“Да, – мысленно восхитился Глеб, – она монстр”. А вслух угрюмо буркнул:
      – Если, по-вашему, я такая дешевка, на кой черт я вам сдался?
      – Простите, я не хотела вас оскорбить. Но понадобитесь вы мне всего раз пять-шесть, да и то на часок-другой. Проводите меня на деловую встречу и обратно домой. Сомневаюсь, что вам придется отстреливаться.
      – Виталий Петрович говорил, что вам угрожают по телефону, – вспомнил Глеб.
      – Да, – кивнула она, – вероятно, это кто-нибудь из отвергнутых поклонников. Просто я трусиха и считаю разумным подстраховаться. Однако не более, чем на триста долларов. Это примерно половина от моего заработка.
      – Вы работаете? – удивился Глеб. – Фотомоделью небось?
      Щеки ее вспыхнули, будто от оскорбления.
      – Нет, мистер Брюс Ли. Я всего лишь перевожу с английского техдокументацию на холодильники, унитазы и прочую дребедень. Вы разочарованы?.. Можете поверить, что триста долларов – существенная брешь в моем бюджете.
      Глеб в досаде хлопнул себя по бедру.
      – Вот же блин! Ведь для кармана вашего дяди это блошиный укус! А мне, Дарья Николаевна, извиняюсь, бабки нужны!
      – Неужели? А вы подайтесь в фотомодели. Там вашего образования хватит.
      – Можете подкалывать сколько влезет: я, конечно, не Ален Делон. Но подставлять свою задницу за копейки… экскюз ми.
      – Боже, какие познания! – Она достала из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой и закурила. – Значит, вы отказываетесь?
      Глеб вздохнул.
      – Я должен подумать.
      – Попытайтесь, вдруг получится.
      – Уж как-нибудь. Хоть я и не так умен, чтобы переводить инструкции к унитазу.
      Бородач хмыкнул, уткнувшись в бумаги. С грацией пантеры Даша прошлась из угла в угол.
      – Ваш ответ мне нужен сию минуту, – проговорила она сухо. – В девять вечера у меня встреча.
      Глеб отогнал от лица табачный дым.
      – Даже не знаю…
      – Ладно, – резко произнесла она, – я согласна платить вам пятьсот.
      Глеб улыбнулся до ушей.
      – Ништяк! Совсем другой базар!
      – Но вы должны вернуть Виталию Петровичу его деньги.
      – Само собой. Раз пошла такая пьянка… Во сколько за вами заехать?
      – В полдевятого. Сможете?
      – Нет проблем. Хотите, покажу фокус?
      Она как бы ненароком выдохнула сигаретный дым ему в лицо.
      – Прямо жажду.
      Глеб помахал руками возле ее пышных пепельных волос, делая вид, будто что-то из них извлекает.
      – Угадайте, что у меня в кулаке! – жизнерадостно предложил он.
      Бородач, оторвавшись от бумаг, посмотрел на него с любопытством. Даша неторопливо притушила сигарету в пепельнице.
      – Маслина, – произнесла она с ехидцей. – Большая черная маслина.
      – Угадали! – объявил Глеб, разжимая кулак. – Ешьте на здоровье!
      Он протянул ей маслину величиной с крупный чернослив. Даша растерянно взяла, понюхала и пробормотала:
      – Не помню, я загадывала с косточкой или без?
      – С косточкой, – заверил ее Глеб. – Чтобы сплюнуть ее в лицо тому, кто мало образован. Не все же только дым пускать.
      Дашины щеки вспыхнули. А бородач миролюбиво поинтересовался:
      – Как вам это удалось?
      – Простейший трюк, – отмахнулся Глеб. – Матрос один научил.
      Даша хищно сощурила глаза.
      – Как его звали? Может, адмирал Нельсон?
      – Нет, – покачал головой Глеб. – Нельсон, судя по всему, предпочитает ваше общество.
      – Вы забыли добавить “блин”, – с комичной серьезностью подсказал бородач.
      Глеб развел руками.
      – Со мной бывает. От застенчивости. – Он шагнул в прихожую, надел куртку и приоткрыл входную дверь. – Буду в полдевятого, Дарья Николаевна.
      Дверь за ним мягко закрылась.
