– А в машине слабо?
      – В машине сидите вы. Злой, как старый черт.
      – И вовсе я не злой. Просто пытаюсь вас напугать.
      – Не пытайтесь: дохлый номер.
      – Да ну? Сейчас проверим. – Глеб распахнул перед ней дверцу “жигуленка”. – Вон видите тот симпатичный “ниссан”? Он пасёт нас от вашего дома.
      Даша осторожно взглянула в указанном направлении, затем притушила каблуком окурок.
      – Вы меня разыгрываете, – пробормотала она, садясь в машину.
      – Можете убедиться сами. – Включив зажигание, Глеб вырулил на дорогу. – Там двое братков на задании.
      “Ниссан” тут же снялся с места и покатил следом за “жигуленком”. Прибавив газу, Глеб помчался к Дашиному дому. “Ниссан” не отставал.
      – Неужели нельзя от них оторваться? – нервно произнесла Даша.
      – Не вижу смысла, – невозмутимо ответил Глеб. – Им известен ваш адрес. Если это и есть отвергнутые поклонники, надо признать, они ребята с выдумкой.
      – То есть? – насторожилась Даша.
      Глеб с усмешкой посмотрел в зеркальце заднего вида.
      – К примеру, не далее как сегодня они побили Илью. Вероятно, чтоб добиться вашей благосклонности.
      Даша сдавила виски ладонями.
      – Что ж вы молчали, мать вашу?!
      Глеб пожал плечами.
      – Мы с вами как-то не удосужились оговорить круг моих обязанностей. Вот дядюшка ваш – мужик конкретный. Он сразу объяснил, что главная моя задача шпионить за вами и доносить ему.
      – Узнаю родственничка! – Даша оглянулась на преследующий их “ниссан”. – Боится, как бы я не нанесла ущерб его репутации!
      Глеб с сомнением покачал головой.
      – Хорошо, коли так. Но уверен, здесь что-то другое.
      – Не выдумывайте, – отмахнулась Даша. – Мы с дядькой общаемся настолько редко, что наши интересы вряд ли где-то пересекаются. Можете доносить ему все, что сочтете нужным.
      Глеб покосился в ее сторону.
      – Благодарю. Я рассчитывал на ваше сотрудничество.
      – Да Бога ради. Вижу, работа шпиона вам по душе.
      – Ага, это мое призвание. Хотите меня уволить?
      – Зачем? Запахнет жареным – слиняете сами.
      – Или потребую повышения зарплаты.
      Она обожгла его взглядом.
      – Не раскатывайте губы! Пятьсот долларов – ваш потолок!
      Глеб вздохнул.
      – Дарья Николаевна, я просто пошутил. Может, мне вам подмигивать?
      – С вашим юмором это будет кстати!
      Глеб рассмеялся.
      – Знаете, как называется наш с вами диалог?
      Даша старалась справиться с дыханием.
      – Ну давайте, просветите меня!
      – Это диалог-поединок, самый примитивный и презренный вид человеческого общения.
      – Вы способны на большее?!
      – На большее, Дарья Николаевна, в данный момент не способны вы. – Глеб притормозил у ее подъезда. “Ниссан” остановился в пятидесяти метрах. – Не волнуйтесь: эти парни, насколько я понял, не получали указаний вступать с вами в контакт. Во всяком случае, пока.
      – Спасибо, утешили! Спокойной ночи! – Она вышла из машины и с треском захлопнула дверцу.
      Глеб выскочил вслед за ней:
      – Стойте! Я должен вас проводить!
      – Не хлопочите, я сама! – Набрав код, Даша вошла в подъезд.
      Глеб опередил ее и вызвал лифт.
      – Не мешайте мне делать мою работу! – повысил он голос. – Если вам нравится изображать стерву, найдите себе другой объект.
      Они вошли в лифт, не глядя друг на друга.
      – Извините, – буркнула Даша.
      – Неврастеничка, – отозвался Глеб. Она подняла на него сверкающий взгляд.
      – Черт возьми, ведь я сказала: извините!
      – Черт возьми, вы произнесли это неправильно!
      – А как, черт возьми, по-вашему, правильно?!
      Они вышли из лифта и встали перед дверью квартиры.
      – Правильно, – спокойно проговорил Глеб, – надо было сказать “ластик” и стереть все, что вы намололи в машине.
