила тему:

— Да, здорово. А что нового у тебя?

— Ничего особенного…

— Пенелопа, если мне не изменяет память, ты переехала на другой конец страны. Как там живется? Что происходит? Расскажи мне! — Я закурила сигарету и посадила на колени Миллингтон, готовая слушать о сказочно прекрасном, залитом солнцем Городе Ангелов.

— Пока все нормально, — тщательно подбирая слова, ответила Пен.

— Ты чем-то расстроена? Что случилось?

— Не знаю, — вздохнула подруга. — Калифорния прекрасна. Здесь хорошо, очень хорошо. Если привыкнуть ко всяким приставалам, которых тут как грязи, это действительно неплохое для жизни местечко. У нас отличная квартира в Санта-Монике, за пару кварталов от пляжа, а уехать подальше от папы с мамой — давняя мечта. Просто я…

— Просто — что?

— Ну, я надеялась, после отъезда из Нью-Йорка Эвери немного угомонится, но он немедленно связался с целой бандой деток Хораса Манна134, которые переехали сюда после колледжа. Я почти не вижу его. Занятия начнутся лишь в январе, впереди еще пять недель безделья, и он каждый вечер уходит развлекаться. Каждый вечер.

— О, дорогая, я уверена, это просто процесс привыкания к новому городу. Дела придут в норму, как только он начнет учиться.

— Надеюсь… Конечно, ты права. Правда, он… ладно, не важно.

— Пенелопа, что ты хотела сказать?

— Ты сочтешь меня самым дурным человеком на свете.

— Позволь напомнить, подруга, ты разговариваешь с девицей, которой приписывают связь с молодым человеком в карьеристских целях. Вряд ли мне к лицу кого-нибудь осуждать.

Пенелопа вздохнула.

— Ну, вчера вечером я проверяла «ящик» Эвери в «Иеху!», пока он был в «Вайсрое»135, и нашла несколько посланий, весьма меня обеспокоивших.

— У вас есть доступ к электронной почте друг друга? — ужаснулась я.

— Конечно, нет, но вычислить пароль оказалось нетрудно. Я написала «кальян для курения марихуаны» — и вуаля! Немедленный доступ.

— У Эвери есть кальян для марихуаны? И что ты нашла?

Естественно, я не сочла предосудительным маленькое хакерство Пенелопы. Я месяцами пыталась подсмотреть пароль Кэмерона, но он печатал слишком быстро.

— Я, наверное, слишком бурно реагирую, но там есть очаровательные письма некоей девушке, с которой он работал в Нью-Йорке.

— Объясни, что значит «очаровательные».

— Эвери с восхищением вспоминает, что она может выпить больше любой другой девчонки, с которыми он встречался.

— Ух, ты, да он настоящий донжуан, Пи. Этот парень может написать практическое руководство по обольщению.

— Скажи, да? Понимаю, это звучит смехотворно, но тон посланий был фривольный. Он подписал их «экс-оу-экс-оу»136.

— Ба-атюшки… Может, он гей? Нет, он точно не гей. Но как же парень традиционной ориентации может этим увлекаться?

— Ну, мне он ничего подобного не показывал — от такого меня просто передергивает. Я как бы, между прочим, спросила Эвери вчера, когда он вернулся домой в три утра, поддерживает ли он контакт с кем-нибудь из прежних коллег. Он ответил «нет», а затем его вырвало. Как, по-твоему, может, я делаю из мухи слона? Сегодня утром он был таким милым, предложил походить по магазинам, провести вместе целый день…

Я не знала, что ответить. До венчания оставалось восемь месяцев. С известной долей осторожности можно допустить, что Пенелопа наконец-то осознала, что Эвери — засранец, каких свет не видывал, и нужно бежать от него подальше, пока не поздно. Я бы с удовольствием подлила масла в огонь, но Пенелопа должна прийти к такому выводу сама.

— Ну, — тщательно подбирала я слова, — у любых пар бывают светлые и темные дни, поэтому принято сперва обручаться. Ты всего лишь помолвлена. Если узнала о нем что-то, с чем вряд ли сможешь смириться в совместной жизни, что ж, ты ему еще не жена и…

— Бетт, я не об этом, — резко оборвала Пенелопа. О-опс… — Я люблю Эвери и, конечно, выйду за него замуж. Я делюсь с лучшей подругой тем, что, не сомневаюсь, является нелепым, необоснованным, параноидальным подозрением. Это стопроцентно моя проблема, а не Эвери. Мне просто нужно укрепиться в этом мнении, вот и все.

— Конечно, Пен. Я и не намекала ни на что другое. Я всегда готова тебе помочь, хотя бы выслушать. Прости, сказала не подумав…

— Это я излишне эмоциональна — немного устала сидеть дома… Спасибо, что выслушала, извини, если я наговорила чепухи. Как у тебя дела? Как Филип? Хорош?

Интересно, когда ситуация настолько вышла из-под контроля, что лучшая подруга не только уверена, что я встречаюсь с Филипом, но понятия не имеет о Сэмми? Можно не общаться пару недель, но оставаться в курсе дел друг друга, а мы здорово отдалились за последние месяцы. В голове не укладывается, что я могла поцеловать кого-то вроде Сэмми и не поделиться этим с Пенелопой в течение тридцати секунд. Но с тех пор, когда после работы мы каждый вечер шли в «Черную дверь», казалось, прошли века.

— Знаешь, все так запуталось… Все считают, что у нас роман, может, даже Филип так думает, но на самом деле между нами ничего нет. — Я отлично понимала, что это звучит смехотворно, но не имела сил объяснять все сначала.

— Наверное, это не мое дело, но я не уверена, что он тебе подходит, Бетт.

Я вздохнула, подумав, что Пен еще не слышала тирады моей матери по поводу Уэстонов.

— Знаю, Пен. У меня сейчас все так совпало… Понимаешь?

— Не очень. Ты ничего не объясняешь.

— Моя работа, можно сказать, проникла в другие сферы моей жизни. Начальница не очень умеет отделять то, что происходит в офисе от того, что имеет место во внерабочее время. В результате получается множество накладок. Непонятно говорю, да?

— Нет. Почему ты позволяешь своей начальнице влиять на твою личную жизнь?

— Не все так просто. Келли взяла меня на работу по просьбе Уилла, в качестве благодарности за прошлую помощь и от меня ожидали хороших результатов. Надеюсь, я просоответствовала ожиданиям, что бы это ни значило. Отношения с Филипом стали частью, что ли, моих профессиональных обязанностей. — Я понимала, что несу полную ахинею, с тем же успехом могу говорить на щелкающем африканском диалекте, но мне претило пускаться в подробные объяснения по телефону.

— Ну ладно, — недоверчиво хмыкнула подруга. — Не понимаю, к чему ты клонишь, но всегда готова тебе помочь. Я не только «телефонная» подруга.

— Знаю, дорогая, и очень это ценю. Еще раз прости меня за твой прощальный ужин. Чувствую себя полным дерьмом.

— Не беспокойся, со мной бывало и похуже, — отозвалась Пенелопа.

— Господи, я почти забыла тебе сказать! Как же я могла забыть!.. Ты знаешь, что «Сенсации Нью-Йорка» публикуют обо мне всякие гадости?

— Да, в последнее время это трудно не заметить.

— Догадайся, кто ведет рубрику?

— Подожди, я, кажется, помню имя. Элли как-то там…

— Да, и ты знаешь, кто это?

— Нет, а что, должна?

— Это, дорогая Пен, не кто иная, как Эбби Водоворот. Эта шлюха за мной шпионит и публикует всякий вздор под псевдонимом Элли Крот.