– Объяснить трудно. Слышу я разные разговорчики… Такое возникает ощущение, что Лось в любой момент готов тебя грохнуть вместе со своей племянницей. Не знаю, зачем он послал тебя ее охранять да наобещал с три короба… Но тебе надо быть с ним начеку. Такое у меня ощущение.
      Выпив залпом кофе, Глеб усмехнулся:
      – Наши ощущения совпадают, Стас.
      – Тебе-то знать откуда? – удивился рыжий.
      В этот момент в дверях возникла румяная физиономия Толяна. Оглядев помещение бара, он в своем длинном пальто прямиком пошел к их столику.
      – Мне тоже трудно объяснить, – быстро проговорил Глеб, – но берегись этого мерзавца.
      Рыжий глянул на приближающегося Толяна, потом – на Глеба.
      – Брось, – сказал он недоверчиво.
      – Услуга за услугу, Стас. – Глеб встал со стула. – Спасибо.
      – За что спасибо-то? – полюбопытствовал подошедший Толян. – Мне тоже стакан сока! – крикнул он барменше.
      Глеб повертел перед его носом двумя стодолларовыми купюрами.
      – Вот это видел? Стас одолжил. Не то что некоторые.
      Толян свойски улыбнулся.
      – На меня, что ли, намекаешь? Да у меня таких башлей отродясь не водилось. Зато некоторые пристают: устрой да устрой на работу. А устроишь – даже бутылки не поставят.
      Глеб ударил себя в грудь.
      – Толян, в первый же выходной! Упьемся по полной программе!
      – Пой, ласточка, пой.
      – Толян, зуб даю!
      Стас переводил недоумевающий взгляд с одного на другого.
      – Толян! – крикнула барменша. – Твой сок!
      – Ох, опаздываю! – спохватился Глеб и заспешил к выходу.
      Толян посмотрел ему вслед, и улыбка сползла с его лица.
      – Ты чё, одолжил ему деньги? – обратился он к рыжему. Тот ответил ему хмурым взглядом.
      – У тебя со слухом плохо?
      – Не в том дело, Стас. Ты ж плохо его знаешь.
      Стас кивнул:
      – Ага. Ты его привел, ты и ответишь.
      Пожав плечами, Толян отправился к стойке и вернулся с бокалом сока.
      – О чем базарили? – спросил он небрежно.
      – Базарят торговки рыбой, – поправил Стас. – Мы разговаривали.
      Толян с улыбкой поднял руки.
      – Ну ладно, ладно. О чем был разговор?
      – Тебе-то что?
      – Спросить нельзя?
      – Спроси у него, – вставая, отрезал рыжий. – Пора ехать: хозяин скоро освободится.
      И Стас направился к двери. Толян вперил в его спину злобный взгляд, оставил бокал с недопитым соком и поспешил следом.
 
      Мальчишка опять стоял у витрины Дома игрушек. Как на боевом посту. Игрушечная железная дорога, похоже, повергала его в столбняк. Проходя мимо, Глеб чуть слышно буркнул: “Ну всё, ты меня достал!”
      – Эй! – обратился он к мальчишке. – Хочешь такую?
      Мальчишка вздрогнул.
      – Идите, куда шли, – огрызнулся он неуверенно. Глеб подошел и присел перед ним на корточки.
      – Меня Глебом зовут. А тебя?
      – Саша. – Казалось, мальчишка в любой момент готов был пуститься наутек. – Взрослых надо звать по отчеству.
      – Но друзей можно без отчества, – сказал Глеб. Мальчишка взглянул на него внимательно.
      – Вы псих?
      – Да, – кивнул Глеб, – но не опасный.
      Мальчишка улыбнулся.
      – Друзей так не заводят, – заметил он резонно.
      – Как правило, – согласился Глеб. – Но бывают исключения. Сегодня, к примеру, я шел мимо и подумал: “Если Саша хочет железную дорогу, она у него будет”.
      – Когда? – уточнил Саша. – В этой жизни?
      Глеб сглотнул.
      – Сколько тебе лет? – спросил он после паузы.
      – Скоро девять. А что?
      Глеб встал с корточек.
      – Пойдем-ка, Саш, домой! – Он взял мальчишку за руку. – Кое-что у тебя будет и в этой жизни.