      – Впредь учту, – сухо пообещала Даша, ключом открывая дверь. – Вероятно, вы должны зайти первым и с пистолетом в руке заглянуть под кровать?
      Глеб кивнул:
      – Так и сделаю. Только без пистолета.
      Он вошел и быстро осмотрел квартиру – две маленькие комнаты, кухню, ванну и туалет.
      Даша прикрыла за собой входную дверь.
      – Ну как? Других шпионов нет?
      – Все чисто, – ответил Глеб. – Но я всегда считал, что воспитанные девочки убирают за собой постель.
      Щеки Даши вспыхнули.
      – Да?!
      – Да, – кивнул Глеб.
      Глядя друг другу в глаза, они рассмеялись.
      – Валите отсюда, – сказала она.
      – Когда идем на следующее дело? – спросил он. Она взяла с тумбочки блокнот и ручку.
      – Диктуйте свой телефон: я позвоню завтра. – И, записав, поинтересовалась: – Вы один живете? Я на предмет того, во сколько вас удобно беспокоить.
      – В любое время. – Глеб приоткрыл дверь. – Запритесь на оба замка, – посоветовал он и вышел.
      И тут же зазвонил телефон.
      Сбросив с себя дубленку, Даша ринулась в спальню: радиотелефон лежал на той самой неубранной постели. Схватив его, Даша с замиранием сердца произнесла “алло”. И дурные предчувствия ее не обманули.
      – Ну как, сучара, – раздался знакомый наглый хрип, – еще не угомонилась?
      – А ты? – осведомилась Даша. – Еще не сгнил от сифилиса?
      – Ну, б…, крутая! Хочешь вслед за своей подружкой? Могу устроить: восемь шершавых обслужишь за ночь.
      Даша изобразила смех.
      – Не свисти, мудак. У вас на всю братву столько не наберется.
      Из трубки послышалось что-то вроде хрюканья.
      – А ты мне нравишься, сучка. С тобой и побазарить в кайф. Времени только нет. Короче, будешь гнать волну – сама понимаешь, не маленькая. Отскочи и наслаждайся жизнью. Пусть у ментов об этом деле голова пухнет.
      Зажав телефон меж плечом и ухом, Даша закурила.
      – Что ж ты так дергаешься, козлик? Выходит, ты меня больше ментов боишься?
      В трубке возникла пауза.
      – Короче, ты меня поняла, – прохрипел голос. – Последнее тебе предупреждение. – И раздались короткие гудки.
      Уронив телефон на одеяло, Даша медленно выдохнула дым. Сигарета в ее пальцах мелко подрагивала. Ткнув ее в пепельницу, Даша взяла телефон и быстро набрала номер. Трубку сняли не сразу, далеко не сразу.
      – Отвалите, я занят, – произнес наконец веселый мужской голос.
      – Эдик, это я! – сказала Даша. – Ну-ка выполняй свое обещание!
      – Дашуля! Милая! – обрадовался невидимый Эдик. Рядом звучала музыка, слышался женский смех. – Что ты имеешь в виду? Я тебе столько наобещал, что…
      – Котик, ты знаешь, о чем я, – жестко оборвала его Даша. – Брось разыгрывать придурка.
      – Дашуль, конечно, я помню, – признался он, приглушив голос. – Но, ей-богу, я не предполагал, что ты это на серьёзе. Согласись, что для тебя это несколько…
      – В общем, так, – отрезала Даша, – если до десяти утра ты не привезешь мне обещанное, можешь забыть мой номер.
      – Киса, я в лепешку расшибусь, но до десяти…
      Брезгливо скривив губы, Даша дала отбой и тут же набрала другой номер.
      – Да-а, – отозвался сонный женский голос.
      – Привет, – сухо проговорила Даша. – Илью будь добра.
      Из голоса ответившей женщины мигом исчезла сонливость, вместо которой появилось раздражение.
      – Он уже лёг. Что за срочность такая?
      – Алка, живо! Не то получишь по жопе!
      – Очень я тебя испугалась! Хоть бы совесть поимела… Илья, это тебя! Подруга твоя нахальная!
      Через полминуты голос Ильи проворчал из трубки:
      – Дуська, иди к свиньям. Я правда сплю.