      – Придется потерпеть, – вздохнула Даша. – Ничего лучшего у меня пока нет.
      Бородач посмотрел на нее с усмешкой.
      – Если мозги атрофировались, кулаки не помогут.
      – А чего ты ждал от этого самородка? – Даша положила в рот маслину. – О-о! Вкусно!
      Бородач стал собирать со стола бумаги и складывать в папку.
      – Дуська, – проговорил он, – я имею в виду твои мозги. В последнее время ты редко их упражняешь.
      Даша перестала жевать.
      – Илюша, эту косточку я сплюну в тебя! Что было не так?
      – Да всё. Твои наскоки насчет образования, твой просветительский зуд… По-моему, он прекрасно осведомлен, кто такой Ли Бо, и был весьма удивлен, что ты также в курсе.
      – Брось, – растерялась Даша.
      Илья аккуратно завязал на папке тесемку.
      – Ты не обратила внимания на перепады в его лексике? Похоже, он над тобой слегка издевался.
      Щеки Даши покраснели.
      – Это почему же?
      – Да потому что ты с твоей внешностью, по всем канонам, должна быть законченной кретинкой. И надо сказать, в этот образ ты почти вписалась.
      Даша нервно извлекла из пачки сигарету и вновь закурила.
      – Ну-ну, не совсем, не совсем… – пробормотала она. – В какой-то момент я тоже что-то почувствовала.
      Илья улыбнулся.
      – Мазл тов! [1] Не все еще потеряно.
      – Гольдберг, сейчас врежу! Ну и… зачем, по-твоему, он разыгрывал эту комедию?
      Илья пожал плечами.
      – Чтоб я так знал. Если он жаден до денег, он мог бы взять у тебя триста зеленых и оставить себе дядины пятьсот. Молча. Кто б его подловил?
      – Зачем же он стал торговаться?
      – Дуська, шевели мозгами!
      – Ну-у… вероятно, он хотел, чтобы мы думали, что он жаден и туповат. Но зачем?
      – Поживем – увидим, – с папкой под мышкой Илья вышел из комнаты, – вариантов тут сколько угодно.
      Даша вышла вслед за ним.
      – А что подсказывает твоя интуиция?
      – Она молчит. Но инстинктивно… – Илья надел пальто, – тот, кто старается казаться хуже, чем он есть, внушает мне меньше опасений.
      Даша чмокнула его в щеку.
      – Аналитик чертов! Может, тебя все-таки покормить?
      – Нет уж, дома поем.
      – Когда придешь?
      – Послезавтра. Зато в восемь утра и вдвоем с Альбертом.
      Они дуэтом рассмеялись. Затем Илья надел шапку и ушел.
      Даша выдохнула сигаретный дым на свое отражение в зеркале и прошептала: “Жить становится все интересней, моя прелесть”. Отражение ответило ей встревоженным взглядом.
 
      Закрыв за собой дверь племянницы олигарха, Глеб не спеша двинулся вниз по лестнице. “Ничего себе!” – ошеломленно пробормотал он. В этот момент проскрипел поднимающийся лифт и остановился этажом выше.
      – В общем, усек? – раздался приглушенный мужской голос. – Я тут, ты там.
      – А если она возникнет? – осведомился другой голос.
      – Ее не трогать, – ответил первый, – только отсечь.
      Глеб бесшумно спустился еще на этаж и замер на лестничной клетке. Покинутая им только что квартира находилась на пятом. Один из приехавших в лифте, судя по топоту, спустился на полпролета вниз, другой, очевидно, поднялся на столько же вверх, и оттуда после короткой паузы прозвучал вопрос:
      – И сколько нам тут загорать?
      – Сколько надо! – прошипел голос над головой Глеба. – Закрой фонтан, мудило!
      На пятом этаже вскоре хлопнула дверь квартиры и послышались быстрые шаги по ступенькам.
      – Мужики, вам чего? – раздался встревоженный голос бородача Ильи.
      Затем, судя по звукам, его дважды ударили и заволокли в кабину лифта. При этом ноги Ильи обо что-то задели, он глухо вскрикнул, и лифт поехал вниз.