      – Ну да! – Мальчишка вырвал руку. – А потом вы заберете мои органы!
      – Какие еще органы?
      – Печень и сердце! Для пересадки!
      Глеб застонал.
      – Ты меня доконаешь! Либо идем домой, либо я сейчас тут лягу… и можешь забирать мою печень и сердце к чертовой матери!
      Мальчик опять улыбнулся. Хорошая у него была улыбка: умная и застенчивая.
      – Ладно, идем, – согласился он. – Только за руку меня вести не надо. Я не салага.
      – Уж вижу, – вздохнул Глеб.
      Жил Саша неподалеку, в блочном доме на втором этаже. Глеб нажал кнопку звонка. Дверь открыла горбатая старушка с глазами побитой собаки. Она испуганно уставилась на Глеба, затем перевела взгляд на мальчика.
      – В чем дело, Сань?
      – Ба, это Глеб, – ответил мальчик. Старушка виновато глянула на незнакомца.
      – Взрослых надо звать по отчеству.
      – Друзей можно без отчества, – усмехнулся мальчик.
      – Каких еще друзей?.. Друзей не заводят с бухты-барахты, – растерянно пробормотала горбунья.
      – Как правило, – глубокомысленно изрек мальчик. – Но бывают исключения.
      Он лукаво зыркнул на Глеба.
      Старушка вздохнула.
      – Ну что ж… заходите. Грабить у нас нечего.
      – Жаль, – переступая порог, сказал Глеб, – я так надеялся.
      Старушка улыбнулась.
      – Меня зовут Варвара Львовна, – представилась она. Тут из комнаты выбежала девочка лет четырех в линялом байковом платьице и штопаных колготках.
      – А меня зовут Танька! – объявила она, сверкая глазенками.
      Глеб присел перед ней на корточки.
      – А меня – Глеб.
      Хихикнув, девочка спряталась за бабушкину юбку. Саша небрежно произнес:
      – Сеструха моя. Младшая.
      – На тебя похожа, – польстил ему Глеб и, глянув на часы, поспешно поднялся. – Варвара Львовна, – обратился он к старушке, – сколько у вас комнат и сколько народу здесь живет?
      Горбунья настороженно посмотрела исподлобья.
      – Две комнаты, – она обняла детей, – живем втроем. А вам зачем?
      – Для отчетности. Вы пенсию получаете?
      – Да. На нее и живем.
      – Вот и замечательно, – брякнул Глеб. – То есть я в том смысле, что… Дело в том, что фирма, в которой я работаю, занимается благотворительностью. Мы помогаем малоимущим семьям, а нам за это снижают налоги. Ну, вы понимаете… Словом, мы берем вас под крылышко.
      Старушка смотрела недоверчиво.
      – Это как же?
      – Очень просто, – из кармана куртки Глеб извлек пачку сторублевок и вложил в руку горбуньи, – вот так.
      Зардевшись, словно девушка, Варвара Львовна попыталась вернуть ему деньги.
      – Ну что вы!.. Как же так?.. Неудобно как-то…
      – Еще как удобно! Мы фирма богатая! – Глеб приоткрыл входную дверь. – С вашего позволения, я буду иногда наведываться. И все ваши трудности мы уладим. Договорились? – Он выбежал на лестничную площадку.
      Старушка встала на пороге, прижимая деньги к груди.
      – Господи, я даже чаем вас не напоила!
      – В другой раз! – отозвался Глеб, сбегая по лестнице. – Опаздываю! Начальство меня по стенке размажет!
      – Как называется ваша фирма?! – крикнула вдогонку Варвара Львовна.
      – Фирма “Даша”! – снизу откликнулся Глеб. Старушка зашла в квартиру и прикрыла дверь.
      – Да, Сань… – ошеломленно проговорила она, – нашел ты себе друга. Бывает же такое!.. Фирма “Даша”.
      – Ба, их теперь знаешь сколько развелось? – отмахнулся мальчик, снимая с себя пальтишко. – Как у бобика блох!
      – Сань! – позвала из комнаты его сестренка. – Тут какая-то колобка огломная!
      – Не колобка, а коробка, – поправил мальчик, идя на ее зов.