      – На тебя напали?! – крикнула Даша. – Почему ты не позвонил, жопа?!
      – Не жопа, а тохес, – поправил Илья. – Жопами называют таких антисемиток, как ты.
      – Илюшка, что произошло?!
      Илья вздохнул.
      – Тебе Глеб протрепался? Ну да, кто ж еще?.. Как он их классно вырубил – пальчики оближешь!
      – Да ни о чем он не трепался, – в досаде возразила Даша. – Сказал только про тебя. Чтоб я была осторожней.
      Илья хмыкнул.
      – Таки я его понимаю. Охранять такую идиотку…
      – Слушай, тохес! Либо ты сию минуту мне все выкладываешь, либо я сажусь за руль и через полчаса вытрясу из тебя…
      – Верю, – перебил Илья. – Он меня просил ничего тебе не говорить, но… Дуська, ша! Не кипятись! Я сказал ему, что никаких секретов от тебя не имею.
      – То-то же, – удовлетворенно буркнула Даша.
      Илья прочистил кашлем горло. Затем неторопливо и обстоятельно выложил ей то, что считал необходимым.
 
      Однокомнатная квартирка Глеба обставлена была, что называется, аскетически. На кухне – холодильник, стол и две табуретки; чайник – на плите, посуда – в шкафчике. В комнате – семь полок с книгами, раскладной диван, стул и старый шкаф. Радиотелефон помещался на холодильнике, и, когда Глеб доставал кефир, как раз начались звонки.
      – Чего трубку не снимаешь? – нежно упрекнула географичка. – И почему не приехал?
      Глеб отхлебнул кефир из пакета.
      – Извини, Галь, не получилось. Сумасшедший день.
      – Ты ужинаешь?
      – Как бы.
      – А что ты ешь?
      Глеб поперхнулся и закашлялся.
      – Галка, я пью кефир. Если у тебя ничего срочного…
      – С тобой директор жаждет пообщаться. Зинаида ему настучала, что ты проводишь уроки в джинсах и не реагируешь на ее замечания.
      Глеб возвел глаза к потолку.
      – И когда я должен с ним общаться? Надеюсь, не сейчас?
      Галина хихикнула.
      – Не нервничай. В среду после уроков.
      – Вот и ладушки. До завтра, Галь, – поспешно попрощался Глеб.
      В ответ она чмокнула трубку так, что у него отдалось в ухе.
      Почистив зубы, Глеб принял ледяной душ, растерся полотенцем и голым вышел из ванной. Тишину квартиры пронзали телефонные звонки. Из трубки зарокотал злой голос олигарха Лосева.
      – Что ж ты, крысеныш, не докладываешь?! За что я тебе плачу?!
      Глеб с усмешкой отодвинул трубку от уха.
      – Виталий Петрович, – залепетал он, – да что докладывать-то? У каких-то плясунов были. Фокстроты, вальсы, конкурсы какие-то… Я, блин, там чуть не засох. Может, если она в булочную пойдет, тоже вам докладывать? Как скажете, мне по барабану…
      – Ладно, ладно. – Лосев заметно сбавил тон. – Шут с ними, с плясунами. Больше ничего не было?
      – Чего не было? – туповато уточнил Глеб.
      – Угроз каких-то, нападений… Мало ли.
      – Да каких там нападений, Виталий Петрович! Даже собака не тявкнула! – Глеб аж задохнулся от возмущения. – Племянница ваша, конечно, девушка ого-го… но, по-моему, она сдвинулась на этой почве.
      – Но-но, языком-то не мели! Делай, за что заплачено!
      – Забрали бы вы меня к себе, – с тоской произнес Глеб.
      – Видно будет. Сперва заслужи. – Олигарх дал отбой.
      Глеб задумчиво положил трубку на холодильник. Затем прошел в комнату, как был голым, сел на диван в позе “лотоса” и неподвижным взором уставился на дверцу шкафа. И вскоре на дверце заплясали причудливые тени, которые, казалось, пытались сложиться в некий узор… но ни во что не сложились и растаяли.
      Просидев эдак около двух часов, Глеб в досаде швырнул на диван подушку. “Слабак! – обозвал он себя. – Бездарь несчастная!”
 

Глава вторая

      В семь утра позвонила Даша. Голос ее звучал бодро и деловито.