      Глеб кубарем скатился по лестнице на первый этаж и распластался по стене у дверей лифта. Когда двери открылись, два бугая в спортивных костюмах под мышки, будто пьяного, выволокли Илью из кабины. Шапка его сползла на глаза, шарф подметал пол, но рука судорожно сжимала папку с бумагами.
      – Убивать не будем, не бзди, – успокоил один из бугаев. – Только пощекочем.
      – Массаж сделаем, – поправил второй.
      – Бесплатный, – уточнил первый, распахивая дверь подъезда. – Чтобы ты объяснил этой сучке, что ее номер восемь…
      Договорить и выйти они не успели: двумя руками одновременно Глеб ударил их сзади по бычьим шеям. Бугаи рухнули, как снопы. Подхватив Илью, Глеб вытащил его на свежий воздух.
      – Идти можете? – спросил он, фиксируя взглядом стоящий у подъезда “ниссан”.
      – Вроде бы, – усмехнулся разбитой губой Илья. Под глазом у него набухал синяк. – Вы прямо как рояль в кустах.
      Глеб поправил темные очки.
      – При чем тут кусты? Я их еще в лифте засек.
      Илья воззрился на него внимательными черными глазами.
      – Хоть бы не улыбались, – сказал он. – Это выдает вас с головой.
      – Не понял, вы про что? – буркнул Глеб и, схватив Илью за руку, потащил прочь от подъезда. – Быстрей, у меня там машина!
      Послушно семеня за ним, Илья полюбопытствовал:
      – Драпать будем?
      – Наоборот! – Глеб запихнул его в свой “жигуленок”. – Попробуем выяснить, откуда ноги растут! – Он завел мотор и, отъехав от Дома игрушек, припарковался в двадцати метрах от стоящего у подъезда “ниссана”.
      Илья меж тем поправил на себе шапку и шарф и проверил на всякий случай содержимое своей драгоценной папки.
      – Грамотно ты их вырубил, – похвалил он.
      – Рад, что вы оценили, – сухо отозвался Глеб, следя за выходом из подъезда.
      Илья ехидно усмехнулся разбитой губой.
      – Ваша речь – наслажденье для слуха. Этакий бодрящий словесный коктейль.
      – Просто день сегодня тяжелый, – вздохнул Глеб.
      – Тогда хватит напрягаться, – предложил Илья. – Перейдем на “ты”.
      – Запросто, – кивнул Глеб. – А вот и наши доберманы, – указал он на вывалившихся из подъезда бугаев, которые, потирая шеи, кинулись к “ниссану”. – Ага! Так я и думал!
      – На хвост им сядешь? – догадался Илья.
      – А то! Можешь соскочить, пока не поздно.
      – Поздно. Морду мне уже набили.
      “Ниссан” вырулил со двора, и Глеб покатил за ним. Было около семи вечера. По улицам Москвы автомобили мчались сплошным потоком. Засечь “хвост” было нелегко, но еще труднее было на “хвосте” удержаться. Глебу, однако, неплохо это удавалось: “жигуленок” его проявлял порой бесшабашность, доходящую до героизма.
      – Ты не из ФСБ, часом? – прервал молчание Илья.
      Выруливая из-под капота рефрижератора, Глеб пожал плечами:
      – Пустой вопрос. Допустим, я отвечу “нет”. Что тебе это даст?
      – Логически – ничего. Любопытна твоя реакция.
      – Реакцию можно симулировать. И потом… какие у тебя основания считать, будто вы с женой представляете интерес для ФСБ?
      Илья потрогал фингал под глазом.
      – Во-первых, интересы этой конторы непредсказуемы. А во-вторых, Дашка мне вовсе не жена. И не любовница. Ты удовлетворен?
      – Меня это не касается, – буркнул Глеб, резко уходя влево за “ниссаном”.
      – И все же расставим все по местам, – насмешливо произнес Илья. – В школе мы с Дашкой Лосевой десять лет просидели за одной партой, и, могу спорить, я единственный, кто не был в нее влюблен.
      Сделав очередной вираж, Глеб на него покосился.
      – А ты вообще-то… вполне здоров?
      – Могу справки представить, – в тон ему ответил Илья. – Между прочим, занятная у тебя колымага. Посмотришь, вот-вот развалится, а на деле черт знает что: движется, как на воздушной подушке, и мощь – как у локомотива.