      – Я и говолю, колобка! Чего плидилаешься?!
      Саша вошел в убогую комнатушку с выцветшими обоями и действительно увидел на полу большую коробку. Мальчик с опаской приблизился, приоткрыл крышку и…
      – Бабуль! – закричал он. – Тут железная дорога!
      Варвара Львовна не поверила глазам.
      – Как же так?.. Когда же он умудрился? Пока мы с Танюшкой за хлебом ходили?.. Выходит, он все это заранее… Сань, там какой-то листок выпал.
      – Где, ба?
      – Вон, под стул залетел. Там что-то вроде написано.
      Мальчик поднял бумажку и прочел вслух:
      – “В этой жизни”.
      – И все? – удивилась бабушка.
      – Ни фига себе “все”! – воскликнул Саша, пряча листок в карман.
 
      Даша была вне себя. В дубленке нараспашку она прохаживалась перед своим подъездом и нервно курила. От ее гневного взгляда Глеб едва не обратился в пепел.
      – Теперь уже на двадцать минут! – Она указала ему на свои часики.
      – Прошу прощения, мотор заглох, – не моргнув глазом соврал Глеб.
      Даша придавила окурок сапожком.
      – Странно, что ваша тарахтелка вообще передвигается! Сегодня поедем на моей, и поведу я!
      – Как скажете, Дарья Николаевна.
      – Ой-ой, как мы изображаем раскаяние! – Она направилась к стоящей в пяти шагах “хонде”. – В следующий раз вычту из вашей зарплаты!
      Заметив неподалеку знакомый “ниссан”, Глеб проворчал:
      – Так всегда: чуть что – сразу из зарплаты.
      – Поговорите мне! – Она открыла “хонду” и села за руль. – Вчерашний “хвост” заметили?
      – А то! – усмехнулся Глеб, усаживаясь рядом. – Даже они заметили, что мы их заметили.
      – Может, пугануть их? – Даша приоткрыла сумочку, в нерешительности ее подержала и бросила на заднее сиденье. – А-а, черт с ними! Этих мы хоть знаем!
      – Здравая мысль, – сказал Глеб. – Не ожидал.
      – Хамите?
      – Ага, с гуманной целью. Неужто вы всерьез надеетесь вычислить заказчика, в то время как сами у него на крючке? Это ж коню ясно.
      Даша включила зажигание и выехала на дорогу.
      – Ну, Илюшка, – проговорила она, – и надеру же я тебе тохес!
      – Вам бы кто надрал, – осадил ее Глеб. – Ведете себя как идиотка. Тупая и упрямая.
      Даша сверкнула на него глазищами, но с неожиданным спокойствием поинтересовалась:
      – Почему?
      – Потому что прочесыванием списка Ольги вы лишь…
      – Илья и про список вам доложил! Трепло!
      – Покажите мне список. Я попробую…
      – Перебьетесь.
      – Дарья Николаевна, прочесывая этот список, вы сами как на ладони. Противник ваш, кто бы он ни был, калач тертый. Если он ликвидировал журналистку, значит, она что-то раскопала. Так неужели вы думаете, что при личной встрече с вами, если, кстати, он на нее пойдет…
      – Ой пойдет! – заверила Даша. – Во-первых, чтоб не вызвать у меня подозрений, а во-вторых, чтоб разнюхать, как много я знаю.
      – Весьма сомнительно, – возразил Глеб. – На ваши подозрения ему скорей всего плевать. А информация, которой вы якобы владеете, может и вовсе не иметь цены без конкретных доказательств. Но даже если вы в чем-то правы…
      – Я права. Иначе я была бы уже трупом.
      Глеб вздохнул и чуть помолчал.
      – Допустим. Но почему вы считаете, что при встрече с вами этот господин Икс расколется? Как-то все у вас зыбко, Дарья Николаевна.
      Даша свернула вдруг в темный переулок и притормозила.
      – Гляньте-ка, – возмутилась она, – прицепились, как репей.
      Преследующий их “ниссан” нахально остановился в двадцати шагах.
      – Мы уже на месте? – осведомился Глеб.
      – Нет, нам в Сокольники. Но время в запасе еще есть.
      – За что ж вы меня так песочили?