      – Вы не могли бы сегодня заехать за мной в шесть? Думаю, где-нибудь около девяти вы освободитесь.
      – Конечно, Дарья Николаевна, – ответил Глеб. – Никаких проблем.
      – Насчет проблем не гарантирую, – пробормотала она, давая отбой.
      И тут же позвонил Илья.
      – Шолом, – буркнул он мрачно.
      – Шолом, коли не шутишь, – улыбнулся Глеб. – Как твои боевые раны?
      – Ты не поверишь: рассосались. Можешь со мной встретиться сегодня днем?
      – Запросто. О чем пойдет речь?
      – О Дашке. Хочу кое-что тебе объяснить.
      – Почему ты на это отважился?
      – Потому что она совсем сбрендила. Пистолет покупать собралась.
      Глеб присвистнул.
      – Что за ерунда? Может, это не серьезно?
      – Старик, если Дашка сказала… Надо ее знать! – В голосе Ильи прозвучали панические нотки.
      – Где и во сколько? – спросил Глеб.
      – В четыре возле моего института. Устраивает?
      – Да. Диктуй адрес.
      Положив трубку, Глеб по-быстрому принял ледяной душ и растерся полотенцем. Его загорелое мускулистое тело стало пунцовым. Перед тем как вскочить в свой “жигуленок”, он успел допить вчерашний кефир.
 
      Первым, кого он встретил в школе, был физкультурник. Теребя седеющий ус, он предложил:
      – Покидаем в кольцо после уроков? Или морду кому набьем?
      – Лучше б в кольцо, – сказал Глеб. – Только не сегодня.
      – С тобой каши не сваришь, – махнул рукой физкультурник и широченными шагами направился в спортзал.
      По расписанию Глеб давал по вторникам три сдвоенных урока в восьмых классах. И сегодня, как обычно, уроки эти проходили весьма оживленно. Время, однако, ползло так медленно, что Глебу стало уже неловко столь откровенно поглядывать на часы.
      На перемене к нему подошли Гуля Шарипова и Лёня Рюмин и с подчеркнутым уважением поздоровались. А супостат их Медведев, напротив, прошмыгнул мимо с гаденькой ухмылочкой, и ухмылочка эта подсказала Глебу наиболее вероятное развитие событий.
      После уроков географичка перехватила его на выходе из учительской раздевалки.
      – Сегодня хоть придешь? – спросила она, мечтательно глядя в пространство. – Я ужин приготовлю. А то питаешься черт-те как.
      – Готовь. – Глеб украдкой хлопнул ее по аппетитному задку. – Приду где-то после девяти.
      – А пораньше – никак? – закапризничала было Галина, однако ей помешала бесшумно возникшая завуч.
      – Глеб Михайлович! – обрадовалась она. – Хорошо, я вас поймала! Завтра после уроков Иван Гаврилович ждет вас у себя в кабинете.
      Глеб церемонно поклонился.
      – Всенепременнейше буду. Прикажете явиться во фраке?
      Завуч с достоинством поправила косу на затылке.
      – Не понимаю, к чему этот тон?
      Глеб застегнул “молнию” на куртке.
      – Зинаида Павловна, вы можете жаловаться в ООН, можете обложить меня красными флажками – все равно я буду приходить в джинсах.
      – Но, Глеб Михайлович, при чем тут…
      – Все, голубушка. До завтра, я спешу. – С этими словами Глеб распахнул дверь и вышел из школы.
      Завуч растерянно посмотрела на географичку.
      – Галина Даниловна, что он имел в виду? Директор хочет поговорить с ним о вчерашней драке с подростками. При чем тут джинсы?
      Географичка пожала плечами.
      – Не знаю, Зинаида Павловна… Говорят, вы настучали… пардон, доложили Ивану Гавриловичу о неподобающей одежде учителя французского.
      – Я? – удивилась завуч.
      – Так говорят, – пробормотала географичка, поспешно удаляясь.
      Зинаида Павловна посмотрела ей вслед.
      – Я настучала?! Извините, по этому ведомству я пока не прохожу! – возмутилась она и, зайдя в раздевалку, хлопнула дверью.