      Глянув на него поверх темных очков, Глеб вздохнул.
      – Послушай, Илья… ты со своей долбаной проницательностью у меня сегодня – точно кость в горле.
      – Мочить будешь? – улыбнулся Илья. – Знаешь, старик…
      – Прошу пристегнуть ремни, – перебил Глеб, тормозя. – Кажется, идем на посадку.
      Они остановились возле ресторана “Бочка” неподалеку от преследуемого “ниссана”. Бугаи в спортивных костюмах вылезли из автомобиля и поплелись ко входу в ресторан. Один из них, жестикулируя, что-то бубнил по “сотовому” телефону. Перед входом в “Бочку” они встали и закурили. Мимо проплывала разодетая богатенькая публика – компаниями, парами и в одиночку. В дверях ресторана возник вдруг Толян в дорогом костюме и при галстуке.
      – Мамочки родные! – удивился Глеб.
      – Кто-то знакомый? – предположил Илья.
      – Можно сказать, до боли.
      Толян меж тем подошел к притихшим бугаям, с улыбкой забрал сигарету у одного из них и ткнул горящим концом в лоб другому. Тот отпрянул и, похоже, заскулил.
      – Мерзость какая, – пробормотал Илья. Глеб завел мотор и медленно отъехал задом.
      – Занятно, – подытожил он, – но пока я мало что понял. Куда тебя отвезти?
      – Сам доберусь, – запротестовал Илья. – Мне и так уж с тобой не расплатиться.
      – Киш ин тохес [2] , – буркнул Глеб.
      – О-о! – округлил глаза Илья. – Ну, если вопрос стоит так… Живу я здесь недалеко. – И он назвал адрес.
      Глеб развернул машину.
      – Если не секрет, – спросил он, – что ты делал за письменным столом своей школьной подруги?
      – За письменным столом обычно я работаю. А ты что подумал?
      – Что работать ты мог бы и дома.
      – Дельная мысль, – вздохнул Илья. – Но беда в том, старик, что жена моя Алла занимается сетевым бизнесом. Слыхал о такой напасти? С утра до ночи у нас в квартире толкутся энергичные тетки с коробками шампуня, косметики и пищевых добавок. Гвалт стоит несусветный. А в пединституте на кафедре математики, где я обретаюсь… как бы помягче выразиться… гибрид супермаркета с бардаком.
      – Ясно, – кивнул Глеб. – В связи с невыносимостью обстановки подруга выделила тебе стол и стул. А муж ее не возражает?
      Илья хмыкнул.
      – Я все ждал: когда ж ты об этом спросишь? С мужем она развелась около года назад, за месяц примерно до гибели родителей. Еще вопросы есть?
      – Извини, – смутился Глеб. – Как погибли ее родители?
      – Ехали в машине с вечеринки и врезались в неуправляемый трейлер. Нелепо до ужаса… А знаешь, кто был Дашкин отец?
      – Ну-ка просвети, – насторожился Глеб.
      – Известный журналист Николай Лосев. Слыхал про такого? Кстати, Ольга Самарская, которую в четверг прикончили, была его ученицей… – Илья вдруг осекся и замолчал.
      И, не нарушая молчания, Глеб довез его до дома. Лишь притормозив у подъезда, похвастался:
      – Могу в такси работать: все улицы и переулки знаю.
      Илья вздохнул и сказал:
      – После гибели родителей Дашка сама вручила мне ключ от квартиры и попросила работать у нее. Так ей было тошно, что… В общем, можешь догадаться.
      Они молча сидели в “жигуленке”. В подъезд входили и выходили люди, и дверь при этом гулко хлопала.
      – Грустная история, – произнес наконец Глеб. – Но что-то в ней не так. Чего-то вы оба не договариваете.
      – У тебя тоже, старик, душа не нараспашку, – парировал Илья. – Мы хоть комедии не ломаем.
      Глеб взглянул на него поверх темных очков.
      – Я вами горжусь. Но, старик, у меня к тебе две просьбы. Первая: не говори своей подружке об этом нашем трёпе. Пусть пока…
      – Не обещаю, – перебил Илья. – От Дашки у меня секретов нет.