      – Терпеть не могу опозданий. Обещайте впредь быть пунктуальней.
      – Обещаю. А вы обещайте, что впредь не выйдете одна из квартиры.
      Даша помедлила с ответом.
      – Не могу обещать. – Она достала из кармана дубленки сигареты и зажигалку. – Пожалуй, закурю без разрешения. В своей-то машине.
      Глеб усмехнулся.
      – А в моей машине вы разрешение спрашиваете и курите, несмотря на запрет.
      – Увы, я такая, – кивнула Даша и закурила. – А в расследовании моем все не так уж зыбко. У меня есть одна деталь, по которой я могу определить заказчика при встрече. Ему даже в голову не придет, на чем он попался.
      Отогнав от себя дым, Глеб приоткрыл окошко.
      – И что ж это за деталь?
      Приоткрыв окно со своей стороны, Даша выпустила в него колечко дыма.
      – Коммерческая тайна. Почему, собственно, я должна вам доверять?
      Глеб резко к ней повернулся.
      – Дарья Николаевна, посмотрите сюда! – Он дотронулся пальцем до своей переносицы.
      Она взглянула на него, прищурясь.
      – Именно сюда?
      – Ага. И ответьте на два вопроса.
      Они посмотрели друг другу в глаза.
      – Валяйте, – сказала Даша. – Если смогу.
      – Как давно мы с вами знакомы?
      – Сегодня второй день. Надо же!
      – Вы мне доверяете?
      Она опустила глаза.
      – Глеб, не обижайтесь, но у меня нет особых оснований…
      – Дарья Николаевна, я не спрашиваю, есть ли у вас основания. Я спрашиваю: вы мне доверяете?
      Она вновь подняла на него изумрудные глазищи и совершенно серьезно осведомилась:
      – Кто такой Ли Бо? Ну-ка быстро.
      – Это мой тренер по восточным единоборствам, – как на уроке отбарабанил Глеб.
      Даша выбросила окурок в окошко.
      – Ну и замечательно. Можете сами ответить на свой вопрос.
      Теперь глаза опустил Глеб.
      – Ладно, пускай не совсем тренер… – смущенно пробормотал он. – На самом деле Ли Бо родился в 701 году, а умер в 762-м. Этот парень, черт его дери, был величайшим поэтом Китая. Наплевав на придворные почести, он скитался, как последний бомж, но жизнь его стала легендой. Его называли “бессмертным, низвергнутым с небес”… – Отчаянно махнув рукой, Глеб продекламировал:
 
       Среди цветов поставил я
       кувшин в тиши ночной
       и одиноко пью вино,
       и друга нет со мной.
       Но в собутыльники луну
       позвал я в добрый час,
       и тень свою я пригласил,
       и трое стало нас.
       Но разве, – спрашиваю я, —
       умеют пить луна
       и тень, хотя всегда за мной
       последует она?
       А тень с луной не разделить.
       И я в тиши ночной
       согласен с ними пировать
       хоть до весны самой
      Перевод В. Алексеева.
 
      Даша смотрела на него широко раскрытыми изумленными глазами. А Глеб, глотая знакомый комок в горле, едва справлялся с дыханием.
 
       Я начинаю петь,
       и в такт колышется луна,
       пляшу – и пляшет тень моя,
       бесшумна и длинна.
       Нам было весело,
       пока хмелели мы втроем,
       а захмелели – разошлись,
       кто как, своим путем.
       И снова в жизни одному
       мне предстоит брести
       до встречи – той,
       что между звезд у Млечного пути.
      Перевод В. Алексеева.
 
      Наклонившись к окну, Глеб вдохнул прохладный воздух.
      – Не смейте отворачиваться, – сказала Даша. – Илья тут же вас раскусил.
      Глеб поднял стекло и хмуро повернулся.
      – Дарья Николаевна, я не хочу быть грубым, но…
      – Послушайте, Глеб! Раз уж мы через это все же прошли, вы можете называть меня просто Дашей.
      Глядя ей в глаза, Глеб проговорил:
      – Даша, вы мне надоели вместе со своим Ильей.
      Она с улыбкой завела мотор.
      – Глеб, я вам доверяю. Несмотря на ваш дебильный спектакль.