 
      Приближаясь к своему “жигуленку”, Глеб заметил трех коротко стриженных парней в штанах и куртках “адидас”. Парни вылезли из бордового “вольво” и с решительным видом направились к нему. Глеб со вздохом убрал в карман ключи от машины. Здоровяк с четырьмя золотыми зубами на верхней челюсти буркнул:
      – Поедешь с нами.
      Два его дружка молча жевали жвачку. Глеб деловито уточнил:
      – Прокатиться?
      – Ну, – кивнул златозубый.
      – Не поеду, нет времени, – сказал Глеб.
      – Ты француз? – уточнил в свою очередь златозубый.
      – Ну, – кивнул Глеб.
      – Поедешь, – сказал здоровяк. – Без понтов.
      Двое жующих встали у Глеба по бокам. Глеб с опаской взглянул на окна школы.
      – Ладно, – согласился он. – Минут за двадцать, думаю, мы управимся.
      Он подошел к “вольво”, топча хлюпающий снег. Парни вели его толково: двое по бокам, один сзади. Жующие распахнули задние дверцы и, усадив Глеба посерёдке, стиснули его, опять же, с двух боков. Златозубый занял место водителя.
      – Ага, мы быстро, – подтвердил он. – Пустырь тут есть.
      Глеб вспомнил ухмылочку Медведева из 9-го “А”.
      – Значит, это ваших писунов я вчера отшлепал?
      – Ну, – кивнул златозубый. – Зря ты сунулся, француз. Придется теперь тебя отмудохать. А то пацаны уважать не будут.
      Это уже было похоже на речь. Глеб усмехнулся:
      – Звать-то тебя как, уважаемый?
      – Меня-то? – Златозубый глянул на него через плечо. – Сильвестр. А фамилия Сталлоне. Может, слыхал?
      Двое жующих по бокам Глеба заржали.
      – Слыхал, – ответил Глеб. – Приятно познакомиться.
      – Ну, – подмигнул в зеркальце златозубый. – А тебя как зовут? На кого страховку выписывать?
      Двое жующих снова заржали. Резким рывком освободив руки, Глеб обнял своих конвоиров за бычьи шеи. Смех оборвался. Парни дернулись и обмякли. Уронив их на спинку сиденья, Глеб ухватил златозубого за уши и слегка рванул на себя. Тот взвыл, не успев понять, что случилось.
      – Обратно вези, – скомандовал Глеб.
      – Ну па-адла!.. – простонал злосчастный Сильвестр Сталлоне, однако после очередного рывка за уши тут же заткнулся.
      – Зови меня просто Француз, – предложил Глеб.
      Бордовый “вольво” развернулся и помчался назад к школе. Конвоиры на заднем сиденье валялись в отключке, а управляемый за уши водитель сопел от злости, но глупостей не делал.
      – Всё, б…, приехали, – прохрипел он, затормозив около дряхлого “жигуленка” цвета “беж”.
      – Вот видишь, за двадцать минут управились. – Глеб отпустил уши водителя и перелез через приходящего в себя конвоира.
      – Я тебя урою, падла! – пообещал златозубый. Уши его распухли, глаза налились кровью.
      Поставив ногу на тротуар, Глеб обернулся.
      – Я могу убить тебя хоть сию минуту. Государства я не боюсь, а жизнь тебе подобных для меня лично никакой ценности не имеет. Но я тебя отпускаю. Спросишь, почему?.. А черт меня знает! Пока! – Глеб выбрался из машины.
      – Скоро встретимся! – выкрикнул златозубый. Обернувшись, Глеб вновь приоткрыл дверцу.
      – А коли встретимся, друг Сильвестр, падай и смирно лежи на брюхе: это твой шанс.
      Он сел в свой “жигуленок” и, сорвавшись с места, укатил.
      – Я тебя урою, – повторил златозубый без всякой, однако, убежденности.
      Один из парней на заднем сиденье оклемался и, тараща глаза, возобновил жевание.
      – Чем он мне врезал? – виновато спросил незадачливый конвоир.
      Златозубый вперил в него угрюмый взгляд.
      – Хером.
      – Нет, без понтов?
      – Гадом быть: твоим собственным.
      Обменявшись парочкой ругательств, дружки уставились каждый в свое окно. И бордовый “вольво” отъехал от школьного двора.