      – Дай мне хоть немного времени, – попросил Глеб. – Чутье подсказывает, что мне лучше пока прикидываться шлангом.
      – С Дашкой этот номер не пройдет.
      – И все же я попробую. Не очень-то я поверил в угрозы ее отвергнутых поклонников.
      – Мы тоже не развесили уши, когда ты заливал, будто служил коком на военном корабле.
      Глеб вздохнул.
      – Страшные вы люди. И просьба вторая: запиши мой телефон и при малейшем намеке на какую-либо опасность сейчас же звони.
      – Вот это – пожалуйста, – улыбнулся Илья.
      Они обменялись телефонами. Затем школьный товарищ племянницы олигарха не без опаски вошел в подъезд своего дома. На него, однако, никто не напал, и без всяких приключений он открыл дверь своей квартиры.
      – Илюша, это ты? – раздался из комнаты голос жены.
      – Нет, – буркнул Илья, – это отряд дистрибьюторов особого назначения.
      – Давай-давай, – раздраженно произнесла жена, – ты у меня дохохмишься.
      Илья поспешно разделся и юркнул в ванную, чтобы оценить ущерб, нанесенный его физиономии. При взгляде в зеркало брови его от удивления приподнялись: фингал под глазом почти рассосался, а разбитая губа вообще оказалась целехонькой.
 
      Глеб наскоро перекусил в ближайшей пельменной и, как было условлено, в половине девятого оказался у дома своей новой хозяйки. На улицах было практически безлюдно, лишь мальчуган в драном пальтишке по-прежнему глазел на витрину магазина игрушек. И Глеб опять невольно оглянулся, замер и шагнул в сторону мальчишки… но услыхал ворчливый старушечий голос:
      – Санька, ну всё! Я замерзла! – Низенькая горбунья потянула мальчика за руку.
      – Ба, я сейчас! – стал вырываться тот. Но старушка держала крепко.
      – Никаких “сейчас”! Знаю я твои “сейчас”!
      И они побрели по тротуару прочь. А Глеб посмотрел им вслед и, как говорится, пошел своей дорогой.
      Даша открыла ему дверь, хмуро взглянув на свои часики. Ее пепельные волосы были убраны в пучок на затылке, а темно-серый брючный костюм элегантно облегал умопомрачительную фигуру.
      – Вы опоздали на шесть минут, – отчеканила она ледяным тоном. Ее изумрудные глаза, что называется, метали молнии. Она была так ослепительна, что просто глазам было больно.
      Глеб поправил темные очки.
      – Извиняюсь, – пробормотал он, входя. – Больше не повторится.
      – Кого ты там песочишь? – донесся из комнаты приятный мужской баритон, а затем явился и сам его обладатель – высокий молодой мужчина с волосами до плеч. Лицо его было несколько обрюзгшим, но сохраняло еще породу. А улыбка была само обаяние. – Ага! – вскричал он. – Тот самый телохранитель! – И протянул Глебу вялую кисть. – Алекс, честь имею представиться!
      – Нитшяк. – Глеб восхищенно пожал ему руку. – Вы Алексей Кашин, да? Я вас в кино видел.
      Не выпуская руки Глеба, Алекс обернулся к Даше.
      – Видишь, народ меня еще помнит! – объявил он с пафосом. – Стало быть, жизнь прожита не зря!
      Даша поморщилась:
      – Не ёрничай, Лёшка. Иди домой, не до тебя.
      – Домой?.. Но я не знаю, где мой дом!
      – Пить надо меньше, друг мой. Иди, у меня дела.
      Обиженно засопев, Алекс стал натягивать ондатровый полушубок.
      – Всеми отвергнут, вечно гоним, – бормотал он трагически. И вдруг погрозил Глебу пальцем. – Смотри, телохранитель! Ты отвечаешь за это тело головой! – С этими словами он вышел, хлопнув дверью.
      – Занавес упал, – вздохнула Даша, надевая дубленку. – На чьей машине поедем, на моей или на вашей?
      – На моей, – ответил Глеб, выходя из квартиры. – Извиняюсь, актер этот… что ли, он тоже отвергнутый поклонник? Ну, в смысле… не он ли вам угрожает?
      Закрыв дверь на ключ, Даша вызвала лифт.
      – Это мой бывший муж. Абсолютно безобиден.