      Они медленно поехали вдоль переулка. “Ниссан” следовал за ними, держа небольшую дистанцию.
      – Благодаря моему дебильному спектаклю, – буркнул Глеб, – вы смогли блеснуть своей образованностью.
      Дашины щеки вспыхнули.
      – Глеб, можете мне поверить…
      – Ластик, – в досаде на себя перебил Глеб.
      – …можете поверить, что я вовсе этим не горжусь и…
      – Я сказал, ластик! – повысил голос Глеб. – Я стер свою подлую реплику! Я ее не произносил.
      Из переулка они выехали на Садовое кольцо, сопровождаемые своим назойливым эскортом.
      – Значит, ластик? – задумчиво переспросила Даша. – Сказали и тут же стерли, да?
      – Ага, – вздохнул Глеб. – Иной раз я такое леплю, что и вспоминать неловко. Лучше стереть сразу.
      Даша усмехнулась:
      – Ну что ж, ластик – верное оружие.
      – А что касается оружия, – Глеб выразительно глянул на лежащую сзади сумочку, – то его либо уж совсем не брать, либо держать под рукой. И, Бога ради, не злитесь на Илью: он о вас печется.
      – Знаю, – просто сказала Даша. – Кроме него, у меня никого нет.
      После короткой паузы Глеб обронил:
      – А вот и врете.
      Она с усмешкой на него покосилась:
      – Простите, не поняла.
      – Ну и не надо. Вы покажете мне список Самарской?
      – Подумаю. Может быть… А вы объясните мне свое странное поведение?
      – Да что в нем странного? Просто меня иногда заносит…
      – Глеб, опять?! – сердито перебила Даша. – Давайте так: либо говорить правду, либо не говорить ничего! Согласны на такое условие?!
      Глеб помолчал, подумал и кивнул:
      – Согласен. Но мне это будет нелегко. Я и сам веду… весьма специфическое расследование. О нем я не то что рассказывать – даже намекнуть не имею права. Последствия могут быть катастрофическими.
      – Для кого? – спросила Даша.
      – Можете смеяться, но для всего человечества.
      Даша взглянула на него с досадой:
      – Даже так? Тогда конечно. Лучше не рассказывайте.
      – Это не вам решать, а мне.
      – Ошибаетесь. Если речь идет о судьбах человечества, слушать вас я остерегусь.
      – По-вашему, я похож на шиза?
      Она посмотрела на него, как бы оценивая.
      – Вы вообще ни на кого не похожи.
      – Вас это шокирует?
      – Да, черт возьми! Вы разочарованы?
      – Скорей удручен.
      – Убогостью моего интеллекта?
      – Невыразительностью моего лица.
      Даша улыбнулась:
      – Ах, сколько сарказма! Кстати, как называется этот наш диалог? Неужели опять “поединок”?
      – Нет, – качнул головой Глеб, – это диалог-игра.
      – То есть шаг вперед?
      – Безусловно.
      – Это бодрит, – продолжала улыбаться Даша. – Какая у вас там следующая ступенька наверх?
      Глеб вздохнул.
      – Диалог-танец, явление довольно редкое. Можно сказать, уникальное.
      – Как интересно! Ну и что же он такое, этот диалог-танец?
      – Если повезет, сами узнаете. Не ошибётесь, будьте уверены.
      В разговоре их внезапно возникла пауза. Они молча миновали площадь трех вокзалов, молча доехали до Сокольников и, малость попетляв, остановились возле двадцатиэтажной башни. “Ниссан”, само собой, припарковался неподалеку.
      Даша взглянула на свои часики.
      – Полвосьмого. Почти тютелька в тютельку.
      – Какие будут инструкции? – деловито осведомился Глеб,
      – Все те же, – ответила Даша. – Мы из газеты “Вечерний курьер”, пишем статью о кино.
      Глеб смотрел на нее внимательно.
      – И кто же наш объект на сей раз?
      – Французская киноактриса Элен Вилье. Знаете такую?
      Глеб покачал головой:
      – Увы, нет.
      – Темнота! Элен – звезда среди первых. И очень красивая женщина.
      Лицо Глеба выразило удивление.
      – Что она делает в Москве? И какое вообще имеет отношение к нашему делу?