 
      Возле грязновато-желтого здания института, среди бестолкового студенческого гомона, Илья выделялся, как монумент, своей отрешенностью и спокойствием. На нем были нелепая шапка с кожаным верхом и вышедшее из моды пальто, которые, безусловно, лишь подчеркивали его монументальность.
      – Заседание кафедры перенесли на полпятого, – проворчал он, усаживаясь в машине рядом с Глебом. – Так что давай в темпе.
      – Я весь внимание, – ответил Глеб, включая обогреватель.
      Илья чуть покашлял, подергал свою курчавую бородку и наконец выпалил:
      – Дашка взялась сама расследовать убийство Самарской. Она уверена, что милиция никогда ничего не раскроет и…
      – Погоди, погоди! – затряс головой Глеб. – Давай по порядку. И я буду перебивать тебя вопросами.
      – На здоровье. Только времени у нас мало.
      – Ничего, так мы его только сэкономим. Даша и Ольга были подругами?
      – Еще какими. Притом, как я уже говорил, Самарская была ученицей Дашкиного отца. Так вот, совершенно очевидно, что ее изнасилование и убийство в недостроенном доме – полная лажа. Но милиция на этом зациклилась…
      – Почему лажа?
      Илья сдернул с головы шапку.
      – Ну, старик, ты меня удивляешь! Что Ольке там было делать?! И как она туда попала?!
      Глеб пожал плечами:
      – Мало ли. К примеру, хотела получить информацию у кого-то из братков и недооценила степени риска. Или просто шла мимо тех мест и…
      – Бред! Сивой! Кобылы! – проскандировал Илья. – Она брала интервью у кого-то вполне респектабельного. И от этого господина или дамы, веселая и довольная, она позвонила Дашке. “Сейчас, – говорит, – выпью кофе, поймаю такси и приеду к тебе”. Это было около трех часов дня. Дашка ждала до восьми, потом начала обзванивать общих знакомых, милицейские участки и травмпункты. Теперь ответь мне: как могла оказаться Олька в недостроенном даме?
      Глеб задумчиво почесал переносицу.
      – Даша говорила со следователем?
      – Еще бы! Ее показания аккуратно записали – и тишина!
      Глеб вздохнул:
      – Ясно. Тебе известно, над чем работала Ольга?
      Илья покачал головой.
      – Дашка пыталась, но не могла у нее выпытать. Самарская обожала напускать туману. “Материал, – говорит, – забойный. Пока до сути не докопаюсь, трепаться не буду”. Однако она забыла у Дашки листок с именами людей, у который брала или намечала взять интервью, с их адресами и телефонами. Забыла именно в день убийства… Она в общем-то и собиралась заехать к Дашке за этим листком.
      – Понятное дело, – хмуро кивнул Глеб. – Разуверившись в органах МВД, Дарья Николаевна принялась лично прочесывать этот список. И тут же начались телефонные угрозы. И разумеется, потребовался телохранитель, хоть плохонький.
      Илья криво усмехнулся:
      – Теперь еще и пистолет.
      – Друзья детства! – Глеб хлопнул ладонью по рулю. – Два клинических идиота.
      “Жигуленок” в ответ бибикнул, и стайка студенток кинулась врассыпную от неподвижного автомобиля.
      – Ша, – буркнул Илья, – не устраивай кипеж.
      – Ты видал этот список? – спросил Глеб.
      – Дашка не показывает. Говорит, чтоб я в это не лез.
      – Черт бы вас драл, Илья! Где ваши мозги?! Ну хорошо, допустим, она даже вычислит того, кто заказал Ольгу! Дальше-то что?!
      – Что ты на меня орешь?! – заорал Илья. – Думаешь, я это ей не вдалбливал?! Она уперлась, как… Найду, говорит, эту сволочь и сдам куда следует!
      Глеб выдержал паузу, пытаясь усмирить гнев.
      – Угу, найдет и сдаст, – понизил он голос. – А этой сволочи между тем известен каждый ее шаг… Ладно, вопрос последний: Дашин дядя знает… как бы мягче выразиться, об этом частном расследовании?
      – Нет, кроме меня и Дашки, никто не знает. Теперь еще и ты.
      – Ну да, когда приперло аж до пистолета.
      – Все равно она меня прибьет за то, что я тебе протрепался.
      Глеб положил руку Илье на плечо:
      – Слушай, хватит ваньку валять. Ее надо отговорить.