      Садясь в “жигуленок” Глеба, она сказала адрес и попросила разрешения закурить.
      – Извиняюсь, – ответил Глеб, выруливая на проезжую часть, – у меня здесь не курят.
      – На моей “хонде” надо было ехать! – в досаде воскликнула Даша.
      – Почему это?
      – Во-первых, она не разваливается на ходу! А во-вторых, я курила бы в ней без разрешения!
      – Дарья Николаевна, разваливаться тут никто не собирается. Это во-первых. У меня, конечно, не “ягуар”, но Бог даст – доедем без опоздания. И во-вторых, курить без разрешения в присутствии некурящих – невежливо в любом случае. Приличные девочки так себя не ведут.
      Даша взглянула на него, прищурясь.
      – Приличные девочки вообще не курят, – парировала она. Затем демонстративно достала из сумочки сигареты, закурила и выпустила дым в лицо Глебу.
      – Опять?! – Глеб раздраженно приоткрыл окно.
      – Снова, – кивнула она, откидываясь на спинку сиденья. – И главное, за те же деньги.
      Некоторое время они ехали молча.
      – Илья вам не звонил? – невзначай полюбопытствовал Глеб.
      Даша удивленно к нему полуобернулась.
      – Почему он должен звонить?
      – Да так… просто я подумал, мало ли…
      – Слушайте, Глеб! Поддерживать светскую беседу вас не нанимали! Так что я перебьюсь!
      – Как скажете, Дарья Николаевна. Перебивайтесь на здоровье.
      Они вновь замолчали. Поток машин на московских улицах заметно ослабел, и “жигуленок” Глеба мчался, как застоявшийся конь. Даша приоткрыла окошко со своей стороны.
      – Эти очки не мешают вам рулить? – осведомилась она. – Или они у вас ночного видения?
      Глеб снял очки и выбросил в окно.
      – Надеюсь, тема исчерпана?
      – О, разумеется! Но как же ваш конъюнктивит?
      – Прошел. От вашего соседства.
      – Ништяк! – воскликнула Даша. – Я так за вас рада, блин!
      – Пародия – не ваш жанр, – сухо заметил Глеб. Даша выбросила в окошко окурок.
      – Илья оказался прав.
      Сбавив скорость, Глеб вглядывался в номера домов.
      – Ох уж этот Илья. Всегда он прав.
      – Вы даже не спросите, о чем речь?
      – Я не любопытен, Дарья Николаевна. Приехали.
      “Жигуленок” остановился у престижного жилого комплекса. Даша посмотрела Глебу в глаза.
      – Илья предположил, что вы надо мной издеваетесь.
      Глеб прижал ладонь к сердцу:
      – Я бы никогда себе такого не позволил.
      – Теперь вижу, – усмехнулась Даша. – Когда вы без темных очков.
      – От вас не укроешься. Мне пойти с вами или в машине подождать?
      – Разумеется, вы идёте со мной.
      – Воля ваша. – Глеб вышел и открыл перед ней дверцу. Они направились к дому.
      – И вот еще что… – остановилась вдруг Даша. – Мне приходится рассчитывать на вашу смекалку.
      – В каком смысле? – покосился на нее Глеб. – Я всего лишь телохранитель. Не забыли?
      Они стояли у освещенного подъезда. Куртка на Глебе была распахнута, руки в карманах джинсов, глаза насмешливо поблескивали. Даша, напротив, была в нерешительности и отряхивала перчаткой несуществующие снежинки с воротника.
      – Извините, что я сегодня на вас наехала. Насчет образования и всего прочего… Если вам угодно было разыгрывать фарс…
      – Дарья Николаевна, давайте прекратим…
      – …вам глупо обижаться на то, что я на ваш розыгрыш купилась.
      – Дарья Николаевна, ластик!
      Она взглянула на него в недоумении:
      – Что вы имеете в виду?
      – Именно ластик. – Глеб изобразил, будто что-то стирает с ладони. – Давайте сотрем все неприятное и начнем знакомство сначала. Идёт?
      Она кивнула:
      – Можно попробовать.
      – Итак. Какого рода смекалку я должен сейчас проявить?