      – К моему делу, – подчеркнула Даша, – имеет отношение каждый, кто попал в Ольгин список. Независимо от профессии и пола.
      – И французская киноактриса? – с сомнением переспросил Глеб.
      – Да хоть сам Римский папа! – отрезала Даша. – В Москве она уже около четырех месяцев, снимается в двух совместных картинах… И живет она в этом доме, у своей подруги Шлыковой, которая, кстати сказать, тоже включена в список. Мало ли что Оля про них нарыла.
      – Допустим, – неохотно уступил Глеб. – И как вы собираетесь общаться с француженкой? По-английски?
      – Нет, через Марью Шлыкову. Хоть в Олином списке она числится домохозяйкой, но пообещала побыть сегодня переводчицей. В общем, с Богом!
      Они поднялись на шестнадцатый этаж и позвонили в дверь. Открыла им, судя по свиноподобной физиономии, не французская кинозвезда, а переводчица-домохозяйка. Она была в потертой фуфайке, надетой поверх халата, и в тапочках на босу ногу.
      – Здравствуйте, мы из газеты “Вечерний курьер”, – бойко представилась Даша. – Утром я с вами созванивалась.
      На свиноподобной физиономии не дрогнул ни один мускул, лишь маленькие злобные глазки уперлись Глебу в кадык.
      – Вы не сказали, что вас будет двое, – каким-то механическим голосом произнесла госпожа Шлыкова.
      Даша виновато улыбнулась:
      – Извините, Марья Павловна, я не знала, что это важно.
      Марья Павловна чуть пожевала губами.
      – Э-э… вообще-то Элен не вполне здорова и лучше бы…
      – Марь-ийя! – прозвучал из квартиры женский голос. – Я хотель, они входить! Антрэ!
      Пожав плечами Марья Павловна отступила в прихожую. Вошедшему вслед за Дашей Глебу в нос ударил густой запах марихуаны. А сверкающий хрусталь, который выпирал отовсюду, буквально слепил глаза. Под ногами раскинулись персидские ковры.
      Элен Вилье стояла в глубине комнаты, облокотясь на сервант. На ней было надето облегающее серебристое платье с разрезом до середины бедра. Фигурой своей она откровенно гордилась, и поза ее была вызывающей. Изящная длинная шея, прямые черные волосы до плеч и карие глаза мгновенно приковывали внимание. Французская актриса была красива, даже очень. Она курила сигарету через мундштук, что и являлось, очевидно, источником запаха марихуаны.
      Глеб принял дубленку у Даши и повесил на предложенные хозяйкой плечики, затем разделся сам. Даша была в шерстяном платье до колен без изысков и украшений. Неподражаемой своей походкой она приблизилась к Элен и приветливо улыбнулась.
      – Бонсуар! Вот все, что я знаю по-французски.
      Рядом с ней киноактриса как-то сразу потускнела, красота ее словно поблекла. И женским своим чутьем она это мигом ощутила.
      – Сэ манифик! – улыбнулась она в ответ, что далось ей не без труда.
      – Здравствуйте, – произнес Глеб, уперев глаза в пол. Он старался держаться на расстоянии, но, разумеется, его это не спасло.
      Лихорадочно блестящий взгляд Элен скользнул вверх по джинсам Глеба, чуть задержался на дешевой рубашке и наконец рассеянно остановился на его лице. Киноактриса сперва обомлела, затем едва не подскочила. И возбужденно залопотала по-французски.
      – Лорд Грин! Какая встреча! Но что за вид?! – перевела Марья Шлыкова и, обращаясь к француженке, постучала себя по лбу. – Тю э маляд, мои ами.
      Элен вспыхнула, как порох. Разумеется, по-французски.
      – Я не больна, кретинка! Это лорд Грин, мы познакомились в Ницце на вилле Мак-Грегора! Исчезни, уродина, вместе с этой девкой! Я должна поговорить с ним наедине!
      Шлыкова растерянно прокашлялась и, буравя Глеба злыми глазками, перевела:
      – Она утверждает, что вы какой-то лорд Грин и что вас познакомил какой-то… не важно. Она хотела бы переговорить с вами конфиденциально. Что вы на это скажете?