      Илья обреченно вздохнул:
      – Это невозможно.
      – Ой, только не нагнетай, ладно?! – вновь разозлился Глеб. – Почему-то я уверен, что ты сумеешь найти слова, доходящие до сердца! Напрягись, Илья!
      Илья принялся вертеть на пальце свою шапку.
      – Знаешь, старик… пожалуй, я расскажу тебе два школьных эпизода, весьма наглядно характеризующих Дашку. Но только вкратце. Мы с Дашкой дружили и сидели за одной партой, об этом я уже говорил. А что все вокруг были в нее влюблены, можешь и сам догадаться. Она уже с третьего класса была глаз не оторвать. И вот, когда мы перешли в девятый, некий Сережа Маслов с чего-то вдруг меня к ней приревновал и возненавидел люто. И главное, как водится, с антисемитским уклоном. При каждом удобном случае обзывал меня жидовской мордой и грозил по стенке размазать. Но при Дашке ни-ни. Какова скотина!.. Однако Дашка что-то все же заподозрила и начала допытываться. Я отвечал уклончиво. Хоть я был интеллигентный еврейский мальчик, но сознаться в трусости мне тоже было стыдно. И вот как-то раз Сережа со своей шестеркой Протопоповым подловили меня возле школы и притиснули к дереву. Дескать, смерть жидам. Сережа успел даже нос мне расквасить. И тут из-за угла выходит Дашка, помахивая портфельчиком: “Привет, мальчики! Чем занимаемся?” Сережа туда-сюда, засуетился. “Да вот, – говорит, – у нас тут мужской разговор”. “Да ну? – удивляется моя подруга. – А у меня, Серж, для тебя сюрприз”. И эдак не спеша открывает портфель. Сержу, конечно, интересно, он приближается и норовит заглянуть. Дашка достает вот такой булыжник и с размаху лепит ему в рожу. Потом еще разок. Сережа падает, умываясь соплями, а его шестерка Протопопов шустро делает ноги.
      Глеб расхохотался.
      – Обалдеть!
      – Погоди балдеть, еще не конец, – улыбнулся Илья. – Вечером того же дня Дашка явилась к Маслову домой и позвонила в дверь. Открыла ей мама: “Ой, сынуля, к тебе такая девушка пришла! Заходите, пожалуйста!” Видать, сынуля рассказать постеснялся, от кого схлопотал. “Да нет, большое спасибо, – смущается Дашка, – я на минутку”. Короче, выходит Сережа из квартиры, весь в пластыре, и опять получает по роже тем же булыжничком из портфеля. И Дашка его напутствует: “Если ты, гадина, приблизишься к нему хоть на шаг, хоть на три шага…” Старик, ты чего?
      Отворачиваясь к окну, Глеб буркнул:
      – Ничего. Свалились, блин, на мою голову.
      – В общем, – Илья продолжал крутить шапку на пальце, – Дашку тогда чуть из школы не выперли. Хорошо, Николай Петрович сумел нажать на кое-какие рычаги. А в выпускном классе случилась другая история… – Илья взглянул на часы и охнул. – Старик, буквально в двух словах. Не помню, говорил ли я тебе, что школа наша была математической и двух лучших учеников принимали в университет без экзаменов. Тогда я считал себя сильным математиком и, признаться, до сих пор питаю еще иллюзии… Но я был лишь вторым. Первой была Дашка.
      Брови Глеба поползли вверх.
      – Этого ты не говорил.
      – Значит, приберег на закуску. Занимался я тогда с удовольствием и постоянно, так сказать, работал над собой. А Дашка только так, – Илья щелкнул пальцами, – на всех мат-олимпиадах призы брала. И вот, значит, она была в классе первой, я – вторым, а ее подружка… приличная стервочка, соответственно, занимала третье место. И эту самую “третью” в университет без экзаменов уже не берут, и завидует она по-черному. В силу данных обстоятельств начинает она Дашке зудеть на ухо: “Хорошо тебе, раз ты такая неотразимая. Мозги тут ни при чем. Тебе достаточно попой повертеть – и пятерка обеспечена, хоть по математике, хоть по физкультуре”. А говорить Дашке, будто она что-то выигрывает благодаря своей внешности, это… это хуже, чем красная тряпка для быка. Вот Дашка взяла, да и завалила экзамен по геометрии: еле трояк ей натянули. Вся школа была в шоке… Таким вот образом я оказался на первом месте, а стерва-подружка на втором. Меня на мехмат взяли, а Дашка играючи поступила в иняз и окончила, разумеется, с красным дипломом. На третьем курсе выскочила замуж за актера, потом без сожаления развелась и после гибели родителей уверена, что жизнь идет наперекосяк. В общем, надеюсь, ты…
      В окно машины постучали. Женоподобный молодой человек в свитере и брючках в обтяжку визгливо прокричал:
      – Дорогуша, ты с ума сошел!