      – В этом доме, – Даша указала на дверь подъезда, – я буду изображать матёрую журналистку – корреспондента газеты “Вечерний курьер”. Формально у меня нет оснований являться сюда с телохранителем. Поэтому хорошо бы вам сыграть роль моего коллеги из той же газеты. Ну как? Уверена, что без темных очков у вас получится.
      – Если экспертом будет не Илья, – без улыбки заметил Глеб. – Я постараюсь, но у меня есть вопросы. Дарья Николаевна, мы лезем в логово мафии?
      Она помедлила с ответом.
      – Думаю, вряд ли. Молодые супруги – мастера бальных танцев, готовые часами щебетать о своих успехах. Вот и пощебечем.
      – Однако вы обзаводитесь телохранителем.
      – На всякий случай: я трусиха… Еще вопросы?
      – Последний. Что я должен делать в роли вашего коллеги?
      – Сидеть с умным видом, изредка подавая реплики. Желательно впопад.
      – Только-то? Вы явно мне переплачиваете.
      – Я тоже так думаю. Но вам удалось меня разжалобить.
      – Ну да, если кто-то Кембридж не окончил, у вас прямо душа кровью обливается.
      Она сверкнула на него глазами.
      – Мы до утра так стоять будем?!
      Глеб развел руками:
      – Сколько прикажете, босс.
      Воспользовавшись домофоном, Даша связалась с хозяевами квартиры, и те открыли дверь подъезда.
      Квартира была роскошной. При входе располагался просторный холл с тропическими пальмами, мягкой мебелью и телевизором. Далее просматривались замысловатые интерьеры… Впрочем, дальше холла Дашу и Глеба никто не приглашал. Супруги Манько – Павел и Валентина – встретили “корреспондентов” в шортах и в майках без рукавов. Фигуры их вполне соответствовали эталонам их профессии, но в лицах не было ничего примечательного. Дашина красота, очевидно, произвела на них ошеломляющее впечатление, которое они тщетно старались скрыть. “Корреспондентов” заботливо избавили от верхней одежды, обули в тапочки и усадили на диван. Павел и Валентина расположились в креслах напротив. Рядышком работал телевизор: на канате ОРТ шла информационная программа “Время”.
      – Мы сможем уделить вам не более сорока минут, – объявила Валентина и посмотрела на мужа, как бы ожидая одобрения.
      Павел кивнул.
      – Завтра нам рано вставать.
      Супруги были курносыми блондинами с водянистыми глазами.
      Даша достала из сумочки диктофон.
      – Сорок минут нам хватит, – улыбнулась она. – Только неплохо бы выключить ящик.
      – Пока нельзя, – покачала головой Валентина. – В новостях культуры будут наших конкурентов показывать.
      – Брат и сестра Селивановы, – уточнил Павел. – Слыхали про таких?
      – Ну-у… вроде бы… – замялась Даша.
      – Мы должны их знать? – вежливо спросил Глеб. Павел фыркнул:
      – Вот ещё! Интриганы колченогие!
      – Любимцы старых пердунов! – хихикнула Валентина. – Но посмотреть их мы обязаны: они будут звонить.
      В этот момент на телеэкране возникли два детских трупика, похожие на скелеты: мальчики полутора и трех лет. Они умерли от голода и были брошены родителями на помойку. Стиснув зубы, Глеб вперился в экран. Но сюжет этот длился не более двадцати секунд.
      – И придется гладить их по шерстке, – подмигнул Павел, – говорить какие-то комплименты.
      – А Женька Селиванова, между прочим, ложится под каждого члена жюри, – ввернула Валентина.
      Глеб встал с дивана.
      – Где у вас тут можно покурить?
      Даша бросила на него быстрый взгляд.
      – А вон там, – поднялась с кресла Валентина, – пойдемте, я покажу. – Она вывела Глеба за пределы квартиры. Здесь тоже был небольшой холл с двумя креслами, столиком и пепельницей. – Курите, только форточку приоткройте, – сказала Валентина, исчезая за дверью.