      Глеб с улыбкой пожал плечами:
      – Даже не знаю… Мне, конечно, лестно, что меня путают с английским лордом, но… как говорится, и близко не стояло. Марихуана порой вызывает такие странные видения…
      Шлыкова перебила:
      – Я предупреждала, что она не совсем здорова.
      – Теперь мы видим, – поспешно согласился Глеб. Изумрудные глаза Даши в это время прожигали его насквозь. Она ехидно усмехнулась.
      – Пожалуй, нам лучше прийти в другой раз.
      Элен обвела взглядом всех по очереди. Затем подошла к Глебу и страстно проговорила:
      – Майкл, что за комедия?! Ведь ты в совершенстве владеешь французским! Или наш разговор предназначен для ушей твоей шлюхи?!
      – Она почему-то называет вас Майклом, – перевела Шлыкова, – и утверждает, что вы знаете французский.
      Даша покачала головой.
      – Мне очень жаль, но его зовут Глеб.
      – Причем с детства, – добавил Глеб, пятясь к двери.
      – А что касается французского… – вздохнула Даша.
      – Я просто ни в зуб ногой, – заключил Глеб.
      Свиноподобная физиономия Шлыковой выразила подозрительность и лукавство одновременно. Косясь на киноактрису, она постучала пальцем себя по лбу.
      Однако Элен не собиралась сдаваться.
      – Майкл, дерьмо! – возопила она. – Я не позволю дважды себя динамить!
      И не успела Шлыкова перевести все это на русский, как заморская гостья с разбегу кинулась Глебу на шею. Движение Глеба практически было неуловимым: он чуть отклонился, и киноактриса, обхватив руками воздух, шлепнулась на персидский ковер. Разрез ее серебристого платья задрался до кружевных трусиков.
      – Отличный кадр, – выходя, одобрила Даша. – Неплохо бы отснять пару дублей.
      Глеб спешно помог ей одеться и мигом натянул куртку.
      – Дурдом какой-то, – буркнул он, открывая перед Дашей дверь.
      Когда они выходили, за их спинами раздавались темпераментные французские проклятия.
      – Заткнись, кошка мартовская, – урезонивала подругу Марья Шлыкова. – Одно только у тебя на уме.
      – Сама заткнись, корова! – не унималась Элен. – Мой Бог, он мне за это заплатит! О, негодяй!
      – А если это не он? – возразила Шлыкова. И сама же себя спросила: – А если это он, почему не признается?.. Не ной, нимфоманочка, мы его проверим. Ох проверим!
      Ее свиноподобная физиономия с угрозой обернулась к входной двери. Элен приподнялась на ковре и устремила безумный взгляд в том же направлении.
 
      Даша и Глеб ехали обратно в гробовом молчании. Следующий за ними “ниссан” настолько уже примелькался, что внушал даже некоторый оптимизм: дескать, вот в этом изменчивом мире есть все же что-то постоянное.
      Даша вела “хонду” медленно и аккуратно.
      – Как ваше самочувствие, лорд Грин? – наконец спросила она. – Простите мое плебейское любопытство: вы граф или герцог?
      – Барон, – хмуро отозвался Глеб. – Пожалуйста, не врежьтесь в столб.
      – О, не волнуйтесь! Я не решусь угробить особу голубых кровей!
      – Буду вам за это признателен. Особенно – если вы помолчите и дадите мне подумать.
      – Как прикажете, Майкл. Буду нема как рыба. Я буду просто шофером у своего телохранителя…
      – Дашка, отстань! – с горечью перебил Глеб. – Похоже, я в дерьме по самую макушку!
      После паузы она сухо осведомилась:
      – Надеюсь, не из-за меня?
      – Нет, стечение обстоятельств. Вы должны срочно показать мне список.
      – Я не ослышалась? Вы сказали “должны”?
      – Извините, я неудачно выразился…
      – Не в этом дело. Просто я не поняла, мы на “вы” или на “ты”? Вы как-то путаетесь.
      Глеб вздохнул:
      – Вообще-то на “вы” легче держать дистанцию.
      – Вот как? – изобразила улыбку Даша. – Тогда перейдем на “ты”. Мы ведь не боимся трудностей?
      Глеб отвел взгляд.