      – Иду, иду, – засуетился Илья, приоткрывая дверцу машины.
      – А подружка-стерва? – поинтересовался Глеб. – Ей по ночам не икается?
      Илья удивленно обернулся.
      – Так ведь это ж и была Ольга Самарская. Я думал, ты догадался. Она тогда два дня на Дашкином плече прорыдала и со стыда подалась на журналистику. Зачем, по-твоему, я тебе все это рассказал?
      Глеб хмуро оперся на руль..
      – Чтобы я зарубил себе на носу: Дашка это дело не бросит.
      – Умница. Отговорить ее…
      – Дорогуша! – Женоподобный просунул в машину голову и кокетливо прочирикал. – Ой, простите! Добрый день!.. Дорогуша, ты знаешь, что сейчас с нами сделают?
      Илья вылез наружу.
      – Замучаются, – проворчал он.
      – И все же отговорить придется, – вздохнул Глеб, заводя мотор. – Просто выбора нет.
      – Попробуй, – вздохнул в ответ Илья. – Если она станет обзывать тебя дураком, считай, у тебя появился шанс.
      – В смысле?
      – Примета есть такая, – усмехнулся Илья, захлопывая дверцу.
      “Жигуленок” медленно отъехал, лавируя меж выбоин в асфальте.
      Женоподобный взял Илью под руку.
      – Кто этот интересный мужчина?
      – Он не по твоей части, Альберт.
      Они шагали к зданию института.
      – Пока не попробуешь, не узнаешь, – возразил Альберт.
      – Можешь мне поверить! – Илья высвободил руку. Альберт не обиделся.
      – Ну и Бог с ним, – бодро проговорил он. – Идем быстрей. Знаешь, как называется наш с тобой сюжет? Два безумца опаздывают на заседание ослов.
      Под их ногами поскрипывал прихваченный морозцем снег.
 
      В баре кафе “Амброзия” знаменитый голос Аллы Пугачевой распевал знаменитого “Арлекина”. Народу, как обычно, было немного. Облокотясь на стойку, рыжий Стас, начальник охраны Виталия Лосева, смаковал апельсиновый сок. Барменша Катя увлеченно что-то ему щебетала, и он кивал с улыбкой. При появлении Глеба они синхронно обернулись в его сторону.
      – О-о, сегодня ты без очков! – улыбнулась барменша. – Сосиски и кофе?
      – Как обычно, – кивнул Глеб, пожимая могучую длань Стаса.
      – Как идет служба? – поинтересовался тот. – Без проблем?
      Глеб растянул губы в улыбке.
      – Ништяк. Если б еще бабки платили… вообще кайф.
      Рыжий взглянул на него недоверчиво.
      – Не заливаешь?
      – Зачем? – округлил глаза Глеб. – Я в натуре.
      Рыжий сморщился, как от кислого.
      – Мне эти ваши словечки, – ребром ладони он чиркнул себя по горлу, – вот где!
      – Мне тоже, – поспешно согласился Глеб. – Стараюсь избавляться, но… липнут как банный лист, понимаешь! – Взяв у барменши сосиски и кофе, он расплатился и сел за столик.
      Не успел он прожевать и полсосиски, как рыжий подсел к нему.
      – Вообще-то я зашел с тобой повидаться, – произнес он негромко. – Мне Катя сказала, что в это время ты обычно здесь бываешь.
      Глеб не спеша доел сосиску.
      – И зачем я тебе?
      – Предупредить хочу. Не знаю, что ты за птица, может, ты просто дерьмо и я потом пожалею… Но эти игры не по мне. Обрыдло все.
      – Стас, какие игры? Объясни, блин, толком!