      Глеб подошел к окну, послушно открыл форточку – и разрыдался. Два беззащитных детских тельца будто выжглись на сетчатке его глаз. Боль была нестерпимой. С этим надо было срочно как-то справиться. Глеб сконцентрировался, выровнял дыхание и прижался лбом к холодному стеклу. За окном плавно кружились редкие снежинки…
      За спиной вдруг скрипнула дверь, раздался легкий цокот каблучков, и Даша тихо проговорила:
      – Эй! Ты чего? Ну-ка прекрати… Сейчас я в темпе их запишу, и сматываемся. – Каблучки зацокали обратно, и дверь затворилась.
      Когда Глеб вернулся с “перекура”, телевизор был выключен, диктофон включен и мастера бального танца щебетали без умолку. Как им было трудно, в какой бедности они жили, какие в их искусстве интриги. Если б не помощь фонда, то неизвестно еще…
      – Простите, – перебил Глеб, – о каком фонде идет речь?
      – Международный фонд поддержки талантов, – пояснила Валентина. – Его недавно образовали. Года четыре всего, да, Паш?
      Павел кивнул.
      – Они сами нас разыскали, – охотно развил он тему. – Если б не наш… извините за нескромность, незаурядный потенциал, они б и связываться не стали. Во всем мире этот фонд выбирает только самых супер, самых бест и оказывает огромную поддержку…
      – Кто возглавляет этот фонд? – вновь перебил Глеб. – Какими средствами он располагает, не знаете?
      – Конкретно не скажу, – авторитетно произнес Павел, – но бабки там сидят неимоверные. Президентом там этот… как его, миллиардера этого? Сикейрос, вроде?
      – Родригес, – поправила Валентина.
      – Во-во, Родригес! Теперь они нам и гастроли обалденные устраивают, и участие в самых престижных конкурсах оплачивают…
      – И требуют еще, чтобы мы рекомендовали им какие-нибудь новые таланты, – продолжала Валентина.
      Муж посмотрел на нее осуждающе.
      – Ё-моё, да кого здесь можно рекомендовать? Кто у нас вокруг, Валь? Шелупонь всякая.
      Даша выключила диктофон.
      – Спасибо, – вежливо поблагодарила она, – материала у меня достаточно. Если возникнут какие-то вопросы, я позвоню.
      – Конечно, в любое время. – Павел откровенно пожирал ее глазами. – В марте мы выступаем в Олимпийской деревне, обязательно пришлем вам билеты.
      – Придем с удовольствием, – пообещала Даша. – А вы не угостите нас кофе?
      Глеб удивленно приподнял бровь. Супруги обменялись взглядами.
      – Конечно, – выдавил из себя Павел.
      – С удовольствием. – Валентина встала и отправилась на кухню.
      Даша откинулась на спинку дивана и кокетливо произнесла:
      – Как у вас тут хорошо!
      Водянистые глаза танцора будто подернулись масляной пленкой.
      – А вы это… вы приходите почаще, – предложил он, не обращая внимания на Глеба.
      – Спасибо, я подумаю, – многообещающе улыбнулась Даша. – Скажите, вы не были знакомы с Ольгой Самарской?
      Павел наморщил лоб. Вроде бы… А кто она?
      – Журналистка тоже. Вы не давали ей интервью? Примерно месяц назад.
      – Как вы сказали? Самарская?.. Нет, не знаю такую.
      Глеб пристально смотрел на танцора. Танцор не врал.
      – Нет так нет, – махнула рукой Даша. – Будем пить кофе.
      Поданный Валентиной кофе оказался растворимым и слабеньким. К этому пойлу мастера бального танца подали сухарики, оставшиеся, вероятно, еще со времен Троянской войны. Даша свою чашку не допила, а Глеб и пробовать не стал.
      – Что, собственно, мы тут делали? – полюбопытствовал он, когда они с Дашей выходили из подъезда.
      Даша в раздражении достала сигарету и закурила.
      – Вы меня охраняли. А я… простите, это мое личное дело.
      – Простите, это глупо. Чтобы вас охранять, мне следует знать больше.
      – Ой ли? Не надо набивать себе цену.
      – Цена мне уже установлена, и за ее предел я не выхожу. – Глеб открыл свой “жигуленок”. – Везти вас домой или куда-нибудь еще?
      Она смотрела на него зелеными глазищами, и редкие снежинки опускались на ее непокрытые волосы.
      – Не спешите, – сказала она, пуская дым колечками. – Вы уже покурили, теперь позвольте мне.