      – Лично я этих трудностей боюсь. Могу и не преодолеть.
      Даша фыркнула:
      – Так-то лучше, ваша светлость. А то я уж начала сомневаться в своем женском обаянии.
      – Ну да, – буркнул Глеб, – так я в это и поверил! Когда ты покажешь мне список?
      – Господи! У меня в телохранителях сам лорд Грин! И всего-то за пятьсот баксов!
      – Дарья, список!
      – А ты распахнешь передо мной душу? Поведаешь о себе правду, Майкл, Глеб или как там тебя еще?
      – Глеб, и только Глеб. Никаких Майклов и никаких душевных излияний.
      – И никаких списков! – разозлилась Даша. – Доверие должно быть обоюдным! Не правда ли, сэр?
      – Правда. Посему предупреждаю: список этот я у тебя выкраду.
      – Попробуй. Я тебе задницу отстрелю.
      Глеб посмотрел на нее с грустью:
      – Промахнешься, глупышка. Я неуязвим.
      Даша удивленно на него покосилась:
      – А ты хвастун, оказывается.
      – Скорее болтун, – криво усмехнулся Глеб. – Но я с собой справлюсь. Не хочешь сотрудничать – не надо. Останемся каждый при своих.
      – Ну и фиг с тобой! – сказала она, резко тормозя у светящегося киоска.
      Висящий на хвосте “ниссан” остановился в десяти метрах от их “хонды”. Улочка была совершенно безлюдной.
      – Что еще за маневры? – насторожился Глеб.
      – Кончились сигареты! Могу я купить?! – огрызнулась Даша, хватая сумочку.
      Киоск располагался примерно посередине меж “хондой” и “ниссаном”. Глеб приоткрыл дверцу со своей стороны.
      – Лучше я сгоняю, – предложил он.
      Но Даша лишь отмахнулась и выскочила из автомобиля. Стремительной походкой, миновав киоск, она двинулась прямиком к “ниссану”. И приблизившись шагов на пять, оглушительно свистнула в два пальца. Выпрыгнув из “хонды”, Глеб заметил, как опускается водительское стекло преследующей их машины. В окне показалась морда одного из бугаев, напавших вчера на Илью.
      – Чего надо? – скривился он в ухмылке. Даша подарила ему ослепительную улыбку.
      – Маленькое дельце, – она выхватила из сумочки пистолет и ткнула им парня в зубы, – на минутку буквально.
      Бугай окаменел.
      – Ты чего, сучара? – прошамкал он, практически не разжимая губ.
      Даша вдавила дуло в его щеку.
      – Если ты, козел, еще раз мне позвонишь…
      Глеб оттащил ее и отобрал пистолет.
      – Ну всё, всё, – прошептал он, – уймись сейчас же.
      – Я мозги тебе вышибу, понял! – вырываясь, кричала Даша.
      Зажав ей рот ладонью, Глеб громко сказал:
      – Мужик, мы вас не видели, мы вас не знаем. А вы нас где-то потеряли, и никакого базара. О'кей? Перетрите это меж собой.
      Нужно отдать бугаям должное: они укатили без угроз и матерщины.
      Даша всхлипнула.
      – Верни табельное оружие! – потребовала она. Глеб перекинул пистолет из руки в руку.
      – Фокус-мокус! – объявил он, пряча руки за спину. – Вуаля! – произнес он, вытянув открытые ладони перед собой. Пистолет исчез.
      Даша обошла Глеба вокруг.
      – Куда ты его дел? – опять всхлипнула она. – Я триста зеленых за него заплатила.
      Глеб взял ее под руку и повел к “хонде”.
      – Нам с тобой оружие ни к чему, – как бы в шутку заверил он. – Мы их голыми руками передавим. Только, чур, машину веду я! – Он усадил Дашу на место рядом с водителем, а сам сел за руль.
      Даша не возражала.
      – Чуть не описалась от страха, – призналась она. Бросив на нее взгляд, Глеб дал газ и помчался по обледенелому шоссе.
      – Эти три сотни вычтешь из моего гонорара! – сердито проговорил он.
      Даша изумленно приподняла бровь.
      – Эй! – Она стерла с его щеки слезинку. – Это еще что такое?